This is my game (гет)

Давным-давно, в те времена, когда не было еще не то, что жизни, а даже земли… в хаос Хайрула сошли с небес три золотых богини. Богиня Силы, Дин, своими могучими огненными руками создала сияющую алую землю. Богиня Мудрости, Нэйру, своими познаниями даровала новосотворенной земле порядок и закон. Богиня Отваги, Фарор, своим изобильным сердцем породила все жизни, дабы хранили они этот порядок.

Оглушительный взрыв где-то за ее спиной проносится волной, заставляя девушку потерять равновесие. Рев демонических отродий выводит всех из строя, вместо криков и лязгов оружия фея не слышит ничего. Все звуки словно расплылись, потерялись в том же тумане, из-за которого ничего нельзя было толком даже разглядеть. Она продолжает упорно ползти все вперед. Через трупы воинов, через некогда счастливых жителей, коим она когда-то дала свое благословение.

— Ли-и-инк! — кричит девушка, пытаясь найти своего героя на поле боя среди многочисленных воинов и монстров, призванных Бедствием Ганона. — Линк! — она поднимается и вновь зовет его, сжимая в руке королевскую реликвию. Глаза пытаются зацепиться за знакомый силуэт: золотые волосы, потрепанная зеленая туника… великий меч мастеров. Но сквозь серую дымку она не могла разглядеть, ровным счетом, ничего.

Исполнив свой долг, богини возвратились на небеса, оставив на земле золотой трехгранник — Трифорс. И чтобы Трифорс, способный исполнять желания, не попал в руки тех, в чьем сердце лишь зло, древние мудрецы-хранители возвели для него святилище и накрепко закрыли за «дверью времен».

— Линк! — фея отчаянно прорывается к своему возлюбленному. Истекающий кровью герой прижимает свою руку к ране, девушка падает рядом с ним на колени, пытаясь излечить магией, как он так тихо, можно сказать, едва слышно говорит:

— Не трать силы, — всего три слова, но они впиваются в ее сердце шипами. — Нет… Ария, тебе нельзя. Мы можем победить, — он говорил тихо, словно бы даже такие простые слова причиняли ему немыслимую боль. — Ты можешь…

— Не могу. Поэтому позволь… — всего на секунду, но в его глазах читается недоумение, когда она, чуть ли не плача, продолжает зазря его лечить, когда Линк определенно точно не сможет уже сражаться, даже несмотря на его вредную привычку «бороться до последнего вздоха».

Он всегда поднимался на ноги. Всегда крепко держал меч и рвался в бой, когда то было необходимо. Как бы тяжело ни приходилось, сколько бы сил он ни потратил, как бы ни хотел опустить руки… Линк всегда шел до конца. И всегда одерживал победу вне зависимости от того, умрет ли или выживет в конце сражения.

— Мы уже проиграли, — продолжает шептать его напарница, на что он хмурится, явно не соглашаясь с ее мнением.

— Добей его, — эти слова значили: «Брось меня здесь», и девушка сквозь слезы быстро мотает головой.

— Я не могу…

— Ария! — Линк кричит ее имя, но она все равно продолжает упираться. — Ради всего мира, мы обязаны…

— Нет, я не могу! Какой еще мир, Линк? Ты видел, что вообще творится?! Королевская семья мертва. Зельды больше нет. От Хайрула не осталось и живого места… — Ария сжимает его руку в своей. — Впрочем, ты ведь знаешь. Есть еще и другой вариант.

— Только не окарина, — герой уже озвучил ее мысли. — Нам нельзя, мы же опять…

— Снова начнем все сначала. Да, как и всегда… а что изменится? — фея насмешливо фыркнула, вспоминая, сколько же раз события повторялись друг за другом. — Ты же не думал, что это когда-нибудь закончится? Не одно, так другое. Нам никогда не выбраться из этого круговорота.

— Ты снова исчезнешь… — пальцы касаются ее щеки, и девушка прижимается к его окровавленной ладони.

