Сборная солянка (джен)

Примечания:

Из моей работы "Взгляд изнутри" уже понятно, что автор имеет опыт ролевого прошлого на старом почившем сайте Беон. И ролевки были как раз по Реборну. Поэтому влияние ролевого прошлого отображено в ожп героине (да, она русская и считается сестрой Дино Каваллоне. Естественно не родной и даже не двоюродной.)

Первый раз, когда Алёна, Хранитель Солнца Каваллоне оказалась в замке Варии она запомнит на всю жизнь.

Небольшой клочок пляжа, окружённый скалами, был труднодоступным, и от этого особенно притягательным. От трассы вела узкая накатанная дорожка, скрывающаяся в высоких соснах. Правда и к пляжу приходилось спускаться по крутой тропе, используя торчащие корни деревьев и края огромных валунов как ступеньки. Но оно того стоило. Немного осторожности, и, наконец, золотой песок и голубая вода, сливающаяся на горизонте с небом. И высокие скалы, изгибающиеся к верху слегка вогнутой чашей и поросшие деревьями. Спуск вводу был как на заказ, пологий и долгий, и Алёна очень радовалась, что нашла это место. Плавала девушка не важно, и далеко в воду вообще не заплывала. Солнце хорошо освещало этот участок, песок уходил в постепенно темнеющую воду причудливыми волнами игры света и тени.  На прибрежных скалах росли кораллы и шныряли мелкие яркие рыбёшки. Алёна полюбила этот пляж и в моменты, когда ей остро необходимо было побыть в одиночестве, или в редкие моменты, когда брат не брал её с собой, она старалась приезжать сюда.

В паре километров от её пляжа, на таком же затерянном среди скал пятачке песка любил отдыхать варийский капитан Суперби Скуало.  Заплывал он в море куда дальше, чем Солнце Каваллоне, и вместе с хозяином любила поплескаться в морской воде и его питомица — Акула Дождя Ало. Нарезав вокруг хозяина несколько кругов, Ало становилось скучно. Всё же хозяин человек, не может он плавать с ней на перегонки. И Скуало отпускал свою питомицу плескаться в своё удовольствие.  В тот вечер, отпущенная на большую воду Ало, недалеко от того места, где был её хозяин, почувствовала чужеродное ей пламя солнца. Да ещё в воде!  Любопытная акула не спеша отправилась на разведку.

О боевом зверье из коробочек, Алёна ещё узнать не успела. А поскольку  брат уехал, не взяв её с собой, она отправилась на своё любимое место. Солнце светило ярко, на небе ни облачка, и тень, упавшую на песчаное дно, она хорошо увидела.  И резко, на сколько возможно было это сделать в воде, развернулась…

Источником чужого пламени оказался другой человек. Видимо чей-то хранитель, носитель пламени Солнца. Утолив своё любопытство, Ало уже хотела уплыть восвояси, но тут человек развернулся.  Ало с удивлением смотрела на то, как человек смешно барахтается в воде и удивлялась, что это с ним. Обеспокоили её лишь пузыри воздуха. Хозяин тоже такие пузыри выпускал, но тут же всплывал, вздохнуть, а этот человек вместе того, чтобы всплывать, завис в воде и перестал двигаться. Тогда Ало подтолкнула безвольное тело носом и вылетела со своей ношей из воды. Упала Алёна на песок с небольшой высоты, но от удара из лёгких вытолкнуло воду, она вздохнула и… В первый и последний раз в жизни визг её по громкости сравнился с громкостью голоса Суперби Скуало, финальным аккордом перейдя едва ли не в ультразвук. А потом она сорвала голос. Где-то на задворках сознания Алёна успела подумать, почему огромная акулья туша висит перед ней в воздухе, но сознание угасло прежде, чем она всерьёз озадачилась этим фактом.

Капитан Скуало услышав визг, так же резко, как и начался, прекратившийся, тоже озадачился. Но визг раздался с той стороны, куда уплыла его питомица. Чертыхнувшись, капитан рыбкой метнулся в туже сторону. Выскочив на берег, он увидел свою питомицу, нарезавшую в воздухе круги над чьим-то телом. После того как он опознал в распластавшемся на песочке теле Хранителя Солнца Каваллоне, Скуало от души выматерился, но, видя, что девчонка в себя не приходит, закинул её на плечо и вскочив на спину Ало направился в замок.

