Золотые цепи (гет)

— В день гортензий в королевском саду собираются девушки и юноши из самых достойных семей ксанин, — напутствовала Андрианну сеньора Каталина, пока они ехали в карете, — и вам, моя милая, надо показать, насколько хороши ваши манеры, способности к музыке и как вы держите себя в танцах. От этого многое зависит, милая барышня, и вам определённо стоит постараться сегодня.

На празднование дня гортензий Андрианну сопровождала только сеньора Каталина, чему Андрианна, по правде говоря, была несказанно рада. Сеньора Каталина, быть может, и изводила её придирками, когда дело касалось музицирования, но зато в остальном была куда приятнее сеньоры Маргрете. Сеньору Каталину, во всяком случае, возможно было слушать в полуха, продолжая витать где-то в облаках.

Подумать определённо было о чём. Начиная от наряда, непривычного ещё для Андрианны, пусть и прелестного, и заканчивая неожиданной вчерашней новостью, что, пусть и весьма льстила андрианниному тщеславию, серьёзно волновала её теперь, когда Андрианна вспомнила о марийкином гадании.

Одета Андрианна была в приготовленное ей сеньорой Маргрете зелёное с вышитыми на лифе розовыми цветами шёлковое платье, по-элленгорнски открытое, с которым, впрочем, было позволено надеть так же парлет из золотой сетки и полупрозрачной кисеи. Рыжие волосы Андрианны оставили почти что распущенными и украсили цветами. Подобная причёска казалась необычной по сравнению с тем, что было принято в Шелярте (и почти что неприличной — только маленьким девочкам, не достигшим семи лет, в Шелярте дозволялось где-либо появляться с распущенными волосами), но Андрианна старалась не возражать. В Элленгорне были иные правила и в отношении хороших манер, и в отношении моды. Да и, в конце концов, и дяденька, и Марийка, и Лита, и обе дуэньи в один голос твердили, что Андрианна сегодня чудо как хороша.

К тому же, после вчерашнего разговора с сеньорой Маргрете, Андрианна вообще старалась помалкивать лишний раз, когда оказывалась в поле зрения дяденьки или обеих дуэний, не желая вновь оказаться в подобной ситуации. Хорошенько подумав сегодняшней ночью, Андрианна решила, что, коль уж дяденька Сержиус счёл её достойной стать супругой не просто знатного человека, а самого короля, стоит проявить хотя бы некоторое терпение и хотя бы выяснить, подходит ли король под описания андрианниного суженого, что нагадала когда-то Марийка...

— В нижнем саду будут только юные девушки вроде вас и их дуэньи, — продолжала напутствовать сеньора Каталина, — тогда как юноши расположатся на террасе. Подниматься на террасу вам нельзя, как ни одному юноше нельзя спускаться в нижний сад. Во время танцев и музицирования вы будете окружены лишь сеньоритами, и я надеюсь, что, пока я буду далеко от вас, вы проявите себя наилучшим образом и в выступлениях, и в следовании этикету.

— Да, сеньора Каталина, — послушно отозвалась Андрианна, вновь ныряя в мысли об услышанном вчера.

Написать бы маменьке да сёстрам, что за жениха нашёл ей в столице дяденька!.. Как это уязвит, должно быть, Людмитку!.. Только вот сеньора Маргрете вчера взяла с Андрианны обещание, что та ничего не будет делать, пока не решит всё окончательно (пусть сеньоре и не следовало знать, чем именно Андрианна собиралась руководствоваться) и, если всё же решит согласиться на все выдвинутые условия, не получит от короля брачные дары, что ознаменуют помолвку его величества Эвеллуса Миива с девицей Адрианной Казицини из измерения Шелярты. А до этого судьбоносного дня, если вести отсчёт с сегодняшнего, должна пройти ещё целая неделя, каждый день которой Андрианну вновь и вновь станут мучить уроками да придирками, не давая свободно выдохнуть. И пусть, узнав о цели подобных мучений, Андрианне, должно быть, легче станет терпеть, вряд ли она когда-нибудь до конца сумеет смириться, как элленгорнские обычаи день за днём пытаются сломить в ней привычку к безмятежному шеляртскому укладу жизни.

После объявления о помолвке пройдёт ещё неделя — за которую Андрианне, по словам сеньоры Маргрете, нужно будет совершить как минимум три очень важных визита, — прежде чем настанет, наконец, день главного торжества в жизни любой девушки. Должно быть, Людмиткина свадьба покажется блёклой по сравнению с Андрианниной! Но, конечно же, Андрианна согласится лишь в том случае, если король окажется брюнетом, одной из стихий которого является электричество⁽¹⁾, тем самым исполнив Марийкино пророчество. Не может быть и речи о том, чтобы Андрианна отступила от того гадания!

