Я, снова я и Грейнджер (гет)

Оценивая царящий в заброшенном помещении хаос и сопутствующие бесчинства, Драко сардонически усмехнулся. Тупые гриффиндорцы, подпольная вечеринка, запретный алкоголь — сочетание удачное до головокружения и неистово-приятного трепета в грудной клетке.

— Какая потрясающая встреча! — пропел он, стоя на пороге вместе с отрядом верных соратников. — Должно быть, наши приглашения затерялись где-то по пути. Но вы ведь не против, если мы к вам присоединимся? Впрочем, ваше мнение, жалкие неудачники, никого не интересует, — и Драко гордо прошел внутрь, брезгливо разглядывая воздушные шары и нелепые праздничные украшения. — Так-так… Что это у нас? — он остановился перед напуганным Лонгботтомом, сжимавшим в одной руке плотоядное растение, в другой — трясущуюся бутылку огневиски. — Издеваемся над беззащитными цветочками?

— Я не…

Но слишком поздно. Малфой уже сделал необходимые пометки в дневнике, конфисковал растение и, не обращая никакого внимания на неразборчивый лепет, направился в эпицентр вакханалии, где собралась вся рыжая часть правонарушителей во главе с Уизелом-младшим, забравшегося на барную стойку с такой миной, будто то были театральные помосты.

— Учимся актерскому мастерству, Уизли? — обратился он сразу ко всей презренной семейке. — Шикарная мысль! — одобрительно поаплодировал и забрался на высокий стул, попутно документируя в тетрадь запрещенные вещества, обнаруженные им на пыльной стойке. — Будет, чем заработать на жизнь, когда весь ваш убогий род нищебродов вышвырнут из магического сообщества.

Еще одна пометка на исписанном листке, перевернутая страница, смешок, после которого одичавшие близнецы совершили глупую попытку насилия по отношению к официальному представителю закона. Но — какая незадача — были своевременно остановлены надежными телохранителями: Крэббом и Гойлом.

Вздохнув, Драко спрыгнул со стула и невозмутимо зашагал вперед. Обломки мебели, хрустящего стекла; следы несанкционированного применения магии и искаженные ужасом лица, опасливо следящие за его передвижениями; какая-то блондинка с глупым видом даже упала в обморок под испытующим малфоевским взглядом, направленным прямо в ее полупустой бокал.

Но где же?..

— Ах, Потти, вот и ты! — порадовался Драко, обнаружив перед собой проеденный молью диван, а на нем и главную школьную знаменитость, сидевшую в обнимку с печально известной вдовой Диггори, имя которой напрочь стерлось из памяти. Чжой? Чунг? Чао Чинг? Впрочем, неважно. — О, посмотрите-ка, Поттер нашел себе новую подружку! — Малфой обернулся к девчонке Уизли, наблюдающей за ними с мрачно-насупленным видом и бросил: — Сочувствую, рыжая, ваша пара нравилась мне больше.

— Что за бред ты несешь, Малфой?! — взбесился Поттер, вскакивая с места. — Какого хрена вообще происходит в твоем больном воображении?

Драко закатил глаза, решив не удостаивать ответом вульгарное любопытство грубого очкарика. Подобный человек вряд ли способен понять всю глубину его мыслей, а тем более — оценить их по достоинству. Большее, на что Поттер годится — дружба с невежественным дикарем и выскочкой-грязнокровкой. Кстати о Грейнджер… Где она? Почему не рвется разделить всеобщее веселье с последующим позорным изгнанием из школы?

«Странно» — мысленно пожал плечами Драко и продолжил обыск.

В центре комнаты, на столе, возвышался огромный трехъярусный торт, щедро усыпанный шоколадными крошками. Прочтя тошнотворно-позитивные поздравления, выведенные чем-то смахивающим на слизь, Малфой хмыкнул и обратился к виновнику торжества:

— Мои поздравления, Финниган. Желаю не умереть от похмелья, ведь, кто знает, может Амбридж сделает тебе милостивый подарок и не станет исключать из школы, — он дождался сухого и неубедительного «спасибо», прежде чем с наслаждением завершить заранее подготовленную речь: — А вот вам, — его палец мазнул по мрачным гостям веселого торжества, — советую начинать паковать чемоданы.