— Ты найдешь меня, — уверенно отвечает девушка, нежно улыбнувшись своему возлюбленному. Краешки его губ чуть приподнимаются вверх, отвечая на ее улыбку. — Я знаю, — он всегда ее находил, в какой бы части мира или даже времени Ария не оказалась. — Линк… другого выхода для меня не существует. Либо вместе, либо вообще никак. И мир, о котором ты печешься, вот-вот канет в небытие.

— Шантажистка… — его взгляд смягчается, сам за себя говоря о том, что он сдается ей. — Все феи такие?

— Я не раз тебя предупреждала. Мы кровожадные и хитрые по своей натуре, — в ее глазах промелькнул озорной блеск, когда душа разрывалась на части. Они вспоминают детство, те веселые деньки в лесу кокири и… — Уж в этот раз…

— Ты выйдешь за меня?

— Конечно, — Ария подавляет горький смешок, наконец-то коснувшись губами окарины. И совсем вскоре у Храма Времени заиграла знакомая мелодия, возвращающая все на круги своя. По щекам скатывались слезы, феечка продолжала брать нужные ноты, а мир, заключенный для нее в одном лишь человеке, вскоре начал распадаться по частям, стираясь и просто становясь ничем на фоне бесконечности…

Яркое белое свечение затмевает собой все вокруг, стирая всю реальность, а девушка, завершив мелодию, в последний раз переплетает пальцы со своим возлюбленным, пока их руки, как и они сами, не исчезли насовсем…

— Пусть он соберет три священных кристалла. И, стоя здесь, сыграет Песнь Времен на окарине времени. И только тогда отворится перед ним дверь… — слова великого мудреца навсегда запечатлелись в легенде королевской семьи, что из поколения в поколение повторялась новым наследникам.

* * *

Легенда королевской семьи сама собой проносится в голове малютки, когда она разлепляет свои сонные глазенки. Первым, что видит младенец, становится до отвращения знакомое лицо, что в одно мгновение заставляет ее разреветься. Не от счастья, не то от испуга… девочка сама не понимала того, почему же начала плакать, увидев эти озлобленные на весь мир глаза и жуткую улыбку, при виде которой ее сердце болезненно сжалось, словно она приобрела то, что потеряла очень и очень давно без возможности вернуть назад.

— О-о, не плачь, принцесса. Я вовсе не хотел тебя напугать, ты уж поверь… — улыбка, которую она видела из своей колыбельки, превратилась в самый настоящий оскал зверя. — Пока.

«Пока?» — мысленно повторила кроха, вновь пристально рассматривая его своими голубыми глазками. По-взрослому, совсем осознанно и… в этот момент мужчина был готов поклясться, что все выглядело так, словно эта глупышка может разобрать, что он говорит.

— Занятно, — темный лорд склоняет голову в бок, чуть опираясь своей громадной рукой на края колыбельной. — Еще бы чуть-чуть и я подумал, будто нечто настолько отвратительное смогло бы меня понять.

«Ты в зеркало давно смотрел?» — скептичный взгляд совсем крохотного ребенка заставляет его мерзко рассмеяться. Мужчина тянет к ней свои огромные руки, а девочка только сейчас обращает внимание на внушительную разницу в их размерах и то, в какой опасности она оказалась всего за одно мгновение, когда знакомый незнакомец поднял ее на руки.

И в этот момент Ария смогла рассмотреть его во всей красе: у этого мужчины были огромные широкие плечи и накаченные руки, что без всякого труда держали настолько крохотное создание, как она. Рыжие волосы напоминали языки пламени, оливковая, можно сказать, почти болотного оттенка кожа, как и крупный нос вызывали в ней некоторое отвращение. Он был просто ужасен. Мерзок. И жесток… очень жесток. Об этом подсказывало ей подсознание, когда девочка тихо лежала в его руках, боясь даже издать хоть какой-то звук, из-за которого этот псих в тот же миг решит скорее переломать ей кости.

