Аркейн. Яркие огни Зауна (гет)

Они условились, что через несколько дней Джинкс и Иша придут в деревню, чтобы посмотреть, что им предлагает Экко. Они встретились с ним на улицах Зауна, Джинкс в пончо с капюшоном держала за руку Ишу в таком же, только маленьком. Вместе они смотрелись как два приведения.

Экко завязал им глаза и провел по секретным ходам в деревню, где их уже ждали поджигатели. Те, кто хотел, чтобы Джинкс присоединилась к ним, подговорили остальных встретить их приветственным кличем, и потому, как только Экко вывел гостей из темных проходов к залитому солнцем дереву, раздались громкие мелодичные клики. От криков жуки-поджигатели вспорхнули с листьев дерева и замерцали в воздухе, а люди с балконов и из окон смотрели на гостей и улюлюкали.

— Ну, зеленого у вас тут и правда много… — выдохнула Джинкс, потрясенно оглядывая это место.

Другие дети сразу позвали Ишу к себе и девочка убежала к ним, а Джинкс отправилась на персональную экскурсию вместе с Экко, Шрамом и другими, кто захотел ее встретить.

— Вау! — заметив огромное граффити с Бензо, Вандером, Вай, Экко, ней самой и другими, Джинкс остановилась и вскинула брови. — Это ты себя сам нарисовал с этой героической миной?

Этот рисунок жители сделали в память о людях и личностях, которые погибли, а Экко добавили на него после того, как он пропал, потому что решили, что он погиб. Но объяснять это Джинкс никто не стал, ведь ее лицо тоже находилось в числе тех, кого здесь считали погибшим. Можно было попробовать объясниться, но ее пригласили сюда, чтобы покончить с враждой, а не тянуть на поверхность непростое для всех прошлое.

— Ну ты конечно и позер, — усмехнулась она, пихнув Экко в плечо.

Мастерская поджигателей Джинкс понравилась, но виду она не показала: еще подумают, что она не лучше их!

Еще ей понравился Шрам, от ушастого исходило спокойствие. Немного в жизни Джинкс попадалось людей, в которых чувствовалась эта сила — сила, которая появляется, когда человек находит свое место в жизни. Шрам человеком технически не был, но место свое он определенно нашел. Как и многие в деревне.

— Ну, что скажешь? — спросил Экко под вечер, когда они уже закончили экскурсию и сидели на балконе его квартиры, потягивая коктейли в скорлупках огромных орехов. Хеймердингер, узнав, что у Экко будут гости женского пола, забеспокоился и внезапно съехал, так что сейчас они были одни.

— Даже не знаю… — лениво протянула Джинкс.

Она сложила руки на перилах балкона и поставила на них подбородок: наблюдала за тем, как Иша играет с толпой местных детей. Такая довольная… Джинкс даже кольнуло то, что Иша так смеется не вместе с ней. Она вздохнула, словно принимая где-то внутри поражение.

Возвращаясь мыслями в прошлое, она понимала, что не оставила бы Силко. Он нуждался в ней так же сильно, как и она в нем, это было просто невозможно. Но если бы… если бы как-то так вышло, что она смогла бы уйти и оказалась здесь, у нее могла бы быть совсем другая жизнь. Она тоже бы видела во снах флажки и фестивали, а не темную толщу воды.

— Ты построил потрясающее место, Экко, — призналась она. — Я представить не могла, что такое возможно в Зауне…

Она подняла руку и коснулась одного из светящихся жуков, в честь которых назвали себя дружки Экко. Жук полетел над всей деревней с ее маленькими окнами, флажками на стенах и рисунками… с колодцами чистой воды и здоровыми улыбающимися людьми.

— Ты можешь остаться, если захочешь, — напомнил Экко, незаметно пододвигаясь поближе. — Жить здесь и помогать, чем сможешь.

Веки Джинкс чуть дрогнули, когда она почувствовала, что колено Экко касается ее бедра, а их плечи вот-вот окажутся рядом.

Глаза, подернутые розовой пленкой, следили за людьми внизу. Джинкс подумала, что там сейчас наверняка веселее, чем на этом душном балконе, где нужно решать что-то важное… Миг, она перепрыгнула через перила и, слетев вниз, ворвалась в игру.

