Пути бродячих приключенцев (джен)

У распахнутых ворот, ведущих на территорию крепости Пелагиад, показался знакомый силуэт высокого мужчины в доспехах: Тэдрин, кажется, был чем-то недоволен и за что-то отчитывал одного из подчинённых — совсем молодого имперца с веснушчатым лицом и светлым пушком над верхней губой.

— Тэдрин, — кивнул орк в приветствии. — Что-то случилось? Где Клаудетта? Мне нужно с ней поговорить.

Данмер обернулся к Ятуру и недовольно прорычал:

— В камере. Раймус, — обратился он к веснушчатому, — отведи его к этой... мерзавке, и освободи её.

Орк заметил, что Тэдрин выглядел устало: под сонными глазами появились темные круги.

— И во имя АльмСиВи, — раздражённо добавил он, глядя на Ятура, — сделай так, чтобы мои глаза её больше не видели.

— Боюсь, это не в моей власти. А за что её посадили? — Ятур не торопился за солдатом. Он остановился и сплёл руки на груди, давая понять, что без объяснения не уйдёт.

— Как за что, — нетерпеливо ответил он, — за скуму. Пытался выяснить, где она взяла эту дрянь. Да и проучить за неуважительное отношение к стражам порядка нужно было. Только кто ещё кого наказал её заключением — непонятно.

— Ладно. Сам спрошу, — Ятур отвернулся и пошёл следом за солдатом. Форт Пелагиад мало чем отличался от остальных — тот же серый камень, те же гулкие коридоры и широкие залы, застеленные коврами и гобеленами. Но едва Ятур вошёл внутрь, как тут же услышал знакомый звонкий голос прямо оттуда, куда вёл его солдат.

— Какого даэдра, Ангорил?! Я требую, чтобы этого зарвавшегося офицеришку посадили в ту же камеру, что и он меня!

Также раздаваясь эхом, в ответ ей прозвучал приятный мужской голос:

— Перестань, Клауди, это просто недоразумение.

— Недоразумение? Да я всю ночь орала этому придурку, что ты меня сам вызвал сюда из Морнхолда!

Подойдя к лестнице, Ятур и солдатик столкнулись нос к носу с альтмером, одетым в рыцарский имперский доспех, и с идущей за ним Клаудеттой.

— О! Явился? Предатель! Я тебе припомню все твои обещания и выкрутасы! — ткнула пальцем в орка блондинка.

Имперский солдатик проблеял:

— А... Рыцарь-Протектор... командир Авеано сказал мне выпустить госпожу магессу.

Клаудетта фыркнула, скрестив руки под грудью, и начальник форта с виноватой улыбкой взглянул на неё.

— Раймус. Пригласите Тэдрина ко мне. Для беседы. — Отпустив рядового, он повернулся к Клаудетте, погладив её по плечу: — Извини за это. Я накажу его, как велит устав. А теперь меня ждут дела. Заходи, когда будет время.

— Я подумаю, — сквозь сжатые зубы буркнула обиженная женщина.

Вскоре мимо Ятура и Клаудетты пронесся Тэдрин, как раз в ту сторону, куда только что ушёл Рыцарь-Протектор. Его волнение выдавали озабоченное лицо и резкие движения: запоздало обернувшись на бретонку, он сверкнул злым и одновременно растерянным взглядом. Раймус объяснил ему в двух словах, что видел Ангорила и Клаудетту мило беседующими, что привело его сначала в замешательство, а затем — в тихий ужас, граничащий с праведным гневом. Впрочем, выражать дальше свою антипатию к магичке он теперь не спешил, и уже был готов перед начальством засунуть своё мнение насчёт неё куда поглубже.

Клаудетта, встретив сердитый взгляд Тэдрина, ухмыляясь, показала ему неприличный жест. А Ятур, увидев это, накрыл её палец ладонью, что взбесило её, и она переключилась на орка:

— Какого скампа ты припёрся? Я больше не собираюсь помогать тебе! Ты меня обманул!

— Я не обманывал. Я сделаю всё, что ты захочешь, — орк отвёл глаза. — Так ты правда здесь по делам? И в форт Лунной Бабочки тоже по делам приходила?

— Что ты несёшь?! — удивлённо прошипела Клаудетта. — Какой форт Лунной Бабочки? Делать мне там нечего, — блондинка надулась и отвернулась.

— Не понял. Ты же сама подошла ко мне там и предложила...

— Ты тупой? — перебила его Клаудетта. — Или тоже скумы бахнул? С какого бы даэдрического интереса мне тащиться в ту дыру?

— Но я же виделся с тобой там! — вспылил ничего не понимающий орк. — Говорил с тобой! И ты предложила мне пойти в Царство Шеогората за какой-то там чашей, которая спасет Ревирана!

Клаудетта смерила его недоумевающим взглядом, потом потрогала лоб Ятура.

— Ты наконец-то чокнулся? А я говорила, что твои Малакатские геройствования до добра не доведут. Шеогорат? Что ты несёшь?

— То есть ты хочешь сказать, что тебя там не было, и я видел кого-то... кто выглядел в точности как ты и говорил твоим голосом?!

Клаудетта огорчённо вздохнула:

— До чего же орки тупые... А я даже иногда думала, что ты умнее остальных.

Ятур, размышляя, прошёл небольшой кружок и недоверчиво припомнил:

— А ведь ты меня тогда ни разу не обозвала. Я ещё подумал, что это странно.

Снова вздохнув, Клаудетта, морщась, попыталась пальцами расчесать белокурые волосы:

— Ты, случайно, в своих идиотских странствиях никак Шеогората не обидел?

— Ну, на днях прервал какой-то ритуал в его святилище, прибил его последователей, пограбил немножко...

Клаудетта с иронией развела руками:

— Ну да, подумаешь? Ерунда какая. Знаешь, Ятур, — она искренне прижала ладонь к груди, — даже не думала, что скажу это — но я восхищаюсь твоим бесстрашием. Бесстрашием идиотской тупости!

