Общие интересы (джен)

Глава 6 «Нищий на пиру»

В четверг, после урока «Зельеварения», где они учились варить Гербицидное зелье, Гарри обнаружил у себя в сумке письмо от (кто бы мог подумать) Драко Малфоя. В письме он извинялся за дуэль в понедельник, и, хотя оно было написано безупречно вежливо со всеми прилагающимися в данном случае извинениями, у Гарри возникло стойкое ощущение, что извинения были явно неискренними. Малфой избегал его весь день, даже не смотрел в его сторону, к большому облегчению Гарри. Было любопытно, заставил ли Малфоя написать это письмо Снейп или его мама? Гарри решил, что это как раз из тех случаев, когда именно мама заставляет ребёнка что-то сделать: наверняка, поступи он также Лили бы заставила его написать такое письмо, будь она жива. Что ж, каковы бы ни были причины, Гарри надеялся, что Малфой теперь оставит его в покое. Он уже проходил это в начальной школе, будучи объектом травли Дадли и его компании. Гарри очень не хотел повторения подобного опыта в Хогвартсе.

В тот вечер в Большом зале, студенты заинтересованно перешёптывались, заметив нового человека за преподавательским столом. Когда Гарри повернулся, чтобы посмотреть о ком это все говорят, он увидел молодую женщину, немного младше Снейпа, она как раз садилась рядом с мадам Пинс. На ней была простая, но элегантная юбка средней длины темного цвета, накрахмаленная белая блузка и ярко-голубая мантия с библиотечной эмблемой совы, в виде броши, скрепляющей ее по краям. Женщина была среднего роста с волосами медового оттенка, собранными в аккуратный пучок и в очках, сидящих на немного вздернутом носике. Глаза аквамаринового цвета сквозь стёкла с любопытством разглядывали окружающую обстановку Большого зала. Вряд ли женщину можно было назвать сногсшибательной красоткой, но её внешность невольно притягивала взгляд.

Гарри тоже не был исключением и уставился на неё подобно многим ученикам, даже улыбнулся и неожиданно получил ответную улыбку в ответ, от которой лицо женщины удивительно преобразилось. К его шоку, она ему даже подмигнула, прежде чем отпить из своего кубка с грушевым соком. Гарри покраснел и отвернулся, спросив Гермиону, — Это наша новая учительница?

— Это не учительница, Гарри. Это — новая помощница и племянница мадам Пинс, — объяснила ему Гермиона. Она слышала, как Макгонагалл обсуждала прибытие нового помощника с профессором Спраут, когда уходила из её теплиц днём.

— Да, её зовут Лина Россарио, она училась на Равенкло, — добавил Перси, глядя на милую женщину немного завистливо, — Она будет помогать Пинс восстанавливать библиотеку, насколько я слышал.

Шепотки заметно оживились, особенно со стороны старшекурсников-гриффиндорцев, которые в стенах школы уже давно не встречали женщин моложе пятидесяти и старше восемнадцати лет.

— Хорошенькая, верно Перси? — поддразнил его Джордж, пихнув в бок Фреда с усмешкой.

Перси тут же покраснел, — Заткнись, паршивец!

— О… наш старший братец влюбился? — вторил ему Фред.

— Нет, конечно! — горячо возразил Перси, — Ей же почти тридцать! Она в два раза меня старше! Впрочем, уши у него были просто пунцовыми.

— Да, а слышал, что говорят о женщинах постарше? — усмехнулся Оливер Вуд.

Недовольно взглянув на него, Перси стал есть свой бифштекс с картошкой и грибами на максимальной скорости.

Рон на это только закатил глаза, — Гарри, ты готов к пятничному Квиддичному матчу?

Гарри кивнул, — Да, думаю, что готов. Мы играем против Равенкло, так что игра обещает быть интересной.

— Следи за ними в оба, Гарри. Они умные и коварные, — предупредил его Рон, — Слышал, Снейп будет в судействе.

— Правда? — брови Гарри полезли на лоб.

— Ага, так что он наверняка будет подсуживать им.

— Рон, ты, что такое говоришь? Профессор Снейп будет жульничать? — воскликнула Гермиона.

Рон лишь пожал плечами, — Все профессора обычно стараются выделить свои факультеты, Гермиона.

— Но ведь судья должен быть беспристрастным. Я не думаю, что в противном случае профессора Снейпа допустили бы до судейства, это же нечестно.

— Гермиона, с какой планеты ты свалилась? — усмехнулся Рон, — Да половина судей из профессиональных квиддичных команд давно подкуплена. Так что держу пари, Снейп недалеко от них ушёл.

Гарри тоже нахмурился, — Я не согласен. Если Снейп говорит, что будет объективен, значит, так оно и есть.

Он как никто другой знал, что Снейп всегда сдерживает данные обещания.

Рон только пожал плечами, — Поживём — увидим, верно? — а потом он отвлёкся на еду, отдавая должное жареной курице.

За преподавательским столом Пройдоха с любопытством разглядывал Лину, сидя на плече Северуса. Зельевар сидел от неё справа, а слева — её тётушка. Она обычно старалась не ужинать со всеми, предпочитая, есть в тишине и уединении у себя в апартаментах, нежели в шуме и гаме Большого зала. На этот раз Ирма сделала исключение, потому что Дамблдор настаивал, чтобы она посетила праздничный ужин в честь Лины. Нужно было представить её остальным, познакомить всех коллег с новым библиотекарем. Ирма понимала — это было необходимо, чтобы Лина произвела наилучшее впечатление. Очевидно, Лина тут пробудет как минимум до конца года, даже если библиотеку и восстановят к следующему семестру. Ирма исподволь готовила из Лины достойную себе смену в будущем, но об этих планах знали пока лишь она и Альбус Дамблдор.

