Исцеление (гет)

Гарри спал на ковре, опершись подушкой о стенку кровати, когда почувствовал, как его кто-то тормошит за руку. Он, глупо моргая, с трудом признал в расплывающемся сером пятне перед собой Кикимера. Домовик проворчал что-то о своем отношении к пьянству, а Гарри резко уселся, опрокинув с колен на ковер бутылку с остатками виски, которые в ту же секунду впитались в ворс. Кикимер сразу подал ему поднос с кофе и большой тарелкой яичницы, а Гарри, чертыхнувшись, посмотрел в окно. По-прежнему не рассвело, и показалось, что он проспал не больше минуты.

Он клевал за тарелкой с яичницей, точно до этого не выпил залпом чашку с кофе. Будь неладна эта бессонница! Сбоку от Гарри сидел Кикимер и сверлил его злобным взглядом старого ворчуна, пока у Гарри не кончилось терпение, и он не попросил домовика уйти. На что Кикимер известил его, что до восьми оставалось всего полчаса.

— И что? — непонимающе возразил Гарри.

— Скоро придут семикурсники. Хозяину нужно торопиться.

Треклятые занятия! Гарри со стоном поднялся с ковра, а домовик сунул ему Антипохмельное и Бодрящее зелья.

Повезло, что сегодня у него только две пары с седьмым курсом. Иначе он бы, наверное, сдох прямо на лекции.

* * *

Колокол возвестил о начале урока. Гарри вышел из комнаты и, спускаясь по ступеням в класс, осмотрел студентов за партами. Гриффиндор и Слизерин, как канонично. Просто ностальгия берет.

— Доброе утро всем.

Место учительского стола теперь занимала высокая кафедра, куда сразу поднялся и встал Гарри.

— Наверняка мне можно не представляться, — сказал Гарри и, после коротких смешков от студентов, поздравил с началом последнего для них учебного года. — Сегодня у нас насыщенный день и у меня на вас большие планы. На первой паре мы с вами начнем наш длинный разговор о Непростительных заклинаниях. А всю вторую вас ожидает практика, на которой вы должны освоить защитное заклинание «Сальвио Гексиа». Вопросы есть? Окей. Итак, кто знает какие заклятия называются Непростительными?

Судя по скучающим лицам, лекция студентам показалась слишком нудной, когда они услышали название. Все дружно зевали, и Гарри чувствовал от них вибрации недосыпа и лени. Многие еще не отошли от летних каникул, и в первый учебный день дети больше хотели веселиться, чем работать на занятиях. Гарри и сам все еще был не в кондиции, даже после зелий. Он рассказывал о забавных случаях, которые с ним случались, и больше развлекался и шутил со студентами, чем читал материал. Заодно отмечая про себя, что детям заходил его юмор. Гарри и сам не ожидал, что так легко вольется в образ. Он быстро освоился, студенты понимали его, девчонки строили ему глазки. Особенно гриффы были с ним на волне, но и Слизерин не отставал, а работал даже лучше, отвечая на большее количество вопросов.

Всего парочка студентов на задней парте часто отвлекала Гарри, выкрикивая глупости, раздражая своим диким ржанием, чем сильно напоминали ему Крэбба и Гойла. Правда, внешне оба были не настолько жирными.

Во время перерыва на вторую пару Гарри попросил всех покинуть класс. Все студенты вышли, и он закрыл за ними дверь. И открыл ее только через полчаса, когда за окном ударил колокол.

Студенты входили и возбужденно перешептывались. Они увидели, что исчезла кафедра и скелет дракона, были задернуты шторы на окнах, и пространство заполнил загадочный сумрак. Парты были свалены у боковых стен класса, а с другой стороны от входа, где раньше была кафедра, одиноко стоял черный округлый шкаф.

Гарри, впустив всех, быстро захлопнул дверь, и вмиг повисла гробовая тишина. Дети подсознательно держались подальше от шкафа и сбились в огромную стаю напротив двери. Они мигом расступились перед Гарри, и он, довольно пройдя через своеобразный коридор, заговорил:

— Теперь достаем палочки. Надеюсь, кто-нибудь помнит третий курс и догадался, что там сидит?

Он подошел к двери шкафа и услышал шушуканье за спиной.

— Даже никто не рискнет? — Гарри разочарованно обвел толпу взглядом и хмыкнул. — Ладно, расслабьтесь. Там всего лишь один молодой вампир. Он почти не опасен.

Студенты начали ошарашенно переглядываться, а Гарри почувствовал некоторый укол разочарования. Будто перед ним не семикурсники, а сосунки-первогодки.

— Не спрашивайте, кто его поймал… Главное, не бойтесь. Просто держитесь подальше от него. Если помните, вампиры отличаются прекрасным нюхом.

— Вы же не выпустите его оттуда? — из толпы прозвучал истерический смех.

— При правильном исполнении «Сальвио Гексиа» он вас не увидит и даже не учует, — спокойно продолжил Гарри. — Если все-таки что-то пойдет не так, и вампир доберется до нас, мы с вами откроем окна и запросто спалим мерзавца. Так что дерзаем. Разбиваемся на пары и попрактикуемся. Вперед!

