Танцуй-танцуй заварушка (джен)

Примечания:

Очень извиняюсь, что писал эту крохотную главку так долго — у меня просто какой-то писательский запор случился. Такие объёмы в норме за три дня пишутся.

В утешение могу сказать, что следующая глава давным-давно написана, только напильником доработать.

Эта история относится к фанфикам. Будучи таковым, она в неоплатном долгу перед создателями используемых ниже персонажей: Румико Такахаси, Мэтт Бозон, Эрин Белл Бозон, творческие команды Kitty Films и WayForward.

* * *

Франшиза "Пол Ранмы" — из восьмидесятых, смена пола главгероем в ней — а) против его воли, б) обратимая, хоть по дюжине раз на дню (ещё раз, в реальной жизни магии нет) и служит, в первую очередь, испытанием для главгероя — типичного мачо, заставляя его прочувствовать мужской шовинизм с обратной стороны и стать через это более достойной личностью. Главный герой относится к смене своего пола отрицательно, хватается за каждый шанс избавиться от проклятия. Откуда, данная франшиза — и фики по ней, строго следующие канону — не являются пропагандой смены пола.

* * *

Светало.

Предутреннюю тишину пронзила противная трель будильника. Потом глухой стук упавшего будильника. И снова тишина.

Спавший в пол-уха Ранма успел проснуться и быстро одеться, когда из комнаты по соседству раздался вопль ужаса. Боец с косичкой остановился у самой двери с уточкой с буквами «AKANE», услышав изнутри приглушённые голоса. Различил полуджинино «..пять приснилось, что на меня горящее небо падает..», и побрёл вниз, к выходу. Что бы за подозрительная хрень с гостьей ни творилась, с этими её кошмарами и избирательной амнезией, сейчас встревать точно не стоило. Он только надеялся, что им на головы не свалятся вдруг все её «друзья», соперницы, и кого ещё она успела по жизни собрать.

Через пару минут зевающие девушки ссыпались вниз по лестнице. Аканэ была одета для утренней пробежки — то есть в шортики и майку-безрукавку. Шантэй — во всё тот же наряд из Ранминых чёрных штанов и чёрной майки-безрукавки с белой надписью «harpy» на груди. Ну, по крайней мере, необходимость носить бюстгальтеры ей кто-то уже вдолбил.

— Утречка! — поприветствовала Аканэ. — А ты откуда здесь взялся? Уж не за нами ли увязаться решил, м?

— Во-первых, мне тоже любопытно, — начал перечислять боец с косичкой. — Во-вторых, если там будет буча, с твоим участием, а меня там не будет — старик Тендо меня живьём схарчит. В нём начал просыпаться зверь!

— Ты имел в виду, заботливый отец? — ехидно поправила Аканэ.

— Одна разница, — пренебрежительно махнул рукой Ранма, и Аканэ невольно фыркнула, подавив смешок.

— Вот вы где башмаки храните! — догадалась Шантэй, видя, как Аканэ натягивает кеды в квадрате пониженного пола у входной двери. Она тоже вытряхнула свои туфли из подпространственного кармана. Красные, они контрастировали с её чёрным нарядом.

— Как думаешь, до завтрака управимся? — поинтересовался у неё Ранма, тоже натягивая свои кун-фу-тапочки.

— Ммм... Наверно! Там всего делов-то — разобраться, что к чему, да щёлкнуть пальцами!

— Хех, как просто выглядит со стороны... — усмехнулся боец с косичкой.

— Не поможешь мне ещё с бревном? — с некоторой надеждой спросила Шантэй.

— Не, нам сразу после завтрака — в школу. Ты тут останешься с Касуми и отцами...

— Она тоже идёт с нами! — огорошила Аканэ. — Мы вчера придумали, как Шантэй может попасть с нами в школу, используя мою запасную форму в качестве камуфляжа!

— Интересно же! — добавила полуджинни.

— А про директора она тебя предупредила? — осведомился Ранма.

— Директора? — спросила Шантэй.

— Ой, — зажмурилась Аканэ. — Ой!

— Вот зуб даю, — продолжил Ранма, — как только ты — на порог, у него начнётся очередное обострение.

— Обострение? — опасливо переспросила длинноухая.

