Сборная солянка (джен)

В небольшом добротном доме было тихо. Взрослые домашние находились на службе, дети в школьных учреждениях. В низу, на первом этаже кухарка готовила обед, а горничная Анечка чистила столовое серебро.

В верхних комнатах покой нарушало только лёгкое поскрипывание пера. Девяносто пятилетняя хозяйка дома сидела в кресле у окна и что-то записывала в толстую тетрадь. Её аккуратная седая голова слегка покачивалась, а худая рука порой замирала на несколько минут, а потом снова принималась выводить аккуратные строчки.

«И вот, наконец, я вернулась на Родину. Корабль приплыл в молодой город Владивосток. Губернатор встретил меня сдержанно, но узнав, что я врач, предложил мне место в местном госпитале. Я согласилась. Через два месяца приехали мои родители. Встреча была бурной, мама едва не упала в обморок, ведь все эти годы они считали меня погибшей. Но домой уезжать я отказалась. Так и осталась работать в местном госпитале. Губернатор даже выделил мне небольшую квартирку, но большую часть времени я проводила в госпитале. Из моего окошка было видно море… но корабля, на котором бы приплыл высокий самурай с тёмно-красными волосами, я не дождалась. Умом я понимала, что и не дождусь. Новостей из Японии практически не было, а те, которые были, ничего хорошего не предвещали. Через год я перестала ждать…. А через три года вышла замуж за главного врача нашего госпиталя. Саша был хорошим человеком, умным, с живым умом, начитанным, чутким, понимающим. Я никогда и никому не рассказывала, что произошло со мной за эти шесть лет в Японии. Но он прекрасно понял, что там, я оставила большую половину своего сердца. Саша никогда не поднимал этот вопрос и никогда не ставил мне это в вину. Он был очень хорошим мужем, и я благодарна ему бесконечно за его чуткость. Он так много мне дал. Сейчас, оглядываясь назад, я могу честно сказать, если бы моя жизнь сию же минуту вернулась назад, клянусь, я бы сделала для него вдвое больше.

Саши не стало два года назад. В последние дни я чувствую, что скоро отправлюсь за ним. Поэтому я и решила написать о том, что же произошло со мной когда-то очень давно, в далёкой Японии»

Тонкая, сухая старушечья рука мелко дрожала, то-ли в силу возраста, то-ли от напряжения, ведь писала она ещё до завтрака. Сон бежал от неё, как зачастую бывает со старушками почтенного возраста. А время подходило к обеду. Скоро Анечка поднимется наверх и спросит, подавать ли обед или обождать. Александра Игоревна отложила перо, и откинулась на спинку стула. Из окна виднелось далёкое море и ей казалось, что она слышит, как набегает на берег с тихим шелестом лёгкие волны. Она прикрыла усталые глаза, и перед внутренним взором всплыло далёкое воспоминание молодости, как она шла по кромке воды, вглядываясь в горизонт, туда, где был далёкий чужой берег, подарившей ей её нечаянную любовь к нахальному самураю. А волны всё шелестели, убаюкивали, делали тело лёгким и невесомым, и несли, несли…

Легкие волны набегали на берег. Но это были чужие волны, и чужой берег. А она шла, приподняв платье по кромке волны и солнце щедро заливало своим теплом и светом всё вокруг.

— Саша..

Девушка резко обернулась и опустила подол платья. Набежавшая волна тут же поспешила намочить его. Она приставила ладонь к глазам, чтобы лучше разглядеть идущего к ней высокого самурая с тёмно-красными волосами, собранными в низкий хвост.

— Прости, что заставил ждать.

— Харада

Девушка улыбнулась и протянула ему руки, которые он сжал своими большими, крепкими мозолистыми ладонями и тоже улыбнулся.

И мир растворился в вечности