Гарри быстро открыл шкаф и отошел на несколько длинных шагов назад, спиной к детям, которые разом отпрянули к дальней стороне класса, кто-то залез на парты, многие попрятались за ними.

Первыми из шкафа показались бледные руки монстра с длинными когтистыми пальцами, которые мигом вцепились в корпус. Затем в класс высунулось и тонкое, синюшное лицо. Вот только, в отличие от человеческого, на нем выделялись красные глаза и из-под верхней губы торчали длинные клыки. Вампир был совсем невысокого роста, почти не отличался от подростка. Его черные волосы были спутаны, он сонно и испуганно озирался.

Пока студенты рассматривали его, Гарри достал палочку и проговорил:

— Смотрите! Сальвио Гексиа. — Он провел ею в воздухе, миг, и пропал, растворившись в никуда.

По помещению прошлась волна испуганных вздохов. Стая из черных мантий принялась хаотично разбиваться на пары. Этот сумбур и крики могли взволновать кого угодно, но только не вампира. Гарри, находясь в коконе, заметил, что кровосос только и делал, что рассеянно стоял около шкафа и даже не пытался на кого-то напасть. Похоже, Хагрид слегка переборщил со снотворным для него, и бедняга никак не мог очухаться. Или он всё-таки кормил вампира? Поэтому тот совершенно не желал охотиться. Полный класс свежей крови, а вампир дремлет. Так не пойдет.

Гарри сделал шаг вперед, покинув укрытие, и снова стал для всех видимым. Он подкрался ближе к вампиру, но оставаясь от него на относительно безопасном расстоянии, и воодушевленно проговорил:

— У нас есть отличная возможность посмотреть в действии одно из Непростительных.

— Что? Что? — сразу отозвалось множество голосов у него за спиной.

— Только полюбуйтесь на нашего приятеля! Он портит нам все веселье. Дайте взбодрим его, что ли?

Он свистнул вампиру и крикнул:

— Эй? Империо!

Заклинание стрелой пролетело и вонзилось вампиру в голову. Точно тонкая нить связала его с мозгом монстра. Гарри поморщился. Душное пространство какого-то оцепенения и дурноты заполнило ему голову, и Гарри почувствовал тошноту, но заставил себя мысленно приказать вампиру: «Ищи их, нападай!» Вампир сразу встрепенулся и ожил, задвигал ноздрями. Студенты вскрикивали защитное заклинание, а он кружил рядом с ними, как бешеный пес, готовый броситься на каждого.

Гарри двигался среди студентов параллельно с монстром и тихо давал им свои замечания. Но вдруг он вздрогнул от дикого ощущения, почти животного инстинкта, вспыхнувшего в вампире. Гарри увидел, что парочка студентов завозилась в углу, напротив закрытого окна. Это же те идиоты, «Крэбб» и «Гойл»! Они проржали всю лекцию, а теперь либо не могли, либо не хотели правильно накладывать заклинание.

— Он почуял вас! — крикнул им Гарри.

Мозг вампира захватил нешуточный голод, кажется, впервые за занятие. Он быстро приближался к ним. «Крэбб», который был чуть пониже ростом, совсем занервничал и, похоже, запаниковал, начал бросать ему на пути стулья, а его напарник во все глаза наблюдал за ним.

— Это не поможет, — закричал кто-то из студентов.

Гарри стоял недалеко от них и не мог сдвинуться с места, из последних сил пытаясь сохранить разум и удержать монстра от прыжка на ребят. Вдруг пацан, вспомнив о палочке, схватил ее и выпустил тонкий щит серебряного свечения, на что Гарри тяжело проговорил:

— Что ты делаешь?!

От этого у «Гойла» точно кончилось терпение или совсем сдали нервы, он поднял палочку и выкрикнул: — Круцио!

«Какого!» — только и успел подумать Гарри, как вампир упал на пол, корчась в муках. Да этот семикурсник отлично владел пыточным проклятием, и боль оказалась далеко не щекоткой, а настолько мощной, что враги позавидуют. Гарри сжал голову у висков и вскрикнул, согнувшись пополам. Ему казалось, словно он снова на кладбище, где его пытал Волдеморт. Но вдруг видение изменилось. Место действия сменилось на тюремную камеру, вместо Волдеморта стоял он сам, а ему под ноги на сырой пол упал человек, и заорал от боли. «Круцио!»

Бедный вампир закричал как человек, и Гарри это отрезвило. Он сбросил свое проклятие, и разорвал связь между ними.

«Чертов щенок. Ублюдок!» — не на шутку разозлился он.

Он взмахнул палочкой. Все шторы разом распахнулись, и шелест приглушил крик, класс тут же залил яркий солнечный свет из окон. Вампир, попав под лучи, сначала задымился, затем его тело вспыхнуло, и огонь захватил его полностью. Он сгорел за минуту, оставив после себя кучку пепла.

Студенты медленно приходили в себя, многие еще сидели за партами, зажмурившись и зажимая уши. Но некоторые открыли глаза и с первобытным страхом вылезали из укрытий и смотрели на Гарри. Он медленно обвел всех взглядом, проверяя все ли в порядке, затем направился в сторону злополучной парочки. «Гойл», не замечая Гарри, с ненавистью глядел на пепел, а у его друга было такое лицо, точно он уже наложил в штаны.

