Под сенью крыльев (джен)

Примечания:

Знаю, что затянула с частью. Хотела выпустить сразу огромную главу, но все же решила, что пусть лучше будет пока как обычно. Спасибо всем, кто еще читает)

Капля пота медленно сорвалась с кончика носа и разбилась о деревянный пол додзе, когда Конан наклонила голову в стойке, заканчивая ката. Голова была как никогда чиста, остались только удовольствие от тягучей силы собственных мышц и легкость. Во времена ученичества Конан ненавидела выполнять ката просто так, без партнера, предпочитая или совместные ката, или спарринги.

Но теперь она нашла в них некий медитативный эффект, приносивший ей не меньше удовольствия, чем бой.

На сегодня тренировка была еще не закончена, поэтому Конан закрыла глаза и по памяти встала в стойку для Сотин-ката. Правая нога медленно заскользила вперед, а левая рука поднялась к голове, как будто в жесте защиты. В тот же момент она отвела левую руку и, поменяв правую ногу на левую, встала в устойчивую позицию. Правая рука, протянутая ладонью вперед, замерла. Пальцы медленно сжались в кулаки. Конан замерла, словно тугая пружина, чтобы в следующий момент резко развернуться и нанести несколько стремительных ударов кулаками.

Позади нее раздались хлопки. Резкий разворот — и вот она уже видит человека, что так бесцеремонно потревожил ее. Мадара. С неудовольствием она отметила про себя, что совсем не почувствовала его появления. То ли дело в ее усталости, то ли в недостаточном профессионализме. О последнем ей не хотелось думать.

Конан ничего не говорит, лишь смотрит исподлобья. Мадаре думается, что она совсем не похожа на Рин. Она бы повела себя совсем по-другому. Посмотрела бы выжидающе, с упреком, а потом бы рассмеялась и продолжила свои дела. Она знала, что иногда Обито нужно немного подурачиться, поэтому он ее постоянно дергает.

Но Конан не Рин, поэтому упрямо вздергивает подбородок и глазами спрашивает какого хрена. Зачем тратить лишние слова? Ее и так поймут. И Мадара понимает, но начинает издалека.

— У тебя хорошая техника, Джирайя-сенсей постарался. Хотя мне и непонятно для чего столько сил прилагать для обучения сироток…

Конан не пошевелилась. Лишь серые глаза похолодели сильнее прежнего и только. Обычно Мадара общался только с Нагато, почти не говоря с ней, но видимо ее из поля зрения он упускать все же был не намерен. Поэтому она знала к чему эти его слова. Он прощупывал ее слабости, хотел знать, на что давить. Ничего он от нее не получит, решила про себя Конан и расслабила плечи, делая нарочито равнодушный вид. Потом сделала шаг в сторону лавки, где лежало полотенце. Открыла для незнакомца спину, давая понять, что страха не испытывает вовсе. По правде говоря, немного страха было, но ему знать это было совершенно лишнее, поэтому Конан неспешно начала вытирать полотенцем шею и плечи, совершенно игнорируя незваного гостя. Мадара усмехнулся. Топорный метод на девчонку не работает, отметил он с небольшой досадой. Впрочем, начинать с чего-то ведь надо было. Раз не вышло так, значит, будет действовать тоньше.

— Не хочешь поспарринговаться со мной? — спросил он в тот момент, когда Конан начала поправлять ворот кэйкоги. Она на мгновение застыла, чтобы медленно к нему повернуться и одарить ироничным взглядом.

— И ради этого сюда пришел великий Мадара Учиха? Чтобы устроить бой со мной? Не мелковато ли?

— Возможно, и мелко, но величие никогда бы не пришло ко мне, отбирай я высокомерно всех, кто достоин, а кто нет. Каждый противник может научить чему-то новому. Так что…

Не окончив фразу, Мадара стремительно подскочил к Конан, нанося сокрушительный удар в грудину, который она еле-еле успела заблокировать. Бросок был таким быстрым, что она заметила сначала лишь смазанное пятно белой маски противника, а потом уже и сам кулак в непосредственной близости. Предплечья, скрещенные в блоке, заныли от силы удара. Но боль отошла на второй план, стала неважна и не нужна, ведь в тот момент сердце Конан задвигалось как будто совсем в другом ритме, быстро и сильно, гулко отдаваясь в ушах. В груди сладко заныло от предчувствия хорошего боя, который многое ей даст, в этом нельзя было и сомневаться. Восторг от спарринга с сильным противником никак не отобразился на ее лице, впрочем. Лишь щеки заалели от бросившейся в голову крови.