Когда орк покинул здание, на выходе из форта стало значительно оживленнее: около дюжины солдат в сверкающих под палящим солнцем доспехах спешили выстроиться в шеренгу перед Тэдрином. Данмер, хмурый как туча, стоял перед ними, уперев руки в бока. Услышав приближающиеся шаги, он повернул голову и, встретившись взглядом с Ятуром, поманил его рукой, предвещая выражением лица нехорошее:

— Ты мне почему не сказал, кто она такая? — прошипел он так, чтобы подчинённые его не услышали. — Мне за эту "Клауди" дали хорошую взбучку.

Тэдрин перевёл взгляд на свои до блеска начищенные сапоги:

— Я помню, что ты попросил лишь приглядеть за ней. Но кто знал, что она своим поведением сможет даже меня вывести из себя? — стражник сказал это так, словно Ятур должен был знать, насколько он обыкновенно бывает сдержан. — Одно радует: есть на ком выпустить пар.

— Ты не спрашивал, кто она. Да я и не знал, что она здесь по делам. Понятия не имел, что она знает вашего Рыцаря-Протектора, — объяснился Ятур. — А выводить из себя — это у них семейный талант. Так она привлекает к себе внимание, которого ей нужно много. Очень много, — он раздражённо вздохнул. — Но она бывает полезна, — рассудительно пожал плечами орк.

Грохнув дверьми, из форта вышла оговариваемая особа и направилась к мужчинам, покачивая бёдрами. Она обновила макияж и выглядела свежо, словно белая роза в блестящих капельках утренней росы. Как ей это удавалось после бессонной ночи — мужчины не понимали. "Магия, не иначе", — подумал Ятур.

— Что, солдатик, не посадили тебя в камеру? — разочарованно промолвила она, обращаясь к Тэдрину, а потом перевела взгляд на Ятура: — Ты можешь идти, я позову тебя, когда мне понадобится расслабиться. Только вымойся перед этим, — она брезгливо поморщилась, а Ятур вспыхнул до кончиков ушей, прошипев ей:

— Может, заткнёшься перед посторонними?!

Клаудетта смерила его провокационным взглядом, просто кричащим о том, что и не подумает этого делать, и потрепала за покрасневшую щёку:

— О-о, какой стесняшка! Что ты как мальчик?

Ятур, бросив быстрый взгляд на мрачного Тэдрина, торопливо спросил:

— Вы куда-то собираетесь? Можно с вами?

— Можно, — согласился он, наблюдая за происходящим. Из мужской солидарности он решил помочь Ятуру сбежать от своей эпатажной знакомой. — Нужно разобраться с контрабандистами, что поселились неподалёку. Только отправляемся строго мальчишником, — он кивнул в сторону Клаудетты. — Даже такие подонки, как бандиты-скумоторговцы не заслуживают таких страданий.

— Можно подумать, ваш гадюшник достоин моего присутствия, — пренебрежительно отбрила Клаудетта и направилась по улице, зная, что как минимум дюжина мужчин провожает её голодными взглядами.

Ятур с облегчением выдохнул и потопал в противоположную сторону вслед за Тэдрином, наблюдая на себе удивлённые взгляды рядовых солдат. Ему даже не нужно было быть телепатом, чтобы знать, о чём они думали.

— Наконец-то, — с облегчением сказал Тэдрин и, выдержав небольшую паузу, спросил: — Как там Ирэна? Справляется? С бандитами, скорее всего, управимся быстро — она обойдется за это время без твоей помощи? — он многозначительно посмотрел на Ятура. — Моя Ирэна постоянно слишком много на себя берёт, а с этим наркоманом, Реви, и вовсе все нервы себе истреплет. Она всегда была сопереживающей, но вчера совсем себя в руках не держала.

— Хм... — Ятур резко помрачнел и долго не отвечал. Только спустившись с холма, он проговорил, хмурясь: — Теперь она справится. Всё будет в порядке. Ирэна... сильная женщина. И... ты хороший парень, Тэдрин. У вас всё будет хорошо. В любом случае.

Орк выглядел задумчивым и грустным, шагая к берегу и глядя себе под ноги.

Озеро Амайя, самое крупное на Вварденфелле, нельзя было охватить взглядом, а в его центре виднелся маленький островок, поросший колонией мускпунжей, напоминающих издали светлые бочонки.

— Ты что-то недоговариваешь, — заметил стражник, параллельно оборачиваясь на отряд. Никто не отставал, все двигались за ним, растянувшись в правильную шеренгу, словно утята за мамой-уткой. — Поверь, у меня большой опыт в допросах, я сразу чувствую, если что-то не так. Выкладывай, в чем дело?

— Угу, да только я не на допросе, уж извини, — покачал головой орк, явно не собираясь ничего пояснять.

Тэдрин недовольно прищурился, но спорить не стал: не видел в этом смысла. Ирэна сама всё расскажет — она не умела врать.

Отряд прошёл по берегу, выходя к тонкой полоске земли у каменистого берега, ведущей к пещере Панат. Тэдрин остановил людей и скомандовал одной части обойти пещеру по скалам, и поставил смотрового на возвышении, дабы тот увидел возможный чёрный ход из пещеры. И только потом скомандовал обнажить оружие.

Имперские солдаты, среди которых были и бывалые ветераны, ринулись вперёд с двух сторон и смели караульщиков, правда, один успел убежать внутрь и поднять тревогу.

— Ну, теперь будет мясо, — скинув рюкзак и вытащив серебряную клеймору из ножен, кровожадно протянул Ятур, выдвигаясь в первые ряды.

Тэдрин окинул взглядом готовых людей и махнул рукой, пуская воинов со щитами в пещеру.

Узкий коридор позволял двигаться по двое, что было невыгодным положением для отряда Тэдрина: стоило им шагнуть в свет канделябров, стоящих по бокам от выхода в каверну, как первый ряд попал под обстрел. У двух лучников, расположившихся по другую сторону моста, нависшем над темнеющей водой на дне пещеры, непрошенные гости были как на ладони.

— Растянуться! — приказал Тэдрин, дабы не оказывать сильную нагрузку на подвесную конструкцию.

Прикрывая шеренгу щитами, первые двое солдат протаранили линию обороны, быстро расправившись с босмерами-стрелками. Едва солдаты миновали мост, завязался бой. Внезапно бандиты погасили факелы и в полнейшей темноте раздался трескучий, повизгивающий рык. На солдат из коридоров с двух сторон спустили четырёх никс-гончих. Те опрокинули двоих, ещё в двоих вцепились.