Варийское Солнце, вернувшийся с миссии, сидел у себя в комнате над отчётом к ней же, когда дверь его комнаты открытая видимо с пинка, с грохотом впечаталась в стену, а на пороге нарисовался капитан. Злой, в одних трусах, с мокрыми волосами и женщиной на руках, в которой Луссурия опознал свою недо ученицу. Капитан скинул свою ношу Лу на руки и ушёл, от души ругаясь на тупого мустанга и его припадочных хранителей. От заботы Луссурии девушка скоро пришла в себя.  Подорвавшись с дивана словно током ударенная, Алёна едва с него же и не навернулась, если бы вовремя не сграбаставший её Луссурия. Пару секунд она ещё трепыхалась в руках варийца, прежде чем мозг осознал, что она в чей-то комнате, а не в акульем брюхе, и вообще, живая и невредимая. А в медвежьих объятиях её держит Луссурия.

Потом были размазанные по щекам слёзы, сто грамм коньяка от капитана, который пришёл сообщить, что за ней едет её братец, а ещё объяснения. Собственно, после того как она при помощи жестов и пыталась объяснить, что произошло, капитан ей коньяка и принёс. Закутанная в одолженный учителем халат, мрачная Каваллоне в сопровождении учителя и капитана покинула замок Варии, одарив на прощание последнего недобрым взглядом за пережитый стресс. Голос к ней вернулся спустя несколько дней.

На другой день со своим животным из коробочки — белоснежным конём, её познакомил Дино. Сама она вскоре тоже получила свою коробочку, и бонусом кучу проблем с ней.

Но это уже совсем другая история.

(С капитанской питомицей Алёна ещё познакомиться. Сама попросит капитана одолжить ей акулу, что бы наказать одних нехороших людей, решивших подгадить её брату).

Несмотря на то, что этот уютный, респектабельный бар находился в центре города, обычные горожане заходили сюда редко. Точнее говоря, вообще не заходили, ибо заведение это было только для «своих». Под своими подразумевались члены мафиозных семей. Многие хранители заходили пропустить стаканчик другой. Заведение находилось в сфере интересов семьи Каваллоне, так что те, кто не входил в Альянс семей, сюда не заглядывали. А Алёна порой заявлялась, пропустить бокальчик красного вина или, когда совсем тошно, бренди. Сидела в самом дальнем уголке, слушала музыку. Приставать к Хранителю и сестре главы Альянса дураков не было, а потому гордое одиночество Хранителя Солнца Каваллоне никто не нарушал.

Но в тот раз, в баре оказался Гроза Варии. А поскольку Леви знал русский язык *, то два хранителя вскоре разговорились, и Алёна чуть-чуть за собой не уследила, хватив лишку. Нет, ничего такого, за что пришлось бы потом краснеть перед Дино она не делала. Просто Леви заметил странные взгляды, бросаемые остальными посетителями на них. Сестра главы альянса семей была перспективной невестой, и предложения о слиянии с семьёй Каваллоне, регулярно сыпались в письменном виде на стол Дино. На которые он так же регулярно отвечал вежливым отказом. Вскоре поток желающих поутих и стал более редким, а за Солнцем Каваллоне закрепилось выражение «Ледяное Солнце». Именно это и сказал Леви, считая обладателей косых взглядов отверженными женихами. На что девушка лишь горько усмехнулась, произнеся роковую фразу о том, что не такое уж ледяное у неё сердце. Просто всё место в нём занял её любимый Дождь, и махнула остатки бренди одним глотком, что бы выступившие слёзы замаскировать за реакцией на крепкий напиток, а не на душевные муки. Если бы она тогда только знала…

Луссурия встретил ей в просторном и прохладном холле Варийского замка. И такой участливый был у него голос, что девушку передёрнуло.

— Ой, милочка моя, ты опоздала.

Алёна чуть вскинула бровь, выражая своё удивление. Луссурия был её учителем. Дино как-то умудрился уговорить Варийское Солнце давать его сестре уроки самообороны. Потому она и явилась в замок, предварительно созвонившись с Лу. И по времени точно не опоздала, тут она старалась быть точной, как швейцарские часы.

— Скуалло уже уехал. — Припечатал Луссурия.

У Алёны дёрнулся глаз. Она вернулась из Японии с братом два дня назад. И хранители Савады успели за неполную неделю, пока они гостили в Намимори, задолбать её именем варийского капитана по самое не хочу. Возникло чувство, что в мире больше поговорить не о ком, как о Суперби Скуало. Особенно старался Такеши Ямамото, которому очень хотелось узнать, как продвигаются дела у Скуалло и Алёны. И как бы она сама не рада была увидеть Саваду и остальных. Особенно Такеши, но именно из-за её уговоров вернуться, они в Японии не задержались. И когда уже дома, собственный брат завёл разговор о капитане, девушка не выдержала и сбежала. К учителю.