— Вам, драгоценная моя девочка, стоит держаться спокойно и с достоинством, побольше улыбаться (улыбка у вас просто чудесная) и не торопиться, когда станете петь, — почти пропела сеньора Каталина очередное наставление. — Даже если кто-то из сеньорит скажет вам что-то не вполне приятное, вам не стоит падать духом и обращать на них какое-либо внимание. Помните — главное в сегодняшнем празднике вовсе не их одобрение.

На дне гортензий, как обещали Андрианне дяденька и дуэньи, будет шанс увидеть короля, пусть и не совсем вблизи. Это обстоятельство, пожалуй, волновало Андрианну куда больше, чем то, как она сумеет станцевать общий девичий танец и спеть разученную с сеньорой Каталиной старинную кантигу.

Заметив на себе пристальный взгляд сеньоры Каталины, Андрианна в очередной раз уверила дуэнью, что постарается выполнить её указания. Та довольно улыбнулась. Андрианна с тоской смотрела в щёлочку между занавеской и стеклом, пытаясь разглядеть хоть что-то из проплывающих мимо них видов. Чем дольше они ехали, тем сильнее Андрианну захлёстывало волнение. Вдруг, всё пойдёт не так, как она ожидает?.. Вдруг — король ей не суженый?.. Что Андрианне делать тогда? Как обмануть дяденькины ожидания?

Андрианна сумела заставить себя мягко улыбнуться. Не следовало сеньоре Каталине знать, чего Андрианна так сильно боится. Об этом знать может только Марийка. Никому больше Андрианна не сумела бы доверить тайн своего сердца. И почему только нельзя было взять Марийку с собой в королевский сад?.. Андрианна чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы только плечо верной подруги было рядом.

— Не беспокойтесь сегодня ни о чём, милое дитя, — подбадривающе улыбнулась сеньора Каталина, когда карета, наконец, остановилась. — Вы — прелестная юная девушка, и просто не можете не понравиться мужчине, если у него глаза на месте.

Андрианна слабо улыбнулась. На большее пока не хватило сил. Двери открылись, и лакеи помогли выбраться из кареты сначала сеньоре Каталине, а потом и Андрианне. Они оказались на ступеньках, ведущих к высоким резным воротам, удивительнее которых Андрианна, признаться, ничего в Элленгорне не видела. Около ворот стояли два стражника в до смешного ярких одеяниях.

Стоило туфелек Андрианны коснуться ступеньки, следующей за той, на которую она сошла, карета вновь тронулась, отдаляясь от них и пропуская на своё место другую карету. Сеньора Каталина проворно зашагала по ступенькам, и Андрианна, вздрогнув, засеменила за ней, стараясь не отставать от дуэньи. Ей было боязно потеряться, остаться здесь совсем одной и впутаться в какую-нибудь историю, в которую непременно попала бы Стефания, окажись она на андрианнином месте. Было боязно показаться всем глупой, нелепой и смешной. Было страшно встретиться лицом к лицу с королём, что мог и вовсе не оказаться её суженым.

Стражники отворили ворота, и Андрианна, вслед за сеньорой Каталиной, прошла в сад, оказавшийся даже более прекрасным, чем все иллюстрации в романах и балладах. Андрианна боялась дышать — таким чудесным казалось всё вокруг. Сказочным. Восхитительно сказочным. Как ужасно будет, если король окажется блондином или рыжим, или не будет владеть стихией электричества!.. Подумать только — ведь у Андрианны действительно есть шанс стать хозяйкой этого цветущего великолепия!.. Не стоило, наверное, слишком глазеть по сторонам, если нет желания выставить себя в смешном свете...

Пальцы Андрианны дрожали, и она едва могла их унять. По правде говоря, Андрианне оставалось лишь улыбаться — ласково и едва заметно, стараясь, чтобы спина оставалась безукоризненно прямой, а волосы, непривычно распущенные, не растрепались за те несколько часов, которые Андрианне предстояло провести в королевском саду.

— О, милая моя девочка! Сейчас мы с вами расстанемся на некоторое время, и вам нужно будет исполнить нашу милую кантигу, как мы с вами разучивали, и поучаствовать в танцах, — зачастила сеньора Каталина, остановившись перед украшенной цветами аркой, а потом вдруг вздохнула словно бы чуть-чуть виновато и обернулась к Андрианне. — Я надеюсь, я вас не сильно напугала своими разговорами?