Лина Россарио оказалась на редкость самодостаточной женщиной. Она привыкла быть в обществе ученых и академиков, проведя всё детство бок о бок с оксфордским профессором-отцом. А в подростковые годы она частенько посещала литературные кружки, с тех пор у неё появилась любовь к печатному слову. Мать Лины куда больше интересовали старые пыльные манускрипты, чем чтение художественной литературы, а самой Лине больше по душе были собрания клубов литераторов, дискуссии и обсуждения прочитанного с отцом — Энтони. Энтони всегда был рад такой заинтересованности, она гораздо больше походила на него, нежели её брат Макс. Макс искал любой предлог, чтобы избежать чтения и заниматься любимым спортом, он терпеть не мог читать, считая это занятие удручающе скучным. Когда-то он был главным ловцом в Пушках Пэддлс, а потом вышел на пенсию и стал тренером.

Лина всегда подозревала, что отец испытал огромное облегчение, когда понял, что его младшая дочь демонстрирует все признаки книгочея, потому что у него практически не было ничего общего со старшим сыном. Макс всегда был немного вспыльчивым и самоуверенным, очень сильно напоминая этим дядюшку Лео, брата отца. Энтони же, напротив, был тих и тактичен, предпочитая вечер с хорошей книгой походам на шумные матчи. Энтони упоминал, что ещё в детстве Макс был очень шумным ребёнком и не мог долго усидеть спокойно на месте, если только не сидел на зрительских трибунах во время очередной квиддичной игры. Лина, напротив, даже будучи совсем маленькой, предпочитала тихо сидеть у отца на коленях и не могла заснуть, если он не читал ей на ночь. Так что, все пришли к выводу, что она в итоге окажется на Равенкло, так собственно и случилось.

«Какова мать, такова и дочь», — был ответ папы на её письмо, которое она прислала ему сразу после своего распределения, — «Это практически традиция для женщин семейства Пинс распределяться на Равенкло».

Он частенько шутил на эту тему и называл Ирму «Королевой библиотеки», «Хранительницей знаний», а свою жену Глориану — «Королевой фей», намекая на её имя и любимую книгу «Королева Фейри» Эдмунда Спенсера.

При мыслях о родных, Лина невольно почувствовала, что скучает по ним и по старомодному, выстроенному в сумасшедшем стиле Елизаветы, поместью, где она прожила всю свою жизнь, со всеми этими дополнительными лесенками повсюду, ведущими к балкончикам и нишам, заброшенным садам и комнатам с пыльными фолиантами, и старыми магическими реликтами. Само здание было кошмаром любого архитектора, но только не для любознательного ребёнка, с удовольствием исследующего самые дальние уголки и обнаруживающего что-то новое каждый день. Сколько Лина себя помнила, она всегда обожала свой на первый взгляд несуразный дом.

Молодая женщина была рада помочь тёте восстановить библиотеку, но в Хогвартсе ни разу не побывала за все десять лет со своего выпуска. Лина уже успела позабыть, каким шумным и громким может быть Большой зал, а ещё она ощутила давление слишком большого количества чужих сознаний, несмотря на выстроенные щиты. Никто, кроме семьи не знал, что Лина унаследовала фамильный талант к ментальной магии, и, на самом деле, была довольно сильной ведьмой в магии разума. Она посвятила несколько лет, развивая свой дар как в Окклюменции, так и в Легименции, изучая также и давно забытые разделы древнейшей магии ещё со времён Морганы. Учитывая, сколько народу сейчас было в зале, ей пришлось как следует сосредоточиться, чтобы выставить ментальный щит, в результате, у Лины разболелась голова. А потому она сидела тихо и безучастно.

Ровно до тех пор, пока рядом с её тарелкой не приземлился Плут, вытянув шею, он проговорил манерным голосом аристократа, — Добро пожаловать, о прекрасная леди. Читали какую-нибудь интересную книгу накануне?

Лина хихикнула, очарованная остроумной выходкой ворона.

Северус был недоволен. Временами, его фамильяр проявлял очень раздражающую манеру приставать к незнакомым людям с неудобными вопросами, и, как ни старался Северус, так и не сумел отучить его от этой привычки, — Пройдоха! Не будь таким навязчивым! — одёрнул он ворона, а затем повернулся к ведьме с извинениями, — Прошу прощения, мисс Россарио, мой фамильяр может быть весьма бесцеремонным…

К его удивлению, Лина лишь покачала головой, — Ну, что вы, профессор Снейп, я нахожу его весьма очаровательным и очень умным. — При этих словах Плут гордо распушил перья, затем, совершенно неожиданно ведьма сказала ему весьма длинную фразу на валлийском.

Снейп моргнул, — Вы говорите по-валлийски?

— Нет, просто нахваталась несколько слов там и тут, — честно призналась Лина, слегка покраснев.

Плут повернулся к своему волшебнику и пояснил, — Она назвала меня «Хранителем Знаний», Северус, и что для неё честь встретить меня.

— Он понимает валлийский? — удивилась Макгонагалл, — А я и не знала!

— Никогда не знаешь, чего нахватается Пройдоха во время своих визитов в Башню, — сухо ответил Северус, хотя в глубине души был весьма впечатлён, — Иногда эти знания полезны, а иногда… Скажем так, некоторые вещи не стоит повторять в приличном обществе.