— И? уехал и уехал. Скатертью дорога, как говорят у меня на Родине. Я к тебе приехала.

Ответ прозвучал немного резко, даже, пожалуй, грубо, но именем капитана Варии Алёна была сыта по горло.

— Но дорогая моя, ты не слышала новости? У него появилась девушка. -  всё так же участливо, даже с жалостью продолжал Луссурия. Это стало последней каплей. На одну минуточку Алёна позавидовала мощностям капитанского голоса. Заорать так, чтобы стёкла по вылетали захотелось неимоверно. Но, увы, такими голосовыми связками природа её обделила. Пришлось по-простому зашипеть разъярённой кошкой.

— Девушка. Две девушки. Хоть гарем пусть себе заведёт! Мне-то какое дело до него? Вы что, все сговорились?! Что в Вонголе, что у вас только и разговоров что о Скуало. Я какое отношение к нему имею!?

Алёна сжала виски руками. Чувствовала она себя какой-то полной дурой. Причём дурой абсолютно, абсолютно несчастной. 

Вообще к Луссурии она ехала не только на тренировку. Просто никого подходящего она не видела, кому можно честно поплакаться в жилетку. Брату плакаться не могла. Так что оставался только Лу. А поплакаться было от чего. Какого это, слышать от мальчика, в которого влюблена по уши, что он будет рад если она обратит свой взор на капитана Варии. Что он не плохой человек и прочее и прочее. Он будет рад… Да, она старалась не раскрыть своих чувств Дюждю Вонголы. Потому что он истинный японец, а она ….иностранка …А самое поганое, что она гораздо старше его. Четыре года разницы в возрасте держали чувства в узде, но чем дольше она общалась с хранителями Савады, тем сильнее становились чувства к хранителю Дождя Воноглы. И однажды Алёна не удержалась, построила воздушные замки. Допустила мысль, что у неё есть шанс… И сейчас больно рухнула с небес на землю. Нет, она подспудно себя к этому готовила, но реальность оказалась куда больнее. Казалось, что ещё немного, один малюсенький толчок и пружина боли в души раскрутиться во всю ширь и уничтожит её… Луссурия был единственным, кто мог выслушать и сохранить тайну. И вот на тебе, он тоже полощет ей мозги капитаном Суперби. Хотя ей хотелось поплакаться совсем о другом Дожде.

— Ши-ши, — издало его высочество свой фирменный шипящий смешок. Бельфегор с удобством расположился на мягком диване, закинув ноги на кофейный столик, а руки за голову. — Все считают, что ты влюблена в нашего капитана. Леви по пьяни как-то обмолвился о твоих словах. Но… — тут Бельфегор резко выпрямился, убрав ноги со столика и не смотря на густую чёлку, закрывавшую глаза Варийской Урагана, Алёна кожей ощутила на себе его пристальный и ехидный взгляд.  — Речь о другом Хранителе Дождя, верно? Как зовут этого мечника, Дождь Вонголы?

-Ямамото Такеши — подсказал хранитель Тумана Варии, сидевший на другом конце дивана.

Алёна медленно убрала руки от головы и так же медленно повернулась к Бельфегору. Улыбка у него была даже шире чем обычно. Всё-таки принц не зря считался гением. Девушка вспыхнула от корней волос до пальцев ног, подумала, что Леви, сволочь болтливая, у неё ещё поплатиться, потом, осознав, побледнела. Но было поздно. Толчок был дан, и нервы лопнули, как перетянутая струна. Она рухнула на колени, сложив руки, как примерная школьница, на столике около дивана, уткнулась в рукав кофты и разревелась. Она продолжала реветь и тогда, когда подскочивший Луссурия хлопотал над ней, и уводил её на офицерскую кухню, и тогда, когда насильно отпаивал её успокоительным, видя, что у ученицы попросту приключилась самая банальная истерика. И только когда успокоительное начало действовать, она смогла вперемежку с всхлипами, выплеснуть всё, что копилось в ней уже несколько лет. О Такеши, своей влюблённости в молоденького мечника. А ещё о нечаянно подслушанном разговоре нескольких девушек о том, что Такеши истинный самурай и никогда не свяжет себя чувствами к.. гайдзинке… на этом Алёна разревелась с новой силой, уткнувшись в подсунотое Луссурией кухонное полотенце, вместо носового платка.

