Как мама и сказала (джен)

Июнь, 1995 год

В больничном крыле Гарри удалось спокойно побыть лишь один вечер и то потому, что мадам Помфри обработала его руку целебной смесью, дала зелье для сна без сновидений и не впускала посетителей. Но утром всё, конечно же, изменилось…

— Гарри, я понимаю, что ты не очень рад моей компании, но, думаю, настало время нам с тобой серьёзно поговорить, — появившись у койки, заявил Дамблдор. — Видишь ли, я не могу больше откладывать этот разговор и, учитывая то, что произошло во время Турнира…

— Мистер Поттер, я принёс ваш выигрыш, — перебил директора появившийся у койки министр магии, Корнелиус Фадж, — но нам с вами нужно уточнить некоторые моменты касательно вашего… э-э... появления перед нами с мистером Петтигрю.

— Что же тут уточнять, Корнелиус? — обратился к нему Дамблдор. — По-моему, Питер вчера всё вам объяснил... Волан-де-Морт возродился, а значит…

— Немедленно прекратите! — возмутился Фадж. — То, что перепуганный Петтигрю заговорил о Вол… о Сами-Знаете-Ком, ещё не означает, что он вернулся! И вообще, меня сейчас больше волнует Сириус Блэк! Нужно разобраться, как так вышло, что он…

— Тут не в чем разбираться, мой дорогой друг, Сириус Блэк не виновен — это же очевидно, как и то, что Волан-де-Морт…

— Да прекратите Мерлина ради! Это уже не лезет ни в какие!..

Споры директора и министра магии привели к тому, что мадам Помфри не выдержала и прогнала их из больничного крыла, твердя, что её подопечным нужен покой. Однако Гарри понял, что до следующего учебного года в школе ему делать больше нечего, а общаться с директором или министром магии совершенно не хотелось.

— Кикимер! — позвал он и через какие-то минуты вместе с выигрышем и вещами вернулся домой. — Мама! Мама, я…

Впервые он не бросился сразу же к ней, а замер на пороге гостиной. Мама несколько… преобразилась. Не то чтобы она раньше выглядела хуже, но теперь её пышные волосы были забраны в причёску, тёмное платье, будто бы подобранное на бал в честь Хэллоуина, и подчёркнутые при помощи косметики губы и глаза отражали нечто новое, немного незнакомое, ощущение некоего торжества, восторга, который сыну ещё не довелось испытать.

— О… привет, — после заминки сказал Гарри.

— Привет, дорогой, — тепло отозвалась мама, поднявшись с дивана. — Что-то не так?

— Нет, ты… ты… э-э… прекрасно выглядишь, — заметил Гарри, и губы матери изогнулись в улыбке.

— Спасибо, дорогой. Иди сюда, чего же ты застыл там?

Через какие-то мгновения они обнялись, и мама призналась, что она действительно пребывает в восторге, ведь она виделась с отцом, разговаривала с ним о многом и он должен непременно их навестить, как только завершит некоторые дела.

— И да, чего ты сам в больничных штанах и рубашке? — спросила мама, и Гарри ей рассказал, что сбежал из школы. — О, понимаю… тогда иди к себе, отдохни и переоденься. И не переживай, визит папы ты не пропустишь.

Гарри тоже пришёл в восторг. Наконец-то он дома. Наконец-то история с дурацким Турниром завершилась и… и наконец-то он увидит отца! Вот это действительно прекрасная награда за все мучения, что пришлось перенести. К вечеру Гарри тоже оделся как на праздник, выбрав лучшую мантию, брюки и рубашку, обнимал в гостиной дядю Сириуса, зашедшего к ним в гости, и никак не мог понять, почему тот раздражён.

— Белла, ты вообще слышала, что я сказал?! — между тем серчал дядя Сириус, сидя с мамой на диване. — Она залетела!!!

— Куда залетела? Кто? — с недоумением спросил Гарри, сидя в кресле, но крёстный его не услышал.

— Сириусик, чего так кричать-то? — между тем ласково, словно к ребёнку, обращалась к кузену мама Гарри. — Нашёл трагедию… залетела и хорошо. Женись.

— Это ты так шутишь или тебе настолько не терпится от меня избавиться?!

— Да почему же сразу избавиться? Была б твоя девица какой-нибудь простушкой, послал бы её подальше или мне сказал, я бы быстро вернула её из залёта, но начальник Отдела магического правопорядка… Слушай, даже Тёмный Лорд будет рад этому браку.

— «Рад»? Это браку с той, кто выступает против него?!

— Так это она сейчас выступает против, а станет замужней и ещё родит, так быстро…

Что же там за непростая история приключилась у дяди Сириуса, Гарри так и не узнал — в самый разгар спора в дверь постучали и все присутствующие поднялись на ноги. «Отец! Он пришёл!» — не в силах сказать ни слова, подумал Гарри, и его сердце сильно-сильно забилось в преддверии долгожданной встречи.