Лина застенчиво улыбнулась высокому профессору, который показался ей вполне симпатичным, несмотря на весьма выдающийся нос и сдержанные манеры. Его могли недооценивать другие женщины, но интуиция Лины говорила, что он был отнюдь не таким холодным и жёстким, как могло показаться. Легкая попытка просмотреть его, показала, что он был естественным Окклюментом, весьма сильным, что очень её порадовало, посколько рядом с ним ей не понадобится постоянно держать поднятыми собственные ментальные щиты. Обычные волшебники были не в состоянии отгородить свои чувства и эмоции, в итоге, все зарождающиеся отношения длились ровно до момента, как, стоило Лине лишь чуть ослабить ментальную защиту, и она невольно улавливала их чувства, а, временами, и мимолётные мысли. Это было основной причиной, почему она до сих пор была не замужем в свои двадцать пять; в конце-концов, было совсем неромантично, улавливать в отношении себя что-то, вроде: «красавицей не назовёшь, но, может в постели ничего будет» или «неудивительно, что она до сих пор не замужем, кому же охота чувствовать себя необразованным болваном рядом с ведьмой, прочитавшей книг больше, чем любой мужчина». А уж как бы неловко чувствовали себя её потенциальные поклонники, в большинстве своём, представленные её мамой, если бы узнали о её умении считывать мысли? Она отлично понимала — большинство волшебников в таком случае бежало бы без оглядки, считая себя счастливчиками, что не связались с такой неудобной полукровкой-книжным червём. Вот почему она предпочитала проводить время в одиночестве в библиотеке, потому что с книгами ей не приходилось сталкиваться с негативным мнением о себе.

Ей стало любопытно, а знала ли тётя Ирма, что Мастер Зелий был сильным Окклюментом, и не поэтому ли его усадили рядом с ней? Но, какими бы ни были причины, она порадовалась, что рядом сидел Северус, он производил впечатление интеллигентного и умного человека.

— Поверьте, меня довольно трудно шокировать, профессор. Вы будете удивлены, какие темы временами обсуждает Оксфордская профессура за обедом, они не столь консервативны, как может показаться на первый взгляд.

После этих словах на её щёках появился румянец, — «Поверить не могу, что я такое ляпнула!» — подумала она.

— Я хочу сказать… Не стоит краснеть за своего фамильяра, если он упомянет что-нибудь… неприличное. Как я уже говорила, я обожаю воронов.

Плут выглядел довольным донельзя, — Видишь, Северус? Я ей нравлюсь. У леди прекрасный вкус, ты должен пригласить её на чашку чая с булочками!

— Пройдоха! — шикнул на него Северус.

Минерва же довольно рассмеялась, — По-моему, отличная идея, Северус! Уверена, у вас с Линой найдётся много общего. Лина, а ты в курсе, что Северус тоже заядлый библиофил? Он практически поселился в библиотеке!

Северус изо всех сил сдерживался от резкого ответа Минерве не лезть в чужие дела, но не хотел, чтобы милая библиотекарша сочла его грубияном, — Это правда, — вслух сказал он, — или, по крайней мере, было правдой до того, как тролль разгромил её.

— Тётя Ирма говорила, что вы сражались с троллем один на один, защищая жизнь ученика.

Северус кивнул, чувствуя неловкость… — Я… да. Я сделал то, что и любой бы взрослый на моём месте.

Лина подняла бровь, — В самом деле? Большинство волшебников побежало бы вызывать авроров или кого-нибудь из «Службы Контроля за магическими тварями», и уж точно бы не вступили в схватку с троллем не на жизнь, а насмерть. Вы, должно быть, весьма подкованы в боевой магии.

— Я могу постоять за себя, — скромно ответил Снейп.

— Он просто гений в «Защите» — влез Плут, — Почти так же, как в «Зельях».

Северусу в этот момент очень захотелось придушить не в меру болтливого фамильяра прямо на месте. Он никогда не любил хвастаться своими умениями в ЗОТИ, даже если это и было правдой. Ему совсем не хотелось выглядеть в глазах библиотекарши напышенным ослом, — Он преувеличивает, — ответил он Лине, послав весьма многообещающий недовольный взгляд ворону, — Тролли сильны, но глупы, так что, стоило пробить его защиту от магии ослабевающим проклятьем, и победить стало не так уж и трудно.

— Наш Мастер Зелий слишком скромен, дорогая Лина, — проговорил Альбус, его глаза весело блеснули, — На самом деле, он вёл себя, как настоящий герой, защищая мистера Поттера, и мы все очень признательны ему за это.

Северус отвёл взгляд, жалея, что не может проклясть обливейтом всех своих излишне раздражающе-доброжелательных коллег.

Чувствуя его недовольство, Лина поспешила сменить тему на что-нибудь, что мужчина не будет против обсудить, — А как у вас оказался такой фамильяр, профессор Снейп?

По каким-то причинам, ему не понравилось её формальное обращение, которое он нашёл раздражающим, особенно, если учесть, что Лина была всего на пару лет младше, — Вы можете называть меня Северусом, мисс Россарио.

— Только, если ты будешь называть меня Линой… Северус.

— Как скажешь, Лина, — согласился он, ощущая такое обращение гораздо более уместным, — Вообще-то, Пройдоха или Плут, для краткости, практически взял меня под своё крыло. Он родился в Лондонской Башне, той самой, где жили Великие вОроны. Я тогда шёл из Косого переулка, закупив кое-каких ингридиентов для зелий, когда почему-то остановился и поднял голову вверх — посмотреть на Башню. По каким-то причинам, мне захотелось пойти туда на экскурсию, и пока я был там, он слетел и сел мне на плечо, отказываясь улетать. Смотритель за воронами оказался одним из нас, он сказал мне, что, похоже, Пройдоха сделал свой выбор, и теперь мой фамильяр. Он со мной вот уже… — Северус замолчал, мысленно проводя подсчёты, — десять лет.