В конце — концов, под действием успокоительного, которым Луссурия накачал её по самые брови, девушка впала в полудремотное состояние, продолжая всхлипывать. Солнце «Варии» со вздохом отвёл её к себе в комнату. В таком состоянии Солнце Каваллоне не то, что за рулём, на диванчике кухонном сидеть не могла — падала. А затем отправился к боссу. Занзас выслушал своего хранителя молча, одарил тяжёлым взглядом и неожиданно согласился, нехай, пусть девчонка остаётся пока в замке, но велел поместить её в отдельной комнате и под ответственность Лу.  А вернувшийся ближе к полуночи бравый варийский капитан, которому передали последние сплетни, долго сидел над кофе и думал, что это, видимо, его судьба, быть окружённым идиотами. И что задание в Японии подвернулось как нельзя вовремя, хотя пару часов назад желал боссу, как минимум сдохнуть из-за этого задания.

* влияние фанфиков многоуважаемой и любимой Asiel. У неё Леви знал русский язык.

Примечания:

О, это очень старая работа. И да, когда я это писала я не знала что такой ребёнок существует канонный — сын Айдо Ханабуса и Саёри Вакаба.

и да, мой любимый вампир — Такума Ичиджио.

— Пользуешься своими

привилегиями? — голос у Главы Курана звучал вовсе не строго, скорее это была

дружеская насмешка, и Хикари улыбнулась. Она поняла, что Канаме разрешает.

Вскочив, девушка обвила руками его за шею и поцеловала.

— Кто бы говорил — рассмеялась она. — Ты забыл, мой дорогой крестный, почему именно ты — сделала ударение на этом слове Хикари, и хитро посмотрела на Главу Курана, — стал моим крестным?

— Надо будет поговорить с твоим отцом по поводу твоего воспитания — строго ответил Куран. Но кому-кому, а уж Хикари было точно понятно, что ее обожаемый крестный шутит. Но дальше дозволенных рамок она решила не заходить, и еще раз поцеловав крестного, убежала.

— Папа.

Ичиджио обернулся и замер. Несколько минут молодой вампир пораженно смотрел на дочь, и в синих глазах плескалась что-то давнее, грустное…Сейчас он видел перед собой не свою дочь, а её мать — Акиру. Свою единственную любовь.

— Папа — участливо повторила девушка. Такума провел рукой по глазам и обнял дочь.

— Как же ты похожа на свою мать — тихо прошептал он.  Хикари грустно улыбнулась, прижавшись к отцу.

Стоя на балконе над большим залом, скрытый тенью драпировок, он смотрел на свою дочь, которая танцевала свой первый вальс с самим Главой Куран. «Наша дочь настоящая красавица» — мысленно произнёс он. - «Ты оставила мне свет, который будет гореть в моем сердце вечно, моя Акира». Молодой аристократ поднял голову. Сквозь витражные окна, расположенные в круг почти что под самым потолком, просматривался темный бархат неба, усыпанный мерцающими звездами. — «Ты можешь быть спокойна».

— Папа — Ичиджио вздрогнув, обернулся. Несколько слезинок сверкало в уголках синих глаз.

— Папа, ты со мной не потанцуешь?

— Не могу отказать такой прекрасной леди — улыбнулся Такума дочери, беря ее под руку и спускаясь с ней по лестнице в центр зала. 

Из противоположной ложи, за ними внимательно следили алые глаза Владыки Курана.  Легкая улыбка тронула губы чистокровного. Полукровка, дочь вампира и человека, стала светом надежды не только для Такумы.  Этот свет горел для каждого из них. Даже для него. Акира оставила им не дочь, но надежду. И имя этой надежды — Хикари Ичиджио.

* Хикари — (яп.). — свет.

Примечания:

Нечто странное, навеянное книгами жанра литрпг, книгами о некромантах и робкими попытками разобраться в классах и немножечко сюжете Аллодов. (которые вскоре благополучно забылись, так как у автора дырявая память).

И да, я не знаю, как к указанным фендомам можно прибавить ориджинал.

Враги собрали большое войско. Ошиблись соглядатаи князя, или предателями оказались, или же предвидели слежку вороги и резервные силы специально прятали, воевода не знал. Он смотрел на колышущуюся вдалеке длинную широкую полосу приближающегося воинства, которая становилась все шире и шире. Солнышко едва позолотило своим светом травку в поле, денёк обещал быть таким хорошим, а вот поди ж ты… сколько его воинов сложат сегодня свои головы за землю — Матушку. Может и он сам. Не жаль было воеводе своей головы. Жаль было деток малых, которые без отца к завтрему останутся… Да ещё тревожил старого воеводу странный приказ князя. Светлые волхвы всегда стояли на первой линии. В самый разгар сечи оставаясь на местах и используя силу Богов Светлой Яви для защиты воинов. Но в этот раз, князь настрого предупредил — не пускать своих воинов за линию, занимаемую волхвами. Кровь из носу, а что бы не случилось, не пускать. Всё утро воевода гаркал своему войску, что бы стояли на месте как вкопанные, без его, воеводиного слова что бы с места не думали сдвинуться. А зачем всё это, для чего, князь объяснять не стал. А неизвестность тревожила больше, чем что-либо другое.

