Серебряная пуля (гет)

Никогда бы не подумала, что фразу «Выбить ударом дурь» нужно понимать дословно. Но пощёчина Рока, нанесённая не жалеючи, во всю силу, со вкусом и расстановкой, действительно выбила всю дурь из моей головы, заставив осознать, что я конченая дура. Это было невероятно сложно, но я всё же сумела выдавить из себя слова извинения. Попросив напарника купить бутылку рома (даже не спрашивайте, сколько сил мне для этого потребовалось!), я не сумела скрыть радости, ведь он согласился не раздумывая! К счастью, Рок отвечал, стоя ко мне спиной, и не мог видеть мою счастливую мордашку.

Я понимала, что вернётся парень ближе к вечеру, вместе с Дики и Бенни, а потому спокойно валялась на корме судна, предаваясь блаженному ничегонеделанию, как вдруг мне позвонила Эда.

— Здорово, Двурукая, — голос монахини был озабоченным. — У вас ничего не случилось?

— Да нет вроде бы, — лениво ответила я. — А что?

— Да я тут в городе ошиваюсь, — ответила моя заклятая подруга. — За последний час трижды натыкалась на кортеж отеля «Москва».

— И? — я не понимала, к чему она клонит.

— Рядом с Балалайкой сидит Рок, которого та обнимает за плечи. — Судя по голосу, Эде это крайне не нравилось.

— Может, она его снова как переводчика запрягла? — я пыталась говорить спокойно, но не смогла скрыть неведомо откуда взявшейся злости.

— Может… — Монахиня ответила далеко не сразу.

— Зная этого бестолкового, я могу с уверенностью сказать, что сегодня на катер он уже не вернётся и будет ночевать дома, — обида прям таки сочилась из моего голоса.

— А зачем он тебе понадобился на катере? — заинтересованно спросила блондинка.

— Я его попросила бутылку рома купить… — слова вырвались сами собой, прежде чем я успела сообразить, что и кому говорю.

— Ты попросила Рока сделать тебе подарок? — Я готова была поклясться, что Эда улыбается до ушей. — Девочка, да ты, никак, решила перейти в наступление?..

— Не пори еру…

— Если ты так жаждешь получить свою бутылку бухла и пачку кексов именно сегодня, то у меня есть предложение, — перебила меня Эда, и голос её стал мягким и вкрадчивым. — Просто устрой засаду у него дома, а я покараулю его в баре, куда он в любом случае заглянет, перед тем как отваливать на боковую.

— Да с какой радости мне это делать?! — вскинулась я. — Какая, к чёрту, засада?!

— А ты не хочешь? — издёвка в голосе монашки читалась вполне явственно.

— Да на кой… — я запнулась, внезапно осознав, что на самом-то деле идея блондинки кажется мне вполне привлекательной… а душу гложет ревность. — Я… ну…

— Я тебе позвоню, когда наш красавчик навострит лыжи до дома, — хохотнула Эда и повесила трубку.

— Чтоб тебя, похотливая монашка! — выругалась я, при этом про себя прикидывая, как быстрее добраться до дома Рока.

