Под несчастливой звездой (гет)

Как следовало поступить с этим комлинком? Признаться матушке? Или Аполлонии? Вот Като Порция не осмелилась бы даже заикнуться о нём. Стоит братцу услыхать о приключившемся, он вмиг схватится за меч, чтобы призвать Гая Верадуна к ответу, и тогда грянет грандиозный скандал. А если это скомпрометирует военную операцию на Коррибане? Но оставлять комлинк себе тоже не выход! Ведь правда?..

Порция не могла решить, что делать. Проведя в муках и сомнениях несколько дней после того, как все мужчины отбыли, она рискнула обратиться за советом к своей лучшей подруге — к Джулии. Показав ей запретный комлинк, она вкратце изложила не дающий покоя разговор с Гаем Верадуном в саду Дарта Азамина.

— Что же мне делать? Уничтожить его?

— Уничтожить? Нет! — Будучи по натуре порывистой, романтичной особой, Джулия с восторгом отнеслась ко всей этой истории. — Отправь ему фото — сейчас же!

— Джулия! Это неразумно!

Начинать личную переписку без ведома и разрешения семьи, тем паче с этим учеником, казалось чистым безумием. Любой блюститель нравов старой школы назовёт её честь запятнанной. Подобное ещё могло сойти с рук помолвленной паре, но даже в таком случае вызвало бы косые взгляды. Между мужчинами и женщинами, не связанными друг с другом брачным обетом, не существовало дружбы. Тот факт, что Порция не вошла в возраст, лишь усугублял ситуацию.

— Неразумно? Почему? — её надувшая губы лучшая подружка определённо считала иначе.

— Ты знаешь почему! Джулия, из-за таких вещей можно нарваться на неприятности!

— Только если тебя поймают! — заговорщицки хихикнула она. — Почему бы тебе не отправить ему фото Миледи?

— Собачки? Не думаю, что он имел в виду её фото!

— Нет, глупышка! Фото вас обоих. Сделай селфи с Миледи и отправь его.

Порция замотала головой.

— Собачка ничего не изменит.

— А если я тоже буду там с тобой? Он зовёт меня младшей сестрёнкой, не забыла? Пусть на фото будут его младшая сестрёнка, её лучшая подруга и его собачка. Что тут плохого? Две леди стараются поддержать домашний очаг, пока Лорд на войне. Ведь мы ничего не знаем. Вдруг какой-нибудь джедай убьёт его на следующей неделе?

— Я могу отправить ему что угодно, только это всё равно составит неправильное впечатление, — сердито ответила Порция.

— Просто весточка от семьи. Мы же будем в одежде. Ничего гадкого. Ну же. Давай похулиганим.

— Ну не знаю… — замялась Порция.

— Перестань притворяться, будто пришла сюда не за этим, — подхватила лучшая подруга, выразительно понизив голос. — Ты рассказала мне о своём комлинке, чтобы я уговорила тебя сделать это. Ты хочешь, что тебя уговорили — признай!

Они ещё немного поспорили, когда Джулия сбегала за Миледи, но, в конце концов, Порция бросила с ней тягаться. Чтобы выбрать правильный ракурс, выгодно подчёркивающий отростки на щеках, ушло семь томительных попыток. Ещё две — чтобы переснять фото, когда она обнаружила, что забыла освежить блеск на губах. Ну и ещё одну, когда ей захотелось добавить фильтр.

— Теперь круто! — объявила Джулия, через плечо наблюдавшая за процессом редактирования. — Так и отправляй!

— Я не уверена… — растерялась Порция, а затем банально струсила. Благоразумие взяло верх, заставив отвергнуть сумасбродную идею делиться с кем-то своим фото. И она совершенно не представляла, о чём ему написать, на что сию минуту пожаловалась Джулии.

— Ты слишком много думаешь. Не думай — отправляй! — с упрёком заявила подруга и без предупреждения выхватила комлинк, исполняя план собственными руками.

— ДЖУЛИЯ! — в ярости взвыла Порция.

— Ты расскажешь мне всё — каждое слово, которое он ответит! — девочка трепетала от восторга над собственным поступком.

— Ненавижу тебя! — прошипела Порция. — Что ты натворила?!

— Натворила? Я ничего не делала, — Джулия ухмыльнулась и, хихикая, состроила ничего не понимающее лицо. — Знать не знаю ничего о твоём секретном комлинке от ученика моего отца. До чего гнусный поклёп! Паинька Порция Метелл никогда бы так не поступила!