Гарри подошел к ним, хлопая в ладони.

— Поаплодируем нашим победителям. Браво! Они уничтожили вампира, — сказал он и резко залепил пощечину «Гойлу», отчего у него по лицу прошла короткая судорога.

— Думаешь, раз умеешь причинять боль, значит, ты крутой?

— Мой отец работает в охране правопорядка! — вскрикнул парень, но отступил на шаг, потирая щеку.

— За такие проделки сажают в Азкабан, сынок. Минус сто пятьдесят очков с Гриффиндора за игнор приказа преподавателя! И месяц отработок у Филча, он просто обожает мелких засранцев. Ну а ты, «Крэбб»! — обратился Гарри ко второму, но тот даже не стал возражать. — Ты хотел отпугнуть тварь патронусом? Или решил впечатлить нас и заодно вампира серебряным дымом?!

— Я… а что я сделал? — заныл студент.

— Неделю будешь драить котлы в подземелье. На этом все. Всем спасибо, отлично повеселились! Урок окончен. Покинуть класс.

Все не спеша побрели в сторону двери, огибая золу, словно она на них в любой миг накинется.

— Живо, живо. Выметайтесь, — раздраженно крикнул Гарри.

* * *

— Это недопустимо, слышите, Поттер? Такое поведение недопустимо. Натравливать на детей вампира…

— Во-первых, — ответил Гарри. — Он был молодой и неопытный. И мне пришлось это сделать…

Макгонагалл нехорошо прищурилась на Гарри, сидевшего к ней лицом за столом в ее кабинете директора. На втором стуле рядом с ним был ссутулившийся Хагрид, виновато сдвинувший брови.

— Прости меня, Гарри. Это я во всем виноват, — проговорил он.

— Ничего, Хагрид! Хватит уже извиняться.

— Это было очень легкомысленно протаскивать в Хогвартс такую тварь, — возмутилась Макгонагалл.

— Да, лучше было бы оборотня.

— Неважно! — оборвала Макгонагалл. — Вы знаете, что такие методы у нас неприемлемы.

— Он не виноват, Минерва, он же все забыл, — вступился Хагрид.

— Помолчи, Хагрид. Почему-то когда я согласовывала ваш план семинара, я не нашла никаких намеков на присутствие вампира. Вам выговор! Обоим. Еще раз что-то подобное, и вы вылетите из школы.

Директор поправила шляпу и, оторвавшись от пергамента, в котором уже час что-то записывала, встала со стула и отошла от стола к деревянной жердочке, где когда-то сидел Фоукс. Теперь его место занимал крупный белый филин.

— О чем вы только думали, в толк не возьму? — спросила она.

— Ну, вампир, он…

— Вампир, что? Мирно побегает вокруг детей? Вы бы не смогли держать все под контролем, и в любом случае бы пришлось использовать проклятие подвластия.

— Так моя тема как раз и была об этом.

Директор постучала пальцем по жердочке, и птица недовольно повернула к ней голову и хотела клюнуть, но Макгонагалл вовремя отдернула руку. — Это запрещено! А что касаемо детей.

— Один из них тот еще фрукт. Щенок будущий клиент мракоборцев. Я бы с него глаз не спустил…

— Вы сняли баллы, и это считаю заслуженно. Но бить студентов — это лишнее.

— Бить? — усмехнулся Гарри — Какая-то жалкая оплеуха… Он наложил пыточное!

— И в качестве извинений я отменяю ваши наказания.

— Что?! — возмутились Гарри и Хагрид.

— Считаю инцидент исчерпанным. Думаю, вы меня поняли. Хорошего вечера.

Макгонагалл вернулась в свое кресло и взяла в руки перо.

Гарри толкнул стул и покинул кабинет, где все еще оставался Хагрид. Как только он спустился по лестнице и вышел из-за горгульи, то сразу угодил в руки Невиллу, который уже в нетерпении ожидал их.

— Как прошло? Она тебя не уволит? — спросил он.

— На первый раз простили. Перед этим хорошенько отшлепали по заднице.

Спустя минуть двадцать горгулья отпрыгнула, и из проема шагнул усталый Хагрид, чуть не вдвое согнувшись. Гарри и Невилл так и стояли в коридоре второго этажа, где уже почти не было студентов. Многие ужинали в Большом зале.

— Друзья, — сказал он. — Давайте ко мне. У меня где-то завалялась отличная настойка.

— Да, я бы не прочь, — согласно кивнул Невилл. — Тоже сегодня запара. Эти болваны умудрились накормить мухоловку сладостями. Прикиньте, что будет, если накормить Дионею сладким?!

— Извините меня, коллеги, — сказал Гарри. — У меня неотложное дело нарисовалось.

— Что еще за дела? — спросил Невилл. — Ты куда собрался, профессор? Давай со мной.

— Прости, не сегодня… И, кстати, Хагрид, у меня для тебя кое-что есть.

Гарри открыл сумку и достал оттуда свой журнал с конспектом.

