Виноваты будут двое (джен)

Шумная толпа школьников ввалилась в кабинет, но, заметив Снейпа, словно волна, столкнувшаяся с камнем, разбилась на небольшие группы, которые, притихнув, стали разбредаться за парты. Сегодня мужчина источал еще большее раздражение, чем обычно. Его бесило всё и все, а особенно лохматая ходячая проблема, что вечно лезет, куда не просят. Ведь сумела же она вчера разбередить воспоминания, что были спрятаны ото всех, даже от него самого.

Все эти годы он старался не думать о девушке, с которой у него ассоциировалось «счастье». Лишь в моменты, когда становилось совсем уж невыносимо, он представлял ее теплую улыбку, ласковый взгляд, обращенный к нему. Но не больше. Больше было нельзя. Нельзя было давать себе пищу для размышлений. Нельзя было вспоминать, что он когда-то был кому-то нужен, интересен, что им искренне восхищались. Нельзя было думать, что это могло бы продолжаться и по сей день, что он мог сейчас быть… счастливым. Всего этого было нельзя. Подобные мысли затягивали в пучину вины, тоски, отчаяния, из которой выбраться было уже практически невозможно.

За столько лет он научился не вестись на провокации, видеть скрытые мотивы. Он привык ко лжи, лести, заискиванию, но к искренности оказался уязвим. За что и поплатился: бессонная ночь стала ценой за те несколько счастливых моментов, что ему удалось прожить вновь. Стоило лишь закрыть глаза, ослабив окклюментные барьеры, как в голове в безумном вальсе начинали сменяться реальные и созданные его воображением события прошлого. Вот они с Лили под деревом обсуждают планы на будущее, когда появляется Джеймс, и Лили, смеясь, убегает с Поттером. А вот уже на пятом курсе он в сердцах кричит ей: «Грязнокровка». И вновь события сменяются: Темный Лорд со словами «Ты сделал свой выбор, Северус» швыряет Авадой в девушку. И вот он уже в Годриковой впадине рыдает на полу над ее хладным трупом. Так продолжалось всю ночь, он всегда не успевал, всегда оказывался виноват. «Сон без сновидений» ему уже давно не помогал, потому, промучившись полночи, наплевал на сон и сел проверять работы студентов.

И ведь ничего бы этого не было, если бы не эта девчонка. Вот надо было ей тогда уставиться на него, не могла просто делать задание. И даже скинуть ее на кого-нибудь другого не получилось. Вчера стало понятно, что если ее чем-нибудь занимать, то проблем она доставляет по минимуму. И рассказывая об этом на сегодняшнем завтраке остальным профессорам, он надеялся перекинуть ее на кого-нибудь из них, но Дамблдор, напротив, закрепил эту обязанность за ним, сказав что-то в духе «раз ты уже нашел к ней подход, то возлагаю эту задачу на тебя». И теперь это напоминание о той минутной слабости придется видеть чуть ли не каждый день. Он со злостью сжал кулаки.

А вот и она, его новоиспеченная персональная проблема, входила в класс в окружении крутящихся вокруг нее Поттера с Уизли. Одно радовало, по-видимому, их компания тоже не доставляла ей удовольствия. Мельком он обратил внимание на ее руки: бинты выглядели чистыми, без единого пятнышка крови, что уже было неплохо — мазь действовала как надо, да и девчонка на этот раз все-таки решила не вмешиваться в собственное выздоровление. Правда, к котлам ее все равно подпускать не стоило, вместо этого ей предстояло заниматься переписыванием учебника, может, тогда желания глазеть на преподавателя поубавится.

Профессор резко поднялся из-за стола. И так едва слышные шепотки стихли окончательно. Долгопупс еще сильнее вжался в парту. А вот Грейнджер, казалось, была даже рада возможности прервать разговор с друзьями.

— Сегодня вы будете продолжать варить животворящий раствор. К концу урока жду на столе готовые зелья ото всех, кроме Грейнджер. Вы же, — обратился он к девочке, — ввиду вашей повышенной неуклюжести займетесь более подходящим занятием — перепишите главы из учебника, касающиеся данного типа зелий, можете приступать.