— Каринус, свет! — скомандовал Тэдрин, и имперец за его спиной выпустил светящийся шар к низкому потолку.

Едва стало видно, что к чему, Ятур с боевым кличем бросился вперёд и смёл одну из гончих, что грызла солдата, а затем проткнул вторую.

С остальными гончими тоже уже покончили, но из коридора впереди с рёвом вылетел огненный шар и врезался в строй. Ятура откинуло к стене, и он на мгновение ослеп и оглох, и лишь каким-то шестым чувством ощутил опасность, приближающуюся слева. Он наугад выставил клинок перед собой и, кажется, кого-то ранил. Проморгавшись, он увидел орчиху, что кинулась добивать его с топором, но теперь зажимала рану в плече. Четверо солдат горели, трое катались по полу, остальные, включая Тэдрина, вступили в бой. Они с магом Каринусом, удерживающим щит, теснили вражеского пироманта, и Ятур одним рубящим ударом покончил с орчихой, пытавшейся снова напасть. Послышался плеск воды: кто-то из горевших спрыгнул в воду на дне пещеры.

Ловко орудуя одноручным мечом, Тэдрин сделал выпад, обманув тем самым соперника: пиромант выставил руку, собираясь остановить легионера мощным потоком огня, но, сконцентрировавшись на заклинании, не уследил за быстрым движением. Обойдя бандита сбоку, Тэдрин прицельно резанул его по ногам, заставив врага упасть на колени. Второй взмах меча — и голова мага-данмера покатилась по земле.

— Каринус, потуши огонь! — приказал он, кинув быстрый взгляд на корчащихся горящих солдат.

— Ятур, не ранен? — осведомился он, настороженно оглядываясь, — нужно обшарить каждый угол — никто не должен спрятаться от меня, — лицо его сделалось грозным.

— Порядок! — отозвался орк, из-за адреналина не чувствовавший вздувшегося волдырями ожога на плече и не подозревавший, что после взрыва остался без бровей, ресниц и пряди волос на правом виске. — Тогда я налево! — перехватив клеймору, он ногой выбил прикрытую дверь и осторожно, оглядываясь в полумраке, вошёл в помещение для невольников. Глубокая яма содержала всего трёх рабов — двух женщин-каджиток и мужчину-аргорианина, которые с надеждой посмотрели на орка. Следом за Ятуром вбежал ещё один солдат, в слегка закопченных доспехах и, осмотрев помещение, тоже опустил оружие.

— Мутсэр-ры пришли освободить нас? — недоверчиво спросила каджитка.

— Найдём ключ и всех освободим, — ответил солдат и принялся обшаривать стоящие рядом сундук, ящики и бочки. — Ага! А вот и обещанный лунный сахар.

— Я доложу Тэдрину, — вызвался Ятур и направился вон из каверны, закинув меч на плечо.

Пройдя мимо имперского мага, оказывающего первую помощь раненым, Ятур нашел Тэдрина в большой каверне, оборудованной деревянной конструкцией, играющей роль второго этажа. Внизу, среди лабиринтов из ящиков и бочек виднелись гамаки, стены слабо подсвечивались шляпками бирюзовых флуоресцентных грибов.

Откуда-то сверху доносились звуки боя: звенел металл и гремела басистая ругань. На краю деревянного плато появился солдат, который, не удержавшись, рухнул вниз. Орк заметил наверху ещё две головы: одна принадлежала Тэдрину, вторая — крупному светловолосому норду с раскрашенной физиономией. Блеснула секира.

Но пока Ятур взбегал по лестнице, командир Авеано сделал ложный выпад, спровоцировав бандита на атаку, увернулся от широкого взмаха и наотмашь, хлёстко ударил сбоку по рукам норда. Брызнули бусинки крови, и на пол свалилась секира с одной кистью, сжавшей древко. Вторая рука, порезанная до кости, обессиленно разжалась, и норд вскрикнул, перед тем, как командирский палаш, блеснув, перерезал ему горло.

— Ну вот, всё интересное пропустил, — посетовал подбежавший Ятур.

— Всех зачистили? — спросил Тэдрин, повернувшись к нему лицом, на котором красовались брызги вражеской крови.

— Да. Твои ребята нашли рабов и ящики с лунным сахаром.

Данмер одобрительно кивнул, теранув тыльной стороной руки по забрызганной щеке:

— Не думал вступить в имперский легион? Нам нужны такие, как ты. Не только нам, но и мирным жителям, таким, как моя Ирэна, — Тэдрин протер меч о платочек и спрятал в ножны.

— Не знаю, Тэдрин. Мне однажды не повезло с начальником в Гильдии Бойцов, потому теперь я не хочу сковывать себя отношениями командира и подчинённого. И мне нравится путешествовать.

Ятур, наконец почувствовав боль от ожога, осмотрел себя и обнаружил волдыри и дыру в рубахе. Тэдрин, тоже увидев подпалину, посоветовал:

— Подойди к Каринусу — он тебя подлечит. И вот ещё, — откинув крышку сундука, он вытащил из него свободную розоватую рубаху, видимо, норда, которого только что убил, и бросил её Ятуру. — Твоя одежда явно побывала не в одной стычке.

Ятур хохотнул:

— Я бы сказал, не в одном десятке.

* * *

Долгое время Ирэна сидела в тени своего дома и, как и грозилась Ревирану, не спускала с него глаз. Голова данмера покоилась на её коленях — поблизости ничего не было такого, чем можно было смягчить его лежание на земле.

Подлечив его стандартным заклинанием, в конце концов она попыталась взвалить его себе на плечи, отметив, что он стал гораздо легче, чем был несколько лет назад.

Реви так и не заговорил с ней, а она — с ним. Дотянув наркомана до кровати, она привычным движением укрыла его и поднесла воды. Струйки воды полились по щекам — он настойчиво не принимал попытки Ирэны помочь ему.

— Дурак ты, — в голосе девушки прозвучала обида. — В этот раз я добьюсь своего, вот увидишь.