— Ты не можешь исключить нас всех! — выкрикнул Уизли с высоты барной стойки, из-за чего едва не грохнулся на пол.

Драко выразительно вздернул бровь:

— Хочешь проверить?

Выругавшись, рыжий недоумок спрыгнул с помостов и нетвердой, как у неуклюжего гризли, походкой приблизился к нему. Так, что в нос ударил резкий спиртовый запах.

— Держись от меня подальше, Гризли, — поморщился Драко. — От тебя несет…

Не успел он договорить, как вдруг кто-то дернул его за рукав, заставив нехотя обернуться и обнаружить Пэнси.

— Слушай, — неуверенно начала она, — может, достаточно будет назначить им какую-то отработку?

— Нет, — думать не о чем. — Их всех необходимо исключить.

— А что если… — она заговорщически улыбаясь, — заставим их чистить туалеты зубной щеткой до конца учебного года? Или приносить нам по утрам кофе, печенье и яблочный джем, который ты так любишь? В конце концов, они могли бы выполнять всю грязную работу вместо домовых эльфов на кухне. Только представь, как замечательно будет наблюдать за их страданиями и унижением!

Малфой медлил. Изображал глубокую задумчивость в течении невыносимо долгой, наэлектризованной минуты, с наслаждением следя за тем, как на лицах пойманных правонарушителей расцветает бледная тень надежды. Смакуя каждую секунду, он даже успел представить, как забавно бы смотрелся Поттер в лохмотьях домового эльфа и подносом с ароматным кофе в руках. Его новая подружка в красном платье, между тем, могла взять на себя часть обязанностей в виде чистки ковров и ботинков. Лонгботтом бы ухаживал за цветами, пока Уизли, перепачканный мукой, развлекал бы Инспекционную дружину в качестве шута под мелодичный аккомпанемент гриффиндорского хора…

Видит Салазар, эта картина идеальна до умопомрачения…

И все-так:

— Нет.

Приговор пронесся по комнате волной оглушающей тишины, ударился об стены и вражеские уши, только вот, к несчастью, оборвался досадливым возгласом Поттера:

— Какой же ты урод, Малфой!

— Зато не полный кретин, закатывающий вечеринки посреди учебной недели, — презрительно фыркнул Драко. Затем зевнул. Происходящее начало его утомлять. — Чтоб вы знали, я раскусил ваш бездарный план еще неделю назад, когда вы, тупые болваны, закупались запрещенными товарами по двойной цене и радостно метались по замку с подозрительными лицами. Неужели и вправду думали устроить нечто подобное у меня под носом и выйти сухими из воды?

— Почему нет? — вмешался Уизел. — Все равно ты не видишь дальше собственного носа.

— На что это ты намекаешь? — поинтересовался Драко, закрыв глаза на безвкусный каламбур.

— На то, что ты — эгоцентричный засранец, настолько зациклен на себе, что даже не представляешь, чем занимаются твои дружки в свободное от исполнения твоих прихотей время, — нагло заявил охмелевший нищеброд, нравоучительно ткнув в него пальцем. — Ухмыляешься? Ждешь доказательств? Скажи, Малфой, ты в курсе, что Гойл, к примеру, серьезно увлекается астрономией, а Крэбб по ночам берет уроки выпечки у домовых эльфов и мечтает открыть собственный ресторан во Флоренции?

— Наглая ложь!

— Подлая клевета!

Одновременно возразили его телохранители. Жаль их выдало секундное замешательство и последующее смущение, отразившееся на пухлых щеках красными пятнами. Но если эта чудовищная ересь все-таки правда, откуда о ней узнал Уизли? И причем здесь, черт возьми, Флоренция?