— Он псих обычно мирный, — объяснил Ранма, — но один из пунктиков у него — постричь всех учеников по шаблону. Мальчиков — налысо, девочек...

— Чем такой ужас — лучше уж налысо! — вставила Аканэ.

— Ой. — Шантэй перекинула свой хвост через плечо и обхватила обеим руками.

— Орудует машинками для стрижки, — продолжил Ранма, изобразив руками. — С двух рук, так резво, что зевнёшь — и готово. Деревянный меч сбривает в стружку за две секунды. А для отвлечения швыряется взрывающимися ананасами, или науськивает какую-нибудь дичь из джунглей, вроде бойцовских лобстеров.

— Это как магия прыголобстеров, да? — вставила Шантэй. — Ну, когда магический как-бы лобстер вылетает из дырки в полу, раз за разом, а если забудут убрать — так и продолжит вылетать, даже когда сам замок уже в руины рассыплется?

— Ээ, нет, мы живых имели в виду, — поправила Аканэ.

— Дело не в этом! — отмахнулся Ранма. — А в том, что он немедленно перевозбудится при виде Шантэй! Он же бросится её стричь! Причём, неожиданно, без предупреждения!

— Ой. — Шантэй крепче стиснула свой хвост.

— Это была.. плохая идея, — самобичевательным тоном сказала Аканэ, осознав наконец, в какую ловушку чуть не завела подругу, из-за чистой невнимательности.

— Ммм... — протянула Шантэй. — Или очень хорошая, как жёсткая тренировка бдительности. Я... давно уже решила, что... случись что с волосами — меня этим не остановишь. Обстригут ли коварные враги, не повезёт ли словить зажигательный горшок прямо головой — я даже не остановлюсь. Возьму в руки басалук — и продолжу сражаться, как человек! — Она извлекла из своего пространственного кармана здоровенный шипастый шар на цепи и решительно покачала им.

— Ты... До такой степени?! — ахнула Аканэ. — Я не... — Она потрясённо умолкла.

«Что же за вражина там была такая, — подумал Ранма, — что её так проняло на стать сильнее? Ведь видно же, что это — не её. Она... Лёгкая, весёлая и ветреная, а так тренироваться, словно лбом стенку продалбливать — это больше Рёге подходит... Кошмары ещё эти... Жаль меня там не было, уж я бы тому... кто бы он ни был, сказал бы пару ласковых.»

Аканэ, судя по отражавшемуся на её лице, думала о чём-то в том же духе.

— Да ладно вам, что мрачные такие? — попыталась подбодрить их Шантэй, убирая железяку обратно. — Давайте, идём уже.

Сверху спустилась Набики, тоже одетая для утренней пробежки. Нехарактерно проснувшаяся и с каменным лицом глотающая что-то из кружки. Ещё бы не сделай морду кирпичом: вчерашний холодный кофе — та ещё гадость.

— Ты-то куда? — взъершилась Аканэ. — Не за нами увязаться, надеюсь?

— Что, неужели мне нельзя уже пробежаться вместе с сестрёнкой? — наигранно поразилась та.

— Ждать не будем! — воинственно ответила младшая, но тут повылез Пи-чан, хрюкнул вопрошающе, и она немедленно растаяла. Порося было взято с собой.

Отправились вчетвером. На первом же повороте из-за угла попался Рёга, долженствующий, теоретически, ещё спать в кладовке.

Аканэ сказала «я покажу дорогу!» и рванула на полной скорости.

Парни пожали плечами, и поскакали вслед за ней.

Набики тоже поднажала, выкладываясь изо всех сил, чтобы держаться вровень с сестрой. Ранма сиииильно подозревал, что эксплуататорша иногда бессознательно использует ки-усиление, в данном случае — дух любопытства. Ну, и бегать она просто любила.

Хотя не особо ухватистый поросёнок на руках служил неплохим таким гандикапом.

Против всех ожиданий, отставать начала Шантэй, чья скорость бега оказалась весьма скромной, совершенно не под стать прыгучести. Впрочем, она быстро это исправила: краткий танец живота — и обезьянка шустро догнала Аканэ. Вот поди ж ты — коротколапая тварь, а бегает быстрей человека. Возможно, потому, что скакала большими прыжками, этаким упругим галопом.

— Эй, у тебя хватательный хвост! — заметил Ранма.