Ирэна отодвинула ширму, чтобы не терять Реви из поля зрения во время готовки и поставила котелок с водой на огонь. Данмер наблюдал за ней из-под прикрытых ресниц. "Теперь я должен жить, чтобы Ятур не убил Ирэну? Неужели он на такое способен? Нет, я знаю его всего несколько дней, он может оказаться кем угодно. О, боги, зачем я только пошел на это…"

От приоткрытой двери вдруг раздалось:

— Тук-тук, вас посетило счастье, — Клаудетта, не дожидаясь разрешения, вошла в домик и плюхнулась на лавку у стола. — А-ах... какая я голодная. Твой ненасытный женишок не слезал с меня всю ночь — всё тело болит. Есть у тебя что-нибудь пожевать?

В любое другое время Ирэна бы возмутилась, но сейчас у неё попросту не осталось на это душевных сил:

— Займись, пожалуйста, Реви, а я пока приготовлю обед, — равнодушно сказала данмерка, игнорируя провокационные речи Клаудетты.

Блондинка присмотрелась к неподвижному Ревирану:

— О, так это тело ещё дышит? Неплохо. А я думала, что он помрёт. — Она встала и подошла к пациенту, заметив повязку на руке: — А это что? Вчера, вроде бы, не было. Или я была настолько пьяна?

Ирэна, севшая чистить над мусорным ведром овощи, не отрываясь, согласилась:

— Не было.

— Порезался что ли? — Клаудетта вопросительно взглянула на Ирэну. А потом прыснула со смеху: — Пф! Представляю, как кабанчик разозлился!

Она взяла безвольную руку Ревирана, замотанную бинтом и наложила заклинание восстановления, прокомментировав:

— Как только мазь впитается — можно снимать. — Потом она снова ощупала лоб и шею наркомана: — В принципе, могло быть хуже. Он довольно живучий, несмотря на то, что такой дрищ, — Клаудетта выпрямилась и полюбовалась выпирающими данмерскими рёбрами. — И чем же, интересно, эта смазливая мордашка так привлекла злобного орка и милую деву-целительницу? А? — она повернулась к хозяйке дома. — Тебя ведь зовут Ирэна? У тебя ведь с ним было? Я видела, как ты вчера лила слёзы.

— Наши личные дела тебя не касаются, — отрезала Ирэна. — Да, я нуждаюсь в твоей помощи: знай, что это единственная причина, по которой я впустила тебя в свой дом. Когда Реви полегчает, я заплачу тебе столько, сколько смогу, и буду надеяться, что больше наши пути никогда не пересекутся.

Обмыв почищенные овощи, Ирэна принялась их нарезать, отколачивая по досточке равномерный ритм:

— Не понимаю: почему тебя так веселит чужое горе? Или это защитная реакция из-за собственного пережитого опыта?

Клаудетта весело рассмеялась:

— Милая, а почему ты решила, что мне нужны твои деньги? Да и сколько ты можешь мне заплатить? Судя по твоему дому — вряд ли больше пятидесяти дрэйков. У меня одни трусики стоят сотню! За тебя и этого доходягу мне отплатит орк, и отплатит не деньгами. Так что не надо фыркать в лицо тому, кто пытается тебе помочь. — Рассердившись, Клаудетта сплела руки на груди и оскалилась. — Воротишь нос от меня, но не от моих навыков? Да ты такая же лицемерка, как большинство данмеров. Я, по крайней мере, никого не использую. Потому-то мне и нравится этот тупой, прямолинейный и честный орк, несмотря на всю ту боль, что он причинил мне! — казалось, сказанное Ирэной, зацепило её за живое и ещё немного, и у блондинки на глазах блеснут слёзы, но она, мастерски контролируя свои эмоции, перегоняла обиду в злость. Она наклонила вперёд корпус, прошипев, как кошка:

— Плевать я хотела на всех вас! На всю вашу избирательность в отношениях, на лживые улыбочки. Ты такая же, как моя чокнутая сестрица: вместо того, чтобы отпустить этого несчастного, тянешь из него жилы, удовлетворяя свои амбиции! Меня тошнит от всех вас! — Клаудетта, гордо вскинув голову, покинула дом и хлопнула дверью так, что задребезжали оконные стёкла.

Данмерка, прервав готовку, отложила нож в сторону, упёршись взглядом в стол. "Вот и кто тебя за язык тянул, Ирэна? Нашла, с кем препираться".

Отругав саму себя, девушка поспешно выглянула из дома, пытаясь отыскать глазами спину бретонки:

— Клаудетта! — отчаянно позвала она.

Блондинка, потряхивая волнистыми локонами, удалялась прочь, но, услышав зов, замедлилась и через несколько шагов остановилась, повернув голову и сердито выкрикнув:

— Что?!

Ирэна переступила порог:

— Давай не будем ссориться. Ты выполнишь своё обещание Ятуру, он тебе — своё, что бы там ни было, — девушка замялась, пытаясь говорить спокойно. — Да и обед почти готов. Ты ведь голодна, да?

Клаудетта сплела на груди руки, стоя вполоборота к Ирэне и по-детски надув губы, но потом нехотя спросила:

— А что ты готовишь?

Данмерка оживилась:

— Пряный и наваристый суп с лепешками, — к слову, последнее Ирэна готовить не планировала, но, чтобы завлечь магичку, решила ещё какое-то время потрудиться над пищей.

— Без мяса? — Клаудетта приложила указательный палец к подбородку и рассудила: — Ятур любит мясо. Я схожу в магазин и куплю стейков никс-гончей, а ты приготовишь. Что-то ещё нужно? — она посмотрела на Ирэну, будто только что произошедшей ссоры и не было вовсе.

Ирэна изумлённо захлопала глазами, удивившись внезапной перемене в настроении бретонки.

— Н-нет, этого будет достаточно, — ответила она и, проводив Клаудетту взглядом, пока та не исчезла за углом соседнего дома, вернулась обратно. С открывшимся вторым дыханием, Ирэна бросила овощи в кипящий котёл и принялась за тесто.

Из продуктовой лавки при таверне Клаудетта вернулась быстро. Брякнула на стол три больших сочных куска мяса, купленных явно с запасом, поставила рядом бутылку гриифа и вынула из кармана мантии бумажный свёрток с вяленой скрибятиной и солёным крабом.

— Будешь? — спросила она. — Есть рюмки?