— Он кажется чудесным фамильяром.

— Да, это про меня! Я мистер Чудо! — каркнул Плут.

Все сидящие за столом, только усмехнулись на такое, а Снейп закатил глаза, — Мерлин, тебя спаси, птица! Если твоё эго станет ещё хоть чуточку более раздутым, ты просто лопнешь подобно Гинденбургу (1).

Лина засмеялась на такое сравнение, в отличие от сидящих за столом волшебников, она отлично поняла, о чём речь. Ворон тоже каркнул и начал перебирать свои пёрышки клювом, с видом «оскоблённой невинности», — Ты назвал меня раздутым дирижаблем, Снейп?

— Я назвал тебя напыщенным хвастуном, и если не будешь следить за своим языком, то однажды окажешься в котле.

— Только если ты будешь так отчаянно нуждаться в деньгах, что придётся сварить супер-пуппер зелье из бедного Великого Ворона. Это сделает тебя бессмертным, потому что даже смерть боится Пройдоху! — хвастливо ответил Плут.

— Вот видишь, с чем мне приходится постоянно иметь дело?

— Мне он уже нравится, по-моему, он просто лапочка, — ответила Лина, протянув руку, чтобы почесать голову ворона.

— Сев, не упускай её. Она знает толк в жизни.

— Когда-нибудь я тоже обзаведусь фамильяром, — сказала Лина тёте и Северусу, — Может, кошкой или птицей, чтобы чувствовать себя в библиотеке, как дома. Мне так его не хватает.

— Могу прислать Пройдоху, если хочешь, — предложил Северус, нахмурившись, — Пока его не ощипали и не набили чучело.

Ворон на это только показал язык Зельевару.

И не успел Снейп его отругать или пообещать пустить на ингредиенты, как хулиганистая птица взлетела на плечо Макгонагалл и сладко пропела ей на ухо, — Что нового, киска! Что нового, киска! (2)

Минерва покраснела, а сидящие рядом учителя разразились смехом.

Тем временем неугомонный ворон продолжал петь голосом Тома Джонса. Он отлично знал всю эту песню целиком, потому что слышал по радио во время своих визитов в Лондонскую Башню. Плут отлично знал, что анимагическая форма Макгонагалл была кошкой, и вовсю веселился, распевая куплеты.

— Пройдоха, ну, в самом деле! — пробормотала она, — Северус! Ради всего святого, заткни рот своей птице!

Глаза Снейпа коварно блеснули, — И как мне это сделать, Минерва? Заколдовать его клюв? — он ни за что бы в этом не признался, но, временами, и самому хотелось спеть эту песенку декану Гриффиндора, потому что звучала она довольно забавно и двусмысленно, а наблюдать за реакцией консервативной ведьмы, особенно после того, как она смутила его своим псевдосватовством, было особенно приятно.

«Око за око, кошечка» — подумал он с ухмылкой.

Большинство учеников за столами Хаффлафа и Равенкло заходились гомерическим хохотом, даже те, кто не знал этой маггловской песни, были в восторге от того, как Плут безнаказанно мог вгонять в краску профессоров.

— Чёртова птица! — Макгонал махнула на него салфеткой, но ворон ловко уклонился и полетел за гриффиндорский стол, где несколько студентов ему даже похлопали. Он театрально раскланялся, распахнув крылья, а затем, нагло полакомился жареным цыплёнком из тарелки Гарри.

Гарри на это лишь захихикал, — Тебе лучше быть поосторожнее, Плут. Макгонагалл может начать на тебя охотиться и съесть!

— Неа… Я невкусный, — легкомысленно отмахнулся ворон.

Фред и Джордж громко его поприветствовали и сказали, что «пернатый брат» наверняка оценит их розыгрыш с Малфоем.

Гарри встревожился, — Что вы затеяли?

Джордж ему только хитро подмигнул, — Увидишь. Внимательно наблюдай за слизеринским столом. Начнётся где-то через … хм-м, две минуты.

— Обратный отчёт! — воскликнул Пройдоха, — Четыре… три… два… один…

Гарри повернулся к Рону, — Ты знаешь, что они сделали?

— Без понятия, друг, но это явно что-то зрелищное! — он с нетерпением ждал, как этого высокомерного придурка Малфоя поставят на место.

Вскоре, и все присутствующие с интересом повернулись в сторону зелёного стола или так, по крайней мере, показалось Гарри. Даже Гермиона оторвалась от книги, внимательно наблюдая за слизеринцами.

Плут уже заканчивал отсчитывать последние секунды, и едва он замолчал, случилось это!

Драко быстро доедал свой ростбиф с картошкой, не замечая, что творится вокруг него. Так что, он не заметил, что волосы его внезапно превратились в чёрные перья, а одежда сменилась нищенскими лохмотьями, с ало-золотой расцветкой.

Несколько слизеринцев уставились на него широко раскрытыми глазами, особенно отличились Крэбб и Гойл, потому что всему факультету было известно, как носится со своим внешним видом Малфой. Он был очень тщеславен, и весь его гардероб был самого высокого качества. Драко терпеть не мог выглядеть неопрятно или даже небезупречно.

Гриффиндорцы начали показывать на него пальцами и смеяться, но не это было самым худшим.

Драко открыл рот, чтобы спросить, в чём дело на уставившегося соседа, так, будто у него выросла вторая голова. Внезапно из его рта вырвалось: карр-карр… Звук в точности имитировал воронье карканье. Малфой в ужасе зажал руками рот.

«Что со мной? Я не могу говорить… Я каркаю, как чёртова птица! Как … ворон!»