— Госпожа! — послышался из коридора голос Кикимера. — Госпожа, мерзкие создания ворвались без…

— Умолкни! — раздался грубый голос, и в ту же минуту в гостиной показались незваные гости.

— Знаю, что вы нас не ждали, но я не намерен это больше терпеть, — строго сказал Дамблдор, и профессора Грюм и Люпин остановились по разные от него стороны. — Белла, ты ничего не хочешь объяснить Гарри? Может, воспользуешься последним шансом, который я готов тебе предоставить?

— Гарри… — медленно сказала мама, достав волшебную палочку, — похоже, Дамблдор совсем страх потерял и явился меня прикончить. Сейчас же уходи, дорогой.

— Ни за что! — воскликнул Гарри, тоже достав волшебную палочку.

— Да как ты смеешь нести такое про Дамблдора, лживая ты тварь?! — грубо обратился к его матери Грюм, на этот раз, видимо, настоящий. — Запудрила мальчонке мозги, а теперь…

— Не смей обзывать мою мать, урод! — перебил его Гарри, вскинув волшебную палочку, но дядя Сириус схватил его за плечо и не дал ни сдвинуться, ни атаковать.

— Сириус, ты что творишь?! Ты на чьей вообще стороне? — обратился к нему Люпин. — Ты забыл, кто твой друг, или думаешь, мы тебя не узнаем? Или сестрица не только внешность тебе изменила, но и мозги запудрила?

— Не смей трогать мою сестру, волк ты позорный! — обратился к нему дядя Сириус и, отпустив Гарри, тоже достал палочку. — Ничего я не забыл! И то, как гнил в Азкабане, и то, что мне никто куска хлеба не прислал! Таких друзей, как ты… Сказал бы я, где таких друзей видел, да неудобно при ребёнке!

— Да ты…

— ГОСПОДА! — громко оборвал своих же соратников Дамблдор. — Мы явились не для того, чтобы спорить, не так ли?

Ему никто не стал возражать, и он снова посмотрел на противников.

— Гарри, прошу тебя, выслушай меня…

— Ещё чего не хватало, — возразила этому мама, вскинув палочку, но Дамблдор смело шагнул вперёд, вскинув руку, из-за чего его сторонники с трудом сдержались и остались на местах.

— Белла, довольно. Я долго терпел твои выходки, — строго обратился он к ней. — Думал, что раз ты меня победила в Визенгамоте, то ты преследуешь какую-то цель… думал, что ты хочешь навредить Гарри… Признаю, конкретно в этом я ошибался… Но ты сделала намного хуже. Ты обманула Гарри, внушила ему ложные убеждения и теперь используешь его, как...

— Я так и знала, что вы это скажете, Дамблдор. Вы только и делаете, что сами используете других, а обвиняете в этом тех, кто с вами не согласен, — с презрением ответила ему мама.

— Лжец! — прибавил Гарри, но из-за дяди Сириуса опять не смог сдвинуться с места. — Ничего, когда отец вернётся и наберётся сил, он восстановит справедливость и упрячет вас туда, где вам самое место!

— Гарри, неужели ты и самом деле веришь всему, что она тебе говорит? — спокойно обратился к нему Дамблдор. — Неужели тебе никогда не приходило в голову, почему хранилище Поттеров для тебя открыто? Или почему ты не похож ни на неё, ни на отца?

— Это всё ваши уловки.

— Мои? Ты в этом уверен? А что, если тебе спросить у мамы, при каких обстоятельствах её мужа и деверя задержали? Или спросить, как она познакомилась с твоим папой? Или спросить, откуда у тебя этот шрам? Или…

— ДОВОЛЬНО!

Мама оказалась первой, кто не выдержал нарастающего в гостиной напряжения и взмахнул палочкой. Дамблдор легко отбил её атаку, и в доме начался хаос… Гарри, конечно же, хотел помочь матери и тоже атаковал Дамблдора, но Люпин сбил его с ног. В это же время Сириус бросился вперёд и, оттеснив Люпина, схватился с Грюмом.

— Не сметь трогать Блэков! Кикимер не потерпит в доме мерзких захватчиков! — где-то рядом кричал домовик и чем-то гремел.

Гарри едва успел подняться, как вдруг лишился палочки.

— Пожалуй, нам пора, — очутившись рядом, сказал ему Люпин и схватил за предплечье.

— Отпусти его! Сейчас же отпусти или!.. — приказала мама, но путь к сыну ей преградил Дамблдор.

— Не-е-е-е-е-ет! — закричал Гарри, видя, как в неё полетела чернильного цвета вспышка.

К счастью, мама отбилась, но была вынуждена отступить. В стороне от неё дядя Сириус и Кикимер с какой-то тёмной изогнутой железкой в руках бились с Грюмом.