Ирэна заинтересованно вскинула брови:

— Не отказалась бы, — и, словно вспомнив, кто она, добавила: — только чуть-чуть.

Достав из стеллажа маленькие глиняные чашечки без ручек, данмерка несколько смущено прокомментировала:

— Как-то так.

Клаудетта едко усмехнулась:

— Что застеснялась? Деньгами мне утереться предложила — и глазом не моргнула, а тут...

С трудом откупорив бутылку, блондинка разлила терпко пахнущий комуникой бренди. Быстро чокнувшись по имперской традиции, девушки опрокинули в себя алкоголь и заели мясом.

Шумно выдохнув, Клаудетта оседлала лавку и поправила волосы.

— Знаешь, когда мы с Ятуром впервые встретились? — не дожидаясь уточняющего вопроса от Ирэны, она тут же продолжила, будто боялась, что та скажет, что это её не интересует. — Нам было по восемнадцать лет. Я впервые увидела его, когда он целовался с моей старшей сестрой, Эрлиной. Эрлина тогда уже была главой Гильдии Бойцов. Ты когда-нибудь видела, как целуются орки? — со смешком подняла глаза на Ирэну Клаудетта. — Между собой орки вообще почти не целуются — кабанячьи клыки мешаются, но с людьми или эльфами это становится возможным. Правда, нужно соблюдать меры предосторожности. Так вот, Ятур был первым грустным орком, которого я встретила. Обычно их брату не хватает остроты ума, чтобы глубоко переживать что-либо. Но он, кажется, расстался со своей семьёй и сильно скучал по ним. Наверное, потому и клюнул на мою старушку-сестрицу — нашёл себе новую мамку: у них была разница в пятнадцать лет, — пояснила Клаудетта, засовывая в рот кусочек краба и наливая ещё бренди. — Знала бы ты, какой стервой она была: я по сравнению с ней — просто душка. Конечно, я та ещё дрянь, не думай, что я не знаю, я и не скрываю этого, а вот она умела втереться в доверие и манипулировать людьми. Вот и бедный зелёненький орчонок попался в её сети. Было отвратительно наблюдать, как она вертела им, как подсадила на сахар, вынуждала убивать своих врагов: однажды он по её приказу даже сражался на дуэли с немощным стариком. Учитывая, что его кодекс не одобряет сражений с откровенно слабым противником... — Клаудетта усмехнулась, — можешь себе представить, как Ятур к этому отнёсся. Но ничего. Проглотил в итоге.

Поднявшись на ноги, блондинка подошла к Ревирану на кровати и осмотрела, будто проверяла — жив ли он. Ирэна с интересом проследила за Клаудеттой и, культурно сдержав отрыжку, сказала:

— Теперь я начинаю понимать, почему Ятур так остерегается незнакомых женщин. Очевидно, он с твоей сестрёнкой больше не в отношениях — и молодец. Я того же мнения: как бы ты ни любил кого-либо, себя нужно любить больше!

Данмерка отметила для себя, что рада, наконец, расслабиться, как в старые добрые времена: с серьезным и непьющим Тэдрином подобных посиделок не случалось, а все старые друзья остались в Кальдере, в прошлом. Как и их общая с Ревираном жизнь.

Встав со скамьи, чтобы снять котелок с огня, Ирэна почувствовала лёгкое головокружение: с непривычки алкоголь быстро ударил в голову.

— Насыпаю, — предупредила она Клаудетту, наполняя глубокую тарелку добротной порцией супа. Со стороны её движения казались несколько странными: боясь пролить или обжечься, девушка слишком много внимания уделяла рутинному действию.

— Да, давай, — кивнула Клаудетта Ирэне, а потом пощекотала пятку Ревирану, и он очень медленно шевельнул ногой.

— А потом к ним в гильдию пришла орчиха, представительная такая, и начала бороться с сестрой за власть и за Ятура. Это был кошмар. Потому что больше всех доставалось... сама понимаешь, кому. А я всё смотрела со стороны на всех них, — Клаудетта вернулась за стол и придвинула к себе парующую чашку. — Смотрела, смотрела... пока однажды мы с Ятуром не напились и не переспали. Оба были почти в отчаянии, а наутро сделали вид, что ничего и не было. И так несколько раз. Притом взаимоотношения у нас никогда не ладились, но именно из-за него я пошла учиться восстановлению к старику-целителю. Хотела помочь, представляешь? — Клаудетта рассмеялась: — Прям как ты своему! А потом я отправилась телохранительницей к дочери графа Стоунфоллза и вернулась только через три месяца. За то время Ятур пропал. Никто не знал, где он. Эрлина сказала мне, что он ушёл из гильдии, но я ей не поверила, — блондинка вздохнула и налила ещё гриифа, тут же выпивая и морщась: — Эта дрянь прятала его в отдалённом поместье нашей семьи, в подвале, представляешь? — Клаудетта взяла ложку и принялась хлебать суп, говоря в перерывах: — Морила голодом, била, издевалась, сношалась у него на глазах со всяким сбродом, а потом заставляла его убивать их. Короче, что там было ещё — я и сама не знаю. Знаю только, что сестрица тогда вконец чокнулась. Ну, я и пошла к этой его подруге, орчихе. Рассказала, где и как найти поместье, а когда пришла туда — нашла только труп сестрёнки без головы. И мне пришлось утрясать все навалившиеся проблемы, долги, которые, оказывается, она накопила, зарабатывать, колесить по провинциям... И до сих пор мы с ним не виделись. И теперь он смотрит на меня как на Эрлину! — Клаудетта возмущённо хлопнула ладонью по столешнице. — После того, что я для него сделала! А всё эта зелёная свинья! Орчиха! Она не рассказала, кто на самом деле ему помог! А мне он не поверит, даже если жизнью поклянусь! А орки очень трепетно относятся к клятвам, уж поверь мне!

Ирэна застыла, разинув рот. Неловко осмотрела стол, ища, чем занять руки, и принялась промывать стейки, постепенно осмысливая услышанное. Сделав над собой усилие, чтобы не задать пару нетактичных вопросов, вызванных столь драматичной историей, данмерка, наконец, подала голос:

— Для тебя важно, чтобы он изменил отношение к тебе? — Ирэна бросила стейки в глубокую посудину и принялась щедро посыпать их специями. — То есть, я имею в виду, что он для тебя важен? Как любимый? — Девушка невольно взглянула на Ревирана. Он, должно быть, тоже хотел, чтобы она изменила к нему отношение. Однако для этого им нужно было, как минимум, поменяться местами. И повернуть время вспять.