В любом случае, устраивать строгий допрос перед врагами — неразумно, поэтому Драко решил отложить вопросы до лучших времен.

А Уизли все не унимался:

— Перейдем к остальным, — он ткнул пальцем в Забини: безразлично облокотившегося об стенку в самом дальнем, малолюдном углу; с рукой в кармане, томительной скукой на лице; едва ли приподнявшего бровь в немом вопросе. — Твой лучший друг — отъявленный циник и женоненавистник, избегающий любых серьезных отношений, будто смертельной чумы!

— И что? — Блейз равнодушно пожал плечами. — Я этого, вообще-то, не скрываю.

— Верно, — снисходительно подтвердил Малфой. — К твоему сведению, об этом я прекрасно осведомлен.

— Но что ты сделал, чтобы помочь ему с преодолением пагубных наклонностей и детских травм? — сощурился Уизли.

— Эй! — возмутился Забини. — У меня нет никаких травм, только твердое убеждение в том, что женщины — чистое зло. Без обид, Пэнси, — он миролюбиво выставил вперед руки, а спустя секунду мрачно продолжил: — Эти дьявольские создания приносят с собой всевозможные бедствия и катаклизмы, о чем недвусмысленно свидетельствует статистика, утверждающая: в браке жизнь среднестатистического мужчины укорачивается на двадцать три и три десятых процента.

В заброшенном пабе в очередной раз воцарилось неловкое молчание. Драко даже расслышал стук настенных часов и тихое жужжание назойливой мухи. Впрочем, последнее продлилось недолго: ровно до того момента, как насекомое было поглощено плотоядным растением Лонгботомма.

Затем раздался характерный хруст, а следом — не менее противный голос Уизли:

— Знаешь, Малфой, если бы ты хоть чу-у-уточку интересовался кем-то кроме себя, заметил бы, что даже Паркинсон…

— Закрой рот, придурок! — неожиданно взвизгнула Пэнси. — Никому не интересны твои пьяные фантазии!

— Вот значит, как мы заговорили… — нахмурился провокатор и цокнул, качая головой. — Хочешь, чтобы я закрыл свой рот? Малодушно притворялся, скрываясь за маской равнодушия, как последний трус? Скажи, а тебе не приходило в голову, что мне, возможно, надоело молчать и играть по твоим дурацким правилам? — он почти перешел на крик. — Что я тоже имею право высказаться?! — да, он кричал: — Что мне осточертел весь этот фарс?!

— Клянусь, если ты сейчас же не заткнешься… — угрожающе прошипела Пэнси, чем сразу переключила взгляды собравшихся на себя. И, сжав руку в кулак, шагнула к агрессору.

— И что ты сделаешь? — Уизли дерзко выпятил подбородок, вновь захватывая внимание любопытствующей толпы. — Ударишь своей крошечной лапкой?

— Превращу твою жалкую жизнь в кромешный ад!

Одобрительные смешки слизеринцев, осуждающее улюлюканье вражеской стороны.

— Не сомневаюсь, для такой ядовитой сучки, как ты, это не должно составить труда!

И что-то темное вспыхнуло в черных глазах Пэнси, когда она сделала еще один разъяренный шаг по направлению к Уизли. Пожалуй, никого бы не удивило, если бы она действительно его ударила. Может, при достаточном везении, даже разбила бы длинный, веснушчатый нос…

— Да пошел ты, Уизли! — прорычала Пэнси прямо в его лицо.

— Только после тебя, дорогая!

Какого?..

