This is my game (гет)

Равнодушный вздох раздался сам собой, когда Ганондорф оповестил о возможной смерти ее возлюбленного. Что ж, это было ожидаемо. Она и не надеялась, что обычный хайлиец сможет хоть немного скрасить ее вечность и давно еще свыклась с мыслью о том, что рано или поздно он умрет. И это случилось. Очередная гражданская война, новые разборки… этот мир никогда не изменится, сколько бы представители разных рас не совершали одни и те же ошибки. И, будучи однажды втянутой в событие, что тесно переплеталось с историей какого-то народа, она в очередной раз убедилась в том, что было бы лучше просто засидеться на ближайшие несколько веков и подождать, когда незнакомый путник придет к ней за силой или помощью. Иначе же все это больше походило на то, кто первый успеет ухватиться за Великую фею и получить ее расположение.

«Но Кораллис был другим. Он не нуждался в магии, не жаждал славы и богатства», — фея нашла герцога в лесу. Опустошенного изнутри, едва ли на что-либо реагирующего мужчину, что в тот день хотел просто спокойно умереть. Она сама не знала, что же ее привлекло в нем. Разговор завязался довольно-таки легко, а смертный, что ни разу не намекнул на какой-либо дар и не выклянчивал ее любовь, оказался самым страстным любовником за пятьдесят, а то и больше лет. Она никогда не считала. Как скрылась в своем лесу после очередной войны между расами, так больше из него и не выходила.

Гости у нее бывали крайне редко. Фонтаны великих фей скрыты от чужих глаз и на то, чтобы найти хотя бы одну такую деву, у существ буквально могла чуть ли не вся жизнь уйти. Ну, а эта вечно молодая особа еще и место себе выбрала такое, что даже со всеми знаниями о фонтане, тот же хайлиец банально не смог бы пройти через заблудший лес. Дерево Багу уже не раз ее спасало своей нелюбовью к живым формам жизни, отличных от животных и детей.

— Не похоже, чтобы ты была удивлена, — с едкой насмешкой произнес мужчина, словно издеваясь над ней или же пытаясь вывести хоть на какие-то эмоции, но тех просто не было. Ни злости, ни жалости… ничего. Казалось бы, а ведь феи считались одними из самых, пожалуй, великодушных и доброжелательных существ. Драгмир бы с удовольствием продолжил столь интересный диалог, но заметив состояние своей принцессы, что-то изнутри буквально заставило его прикусить свой поганый язык и просто ненадолго замолчать.

— Разлад хайлийцев не относится к моим заботам. Однако кое что меня и правда заинтересовало, — великая фея перевела брезгливый взгляд на малышку, которую так бережно держал в руках огромный монстр. — Зачем ты привел ко мне этого ребенка? Ждешь благословения? Я не заинтересована в том, чтобы играть по твоим правилам, Ганондорф. Рано или поздно герой времени пробудится. И тогда весь мир, который ты так упорно пытаешься прогнуть под себя, окажется против тебя, — растеряв весь страх и забыв об осторожности, она с вызовом посмотрела на геруда, прямо-таки заявляя, к какой стороне примкнет, когда настанет время.

— А что изменится? — ужасающе громкий смех раздался эхом по пещере, а маленькие огоньки, что, казалось бы, готовились к атаке, в ту же секунду метнулись за спину хозяйки фонтана. — Он изначально не хотел принимать меня. Таким уж уродился, — темный лорд смиренно пожал плечами, уже давно привыкнув к подобным выходкам. «Ты ничего не сможешь добиться!», «Герой времени уничтожит тебя, демон» — несмотря на свой горячий темперамент, Драгмир уже привык к таким словечкам и спустя бесчисленное количество страданий, которыми он любезно одарил всех тех смельчаков, мужчина уже просто перестал как-либо их воспринимать. Безразличие — высшая степень уважения для тех, кому он еще не навредил. — Ох, неужели сама великая фея не узнает своего чада? — на этой фразе девочка невольно вздрогнула, покрепче ухватившись своими маленькими ручками за Ганондорфа.

Слишком много потрясений случилось за одну чертову ночь. В обычной ситуации ей честно хотелось бы узнать об этом поподробнее, но вот сейчас… несмотря на все, Ария просто не могла ни о чем думать. Частично пропускала их слова мимо ушей, прижимаясь к своему спасителю и просто молилась мысленно о том, чтобы все это закончилось. Она хочет к папе. Хочет обратно в замок, хочет снова проснуться на коленках герцога и почувствовать его большую руку у себя на голове. Хочет думать, что все эти события никак не касались ее лично. Хочет верить, что на самом деле герцог жив и ищет свою маленькую фею.