— Налей мне ещё, пожалуйста: руки грязные, — попросила между делом Ирэна.

Клаудетта усмехнулась её вопросам и приложила горлышко бутыли к глиняной чашке, неловкими движениями налив почти полную посудину ей, а потом и себе.

— А даэдра его знает, чего я хочу. Хочу, чтобы он меня хотел, а как это сделать, — она "пукнула" губами и пожала плечами. — Знаешь, вся эта любовь... не для меня. Семья, дети — в задницу всех, если есть хоть шанс, что народится кто-то такой же, как Эрлина. Я ведь её с детства ненавидела, как и она меня. И с Ятуром у меня не получилось нормально познакомиться как раз поэтому. Он её боготворил! — она с пьяной патетикой вскинула руку к потолку. — А я... ну, я, как и сейчас. Не молчала.

Ирэна, зажав чашечку между запястьями, сделала несколько жадных глотков, забыв про то, что не собиралась надираться допьяна.

— А вот я хотела детей, — вздохнула она, что-то припоминая. — Простого мирского счастья. Одного мужчину, домашнего уюта, детского смеха. Наверное, тебе смешно это слышать, — девушка пожала плечами, как будто сама не понимала, зачем ей такие желания, — но это так.

Смешно икнув, Ирэна прикрыла рот рукой и негромко засмеялась:

— Печально то, что всё это было так близко, — данмерка принялась обмазывать тяжёлую сковороду салом, — если бы всё не перечеркнула скума.

Поставив посуду разогреваться, Ирэна развернулась к Клаудетте, подошла вплотную и склонилась прямо к лицу — так близко, что тонкие пряди волос защекотали бретонке лицо:

— Всё покатилось к скампам в Обливион. И единственный мужчина, и наш так и не родившийся ребёнок, о котором он до сих пор не знает. Знал бы — то наложил бы на себя руки даже в трезвом состоянии из-за чувства вины.

Отшатнувшись, Ирэна взяла полотенце, принявшись вытирать руки, и бросила взгляд на спящего Ревирана:

— А ты, Клаудетта, не настолько плохой человек, каким хочешь казаться, — улыбнулась данмерка, словно предшествующие слова её вовсе не волновали. — Я думаю, что когда Реви станет легче, Ятур сможет трезво оценить твою помощь. Ты бы только была с ним чуть поласковее...

— Ха-ха! — громко хохотнула Клаудетта. — Поласковее... Если я вдруг стану с ним поласковее, он подумает, что мне от него что-то нужно, или это вообще не я! — она снова прыснула со смеху.

Пошатнувшись, она поднялась на ноги и вдруг обняла Ирэну со спины, положив засветившиеся руки ей на живот:

— Хм-м... Насколько я могу сейчас понять, ты ещё можешь иметь детей. Хотя я не спец в диагностике. — Клаудетта, покачиваясь, сдвинулась, обнимая её одной рукой, и заглянула в тёмные глаза Ирэны: — Так что твои мечты вроде бы ещё не совсем вдребезги?

Данмерка отвела взгляд:

— Потише, — попросила она, боясь, что Ревиран их услышит. Поднявшись на носки, она шепнула: — Если с Тэдрином всё сложится — а он подаёт мне надежду — то я попробую снова. Только прошу тебя, — девушка сделала такое лицо, словно сказала что-то лишнее, — пусть эти разговоры останутся между нами.

Клаудетта усмехнулась, глаза неприятно блеснули:

— Милая, с чего ты вообще взяла, что я трепло и конченная мразь?

Ирэна сначала напряглась, а затем, прищурив глаза, начала хихикать:

— Кажется, ты сама только недавно назвала себя дрянью!

— Так и есть! Я терпеть не могу всех, кто меня не любит! Поэтому, — она подмигнула Ирэне, — люби меня, и я стану душкой, которая всего-навсего дурно выражается.

Данмерка подумала, что теперь, когда она узнала магичку поближе, хорошо к ней относиться становилось значительно проще.

— Я уже не могу тебя не любить, потому что ты помогаешь моему близкому меру, — Ирэна расплылась в благодарной улыбке и, поддаваясь гриифу, с чувством обняла бретонку.

В этот момент скрипнула дверь и на пороге вырос Ятур, а за его спиной — Тэдрин. Замерев в проёме, мужчины не сумели и слова вымолвить, пораженные представшей перед ними картиной.

Наконец, Тэдрин тряхнул головой и тихонько посоветовал орку:

— Давай закроем дверь и попробуем открыть снова.

— Вот! — воскликнула Клаудетта, ткнув пальцем в командира Авеано. — Он мне не нравится! Он всю ночь продержал меня в камере! А я ведь просто пыталась помочь! — наябедничала она Ирэне и жалостливо прильнула к её плечу.

— Я с ним поговорю, Клаудетта, обещаю! — серьезно ответила данмерка и погладила бретонку по руке.

Тэдрин, протиснувшись через Ятура, оценил обстановку: его глаза остановились на пустой бутылке и остатках закуски.

— Можем сделать это прямо сейчас, — сказал Тэдрин и, бережно схватив возлюбленную за руку, потащил на улицу.

— Мясо нужно... на сковороду... — напоследок напутствовала Ятура Ирэна, увлекаемая за угол дома.

Встав посреди грядок с пробочником, девушка всплеснула руками и снова икнула: — Земля совсем сухая, нужно обязательно полить...

— Ирэна, — серьезным тоном перебил её Тэдрин, — что всё это значит?

— Это? — девушка развела руки и, вскинув брови, осмотрелась, словно её окружили. — Не понимаю...

— Я о ваших посиделках с Клаудеттой. Что она тебе говорила? Ты же понимаешь, что она может отомстить мне за то, что я посадил её в камеру?

Девушка скрестила руки, пошатнувшись. Последняя порция гриифа как раз вошла в полную силу:

— А кто тебя заставлял её закрывать? Мне она, лично, ничего плохого не сделала. Она, — Ирэна припомнила слово, которым Клаудетта себя назвала в разговоре, — душка.

