Тучи над Рун (джен)

Кожа Келеборна через пару лет действительно загорела так, что никакие притирания ему больше были не нужны. Проблему серебристых волос тоже постепенно удалось решить, смешав хну и басму. Теперь они были темно-рыжие, и можно уже было не опасаться случайно выбившейся из-под чалмы пряди.

Эльф постепенно обживался в Рун, снял небольшую комнату для жилья и работы, у него даже появились постоянные клиенты среди местной знати, приносившие время от времени украшения для обновления, вот только мысли Келеборна нет-нет да улетали на запад. Туда, где остались две его любимые нисси — жена и дочка. В такие моменты ему начинало казаться, будто Анор светит уже не так ярко, а воздух становится столь удушлив, что им почти невозможно дышать. И все же вернуться домой, не выяснив того, зачем прибыл, он не мог, а потому упрямо гнал непрошенные думы прочь. Лишь иногда ночами ему снились долгие дни Белерианда, прогулки с женой в буковом лесу Нельдорет и в Краю Ив.

— Галадриэль, — вновь, уже в который раз, прошептал Келеборн и уткнулся лбом в дверной косяк. — Мой серебристо-золотой сон...

Громкий, требовательный стук в дверь прервал его очередные тягостные воспоминания. Он подошел к окну и, выглянув, увидел опрятно одетую девушку без сопровождения со свертком в руках.

"Еще одна служанка принесла мне работу", — понял он и, мысленно возблагодарив Единого за ее столь своевременное появление, пошел открывать.

— Мир вам, господин, — прощебетала гостья и, поправив закрывавший нижнюю часть лица платок, подобно текучему ручейку скользнула внутрь комнаты.

— И тебе, красавица, — мягко улыбнулся ей Келеборн и посторонился, пропуская.

Глаза девы весело блеснули из-под бровей, однако уже спустя секунду она вновь сосредоточилась на своей миссии и, положив сверток на стол, развернула ткань.

— Моя госпожа надеется, что ты сможешь что-нибудь сделать, — пояснила она и отступила на шаг в сторону. — Это подарок ее погибшего брата.

Эльф подошел ближе и, взяв украшение в руки, присмотрелся. Изящно выделанное колье из ромбовидных звеньев было украшено довольно крупным алмазом и россыпью более мелких изумрудов.

— Работа гномов? — уточнил он у девушки.

— Не знаю, — замялась на мгновение та. — Хозяйка не говорила. Только упоминала, что оно очень дорогое.

— Как же оно пострадало?

Одно из звеньев было грубо разорвано прямо посередине. Служанка смутилась, опустила взгляд, и Келеборн понял, что виноват в этом, должно быть, муж госпожи.

— Была ссора? — предположил он вслух, и девушка облегченно вдохнула, поняв, что ей не нужно выдавать тайны собственной хозяйки.

— Да, — подтвердила она. — Ты сможешь починить?

— Это срочно? — уточнил эльф.

— Да. Если возможно — сегодня.

— Хорошо. Но стоить будет дороже.

— Договорились.

— Тогда садись, выпей чаю и отдохни пока, а я поработаю.

Келеборн открыл висевший на стене шкафчик и достал оттуда мешочек с травами и коробочку со сластями. Заварив ароматный травяной напиток, он поставил угощение перед девушкой, а сам устроился за столом и достал инструменты. Убрать сломанное звено, пересобрать заново, спаять — Келеборн прикинул, сколько времени это у него займет, и принялся за работу.

Клепсидра на столе отсчитывала тягостные минуты. С улицы доносились нестройные крики прохожих. Тянуло запахами жареного мяса, лепешек и специй.

— Много хлопот, должно быть, на службе у госпожи? — поинтересовался между делом эльф.

— О да! — обрадованная возможностью поболтать, защебетала служанка. — То наряды поправить, то в покоях убрать, то принести что-нибудь, то купить, то с поручением сбегать.

— Суровая у тебя хозяйка? — посочувствовал Келеборн.

— Обычная, — вновь ответила охотно служанка. — Моей сестре гораздо хуже приходится. Так что я не жалуюсь. Вот только господин...