Тишина стянула паб в третий раз. И пока в раскаленном воздухе зрел взрыв, Драко все старался понять, откуда именно появилось это необъяснимое напряжение и почему Паркинсон столь гневно раздувала ноздри, пылая гневом, подобно маленькому огнедышащему дракону. Да, Малфой и сам всецело разделял ее презрение к ничтожным Предателям крови, он питал к ним то же отвращение, но…

Наверное, бедняжка просто не смогла найти подходящих слов, чтобы выразить всю степень своей ненависти. И Драко уже решил прийти на помощь, когда его опередил Блейз, разорвавший угрюмым ворчанием гробовую тишину:

— Я мог спокойно спать в своей теплой постели, — он покачал головой, проигнорировав раздавшийся в толпе совет: «Можешь убираться, тебя никто не держит!», вздохнул, меланхолично глядя в потолок: — А теперь приговорен выслушивать всю эту чушь только потому, что у женщин слишком длинные языки и они обожают обсуждать планы на вечер посреди школьного коридора…

И словно по щелчку чьих-то пальцев в пабе вспыхнула неразбериха.

Вот кто-то обвинил Лаванду в неумении хранить секреты; а вот она сообщила, что виновата на самом деле — Чанг. Щелк. Поттер — какая неожиданность — вступился за честь новой возлюбленной. Щелк. По неосторожности попал кулаком в лицо Крэбба. Щелк.Щелк.Щелк. И треск очков. Определенно, утром кому-то будет очень больно вставать с постели…

Щелк.

Брань; взаимные обвинения, проклятия; звон битого стекла и чьи-то болезненные крики. Все это сливалось в чарующую симфонию хаоса и раздора. Само время, казалось, замедлилось, позволяя Малфою сполна насладиться каждой секундой с безопасного расстояния; улыбнуться, предвкушая миг, когда о происходящем узнает Амбридж; и затрепетать от восторга, представляя цепочку несчастных задниц, удаляющихся из Хогвартса со всеми своими пожитками.

Осталось достать неоспоримые доказательства. Так что Драко быстро отыскал мелкую фигуру Криви среди обезумевшей толпы, без лишних слов выхватил из дрожащих рук колдокамеру, а журналиста-неудачника толкнул в сторону разбушевавшейся Милисенты Булстроуд.

Прелестно.

Драко отошел подальше от дерущихся, приблизил колдокамеру к лицу, выбирая наиболее удачный ракурс. Коснулся заветной кнопочки, почти нажав на нее пальцем…

Как вдруг кто-то схватил его сзади за воротник, с силой потянув назад. Так стремительно, что Малфой даже не успел вскрикнуть. Только зажмурился и, расслышав хлопок двери, вновь раскрыл глаза, чтобы обнаружить: он очутился в маленькой, тесной каморке, где стояло куча запыленных, нагроможденных друг на друга коробок, старая метла и…

— Какого хрена, Грейнджер?! Зачем ты меня сюда затащила?

И, не дожидаясь ответа, Драко потянулся за волшебной палочкой. Жаль, подлая грязнокровка оказалась проворнее и выкрикнула:

— Экспеллиармус!

Оружие выскочило из его вытянутой руки в сторону самодовольно усмехавшейся выскочки.

— Ты слишком предсказуем, Малфой.

— Совсем страх потеряла?! — вскипел он, едва не задохнувшись от возмущения.

Да как она вообще посмела применить против него магию?! Хитрая, презренная стерва! Неужели спланировала все заранее, наблюдая из темного угла, как он теряет бдительность? Как долго скрывалась здесь, в пыльном чулане, выжидая подходящую минуту для этой неожиданной атаки?

— Нам нужно поговорить, — невозмутимо объявила она, прервав поток его мысленных ругательств.

Драко презрительно фыркнул.

— Я не собираюсь тратить свое драгоценное время на отбросы общества вроде тебя, — и дернул ручку двери. Однако та не поддалась. Он дернул еще раз. Затем еще и еще. Безрезультатно.

Мордред.

— Боюсь, тебе все-таки придется, — злорадно сообщила ведьма, поигрывая палочкой прядью непокорных волос. Его, мать ее, палочкой! — По условиям нашего соглашения, ты не имеешь права…

— Я имею право исполнять свои обязанности главы Инспекционной дружины! — не стерпел Драко. — И не моя вина, раз твои дружки оказались настолько тупыми, чтобы устроить несанкционированную вечеринку посреди учебной недели, а тебе не хватило ума им помешать! Так что немедленно верни мне палочку и открой чертову дверь!