Он повернулся к гриффиндорскому столу, где все над ним смеялись и улюлюкали. Он почувствовал, что лицо наливается кровью от гнева и унижения. Он знал, что кто-то из них сыграл над ним эту шуточку, точнее двоих таких. Это было как раз в стиле близнецов Уизли.

Затем он опустил взгляд вниз и к своему ужасу понял, что на нём надето: лохмотья грязной рубашки и поношенные джинсы, дырявые грязные кроссовки с отваливающимися подошвами. В общем, он выглядел, как последний нищий попрошайка, уличный отброс. Рубашка была гриффиндорской расцветки. Он взмахнул палочкой, пытаясь вернуть внешний вид своей одежде, но ничего не выходило, поскольку он продолжал каркать, как ворон, и не смог правильно произнести заклинание.

— Крэб! Гойл! Карр-карр-карр. Не сидите, как дураки… карр-карр… Помогите мне! Карр-карр-карр…

— Как? Мы же не знаем, чем именно они тебя заколдовали, — ответил Гойл.

Драко отчаянно обернулся к другим своим однокурсникам, большинство из которых откровенно потешались и смеялись, — Эй! Кто-нибудь, снимите это… карр-карр-карр… проклятье!

— А зачем? — холодно поинтересовался Флинт с другого конца стола, — Мы все отлично знаем, что ты чуть было не сделал с фамильяром профессора Снейпа.

Драко хотел было возразить, но заметил ещё несколько неодобрительных взглядов одноклассников. Не в силах вынести всеобщее осуждение от своих, так же, как и быть посмешищем для остальной части студентов, Малфой выскочил из Большого зала, мысленно костеря и строя планы мести Поттеру, который не только не мог держать свой поганый рот на замке, но ещё и близнецов на него натравил. Даже, если это будет последнее, что он успеет сделать в жизни, он заставит этого четырёхглазого урода заплатить за всё! Потому что никто не смеет делать из Малфоя дурака безнаказанно!

В это время за столом для преподавателей разговор плавно перешёл от обсуждения фамильяров к более практичным вещам, речь зашла о том, как быстрее восстановить библиотеку. Ирма не прекращая пела дифирамбы о многочисленных пожертвованиях, которые уже успела получить от учеников и их родителей, — Я была приятно удивлена, видеть, как дети, оказывается, переживают за библиотеку. Никогда не думала, что получу такой живой отклик!

— Это, правда, очень здорово, — согласилась Лина, — Я тут подумала о том, как можно увеличить количество пожертвований и желающих. Школьники ведь ограничены в средствах и могут дать лишь то, что пришлют родители, а как насчёт выпускников Хогвартса? Почему бы не связаться с ними и не узнать, может, они тоже захотят помочь деньгами или книгами на благое дело?

— Отличная идея, Лина! — обрадовалась мадам Пинс.

— Я могу заняться рассылкой писем, — предложил Дамблдор, его глаза весело блеснули.

Северус кивнул, идея действительно была замечательной.

«Не только умная, но ещё и находчивая».

Он и сам собирался предложить Альбусу написать письмо в Академию Зельеваров с просьбой о возможном пожертвовании какой-нибудь литературы для углублённого изучения Зельеварения… Внезапный странный шум, прервал его размышления.

«Ну, что на этот раз? Обязательно надо устраивать всякие каверзы именно во время еды?»

Минерва тоже нахмурилась, оглядывая Большой зал, — Северус, похоже, кое-кто из моих львят зло подшутил над одной из твоих змеек. Хочешь сам с этим разобраться или позволишь мне?

Северус почувствовал, как запульсировала вена на виске, заметив, что объектом розыгрыша стал Малфой, покрывшийся вороньими перьями и оказавшийся одет в лохмотья. Очевидно, кто-то очень сильно переживал за Пройдоху, раз решился на такое. Он махнул рукой, — Твоя очередь, Минерва. Делай, что считаешь нужным.

Макгонагалл поднялась и поспешила на выход, сразу же после того, как из Большого зала выбежал Малфой.

— Мистер Малфой! Подождите! — позвала она его, но он уже успел убежать. С мрачным видом, она вернулась к столу своего факультета, где её ученики хохотали, как стая сытых гиен, — Довольно! Кто это сделал?

Гриффиндорцы тут же затихли, а Гарри, Гермиона и Рон отвели взгляд.

Ответа не последовало. Она сжала губы, — У меня есть предположения, кто это затеял: Фредерик, Джордж! — она сурово посмотрела на них, — Все палочки на стол, живо!

Неохотно, все ученики выложили свои палочки, а Минерва скастовала на них «Приори Инкантум». Палочки обоих близнецов продемонстрировали доказательства их причастности к недавней проделке, на что она строго сказала, — Я ожидала от вас лучшего поведения! По какой причине вы так жестоко поступили с Малфоем?

— Профессор, это продержится лишь несколько часов, — начал оправдываться Джордж. Он не собирался посвящать её в наличие третьей стадии их розыгрыша, — Малфой заслужил это после всего, что сделал с Гарри!

— И он чуть не убил Пройдоху! — добавил Фред, — Малфой кинул в него тяжёлой щёткой и сбил его на пол во время отработки!

Послышались шепотки одобрения от остальных гриффиндорцев.

— Мерзкий гадёныш, обидел нашего ворона!

— Не вам судить его, — прервала недовольный ропот Минерва, — Уверена, профессор Снейп в состоянии и сам наказать Малфоя, без вашей и чьей либо ещё помощи. А мелкая мстительность лишь усугубляет обиду и агрессию, и отнюдь не является благородным делом. Мистеры Уизли, назначаю вам отработку на эти выходные и снимаю двадцать баллов с Гриффиндора.

Стоны и недовольный шёпот послышались после этих слов.

