Гештальт по расписанию (гет)

Сегодня пергамент предписывал ему явиться в «Панси доставляет». Скабиор перешагнул порог, ожидая увидеть Панси. Но вместо Панси за столом сидела Грейнджер.

— Привет, красавица.

— Привет. Слушай, сегодняшняя доставка через камин, пергамент там не сработает.

Скабиор пожал плечами. Камин и камин, что он, каминов не видел.

Грейнджер зачем-то спросила:

— Ты в Хогвартсе на каком факультете учился?

Скабиор подозрительно на нее посмотрел:

— А тебе зачем?

— Да так, просто спросила. В любом случае, удачи тебе, — сказала Грейнджер, бросая в камин летучий порох. Камин полыхнул огнем. Грейнджер тихо и неразборчиво назвала адрес. Скабиор шагнул в камин…

… и вышел из него в кабинете директора Хогвартса.

За столом сидела Минерва МакГонагалл. Она строго посмотрела на него и сказала:

— Здравствуйте, мистер.....

Она назвала его настоящее имя. Никто его так не называл уже лет двадцать.

Скабиор отступил на шаг назад. Вот и пришла ему пора ответить за все свои грехи.

— Здравствуйте, профессор МакГонагалл, — с трудом сохраняя твердость голоса, сказал Скабиор.

— Директор МакГонагалл, — поправила его Минерва.

— Простите, мэм. Директор МакГонагалл.

— Хотя для вас, пожалуй, профессор, — задумчиво сказала Минерва. — Что ж, идемте.

Скабиор последовал за МакГонагалл по коридорам Хогвартса в направлении кабинета Трансфигурации. Как же давно он здесь не был. Он почти никогда не вспоминал, как учился в школе. Самые яркие воспоминания о Хогвартсе были самыми черными. Это были воспоминания о мае 1998 года, когда безобразная толпа егерей и прочего сброда подошла к Хогвартсу со стороны Запретного леса, а он был там в первых рядах. И теперь стены школы будто бы давили на него, а портреты, казалось, смотрели с презрением и ненавистью.

Заперев изнутри двери кабинета Трансфигурации, профессор МакГонагалл обратилась к Скабиору с такими словами:

— Видите ли, мистер....., мисс Грейнджер — моя лучшая ученица, я доверяю ей. Она рекомендовала мне ваши, хм, услуги. Могу ли я рассчитывать на… конфиденциальность?

— Разумеется, профессор.

— Превосходно. В таком случае, мистер....., вас ждет отработка. Ваше поведение в последние годы было просто возмутительным.

— Да, профессор, — Скабиор решил покориться судьбе.

Минерва подошла к Скабиору, протянула руки к его штанам, расстегнула ремень, вытащила его и, сложив вдвое, взвесила в руке.

Скабиор слегка напрягся. Но, в общем, он и ожидал чего-то подобного. И — втайне даже от самого себя — одобрял. Потому что он был порядочной скотиной, и знал это.

Минерва взмахнула волшебной палочкой, и одежда Скабиора превратилась в школьную форму Слизерина. Все по классическим канонам: на нем сейчас была черная мантия с отделкой цвета изумруда и серебра. Одна только мантия. Ну и ботинки. Всё. Ни штанов, ни рубашки, ни пальто на нем не было.

Минерва сказала:

— Подойдите к учительскому столу и поднимите мантию.

Скабиор подошел к учительскому столу, задрал мантию. Минерва стояла в проходе между рядами ученических парт. Через пару минут тишины слегка дрогнувший голос Минервы произнес:

— Мистер....., вы были очень плохим мальчиком.

Скабиор кивнул. Он был очень, очень плохим мальчиком. И останется таким.

— Отвечайте! Вы проявляете вопиющее неуважение к профессору!

— Да, профессор. Простите. Я был очень плохим.

Что ж, поиграем и в эту игру.

— Вы заслуживаете наказания.

— Да, профессор.

Минерва ударила его ремнем по заднице. Два раза. Несильно и небольно. Но — как это было унизительно. Скабиор понял, что МакГонагалл тоже стало не по себе, потому что услышал, как она ходит туда-сюда за его спиной.

— Вы… вы… Вы разрушили половину Хогвартса!

Чисто технически, он не успел ничего разрушить. Он улетел в пропасть вместе с мостом, который взорвали ученики МакГонагалл. Однако он тогда пришел в Хогвартс не с добрыми намерениями. Он выполнял приказ. Преступный приказ, целью которого было принести вред и горе. Он вполне отдавал себе отчет в своих действиях. И был, честно говоря, рад, что школьники тогда их остановили.