Стражник обречённо замотал головой.

— И ты тоже — душка, — ласково сказала Ирэна и упала в его объятия. — Я тебя люблю так же сильно, как Ревирана. А он сегодня почти... Ик! Убился...

Тэдрин помрачнел: вот о чем не хотел говорить Ятур.

— Ладно, любвеобильная ты моя. Давай-ка поговорим, когда протрезвеешь.

Клаудетта, оставшись без поддержки, медленно села на лавку, со стуком опустив локоть на стол и подперев ладонью голову. Ятур заглянул в котёл, потом в миску, увидел там мясо и одобрительно хмыкнул. Потом подошёл к Ревирану и осмотрел его:

— Это нормально, что он постоянно спит? — не особенно надеясь на ответ, спросил Ятур.

Клаудетта, с трудом сфокусировав на нём взгляд, пробормотала:

— А ты уверен, что он спит? Может, он подслушивает? Или в отрубе. Или при смерти. Или... — она тяжко вздохнула и облизнула губы, томно глядя на орка. — Ты подстригся?

Ятур провёл пальцами по выбритым вискам:

— А, это... Подпалили малость. Пришлось подравнять.

— И рубашка на тебе другая, — продолжала его разглядывать блондинка. — Хочется порвать к даэдра...

На это Ятур нахмурился:

— Прекрати.

Словно потеряв к нему всякий интерес после этого слова, Клаудетта отвела взгляд и пробубнила под нос:

— Отвратительная рубашка.

Когда внутрь вошли Ирэна и Тэдрин, первая неуклюже споткнулась о порожек и обязательно бы упала, если бы её не поддержал мужчина.

— Все за стол! — невнятно скомандовала она. — Самообслуживание, потому что я иду жарить мясо! — последние слова девушки прозвучали, как угроза.

— Давай-ка лучше я, а ты отдохни, — предложил Тэдрин, пряча беспокойство.

Усадив Ирэну за стол, он зашёл за ширму, чтобы снять с себя доспехи. Освобождаясь от стальной защиты, он хмуро взглянул на едва живого Ревирана и заметил перевязанную руку. "И стоила скума того, чтобы потерять всё, Реви?"

Стараясь не думать о словах Ирэны, Тэдрин вышел обратно и направился к миске с маринованным мясом. Бросив его на раскалённую сковороду, он поморщился от громкого шипения. "Подумаю об этом завтра. А сегодняшний сумасшедший день нужно просто поскорее закончить".

Ятур тоже разоблачился, но для этого вышел на улицу. Его беспокоило состояние Ревирана: самого Ятура трясло, ломало и мутило, когда его притащили на лечение. Он не мог ни есть, ни спать. Единственное, чего он ждал в те дни — это разбавленной сахарной воды, дозы которой не хватало ни на что, как ему тогда казалось. Батул пыталась всячески отвлекать его, рассказывала истории о своих путешествиях. Первое время его навещала и Клаудетта, пока не отправилась на службу к графу, хотя её-то ему видеть вообще не хотелось из-за внешнего сходства с Белой Секундой. И Клудетту, видимо, это мучило не меньше, чем его самого, из-за неприятия друг друга сёстрами.

Сейчас его беспокоили помыслы Клаудетты. Что она делала здесь, почему их пути так внезапно вновь пересеклись? И действительно ли она не служила Шеогорату и её не было в форте Лунной Бабочки?

Войдя обратно в дом, он осторожно опустился рядом с блондинкой на краешек лавки и задал интересующий его вопрос:

— Так зачем тебя вызвал сюда Рыцарь-Протектор?

— Ангорил? — приподнялась разомлевшая Клаудетта. — Его златозадое величество не велел мне говорить...

— Тогда откуда ты его так хорошо знаешь?

Женщина довольно прищурилась:

— А что, ревнуешь? А зря. Спроси своего дружка, кому в этом форте за свою честь нужно беспокоиться.

Тэдрин недовольно глянул на Клаудетту, но промолчал, вернувшись к жарке стейков. Он бы тоже хотел знать, какие у его начальства были к этой женщине дела. Данмер продолжил смотреть на мясо так, словно пытался поддать жару и за мгновение испепелить его. Ирэна и вовсе уже ничего вокруг не слышала: утомившись после тяжёлого и нервного дня, она уложила голову на стол и сладко задремала.

Дом наполнился аппетитным запахом жареного мяса, а вместе с этим прогрелся так, что у присутствующих выступил пот на лицах.

— Сегодня уже поили Ревирана разбавленной скумой? — поинтересовался Тэдрин. — Спрашиваю, чтобы не забыли, — он посмотрел на спящую Ирэну, а затем на Ятура: — Если дамы продолжат так "расслабляться", то у бедолаги не останется шансов.

Клаудетта глянула одним глазом в небольшое окошко: солнце лишь начало клониться к закату, и она пробормотала:

— Рано ещё. На ночь. Но вот напоить его надо бы.

Ятур подошёл к Ревирану и потряс за плечо.

— Реви... Реви, проснись, — ему пришлось легонько похлопать его по щекам, прежде чем глаза наркомана начали приоткрываться. Взяв кружку и налив в неё воды, Ятур смочил ладонь и протёр его лицо, помогая проснуться:

— Давай, открывай глаза.

Данмер с трудом поднял воспалённые веки: перед его глазами стояла пелена, но Ятура он узнал.

Щеки больного впали ещё сильнее, черты лица заострились, а вокруг глаз появились темные круги. Приоткрыв слипшиеся, потрескавшиеся от высокой температуры губы, Ревиран прохрипел:

— Ты... не смей её трогать... забери свои слова обратно.

Из-за шипения стейков слова наркомана не достигли ушей остальных.

Сделав паузу, Реви собрал волю в кулак и добавил:

— Я не в силах, слышишь? Не в силах...

— Уже поздно, Ревиран. Клятвы, данные Малакату, нельзя забрать обратно. Тебе придется жить, — негромко ответил Ятур и приподнял голову наркомана, прикладывая чашку с водой к губам. — Пей, — приказал орк. — Её жизнь сейчас зависит от тебя. И моя жизнь тоже. Так что пей.