— Это мои планы уроков. Верни мне это при встрече. Может, завтра, а может… Когда вернусь, в общем.

— Что-то ты темнишь, дорогой, — сказал Хагрид.

— Что ты задумал?

— Да не парьтесь, коллеги, — хмыкнул Гарри. — Я всего на день отлучусь. Вы и не заметите, что меня нет. Надеюсь.

* * *

Уже совсем стемнело и начинало холодать, на центральной площади горели фонари. Гарри брел мимо двухэтажных коттеджей вдоль узкой и скользкой улицы Годриковой Впадины, вдыхая свежий осенний воздух. Слегка моросил дождь.

Он плотнее закутался в мантию. Пока гулял, успел вымокнуть и уже начинал замерзать. Здорово, что осталось недалеко. Судя по табличкам на заборах, дом был совсем близко, видимо, один из последних. Но Гарри видел за следующим коттеджем впереди только пустырь с клумбой. Но, сделав дополнительно пару шагов до нее, Гарри наконец увидел заветный дом, который ничем не выделялся среди прочих соседских.

Значит, она все-таки ждала его. Гарри глубоко вздохнул и открыл калитку. Окна прихожей и холла были закрыты шторами, и в них не было света, но слабый огонек горел на втором этаже, в спальне. Повезло. Значит, она точно была дома.

Гарри постучал в дверь. Везет, что сейчас не Хэллоуин. Возможно, Волдеморт когда-то таким же прогулочным шагом, не торопясь, брел к дому его родителей, чтобы убить их всех…

Через пару минут в прихожей загорелся свет, и дверь приоткрылась.

— Гарри!

Гермиона сначала расширила глаза от неожиданности, но в доли секунды взяла себя в руки и холодно сказала:

— Гриммо, двенадцать это в Лондоне. Или ты забыл?

— Здравствуй. Я могу войти? Ты одна?

— Может, и нет. Что еще тебе надо? Или ты снова ошибся дверью?

Гермиона закуталась в халат и, по-видимому, была только что из душа. Ее влажные волосы, не собранные как обычно в хвост, волнами спадали на плечи и руки, кое-где прилипли к щекам.

— Так я пройду? Или так и будешь держать меня на пороге? Это невежливо, Гермиона. Я тут окоченел уже.

— Я не желаю тебя видеть, — сказала она и дернула ручку двери, но Гарри подставил носок ботинка в проем, и дверь ударила по нему.

Гермиона гневно глянула на Гарри, но продолжала бить дверью по его ботинку.

— Что случилось, Гермиона? — говорил он сквозь щель ей в лицо. — У тебя уже совсем нет сил сопротивляться? Ты же просто сходишь по мне с ума, вот и все.

— Прекрати делать это!

— Впусти меня, прошу. Мне нужно с тобой поговорить.

Она зло бросила ручку и отошла в сторону. Гарри аккуратно проскользнул мимо нее и встряхнул волосами, скидывая в прихожей мантию.

— Привет, Рон, — громко крикнул он, проходя в холл.

— Можешь не беспокоиться, Рона здесь нет. И ничего такого, что бы ты ни представлял в больном воображении, здесь не происходило.

— Поставь кофе, будь добра. Я весь вымок.

Гермиона прошла по коридору на кухню и наколдовала на столе одну чашку, от которой вместе с паром шел аромат. В другом конце комнаты горел огонь в камине, вселяя тепло и уют, и она, в прибавление к нему, запустила над столом небольшой световой шар, излучающий мягкое свечение.

— Зря ты себе не сделала. Ты не скоро ляжешь спать.

— Ты сдурел? Еще как лягу. Мне завтра на работу рано, и я не хочу пить кофе.

— Так любезно с твоей стороны впустить меня, — сказал Гарри, присаживаясь, и сделал глоток из горячей чашки. — Это божественно.

— Да? Как мило. За идиотку меня держишь? Ты шатался по улице, по всей видимости, с полчаса, не меньше, хотя мог воспользоваться камином. Просто чтобы поболтать за чашкой кофе? Ты опять что-то задумал. И не говори, что волновался из-за Рона! Выкладывай все, что хотел, и убирайся.

— Ты права, я решил пройтись. Меня в последнее время тянет ностальгировать.

— Ты не в том положении, чтобы ерничать, — сказала она, сверля его взглядом. — Этот дом впустил тебя, но одно мое желание, и ты, словно лепрекон, вылетишь отсюда, и моргнуть не успеешь.

— Я уже не часть этого дома? Гермиона, не стоило тебе так рубить сплеча.

— Я же заодно наказала и себя. Обрекла на одиночество, ты это хотел сказать?

— Ты сама все сказала. Значит, переживаешь… Но я не виноват перед тобой. Пока что ни в чем.

— Подумать только, да ты мне глаза раскрыл!

— Ох, да успокойся уже. Я все выяснил, и раз твои мозги уже атрофировались от ревности, я тебе кое-что объясню. Ты и твой душнила Янус ошиблись. То, что я помню все по-другому, не объясняется галлюцинациями.

— Теперь у тебя ничего не сходится, — усмехнулась Гермиона. — Чем вы там с Джинни занимались, что тебе мозги промыло?