Девчонка кивнула, не выказав ни удивления, ни недовольства, и потянулась за учебником. Он, уже понадеявшись на спокойное начало урока, стал оглядывать столы на предмет соответствия ингредиентов рецепту, когда Грейнджер, после небольшого раздумья, подняла руку и уставилась на него. Сидящий рядом с ней Поттер попытался ее вразумить, начав что-то активно ей шептать, но она от друга лишь отмахнулась.

А зря, не успел урок начаться, как она уже действовала Снейпу на нервы. Мало ей вчера вопросов было? Девчонка всерьез решила, что если он ответил один раз, то будет делать так и впредь? Слишком самонадеянно даже для нее. Пора бы спустить ее с небес на землю. Но то ли из-за недосыпа, то ли из-за неожиданности ситуации, он несколько промедлил с ответом, чем девчонка успешно воспользовалась. Расценив его молчание как приглашение к продолжению, она начала говорить.

— А время варки раствора обусловлено тем, что нужно не переварить аконит, но в то же время раскрыть свойства граната? И какая формула используется для точного расчета этого времени?

Не дав закончить, профессор резко ее прервал:

— Мисс Грейнджер, вы так и не поняли, к чему приводят неуместные вопросы на уроке? Хоть сегодня возможности взорвать еще один котел вы лишены, но помимо вас тут присутствует еще много желающих заняться подобным.

— Но, сэр, это же по теме урока…

— И даже если вам кажется, что информация о принципе Хепдитча жизненно необходима всем присутствующим, то, боюсь, они с вами не согласятся — сейчас их больше интересует, где в кабинете находится стеллаж с ингредиентами, не правда ли, мистер Поттер? Вы ведь именно это так активно пытаетесь узнать у мисс Грейнджер? — и, не став дожидаться ответных возмущений от мальчишки, закончил: — Минус десять баллов с Гриффиндора за пустую трату времени, а также жду вас на отработку в пятницу. — после этих слов он отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Вскользь заметил, что на девчонку его раздраженная тирада подействовала весьма неплохо: выглядела она растерянной, во взгляде читалось полное непонимание произошедшего, будто она даже не допускала мысли, что ей могут не ответить. Вот только он ответил, случайно — привычный термин как-то сам вырвался. Хотя, судя по ее виду, она даже не поняла, что добилась ответа на свой вопрос.

Но всё же что за повышенный интерес к программе старших курсов? Да и вообще, с каких пор девчонка как источник информации стала использовать учителей вместо книг? Раньше ведь на уроки она приходила не за знаниями, а за тем, чтобы ими похвастаться. Это что ли новый способ привлечения внимания? Или она собралась что-то варить самостоятельно? Чем больше он наблюдал за ней, тем меньше понимал ее мотивацию. А это раздражало.

* * *

Гермиона торопливо шагала по коридорам, время от времени оглядываясь, проверяя, не успели ли Рон с Гарри понять, куда она пошла. За последние несколько дней она уже успела от них устать. Она пыталась объяснить им, почему перестала с ними общаться, но сталкивалась с непониманием и неумелыми попытками поддержать, пожалеть — это вызывало только раздражение. Поэтому она старалась пересекаться с ними пореже: продолжила пропускать обеды, а на ужины и завтраки забегала лишь на пару минут, в гостиную факультета приходила после отбоя, всё остальное время проводя в самых безлюдных уголках замка.

Вот и сейчас она искала подобное место, где могла бы подумать над тем, что сказал профессор. Сегодня всё почему-то шло не так. Даже до практики ее не допустили, что, на удивление, было весьма обидным. Если бы ее декан, профессор Флитвик, да любой другой преподаватель сказал бы что-то подобное, ей было бы плевать. Их слова утратили всякий вес. Но осознавать, что профессор Снейп не считает ее способной даже зелье сварить…

Единственный человек, который говорил ей правду, мастер своего дела, создающий собственные зелья, не захотел с ней возиться. Но неудивительно: кем он ее видел? «Всезнайкой, что пересказывает учебники»? «Студенткой, что без причины взрывает котлы»? И не ответил он ей потому, что смысла это не имело. Логично, конечно, двадцать детей в одном помещении с опасными веществами — гремучая смесь, и отвлекаться от контроля за ситуацией ради человека, который не способен думать самостоятельно, — пустая трата времени и сил. От своей ничтожности захотелось свернуться калачиком и забиться в самый темный угол.