— Скажите спасибо, что я не выгнала вас из Квиддичной команды! — рявкнула она оправдывающимся близнецам, — И куда мог деться Малфой? — пробормотала она уже скорее себе под нос.

— Скатертью дорожка нищему отбросу! — громко оповестил её Плут.

Минерва повернулась к нему, — А, ну тихо, злостный нарушитель! Пока я не решила, что вороны отличная закуска!

«Шокированный» ворон издал звук, очень похожий на всхлип, а потом взлетел и приземлился ей на плечо, снова запев, — Киска, киска, я тебя люблю!

Студенты разразились хохотом.

— А, ну кыш отсюда! — рявкнула Минерва, покраснев, — Больше ни кусочка любимого песочного печенья, наглая птица!

Пройдоха лишь издал звук, подозрительно похожий на смешок, и, дёрнув клювом её шарф, взлетел и вернулся к Северусу, весьма довольный собой.

Макгонагалл ушла на поиски Малфоя, но, спустя двадцать минут, вернулась в зал. Она не нашла его в наиболее очевидных местах, где мальчик мог прятаться, вроде туалета или Слизеринской гостиной. Учитывая, что проклятье близнецов не несло вред и угрозу здоровью, да и пройдёт через восемь часов, она решила оставить всё, как есть, а не обыскивать весь замок. Скорее всего, Малфой просто забился в какой-нибудь угол, страдая от уязвлённой гордости, и сам вернётся в свою спальню к вечеру.

— Жаль, что вы попались, — сказал Рон братьям, — Этот розыгрыш был просто супер!

— О, да, — согласился Вуд, — Но вы же знаете Макгонагалл.

— Старая вредная кошка! — пробормотал кто-то за столом.

— Но это ещё не конец, — продекларировал Фред.

— Хочешь сказать, что будет продолжение? — полюбопытствовал младший брат близнецов.

Оба близнеца кивнули, — Да, были лишь первая и вторая стадия шутки.

— Третья часть, — начнётся завтра.

— А что будет?

— Перо судьбы, — ухмыльнулся Джордж.

Перси нахмурился, — Вы можете прекратить это?

Фред покачал головой, — Нет, слишком поздно. Перо уже подменили.

— Тогда не жалуйтесь, если Макогонагалл всё-таки вышвырнет вас из команды.

— Она этого не сделает! — одновременно воскликнули близнецы, — К тому же, доказательств нет. Мы ещё перед ужином подменили писчее перо Малфоя.

— А он не заметит? — спросила Гермиона.

— Нет, потому что…

— … мы зачаровали его внешне неотличимо от его собственного. Но на самом деле это…

— … старое перо нашего Пройдохи!

— И что будет? — застенчиво поинтересовался Невилл, — Взорвётся чернильница и наставит везде кляксы?

— Увидишь… — был ему ответ.

Последняя отработка у Гарри и Драко снова прошла в библиотеке. В тот вечер они мыли пол и вытирали пыль с полок, пока Снейп, мадам Пинс и Лина разбирали и вносили в каталог присланные новые книги. Малфой бросал на Гарри злые взгляды, но не сделал ничего, чтобы саботировать его работу. Действие заклятья на вороньи перья и превращения одежды в лохмотья, закончилось к концу вечера, но во время отработки, Пройдоха летал над головой Драко, приговаривая, — Боже мой! Какие чудесные пёрышки у тебя на голове!

Драко молча скрипел зубами, но продолжал игнорировать ехидные комментарии ворона, которому это быстро наскучило, и Плут улетел дразнить миссис Норрис.

Снейп подошёл проверить их работу и отменил большую часть наложенных на Малфоя чар. Лина тоже подошла к ним и представилась. Они вежливо пожали ей руку и представились в ответ. Новый помощник библиотекаря поинтересовалась, не захотят ли они приходить в библиотеку почаще, чтобы помочь, — Я понимаю, сейчас у вас отработка, но вы оба отлично справляетесь, а нам пригодится любая помощь.

— С удовольствием, помогу, — тихо ответил Гарри.

— И я, — вторил ему Малфой, весьма удивив Гарри, для него это было настоящим шоком.

— Замечательно! До следующей встречи! — поблагодарила их молодая женщина и отошла от них.

Гарри Лина понравилась, она была гораздо приветливее и дружелюбнее, чем мадам Пинс. Он несколько подозрительно отнёсся к внезапной смене поведения Малфоя, неуверенный, правда ли этот блондинчик пытается измениться или же просто притворяется. Было огромным облегчением, когда отработка, наконец, закончилась, и Снейп отпустил их, сказав на прощание, о том, что надеется, они усвоили урок по поводу запретных дуэлей и больше не повторят подобного. Гарри снова посмотрел на циферблат своих часов, обнаружив, что было только полдевятого. Значит, у него ещё было время закончить домашние задания и немного почитать наперёд по зельям ту книгу, которую Северус ему в последнюю их встречу дал почитать. Она называлась: «Зелья для путешественников. Начальный уровень», и содержала несколько новых рецептов зелий, которых не было в учебнике. А ещё, ему необходимо было, как следует выспаться и отдохнуть перед утренним Квиддичным матчем. Хорошо, что на завтра у него были только Трансфигурация и Гербология по расписанию.

Убрав часы обратно в нагрудный карман мантии и попрощавшись со всеми взрослыми, он поспешил к выходу. Гарри не заметил пристального взгляда Малфоя, прежде чем тот двинулся в противоположном направлении…

Следующим утром

Гарри постоянно зевал пока шёл на завтрак, вопреки своим планам как следует выспаться, он зачитался одолженной книгой и заснул лишь, когда глаза сами закрылись, а книга упала ему на лицо, было уже два часа ночи. В результате, он клевал носом за столом с тяжелой головой и едва притронулся к пище. Правда, принять свои обязательный зелья для желудка он не забыл, к счастью, на вкус они были не такие противные, как на вид.