— Ага! — Гарри поставил на стол пустую чашку. — Ты прокололась. Это все был твой хитроумный план.

— У меня нет времени участвовать в глупых интригах! — парировала Гермиона.

Он встал и, подойдя к ней, склонился к ее лицу, при этом подавив желание похлопать ей по лбу.

— Вспомни, что ты говорила? — вполголоса заговорил Гарри. — Стресс, переутомление, разочарования. Всего этого не было. Ты пыталась доказать это, но Янус нашел решение и не стал ничего проверять, что логично. А ты быстро сдалась и тоже стала сомневаться, решила, что все сходилось, и зациклилась на версии, что я мечтал о другой жизни. Но это не так.

— Ты думаешь, ты не впадал в летаргический сон? — Гермиона повернулась боком к нему и тряхнула головой. — Ты ошибаешься…

— Я не знаю точно, что именно произошло. — Он отвернулся от нее, подошел к окну и вздохнул. — Но хотел тебе признаться кое в чем. Пока еще не поздно… мне раскрыло глаза на правду о себе.

Дождь зарядил в полную силу, и по стеклу барабанили капли. В отражении он увидел, как Гермиона за его спиной задумчиво прижала палец к губе. Ее щеки пылали. Они каждый раз так мило краснели, хрен знает отчего. И вообще, Рон не ошибался, когда говорил что у нее красивая кожа.

— Что случилось, Гарри? Что ты такое говоришь?

Она села на стул рядом.

— Ты была права. Моя работа. Она не настолько… Знаешь? Это оказалось куда сложнее. Словно я проживаю войну снова и снова. Меня преследовала смерть. И когда она была слишком близко, мне приходилось идти на сделку с совестью. И делать то, что должен…

— Ты кого-то убивал?

Гарри повернулся к ней лицом. — Нет. Но был близок к этому… Я же делал это еще во время Битвы. И на службе мне не раз приходилось выбивать правду, и я знал, как это надо делать. Я пытал людей, Гермиона. И не все после этого сохраняли рассудок.

Гермиона не сводила с него глаз и, казалось, не дышала, слушая его.

— Одного парня… подставили. Подбросили улики. Он мне твердил об этом, но мне надоело… Он сел в Азкабан, потому что признался под Сывороткой правды. В его мозгу что-то заклинило, он начал верить, что виновен. Уже потом мы нашли убийцу, сынка шишки. Но это не важно. Ничего уже не исправить, тот парень тронулся.

— Но, Рон, — неуверенно заговорила Гермиона, и ее голос дрожал. — С ним ничего такого не происходило. Он бы сказал мне…

— Ты же сама знаешь Рона. Ему нужно подкрепление в собственных силах. Он не сможет рискнуть всем ради защиты и благополучия людей. Не пойдет до конца. Почти никто не может взять дело в кулак.

— И тебе не стыдно так говорить?

— Это замечание всего лишь из наблюдений. Это не оценка. Когда остается только «надо» и «должен», уже не важно, что такое плохо, а что хорошо.

Гарри подошел к столу и остановился возле Гермионы. Он не знал, чем занять руки и схватил кружку. — Я как орудие, сродни палачу. Почти опустошен, только оболочка. Мне самое место с теми мерзавцами в Азкабане.

— Я не верю… Это не может быть правдой. Ты не такой, я знаю.

— Тогда в коридоре я готов был задушить тебя.

— Но ты думал, что я…

— Если бы ты повела себя по-другому, я бы ни перед чем не остановился. Тебе от этого легче?

— Послушай меня, Гарри. Ты не прав! — Гермиона встала и, обняв его лицо ладонями, повернула к себе. — Ты еще что-то чувствуешь. Иначе не пришел бы ко мне… Ты же сам недавно признался, что хлестал виски из горла? Я тогда задумалась: «Что такое могло произойти с Гарри?» Вот и ответ.

Она опустила руки ему на плечи.

Он не ошибся. Гермиона не сможет отвернуться от него, как бы ни хотела. Она всегда найдет ему оправдание. Но он не заслуживал этого. Он не достоин. Пусть и она знает правду…

— Поэтому я пришел к тебе, — ответил Гарри, убирая ее руки. — Ты не струсила, а выслушала и, как всегда, подобрала объяснение.

Гермиона с секунду смотрела на него, но отошла на шаг. В ее больших глазах начали скапливаться слезы.

— Так вот как? — сказала она, потирая руки. — Тебе просто надо было найти подходящее оправдание, чтобы очистить совесть? Ты нашел… нашел жилетку.

— На самом деле, — ответил Гарри. — Не совсем так… У меня есть теория. Я хотел ее проверить. И для этого дела мне нужна помощь специалиста.

— И зачем тебе я? Иди, проверяй свои теории в Министерство. Занимайся тем, чем так любишь. Пытай людей.

Гермиона прижалась спиной к столешнице, сторонилась его.

— Ты что, не понимаешь? Ты же колдомедик. Когда мое сердце остановится, ты сможешь вытащить меня.

— Ты собрался умирать и очистил душу. Уверен, что тебе потребуется чья-то помощь?

Она отвернулась, вытирая глаза.

