Тучи над Рун (джен)

— Да благословят валар твой путь, мой мальчик, куда бы он ни лежал, — владыка Корабел тепло улыбнулся проворно сбежавшему по сходням Келеборну и крепко обнял его. — Рад видеть тебя.

— Я тоже, Новэ, — ответил тот. — Хотя и не стану уверять, будто повод для моего приезда приятен.

Владыка Харлиндона огляделся по сторонам и едва заметно вздохнул. Крутые изгибы мраморных лестниц, тонкие шпили башен, пышная зелень садов и нежно журчащие фонтаны на площадях манили прогуляться, никуда не спеша, беседуя о чем-нибудь отвлеченном или возвышенном, но снова, как сотни и тысячи лет назад, для столь умиротворенного времяпрепровождения не было ни настроения, ни времени.

Кирдан кивнул, соглашаясь с гостем, и, приобняв его широким жестом, повел в сторону удобно расположившегося на склоне ближайшего холма дворца.

— Я ждал тебя, — тем временем вновь заговорил Новэ. — Те вести, что недавно дошли до меня, должны были достигнуть и твоих ушей.

— Ты прав, владыка, — подтвердил Келеборн. — Уже не в первый раз приносят люди севера и нандор с авари тревожные слухи о неких слугах Врага, неизмеримо более сильных по сравнению с орками, и одновременно напоминающих тени. Призраки.

Они остановились ввиду витой, напоминающей облако в небе, беседки, и Келеборн, обернувшись, поглядел на море. Спокойное и величественное, оно все так же неспешно катило воды и не существовало, казалось, в сотворенном мире ничего, что было бы способно его взволновать.

"Эрухини подобного не дано", — коротко вздохнул Келеборн.

Вслух же он продолжил:

— С месяц назад в Харлонд прибыл посланец от лоссотов. Во время одного из путешествий они повстречали зло — безымянный ужас, который беспредельно их напугал. Они смогли убежать от него тогда, но уже не в состоянии были забыть. В конце концов их вождь решил отправить ко мне гонца. А я приехал к тебе, владыка. Ты один из мудрейших в Средиземье. Скажи, что нам делать?

Одну бесконечно долгую минуту Корабел молчал, а после проговорил, задумчиво хмурясь:

— Не ты первый приезжаешь ко мне с подобным вопросом. Как раз накануне прибыл Элронд. Он спрашивал о тебе.

Уста Келеборна тронула теплая, полная неподдельной нежности улыбка:

— Буду счастлив встретиться с ним. Он мой родич, правнук моего брата. Я волновался о нем.

— У него все хорошо, — заверил Кирдан. — Первые вести о новом зле достигли его земель чуть меньше сорока лет назад.

— Моих тридцать семь, если быть точным, — ответил Келеборн. — Тогда в Харлонд приехал с партией восточного шелка один из гномов. Он утверждал — более всего слухов вблизи моря Рун. Потом были авари.

— Зло ищет любые способы, — вздохнул Кирдан. — Пойдем во дворец, мой мальчик. Отдохнешь, а после подробнее обо всем поговорим.

Келеборн улыбнулся легко и немного беспечно:

— Приятно, когда есть те, кто по-прежнему считает тебя юным.

Новэ вновь обнял своего родича широким жестом и похлопал его по плечу:

— Мне уже столько лет, что большая часть ныне живущих эрухини для меня дети.

Они прошли под сенью отцветших не так давно вишен и, миновав беседки и фонтаны, вошли во дворец.

В ветвях за окном громко пели птицы, славя начинающийся день. Кричали вдалеке над водой чайки. Анор плыл по небу, щедро даря келвар и олвар свет, однако ни видимое спокойствие природы, ни доносившиеся с площади оживленные разговоры фалатрим не могли даровать фэар владык спокойствие.

Со стороны крутой деревянной лестницы послышался легкий топот шагов, и торопливо выбежавший в зал Элронд бросился к своему старшему родичу.

— Ясного дня! — приветствовал он Келеборна.

Тот улыбнулся в ответ, крепко обнял, прижав к груди, и ему на один короткий миг показалось, что не было в мире ни медленно наползающей с востока тени, ни доблестных битв, ни многих горьких смертей. Увы, ощущение это развеялось уже через секунду, будто мираж поутру, однако посетившее душу счастье осталось.

— Как ты себя чувствуешь с дороги, мой мальчик? — спросил у Келеборна Кирдан.

— Я не устал, — заверил тот.

— Тогда давайте, не откладывая, пройдем ко мне в покои и там спокойно обо всем поговорим.

Оба младших владыки охотно согласились и отправились следом за Новэ.

* * *

— Признаться, мы не придали поначалу этим новым слухам должного значения, — развел руками Келеборн и бросил взгляд на Новэ. — Еще во времена войны за Эрегион было ясно, с кем мы имеем дело. Было очевидно, что Враг наш будет сеять зло и дальше. Кто знает, кто еще из тварей Мелькора мог спастись из-под руин Ангамандо. Лишь приезд лоссотов дал нам с Галадриэль понять — это то, чего прежде не было в Средиземье.

— И в Белерианде, — добавил серьезно Корабел.

Владыка Харлиндона пружинисто вскочил и прошелся по комнате из конца в конец. Элронд сидел, задумчиво сложив руки под подбородком, и размышлял о чем-то.

Келеборн подошел к распахнутому окну и, опершись небрежно плечом о раму, посмотрел на темнеющее небо. Совет шел уже с дюжину часов, однако ближе к разгадке они все так и не стали.

Засыпал Митлонд. Над деревьями плыли тихие, нежные звуки флейты, и фэа Келеборна болезненно сжалось. Он вспомнил оставленных дома жену и дочь. "Похоже, вернуться быстро к ним не удастся", — подумал он с внезапно подступившей к горлу тоской и, усилием воли отогнав непрошенные мысли прочь, обернулся и поглядел на Кирдана.

— Итак, попробуем подвести итог всего того, что нам известно, — заговорил он тихо, по-прежнему глядя куда-то вдаль, за горизонт, и одновременно вглубь себя. — С востока идут загадочные слухи о призраках, слугах Темного Властелина. Они наделены неведомой нам пока силой, однако какой именно, никто не знает. Многие, в том числе лоссоты, упоминают безотчетный ужас, с которым трудно бороться. В то же время, скоро исполнится шестьсот лет с момента падения Эрегиона и гибели Келебримбора.

Последняя мысль глухой тоской отозвалась в сердце, и Келеборн тяжело вздохнул.

— Однако мы не можем быть уверены, есть ли связь между этими двумя фактами, — вставил Элронд.

Келеборн кивнул:

— Верно. Пока это все лишь наши догадки, а фактов исчезающе мало. Мы не имеем ни малейшего понятия, что из себя представляет это новое зло, и тем более не знаем, как с ним бороться. Нужно придумать, как раздобыть больше информации.