— Что это за мерзость? — спросил Рон, нахмурившись на зеленоватую субстанцию, появившуюся рядом с тарелкой Гарри.

— Пищевая добавка. Я должен их принимать, как сказала мадам Помфри, у меня нехватка витаминов и минералов.

— Фу! Они такие же противные на вкус, как на вид?

— Да, нет. Не такие уж и противные, — ответил Гарри, размазывая по тарелке свою яичницу с ветчиной, но на самом деле не съедая её.

Ему бы следовало помнить, что этим Снейпа не обманешь. Его неофициальный опекун не любил, когда Гарри пропускал приём пищи, и вскоре к нему уже летел Пройдоха, приземлившись на плечо, он прошипел Гарри знакомым шёпотом с вкрадчивым голосом Снейпа, — Лучше прекрати развозить еду по тарелке, мальчик, и съешь её. А иначе я сяду напротив и буду следить за каждым кусочком, который ты положишь в рот, и сниму баллы за бесполезную порчу еды.

— Ладно, ладно. Я ем, — проворчал Гарри и положил вилку в рот, проглатывая ветчину и яйца. Он не понимал, почему Снейп так помешан на его питании. Ну и что с того, что он немного мал? Так даже гораздо лучше для ловца. Он заставил себя съесть половину своей порции на тарелке. Северус пытался кормить его маленькими порциями, но несколько раз в день, надеясь, что у Гарри со временем появится здоровый аппетит.

Ворон ласково потрепал его волосы клювом. Тогда-то Гарри и вспомнил, что так и не напомнил Северусу про визит в «Гринготтс» на этих выходных, — Плут, — шепнул он, — А ты можешь передать сообщение для профессора Снейпа от меня?

Ворон склонил голову набок, — Разумеется. Говори.

— Ну… Я хотел напомнить ему о том, что мы собирались в «Гринготтс» в выходные. Он сказал, что возьмёт меня с собой, чтобы я мог снять деньги и внести свой вклад в восстановление библиотеки. Это всё.

Плут издал какой-то непонятный постукивающий звук и улетел, направляясь к профессору. Гарри повернулся к преподавательскому столу, наблюдая, как ворон передаёт его сообщение Зельевару. Северус утвердительно кивнул Гарри, прослушав его. Какая же замечательная птица этот Плут! Гарри очень любил свою Хедвиг, но надиктовывать «голосовые сообщения» и передавать через говорящего ворона было не в пример легче и быстрее, гораздо удобнее, чем писать записки пером по пергаменту.

Гарри допивал свой тыквенный сок, когда Пройдоха вернулся к нему и передал Гарри, что Снейп хочет с ним увидеться перед началом игры в своём кабинете, — Хорошо, я приду.

— О чём это он? — спросил Рон.

— Да, вопросы по Зельям, — ответил Гарри небрежно. Поскольку он ещё не согласился на официальное оформление опеки, то и не хотел демонстрировать окружающим, что у него какие-то особые отношения с профессором.

— Вопросы по Зельям… Ты становишься ещё хуже Гермионы, — Рон закатил глаза, затем отодвинул тарелку и поднялся из-за стола, — Интересно, что будем превращать сегодня на Трансфигурации? Дикобразов в подушки? Мышей в пинетки?

— Думаю, сверчков в спичечные коробкИ, — весело ответила Гермиона.

— Откуда ты знаешь? — спросил Рон.

— Прочла наперёд учебник до пятой главы, — усмехнулась она.

Как оказалось, Гермиона была права. Они действительно превращали сверчков в спичечные коробкИ.

Гарри пытался четыре раза, прежде чем у него получилось заставить свои спичечные коробкИ выглядеть именно как коробкИ, а не коробочкой с ножками сверчков, глазами или крылышками. Он вынужден был признать, что Трансфигурация была явно не его сильной стороной, в отличие от тех же Зелий. Тем не менее, он был не единственным учеником в классе, кому не сразу удалось это. У Невилла получился лишь картонный сверчок, а Дин и Симус — оба так и не смогли избавить свои коробкИ от задних лапок.

Только Драко сумел превратить своего сверчка с первого раза, заработав двадцать пять баллов Слизерину. Но его хорошее настроение было недолгим, потому что после исправления и замечания некоторым студентам, Минерва начала проверять домашнюю работу, которую ей сдали в начале урока, а сейчас списывали задание с доски.

Какое-то время в классе было тихо, только слышно было поскрипывание перьев по пергаменту. Гарри исподтишка наблюдал за Малфоем, ему было любопытно, как сработает подменённое близнецами перо. Но внешне он не видел никаких отличий: перо выглядело точь-в-точь, как прежнее, обычное гусиное.

Внезапно тишину нарушил возмущённый вскрик профессора Макгонагалл, — Мистер Малфой, что вы хотели этим … этой мерзостью сказать? И вы называете это домашней работой?!

Малфой удивлённо посмотрел на неё, выглядела она, злой, как мокрая кошка, — Что? Я не понимаю… о чём вы, профессор?

— О чём? — повторила она угрожающе тихим голосом, — Я о вашей домашней работе и ответах на вопросы, мистер Малфой. Вопрос первый: описать три стадии состояния материи. Вы ответили, что не уверены, но когда я становлюсь полосатой, то имею склонность к косоглазию и ем сырую рыбу, а всем известно, что это приводит к повышенному газообразованию, от которого окружающие могут упасть в обморок.

