Together in the void (гет)

Некогда тихий несколько ритмичный стук капель дождя об зонтик сменился громким потрескиванием, когда эти самые капли превратились в самые настоящие струи, что безжалостно обрушились на эту землю, образуя огромные лужи и ручьи, стекающие в водостоки. Девушка с трудом удержала ручку, когда буквально несколько секунд назад ее черный зонт резко потянуло куда-то назад, от чего Шэрон даже показалось, словно он может сломаться.

— Ужасная погода, — совсем тихо прокомментировала девушка, что раньше, еще в детстве, просто обожала дождь. Бен прямо-таки видел перед собой то маленькое солнышко, что намеренно выбежало из его дома и, звонко смеясь, закружилось под дождем вокруг своей оси, с искренней улыбкой зовя его за собой. А он, будучи чуть более ответственным мальчишкой постарше, вскоре вышел лишь для того, чтобы загнать ее обратно под крыльцо дома, дабы малышка не простудилась по собственной же глупости.

— Думал, ты любишь дождь, — он безразлично пожал плечами, наступая в лужу. Из-за того, что зонт для них обоих был слишком маленьким, половина его плеча все равно промокла и парень нахмурился, вроде как понимая, что это куда лучше, чем идти полностью мокрым домой, но с другой… а какая разница? В болезни он видел одни только плюсы. Не нужно ходить в школу, можно целыми днями сидеть в комнате и рубиться в игры, ни на что другое и не отвлекаясь, аргументируя все тем, что он очень болен.

— Люблю, но только за окном, — согласилась Шэрон и невольно улыбнулась. — Не думала, что ты запомнишь.

— Ага, — тупой и максимально безразличный ответ. От такого девушка даже нахмурилась, понимая, что ему не было дела, но… и винить его в этом тоже не могла. А все почему? Да потому что это было вполне себе естественно. Уилсон сама утащила его за собой, сама решила провести до дома и заговорить спустя столько времени, когда, казалось бы, раньше и внимания на него никакого не обращала.

— Послушай, Бен, — она остановилась. Смотрит на него внимательно, и парень чуть наклоняет голову в бок, ожидая какого-то продолжения. — Возможно, вопрос может показаться тебе странным, но… ты злишься? — он все так же молчит, сосредоточенно рассматривая ее выражение лица в этот самый момент, а все мысли были только о том, как бы побыстрее попрощаться с ней, да свалить наконец домой.

— Уже нет, — тихо бросает все же Петерсон, отводя взгляд куда-то в сторону. — Ты до дома собралась меня провожать?

— Не хочу пока что идти к себе, — быстро ответила Уилсон, на что парень только кивнул, бросив короткое «ясно».

Молча они шли вдоль одинаковых улочек с маленькими домами, что, по сути, различались лишь цветом или же количеством этажей, но все выглядели весьма типично и совсем не приковывали к себе внимания, в отличии от того же особняка, расположенного, можно сказать, на самой окраине города. Шэрон виновато смотрела все на дорогу, а Бен продолжал идти вместе с ней к своему дому, не задавая сейчас лишних вопросов по поводу того, какая же причина сподвигла ее проводить его.

— Зайдешь? — он остановился у своего дома. Шэрон мялась возле него, виновато смотря куда-то в землю, а Петерсон не понимал, с чего бы ей вообще так себя вести. То есть, серьезно, почему она просто не прошла мимо него в школе? Зачем помогла? Почему укрыла под зонтом и решила пойти вместе с ним, когда за воротами уже припарковался личный водитель? — Как хочешь, — не получив ответа, Бен развернулся и собирался уйти, но почувствовал, как девушка аккуратно тянет его назад за одежду.

— Точно можно? — тихо спросила Шэр, смотря на парня чуть ли не со слезами на глазах, от чего он на секунду застыл, вспоминая, как она точно так ж ревела, когда не вышло помирить его с Джеком.

— Да? — скорее спрашивал он, пускай и не понимал, зачем ему это вообще сдалось, когда ее лицо — последнее, что ему бы хотелось видеть в стенах своего дома. — Можешь переждать у нас дождь. Мать все равно на работе, сестра с ночевкой к подруге сбежала. Так что дергать тебя будет некому, — флегматично ответил Бен, запуская руку в свои волосы.

— Спасибо, — Уилсон грустно улыбнулась, понимая, что это именно то, что ей сейчас и было нужно. Место, где она сможет просто проплакаться и скрыться на время из-под взора родителей. Место, где никто ее не потревожит, что поможет собраться с мыслями и уже в полной боеготовности отправиться домой…

Она проходит через порог, Бен жестом показывает не разуваться, да после уходит в свою комнату, чтобы, видимо, переодеться. Девушка его не дожидается, молча идет по какой-то неведомой привычке в сторону кухни и вспоминает, как еще когда-то они с Джеком прибегали к нему, чтобы втроем что-то приготовить. Так как в особняке такой возможности не было и их бы всех отчитали, все эксперименты ребята ставили дома у Бена, да после убирались, заметая следы преступлений в виде муки, рассыпанной по всему полу, да маслу, что оставалось на плите в виде ужасных желтых пятен.