— Отпусти, тварь! Отпусти или прикончу! — злобно кричал Гарри, не в силах вырваться из хватки Люпина.

— Гарри, пойми, тебя жестоко обманули! — твердил тот, вцепившись в него и таща из гостиной, по коридору, прямиком к двери. — Беллатриса не твоя мать, а она лишь украла тебя и сделала своим! Твои родители Джеймс и Лили Поттеры! Они сражались с Волан-де-Мортом, а он убил их и хотел убить тебя! Пойми, ни я, ни Дамблдор, ни Грюм не желаем тебе зла. Мы лишь хотим, чтобы ты наконец очнулся и осознал, что…

Но Гарри не мог очнуться и что-то там осознать, он не мог даже слушать бредни Люпина. В доме слышался грохот. Маме приходилось биться с подлым Дамблдором. Что будет, когда он оттеснит её к стене? Что, если уже сейчас она на волоске от гибели и вот-вот может получить мощнейший удар? Та единственная, кто его по-настоящему любит и ценит.

— Ма-а-а-а-ма! Отпусти! Отпусти, тварь!.. — кричал Гарри, чувствуя прохладу, царившую в это время на улице и смотря только в сторону окон.

За стеклом сверкали алые, лиловые, серебристые и другие вспышки. Каждая из них могла оказаться смертельной для матери или крёстного.

— Ничего, когда ты осознаешь правду, ты будешь нам благодарен за спасение, — прибавил Люпин. — А теперь…

Кажется, он собирался трансгрессировать. По крайней мере, Гарри почувствовал, как его начинает сдавливать. Пространство перед глазами расплылось и земля стала уходить из-под ног. Вероятно, он должен был очутиться в другом месте, но произошло что-то странное.

— С-с-с-стой, дохляк… — прошипел кто-то рядом, и Гарри вдруг покачнулся и упал.

На какие-то мгновения его ослепила вспышка заклинания. Послышался вскрик, снова шипение и хрип. Перед глазами немногим погодя всё прояснилось, и Гарри понял, что никуда не переместился и остался лежать на траве у дома. За стеклом окна всё ещё были видны вспышки заклинаний, но их стало меньше. Возможно, кто-то ослаб или уже погиб. От одной мысли, что это может быть его мать, Гарри пробрал холод. Нужно бежать к ней. Как можно скорее бежать.

— М-м…

Гарри простонал и, поднявшись, покачнулся. Люпин лежал перед ним, хватал ртом воздух и прижимал ладонь к окровавленной шее. Но Гарри удивило вовсе не это, а то, что рядом находилась здоровая змея и смотрела на него жёлтыми глазами.

— С-с-сам укус-с-си-ить не мог? — с укором спросила она. — Вс-с-се зубы из-за тебя ис-с-спачкала…

— Нагайна, довольно, — сказал кто-то совсем близко. — За мной.

Гарри повернул голову и вконец растерялся. Наконец-то он его увидел… Отец был таким, как мама и описывала. Статный, с тёмными, аккуратно уложенными волосами, красивым лицом, которое не портили признаки зрелости, и хорошо одетый. Единственное, что было в нём необычно, так это его налитые кровью глаза. Вероятно, возрождение и прочие муки не прошли для него бесследно.

— Папа… — чуть слышно сказал Гарри, но отец на него не отреагировал.

Он лишь коснулся его взглядом, заметил, что происходит в доме, и с хлопком исчез. Змея, забыв и про Гарри, и про Люпина, развернулась и поползла к двери. Не прошло и минуты, как доме послышался вскрик, стёкла с треском разбились и темноту вновь стали яростно прорезать молниеносные вспышки заклинаний.

«Мама!» — очнувшись от забытья, со страхом подумал Гарри и, перепрыгнув через кряхтящего Люпина, рванул к дому.

* * *

Нападать на Дамблдора было, конечно, не лучшим её решением, но, с другой стороны, неужели она должна была терпеть то, как он пытался очернить её перед сыном? Беллатриса чувствовала, что выдыхается, когда Дамблдор подогнал её к стене.

— Полно, Белла, ты же знаешь, что тебе меня не одолеть, — сурово сказал он, видимо, ожидая, что она признает его правоту и сдастся, — так к чему нам продолжать эту схватку и вредить друг другу? Прошу тебя, сделай правильный выбор и отпусти мальчика с нами. Гарри заслуживает знать правду и жить так, как желали его родители.

Гарри… Сама мысль, что её несравненного мальчика оторвали от неё и забрали, как будто игрушку, которую она не заслуживала, прожгла её изнутри. Да она заботилась об этом мальчике как о родном! Она учила его тем вещам, каким хотела бы научить своего ребёнка.

