Царица Египтуса II (гет)

Имхотеб буквально вбежал в лазарет, тяжело дыша. Известие о ранении матери застало его в расплох.

— Где она? — спросил он у Осириса.

— Вон там, — кивая в нужную сторону, ответил он, — опасности для жизни нет, но придется ждать естественного заживления раны.

Парень быстро подошёл к больничной койке, на которой сидела до ужаса бледная Леа, а рядом, на стуле, точно страж, спал Рамзес.

— Как ты?

— Паршиво, — прохрипела Леа. — Эта стрела была заколдована. Никакое лекарство не действует, даже обезболивающие.

Её взгляд упал на Рамзеса и она спросила:

— Давно он здесь?

Имхотеб пожал плечами, понимая, что Леа больше ничего не скажет о ранении. Его мать не любила показывать слабости, даже ему. Интересно, а при отце она тоже так себя вела?

— Не знаю. Наверное, с того момента, когда тебя принесли. Скорее всего он и не выходил отсюда.

Она досадливо поджала губу и, посмотрев на Имхотеба, произнесла:

— Я знаю, о чем ты думаешь, и даже понимаю тебя, но… Я не могу.

Парень кивнул, хотя увидел, что это определенный прогресс. Криков нет. Может, в скором времени они поговорят нормально «Надеюсь, она поймет насколько дорога Рамзесу» — подумал он. Имхотеб искренне желал ей счастья. Как и Рамзесу, ведь тот заменил ему отца и воспитал в нем того воина, которым он является сейчас.

— Тебе принести что-нибудь?

Леа задумчиво поразмышляла в течение нескольких секунд, а потом покачала головой:

— Нет, но у меня просьба.

— Какая?

— Стрела разорвала мне мышцы и сухожилия. Я ещё долго не смогу двигать рукой, а Хатор нужны тренировки.

Имхотеб слегка нахмурил темные брови, но всё-таки эта просьба не такая уж сложная. Наверное, она не понравилась ему потому, что он отчетливо помнил последнюю встречу с Хатор. И вместе с воспоминанием приходил стыд.

Странно, что с того момента не было нападений.

— Да, хорошо. Могу я ещё помочь тебе?

— Нет. Хотя, ты не мог бы принести мне платье? Я не собираюсь сидеть в лазарете всё это время.

Парень снова кивнул и с невозмутимым выражением лица вышел в коридор. Он любил свою мать очень сильно, но они последние лет так двадцать пять, если не больше, они очень мало общались. Именно столько лет назад он разочаровался в своей мечте — увидеть отца. И после этого их отношения превратились в бесконечную ругань и склоки. Они не понимали друг друга. Не хотели понимать.

Парень включил браслет дозорного и набрал Себу: «У меня есть идея, как свести Леа с Рамзесом. Кажется, лёд тронулся».

— Имхотеб! Подожди! — догнал его Осирис, протягивая флакон с серебристой жидкостью.

— Отдай это Хатор. Скажи, здесь на неделю.

— Что это?

— Снотворное. Девочка плохо спит, — положив зелье ему в руку, ответил Осирис.

Сердце Имхотеба дрогнуло. Черт возьми! Ещё одно совпадение? Нападения прекратились, когда девушка стала пить лекарство. Это она, надо… Он мысленно рыкнул. Итак довёл её до слез, ничего не выяснив. А что если?

«А это идея! — подумал дозорный. — Только сегодня я ей отдам флакон, а вот когда он кончится, я буду готов».

* * *

— Кефер тебя чуть не поймал, — заметил мужской голос за спиной.

Кира обернулась, оказавшись рядом с Гором.

— Но всё равно спасибо, — закончил одноглазый.

Кира, испытывая дискомфорт и странное чувство опасности, сделала вид, что хочет посмотреть в окно, делая несколько шагов в сторону.

— Почему тебе так важно, чтобы до меня не добрался Кефер?

