Сборник драбблов по драгонаге. С разных фестов (джен)

с Сикрет Санты для Astera Orey

Никогда такого не было, чтобы единственная дочь эрла, прямая наследница, стала Серым Стражем. Вот только иногда нет выбора. Эглантина молча плелась за Командором Дунканом и думала о наболевшем. Что с того, что завербовали ее не силой? Сама пошла, долгую неделю уламывала отца и Дункана попеременно, скандалы закатывала. Если бы не нежеланный грядущий брак с Томасом Хоу — сидела бы она дома, да наслаждалась легендами об этих самых Серых Стражах. Книжник Рендон превозносил их до небес — и герои, и великие воители, и Тедас периодически от Мора спасают. Впрочем, Эглантина надеялась, что уж ей-то Тедас спасать не придется — Мора не было. Как и все ферелденки, Эглантина довольно сносно владела оружием. Отец в свое время выбрал для нее парные кинжалы дуэлянта и обучил руководить небольшим отрядом. Наследница эрлинга, будущая эрлесса, она должна была уметь все — от штопки чулка до защиты замка. Иногда отец оставлял ее "на хозяйстве", отправляясь в Денерим. Так что Эглантина не чувствовала себя беспомощной среди оравы здоровенных мужиков — могла и послать и приложить. Дункан обмолвился, что в Ордене всегда было мало женщин. Неудивительно, ведь среди постоянной войны с порождениями тьмы некогда задуматься о любви и, тем более семье. "Да и шла бы она! — злобно подумала Эглантина, тряхнув головой. — Много ли проку от семьи, если замуж против воли выпихивают?"

Пока они шли в лагерь, Дункан успел рассказать кое-что о Серых Стражах, их истории, порождениях. И все это время Эглантину не отпускало ощущение подвоха. Дункан определенно рассказал не все. Но о чем он умолчал, Эглантина узнала только на Посвящении. Даже когда она с группкой других новобранцев собирала кровь Порождений, считала, что это только для того, чтобы будущие Стражи научились действовать согласованно. Но узнав, что в чаше Посвящения бултыхается собранная ими кровь, и что выживут не все, Эглантина онемела от возмущения. Пока прочие рекруты громогласно отходили от шока, она стояла соляным столбом и думала, что сглупила, удрав из дома. Да, Рендон говорил, что Стражи отказываются от своего прошлого, что им нет возврата к прежней жизни, но Эглантина считала, что это всего лишь красивые слова. Оказывается, нет. Выжившие становились неуязвимы для Скверны, получали способность чувствовать порождений на расстоянии, но…

Эглантина подозревала, что и тут есть подвох. Не бывает так, чтобы ритуал, несущий в себе только выгоду, покрывался такой тайной. Эглантина открыла было рот, чтобы отказаться. Ну их всех, лучше уж замуж. Но она не успела высказаться. Другой рекрут, менее всех устойчивый к стрессу, завопил и бросился наутек. Дункан хладнокровно прикончил его.

— Обратной дороги нет, — сказал он, обращаясь к оставшимся рекрутам, — выбор сделан, и изменить его уже не получится.

Эглантина молча смотрела, как рекруты по очереди пьют из Чаши. Каждый раз повторялось одно и то же — искаженное гримасой лицо, судороги, падение. Несколько раз Дункан сказал: "Я сожалею". Настал черед Эглантины. Боль-боль-боль-боль, охватившая все тело, будто огнем. Эглантину корежило, словно бересту в пламени. И в тот момент, когда она уже смирилась с тем, что вот-вот окажется в Чертогах Создателя (или куда там попадают людские души после смерти), все закончилось. Эглантина лежала на каменных плитах беседки для Посвящения, над ней склонился Дункан, всем своим видом выражая не нужное ей участие. Эглантина неуверенно поднялась на ноги и обвела взглядом новоявленных Серых Стражей. Их осталось только пятеро из девяти. В глазах — след от только что пережитой боли и понимание того, что прошлое осталось за гранью. Недаром, вспомнила Эглантина слова Рендона, ушедший в Стражи лишался права на наследство. Он больше не принадлежал своей семье, он принадлежал Ордену.

Но самый большой сюрприз ожидал их вечером на праздновании Посвящения. Кто-то из матерых Стражей, здраво рассудив, что рано или поздно новичкам так и так предстоит узнать это, поделился информацией насчет продолжительности жизни Серого Стража и ритуале ее завершения.