— Не ври. Ты не хочешь, чтобы этим все кончилось.

— Ты, как всегда, решил все спихнуть мне на голову! — вскрикнула она, колотя его по груди. — Твоя жизнь стала тебе настолько скучна, и ты ищешь адреналина? Но я не собираюсь потакать желаниям садиста.

— Да будь по-твоему! — сказал Гарри, перехватив Гермиону за руки. — Давай, выбрасывай меня на улицу! И можешь дальше обзывать меня кем захочешь. Но что, если ты ошибаешься? Все может вернуться на места.

Гермиона вырвала руки из его хватки и, отдышавшись, сказала:

— Что… что ты хочешь, чтобы я сделала? Применила к тебе «Аваду»?!

— Боюсь, в этот раз от проклятия меня уже ничего не спасет, и твоя помощь точно не потребуется, — сказал Гарри уже спокойнее. — Мне нужно что-то типа комы. Не знаю… Может, ты меня долбанешь чем-нибудь помощнее? «Ступефаем» или «Конфундусом»?

Гарри в замешательстве задумался, сжав себе подбородок. Что-то он особо про это не подумал. Не вышибать же себе мозги чем-то вроде дубины Хагрида? Может, просто выпить яду? Напиток Живой Смерти? Хм.

— Если ты останешься инвалидом, тебе это вряд ли понравится. Есть и другой способ. Мерлин, неужели я соглашусь на это?

— В этом-то и парадокс. Если бы ты не хотела меня слушать, я бы уже здесь не стоял.

— Есть зелье, — будто не обращая внимания на замечание Гарри, заговорила Гермиона. — Но, вообще, это как бы тайна. Нам запрещено разглашать эту информацию. Только в случае крайних мер. Эффект будет какой тебе нужен. Следуй за мной.

Они вместе поднялись на второй этаж и зашли в спальню. Гермиона все это время продолжала говорить как пулемет, не замолкая ни на минуту. Гарри уселся на постель, а она подошла к шкафу, и, открыв его, нашла кофту и джинсы.

— Ты погружаешься в очень глубокий сон, почти что умираешь. Пульс и дыхание замедляются до такой степени, что ты получишь кислородное голодание. На пару минут не больше.

Она скинула халат, оставшись в одной майке и трусах, и Гарри забыл о том, чтобы ее слушать. Он невольно приподнял бровь. Черт, ну кто вообще надевает такое под халат? О том, что у нее маленькая грудь, ему уже сто лет было известно. Но ее дурацкая плотная майка не позволяла разглядеть подробности. А попец… зачет!

— Иначе ты можешь остаться дураком на всю жизнь… — проговорила Гермиона и вскрикнула: «Гарри!», быстро натягивая джинсы.

Он словно опомнился и вздрогнул. — Да? Я слушаю…

— Я заметила! Извини, но ты… пялился, — последнее слово она буквально выплюнула и тряхнула головой, сама не ожидая от себя такого. — Я тут голая, а ты даже не отвернешься.

— Глупости. Не голая, майка с трусами не считается. Мы же не в школе, как ни крути. И вообще, по твоей вине я страдаю от воздержания… И теперь даже ты. Даже ты привлекательно выглядишь.

Она заколола волосы назад и, полностью одетая, вышла за Гарри в коридор.

— Ты знал, что воздержание помогает очистить ум и мысли от всего ненужного?

— Это, похоже, твой девиз по жизни… И ты явно переоценила его влияние. А куда мы собрались, на ночь глядя?

— В Мунго, естественно. Или ты думал, у нас в доме есть такие зелья? Это противозаконно!

Гермиона спустилась по лестнице и накинула мантию.

— Спасибо, кэп! Я лично брал таких умельцев за хранение Живой Смерти и тому подобного. Просто подумал, вдруг колдомедикам разрешено… их я пока не арестовывал, — усмехнулся Гарри.

Они прошли мимо двери в ванную, и он остановился, а Гермиона глянула в его сторону и спросила: — Что-то не так? Но он без предупреждения вошел и закрыл за собой дверь.

Гарри оперся нее и вынул из кармана сложенную записку, развернул ее и перечитал:

«Гарри. Если читаешь это послание, значит, у меня все получилось. Прости, если можешь, меня за все! Но у меня есть огромная последняя просьба к тебе. Ты должен отправить письмо Джинни со словами, что есть другой мир! И там вы вместе, счастливы и любите друг друга.

Прошу, исполни ее. ГП»

Проверив все еще раз, Гарри наложил на дверь «Оглохни» и позвал Кикимера. Домовик с хлопком появился возле него, а Гарри засунул записку в конверт.

— Вернешь это мне, если я снова стану прежним. В противном случае, уничтожь. Чтобы никто его не увидел!

— И как Кикимер поймет, что хозяин изменился?

— Спроси, что значит протокол 00-758. Если не отвечу, сожги!

— А что он значит?

— Ничего. Я сам только что это придумал.

* * *

Как только Гарри и Гермиона вылезли из камина, на потолке тут же загорелись несколько шаров, освещая скромный кабинет Гермионы с небольшим столом и огромным книжным стеллажом, который занимал больше половины площади кабинета.

