Кристальный браслет (джен)

Всё шло своей чередой. Я каждые сто лет находила новый, нуждающийся в починке, то есть изгнании нечисти, мир, в котором жила своя маленькая, подходящая для переноса ведьма с именем Гермиона, пока однажды, в конце двадцатого века, не прогадала.

Девчушка оказалась намного младше того возраста, что мог бы выдержать груз знаний древней Ведьмы за несколько веков, ведь это было тельце двухлетней малышки. За те несколько секунд, нужных мне для ориентации в ситуации, я поняла, в какую ловушку попала. Если бы осталась в этой маленькой девчушке, то она бы тронулась рассудком и оказалась бы в психушке с мозгами набекрень.

Рядом была стерегущая девочку Гермионку взрослая родственница-сквибка. Вайолет. Двоюродная тётя по отцу. Она годилась в качестве временного носителя. Я быстро переместилась в неё, вытеснив хозяйку, сохранив лишь её память.

Сохранить-то я сохранила, да тётя эта была смертельно больной. Пришлось прибегнуть к аварийному плану, который использовали некоторые из моих коллег, но не я.

Я создала схрон с Браслетом, хроноворотом и флаконом с памятью. Сквозное зеркальце этой Гермионе не достанется, потому что было неизвестно, когда она найдёт схрон. Конечно, через некоторое время должен был включиться механизм призыва, но всё это было таким неопределённым… Так, что, даже если Гермиона найдёт тайник, сделанный «тётей Вайолет», то есть, «временной мной», вовремя, в период своего девичества, с моими коллегами она связаться не сможет.

Я настрою Браслет на необходимость поиска ею правильной девочки из нового мира, но зеркальце связи обретёт только последняя, уже новая Хранительница.

* * *

Как оказалось, я не прогадала со своими предосторожностями.

Гермионочка, которую я пожалела, выросла необычайно занудной особой с завышенным самомнением и узким мировоззрением. Ещё у неё оказалось завышенное преклонение перед авторитетами мира сего — перед всеми взрослыми и старшими. Преклонение это моментами превращалось в простое следование приказам, заповедям и чужой воле.

И, закономерно, не найдя вовремя тайник на чердаке ни перед первым, ни перед вторым курсом обучения в магической школе, она попалась в сети одержимых низшими демонами Уизли. Поддалась внушению главного руководителя разрастающегося гнезда нечисти — директора школы волшебства Хогвартс, единственной на Островах, Альбуса Дамблдора.

А потом ей дали в руки хроноворот-подделку, который хоть и был маломощным, но с перемещением в соседний параллельный мир справлялся.

И Гермиону Грейнджер стало переносить всё дальше и дальше; и застревала она в паутине лжи всё глубже и глубже. А тот, который мог бы её вытащить из пут главного паука, маг по имени Гарри Джеймс Поттер, так никогда и не посмотрел на неё во время учёбы, как на девушку. Обоих, как стало позже известно, продали Уизли. Демоническим порождениям.

Слава Творцу-Создателю, призыв Кристального браслета достучался до её затуманенного многочисленными Обливиэйтами и Конфундусами с Империусом, чтобы им пусто было, сознания. И она пошла на призыв.

Свою работу, уже вселившаяся в тело миссис Шестой, Гермиона Джин Поттер (то есть — уже я) довела до конца, сговорившись — представьте с кем! — с домовиком Блэков Кричером.

Всю кодлу Уизли мы поймали в один капкан, заранее лишив палочек, не дав им ни единого шанса освободиться. Что с тушками рыжиков произошло, когда заменившие им души — эти искорки божественного — демоны убежали в свои адские селения, Гермиона не стала и гадать. То, что оставалось после поцелуя дементоров — бездушное, пустое тело. В случае с Уизли — с рождения бездушное.

А потом в волшебном мире случился Квантовый скачок. Всё, даже краем связанное с теми из Уизли, которые вытащили короткую палочку и произошли из линии согрешившего предка, исчезло в одно мгновение. Записи в Архивах министерства Магии, Хогвартса, газет, писем — любая запись — перестали существовать. Все воспоминания о них выветрились из голов даже самых близких им людей.

Анджелина, Флёр и Одри однажды утром проснулись полностью уверенные в том, что никогда замуж не выходили, а биологические часы тикают без остановки. Пора им найти вторую половину, выйти за него и рожать детей как из пулемёта, пока это легко получается без зелий.