— Боишься меня? Тогда почему же не ревешь? Эй, принцесса… если снова заплачешь — я, так и быть, оставлю тебя в живых, — он широко улыбнулся и задрал голову, посмотрев на нее сверху вниз, словно на последнее ничтожество во всем этом мире.

— Ва… ува-а-а? Ва-а-а-а! — конечно же, малютка не хотела умирать. И она попыталась имитировать плачь, пока слезы не посыпались из ее глаз по-настоящему. И она разревелась пуще прежнего, изгибаясь в спине и словно бы крича о том, насколько сильно не хочет умирать.

— Как интересно! — а этот безумец только рассмеялся. Так громко, да так мерзко, что то никак не помогало успокоиться, пока кроха не услышала его вопроса: — Значит, все же хочешь жить? Тогда да будет так. Я дарую тебе то, чего ты у меня так сильно просишь.

«Изверг! Кто вообще тебя сюда пустил и где моя охрана?!» — мысленно возмущалась девочка, что не могла более и пошевелиться. Все, что у нее хорошо получалось, так это лишь кричать да плакать. Разумеется, ни о каком отпоре сейчас не шло и речи, ведь младенец, что с трудом сжимал и разжимал свои ручки, никак не сможет победить того, кто одной могучей рукой мог за секунду сломать ей черепушку.

— Ганондорф, — равнодушный голос заставляет малышку в ту же секунду перевести взгляд на его обладателя. Мужчина, достаточно приятный, нет… это мягко сказано. Притягательный, слишком хорош собой, но вот холод, что он источал одним лишь своим отчужденным выражением лица, был настолько ощутим, что девочка уж и не знала, с кем из них она будет в большей безопасности. По крайней мере, Ганондорф пообещал сохранить ей жизнь. А это уже было что-то… — Не хочешь объясниться? — отец Арии озадаченно нахмурился, при этом не теряя ни грамма спокойствия, будто давая понять, что у него все под контролем и… темного лорда с ребенком он воспринимал вполне себе естественно. То есть, не как шантаж или угрозу в виде ее скорой смерти…

— Доброго здравия вам, повелитель. Для меня большая честь быть приглашенным в ваш дворец, — прямо с ребенком на руках представитель расы герудо склонился перед ее родителем, словно пытаясь тем самым показать свое уважение ему. — Прошу меня простить. Я немного заплутал, и ноги сами привели меня к принцессе, — очевидно, это была ложь. Он пришел к ней намеренно… явился сюда, словно еще один хозяин, держал драгоценность герцога в своих руках и прямо этим заявлял: «Я могу убить ее в любое время, даже когда ты будешь безмятежно спать».

— Сколько можно повторять тебе? Никакая она не принцесса, — тяжело вздохнул Кораллис, старший брат нынешнего правителя, что отказался от трона в пользу младшего наследника, и ни капли об этом не жалел до его сравнительно недавних действий.

— Пока… — спокойно продолжил за него Драгмир, но когда Ария вновь подняла на него взгляд, то на секунду могло показаться, словно она увидела настоящее чудовище. Этот монстр вглядывался в нее с огоньком задумчивой алчности в глазах, а от злой улыбки кривились зубы. В его чертах волк и невинная овца боролись меж собой, периодически менялись, подстраиваясь под ситуацию и… в этот момент девочка ясно пожалела о том, что жизнь связала ее с этим кошмарным человеком.

* * *

С их разговора в покоях принцессы прошел целый год, но то совсем не значило, что Драгмир перестал к ним приходить. Раз за разом этот монстр возвращался в замок ради очередного разговора с герцогом. Заваливал лестью и подарками, хвалил малышку, но похвала была адресована исключительно герцогу Кораллису. Стоило тому только отвернуться, и перед девочкой стоял уже совершенно другой человек. Жадный, злой и раздраженный тем, что все не идет ровно так, как хочет того он.