— Мне надо найти Януса, — прошептала Гермиона. — А ты давай, ложись здесь.

— Что? Нам не нужен этот старикашка!

— Сам ты… сдурел? Вдруг что-то пойдет не так?! Я не хочу, чтобы ты умер на полу моего кабинета.

— А мне лечь прямо на пол? Там жестко.

Гермиона громко выдохнула: — Мерлин всемогущий! — Сбросила с себя мантию, затем открыла дверь и выскользнула из кабинета.

— Ну ладно, — сказал Гарри и тоже скинул мантию.

Забавно, что он так и остался в одежде препода. Если что-то пойдет не так, то, возможно, его в ней и похоронят. Интересно, а на надгробии напишут: «Преподаватель года»?

Гарри трансфигурировал мантии в матрас, который вышел в ширину хоть и узким, но все равно еле помещался между рабочим столом и книжными полкам. Гарри улегся, закинув руки под голову, но его пробил озноб.

«Успокойся. Не страшно… — сказал себе Гарри, подавляя мандраж. — Тебе же не впервой! Больно не будет…»

Через минуту дверь ударила его по голове, следом в щель еле пролезла Гермиона, строго посмотрев на него.

— Ты не возражаешь, если мы тебя немного стесним? Тут же никто больше не пролезет.

— Не могла отхапать себе кабинетик побольше, — Гарри уселся и поднял матрас, — будущая завотделением…

За ней вошел Янус и мирно поздоровался: — Добрый вечер, мистер Поттер.

— Доброй ночи.

— Вы решились проверить свою теорию о переселении? Это очень похвально.

— Еще один, — буркнула Гермиона и хлопнула Гарри по плечу. — Ложись! Вы нашли зелье, Янус?

Профессор протянул Гарри небольшую пробирку: — Здесь ровно унция. Этого хватит.

— Мы что, собрались его убить? — схватила ее Гермиона. — В мои планы пока не входит стать вдовой в ближайшие часы.

— Поверь мне, — ответил Янус. — Меньшее количество погрузит его недостаточно глубоко.

— Эй! Я все еще здесь, — сказал Гарри с матраса. — Гермиона, прости, но у меня уже огромное желание вышвырнуть тебя отсюда. Давай сюда.

Он приподнялся и отнял склянку с янтарной жидкостью, напоминающую огневиски.

— Стой! Гарри, — вскрикнула она и присела на колени рядом с ним. — Если ты прав, и ты действительно из параллельного мира. То я там…

— Ты зам Кингсли, утверждаешь законопроекты. Мы на работе часто видимся, если тебя это интересует.

— Я замминистра! — выдохнула Гермиона. — Да, такое сложно выдумать.

— Разве это не твой предел мечтаний? Тебя же всегда тянуло управлять.

— Зачем мне пост в Министерстве… — прошептала Гермиона, но приподняла голову, взглянув на Януса.

Гарри тоже поднял глаза. Профессор вытащил книгу из огромного собрания Гермионы на полках и заинтересованно читал. Или просто отлично умел делать занятой и отсутствующий вид.

— Если там нет тебя, — прошептала она, вернувшись к Гарри.

— Поэтому ты не пошла туда, — догадался он.

Дьявол! Ну зачем, зачем она ему это сказала?! Она умеет заставить его чувствовать вину.

— Слушай… я должен ещё кое в чем признаться. Если я во всем ошибся и останусь таким же…

— Ну что опять?

— Я не смогу остаться с тобой. Между нами все будет кончено, это точно. В плане брака и…

— Спасибо, что решил мне об этом сказать! — вскрикнула Гермиона, отчего у него заложило одно ухо, и, ударив в плечо, вскочила.

— Янус, мы готовы! — сказала она, вытирая глаза. — Бросайте свою книгу.

Может, это и к лучшему, так она хотя бы перестанет ему мешать завершить начатое. Гарри поднес склянку ко рту и с выдохом проглотил.

— Ох, — скривился он — Это точно не виски.

Вязкое зелье все еще ужасно горчило на языке.

— А быстро оно подей-ству-ет… — с трудом договорил Гарри по слогам, роняя голову на жесткий матрас.

Потолок, стол, Янус и Гермиона — все закружилось каруселью перед глазами. Становилось нестерпимо холодно, словно он провалился в прорубь с ледяной водой. А затем и воздух начал покидать его легкие, из груди вырывалось рваное дыхание. Но в один миг все исчезло. Все звуки стихли. Гарри проваливался в бездну. Осталась одна тьма. Непроглядная и холодная. Что же ждало его там, внизу?

* * *

Он стоял в темном и узком тоннеле, а впереди издалека мерцало слабое белое свечение, точно приближался поезд. Его окружал шепот. Эти разные голоса шептали ему что-то неразборчивое, как шелест сухой листвы.

Если пойти на свет, то он снова окажется на платформе? Но в каком поезде он должен быть в этот раз?

Гарри обернулся назад. От места, где он стоял путь разветвлялся на несколько, и каждый отросток сворачивал и уводил куда-то в бесконечность.

Он поднял голову и ахнул. Над ним, ввысь, отходили их буквально сотни, тысячи, они поднимались на километры вверх и пропадали в темноте. Точно веревочные лестницы, пути постоянно вибрировали то ли от ветра, то ли сами по себе.