Правда, вчера ей все-таки ответили, даже весьма развернуто, и в какой-то момент ей даже показалось, что профессор сам был рад ее вопросу. Неужели она его чем-то разочаровала? Еще раз прокрутив в голове их последний разговор, вспомнила, что профессор что-то упомянул про какой-то принцип, то ли Химдича, то ли Хотдитча. Неужели он все же сказал ей название той формулы. Может, он все-таки не считает ее безнадежной?! На этой мысли у нее будто камень с души упал. Что ж, она будет стараться еще больше, она покажет, что он не зря дал ей шанс. И уже в более приподнятом настроении она устремилась вглубь школы.

* * *

Северус Снейп мерил шагами кабинет, время от времени подходил к столу, доставал котел, делал еще круг по кабинету и убирал котел обратно. Изначально он вообще собирался сесть проверять эссе, но чем меньше оставалось времени до отработки с Грейнджер, тем чаще его посещала мысль о продолжении собственных исследований. Вот только объективных причин делать это у него не было: сроков ему никто не устанавливал, идей, требующих скорейшей проверки, не возникало, эссе опять же придется проверять в ночи. Его уже начинала злить собственная иррациональность, непонятные шатания по кабинету, поэтому, когда котел уже в десятый раз оказался в шкафу, пришлось признать, что дело совсем не в исследованиях, а в несносной девчонке, что скоро явится сюда.

С момента той бессонной ночи прошло уже несколько дней, ощущения успели поблекнуть, и теперь собственная реакция, нынче совершенно непонятная, лишь раздражала: повел себя как сентиментальный подросток, решил детство повспоминать, будто не знал, что следует после. А что стало причиной?! Всего лишь взгляд. Да и чей?! Гриффиндорской всезнайки. Какого Мерлина, Северус, тебе ведь уже далеко не пятнадцать, ты уже не тот нелюбимый ребенок, жаждущий малейшего внимания. Так почему?! Почему начал вспоминать?! Почему ответил ей?! Остановившись у стола, Снейп облокотился на него, тяжело дыша. Это же был просто взгляд, ничего не значащий… Абсолютно ничего… Он прикрыл глаза. Невозможно, чтобы он так действовал на него. Это просто досадная случайность. Нервы, недосып, да что угодно могло стать причиной срыва, но точно не девчонка. Всё, сейчас он успокоится, достанет котел, подберет ингредиенты и займется своей обычной работой. И окончательно убедится, что Грейнджер тут не при чем. А она пусть смотрит на него хоть целый вечер. Ничего все равно не произойдет. Выдохнув, он поднялся из-за стола и отправился реализовывать план.

Вот только в попытках доказать себе, что подобные человеческие слабости ему чужды, он упустил одну вещь. Точнее, так и не смог признаться в ней даже самому себе: тому одинокому мальчишке, что еще жил глубоко внутри него, хотелось вновь ощутить тот взгляд, хотелось побыть тем, кем восхищаются, к чьим словам прислушиваются. Даже если это будет всего лишь на пару минут. Даже если потом придется мучиться от кошмаров.

Девчонка явилась вовремя. Оглядев его настороженным взглядом, нерешительно замерла у двери. Но вмиг оживилась, стоило ему лишь сказать, что вместо строчек сегодня ей предстоит заниматься подготовкой ингредиентов. Радость от перспективы простоять ближайший час со ступкой в руках у студентов он наблюдал впервые, выглядело это несколько подозрительно, но к неадекватным действиям Грейнджер он уже начал привыкать. Поэтому, не уделив этому какого-то особого внимания, просто продолжил помешивать раствор в котле.

Пару раз он чувствовал на себе ее заинтересованный взгляд, но она быстро возвращалась к тому, на чем останавливалась. Да и в целом к заданию отнеслась ответственнее, чем в прошлый раз. А вот он, напротив, своей работой был недоволен: движения казались недостаточно точными и аккуратными, раствор передержанным, кусочки трав неодинаковыми. Но сколько бы усилий он не прилагал, исправить ничего не получалось. Казалось, чего-то не хватает, но чего, он понять не мог.