— А до тех пор немного отдохнуть, — подвел итог Кирдан и решительно поднялся с кресла. — На поиски решения в любом случае необходимо время, это не быстрый процесс.

Доносившиеся из сада звуки флейты смолкли, и Келеборн на одно короткое мгновение ощутил опустившуюся на сердце печаль. Еще одна краткая передышка подошла к концу. Пора было вновь пускаться в путь, задавать вопросы, искать на них ответы.

"И бороться, бороться, бороться", — подумал он с горечью, а вслух предложил:

— Заглянем на кухню? Я порядком проголодался.

Элронд и Кирдан поддержали идею, и все трое покинули покои Новэ и направились на кухню.

Кто-то из верных предложил было помощь, однако Келеборн уверенно отказался. Хотелось самому, как в далекой юности, сделать хоть что-нибудь. С любопытством распахнув дверцу одного из шкафчиков, он нашел там чабрец, зверобой, шиповник и рябину. Радостно потерев руки, он достал все это богатство и, добавив лимон и мед, заварил ароматный травяной настой.

От пирога с яблоками, впрочем, никто из троих владык отказываться не стал. Забрав свой ужин, они отправились в одну из садовых беседок, спрятавшихся между кустов жимолости. Когда же с пирогом и чаем было покончено, Элронд заговорил:

— Раз вести о новом зле идут с востока, то и ответы надо искать, я полагаю, там.

— Верно, — согласился Келеборн. — И заняться этим следует мне.

Новэ полюбопытствовал:

— Почему?

Владыка Харлиндона пожал плечами в ответ:

— Такое задание не поручишь верным, а вас с Элрондом в ваших землях заменить некем. В Харлонде же Галадриэль прекрасно справится и без меня. Значит, мне и отправляться.

— Нам, — уверенно поправил Элронд и вдруг широко, тепло улыбнулся родичу. — Во всяком случае, первое время.

— Что ты имеешь ввиду? — уточнил Келеборн.

Элронд склонил голову в шутливом поклоне:

— Прошу оказать мне честь, о брат моего прадеда, и посетить мой Имладрис. Давно мечтал тебе его показать. А там уже решим, откуда начинать наши поиски.

Келеборн вновь вопросительно обернулся к Кирдану:

— Что скажешь, Новэ?

— Скажу, что предложение хорошее. На этом пути вы сможете найти ответы на интересующие всех нас вопросы. Отправляйтесь.

— На том и порешим, — подвел итог беседе Келеборн и встал. — Немного отдохну, и поедем. Новэ, не сообщишь моей жене? Не хочу рисковать с осанвэ.

— Можешь не беспокоиться, мой мальчик, — ответил ему Корабел. — Все будет в порядке.

— Благодарю.

Спустя несколько дней на рассвете ворота распахнулись, и Келеборн с Элрондом в сопровождении верных покинули Митлонд. Путь их лежал на восток, через реки, холмы и долины в сторону Туманных Гор. В Имладрис.

— Хитаэглир, — с трепетом в сердце выдохнул Келеборн, устремив взгляд к небу, к острым, упирающимся в самые облака пикам. — Сколько бы раз ты их не повстречал на своем пути, невозможно остаться равнодушным.

— В них есть что-то величественное, — согласился Элронд. — Трудно поверить, что эти горы были сотворены Морготом.

Келеборн кивнул, давая знак верным собирать лагерь, и принялся забрасывать землей костер.

— Есть в мире многое, что неподвластно для понимания даже нам, эльдар, — заметил он наконец. — Единый способен обратить на службу добру даже то, что было сотворено злом. Скажи лучше, как мы попадем в твое королевство? Пока я не вижу поблизости проторенных троп.

— Их нет, — с довольным видом сообщил Элронд. — По крайней мере здесь, на западе от Туманных Гор. А тот путь, что был проложен мною однажды, чрезвычайно опасен. Впрочем, с восточного края есть более доступный путь.

— Который наверняка сторожат орки, — догадался Келеборн.

— Так и есть.

Владыка Харлиндона окинул взглядом высокие пики сосен, куцый подлесок, беспорядочные нагромождения валунов и скал и, потянувшись за собственной заплечной сумкой, уверенно сообщил:

— Значит, отправимся западным путем. В конце концов, ирчей можно встретить везде, однако мне бы хотелось хотя бы немного испытать себя.

Губ Элронда коснулась едва заметная добродушная улыбка:

— Понимаю. Я сам бы выбрал именно эту дорогу. Однако не могу не отметить — ты с каждым днем мне все больше напоминаешь мальчишку. Готов начать противоборство с рекой в самом бурном, непроходимом месте, пуститься наперегонки, отправиться лично в дозор.

— Я много лет в Харлонде был лишен подобных маленьких радостей, — пожал плечами в ответ Келеборн. — Там мне приходилось в основном быть владыкой.

"А еще отцом и мужем", — добавил он про себя, и сердце его на мгновение коснулась нежность.

Впрочем, все эти обязанности были не в тягость, а в радость. Однако теперь, покинув Митлонд и с каждым днем все больше продвигаясь на восток, он всем своим существом ощущал, как фэа покидает нечто, прежде удерживавшее ее на земле. Не тяжкий груз прожитых лет, но то, что было ему отчасти сродни.

Скоро лагерь был свернут, и Элронд, беря под уздцы собственного коня, спросил:

— Я давно заметил, что ты одинаково часто употребляешь названия и некоторые слова и на синдарине, и на квенья.

Келеборн небрежно пожал плечами:

— Я женат на нолдиэ. Естественно, я изучил язык ее народа.

Элронд кивнул, принимая ответ, и первым направился вперед, показывая дорогу.

Коней, впрочем, скоро пришлось отправить вместе с верными иным путем, более легким, ибо западной дорогой им было пройти тяжело. Оба эльфа, то и дело хватаясь за выступы скал и особенно крупные валуны, уверенно продвигались вперед и вверх.

— Вот, видишь эти крохотные белые камни? — спросил хозяин Имладриса своего родича на одной из площадок.

— Да, — подтвердил тот.

— Они отмечают дорогу. Запомни их на случай, если когда-нибудь поедешь в Имладрис без меня.

— Благодарю, непременно запомню, — ответил Келеборн.

Они продолжили путь и вскоре услышали шум водопада. Воды поблизости не наблюдалось, и владыка Харлиндона с любопытством заглянул на дно узкой, шириной в пару ладоней, расщелины. На самом дне этой темной бездны была видна река. Синда покачал головой и, всмотревшись в розовеющие в закатных лучах острые пики, поспешил следом за своим провожатым.

Ночь они провели на одном из узких каменных карнизов. Келеборн кутался в плащ, спасаясь от пробирающего до самых костей холода и не решаясь развести костер. Нападения ирчей исключать было нельзя, а сами они сейчас были менее всего готовы к битве — опасность сорваться вниз и окончить свои дни на острых скалах была слишком велика.