— Вообще-то, ты тоже на снимке, — сдавленно напомнила Порция.

— Ах, ты о том фото? — отреагировала та совершенно невинным голосом. — Да, его отправила я по домашнему комлинку для ученика моего отца, который мне заместо старшего брата. И моя подруга Порция Метелл тут абсолютно ни при чём! — заплела интригу подруга и подмигнула. — А вообще, — добавила она, — я поставлю эту картинку на фон своего личного комлинка. Видишь? Мне нечего скрывать.

— Считаешь, что кто-нибудь в это поверит? — недоверчиво спросила Порция.

— Да кому какая разница, всё равно никто ничего не узнает! — Джулия уверенно опровергла любые сомнения. — А мы с тобой умеем хранить секреты.

— И правда… — на этих словах Порция, просветлев лицом, ощутила слабое облегчение.

— Значит, ждём, — подытожила подруга.

Ожидание… Собственно, это было единственным, чем занимались в нынешние времена, когда приготовления к войне достигли своего апогея. Военная кампания, до которой, по бытовавшему мнению, оставался год, а то и не один, вдруг неизбежно замаячила на горизонте. Тектонические сдвиги в привычной картине мира будили волнение, порождали опасения… К счастью, общество чувствовало сплочённость вокруг фигуры Тёмного Лорда Вишиэйта. Каждый ситх понимал, что это была не злонамеренная война, но превентивный удар, призванный обеспечить выживание их народа и его образа мыслей. Видит Сила, Император оттягивал войну столько, сколько мог, поэтому, что бы ни уготовила судьба, подданные поддержат его.

Их опора будет иметь ключевое значение, ибо в прокламациях Дворца сквозило однозначное: конфликт мог затянуться вопреки ожиданиям большинства. Корифеи, глашатаи трона неустанно оповещали о том, что не стоит ждать быстрой и лёгкой победы. Мудрые мужи из ближайшего окружения Вишиэйта внушали мысль, что эта кампания не будет похожа на триумфальное шествие по колониям. Республиканские системы будут бороться до конца. Им придётся осознать ошибочность выбранного пути, но процесс изменений будет постепенным. Граждане Республики с молоком матери всасывают демократическую пропаганду, их беспрерывно пичкают ложью, разносимой фанатиками-джедаями. Эти люди просто не в состоянии узреть ситхскую правду об истории и Тёмной стороне. Паранойя и предрассудки затуманили им разум. А чтобы преодолеть это тлетворное влияние, понадобится время.

Из-за мрачных предвещаний Дворца тревога Порции не унималась. Братец, Лорд Виндикан, Гай Верадун… да что там — все мужчины, кого она знала, окажутся на линии огня. Молодые, пожилые — цвет воинов Империи должен будет доказать свою полезность Повелителю Вишиэйту. Они пребудут вдали от дома долгие годы — ГОДЫ! — не считая кратких возвращений в отпуска или по долгу службы. А ей, как прочим леди, полагалось терпеливостью и кротостью оказывать своим Лордам поддержку, ведь на время войны всем придётся пренебречь важными аспектами мирной жизни.

Сердце кольнуло неприятным сомнением, что свадьбу сестры отложат всего на два года… Тогда и её личные перспективы окажутся отодвинуты в ещё более неясное будущее. Порции придётся сидеть дома, не имея шанса ступить в новую взрослую жизнь, покуда ситхи не воцарятся над галактикой или не падут, пытаясь достичь вожделенной цели.

Как прилежная дочь Империи и рода Метелл, Порция старалась принять происходящее. Но иметь дело с переменами, особенно такими досадными, сложно. Она задавалась вопросом: стоило ли оно того? Была ли война правильным решением? Перевесит ли обретённая слава все тяготы и потери?..

Отсутствие ответов угнетало, но она не могла показать своего смятения. Ситху не пристало обнажать слабости, сомнения или тревоги. Среди их народа преклонялись перед стойкостью, крепли на невзгодах и боли. Упорствовали, закаляли сердца и не сдавались, несмотря ни на что. Твёрдость характера была неотъемлемой часть последователей Тёмной стороны — их отличительной чертой. Ситх делал то, что должен. Не колеблясь, не уступая зловредному джедайскому милосердию. И эти жёсткие требования относились в первую очередь к нему самому, а не к другим.