Она осеклась, и эльф, оторвавшись на миг от работы, поглядел на свою собеседницу. На лицо ее набежала туча, как будто вмиг скрылось с неба самое солнце, однако спустя минуту или две девушка продолжила:

— Понимаешь, когда господин возвращается со службы при дворе, он всегда почему-то зол и несдержан. Словно какая-то темная сила разъедает его в такие мгновения изнутри. Он может сорваться не только на жену, но и на детей. Но если побудет день или два дома, все проходит, и он вновь становится любезен и весел.

Келеборн задумался и, хмыкнув себе под нос, вернулся к работе.

Анор плыл по небу и скоро спрятался за крыши домов. Приближался вечер. Тени удлинились, в воздухе повеяло прохладой.

— Вкусная у тебя локма, — в конце концов похвалила угощение девушка и, выразительно облизав пальцы, сообщила: — Но я тебе могу подсказать одну лавку, где хозяйка делает действительно божественный рахат-лукум, тулумбу и джезерье.

— Был бы благодарен, — улыбнулся Келеборн.

— А цену на колье тогда снизишь? — принялась торговаться его работодательница.

Келеборн рассмеялся в голос:

— Давай договоримся так — я схожу туда на днях, и если мне понравится, то в следующий раз тебе будет скидка.

— Договорились! — обрадовалась она и принялась объяснять дорогу.

Эльф поблагодарил ее и, поднявшись, вручил отремонтированное колье. Девушка тщательно осмотрела его и полезла в пояс за деньгами:

— Очень красиво вышло! — похвалила она. — Совершенно незаметно.

— Рад, что тебе понравилось, — чуть склонил голову мастер и, увидев, что гостья собралась уже уходить, остановил ее: — Подожди минуту.

Служанка замерла, глядя на него вопросительно, а Келеборн подошел к шкафчику и, открыв дверцу, достал оттуда маленькую глиняную баночку:

— Вот, держи. Передай эту мазь своей госпоже.

— Что это? — принялась девушка вертеть в руках дар.

— Это на случай ее новых ссор с мужем. Если будут синяки, то с этой мазью они пройдут уже через пару дней.

— Благодарю, — расцвела довольная девушка и, спрятав мазь и колье под плащ, выскользнула на улицу.

Келеборн подошел к окну и проводил ее взглядом. Мысль, что владыка Кхамул один из тех, кто им нужен, оформилась в голове окончательно.

* * *

В один из вечеров он выехал из города и отправился в сторону моря Рун. Известия, полученные им два дня назад, требовалось передать другим эльдар на запад.

Он шел и время от времени смотрел в небо на постепенно проступающие звезды. Впервые за последние семь лет он дышал полной грудью, а груз забот и тревог, давивший на сердце, подобно камню, остался за спиной. И тем не менее даже сейчас снимать щит аванирэ оставалось опасно.

"Однако я должен рискнуть", — подумал он и ускорил шаг.

Не раз и не два за минувшихе годы он обращал внимание на необычное украшение на пальцах знатных вастков. Дважды ему приносили их для ремонта, и тогда он имел возможность рассмотреть эти кольца вблизи.

Ибо это действительно были кольца. Точнее, кольцо. Плохие копии одного-единственного, бывшего совершенно очевидно эльфийской работы. Творение одного из собратьев Келеборн узнал бы даже с закрытыми глазами. Тем более мог опознать его в скверных подражаниях.

Он закрывал глаза и делал попытки позвать эти творения, узнать у них, кто и зачем их создал, но они молчали. Впрочем, возможно, им просто нечего было рассказать. И вот на днях, когда одна из служанок принесла такое же вот украшение с просьбой вставить выпавший камень, Келеборн спросил прямо:

— Я уже не в первый раз держу в руках кольца, подобные этому. Это какая-то мода?

— Да, — не задумываясь, подтвердила его гостья. — Такое же носит, не снимая, владыка Кхамул.

Келеборн содрогнулся, однако вида не показал. Закончив работу, он вернул кольцо его хозяйке и получил плату, а после серьезно задумался.

Тень Востока. Он давно уже понял, что это не образное выражение, не метафора, а прозвище местного властелина. Теперь вот эльфийское кольцо у него на пальце.

"Шести сотен лет вполне достаточно, чтобы силы, дарованные кольцом, проявились в полную силу, — подумал Келеборн. — Уж мне ли не знать — у Галадриэль такое же. Почти".