Гарри Поттер, вернувшись от рейда в Лютный переулок на Гриммо, 12, застал расположившуюся там на правах будущей хозяйки Гермиону, а Кричер пресмыкался перед ней излишне почтительным образом. Это поразило будущего Главу Аврората настолько, что он сразу сделал предложение руки и сердца. Гермиона поставила ему твёрдое условие — после принятия им Рода Блэк. Потому что не дело это жить и пользоваться наследством крёстного отца, а с истинным Наследием и рождением наследников — это к кому-то другому обращаться? «Да не к кому, Гарри!»

А Кричер приплясывает вокруг ирландский танец, напевая «Прекрасная хозяйка, добрая, благородная, красивая леди!»

Поттера убеждать долго не пришлось.

На следующий день они заключили полный магический брак прямо на алтаре Рода Блэк.

* * *

Сто с лишним лет спустя, проводив Гарри в последний путь на кладбище в Годриковой Лощине, Гермиона Поттер-Блэк приготовилась тоже уйти.

Она родила своему мужу двух сыновей-наследников двух родов и семь дочерей-красавиц. Красавиц этих растащили в качестве невест со свистом, после первого их выхода в свет, на Балу претенденток. Одну за другой. Когда и последнюю застолбили в будущие невестки магическая ветвь лордов Короны Финч-Флетчли, знакомые со школьной скамьи стали заводить издалека разговоры о том, не думает ли пара Поттер-Блэк родить ещё нескольких девочек.

Да-а-а, она своё дело в этом мире закончила. Все орденцы давно гнили в сырой земле, правнуки заканчивали Хогвартс…

Новый мир был ею найден, обследован и выбран. Девочка Гермиона там была десятилетней, то есть, вполне подходящей для приёма Ведьмы.

В новом мире тоже существовала своя Вайолет. Но совсем не Дагворт-Грейнджер, как было в старом мире, то есть, не родственница со стороны деда-сквиба.

У здешней фамилия была совсем другая, у неё даже был некий наследственный, ничего не значащий в наши времена французский титул — баронесса де Кабанн. Слабая ведьма, почти сквибка. Но на учёте в министерстве магии Франции стояла. И Гермионочке она приходилась не тётушкой, как в старом мире, а бабушкой со стороны матери.

Ну, никто не говорил, что миры, хоть и параллельные, совершенно идентичные. Бывали различия, от которых кровь стынет в жилах.

Как бы там ни было, но существование не последней во Франции родственницы-ведьмы значительно облегчило бы воплощение одной из задач Хранительницы. Нужно было только одно — известить баронессу, что в семье её двоюродной сестры готовится к поступлению в магическую школу её внучатая племянница.

* * *

Однажды вечером, готовясь ко сну Гермиона Джин Грейнджер, десяти лет от роду, пыталась, стоя перед зеркалом, безуспешно привести свои кудряшки в порядок при помощи специального гребешка с четырьмя зубцами.

Вдруг, по её отражению в зеркале прошла рябь и оно изменилось до неузнаваемости. Оттуда, из зазеркалья, на неё смотрела острым взглядом карих глаз полностью седая морщинистая старуха. Таким взглядом, словно тоже видела её, Гермионочку. На лице старухи на одно мгновение возникло смущённое выражение, потом она восторженно улыбнулась и, прежде чем девочка смогла как-либо среагировать, полетела вперёд, сквозь стеклянную поверхность, и струёй дыма просочилась вместе с дыханием внутрь Гермионы.

Тело одетой уже в ночнушку девочки на короткое время дёрнулось, испустив тихий вздох. Гребешок упал на пол со стуком, который прекратил всякие неконтролируемые телодвижения. Она, одной рукой держась за мебель, доковыляла до кровати, залезла под одеяло и, как-будто нажатием кнопки её отключили.

Высокая очень красивая женщина — мама Гермионы — с такими же, как у дочери непокорными платиновыми кудрями и глазами насыщенного бирюзового цвета, через пятнадцать минут заглянула в комнату дочки. Увидев, что та блаженно спит, посапывая во сне, мило улыбнулась и выключила электричество. Пусть доченька поспит, отдохнёт, а то — читает, да читает. Читательница мамина. И папина.