Порция заставила себя проглотить страх и сделать вид, будто жизнь идёт своим чередом. Если бы у неё спросили, как она себя чувствует, ответ был бы прост: всё хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Что бы ни случилось, она всё преодолеет. Ибо таково свойство ситхов — выживать вопреки всему. Неважно, бросили ли их умирать на краю галактики, потерпели ли они поражение, были ли их миры разрушены и оставлены гнить в руинах — род ситхов продолжался, как продолжалась сама Тьма.

Враги могли победить, но они выиграли бы битву, а не войну. Ибо ситхи всегда возвращаются. Одной Силе ведомо как, но они найдут способ проскрести свой путь из тени, чтобы явиться за возмездием, от которого затрепещет галактика.

Но сейчас, наедине с собой, измученная Порция отдалась на волю слёз. Она боялась за своё будущее, за будущее своей семьи и своего народа. Она плакала не потому, что всё ещё была впечатлительным подростком, её трясло не из-за высосанных из пальца проблем… просто вопросы, обрушившиеся на неё, были слишком суровыми, а риски — слишком настоящими. Бывали дни, когда она чувствовала, что готова сорваться… Когда не знала, что делать, и металась между мужеством и страхом.

Возможно, действительно стоило открыться Аполлонии, но сестра была одной из проблем. Сказать матушке? Что ж, матушке хватало своих несчастий…

Поэтому оставалась только Джулия. Увы, до лучшей подруги не доходила вся серьёзность ситуации. Её отцу предстояло отправиться на битву с заклятым врагом — он мог запросто лишиться головы, но у Джулии на уме было одно лишь платье, какое она хотела на день рождения. Платье в дырках! Естественно, всё, что Джулия хочет — она непременно получит. Так к чему разыгрывать целую драму из-за пустяка?

В такие моменты Порция чувствовала себя ужасно одинокой. Как будто любимые ею люди проходили мимо, не замечая навалившиеся на неё трудности.

На сад незаметно опустились сумерки. В эту самую секунду её плотно сжатые губы задрожали, а самообладание дало трещину. А спустя мгновение, опираясь на трость и неспешно ковыляя, на тропинке появился Дарт Азамин. Он уселся на скамейку рядом и протянул руку, приобнимая её с отеческой заботой.

— Ну, ну… — ласково утешил старец, когда она замочила слезами край его плаща. — Дай печали волю. Выпусти Тьму. Нехорошо сдерживать её внутри.

— У меня дурное предчувствие о войне, — хлюпая носом, выдавила из себя Порция.

Его ответ не порадовал:

— Как и у меня, моя дорогая, как и у меня.

— Тогда зачем мы ввязываемся в неё? Почему?!

— Нам не дано прятаться вечно. Мы откладывали конфликт тысячу лет, но он остался неразрешённым. Пришло время пожинать плоды.

— Почему бы не отложить его ещё ненадолго? — со всхлипом выдохнула она с наивным упорством школьницы, испуганной всеми чудовищными потрясениями, что неумолимо ждут впереди.

Лорд Азамин не стал пресекать простодушные, но крамольные рассуждения. Он вздохнул и заговорил с тем же смирением перед неизбежностью, какое она чувствовала в сердце.

— Бывают времена, когда сражаться необходимо даже вопреки желанию. В Республике принято считать, будто мы, ситхи, любим битвы, но они заблуждаются. Нас вновь назовут агрессорами, но истина такова, что это будет упреждающий удар. Лорд Вишиэйт чувствует, что время пришло. Он хочет контролировать, когда и где начнётся эта битва.

— И вы согласны с ним? — спросила Порция, даже зная, что он ответит.

— Согласен.

— Но почему бы не попытаться затаиться и дальше?!

— Наш Император в некотором роде эксперт в мастерстве сокрытия. Но даже он понимает, когда настала пора выйти на свет и во всеуслышание заявить о себе.

— И вы… — запнулась Порция, решившись высказать кое-какие из своих запретных сомнений. — Доверяете его суждению?

— Целиком и полностью. Нет никого, кто рискует потерять в этом деле больше, чем наш Тёмный Лорд.

— Он бессмертен. Он не может умереть. Что ему терять?

— Он боится потерять свою власть больше, чем боится потерять свою жизнь. Та Империя, которой мы с тобой наслаждаемся, — творение его рук.