«Ну и подавись», — думала кроха, разглядывая короля герудо своими осознанными глазками. Улыбнуться в моменте, когда у Ганондорфа снова не получилось до конца реализовать свой план, было большой ошибкой. Его прожигающий душу взгляд в одно мгновение стер ее с лица малышки, заполняя ее сердце только страхом. И увидев в ее глазах ужас, мужчина едва заметно усмехнулся. Ария на это гордо задрала голову, да вот только слегка переборщила, от чего туловище годовалого ребенка перевалилось назад, и она плюхнулась на спину.

Зрелище до того забавное, что Драгмиру явно стоило больших трудов сейчас не засмеяться. Но сам он лишь чуть согнул ноги в коленях, чтобы протянуть свою громадную ладонь малышке. Принцесса, с удивлением глядя на руку помощи, вскоре ухватилась за нее. Подтянулась и встала на ноги, используя ладонь злодея как опору для себя.

— Нахалка, — несмотря на тихое и довольно грубое замечание для той, кого он называл принцессой, Ганондорф беззлобно улыбнулся. И кроха, видя его отвратительную лыбу, не смогла сдержать радости, улыбнувшись ему в ответ.

— Что? — когда герцог вновь обратил на него внимание, мужчина осторожно выпрямился, отпуская руку девочки. Не резко и совершенно не пытаясь скрыть того, что до этого он со скуки обратил внимание на маленькое сокровище Кораллиса. Того, кто должен был стать настоящим королем Хайрула…

— Говорю, его величество король устроил торжество для своей дочери, — Драгмир, как и обычно, легко выкрутился и вышел из воды сухим.

Опустив взгляд на малютку, он все сильнее убеждался в том, что эта кроха понимает явно больше, чем может показаться лишь на первый взгляд. Словно бы взрослый человек, заточенный в теле годовалого ребенка. Но то, разумеется, являлось большим преувеличением хотя бы от того, что Ария была лишь чуть-чуть умнее, чем другие дети ее возраста. Осознаннее и внимательнее, но со временем то, кажется, начинало даже как-то проходить. Чем быстрее взрослела Ария, тем больше она походила на ребенка своего возраста.

— Меня, как и обычно, он даже не думал приглашать, — герцог грустно улыбнулся, когда следующая мысль сама собой слетела с его губ, и он поднял ребенка на руки. Девочка сразу обнимает его своими крохотными ручками и прижимается к красивому мужчине, а он обнимает дочь, словно бы в его руках была мягкая игрушка, которую он взял просто для того, чтобы отвлечься от слишком негативных мыслей. Вот она, его семья… его маленькое наследие, которое он должен защитить любой ценой. — Все время боится, что я вдруг внезапно передумаю и захвачу трон. Глупо, правда же?

— Не мне о том судить, — увильнул Ганондорф от вопроса. — Однако, как король своих земель, спешу заверить… вы куда более походите на правителя, нежели ваш младший брат.

— Что я слышу? Ты пытаешься оклеветать члена моей семьи? — сейчас Драгмир старательно держал непроницаемое выражение лица. Молчал, дабы герцог обдумал свои слова еще раз и понял, что его обвинения — лишь ничем необоснованный треп, сравнимый с пустым звуком. — Извини… — и тем не менее, для короля он был слишком мягок, даже если и готовился к этому с раннего детства.

— Если бы у меня был брат, способный отобрать мое… — его взгляд задержался на Арии в моменте, когда Ганондорф лишь пытался ненароком указать на самое дорогое, что было у герцога.

— То ты бы убил его, верно? — как-то даже равнодушно спросил Кораллис, прекрасно зная о законах герудо. Впрочем, в его случае появление брата было невозможным в силу того, что мужчины на его землях рождаются раз в сто лет. И это — в лучшем случае. — Смерть — не единственный выход. Я так не могу.

— Преимущество, в любом случае, будет за тем, кто ударит первым, — и если герцог был слишком мягким, да все время надеялся на положительный исход, то Роум был готов на все, лишь бы только удержаться на своем троне.