Реви нехотя сделал несколько глотков, как будто это была не вода, а что-то совершенно мерзкое.

— Почему ты это сделал? — полушепотом спросил он, закончив. — Не говори, что тебе так стала важна моя никчемная жизнь…

Наркоман улыбнулся одними глазами: в них Ятур заметил и иронию, и благодарность, и страх.

— Я должен сказать что-то особенное? — почесал затылок орк. — Даже не знаю. Так меня воспитали, — он пожал плечами. — Ты должен бороться. Жизнь перестаёт иметь смысл, когда ты только и делаешь, что потакаешь тяге к удовольствиям. Я просто хочу, чтобы ты тоже это понял.

Он поднялся с постели и, покосившись на подрумянившееся мясо, подошёл к Клаудетте, скинувшей мантию от жары и лениво наблюдавшей за происходящим:

— Ты можешь колдовать? Ревирану худо.

— А как ему должно быть? Насколько ему раньше было хорошо, настолько теперь должно быть плохо, — раздражённо вздохнув, блондинка всё-таки встала и, обруливая Ятура, чуть не навалилась на Тэдрина, но удержалась, упершись ладонью ему в спину. Тут же выставив перед собой руки, она дала понять, что не собирается грохаться на пол и ловить её не надо, и благополучно добралась до пациента, плюхнувшись к нему на кровать.

Ятур засомневался:

— Ты, конечно, маг серьёзный, но ты его не угробишь в таком состоянии?

— Издеваешься? — зыркнула на него Клаудетта. — Так, как он сам себя угробил, я и подавно не смогу. Не ссы, мастерство не пропьёшь... Ты же, когда выпьешь, не боишься за меч браться... — она в очередной раз осмотрела наркомана, потом глубоко вздохнула и сплела заклинание, прикладывая его к груди Реви. — Эта скума из тебя все соки выпила...

После этого Клаудетта ещё несколько раз применила заклинание, восстанавливающее внутренние показатели организма, после чего температура Реви пошла на убыль, а сердце перестало трепыхаться, как птица в клетке.

— А вот теперь его надо связать.

— Значит, ты мне не привиделась? — прошептал Реви. — Я теперь ничего не понимаю.

Наркоман смутно вспомнил, как бретонка дразнила его скумой возле Форта Лунной Бабочки. Ещё недавно ей было наплевать, что с ним будет, очевидно, она даже хотела, чтобы Реви сорвался, дабы побесить этим Ятура. Теперь же она тратила свои время и силы, чтобы помочь ему.

По прошествии времени, Реви смог взглянуть и на себя со стороны и удивиться: в тех обстоятельствах он был действительно на грани, но совесть не позволила повестись на предложение Клаудетты перед новоиспечённым другом. Почему ему было так важно его одобрение — он и сам не мог понять.

— Ты передумала, — без эмоций спросил Реви, — наведаться к Шеогорату? Или это ты так шутишь? Злая шутка...

— В следующий раз убедись, что я тебе действительно не привиделась, — проворчала блондинка. — У меня поперёк горла стоят те, кто не могут отличить бесподобный оригинал от жалкой подделки. Не дрыгайся и слушай тех, кому твоя жизнь какого-то даэдра нужнее, чем тебе.

Она склонилась ближе к лицу Ревирана и угрожающе процедила:

— Заставишь Ирэну, эту чувствительную девчонку, страдать ещё больше — я твои яйца зажарю и заставлю их сожрать. Ты понял меня, наркомер?

Ревиран вжался в подушку, удивленный своеобразной добродетельностью Клаудетты, которой она неожиданно оказалась наделена.

— Когда всё закончится, я уйду и больше не побеспокою её, — пообещал Реви, и, после паузы, с трудом добавил: — Никогда.

От очага послышался оклик Тэдрина:

— Готово. Ятур, садись. Эти сволочи пещерные здорово вымотали. Лично я голоден, как никс-гончая. — Чуть повременив, стражник позвал и магичку: — Эй, госпожа Клаудетта, ты тоже заканчивай и давай за стол.

Тэдрин хотел было добавить "заслужила", но решил не провоцировать своим надменным тоном ссору, в которой ему было не победить.

Клаудетта смерила оценивающим взглядом решимость Ревирана и сказала:

— Хотя бы в этот раз не будь дебилом и спроси, чего она хочет, а не ты.

Потом она посмотрела на Тэдрина и насмешливо пропела:

— "Госпожа-а?" Я теперь госпожа! Я расту в твоих глазах, солдатик? Или просто боишься, что Ангорил тебе голову отвинтит и к неловкому месту приставит? — немного пошатываясь, Клаудетта прошагала к столу и нагло втиснула свою пятую точку Ятуру на колени. Тот едва не поперхнулся горячим куском мяса и спихнул её на лавку рядом с собой.

— Ты можешь хотя бы пять минут вести себя прилично? — поинтересовался Тэдрин, усаживаясь напротив, рядом с тихонько сопящей Ирэной. Он бережно провел рукой по её волосам, убирая с лица, но она лишь сморщила носик, не открывая глаз. — Уверен, она от тебя не отставала, — хмыкнул Тэдрин, обращаясь к Клаудетте, после чего жадно вцепился зубами в горячий стейк, удерживая его кончиками пальцев.

— Ты, похоже, не так уж и хорошо её знаешь... жених, называется... — Клаудетта вооружилась ножом и, разрезав мясо на кусочки, принялась потихоньку жевать. — Стала бы она так напиваться, если бы хорошо себя чувствовала? Ты со своей службой ей внимание хоть уделяешь?

Ятур задумчиво вставил:

— То есть ты напилась потому что тебе плохо?

Клаудетта усмехнулась:

— Разве похоже, что мне плохо?

Тэдрин с интересом перевёл взгляд с Ятура на Клаудетту: он оценил провокационный вопрос орка. Для него удачно вышло, что они отвлеклись друг на друга, и ему не пришлось объясняться, как он ищет среди работы небольшие временные лазейки, чтобы проведать Ирэну. Но она всё понимала — её доброта попросту не позволяла ей всерьёз упрекнуть его на этот счёт.

В итоге ужин закончился на неопределённой ноте: все погрузились в свои мысли и после сравнительно тихо разошлись кто куда.