— Вы были Пожирателем Смерти! Вы служили Волдеморту!

Вот на это Скабиор обиделся всерьез. Он было попробовал засучить рукава мантии, но ткань скользила под пальцами, тогда он рванул застежку на воротнике, сдернул с себя мантию, развернулся и шагнул к МакГонагалл, протягивая к ней обе руки, поднимая их высоко, к самым глазам, показывая ей чистую кожу, на которой никогда не было рабского клейма с черепом и змеей. Четко выговаривая слова, Скабиор произнес:

— Я. Никогда. Ему. Не. Служил.

Минерва уставилась на него с ужасом, с недоумением, с отвращением отбросила в сторону ремень. Взглянула еще раз на Скабиора абсолютно потерянными глазами, опустила голову и как-то вся поникла.

Все возмущение Скабиора как рукой сняло. Он подошел к Минерве и обнял ее. Минерва горестно выдохнула ему куда-то в плечо.

Они постояли некоторое время неподвижно, потом Скабиор сместил одну руку к талии Минервы, а другой поудобнее перехватил ее плечи, прижимая ее теснее к себе. Щекой почувствовал мягкость волос. Вдохнул слабый шлейф какого-то древесно-мшистого аромата, притаившийся за ее ухом. Сомкнутыми губами провел по шее. Минерва льнула к нему всем телом, ее руки бродили по его спине, иногда она прихватывала его кожу всеми пятью пальцами, слегка впиваясь ноготками в кожу. «Совсем как кошка», — подумал Скабиор. И ему могло, конечно, показаться, но он расслышал тихое мурлыканье. Конечно, все ученики Хогвартса знали анимагическую форму профессора МакГонагалл, но только Скабиору посчастливилось убедиться, что кошечкой Минерва была не только тогда, когда носила шерсть и хвост.

Тут Минерва засуетилась. Вероятно, инстинкты подсказали ей, что наличие в ее объятиях голого мужчины предполагает вполне определенное развитие событий, а старомодное воспитание натолкнуло на мысль, что для осуществления задуманного потребуется предмет мебели, обычно не предусмотренный в учебных классах. Поэтому, слегка отстранившись от Скабиора, Минерва сделала в воздухе сложный жест палочкой…

… и письменный стол превратился в свинью. Свинья захрюкала и побежала между партами. Скабиор тоже захрюкал от смеха, а потом просто заржал как конь, запрокинув голову и сверкая всеми зубами сразу. Минерва вначале опешила, потом взглянула на свинью, на свою палочку, на смеющегося Скабиора, и тоже стала смеяться. Потом резко перестала смеяться, придала свинье ее изначальный вид письменного стола и сказала почти печально:

— Надо выпить.

Скабиор уже тоже перестал смеяться, подобрал с пола свою слизеринскую мантию и наблюдал за Минервой. Она призвала из шкафчика бутылку скотча и два стакана.

Две бутылки спустя они уже сидели рядом на учительском столе, болтали ногами и вспоминали истории из школьной жизни.

— А я такой ей говорю — привет, красавица! А она мне такая — как тебя зовут, солнышко? А я ей такой — ты будешь моей любимицей. А она мне — мм, что это за запах? А я ей — да это же твои духи, забыла что ли: ты пахнешь ванилью!

Скотч — отличная вещь. Эта огненная вода сделала мир вокруг совсем другим. Мягче. Человечнее. Безграничнее. Безусловнее. И вот уже строгий зеленый тартан мантии директора превратился в полосатое алое золото на воротнике школьной гриффиндорской мантии. Строгая прическа стала двумя длинными косами. Глаза посмотрели в глаза, близко-близко. И она первая его поцеловала, как когда-то, в позапрошлой жизни, на пятом курсе, другая девчонка… И стол превратился теперь в так нужную теперь мебель абсолютно непринужденно, ну просто как по мановению волшебной палочки. И слова были больше не нужны, совсем не нужны, вообще больше не нужны были слова, никакие слова, не нужны, ни-ког-да…

Потом, конечно, снова пришла трезвость и трансфигурировала школьные мантии обратно в директорское платье и кожаное пальто. Потом, конечно, стол стал опять столом. Потом, конечно, ремень занял свое законное место. Потом Скабиор, к своему удивлению, обнаружил, что ему больше не стыдно идти по коридорам Хогвартса.

Камин вспыхнул. Перед тем, как шагнуть во взметнувшееся пламя, Скабиор наклонился и прижался губами к руке директора МакГонагалл. Другой рукой Минерва провела по его голове.

Грехи были прощены.