Гарри Поттер и Лабиринт минотавра (джен)

Через три часа спокойного, безмятежного сна Гарри снова открыл глаза и увидел рядом со своей постелью тех двоих, которые были ему дороже всех на свете. И почувствовал, как в груди — там, где еще совсем недавно теснилась огромная, черная масса страха и боли — будто включили яркий свет.

Он поверил.

Измученный приступами лютого ужаса и тревоги, которые много дней отнимали у него все силы, Гарри наконец успокоился, расслабился и повеселел. Потом они снова сидели вместе за столом и поедали разные вкусности, Джинни с радостью наблюдала, как бледное, осунувшееся лицо ее мужа понемногу приобретает нормальный цвет, как в любимых зеленых глазах, которые, казалось, потухли навсегда, снова то и дело вспыхивают яркие искры.

Вечером, в тот короткий промежуток, когда Гарри бодрствовал, они сидели втроем, обнявшись. Иногда Гарри задавал вопросы, и оба Уизли по очереди отвечали ему. Потом Джинни и Рон говорили друг с другом, а Гарри просто молча слушал. Большую часть этого времени он просто не сводил с них глаз, и с его лица не сходило выражение счастья. Он то и дело сжимал руку Рона — чтобы опять удостовериться, что на этот раз все взаправду. И, вздыхая с облегчением, снова затихал и улыбался так, как умел только он...

От всего этого у Рона разрывалось сердце. Гарри был сейчас весь как на ладони. Бесхитростный, беззащитный. Он не мог скрывать свои чувства или как-то контролировать их. И та любовь, которая сияла на бледном лице друга, обжигала, как расплавленное золото, переполняя Рона мучительной смесью благодарности, нежности, стремления защитить его, горечи, чудовищного гнева и желания отомстить…

Гарри довольно скоро устал и снова уснул. Рон, бросив взгляд на спящего, стремительно выскочил за дверь. Опустился на пол, опершись спиной на стену, и спрятал лицо в ладони. Его била крупная дрожь. Джинни, вздыхая, вышла следом и села рядом.

— Прости, Джин, — глухо пророкотал он. — Не обращай на меня внимания. Просто я не могу, не могу…

Он задохнулся на полуслове, потом со всей дури шарахнул кулаком по каменному полу. Еще раз. И еще...

— Как! Как я это допустил! — Рон говорил шепотом, но так, будто выплевывал горячие камни. — Как это могло случиться! Почему я всегда опаздываю… Гарри. Он ведь… Он такой… Будьте вы все прокляты. Как только рука поднялась…

Его колотило от боли и гнева, глаза, сухие и воспаленные, налились кровью.

— Ронни, мы вытащим его, — тихо проговорила Джинни, кладя руку ему на плечо. — Ты молодчина! Благодаря тебе он за сегодняшний день сделал столько, сколько не мог за всю прошлую неделю. Он скоро вернется к нам, вот увидишь.

— Прости, Джин, — повторил он, понемногу беря себя в руки. — Это все ерунда… Я просто не могу это выносить. Он, как ребенок трехлетний. Так смотрит на меня, что…

Рон снова не договорил.

— Гарри очень любит тебя, — сказала Джинни. — И доверяет. Так всегда было. И сейчас это единственное, что способно ему помочь.

— Знаешь, Джин, я только сегодня по-настоящему понял, что пришлось пережить Джорджу, когда погиб Фредди, — проговорил он уже почти спокойно, переводя дух. — Гарри мне в тысячу раз ближе, чем, например, Перси. Он будто часть меня. Нам даже говорить не нужно — он читает меня, как раскрытую книгу. А я почти всегда могу угадать, что у него на душе… Я не представляю, что бы я делал, если бы его убили.

— Ронни, не думай об этом, — ответила сестра. — Он выжил. И ему лучше, ты же сам видел. Наберись терпения. Сейчас ему нужна вся наша сила, вся любовь. Вот увидишь, он выберется. Ты же знаешь, какой он упрямый.

— Да, конечно. Прости меня, пожалуйста. Это просто нервы, — усмехнулся он в ответ, поднимаясь на ноги. — Не знаю, как Гермиона это выдержит…

— Гермиона умница и всё понимает, — ответила Джинни, — Самое главное — у нас появился реальный шанс, его выздоровление теперь просто вопрос времени. Пойдем. Нам не помешает поспать пару часиков.

Ночь прошла без происшествий. Утром улучшения стали настолько очевидны, что к Гарри уже беспрепятственно смогли подойти целители. Все то время, пока они делали свои малопонятные тесты и процедуры, Джинни подбадривала его, держа за руку. Рон стоял рядом и боялся сделать даже лишнее движение. Надежда, вспыхнув в кромешном мраке, подобно звезде, согревала и освещала теперь весь мир.