— Не напугали, сеньора Каталина, — едва слышно отозвалась Андрианна, чувствуя, как волнение затапливает её сердце. — Я постараюсь всё сделать хорошо.

Под цветочной аркой — и Андрианна это помнила ещё из позавчерашних объяснений — она должна была пройти одна. Без своей дуэньи. Ещё немного, каких-то десять-двадцать шагов, и Андрианна на долгие несколько часов окажется совсем одна в обществе совершенно незнакомых ей элленгорнских сеньорит. И впервые за недолгую Андрианнину жизнь рядом не будет ни Марийки, ни маменьки, ни сестёр, ни папеньки с дяденькой, ни даже несносных дуэний.

Вопреки ожиданиям и страхам Андрианны, день гортензий оказался празднеством во всех отношениях приятным. Со всех сторон лилась музыка, всё вокруг утопало в цветах... В нижнем саду расположилось около двадцати девушек возраста Андрианны в ярких платьях... Все были милы и очаровательны, пусть Андрианна и чувствовала некоторое смущение, когда кто-либо заговаривал с ней.

Голос Андрианны, когда пришла пора исполнить кантигу, почти не подвёл, пусть и не обошлось без нескольких огрехов. Речь в кантиге, что казалась Андрианне чересчур заунывной, шла о добродетели девы, жених которой уехал в военный поход и погиб. Дева ждала жениха так долго, плакала так горько и молилась так искренне, что небеса сжалились над ней и позволили при жизни вознестись на небеса к возлюбленному. Текст кантиги, когда Андрианна её разучивала, казался ужасно сложным и непривычным (так, должно быть, уже много веков никто не говорил), но сегодня Андрианна смогла почти без ошибок пропеть каждое из слов вполне внятно.

Большинство девушек, находившихся в нижнем саду рядом с Андрианной, тоже пели. Тоже кантиги — одна заунывнее другой, и Андрианна, подумав немного, решила, что пусть выбор музыкальных произведений для праздника гортензий был не самым удачным для собрания юных девушек-невест, это совсем не её дело. Две девушки — Андрианна успела заметить, что у одной из них был крупный некрасивый нос, а вторая была одета едва ли не более откровенно, чем сеньора Маргрете — играли на лютне, ещё одна — в почти бордовом платье — выбрала своим музыкальным инструментом нечто, лишь отдалённо её напоминающее.

Подобный инструмент висел в доме дяденьки Сержиуса и, кажется, считался одним из наиболее традиционных элленгорнских музыкальных инструментов. Дяденька Сержиус, правда, не умел на нём играть — зато умела сеньора Маргрете. Только вот в руках сеньоры Маргрете эта странная, похожая по форме на грушу, лютня звучала красиво и необычно, а исполнявшая сегодня унылое старинное произведение сеньорита, на взгляд Андрианны, играла весьма дурно.

Общий танец — почти невыносимо долгий, состоящий из множества почти одинаковых фигур, неспешно сменяющих одна другую — тоже удался Андрианне вполне недурно. Она нигде не запнулась, не запуталась в ногах (впрочем, после шеляртских танцев, имевших гораздо более быстрый темп, это было не слишком сложно), не перепутала фигуры и того, к какой из девушек ей стоит подойти (важным, неспешным шагом), между фигурами.

На террасу, пока не закончились музыкальные номера и танцы, Андрианна, по правде говоря, не решалась смотреть. Взглянула, только когда пришла пора сделать заключительный реверанс в танце. Взглянула и на мгновение замерла. На террасе, почти в самом центре, окружённый юношами в пёстрых одеждах, стоял он — удивительной красоты молодой темноволосый мужчина в пурпурных с золотом одеждах⁽²⁾, электричество в стихиях которого было очевидно любому, кто хоть сколько-нибудь учился магии.

Должно быть, это был король!.. Сеньора Маргрете как-то говорила Андрианне, что королю следует выбирать одеяния из трёх цветов — пурпурного, золотого и чёрного. Но не мог же король — и быть в чёрном на дне гортензий! О, Андрианна была уверена, что не мог! Сама Андрианна всегда терпеть не могла этот цвет, и сёстры её, насколько она знала, тоже. Чёрный цвет был мрачным и напоминал о страданиях и боли даже сильнее, чем жёлтый. А сегодня был такой чудесный день!..

Этот красивый мужчина просто не мог быть кем-то другим, кроме как королём! Долгое мгновенье Андрианна не могла отвести взгляда. Сердце её вновь забилось в груди часто-часто, от надежды и вновь захлестнувшего всё её естество волнения. Не обманула Марийка!.. И дяденька... Какой счастливой чувствовала себя Андрианна, подумав, что дяденька выбрал для неё лучшего жениха во всём Эларе!