Когда же вновь взошедший на небо Анор разогнал тени, Элронд продолжил путь.

— Скоро мы будем дома, — сообщил он, когда очередная топь осталась позади.

— Что ж, вход в твои владения в самом деле защитить гораздо легче, чем тот же Эрегион, — заметил Келеборн.

И во взглядах обоих владык при упоминании давней трагедии отразилась печаль.

— Однако даже самые высокие скалы не могут сами по себе гарантировать безопасности, — ответил Элронд.

— Да, Гондолин все-таки пал. Но одного мужества жителей для защиты тоже недостаточно.

Очередное ущелье распахнулось, явив обоим путешественникам раскинувшийся на дне глубокой долины Имладрис, и Келеборн, завороженный увиденным, остановился.

Элронд же, обдумывая, должно быть, их недавний диалог, какое-то время молчал, а после негромко проговорил, подойдя к старшему родичу почти вплотную:

— С тех пор, как Эрейнион отдал мне одно из колец Тьелпэринквара, мне лучше удается защитить мой народ. Однако, вот что я скажу тебе — никакая, даже самая сильная магия, не стоит ничего без отваги в сердцах тех, кто ей доверился. Лишь с помощью одного кольца я тоже не смог бы сохранить Имладрис.

Келеборн обернулся, поглядел внимательно младшему родичу в глаза и медленно кивнул, принимая ответ.

Они еще несколько минут любовались садами внизу, перекинутыми через реки мостками, изящным, кажущимся естественным продолжением гор дворцом, а после ступили на узкую, убегающую вниз тропинку.

— Когда мы отдохнем с дороги, — с мечтательным умиротворением в голосе заметил Элронд, — нас будет ждать Каминный зал, вино из подвалов Амон Эреб, несколько бутылок которого мне удалось сохранить, и ужин из оленины.

— Все это звучит слишком заманчиво, чтобы я имел возможность отказаться, — ответил с самым серьезным видом Келеборн, однако в самой глубине глаз его, когда он посмотрел на родича, блеснуло лукавство.

* * *

— Я вчера отправил гонца к Ороферу, как и обещал, — сообщил Элронд, осаживая собственного коня, — однако он вернется, скорее всего, уже по весне. Зимой Высокий Проход чересчур опасен.

— Понимаю, — согласился Келеборн и остановился рядом с родичем. — Однако другого выхода у нас нет. Нам нужно знать, известно ли что-то о новом зле королю Эрин Гален. Если же слухи по какой-то причине не успели пока до него дойти, тогда его тем более следует о них известить.

Элронд коротко кивнул, соглашаясь, а Келеборн, приставив ладонь ко лбу козырьком, запрокинул голову и посмотрел на высокие, заснеженные пики, раскинувшиеся над головой.

Зима в этом году выдалась ранняя и снежная. Они сами едва успели прибыть в Имладрис и немного перевести дух, как вскорости растущие у подножия гор сосны украсили первые снежные шапки.

— Чары Саурона, — нахмурился в тот день поутру Келеборн, посмотрев в окно.

Стало очевидно, что Властелин Тьмы стремится отрезать их двоих от внешнего мира. Однако именно этот факт заставил обоих владык поторопиться. Было решено отправить гонца к эльфам Рованиона, которые могли что-то знать, меж тем сами Элронд и Келеборн, вынужденные до поры бездействовать, выехали на охоту к горам.

Вершина Карадраса нестерпимо ярко блестела в восходящих лучах, и Келеборн подумал, что у всего, сотворенного в этом мире, так или иначе есть собственное очарование.

"Все, чего коснулась благодать Единого, прекрасно в большей или меньшей степени", — подумал он и тепло, мечтательно улыбнулся.

Перехватив задумчивый взгляд Элронда, Келеборн вопросительно поднял брови, и младший родич предложил:

— Останешься у меня в гостях до весны? Мы могли бы тщательнее разработать план, подготовить тебя к путешествию.

— Благодарю, так и сделаю, — кивнул владыка Харлиндона и приложил на мгновение ладонь к груди. — Тем более что мне точно стоит дождаться ответа Орофера. Пока же...

Он замолчал, разглядывая мелькнувшую между пиков в вышине тень, и через несколько секунд, весело усмехнувшись, закончил:

— Пока же предлагаю поохотиться вон на тех горных козлов.

Ехавшие позади верные заулыбались, Келеборн же спрыгнул на снег и, потрепав собственного коня по шее, прошептал ему на ухо:

— Погуляй тут пока. В горах тебе делать нечего. Я скоро вернусь.

Умное животное мотнуло головой, словно соглашаясь с предложением, и отправилось вдоль отрогов и валунов к небольшой, еще не засыпанной снегом полянке.

Элронд спешился вслед за родичем, а Келеборн меж тем, стараясь ступать как можно бесшумнее, начал взбираться по едва заметной тропинке вверх.

Тропинкой, впрочем, это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Просто кое где валуны казались чуть меньше размером и лежали немного реже. Келеборн легко перепрыгивал с одного камня на другой, стараясь по возможности держаться в тени и одновременно не спуская глаз с намеченной жертвы.

Анор взбирался на небо все выше и выше, снег на вершинах сверкал все ярче, время от времени доставляя легкие неудобства, однако эльф не сдавался — нежирное, нежное и ароматное мясо горного козла являлось действительно желанной добычей.

Притаившись за особенно массивным камнем на расстоянии полета стрелы, Келеборн затих, выжидая момент. Когда животное остановилось, устремив взгляд в противоположную от охотника сторону, синда выстрелил. Козел упал, и снизу, с той стороны, где остались верные, послышались одобрительные крики.

Теперь они могли спокойно разбивать лагерь и разжигать костры.

"Ужином сегодня мы все обеспечены", — подумал Келеборн и отправился за своей добычей.

До заката они как раз успели набрать хвороста для костра и лапника для ночлега. Разбивали лагерь все вместе, весело переговариваясь с верными. Скоро радостно вспыхнул костер, и тонкий аромат жарящегося мяса и специй поплыл в воздухе, дразня и маня.

Взяв тонкую веточку, Келеборн устроился на куче лапника и принялся чертить карту Рованиона. Элронд сел рядом и некоторое время молча следил за его действиями. Наконец, заметив, что старший родич принялся чертить контуры моря Рун, поинтересовался:

— Думаешь идти еще дальше на восток, за Эрин Гален?

— По всему выходит, что именно так, — подтвердил Келеборн. — В лесах Рованиона обитают наши друзья, и Орофер не сообщал, что у них поселилось какое-нибудь зло. Тем более оно вряд ли обитает в Садах Жен энтов. Хотя я, конечно, спрошу у них — вдруг оркам подобный подвиг под силу. И все же сердце мне подсказывает, что путь мне следует проложить гораздо дальше — к морю Рун.