Экко встревоженно встал, но увидев, что она приземлилась без проблем, облокотился на перила и помотал головой, усмехнувшись. Вот трусиха!

— Кто не спрятался, я не виновата!

Какое-то время он наблюдал, как подруга носится и визжит вместе с детьми, а потом вернулся к делам в квартире.

Когда время подошло к полуночи, детей разогнали по домам и Иша с Джинкс завалились к нему, растрепанные и валящиеся с ног. Пришлось предложить им ужин, а потом оставить на ночь на диване, потому что вести их ночью по тоннелям домой не было никакого смысла.

На следующий день Джинкс, проснувшись, обнаружила, что Иши нет. Пройдя мимо кровати, где Экко дрых как убитый, она встала на балконе и вдохнула утренний воздух, осматривая залитую светом деревню поджигателей.

Некоторые люди уже проснулись, не торопясь начинали новый день, они говорили о чем-то за утреннем чаем на сколоченных во дворах столах. Кто-то поливал цветы в клумбах из покрышек.

Она спустилась с лестницы вниз и решила пройтись по деревне без своего проводника. Воображая, что живет тут уже лет пять и знает каждого по имени, Джинкс здоровалась со всеми, кто попадался ей на пути.

— Как дела? Чудесное утречко!

— Смотришься уставшим! Была тяжелая ночь? Ничего, сегодня ляжешь пораньше!

— Отлично выглядишь, особенно в этой шляпе!

Кто-то улыбался ей в ответ, кто-то недоуменно шарахался в сторону, а Джинкс, довольная собой, продолжала игру.

Бродя по деревне, скоро она услышала приятный мужской голос, он пел милую веселую песенку, а ему нестройно подпевали дети. Она пошла на звуки и скоро вышла к полянке, на которой йордль с безумной прической играл на странном инструменте и пел, а вокруг него собралась толпа детей.

Иша тоже была тут, она старательно открывала рот, пытаясь не отставать от песенки, но слов кроме припева не знала и, когда он заканчивался, просто пела мелодию.

Джинкс остановилась в стороне, с улыбкой наблюдая за ними, а потом йордль закончил играть.

— Ну все, дети, мне пора браться за работу! Ведите себя хорошо!

Его попытались уговорить, но тут ушастый заметил стоявшую в стороне Джинкс.

— О, Паудер! Рад тебя встретить! — воскликнул йордль, которого она видела впервые в жизни, и пошел прямо к ней.

— Мы знакомы? — удивленно спросила она.

— Напрямую нет, но я хорошо знаком с твоей копией в другом мире! — улыбнулся Хеймердингер.

Джинкс опустила уголки губ. Экко говорил, что в деревне живут очень разные люди, но она не думала, что он имел ввиду нечто такое. Выходит, она тут не одна с приветом.

— Что ж, в этом мире меня зовут Джинкс, — сказала она. — А тебя?

— Профессор Сесил Б. Хеймердингер, — представился йордль и лицо девушки оживилось.

— Сесил? Я знаю одного парня по имени Зиггс, он много рассказывал о тебе!...

Когда Экко проснулся и не обнаружил в квартире ни Джинкс, ни Иши, его это встревожило и он поспешил на поиски. Не могли же они просто уйти, не попрощавшись?...

Иша оказалась в компании других детей, которые сказали ему, что девушка уже давно сидит в мастерской с профессором.

Войдя туда, Экко услышал обрывок их разговора, и ему стало любопытно. Затаившись за грудой металлолома, он стал слушать.

— …Я рад, что он по крайней мере счастлив, и держится подальше от значимых построек, — сказал Хеймердингер. Он отмерял проволоку и нарезал ее на куски нужной длинны, а Джинкс бродила по мастерской и разглядывала чертежи и детали, пытаясь понять, что поджигатели пытаются построить. — Когда-нибудь Зиггс поймет, что единственный достойный путь для гениальности — это созидание, и тогда его жизнь станет целостнее.