А они с Джоном обсудят внезапно пришедшее из Франции письмо её дальней родственницы, о существовании которой она давно забыла. Но та предлагала миссис Грейнджер возобновление знакомства, так как недавно осталась вдовой. Без детей и внуков, без другой родни, кроме неё, Джейн. Миссис Грейнджер хотела пригласить в гости эту внезапно объявившуюся тётю Вайолет, но это надо было с мужем обсудить, чтобы не возникло недоразумения.

Джон неожиданно радушно согласился принять на Рождество двоюродную тётю своей жены в гости. Дом у них был большой, комнат имелось достаточно, они с женой хорошо зарабатывали в своей стоматологической клинике.

Наведением чистоты и готовкой у них занималась и жила в доме нанятая по рекомендации одинокая женщина, приехавшая после смерти мужа и всех своих детей из далёкой Индии. Её звали Савитри, (в переводе «Солнечная»), но после постигшей её трагедии последнее, что можно было о ней сказать, что она светилась. Но всё она делала в совершенстве, а в Гермионочке души не чаяла. Называла её «моя Девика, моя Дивья, моя Кала, моя Каришма» ⁽¹⁾ и только ей удавалось привести белокурые пружинки на голове девочки в порядок и заплести их в толстую косу до пояса.

Грейнджеры приняли возникшую из ниоткуда дальнюю родственницу поначалу с изрядной долей подозрения. Пока в гостиную знакомиться с бабушкой Вайолет не спустилась из детской комнаты Гермиона.

Первоначально в помещении наступил ступор у всех пятерых участников встречи — троих хозяев, служанки Савитри и гостьи, баронессы де Кабанн.

Потом все захохотали со всей мочи, потому что три родственницы — Гермионочка, её мама Джейн и вновь обретённая бабушка Вайолет — были на одно лицо. Три платиновые кудрявые блондинки, три высокие и стройные, одинакового телосложения, у всех трёх — одинаковые, редчайшего цвета тёмной бирюзы глаза.

Отличались они только своим возрастом.

Лёд между Грейнджерами и тётей Вайолет растаял сразу, даже миссис Савитри стала улыбаться и посматривать на гостью хозяев странным испытывающим взглядом.

— Et savez-vous que Miss Hermione est une sorcière madame?⁽²⁾ — спросила она неожиданно, заговорив с баронессой на французском языке.

— Si merveilleux!⁽³⁾ — всплеснула руками гостья. — Эрмион, маленькая моя, что ты можешь делать? — продолжила она на английском.

Гермиона посмотрела на родственницу странно мудрыми глазами, потом на миссис Савитри и подняла пальчик правой руки. На кончике загорелся маленький фиолетовый огонёк. Потом она подтолкнула его в воздухе и, пока тот подлетал к левой руке, она зажгла новый. Бросив его в воздухе, поймав первый на пальце левой руки, она зажгла третий и начала всеми ими жонглировать.

Мадам Вайолет звонко для своих шестьдесят с лишним лет, молодо засмеялась, индийская женщина прослезилась, а чета Грейнджеров застыла как вкопанная.

— До-до-д-доченька, чт-что это такое? — пискнула Джейн, протянув обе руки к Гермионе, то ли, чтобы погасить огоньки, то ли забрать их к себе, чтобы удалить опасность от дочки.

Девочка, не поняв порыв матери, смело подбросила один из них маме и та на автомате подхватила его пальцем.

Тем временем Джон Грейнджер побежал на кухню, откуда вернулся с полным стаканом воды, которой разлил на всех вокруг низенького журнального стола.

Веселие вспыхнуло с новой силой.

Больше всех веселилась Гермиона Джин Грейнджер.

Она была в восторге от всего — своей неожиданно примечательной внешностью, своих молодых, с прекрасным характером родителей. Миссис Савитри она приняла в качестве бонуса за свой прежний, до недавнего времени неудачный опыт. А бабушка Вайолет была вообще блеск — красивая, всё ещё молодая, при этом волшебница. Баронесса!

Бе-бе-бе! Пусть пока спит Зло под камнем.

А с завтрашнего дня она займется Гаррисом Поттером. Или каким бы там ни было его здешнее имя. Она изначально и навсегда любила только его, даже если бы звался он Хариш⁽⁴⁾.

1) в переводе последовательно: маленькая богиня, божественная, принцесса, Чудо/чудесная

Вернуться к тексту

2) А вы знаете, что мисс Гермиона волшебница, мадам?

Вернуться к тексту

3) Так, это чудесно!

Вернуться к тексту

4) Лорд обезьян

Вернуться к тексту