Элронд кивнул:

— Что ж, согласен. Однако к Женам энтов посылать гонцов бессмысленно.

— С ними лучше я побеседую лично. Так быстрее выйдет. Если они сообщат что-нибудь интересное — дам знать.

— Вот кстати, надо подумать, как мы с тобой будем поддерживать связь. Гонца каждый раз посылать рискованно.

— Подумаем. До весны есть время.

Келеборн ногой стер их импровизированную карту и принялся доставать из сумки травы для чая.

Ночь обильно рассыпала в небе звезды, и владыка Харлиндона все смотрел и смотрел на них, ища ответа, однако небесные светильники молчали.

Когда на следующий день они все вернулись во дворец Элронда, синда увидел укутанный снегом, будто огромным пуховым одеялом, сад. Звенела тишина, и самый воздух, казалось, можно было пощупать руками.

— Мне почему-то кажется, глядя на твои владения, — сообщил задумчиво Келеборн, — что я дома. Имладрис не похож ни на дома синдар, ни на крепости нолдор. Он будто то и другое одновременно. И мне действительно кажется, будто я тут дома.

— Благодарю, — серьезно кивнул в ответ Элронд. — Я очень хотел, чтобы он таким и был. Чтобы каждый эрухино, попадая сюда, ощущал на сердце мир и спокойствие. Твои слова подтверждают, что мне удалось.

— Определенно, — вновь подтвердил Келеборн. — Заберешь моего коня? Я хочу немного погулять по саду.

— Да, разумеется.

Владыка Харлиндона спешился, и верные повели утомленного поездкой скакуна в денник. Сам же эльф еще долго бродил меж беседок и яблонь, то и дело подставляя лицо к белесому, затянутому прозрачной пленой небу и умиротворенно, легко улыбаясь. Он слушал собственную фэа, и на душе его было светло и спокойно. И время от времени ему казалось, что он почти нашел ответы.

— Ороферу ничего не известно, — сообщил Элронд и, взяв со стола один из свитков, протянул послание старшему родичу. — Он пишет, что никакие слухи о новом зле не доходили прежде до Эрин Гален.

— Что ж, этого и следовало ожидать, — откликнулся Келеборн и торопливо пробежал взглядом по строчкам.

В письме король благодарил дальних родичей за известия и обещал пропустить разведчиков через свои владения в случае необходимости.

Келеборн коротко кивнул собственным мыслям и, вернув послание, посмотрел за окно.

Закат уже успел прогореть. На небо высыпали первые яркие звезды. Сквозь распахнутые створки долетал пьянящий аромат цветущих яблонь.

— Теперь я должен спешить, — объявил в конце концов владыка Харлиндона и бросил быстрый взгляд на Элронда. — Путь мне предстоит неблизкий. Я отправлюсь с рассветом.

— Я распоряжусь подготовить лошадей, — откликнулся тот.

— Лошадь, — поправил его Келеборн. — Я поеду один.

— Вот как? — не стал скрывать удивления Элронд.

— Именно. Большая группа всадников привлечет ненужное внимание противника. Один же я буду более незаметен.

Элронд вздохнул и, сложив руки на груди, прошелся по комнате.

Уютно подрагивало пламя свечей на столе. Пахло медом, корицей и горячим вином.

— Что ж, возможно ты прав, — спустя минуту или две согласился он. — И все же мне неспокойно.

— Душевный покой в нашей искаженной злом Арде вещь недостижимая, — заметил философски Келеборн. — Позаботься о моих верных.

— Хорошо. Галадриэль сообщить?

— Не стоит. Посланника могут перехватить, и тогда вся моя миссия, а заодно и жизнь окажутся под угрозой. Она поймет.

— Надеюсь.

Повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь пением птиц за окном да тихим, умиротворяющим шелестом листвы.

— Если я узнаю что-нибудь важное, — в конце концов вновь заговорил Келеборн, — то постараюсь передать весть восточным эльфам. Тем самым, что поставляют вино для двора Орофера. Я попрошу их сообщить обо всем тебе.

— Хорошо. Но лучше все-таки возвращайся поскорее сам. Как я буду смотреть в глаза твоей жене, если с тобой что-нибудь случится?

— Без страха, Элерондо, — улыбнулся широко Келеборн. — Ибо, что бы со мной на востоке ни произошло, в том точно не будет твоей вины.

— Ты думаешь, это послужит мне оправданием?

Владыка Имладриса вновь сокрушенно покачал головой, однако вслух ничего говорить не стал. Настроение самого Келеборна, несмотря на кажущееся спокойствие, тоже было далеко не безмятежным.

— Пойду, соберу вещи, — объявил он вслух и, простившись с хозяином дома, отправился в собственные покои.

Достав заплечный мешок, он наскоро покидал туда все, что могло пригодиться в дороге. Затем, сняв расшитые серебром и золотом одежды владыки, он достал простой, незаметный наряд авари и переоделся.

На фэа было неспокойно. Тоскливо. Мысль то и дело возвращалась к той, кого он снова собирался надолго покинуть. И хотя он вынужден был это сделать не по своей воле, легче от этого не становилось.

Как тень, бродил Келеборн по собственным покоям из угла в угол, и перед внутренним взором его стоял образ Галадриэль. Он то и дело замирал у окна и долго глядел на далекие звезды. Время неумолимо убегало, будто вода сквозь пальцы. Наконец, Келеборн не выдержал и, сняв с разума защищающий его щит аванирэ, направил мысль-послание на запад. Туда, где должна была теперь находиться его любимая.

Конечно, расстояние между супругами было велико, да и сама Галадриэль могла быть чем-то занята, однако Келеборн не мог не попытаться.

"Я уезжаю надолго в разведку, — сообщил он ей. — Когда вернусь, не знаю. Мой путь долог и полон опасностей, и если однажды он приведет меня в Чертоги Намо, заранее прошу простить меня. Люблю тебя".

Тяжело выдохнув, он вновь закрыл разум и улегся на кровать, смежив веки.

На рассвете, едва Анор позолотил восточный край небосклона, Келеборн покинул Имладрис и отправился на восток. Путь его лежал через Высокий Перевал Севера, мимо Лориэна, в сторону Эрин Гален и дальше к Садам Жен энтов. Сердце эльфа взволнованно билось, а мысль неотступно блуждала около загадки шедшего с востока нового зла. Каким выдастся этот долгий путь, никто не знал.

* * *

— Ты все-таки решительно настроен ехать дальше без спутников? — спросил Трандуил и поглядел испытующе на Келеборна.

— Да, — уверенно подтвердил тот. — Ни к чему рисковать жизнями многих. Если я буду раскрыт, то пусть погибну один, чем стану причиной мучительной смерти всех, кто мне бы доверился.

— Слабое оправдание для тех, кто тебя любит, — покачал головой принц Эрин Гален. — Ты мой родич, хотя и дальний, я за тебя волнуюсь. Но я принимаю твой выбор.