— Хорошая попытка, — на лице женщины скользнула снисходительная улыбка, когда та повисла в воздухе, подперев щечку рукой так, что казалось, будто она лежит на чем-то невидимом, но никак не летает на высоте нескольких метров. — Будь это моя дочь, она бы ненавидела тебя уже с пеленок, — дева ласково коснулась личика принцессы, на что та отпрянула от нее с таким испуганным видом, словно мама хочет сделать что-то нехорошее. Нет… Ария банально даже не считала ее таковой. У нее только один родитель и он находится сейчас на грани гибели. — К тому же, я не думаю, что в таком случае ты бы вообще решил сохранить ей жизнь. В чем же твоя выгода?

— Выгоды нет. Мне девка без надобности, — ледяной тон заставил ужаснуться. Нет, он и раньше говорил похожим тоном при малышке, но никогда… еще ни разу он не отзывался так о ней самой. — Могу хоть сейчас от нее избавиться, если тебе дочь так не нужна, — рука сама собой потянулась к оружию, когда фея в свою очередь испугалась и решила все же не испытывать его терпение.

— Довольно. Смертей мне еще не хватало. Ты же хотел вернуть ее? Так оставляй и уходи, пока не передумала, — и тем не менее, после этих слов Драгмир и правда немного расслабился. Блеф удался, а фея, пусть и не верила ни единому его слову, все же позаботится о ней.

— Нет, — неожиданно, но Ария подала голос. Девочка выдавила из себя одно единственное слово спустя столько времени, все еще не отойдя полностью от шока, но его слова в какой-то мере повлияли на малютку. — Не оставляй меня… — слишком тихо взмолилась она и всхлипнула, вцепившись своими маленькими ручками в него сильнее, но мужчина того даже не почувствовал. Он молча наблюдал за тем, как феечка меняется в лице и впервые за долгое время по ее щекам потекли слезы. Она не плакала, когда он дразнил ее. Не ревела, когда любимая няня упала рядом замертво и даже когда рыцарь замахнулся на нее с мечом. В тот момент Ария просто закрыла глаза, гордо принимая свою смерть, а теперь… только теперь эмоции захлестнули ее с головой. Так еще из-за кого?

— Внешний мир полон опасностей, миледи. Тем более для вас, — что говорить, если именно король отдал приказ вырезать всех в замке? Он узнал, что у Кораллиса был ребенок и что по некой причине тот скрывал ее, так еще и о наличии как минимум нескольких сотен человек, жаждущих его восхождения на трон.

И вместо того, чтобы хотя бы немного поинтересоваться происходящим в жизни брата, тот просто испугался. Струсил и решил ударить первым. Герцога обвинили в темной магии и попытке захватить трон, а люди, что подняли восстание, сами же и пали от рук вооруженных рыцарей. Сейчас в Хайрул было лучше не соваться. Ведь пока король преспокойно сидел в замке со своей семьей, рассказывая дочке сказку, его люди массово истребляли ни в чем неповинных горожан, ранее находящихся под властью его брата.

— Ну-ну, это счастливое событие совсем не стоит ваших слез, — раньше, когда она была еще более маленькой и не умела толком выражать свои эмоции, он буквально доводил принцессу до истерик просто из-за скуки. А сейчас, стоило ему только коснуться ее горячей щечки, девочка прильнула к ней, напрочь забыв о старой обиде на него. — В нашу следующую встречу вы возненавидите меня всей своей душой, принцесса, — если в первый раз она смогла обескуражить слезами, то теперь сердце тоскливо сжалось и желание отпрянуть от нее тесно граничило с тем, чтобы впредь никогда не отпускать.

— Я люблю тебя, — ее ручки бережно коснулись его лица, когда Драгмир только-только захотел уже было передать ее женщине, и девочка нежно поцеловала его в лоб. Нельзя было сейчас описать того отвращения, с коим на них уставилась хозяйка фонтана, и удивления темного лорда, в глазах которого впервые загорелась надежда. Одним действием девочка вскружила ему голову, а приятное тепло, разливающееся по всему телу, только-только заставило Ганона опомниться. Она благословила его. Неосознанно, конечно, и по глупости, но прилив сил, даруемый великими феями, было просто невозможно не почувствовать.

— Напрасно, — довольно резко одернул он ее и хищно улыбнулся, из-за чего его лицо непроизвольно бы внушило ужас кому угодно, но не ей. И когда он уходил, то слышал только детский плач с отчаянными криками. И лишь одна фраза из всего потока ее слов запомнилась Драгмиру на века: «Я стану полезной для тебя!».