Зелье по итогу у него получилось неплохим, эксперимент можно было считать удачным. Вот только удовлетворения от результата, как в прошлый раз, он не почувствовал. Лишь усталость и разочарование.

Грейнджер к этому моменту с заданием тоже уже разобралась, но уходить не собиралась. Вместо этого стояла, закусив губу, и перебирала в руке не пойми где раздобытый стебелек валерианы. Он уже понимал, к чему всё идет. Но раздражения не было — слишком вымотался он для этого. Несколько отрешившись от происходящего, он просто ждал, когда девчонка озвучит забредший ей в голову вопрос и уберется восвояси.

Грейнджер, заметив, что он обратил на нее внимание, наконец-то собралась с духом и выдала:

— Профессор, а почему в противоожоговой мази вместо лаванды не используют валериану? Ведь это бы сократило время приготовления и усилило бы обезболивающие свойства.

Забавно, девчонка умудрилась понять, что он варил в прошлый раз. Еще и название формулы вытащила из его гневной тирады. Да, и вроде даже разобралась в ней. Вот только, если бы мазь можно было бы улучшить так легко, это давно было бы уже сделано.

— Вы, кажется, забыли, что кровь саламандры усиливает действие успокаивающих трав, но если для лаванды это допустимо, то вот валериана вполне способна вызвать весьма неприятный побочный эффект, — посчитав, что на этом их разговор окончен, мужчина перешел за рабочий стол и приготовился проверять эссе.

Но девчонка на этом не остановилась. Хоть и явно волнуясь, она продолжила, слегка запинаясь:

— Но ведь если не измельчать валериану, а использовать целиком, сократится площадь реагирующей поверхности, что сведет на нет этот эффект, разве не так?

Усталость как рукой сняло. Действительно, это звучало реально. Такой простой метод, его же на первых курсах изучают, и то больше как задачки для понимания взаимосвязи между площадью поверхности ингредиента и скоростью реакции. На практике-то он толком и не применяется. Видимо, поэтому его все и обошли стороной. А ведь что только не пробовали: и самые редкие травы использовали, и специальные установки изготавливали. А оно вот как получилось. Нет, понятно, нужны расчеты, проверки, но…

Его раздумья прервал вопрос девчонки, которая явно начала нервничать из-за затянувшегося молчания.:

— Я ошиблась?

— Нет… Это возможно… Да, ещё нужно рассчитать граммовку, сверить температуры, опять-таки высчитать точное время… — на какое-то время забыв, что разговаривает со студенткой, он пустился в подробнейшие объяснения процессов, законов, увлекаясь всё сильнее.

А вернувшись обратно в реальность, обнаружил, что девчонка уставилась на него в немом восторге. Ее глаза буквально светились от переполняющего их восхищения. По спине пробежали мурашки. Детские мечты, что уже давно были похоронены, буквально возрождались из пепла. Притом, что сам он для этого особо ничего и не сделал. Это было так странно, в какой-то степени даже неловко, но приятно. Возможно, он пожалеет об этом позже, но сейчас просто хотелось хотя бы ненадолго продлить этот момент.

— Есть ещё вопросы? — слегка охрипшим голосом, произнес мужчина.

Сегодня девчонке повезло — сейчас он был готов ответить на практически любой её вопрос, чем она не преминула воспользоваться. Разговор продлился полчаса, как ни странно, оставив довольно приятное послевкусие.

* * *

Драко Малфой вышел прогуляться по коридорам школы перед сном. Он медленно шел, вдыхая сырой воздух подземелий, когда в него врезалась гриффиндорская всезнайка, чуть не сбив его с ног. В порыве гнева он выкрикнул ей первое, что пришло на ум:

— Грейнджер, смотри, куда идешь, или твои родители не научили тебя и этому?