— Благодарю.

Они стояли у границы леса. Келеборн задумчиво смотрел на шумящую у ног Лесную реку, на обширные сады вдалеке у горизонта и думал о том, как и каким образом узнать о новом зле. Что оно из себя представляет? Откуда берет свое начало? И главное — как с ним бороться? Какова природа того непереносимого ужаса, о котором говорят все, видевшие его?

Вопросов было много, а ответов пока ни одного. Река шумела, с грохотом прыгая по камням, словно торопилась куда-то. Трандуил продолжал:

— В самом Дорвинионе сейчас можно встретить больше людей, чем эльфов. Король Бладортин увел свой народ на остров, что лежит посреди моря Рун.

— Понимаю, — откликнулся Келеборн и серьезно кивнул, — воды свободны от зла. Твари боятся силы Ульмо. Мы сами живем в Харлиндоне под его защитой.

— Именно так. Для связи с большим миром у них есть корабли и лодки, оставленные в прежние времена народом телери. Проси у Бладортина помощи, если что-то случится.

— Хорошо, буду иметь в виду, — пообещал Келеборн. — Теперь же простимся. Я должен спешить — чем раньше уеду, тем быстрее вернусь.

— Хотелось бы на это надеяться.

Трандуил и Келеборн обнялись, и владыка Харлиндона, склонившись к самой воде, зашептал ей что-то. Его голос в этот миг был текуч и напевен, будто песня древних времен. А может, она действительно была родом оттуда? Из тех дней, когда над миром не сияло двух светил, а земли запада не ушли под воду?

Прошло немного времени, и бег реки как будто стал тише. Песнь смолкла, Келеборн опустил ладонь в виду, и тогда стихия, откликнувшись на его просьбу, расступилась. Эльф встал на ноги, взял под уздцы коня и, осторожно ступая, перешел на другую сторону. Воды сомкнулись, река вновь устремилась вдаль, как и прежде, а Келеборн, обернувшись, помахал родичу рукой.

Путь продолжался. Вскочив на спину коня, он прошептал ему что-то на ухо, и умное животное сорвалось с места.

Дни следовали за днями. Звезды плыли над головой, сменяясь в положенное время дневным светом, а после снова наступала ночь. Келеборн старательно обходил опасные места, иногда делая для этого значительный крюк, а после вновь устремлялся вперед. Сады энтиц приближались, и владыка, время от времени останавливаясь, звал по имени ту, чье имя слышал однажды от Древоборода:

— Фимбретиль!

Ложась ночью спать, он выбирал самые укромные и тихие места, однако фэа его все равно не дремала. Не раз и не два подскакивал Келеборн от самого бесшумного шороха. Под конец, уже будучи порядком измучен, он увидел ту, кого звал, однако поначалу решил, что ему привиделось от усталости.

Она пришла перед рассветом с юга. Высокая, похожая на стройную березу, с длинными волосами цвета спелой пшеницы. Кожа ее напоминала кору дерева, и Келеборн выдохнул, склонив голову в почтительном поклоне:

— Фимбретиль... Счастлив видеть тебя.

— И я приветствую тебя, эльф Запада. Давно вас не бывало в наших краях.

— Мы были заняты войной с нашим общим Врагом, мудрейшая, — откликнулся Келеборн и поспешил закидать уже почти прогоревший костер. — Мы и теперь ее ведем.

— Я знаю, — протянула медленно энтица.

Над головами их раскинулось чуть посветлевшее у восточного края небо. Звезды начинали прятаться, тьма резче очертила контуры садов, благоухание которых плыло в воздухе. Восторг кружил голову, хотелось лечь, застыть, не шевелясь, и смотреть в небо, однако усилием воли Келеборн отбросил несвоевременное желание.

"После, — с улыбкой умиротворения подумал он. — Дома, в Харлиндоне".

Вслух же он сказал:

— Я пришел к тебе с вопросом.

— Охотно помогу, если смогу, — ответила Фимбретиль.

Эльф едва заметно нахмурился, сложив руки на груди, и устремил взгляд на восток. Туда, где

эльфийский взор его прозревал очертания крохотных пока городов, затерянных среди лесов, песков и скал.

— До нас на западе дошли слухи о новом зле, — заговорил он вскоре, тщательно подбирая слова. — Видевшие его упоминают непереносимый ужас. Тебе известно, что это?

Энтица молчала долго. Рассвет уже успел разгореться, ладья Ариэн выплыла на небосвод. Келеборн достал из сумы остатки вчерашнего ужина и доел его, запив водой из фляги. Наконец, Фимбретиль заговорила:

— Нет, в наших землях подобного зла не бывало. Только орки шныряют вдоль восточных границ и портят, гадят, жгут. Да люди еще приходят вырубать наши деревья. Никакого почтения, никаких извинений!

— Прости, прекраснейшая из всех дерев, — проговорил сокрушенно эльф, склонив голову, — мы делаем все, чтобы остановить это зло, хотя и не мы стали его причиной. Прости, что потревожил тебя. Раз так, я должен продолжать путь.

— Иди краем садов, — ответила ему Фимбретиль, — и ночью спи спокойно. — Я скажу. Тебя будут охранять.

— От души благодарю, — вновь склонил голову Келеборн.

Весь день, преодолевая лигу за лигой, думал он над загадкой. Когда же вечером лег спать под вишнями, завернувшись в плащ, он после тягостных раздумий решился снять на одну ночь щит аванирэ.

Сон распахнул утомленному эльфу свои объятия. Келеборну казалось, что он слышит грохот молота, ударяющего по наковальне, видит блеск разлетающихся искр. Ему чудился голос погибшего товарища, и душа эльфа сжималась от тоски и боли. Он уже с трудом мог понять, сон это или явь. Вот он увидит, что Тьелпэринквар оборачивается, и на раскрытой ладони его лежат девять колец. Те самые что были сделаны им для людей под руководством того таинственного учителя, оказавшегося Сауроном. Душа Келеборна вздрогнула от боли и ярости, и в следующее мгновение он увидел, как эти девять колец берет тот, кто убил их создателя.

Видение подернулось дымом, словно полупрозрачной пеленой, Келеборн вскочил, не без труда пытаясь унять бешено бьющееся в груди сердце, и торопливо закрыл разум щитом аванирэ.

Рассвет успел уже подернуть розоватой дымкой восточный край небосклона. Ночные тени торопились спрятаться по углам, однако минувшая ночь принесла с собой еще одну загадку. Что он видел? Был ли это просто сон? Или весть долетела из Мандоса, стремясь хоть как-то помочь живущим?

Келеборн понимал, что ответ на этот вопрос он вряд ли когда-нибудь получит, однако теперь стало чуточку яснее, где искать разгадку мучившей их всех тайны.