Взгляд Андрианны, когда ей пришлось подняться из реверанса, скользнул левее, и она заметила, что рядом с королём, таким красивым и по-аристократичному надменным, стоял хмурый юноша с изуродованным лицом и в до нелепости простой чёрной одежде. Юноша этот, тоже темноволосый и тоже отмеченный стихией электричества, был почти на полголовы ниже короля, тонок до того, что мог бы скорее сойти за мальчишку-подростка, чем за мужчину, перешагнувшего магическое совершеннолетие, и мрачен настолько, что это совсем не укладывалось в любые понятия о приличиях.

В нижний сад к оттанцевавшим сеньоритам пустили дуэний, ранее стоявших поодаль, под террасой. К Андрианне тут же устремилась сеньора Каталина, и, судя по её радостному лицу, Андрианна действительно выполнила всё, на что рассчитывали дяденька и дуэньи. Это порядком успокаивало.

Некоторые из стоявших на террасе юношей, сами взяли в руки музыкальные инструменты. Снова полилась музыка. Андрианна, конечно, предпочла бы что-нибудь несколько более весёлое и... современное, пожалуй. Впрочем, права выбирать у неё всё равно не было. Должно быть, исполнение подобных произведений было очередной из огромного множества традиций Элленгорна, которые шеляртской девочке не понять без долгих объяснений.

— Вы — настоящая умница, девочка моя! — прошептала сеньора Каталина с улыбкой. — Ни одна из моих прежних воспитанниц не схватывала всё столь быстро и легко, как вы!

Андрианна улыбнулась ей в ответ и позволила увести себя в сторону накрытых столов — на них уже стояли хрустальные графины с тем, что сеньора Маргрете называла оранжадом, и лежали тарелки с разложенными на дольки мандаринами и апельсинами, с клубникой, крупнее которой Андрианна никогда прежде не видела, с нарезанными на маленькие квадратики яблоками...

И всё же, король и тот хмурый юноша со шрамом не шли из головы Андрианны. Кто он был такой, раз ему было позволено стоять рядом с королём, одеваться столь нелепо и разве что не кривить лицо? Только через некоторое время, положив на блюдце пару ягод клубники и несколько мандариновых долек, Андрианна, осмелилась вновь повернуться в сторону террасы.

Король, увидела Андрианна, повернулся к своему странному спутнику и что-то ему сказал. Андрианна не могла слышать, что именно, как не могла слышать и ответа. Зато явно видела, как юноша в чёрных одеждах покачал головой и сделал шаг вперёд, положив руку в чёрной перчатке⁽³⁾ на перила балюстрады.

Если до этого мгновения Андрианна испытывала лишь недоумение по поводу присутствия в королевском саду на торжестве человека, неуместность которого бросалась в глаза даже ей, обычной шеляртской девчонке, то теперь в сердце Андрианны закралось презрение. Что это был за мужчина, что так откровенно, публично надевал одежду, которую обычно носили лишь женщины?..

— А кто там, рядом с королём? — стараясь скрыть некоторую брезгливость в голосе поинтересовалась Андрианна у сеньоры Каталины.

— Бенедетто Жиолон, младший сын герцога Ветенгри, — услужливо отозвалась дуэнья, подавая Андрианне хлопковую салфетку, чтобы вытереть запачканные фруктовым соком руки. — Говорят, его взяли в камергеры только затем, чтобы он развлекал короля.

Так он был почти шутом!.. Тогда это многое объясняло. В том числе — перчатки, которые не надел бы ни один мужчина из ксанинов (ой, то есть, правильнее было сказать — из «ксанин»). Вряд ли человек с подобным лицом мог годиться на что-то другое, подумала Андрианна, ощутив на миг неприятную жалость к этому человеку.

Впрочем, должен ли был её занимать какой-то там Бенедетто, коли ей, Андрианне Казицини, надлежало выйти замуж за короля и стать королевой? Андрианна вновь унеслась мыслями в те воздушные замки, что рисовало её воображение ещё в Шелярте, и до конца праздника и не вспоминала о существовании этого несчастного Бенедетто. Отныне мысли Андрианны занимал король. И свадьба, которая, если всё действительно прошло удачно, случится через каких-то две недели.

1) Ксанин владеют сочетанием из двух или трёх стихий: вода, земля, огонь, воздух, электричество, сознание и дух. Последняя считается «проклятой» стихией

Вернуться к тексту

2) В Эларе цветами одежды короля являются чёрный, пурпурный и золотой

Вернуться к тексту

3) Среди ксанин перчатки считаются чисто женским предметом гардероба

Вернуться к тексту