Его размышления прервал чей-то хмык. Воевода скосил глаза и увидел стоящую возле него девчонку. Когда она успела подобраться так близко, что он и не заметил. Воевода про себя выругался. Эту девку привёл вчера днём к князю один из его Белых волхвов. Нелюдимая, молчаливая девчонка в простом сером платье и сильно потрёпанным чёрном плаще с капюшоном, надвинутом до самого носа, практически не выходила весь остаток вечера из своего шатра. Только ночью вдруг обнаружили её стражники бродящую вокруг расположившегося на ночь войска. Да и то, словно случайно — совсем близко от костерка прошла, в круг света попал край чёрного плаща. Охранные стражники провожали её тихой руганью. Хотели уж князя поднять, да Волхв Ярослав, появившийся следом за ней, успокоил. Мол, так и надо. Так и бродили до ранней зорьки. И гляди ж ты, на передовой линии стоит. Не зевнёт ни разу и выглядит так, словно всю ночь спокойно спала, а не шаталась вкруг войска. И капюшон откинула. Волосы у неё оказались белые. Воевода повернул голову, присмотрелся и едва не осенил себя защитным жестом. Волосы были не белые, а седые, как у глубокой старухи.

— Не бойся, воевода. Выстоим. Не нашим воинам голову сложить сегодня — усмехнулась девчонка, поворачивая голову к воеводе. Улыбка у неё больше напоминала оскал, и воеводе вторично захотелось осенить себя именем Светлых Богов. Тут в рядах воинов пошёл шум, и воевода, развернувшись, увидел приближающегося всадника.

— Справишься ли? — обратился к девчонке спешившийся Светлый волхв.

— Не мало-ли своих собратьев созвал, а? — ехидно, вопросом на вопрос ответила та, глядя мимо Ярослава. Воевода проследил за её взглядом и увидел других волхвов, расставленных на равном расстоянии друг от друга. Тот не ответил. Нахмурился, отвернулся, шепнул несколько слов на ухо своему коню, и умная животинка протиснулась сквозь строй пропустивших его воинов, бодро затрусив в безопасное место. Сам волхв занял своё место, чуть правее воеводы и впереди шагов на пять. Воевода сжал рукоятку своего меча и вперил взгляд на подошедшее на расстоянии полёта стрелы вражеское войско.

— Готовь щит, Светлый. — И девчонка двинулась вперёд.

— Куда! — не сдержавшись рявкнул воевода и попытался догнать дурную девку, да гневный окрик волхва остановил.

Дрогнула, задрожала земля под ногами, переглядывались между собой удивлённые воины.

— Стоять! Стоять на месте! — окрик волхва перекрыл все недоумевающие возгласы. А затем он произнёс несколько непонятных слов и всё войско до самой земли накрыл полупрозрачный щит, переливаясь всполохами золотых искр. Через щит воевода видел девчонку. Она шла и седые косы вздыбились вверх и развевались, «А ведь ветра-то нет» — подумалось воеводе. А вокруг девчонки тем временем начала клубиться тьма. И тут он понял, КОГО видит. И в тот же миг обрушилась Тьма.

Щит зловеще трещал, вспыхивая уже не золотыми, а кроваво алыми искрами. Слышались имена Богов, призываемых для защиты. Ярослав чувствовал, как вминается щит под натиском Тьмы, как пытаются её щупальца проникнуть внутрь, как Тьма шепчет ему что-то, и поймал себя на мысли, что уже готов опустить руки и внимать.

Тепло протекло через его тело, разлилось по венам и наваждение спало. Светлый волхв сцепил зубы и влил в щит ещё своей силы, вознося молитву Богам светлой Яви. Тьма злобно шелестела, разбиваясь о щит, как волна о камень. Затем отступила. Туманом она клубилась, отливала от них, стекаясь и сгущаясь в том месте, где стояла девчонка. Прежде чем тьма растаяла совсем, Ярослав готов был поклясться, что видел странных тварей, похожих на собак. Горящие зелёным пламенем глаза, тягучая красная слюна из оскаленных пастей, белые кости скелета, проглядывающие сквозь остатки плоти. Его передёрнуло. Но твари исчезли так же быстро, как и клубящаяся тьма.

На поле стояла девчонка с седыми волосами, рассыпанными по плечам поверх чёрного старенького плаща. На всё пустое поле впереди неё, серебрилась схваченная жёстким инеем трава.