Город истерлингов казался на первый взгляд вполне красивым, и все же отчего-то вызывал в душе эльфа стойкое отторжение.

Взгляд Келеборна скользнул по облицованным белым песчаником высоким стенам, по выступающим вперед прямоугольным башням, по плоским приземистым крышам домов, видневшимся сквозь распахнутые ворота, и остановился на преграждающих путь стражах.

Входная плата была невысокой, всего несколько медных монет, и эти деньги у Келеборна имелись, однако теперь, почти достигнув желанной цели, он со всей неумолимой ясностью осознал, что в город войти вот так сразу ему не удастся.

Незаметно вздохнув, он поправил закрывающий волосы широкий капюшон плаща и, деланно небрежным жестом скинув на иссохшуюся землю сумку, уселся, привалившись спиной к разлапистой, кривоватой сосне, росшей недалеко от стены.

Это было первое препятствие на его пути. Одно из тех, наличие которых они предполагали, однако о которых отчего-то совершенно не подумали там, в Имладрисе. Внешность Келеборна была уж слишком приметной.

Эльф вновь незаметно оглядел смуглую кожу стражей, их приземистые фигуры, столь разительно контрастировавшие с его собственной, а тем паче со столь редкими на востоке серебристыми волосами, и задумался о том, как же ему теперь поступить.

Войти в город в своем естественном облике значило во всеуслышание заявить, что он эльф запада и пришел на разведку. Возможно, тайны слуг Тьмы ему в этом случае откроются поразительно быстро, вот только его собственная участь окажется весьма и весьма печальна.

"Коня тоже необходимо спрятать до времени, — подумал Келеборн и с легкой улыбкой посмотрел на своего верного четвероного друга, мирно пасшегося теперь в нескольких шагах от хозяина. — Даже если я сам вдруг погибну, конь не должен пострадать".

Да и с нарядом требовалось что-то сделать. Впрочем, на этот счет у него хотя бы имелось какое-то оправдание — одежд, которые носили истерлинги, в Имладрисе попросту не нашлось.

Келеборн посмотрел, как к воротам города подошла группа из семи торговцев наугрим с поклажей, и, не медля более, легко поднялся. Сидеть тут на месте и ожидать непонятно чего было опасно — он мог привлечь к себе ненужное внимание.

Подозвав коня свистом, эльф вскочил ему на спину и бросил взгляд на запад. Туда, где, укрытое прозрачными сумеречными тенями, раскинулось море Рун.

Над головою постепенно начинало темнеть небо, обретая вечернюю глубину. Высокие травы ласкали ноги, теплый ветер доносил со стороны степи незнакомые, терпкие ароматы, щекотавшие ноздри, и Келеборн подумал, что этот мир мог бы быть воистину прекрасен, если бы не накрывшая его тень зла.

Вдруг в этот самый момент фэа эльфа ощутила какую-то незримую мимолетную тяжесть, и Келеборн, обернувшись, увидел на стене стоящую отдельно ото всех высокую фигуру в темных одеждах. Голова незнакомца была закрыта тюрбаном, лицо скрывала тень, рука в тяжелой кожаной перчатке лежала на парапете, и эльф вдруг подумал, а что они знают там у себя на западе о своем враге?

"Кроме имени и того, чем он занимался в минувшие эпохи? Как он сейчас выглядит, чем занимается? Как зовут его самых преданных слуг?"

Фигура на стене вызывала в сердце смутное беспокойство, однако именно поэтому Келеборн решил поторопиться. Развернув коня, он ласковым движением погладил его по шее и направил туда, где, недоступное пока обычному смертному взору, темнело море Рун.

Над горизонтом уже начинали вставать первые крупные звезды. Ветер свежел, теряя жаркие, дурманящие разум нотки. Конь почти что летел над травой, преодолевая лигу за лигой, и вскоре перед взором эльфа раскинулась широкая водная гладь, искрившаяся в свете взошедшего на небо Итиля чистейшим серебром.

"Что ж, воды действительно свободны от всякого зла", — подумал Келеборн, останавливаясь.

Давным-давно, на заре времен, народ телери оставил у этих вод свои чудесные лодки.

"А ведь строили они на века".

Он спешился и, отыскав взглядом темнеющий на горизонте поросший лесом остров, вгляделся в его очертания.

Проще всего было вновь сесть на коня и вместе с ним переплыть на ту сторону. Однако подданные короля Бладортина, несомненно, выставили стражей на случай визита незваных гостей.

"Нужно как-то сразу дать понять, что я эльф и я не враг им", — подумал Келеборн и снял с головы закрывавший волосы капюшон.

Длинные волосы блеснули в свете Итиля серебром. Эльф подошел к поросшему рогозом берегу и, сев на корточки, коснулся ладонью воды. По темной ровной глади пробежала легкая рябь. Келеборн негромко запел, и тогда одна из дремавших около острова лодочек вздрогнула, будто пробуждаясь, и заспешила ему навстречу.

Эльф улыбнулся и вновь встал на ноги. Погладив по крепкой шее коня, он прошептал ему на ухо:

— Поплывешь рядом со мной?

Тот качнул головой, и тогда Келеборн, прихватив свой мешок, вскочил в подоспевшую лодочку, направив ее назад в сторону острова. Он вновь принялся вглядываться в очертания берега. Тот казался пустынным и как будто спящим, однако кому, как не Келеборну, было знать, сколь обманчивым может быть подобное впечатление.

Скоро конь, мотнув головой, величаво вышел на отлогий берег, следом ткнулась носом в траву лодчонка. Келеборн легко выпрыгнул, огляделся по сторонам, и только тогда увидел выступивших из тени высоких, стройных кипарисов стражей.

— Рады приветствовать брата во владениях короля Бладортина, — сказал один из них, выступив на шаг вперед, и посмотрел на гостя пытливо. — Кто ты?

— Я Келеборн, сын Галадона, владыка Харлиндона. И я пришел, чтобы попросить помощи у вашего повелителя.

* * *

— Тень Востока грозит накрыть не только море Рун, но и все Средиземье. Я рад, что на западе это понимают, — заметил, глядя вдаль, Бладортин и, сделав приглашающий жест, повел гостя по усыпанным гравием дорожкам вдоль розовых кустов к виднеющимся вдали виноградным лозам.

Прозрачное высокое небо раскинулось над головами, подобное гигантскому куполу, и, если закрыть на какое-то время глаза, можно было представить, что нет в мире зла, а песня, прозвучавшая однажды в думах Единого, звучит в Арде без искажений. И все же чуткая фэа эльфа слышала эти темные ноты, а потому не могла бездействовать.

— Мы плохо знаем, что эта тень из себя представляет, — признался Келеборн и сокрушенно покачал головой. — Тем более нам неясно, как с ними можно бороться.

— Мы сами пока не видели новых тварей воочию, — не стал скрывать король, — однако могу сказать, что Кхамул, сильнейший из вождей истерлингов, зажился на этом свете.