Изгнать брата из королевства сразу после своей коронации, чтобы тот его только не убил? Вернуть обратно с опасениями, что герцог может собрать армию, и на территории страны его будет проще контролировать? Отправить в замок, находящийся у самого запретного леса? Что ж, это еще полбеды. Про похищение его невесты, кою Кораллис любил больше жизни, и вовсе следует молчать.

К слову, с тех пор, как та аристократка сбежала от него к будущему королю, герцог ни разу не был замечен в связях с другими женщинами. Более того, даже слуги здесь были исключительно мужского пола до тех пор, пока Ганондорф не приставил к нему своих воительниц. Одна из них, собственно, и стала няней Арии, от чего темный лорд в любой момент мог узнать обо всем, что связано с этим дивным ребенком. И тем не менее… кто же ее мать? Откуда она родом? Когда конкретно у Кораллиса появилась дочь и, казалось бы, откуда ей вообще взяться?..

— Зельде уже год… — кронпринцесса родилась совсем немногим позже Арии. Мужчина задумчиво посмотрел на дочь, словно бы пытаясь представить на ее месте свою племянницу. — Надо будет ей прислать какую-нибудь безделушку. Ты ведь уже встречал ее, я прав? Что можешь сказать о ней?

— Ничего конкретного или примечательного, — говорить так о принцессе, рождение которой предсказали мудрецы, было вершиной неуважения как к ней, так и к королевской семье в целом. И всем тем, кто возлагал на девочку свои надежды. — Ее чрезмерно опекают. Она лишь капризничает и плачет по любому поводу… и, в целом, не идет ни в какое сравнение с истинной наследницей трона. Таково мое мнение о принцессе Зельде, — он скривил такое лицо, будто его в целом раздражали дети и все, что с ними связано. Но то совершенно не мешало ему брать дочь герцога за руку, играть с ней в гляделки и отбирать игрушки из-за скуки, когда мужчина того, конечно же, не видел. — Должен признать, повелитель, я искренне удивлен… ведь никогда не встречал еще настолько спокойных детей, как ваша дочь, — особенно с учетом того, что все дети в присутствии его начинали беспрерывно плакать, даже если он ничего не будет делать. — Уверен, ее матери и вам невероятно повезло…

— К чему ты ведешь? — достаточно резко прервал его Кораллис, заметив хищный блеск в его глазах, когда даже девочка чуть сильнее сжала в кулачках ткань рубашки своего родителя, с интересом взглянув сначала на одного мужчину, а затем — сразу на другого.

— Ни к чему. Просто хотелось бы узнать больше о матери столь прекрасного ребенка. Могу ли я надеяться на встречу с ней? — Драгмир, как и всегда, осторожно подбирал нужные слова, что слетали так естественно, от чего и не подумаешь, что он спрашивает лишь из каких-то личных целей. Герцог смотрит на него, изучая и обдумывая слова человека, коего, наверное, мог назвать на данный момент своим единственным другом и союзником.

— Боюсь, что это невозможно, — Ганондорф молчал, ожидая теперь неубедительного продолжения вроде «мать девочки умерла сразу после родов» или «я подобрал этого ребенка в одной из деревень». — Понимаешь, моя дочь — не совсем обычный хайлиец, — как минимум, необычной ее делает уже то, что она является его дочерью. И если бы Кораллис не был такой тряпкой, то эта малютка была бы уже кронпринцессой и воспитывалась во дворце, как будущая королева. — В ней течет кровь Великой феи. И это… само собой делает вашу встречу невозможной, — того, что тайной любовницей герцога окажется одна из великих фей, Драгмир даже не мог и представить. — Ведь, как тебе и самому известно, они не покидают своих мест. Единожды та женщина вышла из своего убежища, чтобы… отдать мне нашу дочь.

«Да, мне сложно представить, как эти меркантильные создания воспитывали бы совсем маленького ребенка», — с некоторым раздражением подумал Ганондорф, вспоминая, как однажды уже приходил к одной из таких фей.