Она не отреагировала, лишь постаралась его обойти. Это было слишком скучно, обычно на его нападки она хотя бы огрызалась. А он уже понадеялся на развлечение, потому сдвинулся левее, не давая ей пройти, и продолжил, растягивая слова:

— Ах, точно, им же было некогда, их больше интересовали изощренные способы самоубиться, в чем они весьма преуспели, — о том, как погибли ее родители, он узнал от отца.

— Малфой, заткнись.

Едва различимая злость в ее голосе раззадоривала, хотелось вывести ее на более сильные эмоции.

— А в чем я не прав? — притворно удивился он. — Были бы они поумнее и не пользовались бы маггловскими недоповозками, остались бы живы.

И не успел он закончить фразу, как его подняло в воздух и отшвырнуло в сторону. Он даже ничего не успел понять: вот он стоит на полу, а вот он у него уже вышибает воздух из лёгких от удара об стену, и он начинает медленно сползать по ней на пол. Звон в ушах прервался раздражающим голосом Грейнджер: «Малфой, ты как?». Он хотел огрызнуться, но изо рта вырвался лишь стон. А после темнота и звук спешно удаляющихся шагов.

* * *

Гермиона бежала к кабинету, из которого лишь недавно вышла. Сердце бешено стучало, отдавая в висках. Кровь прилила к лицу. Что она натворила? Идиотка, никому помочь не может, но уже стремится покалечить. Да, это Малфой. Да, он заслужил. Но… Но… Он мог говорить всё что угодно о ней самой, ей было бы плевать, но о родителях… Мерлин, Гермиона, что ты наделала? Он же мог умереть. Вот что ей мешало сдержаться и просто послать его куда подальше? Теперь ее исключат, возможно, отправят в Мунго. И проведет она там до конца своих дней, так ничего и не успев сделав. И всё из-за собственной дурости. А ведь всё шло так хорошо. Наметились первые успехи с заклинанием левитации, будь оно неладно, никогда бы не подумала, что оно может быть столь опасным. Да и Мерлин с ним, профессор, вроде, перестал считать ее совсем уж бестолковой, доверил подготавливать ингредиенты, на вопросы отвечал охотно… Точно, профессор же тоже узнает.

Она уже добралась до кабинета зельеварения и готовилась войти, но стоило ей подумать о Снейпе, как рука замерла в сантиметре от двери. Он явно пожалеет, что вообще тратил на нее свое время. После такого иначе как с презрением он на нее смотреть уже точно не сможет. И будет прав. У нее в голове уже начал вырисовываться образ преподавателя, узнающего о том, кто это сотворил с Малфоем. Но в последний момент она одернула себя, заставив собраться. Нет, она не будет бегать от ответственности, Малфою нужна помощь, и как можно скорее. А там будь что будет. И чтобы не успеть передумать, рывком открыла дверь кабинета и, зажмурившись, выпалила:

— Профессор, там Малфой. Ему нужна помощь. Срочно. Мадам Помфри далеко. — Она говорила и чувствовала, как ее всю трясет.

Казалось, до ответа профессора прошла целая вечность. Но вопроса, которого она больше всего боялась, не последовало. Мужчина лишь коротко бросил: «Ведите».

Дорога до раненого для Гермионы прошла как в дыму. Единственной мыслью было «не опоздать». Неизвестно, чего она боялась больше: обнаружить не дождавшегося помощи Малфоя или увидеть реакцию профессора.

Когда они добрались до места, профессор принялся оказывать первую помощь, и спустя пару минут, тянувшихся словно час, она различила стон мальчишки. Успели. Больше от нее ничего не зависело. Стоило ей лишь это осознать, как из нее словно вынули стержень, на котором она держалась последние минут двадцать. Ей стало страшно. На глаза навернулись слезы. Тело начало бить крупной дрожью. Она потупилась и замерла в ожидании приговора. Но прошло пять, десять, пятнадцать минут, а профессор все еще молчал. С каждой минутой ожидания паника стремительно нарастала. Наконец, не выдержав, она подняла голову и увидела, что профессор смотрит прямо на нее.

— Мисс Грейнджер, вы здесь больше не нужны, отправляйтесь в башню. Скоро отбой.

Гермиона, кивнув, на негнущихся ногах побрела в гостиную факультета.