Обезьянка вопросительно цвиркнула, скосившись на него. Хвост она держала загнутой на спину полуспиралью. Треть его была розовой, безволосой.

— Ну, у него конец лысый — чтобы хвататься удобнее, да?

Та пискнула что-то бодро-утвердительное, изобразив хвостом загогулину во время очередного прыжка.

— И длинный какой, — добавила Аканэ, заинтересовавшись настолько, что забыла о своём намерении оторваться от сестры.

— Это... примат... нового... света... — догнала пыхтящая Набики.

Обезьянка цвиркнула недоумённо, оглядываясь на неё.

— Породы, похожие на твою... обезьянью форму, водятся... только на другой стороне... планеты, — пояснила Набики.

— Да, у местных обезьян хвостики куцые, — подтвердил Ранма. — Погоди, ты оттого так резво захваты волосами освоила, что привычная хвостом хвататься?.. Почему же тогда сама до этой техники не дошла?

Обезьянка ответила кратким, раздосадованным «Ки!» — похоже, сама этим вопросом задавалась, и не находила ответа.

Тут на пути им попалась зевающая Укё с ящиком капусты. Которая тут же устремилась следом просто из принципа, хотя ящик был неудобный, и килограмм в нём было за тридцать.

Аканэ фыркнула, прибавляя ходу.

Ранме начало уже казаться, что вот сейчас добавится Мусс — и быть побоищу, бессмыссленному и беспощадному, но как-то обошлось, добрались без приключений.

Шантэй превратилась обратно в себя, вызвав у незнакомой с ней Укё острый приступ любопытства.

— Как и следовало ожидать, — философски заметила встретившая их в дверях Ку Лун, обозревая припёршуюся с полуджинни толпу. — Ну, раз уж пришли — не прогонять же вас. Только сидите тихо и не мешайте.

Му Су по прежнему не наблюдалось — то-ли спал, то-ли был отослан куда-то, чтобы не накосячил сослепу. Сянь Пу задвинула за честной компанией раздвижные двери, и заперла на ключ. Она уже щеголяла своим традиционным нарядом официантки: цветастым платьем до колена с пышным белым фартуком.

— Так, все расселись? — начала командовать Ку Лун. — Теперь вставайте и пересаживайтесь подальше... Нет, ещё подальше. К самым стенам. И постарайтесь не смотреть на проклятый предмет пристально. Если можете — вообще наблюдайте краем глаза. На таком расстоянии задеть не должно, но эта дрянь притягательная. Уж поверьте мне, есть магические вещи, с которыми лучше обращаться, как с живой коброй.

— Золотые слова от того, кто игрался с пожизненной пилюлей любви с первого взгляда! — не удержавшись, съязвил Ранма.

— Ась? — наиграно удивилась старушка. — Это с недельной-то?.. — Она захихикала ехидно. — Пожизненной, ка-ка-ка... Видели бы свои лица!

— Пилюлей? — озадаченно спросила Шантэй.

— Это йокай-бабка так развлекается, — объяснил Ранма. — Потрясёт у внучки под носом какой-нибудь колдовской безделушкой, дождётся, пока та или Мусс этот хлам сопрут — и смотрит, как мы получившуюся кучу проблем разгребаем. Бесплатный цирк, ага.

— Ка-ка-ка... Но ведь так куда интереснее, чем читать скучные нотации об опасности магических вещей, нет?

— Прабабушка нас так воспитывет, однако? — дошло до Сянь Пу.

— Зачем воспитывать? — ехидно поправила старушка. — Когда вы способны сами себе шишек набить, своими силами? Личный-то опыт куда нагляднее!

Дождавшись, пока не стихнет недовольное ворчание молодёжи, Ку Лун выпрыгала в центр зала и обернулась к Шантэй:

— Ты готова?

— Да! — ответила та с решимостью.

— Ты точно не хочешь оплаты?

— Нет... — Шантэй замялась, подыскивая слова. — Не знаю, почему так, но требовать плату за исполнение желания... Это ощущается неправильным. Я зарабатываю на жизнь как джинн-страж, но... это другое.

— Я понимаю, — успокоила Ку Лун. — Подобным чувствам лучше довериться.

— Да! — решимость Шантэй вернулась. — Доставайте, посмотрим что это за гадость.

