Мрак. Тряпичная защитница (джен)

Всю оставшуюся дорогу я не рисковала остановиться. Не могла успокоиться, спотыкалась, но как будто даже упасть не смела. И неудобно падающая на глаза прядь волос бежала со мной, мешала мне, терзала меня, а я не могла её поправить так, чтобы надолго. И глупая юбка от быстрого бега собиралась и задиралась едва ли не до белья.

Я не успела переключить страх с одного на другой. Я пробежала по ступеням вверх, к своей квартире. Если Пиччи меня ждал, он слышал стук каблуков. Если Ярослав за мной гнался, он слышал стук каблуков. Оба они запросто могли поймать, схватить, удержать и… Хуже того — сцепиться друг с другом.

Сцена, что устроил Ярослав, так и стояла у меня перед глазами. Жуткая и невыносимая сцена, словно он… Словно он был таким же чудовищем, как Пиччи.

Ключи упали у меня из рук, и я чуть не расплакалась и чуть не накричала на них. Неужели не могли они упасть как-нибудь в другой раз, когда все было бы хорошо?!

Если когда-нибудь все было бы хорошо.

Я вошла. Все было ясно. В кухне горел свет.

Снимая каблуки, я чувствовала горечь слез, ещё не текущих. Пойду или не пойду, Пиччи сейчас будет допытывать, где я была. Пиччи сейчас будет кричать. И я… Нет, я не должна ничего ему говорить, иначе будет только хуже! И откладывать тоже бесполезно…

Опустив голову, я вошла на кухню.

Но прошло несколько секунд. Минута.

Тишина.

Я решилась поднять взгляд и встретилась глазами с настоящей Лизой.

Да. Это была она.

Совсем на меня не похожая, серьёзная, строгая. Взрослая. Она пила чай из тяжёлой синей кружки и стекла её очков блестели с особенной важностью под тусклым светом кухонной лампы.

Лиза была одета тепло и удобно, и волосы все собрала в неидеальный пучок.

Я не знала, что ей сказать. У неё, похоже, тоже не было слов для меня.

Все слова уже были множество раз сказаны. Это случилось не в первый раз. Далеко не в первый.

Ещё тогда, когда Пиччи спас меня и ложную Лену, ещё тогда Лиза хотела пойти с ним. Хотела дружить с героем. Тогда ещё никто ничего не понимал про него, кроме только нашей создательницы, профессора Виолетты⁽¹⁾. И только она смогла убедить всех, что дружбы этой вовсе не нужно.

Тогда Пиччи забрал меня и Лену очень далеко.

Но каждый раз, неведомым образом, Лиза снова его находила. Снова появлялась. Снова требовала отдать ей это место.

Может быть, я сделала бы это с радостью, если бы только создательница не просила меня ни за что этого не делать. Ведь… Лиза может погибнуть, если останется с ним. И её стремление это сделать — ненормальное.

Непонятно мне лишь то, почему Пиччи всякий раз, как Лиза нас находила, уезжал и выбирал другое место обитания. Различия меж нами он не делал. Он — сумасшедший и не видит, если не хочет.

«Не помнит о проблеме», прямо как Ярослав. Это вовсе не хорошо

Это вовсе не помогает и не спасает.

И я должна спасти Лизу, даже если она сама не хочет. Сегодня у меня есть аргумент, ужасный и болезненный, но ничего. Я выдержу, если это раз и навсегда Лизу успокоит.

Я тихо подошла к ней ближе.

— Ты одна? — спросила я. Если здесь будет и настоящая Алёна, это будет ужасно. Если Пиччи её увидит, он не даст ей уйти. Но… Алёна, к счастью, всегда была разумнее Лизы. Лишь один раз я видела её со времен похищения. Когда с родителями вместе она приехала забирать Лизу домой.

— Как и ты, — холодно согласилась Лиза. — Где он?

— Наверное, ищет новую жертву, — иных дел, кажется, Пиччи не нужно. Никогда. Даже о еде он не думает сам. Ждёт каждый раз, чтобы я заботилась об этом.

— С Леной, да? Почему это? Он предпочитал ей не рисковать. Ты ему надоела, да?

Я сжала губы и устало опустила голову. Неважно, что настоящая Лиза меня презирает. Неважно, что она так со мной говорит. Но то, как она упоминает Лену… Это страшно. Но она не знает. Теперь будет знать.

— Лена умерла, — коротко сказала я.

В бездыханной тишине прошла ещё минута.

— Как?

— Её убил злодей. Пиччи не смог её защитить!

У Лизы побелели губы и застыли глаза. Затем медленно, словно летним вечером, на лицо её опустилась тьма.

Она ударила кружкой по столу и вскочила с места.