— Успела выставить блок, надо же, — прошуршал из-за маски Мадара.

Конан не видела его лица, но почувствовала улыбку в словах. Надо же, он на это способен, проскочила у нее мысль, прежде чем она с силой оттолкнула его предплечьем и собиралась оглушить ударом по ушам, однако не успела. Мадара отскочил на расстояние шага и снова атаковал. Они обменялись серией ударов, причем его были настолько болезненными, что Конан теряла терпение и концентрацию, начиная совершать ошибки. Конечно, Конан понимала, что редко какая куноичи сравнится в простом рукопашном бою с шиноби. Не та мышечная сила, не та скорость, иногда даже не та психология. Все это было о других куноичи, не о ней. Она была выше их, казалось, но первые же минуты этого боя показали, что ненамного. И это так злило. Просто до обидного.

— Кажется, малышка злится? — проворковал Мадара, и мягко отскочив от пола, резко ударил ее ногой по голове. На этот раз Конан не успела отразить удар и кубарем покатилась по полу, расцарапывая локоть до крови. В ушах зашумело от боли, и она еле слышно выдохнула, поднимаясь на локти.

Концентрация, концентрация, концентрация, повторяла про себя она, вставая с пола и машинально убирая мокрые волосы с лица. Мадара ждать пока противник не придет в себя не стал, и немедленно набросился на нее. Кулак, усиленный чакрой, встретил ее блок. Тут же, не давая Мадаре нанести новый удар, Конан подбила его предплечье локтем, и, пользуясь секундной дезориентацией, сделала молниеносную подсечку.

Противник с грохотом повалился на пол, но тут же вскочил. Конан позволила себе тонкую улыбку. Это была хоть и крошечная, но победа.

— Неплохо, но удар слабее, чем у Яхико, — промурлыкал Мадара и показательно размялся перед ней.

Конан застыла. Всю радость как волнами смыло. Такой подлый удар она не ожидала. От Яхико ничего не осталось кроме старого хитай-ате, в котором он погиб. При этом хранился он у Нагато, а не у нее, и этому была причина. Конан было больно. Больно видеть что-то ему принадлежащее, слышать его имя, видеть его лицо, на котором проскальзывают эмоции Нагато, но не его собственные. Она знала, что тоска по нему никогда не пройдет, но и бередить не хотела, отдавая память на зарастание сорняками забвения. Не многие хотят мучаться специально, лелея память и каждый раз смахивая пыль с былого. И Конан не хотела тоже. Но слова Мадары полоснули ее слишком неожиданно, будто тонкий кинжал, и заставили события того дня снова встать перед глазами. Мадара заметил это.

— Ну-ну, не бледней так сильно, Конан. Ты тоже хороша. Но Яхико был явно талантливее и… — он сделал вид, что задумался, а потом произнес тихо, — и гораздо, гораздо, гораздо по-лез-нее. Понимаешь о чем я?

Конан понимала, это было видно в ее холодных глазах и поджатых губах. Взгляд ее непрерывно смотрел в точку над его плечом. Она сдерживает слезы, неожиданно осознал он. Где-то в глубине души шевельнулась, но была тут же растоптана, жалость. У него есть цели. На большей части его пути Конан будет его соратником, однако не стоит думать, что от этого она станет ему сестрой, сватьей или близким человеком. Всего лишь соратники, всего лишь путники, вместе совершающие путешествие до общей цели, потому что вместе безопаснее. Давние друзья, что у него были, или мертвы, или позабыли его. Они никак не смогли бы разделить его бремя и тяготы. Поэтому он должен продолжать. Тем более что один рычаг давления уже нашелся.

Конан немного пришла в себя и отвернулась, собираясь уходить. Она понимала, что Мадара мог продолжить и дальше ее психологически давить, но не стал. Из-за чего? Из жалости ли, или чего другого, она не собиралась выяснять. Просто уже хотела закрыть за собой седзи зала и пойти по полутемным коридорам в свою комнату.

— Вообще-то я не за этим явился, как ты понимаешь, — веско проронил Мадара, заставляя замереть ее руку у седзе.

— Зачем тогда?

— Видишь ли, я был у Нагато и выяснил, что вы собираетесь авантюру провернуть в Стране Жемчуга. И ты в этом принимаешь самое непосредственное участие.

— Так в чем дело? — нетерпеливо перебила его Конан и повернулась. Ни минуты не хотелось ей оставаться наедине с этим человеком.

— Дело в том, что с завтрашнего дела мы готовимся к миссии в Стране Жемчуга.