— Разрушение не плохо само по себе, — сказала Джинкс, копируя многозначительный тон профессора. Не было понятно, шутит она или говорит серьезно. — Оно — это только обратная сторона медали. Если такие, как мы с Зиггсом, не разрушат старое, как такие как вы с Экко будут строить новое?

Ее слова заставили Хеймердингера задуматься, а потом он вскинул брови и закивал, потрясая в воздухе указательным пальцем:

— А ведь это очень верное замечание!... Разрушение — не зло, а неотвратимый этап цикла созидания… Это раньше никогда не приходило мне в голову!

Экко, прятавшийся позади, прыснул в кулак, и его заметили.

— О, вот и ты, соня! — воскликнул Хеймердингер. — Покажи Паудер нашу модель, посмотрим, что она скажет. Меня не оставляет чувство, что в этом мире кристаллы ведут себя немного иначе…

— Я Джинкс и я почти уверена, что вы скорее подорвете тут все, чем закончите то, что… — она склонилась к одной из досок, задумчиво глядя на расчеты. — Что за странное оружие вы вообще тут делаете?

Пожав плечами, Экко повел Джинкс к своему рабочему месту.

— Забавный он у вас, — прошептала та по дороге. — Немного странный и все такое… — покрутила у виска, — …но мне понравился.

Экко, Хеймердингер и некоторые другие мастера работали над проектом водопровода в деревне. Канализация осталась еще от прежних народов, живших в этом места, а вот насосы давно вышли из строя.

— Профессор считает, можно построить новые с использованием хекстэка, — рассказывал Экко, показывая ей чертежи. — Ты работала с кристаллами, что скажешь?

Джинкс понятия не имела, как строить насосы. Самое близкое к этому из того, что ей доводилось делать, это трубки в оружии с использованием сияния, но там обычно хватало силы тяжести. Но признаться в этом Экко она не захотела, поэтому сосредоточила внимание на конструкции, с помощью которой они собирались аккумулировать энергию из кристалла.

— Вообще-то это неплохо, — нехотя признала она, когда Экко объяснил ей свои идеи. — Это пилтоверцы тебя научили?

— Эту часть Экко придумал сам, — заметил проходящий мимо Хеймердингер. — У него простые, но очень… действенные конструкции.

— Только вот расчеты не сходятся, — заметила Джинкс, возвращаясь взглядом к чертежам, а потом пошла к доске.

Она стерла рукой все, что там было, и начала писать заново, а йордль и Экко следили за ходом ее мыслей.

— Ты не права, это так не работает! — возмутился Хеймердингер. — Эта константа равна сорока одной целой и одной десятой, это совершенно точно!

— Точно, говоришь? — Джинкс изогнула бровь. — Может в другом измерении там сорок одна и одна, но здесь — сорок два, и я вам это докажу!

Экко вздрогнул, когда она сказала про другое измерение, но Джинкс не стала развивать эту тему, и его это успокоило. Он с возмущением посмотрел на Хеймердингера.

— Что вы ей сказали про другие измерения!? — возмущенно прошептал он, наклонившись к профессору.

— Вообще ничего! — уверил тот.

Скоро к ним присоединились другие мастера, и тогда Джинкс устроила шоу. Она разобрала свой пистолет и показала им его устройство, а потом они провели несколько экспериментов и она приступила к самому увлекательному — расчетам.

Все присутствующие расселись в мастерской кто где и затаили дыхание, они наблюдали за рукой Джинкс, быстро пишущей мелом на самой большой доске. Она помнила все необходимые законы, теоремы и формулы, азарт был даже не в том, сможет ли она доказать, что права, — никто уже не сомневался, — а в том, сможет ли она довести все до конца, ни разу не заглянув в справочник.

Хеймердингер был на седьмом небе, он сидел выше всех и нервно жевал виноград из большой миски, тихо комментируя происходящее; Экко сидел за столом, прижав скрещенные ладони к губам, его глаза были широко раскрыты и взгляд в них стоял такой, будто он только что встретил любовь своей жизни. В мастерской повисла торжественная тишина.