Он возвращался. Очень медленно, с трудом, но страшная болезнь отступала. Рон смотрел на похудевшее, осунувшееся лицо друга, и его распирало от переполнявшей его тихой радости. В зеленых глазах, еще неделю назад совершенно пустых и бессмысленных, снова светилась отважная, чистая душа Гарри. Его великолепный ум, его невероятная воля к жизни… Пока это были только робкие отблески былого сияния, но они были! Телом он, конечно, был еще очень слаб и, будто маленький ребенок, существовал, чередуя небольшие периоды бодрствования с большими периодами сна. Но он определенно возвращался и набирался сил.

— Ронни, — позвал Гарри, проснувшись в очередной раз. — А где Гермиона?

Рон подошел к изголовью его кровати. Гарри смотрел на него с удивлением и тревогой.

— Гермиона в полном порядке, — поспешил сообщить Рон. — Она очень ждет встречи с тобой.

— Все хорошо? — спросил Гарри, выбираясь из-под одеяла и вглядываясь в его лицо.

— Все просто отлично, дружище! — Рон улыбнулся, заботливо поправил на нем съехавший воротник пижамы и сел рядом. — А ты хотел бы ее увидеть?

Гарри кивнул.

Гермиона примчалась в больницу буквально через несколько минут. Подбежала, запыхавшись, к двери, рядом с которой ее уже ждал муж. Рон молча и с чувством поцеловал ее, потом отстранился и критически оглядел.

— А что это на тебе надето?

— Да первое, что под руку попалось, — ответила она, улыбнувшись. — Кажется, твоя старая толстовка. Я была с Джейми, когда прибыл твой патронус. Сейчас бабушка за ним присматривает. Да какая разница! Где он?

— Сейчас, — Рон взял ее за плечи и, сделав паузу, продолжил:

— Гарри совсем не в порядке, милая. Поэтому не торопимся, не шумим, не делаем резких движений. Ничему не удивляемся и не проявляем никаких сильных эмоций. Если честно, Гермиона, это очень тяжелое зрелище. Но он ждет тебя, он сам про тебя вспомнил и…

— Рональд, за кого ты меня принимаешь? — сердито вспыхнула Гермиона.

Он покладисто помотал головой и повернул дверную ручку.

Гермиона зашла внутрь. Гарри в своей полосатой пижаме сидел у окна, рядом с ним сидела Джинни. Она подняла голову на звук, а Гарри продолжал рассеянно смотреть в окно, стекла которого были уже прозрачными. День уже клонился к вечеру, на улице светило осеннее солнце, по небу медленно плыли небольшие рваные облака.

— Гарри, — негромко заговорила Джинни, беря его за руку. — К тебе пришли.

Он вздрогнул от неожиданности. Было видно, что ему пришлось приложить усилие, чтобы вернуться к реальности и понять сказанное. Гермиона медленно подошла, Джинни уступила ей свой стул, а сама встала рядом с Гарри, положив руку ему на плечо.

— Привет, Гарри, — проговорила Гермиона, удивляясь тому, как странно звучит ее собственный голос.

Он некоторое время смотрел на нее, потом сосредоточенно нахмурился. И словно фейерверк, на его лице вспыхнула радость.

— Гермиона! — выдохнул он, улыбаясь и протягивая руку. Она сжала ее в ладонях и просияла.

— Как же я рада тебя видеть, братец! А ты молодец, уже очень неплохо выглядишь!

Гарри, не переставая улыбаться, смотрел на нее.

— Как хорошо, — проговорил он. — Ты тоже здесь. Как хорошо…

Он вдруг стал серьезным. Напряженно потер ладонью лоб и снова поднял взгляд.

— Не помню, — с горечью проговорил он. — Ничего не помню.

— Сейчас это неважно, Гарри, — мягко сказала Гермиона. — Сначала тебе нужно набраться сил.

— Все перепуталось, — попытался объяснить Гарри. — Ничего не понимаю. Но Ронни здесь. И ты… Спасибо!

Именно в эту секунду Гермиона поняла, почему Рон так тщательно инструктировал ее перед тем, как впустить в комнату. Она нервно затеребила мятую толстовку, которая была на несколько размеров больше и висела на ней мешком. Нащупала что-то неожиданно твердое и с любопытством извлекла из переднего кармана несколько разноцветных деревянных деталей разной формы.

— Совсем забыла, — улыбнулась она, стараясь скрыть сильное волнение. — Просто мы играли с крестником, и я машинально сунула в карман.

Гарри вдруг напрягся и вытянулся, словно струна.

— Что? Что, милый? — спросила Джинни, наклоняясь к нему.