— Мы? — удивленно вскинула бровь Конан, — с чего бы? Какое ты имеешь к этому отношение вообще?

— Не заставляй меня разочаровываться в твоих умственных способностях, Конан. Ты прекрасно знаешь о ниндзя, работающих в Стране Жемчуга…

Конан как будто прошило. Точно. Вот в чем дело. Страна Жемчуга для охраны границ и внутреннего патрулирования нанимала ниндзя из деревни Камня. Если получится, можно будет совместить миссии и убить двух зайцев одним ударом.

— Шиноби Ивагакуре. Они наши прямые конкуренты. Мы должны занять их место. Все для этого?

— Посмотрите-ка, удар по голове был не таким сильным, оказывается. В следующий раз постараюсь больше, обещаю, — клятвенно заверил Мадара с шутовским поклоном и продолжил, — завтра решим, что делать на общем совете с Нагато.

— Хорошо — согласилась она и вышла из додзе в коридор, слабо освещенный одной лампочкой.

За окном солнце совсем зашло, и пурпурное небо осталось как след от былого величия дня. Ночной город расстилался перед ней словно тысяча светлячков на теле земли. Высоких зданий было не так много, в том числе резиденция, и, глядя на яркое пятно застройки, Конан ощущала себя чуть ли не небожителем. Но это не давало ей никакого ощущения превосходства или счастья. Лишь понимание того, что в этой своей башне она будет куда более одинока и несчастна, чем многие там, внизу. Острая смесь эмоций захлестнула ее.

Ей бы хотелось пойти к Нагато, но у него и так тяжелая работа, и большая ответственность. Огорчать его, и заставлять волноваться не хотелось, поэтому Конан, тяжело переставляя ногами, поплелась к лестнице, чтобы выйти из резиденции.

На первом этаже в приемной на посту дремал дежурный шиноби. Разбудив его легким касанием руки и покачав головой, Конан двинулась дальше. Выйдя, она направилась к торговым рядам, где все еще было очень много народу. Хотелось побыть среди людей, посмотреть на них, доказать себе, что те, ради кого она живет, существуют. Ощутить запах приготовленной на улице пищи, замереть, услышав хрустальный звук колокольчика и потрогать листья акации, раскачивающейся на ветру.

Ей вспомнились такие вот прогулки с матерью во время семидневного фестиваля Урожая. С понедельника по воскресенье, сразу после захода солнца, они просто гуляли по улицам их маленького городка и покупали всякие безделушки и еду. Важно было не то, что купят что-то красивое, а то, что с ней гуляют и любят. Года прошли, но горе от потери матери никуда не ушло, только покрылось тонкой паутинкой времени. Однако смахни ее, загляни в колодец воспоминаний поглубже, и старая боль замучает сильнее прежнего. Поэтому она старалась не вспоминать, не ворошить прошлое слишком часто, даже вещи, доставшиеся от близких, она собственными руками уничтожала. Так проще.

Спустя время прохладный вечер, полный звуков жизни, как будто привел Конан в чувство настолько, что ей впервые за много дней очень захотелось поесть горячей еды. Ее внимание привлек небольшой ресторанчик, чьи ставни были искусно раскрашены белыми лилиями, а над входом позвякивал небольшой серебряный журавлик. Зазывал не было, лишь два шиноби, стоя у порога, весело разговаривали с изящной женщиной в темно-синем фурисодэ ⁽¹⁾. Во времена ее детства матушка носила фурисодэ так, что видны были только лишь руки и шея. Новая мода, видимо, диктовала нечто иное. Подвязанное под грудью тонкое оби и открытое декольте, прикрываемое лишь нежно-розовым газовым шарфом, смотрелись, конечно, интересно, но слишком уж экзотично для Конан. Плюсом к удивлению стала очень экстравагантная прическа дамы, украшенная белой розой. Подходя, Конан услышала обрывки разговора:

— …быть не может, Си Ши, она действительно за него замуж

собралась? Я предлагал ей не самый худший дом и обеспечение, когда был влюблен, а она за него? — возмущался один из шиноби.

— Любовь зла, полюбишь и козла, — ответила Си Ши и мягко пожала плечами, продолжая, — Томэй сказала, что он будет много работать и все в таком духе. Однако я что-то ни одного богатого караванщика не встречала, сорок лет уже живу как-никак, — рассмеялась она, а следом и мужчины.

— Да уж, странные вещи случаются в этой жизни, — заметил молчавший до этого шиноби, — уж как Томэй хотела замуж за богатого, отвергала одного за другим, а теперь за караванщика выходит.