— «Правду»?! — яростно спросила Беллатриса. — Правда в том, что я его мать! Он мой сын и я не позволю кому бы то ни было его обижать и использовать! — прибавила она и взмахнула палочкой. — Авада Кедавра!

Дамблдор уклонился от её заклинания и взмахнул палочкой в ответ. Последним Беллатриса помнила ярко-алую вспышку, угодившую ей в грудь, и на какие-то мгновения застыла на месте. Кажется, кто-то кричал, в стороне Сириус бранился с Грюмом, но это было не важно. Скользя по стене вниз, Беллатриса наконец-то увидела его… взбесившегося Лорда, входящего в гостиную, и криво улыбнулась. Было приятно уйти вот так, зная, что она не безразлична тому, кому всегда хотела принадлежать.

* * *

— Ма-а-а-а-ма!..

Она лежала у стены, когда Гарри вбежал в гостиную. Возможно, дядя Сириус упал бы следующим, но в тот момент, когда он оказался в углу, на Грюма напала Нагайна. Впрочем, Гарри не мог смотреть ни на что другое и со всех ног бросился к матери. Опустившись возле неё на колени, он приподнял её от пола и откинул пряди волос с лица.

— Мама… Мама, ты слышишь меня?

Стоило проверить её пульс, дыхание, биение сердца, но Гарри ничего не понимал. Он прикладывал ухо к её груди, щупал пальцами шею и лишь чаще и шумно дышал. Возможно, от волнения у него заложили уши или же дрожащие пальцы слишком плохо слушались, вот и не улавливали ничего, объяснял он себе.

— Мама, прошу тебя… Мам, очнись… Мам… — смотря в её лицо, звал Гарри и чувствовал, как сдавливает горло.

А что, если он ничего не улавливает, потому что больше ничего и нет? Ни дыхания, ни пульса, ни биения сердца…

«Неправда, она сейчас очнётся, полегчает и очнётся!» — попытался он сам себя убедить и ещё раз коснулся её щеки. Щека матери была тёплой, а волосы по-прежнему мягкими.

— Ты всё только портишь, Дамблдор, — доносился голос отца, — сам не смог ничего добиться в своей жизни, вот и не хочешь, чтобы добились другие.

— Ты, как всегда, всё извращаешь, Том, — отвечал ему Дамблдор, мастерски отбивая очередную атаку. — Мне не нужно ничего добиваться, у меня есть всё, что мне нужно.

«Неправда, это всё неправда, это понарошку», — качая головой, мысленно повторял Гарри и почувствовал, как стало щипать глаза.

Мать в его руках не шевелилась, он приподнял и обнял её как можно крепче, не желая никуда отпускать. Неужели вот так, за какие-то минуты, он лишился того, кто был ему безумно дорог? Того, кто учил его правильно сидеть за столом, баловал угощениями, дарил подарки на каждый праздник, обнимал и целовал, того, кто перевернул всю его жизнь. Сколько раз он сидел на этом самом полу со своими игрушками… сколько раз устраивался под материнским боком и слушал разные сказки… сколько раз чувствовал, как эти самые неподвижные руки обнимают его и гладят.

— Ты всё такой же лицемер, Дамблдор, — между тем говорил отец. — Будь у тебя всё, что тебе нужно, ты бы не лез к другим. Ты бы…

Ощущая, как противные капли влаги скользят по щекам, Гарри смотрел за схваткой отца и Дамблдора и думал всё о том же. Неужели он так много хотел от этой жизни? Всего лишь чувствовать себя кому-то нужным, любимым. Ни денег, ни славы, ни власти, ни чего-то ещё, а только этого — близкого человека, семью. И ведь всё это у него было, а теперь…

— Ты опять изворачиваешься, Том, желай ты добра другим, они бы не боялись и не страдали, — между тем говорил Дамблдор, заставляя отца отступать.

Гарри смотрел на них и думал о словах матери. О том, как жесток этот мир, о том, что добро и зло очень обманчивые понятия, которые каждый может трактовать по-своему. Думал о Великом Пророчестве. Согласно нему, настоящего Тёмного Лорда может одолеть только один человек, а значит, отцу это не под силу. Мамы не стало, вот-вот не станет и папы. Гарри опустил взгляд ниже, к своим ногам, и заметил палочку матери. Ту самую палочку, при помощи которой она учила его всяким вещам и колдовала для него змеек или птичек. Гарри бережно опустил мать и подобрал её палочку.

В стороне лежал дядя Сириус и, что-то бормоча, держался рукой за бок, пока Кикимер, вооружённый всё той же железкой, и Нагайна атаковали Грюма, загнанного в угол.

— Перестань, Том! — потребовал Дамблдор. — Ты же знаешь…

Он не договорил. Помрачневший Гарри поднялся на ноги и взмахнул в его сторону волшебной палочкой.

— Авада Кедавра!