Теперь слухи про нестерпимый ужас, про огонь, который мог отогнать неведомых тварей, про раны, после которых невозможно вылечиться, начинали складываться в стройную, поистине ужасающую картину. И от одной мысли о том, что к этому ужасу, пусть и невольно, приложил руку эльф, мороз пробирал по коже.

Не хватало лишь кое-каких последних штрихов, а также прямых доказательств. Но и в ее нынешнем виде информация была слишком важна.

Дойдя до моря, Келеборн уселся на берегу посреди зарослей рогоза и опустил ладонь в воду. Помедлив всего одно мгновение, он снял щит аванирэ и принялся рассказывать воде все то, о чем узнал. О том, что неведомые твари являются, по-видимому, новыми и чрезвычайно сильными слугами Врага. О том, что их способности, скорее всего, дарованы кольцами Келебримбора. Он говорил и просил передать эти вести тем, кому они пригодятся — владыкам запада.

Закончив, Келеборн вновь укрыл разум за щитом аванирэ и устало провел ладонями по лицу. В душе царило опустошение. Каждодневная, многолетняя близость Тьмы выматывала душу. Однако он знал, на что шел, когда отправлялся в свое опасное путешествие, и согласился на него добровольно. И все же теперь, в эту самую минуту, он вновь порадовался тому, что не стал поручать миссию никому из верных. Мучительной гибели любого из них он бы никогда себе не простил.

Он понялся на ноги и вдруг, ощутив на себе пристальный взгляд, вздрогнул. Поблизости не было ни единого существа, не считая светлячков и ночных птиц, и все же этот взгляд он не спутал бы ни с чем.

"Ну что, эльф, — усмехнулся мысленно Келеборн, — вот ты и привлек внимание своего противника. Поздравляю".

Однако в город было необходимо вернуться. Не раз и не два за последние годы он успел пожалеть, что не захватил плаща, дарующего невидимость. Однако, если бы его схватили, подобная деталь одежды послужила бы ему в осуждение.

Укрывшись на берегу озера посреди рогоза, он принялся ждать, когда взгляд ослабнет. С рассветом тяжесть стала заметно меньше, а скоро совсем иссякла. Отметив мысленно этот примечательный факт, Келеборн расправил затекшие порядком члены и быстрым шагом направился в город. Требовалось спешить — он и без того порядочно задержался.

* * *

Дома его встретил старый знакомый трактирщик, частенько подбрасывавший ему работу.

— Где ты был, Эдхе? — спросил он требовательно, завидев хозяина комнаты. — Тебе тут паренька раненого принесли. Это срочно.

Не говоря ни слова, Келеборн кивнул и, отодвинув закрывавшую угол потрепанную холщовую занавесь, вгляделся в черты лица юноши.

— Кто это? — спросил он трактирщика. — Что с ним произошло?

Тот замялся всего на один короткий миг, но после ответил:

— Это сын одного из знатных, очень богатых господ. Его ранил сегодня утром Кхамул. Местные целители отказываются его лечить, опасаясь гнева владыки. Ты же не числишься ни в одном официальном списке.

"Мной можно и рискнуть", — закончил мысленно Келеборн, однако вслух ничего говорить не стал. Ссориться с трактирщиком не хотелось, да и самого парня было, откровенно говоря, жаль.

— Выйди на улицу и подожди меня там, — распорядился эльф.

Дождавшись, пока хлопнет дверь, он сел рядом с юношей и всмотрелся в его необычайно бледные для вастака, без единой кровинки, черты лица. Медлить было некогда, и Келеборн, закрыв глаза, позвал то, что составляло самую сущность их общего Врага. Тьму. И скоро получил ответ. Мельчайшие частицы, должно быть частицы оружия Кхамула, двигались вместе с кровью к сердцу бедняги. Келеборн вновь позвал их, а после, уже не задумываясь о последствиях, начал петь.

Негромко, так, чтобы не было, по возможности, слышно на улице, и все же это была эльфийская Песнь исцеления. Одна из тех, коим сам он выучился в далеком детстве в Дориате. Он пел, и всем своим существом, всей фэа чувствовал, как частицы оружия Тьмы останавливаются, а после начинают движение назад. Прошло много времени, может час или два, а может несколько секунд, как вдруг Келеборн понял, что все кончено. Частицы вышли, повинуясь зову целителя, веки юноши дрогнули, и тогда эльф вздохнул с облегчением.

Песнь смолкла.