— Ой, за кого бы не выходила, главное пусть продолжает работать, — ворчливо заметила женщина и, заметив направляющуюся к ним Конан, приветливо поманила рукой.

— Вы к нам, душка? Я хозяйка этого заведения, Си Ши. Добро пожаловать.

Шиноби, заметившие ее, почтительно кивнули и поприветствовали:

— Добрый вечер, госпожа Конан.

Хозяйка с удивлением посмотрела на нее, а потом вынесла вердикт:

— Ах, так вот вы какая, госпожа Ангел. Думала вы постарше, но честно говоря, так даже лучше. Вы чрезвычайно миленькая. Пойдемте, я вам выделю самый лучший столик.

Конан чуть не умерла от неловкости и смущения после ее слов, однако молча последовала за женщиной.

Изнутри ресторан оказался таким же уютным, каким казался снаружи. Теплого молочного цвета стены с различными мифологическими сюжетами в свете ламп-рожков, изящные столы со свежими цветами и небольшое возвышение для музыкантов, просто не оставляли шанса не очароваться. И, что удивило Конан, везде, просто везде, сидели люди. Шум и гвалт были невероятные, однако это лишь добавляло очарования этому местечку.

— У нас не всегда так, лишь в преддверии выходных дней. Так что, если вам у нас понравится, можете заходить в любой день, — с намеком сказала Си Ши, и подмигнула ей, приглашая ее сесть за один из освободившихся столов.

— Держите меню, госпожа. Выбирайте, я подожду.

— Вы собрались меня обслуживать? Не слишком ли это, самой владелице до этого опускаться… — растерянно возразила Конан.

— О, поверьте, я опускалась и куда ниже, так что не волнуйтесь, госпожа, — смешливо возразила хозяйка и принялась ждать заказ, делая вид, будто не замечает стыдливых пятен на щеках Конан.

— Тогда мне, пожалуйста, сукияки и окономияки. Какой чай вы посоветуете взять, госпожа Си Ши?

— Непременно берите чай Инь Чжэнь, его выращивают в Стране Чая на полях самого дайме.

— Как же такой дорогущий чай попадает к вам? — иронично спросила Конан, решив, что, скорее всего, вот сейчас раскусит даму, решившую нажиться на поддельном чае. На удивление же, однако, Си Ши, вовсе не смутилась, а рассмеялась.

— Вам все расскажи, да? Ну ладно. У меня есть некоторые связи. Как-никак, я дальняя родственница дайме Страны Чая.

— Насколько дальняя? — уточнила куноичи, выразительно поднимая бровь и всем видом показывая, что не верит хозяйке.

— Понимаете ли, мой муж является десятым племянником дайме. У него у самого семеро детей, так что, мой муж решил, что на трон рассчитывать ему не стоит, и основал свою чайную фирму. Так что мой ресторан и вправду является партнером чайной компании моего мужа, и поставляет оригинальный товар.

— И где же теперь ваш муж? Может, познакомите нас? Буду в таком случае через одно рукопожатие знакома с дайме Страны Чая, — пошутила Конан, но увидев изменившееся выражение лица женщины, посерьезнела.

— О нет, госпожа, увы. Познакомиться вы сможете только в посмертии. Умер пару лет назад во время войны. У меня есть сын, могу его с вами познакомить, если хотите. Он восхищается вами.

— Может быть в другой раз, госпожа Си Ши, пока хочу просто поесть, — отказала Конан, слишком пристыженная своей неудачной попыткой в шутки.

Хозяйка немного поникла, но кивнула, и собиралась было уйти на кухню, как ее окликнула Конан:

— Госпожа, чай Инь Чжэнь тоже принесите. Воспользуюсь вашим советом.

Си Ши расцвела на глазах. Надо будет познакомиться с ее сыном, сделала себе заметку в голове Конан. Всяко лучше иметь полезные знакомства. Завтра она, конечно, разузнает, действительно ли госпожа та, кем называется, а там, как пойдет. В любом случае, никому никогда лишние связи не мешали. Конан же, впервые за долгое время расслабилась и закрыла глаза, внимательно слушая музыку. Блаженство растекалось по ее усталым мышцам. Ей просто было хорошо.

1) Фурисодэ — кимоно с длинными рукавами. В фанфике изменила его конструкцию, т.к все же мир Наруто это не Япония в чистом виде, поэтому буду менять моду, имена могут появляться неяпонские, т.к беру за основу то, что все же стран много и культура, а следовательно имена, топонимы, могут быть разные.

Вернуться к тексту