Я ни разу не бывала у него в гостях, а потому сильно волновалась, когда вскрыла замок и шагнула внутрь квартиры, скинув ботинки на пороге. К моему удивлению, бардак отсутствовал как класс: кругом были чистота и порядок. Обстановка была очень скромной: аккуратно заправленная кровать, две тумбочки (одна — между кроватью и окном, вторая, на которой стоял небольшой телевизор, — напротив кровати, у стены) да узкий шифоньер слева от входной двери. По правую руку были две двери, ведущие на кухню и в душевую кабинку, совмещённую с санузлом. Оба этих помещения также были прибраны и ухоженны. Сунув свой любопытный нос в шифоньер, я с изумлением обнаружила там все семь «гаваек», подаренных ему мной. Честно говоря, была абсолютно уверена, что он их просто выкидывает! На телевизоре лежала наша совместная фотка, сделанная в Японии. Ещё одна фотография, на этот раз одиночная, обнаружилась в верхнем ящике телевизионной тумбочки. На ней была запечатлена смеющаяся я, сидящая на носу торпедоносца в обнимку с РПГ-7В. Я попыталась вспомнить, когда и кем мог быть сделан подобный снимок, но память наотрез отказалась делиться информацией о чём-либо похожем. Кроме того, обнаружились шмотки парня, а также кипа книг на различных языках, среди которых выделялись самоучители русского языка и литература на нём же. Память услужливо подсказала, что под занавес нашей поездки в Японию Рок говорил о своём решении учить этот язык. Он тогда сказал, что так ему будет проще договариваться с Балалайкой. Завершив осмотр квартиры, я подошла к кровати и провела рукой по покрывалу, но сесть на неё так и не решилась, сказав самой себе, что пол тоже сойдёт.

Вот честно, не помню, как я умудрилась заснуть, но факт остаётся фактом: в районе девяти часов вечера меня разбудил звонок Эды.

— Будет у тебя через двадцать минут, — по-военному коротко отрапортовала она и бросила трубку.

Я какое-то время сидела на полу, недоумённо хлопая глазами, а потом, вспомнив события дня, бросилась в душевую, на ходу сбрасывая одежду.

Честно говоря, я была готова к тому, что парень мог не купить ром, замотавшись бегать по поручениям «русской валькирии», но он не то что не забыл, но ещё и купил самый крутецкий ром во всём Роанапуре! Нет, серьёзно, я на какое-то время дар речи потеряла, когда япончик вытянул из пакета бутылку «Bacardi Reserva Superior 8 Years»! А когда он назвал меня «красивой девушкой», по моему телу пробежала волна мурашек, а следом — волна тепла.

Как оказалось, непомерная цена была вполне оправдана: на вкус это был настоящий «напиток богов». Я как раз долила себе рома в бокал и вернулась на нагретое место, усевшись на краю по-турецки, как вдруг Рок, до этого сидевший на стуле, поднялся на ноги, подошёл к кровати и угнездился на полу, причём спиной опёрся на раму, а головой — на мои скрещенные ноги. Моё глупое сердце тут же суматошно затрепыхалось в груди, давая понять своей хозяйке, что его обмануть не получится. И именно в этот момент я наконец поняла, зачем же именно моё величество соизволило снизойти до визита в квартиру Рока и прождало его до самого вечера. Ответ был очень прост: я решилась показать ему настоящую себя.

Странно, но мне было очень просто рассказывать ему подробности того, как обычная девочка-подросток превратилась в отмороженную убийцу, которая стреляет первой и не думая, просто для того, чтобы тому ребёнку, что прячется у неё внутри, не сделали больно.

Когда я замолчала, Рок вдруг хряпнул изрядно рома прямо с горла, а потом вскочил на ноги и произнёс именно те слова, которые я так давно хотела услышать. О том, что девочка осталась в Нью-Йорке, а Двурукая Реви — сильная и решительная женщина, которой нет нужды настырно выпрашивать жалость и сочувствие от окружающих. Я сама это прекрасно понимала, но отказывалась принять, пока не услышала эти слова, произнесённые голосом человека, который был единственным пятном света в моей жизни.

Сейчас, по прошествии времени, я чётко понимаю, что тот мой поступок, удививший меня саму, был инициирован тем самым ребёнком, прячущимся за толстой скорлупой «взрослости». Знаете, маленькие дети в песочнице частенько пытаются обслюнявить друг друга за одолженную игрушку… Мы с Роком были уже далеко не дети, так что вместо попытки обслюнявить я его просто поцеловала, не дав завершить пламенную речь. А потом оттолкнула ошарашенного парня и попыталась в панике удрать, испугавшись собственных действий.