Он шумно, всей грудью вдохнул загрязненный воздух, которого в тесной каморке явно не хватало, вцепился ногтями в ладони, стараясь не выказать неправильную, унизительную надежду, теплившуюся в груди. Грейнджер ведь не могла держать его здесь вечно? Наверняка и ее упрямой, взбалмошной натуре не чужда толика здравой рассудительности. Не зря же она так долго молчит, задумчиво хмурится, поглядывая в сторону двери…

И растянуто бросает:

— Нет.

Драко изумленно ахнул.

— Ты нарочно медлила с ответом! — уличил он ее, чувствуя, как к собственным щекам приливает обжигающая краска стыда. О, Великий Салазар, его, чистокровного наследника древнейшего рода, одурачила какая-то грязнокровка! Не это ли дно?

— Это тебе за поломанные надежды моих друзей! — мстительно цокнула она, вздернув подбородок. — Око за око, Малфой.

— Сейчас же верни палочку и выпусти меня из этой кладовки, грязнокровка! — потребовал он, топнув ногой.

— Ни. За. Что.

Драко прорычал ругательства прямо ей в лицо, явственно представляя, как руки ложатся на тонкую ведьмовскую шею, затем сжимаются, душат и душат, несмотря на жалобные мольбы и утихающий хрип.

— Открой. Гребную. Дверь!

— Чтобы ты побежал жаловаться Амбридж? — поинтересовалась она, с вызовом уставившись в его глаза, затем твердо заявила: — Только через мой труп!

— Пусть будет по-твоему, — в его голосе зазвенел колючий лед.

Драко схватил ее за плечи, предпринял отчаянную попытку вернуть палочку, но чертова Грейнджер больно ударила его по ноге и, увернувшись, отскочила в сторону. Драко успел схватить ее за воротник, спровоцировав сдавленный крик, после которого грязнокровка обернулась. Так резко, что ударила вьющимися волосами по его лицу. В нос проник тягучий запах сладкой карамели, а сам Малфой, потеряв равновесие, покачнулся и грохнулся на пол, заполучив ушиб спины об нечто жесткое.

В глазах потемнело, в висках застучала кровь, до ушей, словно из демонической бездны, донесся голос, по степене противности сравнимый лишь с плачем истеричной мандрагоры:

— Малфой? Ты жив?

Лучше бы умер… Лучше бы на тот свет… Впрочем…

Мысленно усмехнувшись, он прикусил язык, решив во что бы то ни стало сохранять абсолютную неподвижность.

— Ты ведь не надеешься, что я куплюсь на такую банальную уловку? — нахальная выскочка бесцеремонно пнула его ногой в бок, но Драко вовремя проглотил болезненный стон, застрявший где-то поперек горла. Ох, один Мерлин знает, скольких трудов ему это стоило. Однако месть, как ведомо всем, — блюдо, которое следует подавать в ледяном виде. — Хватит притворяться. — Еще один пинок, после которого Драко с удовлетворением уловил нотку сомнения в ее тоне. — Ты не можешь лежать так вечно, — уговаривала она. — Эй, Мал…

И он вскочил на ноги, молниеносно-ловким движением выхватил свою палочку из грязных рук обманутой идиотки и нацелился прямо ей в горло.

1: 1

— А теперь, поганая стерва, ты немедленно меня отпустишь. Советую сделать это прежде, чем я запущу в тебя смертельным проклятиям!

— Сначала мы обсудим договор, скользкий ты мерзавец! — рыкнула она и направила в его сторону палочку. — И не смей мне угрожать. Я тоже знаю парочку мучительных, как твое кошмарное общество, проклятий!