Она вдруг часто-часто задышал, встал, сделал несколько шагов туда-сюда, а потом вскрикнул отчаянно:

— Сын!

— Гарри, с Джейми все хорошо! — Джинни взяла его за плечи. — Ну, же, посмотри на меня, послушай. Наш сын в безопасности, все в порядке.

Гарри замотал головой и быстро заговорил:

— Они сказали, что забрали его. Что отпустят, если я приду. Но они не отпустили, не отпустили… Джинни! Сын! Где он!

Она взяла его голову в ладони.

— Гарри, милый, успокойся, пожалуйста. Посмотри на меня и послушай! С Джейми все хорошо! Гермиона видела его только что.

Он зажмурился и снова забормотал.

— Нет, нет… Они забрали его. Забрали.

Гермиона, потрясенная и ошеломленная внезапной вспышкой, вдруг подала голос:

— Джинни, а если Гарри говорит не про Джеймса, а про Тедди?

Гарри повернулся к ней и чуть не сшиб с ног, подбежав и вцепившись в плечо.

— Тедди. Да! Сын. Они забрали его, забрали! — в страхе кричал Гарри, сжав пальцы. Лицо его исказилось от боли.

Гермиона погладила его по голове и обняла. Гарри вцепился в нее мертвой хваткой. Его била крупная дрожь.

— Гарри, с ним тоже все в порядке, — мягко проговорила Гермиона, гладя его по спине. — Я видела Тедди буквально вчера. Он в безопасности, поверь мне. Я видела его, Гарри. Все хорошо.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы Гарри, наконец, услышал и понял смысл ее слов. Он утих и тяжело опустился на стул.

— Тедди, — проговорил он с отчаяньем.

Гермиона села на пол рядом с ним и взяла его за руку.

— Гарри, поверь мне, пожалуйста. С ним все хорошо! Я сама навещала его вчера. Тедди спрашивал о тебе, он давно тебя не видел и очень скучает.

— Они сказали, что если я приду, они отпустят его, — проговорил он с отчаяньем. — Они сказали, что отпустят…

— Гарри, они солгали тебе, — проговорила Гермиона. — Слышишь меня? Это все ложь, это неправда. Никто не причинил ему вреда. Тедди жив и здоров. Ты понимаешь меня?

Он умолк и долго сидел, уставившись в одну точку. Они замерли, каждый на своем месте, стараясь не мешать ему собраться с мыслями.

— Тедди. Мне нужно к нему, — наконец выдохнул Гарри, порываясь встать. Гермиона удержала его на месте.

— Погоди, погоди, Гарри, — быстро заговорила она. — Успокойся, пожалуйста. Я очень тебя прошу. Ты хочешь увидеть Тедди, правильно?

Он беспокойно закивал головой.

— Тогда завтра утром он придет тебя навестить, договорились? Сейчас тебе нужно собраться с силами.

Гарри взглянул на ее и проговорил:

— Обещаешь? Завтра? Тедди?

— Гарри, я клянусь тебе! — жарко ответила Гермиона. — Я сама приведу его к тебе.

Он вздохнул и, посмотрев на нее, потом на Рона, стоявшего рядом с Гермионой, проговорил горько и отчаянно:

— Я ничего не понимаю… Ничего не понимаю.

Рон сел на пол рядом с Гермионой.

— Гарри, ты мне доверяешь? — спросил он тихо.

— Да, — немедленно выдохнул он.

— Поверь мне, пожалуйста, — продолжил Рон. — Успокойся, я прошу тебя. Сейчас отдохни как следует. А завтра мы придем все вместе, договорились? И я, и Гермиона, и Тедди, и Джеймс. Мы придем завтра. Жди нас, хорошо?

Гарри вздохнул и кивнул. Гермиона прижала его руку к губам и принялась поднимать с пола деревянные детальки, которые она выронила во время этой душераздирающей сцены. Но Гарри не дал ей сунуть их обратно в карман.

— Оставь мне, — тихо попросил он. — Мне нужно.

Обескураженная этой просьбой, она протянула ему игрушки.

— Хорошо, держи.

Он повертел их в руках, потом положил на подоконник и произнес:

— Я буду думать. Мне нужно все-все понять.

Джинни подошла к нему, провела по волосам.

— Ты устал, Гарри. Пойдем. Хватит на сегодня. Давай отпустим Рона и Гермиону домой, им тоже нужно отдохнуть. А завтра они снова придут и приведут Тедди. И нашего Джеймса.

Гарри протянул руку Рону и произнес серьезно и твердо:

— Я буду ждать.

— До завтра, дружище, — ответил ему Рон.

Гермиона еще раз с чувством обняла Гарри, совершенно обессилевшего после только что пережитой вспышки. И они с Роном, попрощавшись с Джинни, вышли в коридор.