Этот аргумент заставил её прикусить язык.

— Что бы ни ждало впереди, наши ценности будут жить, если мы передадим потомкам то, чему научились, — продолжил Дарт Азамин в своей мудрой рассудительной манере. — Тьму не задуешь как свечу, ибо там, где есть свет, должна быть и тень.

— Хотелось бы мне, чтобы существовал способ, которым я могла бы помочь. Но я всего лишь девушка…

— Ты можешь помочь надеждой.

— Надеждой? — с любопытством повторила Порция.

— Да. Надежда — прерогатива не одного только Света. Надежда есть сама сущность Силы.

— Жизнь… — с благоговением вырвалось у неё.

— Да. Сама по себе жизнь является лучшим выражением надежды. Мы, ситхи, противостоим жизненным трудностям нашей Тьмой. Из-за неё мы выстраиваем порядок иначе, чем джедаи и Республика. Но мы стремимся облегчить жизнь всему обществу. Наша надежда на это не менее крепка, чем у них. Наш народ жаждет успеха, счастья и исполнения желаний в точно такой же мере, как и они.

Она кивнула. Ситхов зря представляли злодеями. Если бы только Республика могла это понять…

— Вишиэйт делает ставку на то, что, высвободив Тьму на поле боя, мы принесём всеобщее благо. Помоги ему, храня веру в его лидерство и наш путь. Верь в идеалы, на которых выросла, и надейся на нашу победу.

Дарт Азамин советовал ей сохранять крепость духа. Стать большим ситхом. Довериться Тьме и перестать убиваться. Но он не стыдил, а давал полное заботы напутствие. Ибо, как всегда, высокоуважаемый ситхский мудрец действовал с ненавязчивой тактичностью.

— Благодарю, Лорд. Мне помогли ваши ободряющие слова.

Как и возможность выплакаться, и объятие.

— Обращайся в любое время, моя дорогая, в любое время, — улыбнулся он, похлопывая её по колену.

— Уже темнеет. Мне пора идти.

Когда Порция встала и, сделав реверанс, засобиралась домой, Дарт Азамин вдруг спросил:

— Этот молодой человек, Верадун, беспокоил тебя здесь на днях?

Порция замерла. Неужто Лорд Азамин… заметил комлинк? Или почувствовал предмет их размолвки в саду?

— Нет. Почему? — отозвалась она малость поспешно.

— С этим юношей могут возникнуть проблемы. Он может быть… — Дарт Азамин замолк, и Сила передала, как тщательно сосед подбирал эпитет: — Непредсказуемым.

Порция кивнула.

— Он кажется очень смелым.

— Да, — согласился тот, и в его интонации слышалось странное беспокойство. — Смелый — это самое подходящее слово.

Надо сказать, Гай Верадун не сбавлял в своей смелости. Спустя два дня после того, как негодная Джулия отправила фото, Порцию разбудил сигнал комлинка.

«Пятница — день, когда всё случится. Пожелай мне удачи».

Удача… Это понятие присуще людям, нечувствительным к Силе, — плебсу, неспособному влиять на события, которые с ним происходят.

Вот об этом-то Порция и решила ему написать. Пусть Гай Верадун был случайным, найденным на какой-то колонии, но по неизвестной причине Сила наделила его своим даром — приобщила к частице того, что связывало вселенную воедино. Хочет он или нет, непостижимое наследие делало его актором воли самой Тьмы, и эта высокая честь исключала в его статусе любое понятие удачи.

«Удачи не существует. Пожелаю тебе встретить свою судьбу».

Судьба — удел адептов Силы. Через неё недоступные смертному пониманию цели энергетического поля жизни переплетались с решениями индивидуумов, принятыми по доброй воле. Не в твоей единоличной власти вершить свою судьбу, не в твоей власти её избежать. Но Порция знала о помыслах, что вели Гая Верадуна, поэтому добавила к посланию строку из катехизиса Тёмной стороны:

«Будь героем, которым стремишься стать».

Хотелось верить, что её пожелание поможет ему и поможет Империи. В нём не было ничего недопустимо личного или фривольного. Если, не приведи Сила, переписку обнаружат, поразмыслила она, то не найдут в ней чего-то предосудительного.