"Тридцать лет, мне осталось всего тридцать лет, — взвилась Эглантина, — и это если раньше не убьют, а потом Зов и сражаться с Порождениями на Глубинных Тропах до последнего вздоха? И все это ради кого? Ради того, чтобы всякое быдло, которое всю жизнь тратит на то, чтобы ковыряться в земле, жрать и спать, даже и не знало, на какие жертвы я пошла ради них!" Это было несправедливо. Поэтому ритуал и сохраняется в такой тайне, поняла Эглантина, иначе бы никто не вызвался добровольцем. Хотя в последнем наборе таковой оказалась только Эглантина — прочих вытащили кого из тюрьмы, кого прямо с эшафота. И был один мажонок, которого Дункан забрал с обряда Усмирения, воспользовавшись Правом Призыва. У них всех был только один выбор — серостражество или смерть. Тридцать лет жизни, взятые взаймы у Судьбы. И расплата несоразмерна долгу.

Утром Эглантину поставили перед фактом, что раз она обучалась руководить отрядом бойцов, то новички из последнего набора поступают в ее полное распоряжение. Так что с рассвета Эглантина ходила на тренировки со старшими Стражами, а после полудня гоняла свой отряд. К вечеру она уже валилась с ног. А иногда страж-лейтенант Гимокс поднимал Эглантину и ее отрядик среди ночи и гонял вокруг лагеря в полной выкладке. При этом требовалось не разбудить остальных. С чувством глубокого морального удовлетворения Эглантина слушала стенания сброда, волею шутницы-Судьбы оказавшегося у нее в подчинении. Лучше всех держался мажонок, Эглантина даже зауважала его. Надо же, мальчишка на год младше ее — а Эглантине только в начале этой весны исполнилось пятнадцать — а держится почти наравне с ней, которую с детства обучали быть воительницей. Как же обучают в этих Кругах? Да его посох, который Брайс сейчас держал перед грудью наперевес, весил, поди, как двуручник. И мокрая от только что закончившегося ливня мантия наверняка тянула к земле почище кольчуги.

Через несколько недель отряд Эглантины сочли достаточно подготовленным для самостоятельного патрулирования. Они отправились, напутствуемые солеными шуточками Стражей и строгим приказом не лезть на превосходящие силы Порождений. Следовало немедленно вернуться в лагерь и сообщить стражу-лейтенанту численность, состав и направление движения.

Эглантина вела отряд, лениво поглядывая по сторонам. Она не надеялась увидеть порождений прежде, чем учует их. Более опытные Стражи уверяли, что лучше полагаться на чутье — оно может подсказать многое, как направление, так и количество порожденек. Но пламя, охватившее деревушку в долине, они увидели все-таки раньше, чем учуяли буянящих там Порождений. Эглантина замерла на месте, торопливо оценивая противника. Так, на первый взгляд, ничего серьезного — гарлоки и генлоки, огров нет. Но — двадцать против них, шестерых. И Ледяная Хватка Брайса мало что будет значить на таком малом расстоянии от огня. Эглантина нахмурилась.

За ее спиной шумно спорили парни. Братья-лучники Джутт и Джатт доказывали, что надо вот прям немедленно атаковать — Порождения не ждут их появления, да и вообще, они Стражи, они клялись защищать простых жителей от Порождений Тьмы. Эглантина скривилась. Деревенька была захудалая и абсолютно бесполезная. Но спорить с братьями было бессмысленно — Кодекс Серых они знали практически наизусть. Воин Эмерик и гном-разбойник Горим стояли на том, что им отдан приказ не связываться с превосходящими силами противника, и если всякие там эльфы считают, что силы не превосходящие, то пусть лучше научатся считать. Брайс молчал, до синевы сжимая в руках посох и напряженно сверля взглядом спину Эглантины. Он умел считать, видел бушующее пламя, чувствовал среди Порождений мага. Шансов на победу у неопытного отряда, отправившегося в первое самостоятельное патрулирование, не было никаких. Но Брайс ждал приказа атаковать.

Эглантина чувствовала спиной эту напряженную обреченность мага. "Кто они для него? — подумала она. — Никто, как и для меня. Быдло боится магов и отвергает их. Но тем не менее он ждет сигнала к атаке, чтобы защитить их. Потому что он Серый Страж. Победа в войне, бдительность в мире, жертвенность в смерти".

— Отходим, — скомандовала она, — у нас приказ не связываться с превосходящими силами. А за компанию в безнадежный бой ввязываются только дураки, — добавила она специально для Брайса.

"Победа в войне".