— Убил?! Лену убил злодей?! Вы отомстили ему?!

— Нет. Он ранил и Пиччи, и Пиччи… Сбежал. И месяц…

— Врешь! Ты врешь! — чуть не на визг сорвалась Лиза. — Пиччи так бы не поступил, никогда! Он не простил бы такое! Не сбежал бы от злодея!

Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Само собой, Пиччи идеальный, а я лгунья!

Разве Ярослав может такое понять? Разве я не беспомощна перед её слепотой?!

— А ты! Неужели, так и сидишь, спрятав голову в песок? — продолжала бушевать Лиза. — Неужели ты не пыталась починить Лену?

— Пиччи не принёс Лену сюда, чтобы я могла её починить. И я не нашла её тела, не смогла отыскать. А починить её… Могла бы только профессор Виолетта. Мы очень сложно устроены, — а профессор Виолетта — мертва. — Месть её не вернёт.

Лена была смелее, чем я, но и ей не приносили убийства радости. Если бы я пошла мстить, если бы я повела мстить Пиччи, ей это не принесло бы радости.

— Месть даёт тебе право, а тому злодею не дала бы шанса убить снова!

Я промолчала. Ведь тот злодей вполне мог не быть убийцей. Скорее всего, никого он не хотел убивать. Он спасался от Пиччи.

Нет. Я не знаю.

Пиччи не рассказал мне подробностей. Но, думаю, Лену взяли в заложники, и Пиччи не смог победить.

Может быть, злодей был не один. Не знаю.

Но знаю точно, что не напади Пиччи, и Лену бы не тронули.

Бороться со злом — нужно, но делать это должна полиция. При чем тут Пиччи? Почему ему нужна зрительница? Может быть, потому что он сам… Он сам… Получает удовольствие, убивая. А я ему нужна лишь затем, чтобы подтвердить, что битва была честной и велась со злом. Но у людей не просто так запрещён самосуд!

— Пиччи сам ничуть не лучше злодея! — выкрикнула я отчаянно. Это была не мысль, это был вопль, многолетняя боль, наша общая с Леной, хранившаяся так долго, что начала уже загнивать и обращать все в пушистую, мерзкую мякоть.

Лиза побелела от гнева, её глаза показались мне хуже безумных и опаснее просто злых.

Но Лиза не успела обрушить на меня своей ярости. В двери повернулся ключ.

Я знала, Лиза не двинется с места. И сбежала сама, спряталась в своём шкафу. Пиччи пришёл. Пиччи вернулся. Ужасно.

Его бодрый, но злой голос тут же накинулся на Лизу.

— Лиза! Где ты пропадаешь?! — и как ни стыдно мне было перед создательницей, я была рада, что буря эта меня миновала. Что там настоящая Лиза, а не я. — Ты понимаешь, что ночь?! Ты понимаешь, что толпы злодеев ходят по улицам и вредят невинным?!

— Пиччи! — её голос дрожал и ломался, но не от страха! Нет, лишь от чего-то странного, непонятного мне. От восторга и любви. — Прости, Пиччи! Но я больше не могла! Это неправильно! Неправильно-неправильно-неправильно!

— Именно! — крикнул он в ответ, горячась ещё больше. — Неправильно тебе ночью одной!..

— Неправильно, что ты сражаешься один, Пиччи! — отчаянно провизжала она. — Возьми… Научи меня! Я взрослая! Я сильная! Я добрая!

Я вся сжалась.

Нет! Только не это! Почему так много плохого должно было произойти в один день?!

Лиза так сильно хочет быть с Пиччи, но ведь последствия обрушатся на меня! На меня! А я не хочу уметь убивать! Я не хочу убивать!

— Ну конечно, Лизонька, — мягко, куда мягче, чем всегда со мной, проговорил Пиччи. — Я тебя научу. Но это не значит, что нужно ходить…

— Пиччи! Я хочу тоже убивать злодеев, как ты! — крикнула Лиза.

Я едва не закричала сама, но Пиччи так ужасно затих, что мне пришлось удержаться.

И с ужасным, звериным тихим пониманием, он спросил Лизу:

— А сегодня ты уже убила злодея, Лиза?

И с ледяным ужасом я спросила себя: «А точно ли это я не явилась к Стампу?..»

Примечания:

Ну... Каноничной Лизы тут, я полагаю, в помине нет ?в свое оправдание скажу, что я читал всего два раза. И один из них (первый) я испытывал глубочайшую ненависть. Я не ненавижу саму Лизу, хотя, надо признать, именно она кричала, что злодеев надо убивать в каноне

Ну и собственно, да, конец 1 эпизода

1) Да, это Фантолетта в данном случае

Вернуться к тексту