Некоторые студенты хихикнули, а Минерва продолжила недовольно глядя на Малфоя, — Мне продолжать? Вопрос второй: что происходит, когда превращаешь твёрдое в жидкое? Вы написали: «А сама не знаешь, старая кошка? А следовало бы, учитывая, сколько лет ты ведёшь Трансфигурацию, насколько я слышал».

Несколько девочек со стороны Гриффиндора возмущённо ахнули, награждая Малфоя убийственными взглядами.

— Профессор, я… я такого не писал! — пролепетал Малфой, хотя и не мог сдержать улыбки от таких ответов.

— Да? Это разве не ваш почерк? — разозлилась ещё больше Минерва. Она сунула под нос Драко его пергамент, — Ну?

Драко посмотрел на пергамент и судорожно сглотнул, — Э.э, да, мэм, но… Я не писал такого! Я только сделал домашнее задание!

— Да, неужели? Вы знаете, мистер Малфой, что ложь только усугубит ваше положение?

— Но это не я! Я только отвечал на вопросы и писал этим пером много раз!

Макгонагалл только недобро усмехнулась, — Уверена, вы считаете это очень смешным, мистер Малфой. Вы смеете утверждать, что только сделали домашнее задание и отдали мне это?! Меня в жизни так не оскорбляли! Двадцать баллов со Слизерина и будет ещё больше, до тех пор, пока вы не признаете свою вину!

— Но я не могу! — воскликнул Малфой, — Перо… Перо проклято! — он протянул его Макгонагалл.

Разозлённая ведьма скастовала на него распознающие чары, но ничего не произошло, — Я сильно в этом сомневаюсь, мистер Малфой. Перо совершенно обычное, в отличие от вашего нездорового чувство юмора, — она постучала пальцем по строчке, где было написано: «Когда ты вылизываешься, тебе приятно?»

— Я не потерплю непристойностей! Вы будете отбывать наказание у меня в эти выходные и переделаете всю домашнюю работу!

Она раздражённо пошла к своему столу, будь она в анимагической форме, её шерсть бы стояла дыбом от злости, а хвост хлестал бы из стороны в сторону. Шепотки и хихиканье стихли, когда она развернулась и рявкнула, — Следующий, кто посмеётся, окажется на отработках со мной ближайшую неделю! Я не потерплю неуважение, даже от собственных гриффиндорцев!

В классе тут же все притихли, за исключением Рона, шепнувшего Гарри, — Так вот, что они сделали с его пером, оно пишет только всякую похабщину. Мерлин, но это просто… круто!

Гарри вынужден был согласиться. Ему стало почти жалко Малфоя, по крайнем мере, до тех пор, пока он не припомнил, насколько невыносимым тот был обычно, так что сочувствия к нему он уже не испытывал. Малфой постоянно оскорблял Рона и Гермиону, он был только рад, когда Гриффиндор терял баллы, даже если это происходило по его вине. И что бы Малфой не затевал раньше, он постоянно оставался безнаказанным, без всяких угрызений совести сваливая свою вину на других.

— Но, профессор… — заныл Малфой, — Клянусь, это перо проклято! Вот, смотрите, я докажу!

Он схватил ближайшей пергамент и написал на нём: «Меня зовут Драко Малфой». И протянул его ей, — Вот, смотрите!

Макгонагалл нахмурилась, — Очень смешно, мистер Малфой.

— Вы видите что-то ещё?

— Нет, я вижу надпись: «Меня зовут Драко Малфой». В этом пере не больше магии, чем в гусе, из которого его вырвали.

Гарри переглянулся с Роном. Никто из них не мог понять, как близнецы сумели такое провернуть. Может… Они снова подменили перья? Но Гарри не мог представить, как такое было возможно. Они ведь были из разных факультетов и не могли проникнуть в гостиную Слизерина.

— Отработки, мистер Малфой с сегодняшнего вечера. И ещё десять баллов со Слизерина за попытку одурачить учителя. Урок окончен!

Все ученики поспешили покинуть класс, на лицах многих гриффиндорцев были с улыбки, а некоторые украдкой хихикали. Гарри поднимался по лестнице, почувствовав убийственный взгляд Малфоя в спину, но стоило ему оглянуться, Малфой уже разговаривал как ни в чём не бывало с Крэббом и Гойлом о том, чтобы написать обо всем отцу и рассказать, что с его сыном обошлись несправедливо.

Проходивший мимо Рон не переминул сказать, — Да, верно, Малфой, беги поплачься папочке о том, какой ты жалкий.

— Да, пошёл ты, Уизли! — рявкнул Драко. В данный момент он ненавидел Рона почти также сильно, как Гарри.

«Ну, подожди, Поттер! Только подожди. Посмотрим, кто посмеётся последним, а кто отправится домой в слезах!»

* * *

(1) Гинденбург (нем. Hindenburg) — жёсткий дирижабль, построенный в 1936 годы в нацистской Германии. Был самым большим в мире из созданных до того времени дирижаблей. Своё название получил в честь рейхспрезидента Веймарской республики Пауля фон Гинденбурга. 6 мая 1937, завершая очередной трансатлантический рейс, при выполнении посадки «Гинденбург» загорелся и потерпел катастрофу, в результате которой погибло тридцать пять из находившихся девяносто семи на его борту человек, а также один член наземной команды. Хотя по количеству жертв «Гинденбург» не является крупнейшей катастрофой дирижабля, гибель этого воздушного корабля получила большой резонанс.

(2) Песня Тома Джонса «Что нового, киска?» (англ.) «What’s new, pussycat?» Песня довольно фривольного содержания, потому что «pussycat» на слэнге называют ещё и … женские половые органы, а потому слова звучат несколько двусмысленно.