И как ему выбраться из этого лабиринта и найти правильную дорогу?

«Гарри!» — услышал он и, развернувшись на зов, увидел Гермиону. Она стояла рядом с ним и была бледнее обычного, словно призрачная.

— Наконец-то я нашла тебя! — она схватила его за руку, но Гарри ничего не почувствовал, будто никого и не было рядом.

— А ты откуда здесь взялась?!

— Это неважно! Ты знаешь, что уже полгода в коме?

— Что? Не может быть.

— Я долго думала о том, где ты… — затараторила она. — Сначала я думала, что ты застрял во сне, и искала тебя там. Но, оказывается, это место гораздо глубже.

— Постой, — замотал головой Гарри. — И давно ты здесь?

— Может, минуту, а может, и больше… здесь непонятно.

— А я был в параллельном мире. Похоже, все дело в «Аваде»…

— Верно. Твоя душа ненадежно связана с телом. Возможно, ты можешь попасть даже в прошлое и будущее… В любые возможные миры.

— Но, вероятно, я застрял здесь? Нам нужно выбираться.

— У нас мало времени. Идем же.

Она потянула его, но он не мог и шага сделать, оставаясь на месте. Его ноги словно соединились с темнотой и приросли окончательно.

— У меня, наверное, уже осталось мало сил.

«Он не выберется!» — донеслось эхом со стороны свечения. Оно как будто ожило и начало медленно приближаться к ним.

— Снова этот голос. Кто это? Кто это сказал? — спрашивал Гарри Гермиону.

— Я не знаю. Я первый раз слышу его.

— Что мне сделать, чтобы выбраться? — крикнул Гарри в сторону света. — Я хочу назад в свой мир.

— Ты неживой и холодный, скоро станешь шепотом.

— Здесь что-то есть, словно божество, — догадалась Гермиона. — Оно не выпустит тебя, когда ты настолько слаб. Вот почему ты не вернулся назад.

Она шагнула вперед от Гарри и проговорила:

— Я сделаю все-все, что возможно, чтобы спасти его.

— Не надо, Гермиона! — закричал Гарри. — Оставь меня.

— Ты пришла и готова на трапезу? — спросило Оно.

— Да что происходит? Мне это не нравится! — воскликнул Гарри. — Гермиона, брысь отсюда!

— Да, я готова.

Свет неумолимо приближался к ним, становясь все ближе и ближе, и поглощая все на своем пути.

Вдруг Гермиона что-то нашла на полу и, когда она подняла руки, Гарри увидел небольшую медную чашу или кубок. На ней было выпуклое и объемное изображение змеи, свернувшейся в кольцо и кусающей себя за хвост. Чаша была наполнена до краев красно-коричневой жидкостью.

— Что это?

— Ты должен выпить это. Сейчас же, пей прямо из моих рук.

— Но зачем? Что будет?

— Гарри! Ты мой лучший друг и должен мне верить. Не заставляй меня кричать на тебя.

Гермиона подставила чашу к его лицу. Гарри принюхался. — Это что, вино?

Она кивнула, и Гарри сделал глоток. И на вкус точно вино.

— Постой секунду. А как же второй я из другого мира? На его месте я был целый месяц.

— Не знаю, что за ахинею ты несёшь, но это твоя душа, и она одна. Ты сможешь вернуться, если не потерял тело, с которым связан. И ты… — она настойчиво двинула головой. — Все еще должен это выпить! Все до последней капли. Живее!

Свет, преодолев все расстояние, уже поглощал остатки путей до них.

— Ладно, была не была… — Гарри осушил чашу и, в ожидании, посмотрел на Гермиону. Она слегка улыбнулась, чуть скривив губы, но твердо проговорила:

— Что было вином в руках, да станет кровью!

Гарри почувствовал, как пол пропал под ногами. Смерч подхватил его на один из витиеватых путей и потащил куда-то вверх.

Опасность миновала, и холодная темнота уступила. Перед глазами появился потолок. Это был больничный потолок, подкрашенный синим светом из окна. Гарри сразу понял, что снова в Мунго. Вот же жопа! Как же так? Неужели это галлюцинации?!

Он с трудом начал подставлять под бока локти, по телу медленно растекалась боль. Гарри ожидал увидеть удовлетворенное лицо Януса и злую Гермиону, но заметил, что больше не был на матрасе, а лежал на койке. Он окинул взглядом пространство вокруг и сразу увидел Джинни. Она сидела на стуле возле койки и дремала на его коленях, подложив под голову руки. Но вздрогнула во сне, словно почувствовав взгляд, и приподняла голову.

— Господи! — вскрикнула Джинни, увидев Гарри, и ринулась с объятиями ему на шею, а он уперся носом в ее плечо.

У него получилось. Наконец-то он дома! То жуткое место теперь далеко от него, и он туда больше ни за что не сунется. Никогда. Интересно, как там все-таки оказался дух Гермионы?

Джинни тихо всхлипнула и крепче обняла, а он поцеловал ей шею и прошептал: — Я слышал мертвых, но и видел живых.