— Я превращу тебя в книжную тлю прежде, чем ты успеешь открыть рот! А еще ты, кажется, забыла, Грейнджер, — он сделал эффектную паузу. — Я не заключаю сделок с паршивыми грязнокровками.

Она нахмурилась, сжала губы в тонкую, злую нить, и смотрела так, будто пыталась просверлить в нем дыру. На секунду Драко даже успел увидеть в ее потемневших от ярости глазах адские глубины и ярко-красные язычки пламени. Он покрепче сжал палочку, готовый отразить любые ее атаки, когда расслышал порывистый вздох и почувствовал, как воздух вокруг нее заметно остужается.

— Должно быть, загадочная болезнь повредила остатки твоих мозговых клеток, — она покачала головой, изображая сочувствие.

— На что это ты намекаешь?

— Ты противоречишь сам себе, — Грейнджер достала из кармана сверток пергамента и развернула, демонстрируя длинную страницу со множеством пунктов, обязательств. — Вот здесь, видишь? — она почти воткнула злосчастный список ему в глаз. — Узнаешь свою подпись? Или у тебя проблемы не только со психикой, но и со зрением? Может, желаешь заявить, что не ты ее ставил, а твое альтер-эго?

Она пристально уставилась на него в ожидании ответа. Ее наглость временно обезоружила Малфоя. Пожалуй, даже обескуражила. Вообще-то, за прошедшее время у него было достаточно времени, чтобы обдумать ситуацию со всех сторон и понять:

— По-моему, это у тебя не все в порядке с головой. Иначе не могу представить, с чего ты взяла, что можешь манипулировать мной куском потрепанной бумаги. Неужели рассчитывала держать меня под контролем, подобно бесхребетным слизнякам, которых ты гордо называешь друзьями?

Ее палочка сильнее воткнулась в его шею.

— Ты не осмелишься нарушить заключенный договор.

— Неужели? — Драко хмыкнул, смерив ее презрительным взглядом. — И что ты мне сделаешь? Запытаешь до смерти скучными списками? Организуешь клуб по борьбе за права всех обездоленных и ничтожных? Обратишься в Визенгамот?

— Расскажу всем о твоей тайне, — выпалила она, выложив свой последний козырь.

Драко закатил глаза.

— Делай, что хочешь, Грейнджер, кричи, сколько влезет, — он пожал плечами, продолжил спокойным, холодным тоном: — Все равно тебе никто не поверит. Прежде, чем ты успеешь раскрыть свой рот, я вышвырну тебя из Хогвартса, как мусор. Поверь, я самолично позабочусь о том, чтобы ты вернулась к родителям-магглам и осталась там до конца своей убогой жизни. Навсегда. Без волшебной палочки, магии и надежды на возвращение. Как тебе такой вариант?

Лицо Грейнджер сразу же побледнело, что-то уязвленное появилось в глазах. Кажется, впервые со времен второго курса его словам, наконец, удалось достигнуть цели и задеть гриффиндорку за живое. Достаточно сильно, чтобы заставить молчать.

Губы Малфоя расплылись в презрительной ухмылке. Он заметил, что она, постепенно справляясь с потрясением, собирается что-то сказать, и воспользовался открывшейся возможностью:

— Остолбеней!

Заклинание ударило Грейнджер в грудь, толкнуло назад, впечатав обездвиженное тело в стену. Волшебная палочка выскальзнула из ее руки и со стуком упала на пол.

— Что такое, Грейнджер? — спросил Малфой, постукивая своей палочкой по пальцам. — Хотела что-то сказать? — он наступил на бесполезную деревяшку под ногами, отшвырнул предмет в кучу запыленного мусора в углу. Тогда на короткое мгновение, он мог поклясться, с губ застывшей Грейнджер вырвался крик и нечто болезненное отразилось в окаменевших зрачках. Но если так и было, ощущение собственной власти вытравило из разума всякий интерес. — А ведь я предупреждал, что твое тупое мнение никого не волнует. Неужели забыла? Тогда позволь напомнить: ты всего лишь жалкая грязнокровка, Грейнджер. Жалкая. Никчемная. Грязнокровка.