Многие люди чуть ли не всю жизнь тратят на то, чтобы найти хотя бы один фонтан великой феи. Нестареющие девы необыкновенной красоты, похожие на самых прекрасных из богинь, даруют путникам силу, крепкое здоровье, или даже открывают возможности к магии. Но благословляют они лишь тех, кто найдет их тайные убежища, сокрытые от всего остального мира.

Впрочем, Драгмир прекрасно знал об их приблизительном расположении, но… ни одна фея в своем уме банально не захочет и не сможет дать ему того, что он так жаждет получить. Возможность колдовать? Магия у него и так была в крови. Более того, Ганондорф считал себя в разы сильнее каких-то дамочек, что попрятались от людей с целью уединения и отсутствия необходимости даровать силы всем подряд. Участвовать в войнах, принимать важные решения, вставать на определенную сторону конфликта… они прожили так долго на этом свете, что попросту устали от вида крови и постоянной нужды кому-то помогать. И потому создали фонтаны, где медленно сходят с ума от скуки в ожидании того, когда же их кто-нибудь найдет.

— Но… как? — тем не менее, Драгмиру было известно еще кое-что. Великим феям не свойственно влюбляться. В особенности в тех, кто проживет гораздо меньше их самих. Слишком уж устали терять своих любимчиком, от чего поставили себе табу и… в общем-то, подобная связь с ними была, можно сказать, просто невозможна.

— Если честно, я и сам не знаю, — с тихим смешком ответил Кораллис, вспоминая деву в откровенном наряде, что появилась в затерянном лесу тогда, когда он отчаялся и хотел просто умереть…

Они разговорились. Фея аккуратно подсаживается к нему у реки, задумчиво смотрит в его голубые глаза и склоняет голову набок, обнимая колени, когда герцог, не обращая никакого внимания на ее красоту, просто рассказывает обо всем и делится событиями своей жизни. В последствии девушка то вытягивала свои ножки, то намеренно касалась его, и Кораллис просто поддался ее чарам. Для них обоих то не было чем-то серьезным… она соблазнила, а он и не был против. А после, вместо того, чтобы затребовать что-то в фонтане, они снова разговорились по душам. И фея сама подарила ему кулон, позволяющий найти ее в лесу вне зависимости от того, в какой его части он только окажется…

И хотя рождение Арии для них обоих было неожиданностью, Кораллис всем сердцем полюбил ребенка с первых же секунд, как ее только увидел. Возлюбленная в последний раз поцеловала маленькую фею в лоб, вручая ее в чуть дрожащие от волнения руки герцога. Он смотрел на малышку с ласковой улыбкой и, наверное, на тот момент совсем не задумывался еще о том, как на нее отреагирует высший свет. Никто из родственников и не догадывался, что у Кораллиса есть дочь. Он ведет скрытый образ жизни, почти не покидает замок, оттуда же решает дела с землями, облегчает жизнь своим же людям и просто заботится о девочке, подаренной ему самой судьбой.

— Ты… уверена? — мужчина поднимает взгляд на совсем молодую девушку, что лишь горько усмехнулась на его слова, качая головой.

— Так будет лучше для нее, — великая фея с любовью смотрит на спящую кроху. — Для нас обеих, ведь я ничего не смыслю в воспитании детей, — признается она, беззаботно улыбнувшись. — Арию ждет большое будущее среди хайлийцев, и я уж точно не смогу обеспечить ее всем необходимым, если малышка будет сидеть взаперти у моего фонтана.

— Но ты могла бы переехать в замок…

— Даже не продолжай. Ты станешь чудесным отцом, Кораллис. Я это знаю, и… — девушка задерживает на нем печальный взгляд, совсем тише продолжая: — Я была рада повстречать тебя, хайлиец, — только когда она обратилась к нему так, мужчина понял, что фея не собирается продолжать их встречи и, уж тем более, развивать дальше как-то отношения. Она хотела просто отдалиться… просто уйти настолько далеко, насколько сама посчитает нужным.