Ку Лун извлекла из рукава сложный кулон на вычурной цепочке. Шантэй охнула, отшатнувшись, как от порыва ветра. Остальные шестеро молодых людей вздрогнули.

Кулон завораживал. Он блестел и переливался, притягивая взгляд словно намазанный мёдом магнит. Главный, большой камень в центре блестел обещающе — и в то же время, отведя взгляд ты уже не мог сказать, что это был за камень, или, хотя бы, какого цвета.

Предупреждённые, они встретили эту визуальную песнь сирены лишь содроганием, с усилием отводя взгляды.

— Я... ох... Уберите пока... — Шантэй явно было нехорошо.

Ку Лун спрятала чародейскую вещь, и все вздохнули с облегчением.

— Какое концентрированное зло! — сказала Шантэй, оправляясь от потрясения. — Даже двадцать частей тёмной магии по сравнению с этим — лишь лёгкое пованивание.

— Но ты сможешь заставить это перестать быть? — спросила Ку Лун.

— Ммм... Да! — уверенно ответила полуджинни. — Нужны лишь три вещи: мне пять минут сосредоточиться, пустое пространство два фатома шириной, и чтобы кто-то от всего сердца желал, чтобы магия этой вещи... ммм... развеялась, перейдя в нейтральную природную форму?.. — Она нахмурилась, словно прислушиваясь к чему-то. — Да, чтобы развеялась, став частью мира. Она как бы... неправильная? — девушка умолкла, не в силах выразить ощутимое лишь магическими чувствами ограниченным человеческим языком.

— Неестественно вывернутая? — предложила Ку Лун.

— Да, точно! — щёлкнула пальцами Шантэй. — Ощущается, как часть природы, завязанная в неправильный, неестественный узел, которого не должно быть! Если пожелать в лоб, чтобы исчезла вещь, или сам узел, то он обязательно вернётся. Но если пожелать, чтобы он развязался...

— Один вопрос, однако, — подала голос Сянь Пу. — Два фатома — это сколько?

— Нууу... — озадачилась Шантэй. — Это примерно отсюда, — она показала рукой, потом сделала несколько шагов, лавируя между столиками, — до вот примерно досюда.

— Метра четыре, — подытожил Ранма. — Мы раздвинем?

— Давайте, — дала отмашку Ку Лун.

Столики споро раздвинули, освободив участок пола.

Шантэй вышла на середину, кивнула удовлетворённо — и уселась по-турецки, скрестив ноги:

— Аем реди! — провозгласила полуджинни, почему-то на английском с сильным акцентом. — Эээ, и, если можно, подвесить эту бяку на чём-то, вот примерно здесь. — Она показала рукой, на уровне своих глаз.

— Хорошо. — Ку Лун спрыгнула, вышла вперёд, извлекла проклятое украшение, и вытянула перед собой на конце клюки, приблизив к джинни.

Ту передёрнуло. Потом она закрыла глаза, сосредотачиваясь.

Магическая дрянь притягивала всё так же. Но теперь она ещё и покачивалась, поблескивая в завораживающем ритме, словно удав, гипнотизирующий жертву.

Зрачки Набики сжались в точки.

Аканэ набычилась, зыркая на артефакт исподлобья.

Сянь Пу глядела потрясённо, словно устрашившись чего-то.

— Меня ж щас стошнит, — прошептала Укё, прикрываясь лопатой.

— Избавиться... от... свиньи?.. — не выдержал Рёга, заворожённо вытягивая вперёд руку.

И тут Шантэй громоподобно щёлкнула пальцами.

Волна белого света смыла наваждение. Кулон враз потускнел, теряя свой коварный блеск, превращаясь в обычную аляповатую побрякушку. Тренькнув, оборвалась цепочка, и кругляш звякнул об пол, рассыпаясь, теряя облупленные стекляшки.

— Ну вот и... — с облегчением начала Ку Лун, но увидела, что Шантэй останавливаться не собиралась. — Стой! Стой! Довольно, девочка, ты и так уже...