— Вот как? — Келеборн застыл посреди дорожки под сенью ив и пытливо посмотрел Бладортину в глаза.

— Да, — подтвердил тот, и в темных глазах короля авари мелькнул тщательно сдерживаемый огонек гнева. — Известно, что наугрим, столкнувшись с одним из этих духов, пытались отогнать его с помощью пламени факелов, и им это удалось.

— Это призраки?

— Возможно. Во всяком случае, они имеют внешний облик, схожий с фигурами людей. Однако лиц их никто не видел, да и точного числа этих новых тварей я не могу назвать.

— Ты только что упомянул имя Кхамула, — напомнил Келеборн и вновь продолжил путь.

Бладортин пошел рядом.

— Некто с этим именем правит народом людей уже не одно столетие. Точнее, около шести. Это слишком много для тех, в ком не течет кровь нуменорцев. Впрочем, неясно, один ли это правитель или разные под родовым именем. Кхамул сильный воин и маг. Впрочем, кем бы он ни был — он, как почти все в этих краях, поклоняется Властелину Тьмы.

Рука Келеборн непроизвольно сжалась в кулак, так что побелели костяшки пальцев.

— Я никогда не смогу понять, как можно добровольно поклоняться злу, — прошептал он хрипло, устремив взгляд вдаль, в сторону горизонта.

Бладортин философски пожал плечами в ответ:

— Люди слабы. Имей это ввиду, когда отправишься со своей миссией во владения истерлингов, и не доверяй им.

— Я буду помнить об этом, — пообещал Келеборн. — Пока я там, позаботишься о моем коне?

— Разумеется. И мы должны тебе хорошенько изменить внешность.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои волосы. Ты можешь сойти при должно старании за одного из людей эдайн, однако твои серебряные волосы выдадут тебя с головой.

— Понимаю, — сокрушенно вздохнул Келеборн.

Бладортин улыбнулся в ответ легко и светло:

— Не печалься. Мы спрячем их под тюрбан. А брови закрасим темной краской.

— Чем? — не понял синда.

— Такие баночки с косметикой, — пояснил Бладортин, — с их помощью местные женщины изменяют собственные лица.

— Зачем?! — не удержал изумленного восклицания эльф и во все глаза уставился на собеседника.

Тот рассмеялся в голос:

— Не знаю. Должно быть думают, что так они становятся красивей. Однако нам их умения на руку. Еще местные мужчины, кстати, подводят глаза, чтобы защитить их от песка пустыни. Я научу тебя. И ты научишься красить брови в черный цвет. Не беспокойся — эта краска смывается через пару недель, так что дома тебе не придется щеголять в подобном виде.

— От души надеюсь, — признался Келеборн.

Они наконец дошли до виноградников, и синда, протянув руку, поглядел с восхищением на крупные полупрозрачные грозди.

— Впервые вижу их, — признался он.

— Я перешлю потом несколько бутылок вина тебе в Харлиндон, — пообещал аваро. — Скоро сбор урожая.

— Как долог был мой путь, — вздохнул Келеборн. — Я выехал весной. А ведь я даже еще не приблизился к осуществлению своей миссии. Впрочем, я знал, что это надолго.

Мысль о жене мелькнула, накрыв печалью сердце, и владыка Харлиндона вздохнул. Впрочем, осознание того, что сама мелиссэ вместе с дочерью теперь дома в безопасности, утешало.

— К утру твои одежды истрелинга будут готовы, — продолжил король. — И потренируешься с красками. Да, и еще — ходят слухи, что те, кого твари ранили своими клинками, сами вскоре переходят в мир теней и становятся похожи на них, так что будь осторожен.

— Непременно, спасибо за предупреждение, — серьезно кивнул Келеборн.

За деревьями виднелись небольшие аккуратные домики местных эльфов, окруженные палисадниками, однако владыка Харлиндона их не замечал. Его взгляд, казалось был устремлен в глубины собственной души. Однако, что он там видел, не мог сказать никто.

— Чем же ты занимаешься? — поинтересовался трактирщик и, бросив пристальный взгляд на своего собеседника, протянул ему кружку с местным финиковым пивом. — Эдхе, да?

— Верно, — ответил Келеборн и, взяв предложенное угощение, отпил щедрый глоток.

Напиток по вкусу действительно напоминал финики, однако был не приторным, а легким и немного сладковатым. Эльф чуть прикрыл глаза, смакуя, и прищелкнул языком:

— Превосходно!

Довольный трактирщик расплылся в улыбке, а эльф тем временем продолжал, отвечая на заданный вопрос:

— Я ювелир. Не самый искусный, впрочем, однако чиню украшения хорошо.

— Только чинишь? — уточнил трактирщик.

Келеборн пожал плечами:

— В основном да. Сам могу сделать только что-нибудь простенькое вроде колечка. Но если кому-нибудь из твоих знакомых понадобится что-то отремонтировать, я был бы благодарен тебе за работу.

— Буду иметь ввиду, — кивнул деловито хозяин и принялся протирать стоявшие перед ним в ряд кружки.

Грубо вырубленные окна заведения, где за небольшую плату снял комнату Келеборн, давали мало света. Чад от очага пропитал стены, а запах прогорклого масла и дешевых благовоний пропитал, казалось, даже самые предметы остановки, так что в помещении по многолюдству становилось тяжело дышать. Однако сама улица была тихая, не слишком далеко от центра, всего в получасе быстрой ходьбы, да и готовила хозяйка, на удивление, волне сносно, так что эльф не жаловался.

Впрочем, благодаря искусной помощи Бладортина опознать в высоком, стройном постояльце представителя бессмертного народа было бы крайне затруднительно. Головной убор вастаков надежно скрывал уши и волосы Келеборна, притирания сделали кожу темнее, а брови стали почти что черными.

— Язык твой не очень хорош, — вновь заметил трактирщик и посмотрел на гостя вопросительно.

— Наверняка, — не стал отпираться Келеборн. — Я родился и вырос на западе.

— А к нам зачем приехал?

— Увидеть родину предков. Мои дедушка и бабушка по линии матери родом из этих мест.

Лицо трактирщика заметно расслабилось, и он кивнул:

— Ну и молодец, что решил вернуться на родину. А чем же ты занимался у себя на западе?

Келеборн чуть заметно улыбнулся:

— Я хороший целитель. Гораздо лучший, чем ювелир. Только, чтобы лечить людей, наверняка ведь нужно какое-нибудь разрешение.

— Так и есть.

— Я таковое получить не успел, поэтому на карьеру лекаря пока не рассчитываю.

Трактирщик закончил вытирать кружки и, вытащив из-под прилавка бочонок, принялся разливать по бутылкам вино.

— Если парень ты с головой, то скоро обживешься, — заметил он.