В эту же ночь Порция посетила службу в приходском храме. На закате в общей молитве она просила за Императора Вишиэйта, за тысячи Лордов и простых солдат, кому предстояло атаковать Республику, за священное и праведное дело Тьмы. И мысленно добавила ещё одну просьбу — за высоченного и коренастого Гая Верадуна, этого завзятого грубияна, новоиспечённого Лорда Малгуса. В последнее время она как-то слишком часто думала о нём…

Вслед за тем Империя вновь погрузилась в напряжённое ожидание. Её подданные затаили дыхание, и Порция вместе со всеми одержимо просматривала новостные ленты.

Что будет?

Кто умрёт?

Станет ли эта ночь началом конца сокрытой Империи Ситхов, процветавший вдали от взора заклятых врагов?

Или сегодня наступал второй Золотой век Тьмы?

После тысячелетий крови и слёз ситхи наконец-то будут править галактикой?

Первые слухи поползли спустя девяносто шесть стандартных часов. Они проскальзывали из наспех напечатанных сообщений от мужей и отцов, братьев и дядей. Это были неподтверждённые сведения, разумеется, ведь Дворец пока не выпускал официальных заявлений, но тем не менее они внушали надежду.

Ситхская армада раскрыла себя у Рукава Тингел, перерезав путь дипломатическим посланцам Республики, направленным туда для расследования информации о таинственном скоплении кораблей. Респам дали время ретранслировать сообщение об огромной ситхской флотилии, а затем аннигилировали их. Военачальники ситхов желали убедиться, что оппоненты по ту сторону галактики получат весть о возвращении старого врага, явившего за реваншем с неслыханным размахом.

И Республика заглотила наживку. Они ответили, бросив на спасение осаждённого сектора в Рукаве Тингел наспех собранные корабли. Естественно, все они угодили в ловушку. Попав в окружение, подоспевшее подкрепление было уничтожено. Те же, кто уцелел, рассеялись и бежали. Так был создан первый плацдарм для оперативного развёртывания на территории Дальних Рубежей Республики.

Это был стратегический ход, необходимый, дабы развить успех. Миры внешней спирали являлись средоточием промышленных объектов Республики. В здешних системах производили стройматериалы и дроидов, от которых сильно зависел враг. На планетах синтезировали химикаты и создавали гипертопливо. Добывали ресурсы и ценные альтернативные источники энергии. Заготавливали продовольствие в немыслимых объёмах, призванных прокормить миллиарды. Контроль над этими секторами позволял подорвать военную машину Республики и нанести чувствительный ущерб её экономике. Их изнеженные центральные миры слишком прочно подсели на поставки дешёвого сырья и дроидов из слаборазвитых отдалённых систем.

Новости с высадки у Коррибана также внушали робкую, но надежду. Небольшая космическая станция, держащая под контролем прародину адептов Тёмной стороны, была быстро захвачена под натиском превосходящих сил ситхов. Разнились лишь сообщения о судьбе её защитников-джедаев. Шептались, будто одному из рыцарей Света удалось улизнуть. Никто не ведал, был то мастер или падаван. Всё это мешалось со слухом о том, что в судьбоносном поединке пал Лорд, но вновь никто не располагал чем-то конкретным. Так кто же погиб? Отец Джулии или его неопытный, до прискорбия малоподготовленный ученик?..

Порция с тяжестью на душе подозревала, что эта участь выпала последнему, и не знала, что чувствует, думая о таком исходе. Впрочем, все слухи могли оказаться пустой болтовнёй, а с Силой могли воссоединиться одни проклятые джедаи. Проверить что-либо было невозможно, Дворец молчал, и оставалось только ждать.

Однако Порция стала первой, кому открылась истина. Ибо когда она в очередной раз достала комлинк, надёжно спрятанный под подушкой, то увидела новое сообщение от Гая Верадуна.

«Я убил его. Ещё никто не знает, но я убил его».

«Джедая?» — мгновенно набрала она.

Лаконичный ответ пришёл несколькими часами позже:

«Нет. Моего Учителя».

Она раз за разом перечитывала каждое простое слово признания, чувствуя, как сердце сжимается от боли за Джулию и леди Виндикан. Она бы предпочла не знать этой правды. Путь для блистательной карьеры непрошеного ситхского дарования, Гая Верадуна, Дарта Малгуса, вдруг стал намного тернистей. И если раньше у неё не было причин недолюбливать выскочку-случайного, отныне они у неё появились.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