— Я не могу... оставить так! — не открывая глаз выдавила полуджинни. — Знаю! Чувствую!.. Ага, вижу её! — Она вся напряглась, начиная светиться. Все присутствующие, обладавшие чувством самосохранения, нырнули в укрытия. Ку Лун бросилась остановить. — ХААААААААААА!!! — от крика Шантэй дрогнули стены, её аура полыхала словно снежно-белый костёр. — Нуууу жееееее!.. — В воздухе начали проступать призрачные очертания женской фигуры. Волны белого света катились от сидящей по турецки девушки, сотрясая кафе и отбрасывая Ку Лун раз за разом. Белое свечение обволокло всех присутствующих, обрисовывая их сверкающими контурами, видимыми сквозь столешницы, а Укё — даже сквозь лопату.

Потом глаза джинни широко распахнулись, сияя чисто белым, и мир затопило светом.

* * *

— Эх, молодё-ожь, — констатировала Ку Лун, поднимаясь с пола и оглядываясь. Ни правнучки, ни её — ха! — мужа, которого так забавно дразнить эпитетом «зять» — да никого из их молодёжной тусовки в зоне видимости не наблюдалось. А наблюдалась лавандоволосая амазонка в традиционном наряде, валяющаяся в отключке посреди пустого зала: все столики отшвырнуло к стенам.

— Уж колданула — так колданула, мда... — Старушка запрыгнула на свой посох. — Интересно, куда их всех унесло-то?.. Впрочем, их приключение — им и расхлёбывать. Мне хотя бы с этой... совальщицей рук куда не надо теперь разобраться. Вот кто мог подумать, а? Удружила, так удружила. Причём, от чистого сердца...

Старушка подпрыгала к валяющейся девушке, и потыкала ту посохом. Оставаясь при этом в воздухе.

— Эй, Сяо Пу, подъём!

— А? Что? Где? — вскинулась та. — Старейшина эээ?..

— Вот тебе «эээ», — добродушно проворчала Ку Лун, болтая перед той покоцаный кулон на оборванной цепочке. — Узнаешь цацку? Кототорую мы с тобой полезли доставать, хоть Лао Хунь нам строго-настрого запретила?

— Мы? — непонимающе переспросила лавандоволосая. — А?..

— Ну, у меня ушло некоторое время на то, чтобы найти способ освободить тебя. Джинны, знаешь ли, на дороге не валяются, даже такие молодо-зелено, с геройским шилом в одном месте.

— Джинны?.. — С девушки можно было писать выброшенную на берег рыбу. — Некоторое время?

— Предупреждала нас старейшина, что эта дрянь может украсть душу?.. Предупреждала. Послушали мы её? Нееет, мы же самые умные, уже титьки отрасли!.. А я... — Она всхлипнула, утёрла слезу платочком. — А я потом почти триста лет на твой курган цветы носила.

— А... — на лице девушки начала проявляться работа мысли.

— Не знаю, как ей это удалось, джинны не властны над жизнью и смертью — наверно, нашла лазейку не считать тебя мёртвой, раз твоя душа была заперта в этой дряни... — Колон с силой швырнула кулон об стену, от чего тот рассыпался окончательно. — Я её просила всего лишь освободить твою душу, чтобы могла уйти на перерождение. А она — вон оно как, тебя живьём вернула. Силища дурная, немеряная... Одним словом — молодёжь.

— Душу?.. — Девушка начала догадываться. — Ох... Ох!

— Да, соображалка у тебя всегда была отменной, сестрица. Если б чувство опасности хоть в половину так хорошо работало!

— К... Ку Лун?.. — ахнула девушка.

— Что Ку Лун? — рассмеялась добродушным, хекающим смехом старуха. — Я уже триста семнадцать лет, как Ку Лун. Помоги лучше кафе в порядок привести. Нам открываться скоро, а тут разгром полный, и главная миленькая официантка пропала невесть куда... Да! Ты в японском хоть немного понимаешь? Запямятовала я на старости лет-то.

— А?..

— Ну что ты глаза-то круглые делаешь. Да, это моё кафе... Харчевня, то бишь, в тихом уголке столицы Японии. И нет, это не Киото, это новая, сто лет всего, как основали.

— Что?..

— Что делаю-то здесь? Да пра-правнучку выгуливаю. То есть выгуливала, пока её не унесло. Интересно, когда-то вернётся? И вернётся ли?.. Ну, хватит рассиживаться. За работой наболтаемся ещё.

* * *