Он произнес последнее слово медленно, растянуто, смакуя каждую букву и наслаждаясь преимуществом над повержанной ведьмой. Потому что она заслужила. За то, как действовала на нервы все эти годы; пренебрежительно, с необоснованной гордостью отмалчивалась в ответ на его насмешки, слова; за неизменно поднятую руку на уроках, украденный статус «умнейшей», ужасные волосы, самонадеянный, упрямый взгляд; но больше всего за то, что смогла найти его слабость и посмела бросить вызов; за угрозы, шантаж.

Пусть знает, где ее место. Пусть торчит там хоть до утра. Ему все равно.

Она, черт возьми, заслужила.

И даже расколдовав дурацкую дверь, Драко продолжал себе это повторять. Затем он вышел, хлопнув дверью, раздраженный и злой, как никогда. Вся радость, триумф, которые он испытывал какой-то час назад, бесследно исчезли. Может, остались в грязной кладовке, вместе с мерзкой грязнокровкой, разрушившей праздник. В любом случае, проверять Драко не собирался.

Чертова Грейнджер. Она виновата во всех его несчастьях.

Вечеринка, тем временем, была в самом разгаре. К его неприятному удивлению, межфакультетские ссоры стихли, драки прекратились. Малфой не был уверен, сколько нестерпимо долгих, кошмарных минут провел, препираясь с Грейнджер, точно знал одно: этого оказалось достаточно, чтобы его недалекие соратники поддались искушениям и присоединились к всеобщему веселью.

— Крэбб! Гойл! Какого хрена?! — поинтересовался он, перекрикивая музыку. — Почему вы танцуете с этими… — он неопределенно махнул в сторону сестер Патил и с отвращением бросил: — правонарушительницами?

Парочка тупоголовых кретинов переглянулась между собой, отпуская из своих грубых объятий недовольно нахмурившихся близняшек. Драко все ждал, но отвечать никто не собирался.

— Поговорим, когда протрезвеете, — пообещал он сквозь зубы, раздраженно развернувшись в сторону бара.

И с ужасом замер, не в силах моргнуть.

Представительница уважаемой чистокровной семьи — Милисента Булстроуд, забралась на барную стойку вместе с именниником и во все горло вопила какую-то навязчивую балладу о влюбленных друг в друга врагах; Дафна обжималась с Криви в вульгарном танце; Блейз с кислой миной потягивал клубничный коктейль, громко жалуясь на женский род братьям Уизли; Пэнси и вовсе куда-то пропала…

Наверное, бедняжка не выдержала всего этого кошмара и решила вернуться в замок.

Разочарованно покачав головой, Малфой сделал мысленную заметку разобраться со всем этим безобразием завтра же, как только сообщит об учиненных беспорядках Амбридж и проводит задницу Поттера прочь из этого приличного, учебного заведения. Тогда всем его соратникам придется выслушать много нелицеприятных лекций о том, как пагубно влияют алкоголь и плохая компания на порядочных, чистокровных членов магического общества.

А пока необходимо завершить начатое и запечатлить всю вакханалию с помощью колдокамеры бесполезного Криви. Должно быть, ему, наконец, улыбнулась удача, так как нужный предмет лежал прямо на барной стойке, рядом с нетронутым бокалом огневиски и мирно дремавшим Лонгботтомом.

Драко бросил осуждающий взгляд в сторону спиртного напитка, неодобрительно цокнул, поражаясь истинно-гриффиндорскому безрассудству.

Затем, сделав парочку быстрых снимков, залпом осушил стакан и вскочил со стула, ощущая как внутри переливается приятное тепло, а еще — головокружение.

Он направился в сторону двери, успев краем сознания зацепиться за образ взлохмаченной Пэнси. Помада размазана по всему лицу, одежда растрепана, на щеках румянец, а рядом с ней…

Сознание покинуло Драко.