— Очень на это надеюсь, — кивнул Келеборн и, отставив собственную кружку в сторону, вылез из-за стойки. — Пойду, прогуляюсь до рынка. Может, куплю себе чего-нибудь из одежды. Мой собственный багаж весьма скуден.

— Да уж, я заметил. Хотя, в дороге удобно, должно быть — украсть у тебя, ежели что, точно нечего.

Келеборн легко рассмеялся и, поблагодарив хозяина, вышел на улицу.

Анор нещадно палил, и Келеборн подумал, что если он задержится вблизи моря Рун, то скоро притирания ему будут не нужны — кожа сама загорит. Он улыбнулся собственным немного неуместным мыслям и направился вверх по улице туда, где накануне, проходя мимо, видел базар.

На душе его, несмотря на неотступно следовавшую по пятам опасность, было легко и светло. Келеборн с видимым интересом осматривался по сторонам, изучая приземистые, основательные, как и их хозяева, домишки, кроны деревьев внутри оград, фонтаны и разноцветные мозаики. Он всматривался в лица прохожих, гадая, какие жизненные невзгоды могут скрываться за нахмуренными бровями и неулыбчивыми лицами, как вдруг почувствовал за спиной какую-то тяжесть, и фэа его дрогнула.

Келеборн чуть замедлил шаг, остановился около небольшого фонтана в форме причудливо изогнутой чаши в центре площади, и, наклонившись к самой воде, всмотрелся в мелькнувшие на самой границе видимости очертания фигуры.

Душа Келеборна вновь вздрогнула, однако решимость в сердце только еще больше окрепла. Это же существо он видел в самый первый день на стене города. И кто бы он ни был, сейчас он тоже держался в тени, так что разглядеть лицо не представлялось возможным. Вот только дыхание тьмы, безотчетная тяжесть, исходившая от этого существа, подобно штормовой волне, была почти осязаемой.

Поводов для подозрений хозяевам города было давать нельзя, поэтому Келеборн попил и, не задерживаясь более, продолжил путь. Ощущение тяжести на душе скоро прошло, его преследователь явно отстал, и эльф принялся гадать, чем обусловлено подобное внимание. Раскрыли ли его, или так проверяют всех чужаков, прибывших с запада?

"Что ж, остается надеяться, что первое предположение неверно", — подумал Келеборн.

Однако само это существо давало эльфу обильную пищу для размышлений. Тьма в нем была почти что физически ощутимой. Она явно составляла самую его суть. Рядом с обычными людьми ничего подобного не ощущалось.

"Стоит как-то постараться узнать, носит ли этот самый Кхамул, не снимая, какое-нибудь кольцо", — подумал Келеборн.

То, что это был именно он, у эльфа практически не вызывало сомнений.

Одно из Трех Колец, которые носила его жена, усиливали ее природные способности и умения многократно. Но что, если Девять Колец, изготовленные Тьелпэринкваром для людей, обладали теми же свойствами? Что, если живущую в душах смертных тьму они так же способны разжечь, подобно костру?

Никто из них шестьсот лет назад не успел расспросить мастера подробнее — до окончания работы тот не спешил раскрывать все тайны. Потом же начались события, ставшие одной из самых трагичных страниц в истории народа эльдар.

Келеборн нахмурился и, не сдержав тяжелого вздоха, ускорил шаг.

Скоро в отдалении стал слышен шум базара, и Келеборн, свернув на узкую, неприметную улочку, на несколько мгновений почти что ослеп и оглох.

Со всех сторон летели крики торговцев. Разноцветье тканей, ароматы специй, медовая сладость фруктов кружили голову. Глаза разбегались от обилия предложений, и Келеборн, еще раз мысленно проверив крепость щита аванирэ, направился вдоль рядов. Он всматривался в лица людей, в их сердца и души, и собственное горе его от того, что народ людей востока оказался порабощен Владыкой Тьмы, усилилось стократно. Эльф не ощущал в самой природе этого народа зла.

"Они такие же, как любые другие люди, — понял он вскорости, и на лице Келеборна отразилась глубокая, томящая душу его печаль. — Не лучше них и не хуже. Им просто не повезло".

Он купил пару штанов, две рубахи и новую ткань для чалмы, а после подумал, что самое время, пожалуй, посетить городской храм.

Душа эльфа вздрогнула, ведь местные поклонялись Владыке Тьмы, и все же визит этот был совершенно необходим.

"Как знать, вдруг за мной действительно следят, — подумал Келеборн, покидая рынок и сворачивая на одну из центральных улиц. — Да и просто посмотреть на этот памятник гордыне Саурона будет полезно".

Анор поднимался все выше и палил все нещаднее, однако многослойная шерстяная одежда помогала хранить прохладу. Тюрбан же с длинными, свисающими, подобно платку, концами защищал волосы, в том числе от приносимого ветром песка.

"Иногда действительно стоит пожить на востоке, чтобы начать лучше понимать обычаи местных жителей, — подумал Келеборн. — То, что нам там на западе казалось странным и нелепым, имеет вполне понятное объяснение".

Спустя еще четверть часа он вышел на площадь и, замерев, всмотрелся в очертания храма.

Высокий и круглый, из черного мрамора, обрамленный, будто гигантским скелетом, сталью, он в самом деле казался ожившим воплощением зла. Да и ощущался эльфом так же.

Он чувствовал всей кожей, всем существом, что тьма буквально пропитала храм вастаков насквозь. И все же, преодолев собственное отвращение, Келеборн сделал шаг. За ним другой. Вздохнув глубоко, он решительно ступил под своды, и яростно горевшее в самом центре пламя алтаря обдало незваного гостя жаром.

Келеборн прикрыл глаза и, опустив с благоговением голову, стал молиться Единому. Так, как не молился ни разу в жизни там, на родном западе. Он просил направить его, защитить от зла, насквозь пропитавшего многострадальную землю, а заодно помочь узнать тайну, ради которой он и прибыл к морю Рун.

Келеборн молился, и слова молитвы, покидая разум, устремлялись ввысь.

Туда, где, если верить рассказам мудрейших, обитал Творец мира.

Огонь темного алтаря горел то яростнее, то тише. Его блики плясали на черных мраморных стенах, отбрасывая причудливые длинные тени, но эльф не обращал на окружающую обстановку никакого внимания. Со стороны нельзя было понять, к кому обращена его безмолвная молитва, однако самому Келеборну не было до подобных мелочей никакого дела.

Закончив, он открыл глаза и пристально всмотрелся в контуры пламени.

"Какое это странное существо — огонь, — думал он. — Оно способно уничтожать города, леса, живые существа. Однако оно же дает тепло и свет. Без огня невозможна была бы самая жизнь".

Эльф приблизился к пламени и, протянув руки, подумал, что застрял он на востоке, может статься, на несколько лет.

Постояв так немного, он отбросил прочь печальные размышления и направился домой — в снятую накануне комнату в трактире.