Гор подошел к ней, вглядываясь в её лицо, несмотря на то, что девушка продолжала смотреть на улицу лишь бы не встречаться с ним взглядом.

— Не хочу, чтобы такой цветок пустыни, как ты, достался ему.

Кира удивленно замерла, прижав кошачьи уши к голове. Не зная, что ответить, она перевела тему:

— Почему я почти не помню тебя?

Воин передернул плечами, словно сбросил сонливость, а потом уже гораздо более осмысленным взглядом посмотрел на неё.

— Что ты имеешь ввиду?

— Когда я была маленькая, мы с мамой гостили недолго у вас, а потом она отправила меня домой, оставшись здесь. Я помню твоё лицо, но забыла, какую роль ты сыграл в тех событиях.

— Разве Натир тебе не рассказывал? — с сомнением протянул он.

Девушка нахмурилась.

— Он хотел, но я убегала всякий раз. Слушать про смерть матери тяжело.

Они помолчали несколько минут, вдруг Гор положил на плечо свою крупную ладонь.

— Я был её другом.

— А почему тебя посадили в тюрьму, и как это связано со смертью Баст?

— Она умерла из-за одной девушки. Эксатон предложил мне спасти Баст, и я согласился, но для этого нужно было посодействовать смерти любимого той девушки. Я это сделал.

Меня лишили глаза и отправили в тюрьму

Кира внимательно слушала его, бледнея с каждой секундой всё больше и больше.

— А кто та девушка?

— Леа. Она убийца Баст.

* * *

Хатор испуганно посмотрела в окно. Уже ночь.

— Неужели я выпила всё? Как я могла забыть про снотворное?

«Так, Хатор, успокойся, — мысленно давая себе оплеуху, подумала девушка. — Идти к Осирису нельзя. Ты можешь перестать себя контролировать».

Вообще Хатор плохо представляла, что с ней происходит. Приёмные родители видели в этом проклятие Богов, которое, будучи очень религиозными, сдерживали как могли.

Поэтому с момента пробуждения этого самого проклятия она срывалась не так уж много раз. Но теперь родителей нет. А эта тема всегда была запретной в их доме, так что как они помогали ей, девушка не знала.

— Надо закрыть окна и дверь, — пробормотала она, как вдруг услышала стук.

Она подбежала к двери, слегка её приоткрыв. Может, это Осирис ей принес снотворное?

Но там стоял Имхотеб. На его лице, как всегда, немного самоуверенное выражение.

— Я могу войти?

Всего лишь вопрос, заданный в учтивой манере, какие-то три слова, но Хатор побледнела как полотно, а ведь она загаром и так не отличалась.

— Не думаю, что…

— Спасибо, — рукой открывая дверь и заходя внутрь, произнес он.

— Но я-я, — заикаясь, начала было Хатор, поймав очередной разочарованный взгляд.

Она начала теребить одежду, чувствуя как дрожат пальцы. Вдруг он поймёт? Девушка не хотела, чтобы он видел её в таком состоянии. А если она убьет его? Хотя нет. Скорее он её.

— Я принес снотворное. Осирис передал, что здесь на неделю, — словно не замечая её волнения, сказал Имхотеб протягивая ей зелье.

Она неловко взяла его в руки, а потом и вовсе чуть не уронила. Как ей надоело позорится перед ним! И чем дальше, тем хуже. Имхотеб приподнял правую бровь, но, к счастью, никак не прокомментировал это, сказав про другое:

— Моя мать была ранена, и она долгое время не сможет брать в руки меч, так что теперь я твой учитель. И будь уверена, жалеть тебя я не собираюсь. Есть возражения?

Хатор сглотнула, посмотрев в черные глаза. В этот момент ей показалось, что воздух резко кончился, а по груди полоснули каким-то оружием. Она закусила губу и скованно помотала головой.

— Отлично, — бросил он, а у самого выхода хмыкнул, добавив: — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — рассеянно повторила она, хотя парень уже ушел.