«Что же я делаю-то вообще?» — скрестив руки за столом, она опустила на них свою голову, не понимая, что с ней не так и почему на сердце так больно. Почему она плачет, почему ощущения были такими, словно она устала от всего, но, в то же время, понимала, что этот день был ровно таким же, как и все остальные обычные дни. Она все так же отлично училась, все так же болтала с ребятами, стараясь игнорировать их желание покуситься на брата либо же на ее личные сбережения, да улыбалась… улыбалась, улыбалась, улыбалась. Говорила, что все в порядке, врала про семейный отдых и то, что родители ее полностью поддерживают во всех аспектах ее жизни.

«Легко тебе, Шэрон? Кто ты вообще такая? Чего ты хочешь?» — мысленно задавала она себе вопросы, да вот только ответов на них дать ей не мог никто. Чего она хочет? Хорошего отдыха. Вечного сна. Заснуть и однажды просто не проснуться, как бы банально это там сейчас и не звучало. День за днем ее ждало одно и то же. Уроки, оценки, репутация, танцы, снова уроки, но на этот раз с репетиторами… вечерний ужин с семьей и отчет по всем своим действиям, во время которого Джек смотрел на нее, словно на какого-то робота. Смотрел на нее так же, как и все остальные ученики в этой треклятой школе…

— Рамен? — почуяв запах специй, она невольно оторвалась от своих мыслей и чуть повернула голову, замечая знакомую упаковку лапши быстрого приготовления. Давно она такую гадость не видела.

— Рамен. Я закончил, так что пойди переоденься. Футболка и мамины шорты на кровати, — она смотрит на него все теми же мокрыми глазами, а Бен в это время ставит вариться яйца и включает электрический чайник. — Что?

— Зачем ты это делаешь?

— Потому что я голоден? — скептично спросил подросток, изогнув одну бровь. И заметив, как она чуть нахмурилась, он легонько улыбнулся. — Не хочу, чтобы ты стояла и караулила мой дом, как садовый гном.

— Ты… что? — она вспылила, глядя на эту наглую лыбу, и почувствовала в себе желание его чем-нибудь придушить, что было совершенно не в ее характере. — Да иди к черту! Я не настолько низкая.

— Это мы уже поняли, — а сейчас «низкая» явно приобрело совершенно другой смысл. Девушка неловко замолкает, он же, понимая, что стеб зашел уже куда-то не туда, все же продолжил: — Забей.

— Бен… — она хочет протянуть к нему руку и слабо вздрагивает, тут же опуская ее, так и не решившись его коснуться.

От одной лишь мысли о том, что Шэрон хотела сейчас сделать, стало дурно и девушка не понимала, что же на нее вообще нашло. Не отошла после того, как увидела его побитым? И что с того, теперь ей резко стало его жаль? Бенджамин всегда ходит избитый, мрачный и с такими синяками под глазами, что к нему и приближаться лишний раз было просто страшно. И что? Зачем ей пытаться его утешать? Разве они с ним друзья? Разве… разве это не она сама бросила его, решив, что семья для нее дороже? Друзей может быть ведь сколько угодно! А вот родители у нее всего одни, как и старший брат. Она должна быть преданной своей семье. Должна слушаться маму и быть достойной… достаточно достойной для своей фамилии, своего рода. А зачем?..

— Я пойду переоденусь, — и на этой фразе Шэрон выскочила с кухни, попутно рукавами вытирая глаза и пытаясь в спешке успокоиться. Мало того, что она приперлась к нему домой, так теперь еще и ревет у него под боком. Просто плачет и не знает, что ей с этим всем делать. Она сильно устала, но не видит без этого себя. Хочет… просто хоть чего-то интересного, но в то же время не предпринимает ничего для того, чтобы это осуществить, что-то сделать, добиться желаемого…

В комнате Бенджамина Петерсона был самый настоящий срач. Стоило только открыть дверь, и она поняла, что совсем не хочет ступать во всю эту черноту, где с трудом можно было увидеть, куда ступать и по чем в его маленькой коморке, чтобы случайно не наступить на какой-то провод, картридж или же кружку на полу, когда он, видимо, рубился опять в приставку. Кресло-мешок, духота, разбросанные вещи…

«Не удивительно, что у него вид такой болезненный», — подумала она, уже догадываясь, чем он занимался днями и ночами напролет, да представляла, как он слепнет из-за через чур яркого света даже в своем доме, когда только выходит из своей берлоги.

— Ладно… ладно. Это не мое дело, — и с этой фразой она качнула головой, заводя руку куда-то за шкаф, нащупывая выключатель…

Бен в это время прикрывает рамен крышечками из-под маленький кастрюлек и режет яйца на несколько половинок, краем глаза замечая девушку, что так и застряла у порога, смотря на него так, что он буквально прямо-таки чувствовал, как та пыталась прожечь в нем дыру.

— Принцесса Пич, вам не по нраву рамен с грибами? — Уилсон встала, как вкопанная, не понимая, при чем тут вообще Марио, но сопоставив грибное королевство, лапшу и специи, ее словно осенило.

— Боузера на тебя нет, чудовище, — Шэр чуть усмехнулась, вспоминая, как еще в детстве Бен проходил за нее уровни, когда малышка не могла с ними справиться. — И не стыдно тебе, после всего, что мы пережили, примыкать ко злу?

— Садись за стол и узнаешь, — с легкой улыбкой ответил Петерсон, когда девушка в его футболке тихонько прошмыгнула через него к диванчику, возле которого стоял кухонный стол.