— А теперь делим тут и… — проговорила Джинкс, проведя мелом по доске размашистую линию, а потом начертила после знака равенства огромное число «42». — И так рождаются ошеломительные хекстековые инновации! Накопитель энергии с минимальными потерями, стабильный, легкий и не требующий подпитки, исполняющий все самые смелые мечты на свете!

Она развернулась, так что косы взвились в воздухе, и под общие аплодисменты несколько раз поклонилась публике. Это был фурор.

— Вам крупно повезло, что я оказалась здесь и смогла вас остановить, — говорила Джинкс зевая, когда они с Экко затемно возвращались из мастерской. — Вы бы просто подорвали себя по незнанию!

Вообще-то несколько прототипов они уже потеряли как раз из-за взрывов, однако признаться Экко в этом не мог и хотел возразить, но Джинкс его перебила.

— Так и быть, останусь пока тут и помогу вам. Но только пока миротворцы не свалят из лавки, я, конечно, душка, но у меня свои амбиции и все такое!

— О, только не нужно жертвовать своими интересами! — попросил Экко, старательно парадируя тон и интонации пилтоверцев. Джинкс прыснула.

Оба они знали, что она решила остаться, потому что ей тут понравилось, и никакой другой серьезной причины не было.

— Хочешь покататься на летающем драндулете? — спросил Экко, рассчитывая только на один ответ.

— Прямо сейчас?

— Ну да, — он пожал плечами.

— Вообще-то меня ждут. Может, завтра?

— Кто ждет? — насторожился Экко.

Они вышли на улицу, где в одном из домов грохотала музыка и внутри, судя по звукам, что-то праздновали.

— Мега-девичник, забыл? — Джинкс развернулась и указала пальцами на большой синий плакат, виднеющийся над дверью: «только для девочек с синими волосами». — Прости, мальчикам сюда нельзя! Увидимся завтра в мастерской!

Она скрылась за дверью и оттуда тут же раздался ее возглас, встреченный другими криками:

— А вот и я! Зажигаем!

Послышался взрыв хлопушки, новые крики и из открытых окон полетели сверкающие блестки.

Пожав плечами, Экко пошел кататься с парнями.

Джинкс провела и Иша провели с поджигателями пару месяцев. Они с Экко и остальными работали в мастерской, спорили, помогали друг другу, дурачились, пару раз даже вылетали вместе. Особенно Экко запомнилось, как они врубали музыку так громко, что она заглушала даже визг болгарки, а после дня в мастерской, измазанные маслом, заваливались к нему в квартиру только втроем и объедались горами жирной, соленной и острой еды, которую сами приготовили.

Девчонки жили в доме с другими девушками и много общались с другими поджигателями, но с Экко все же проводили больше времени.

Время пролетело быстро, словно не прошло и недели, и он не заметил, как наступил день, когда ему пришлось снова завязать Джинкс и Ише глаза, чтобы отвести их обратно в Заун. Это уже не было необходимостью, многие в деревне приняли ее и прощались, как с подругой, но Джинкс настояла на том, что не хочет знать точной дороги.

— Так всем будет спокойнее, верно? — улыбнулась она, завязывая на затылке лоскут ткани.

Когда они вышли на улицы Зауна, прощаться Экко не захотелось и он решил довести их до дома, но Джинкс его остановила, уперев ладонь в грудь.

— Мы дальше сами, — сказала она. — Спасибо, что пригласил нас, Экко. Это было… это было самое скучное приключение в моей жизни, — улыбнулась.

Иша встала в стороне и с любопытством наблюдала за сестрой и поджигателем, теребя пальцами край футболки. В деревне все только и говорили о том, что эти двое рано или поздно точно сойдутся, а Ише хотелось бы, чтобы Экко бывал с ними чаще. Ей нравилось, какое спокойствие от него исходит, и что он мало говорит, почти как сама Иша. А еще он вкусно готовил.

— Если захочешь вернуться, дай мне знать, — предложил он, кивнув на большой камень у тоннеля, где они стояли. — Оставь записку и я приду за вами.

Джинкс задержала взгляд на его лице. Все эти годы она видела его напряженным, с плотно сжатыми челюстями, с боевой раскраской, без которой Экко не покидал деревни. Теперь его взгляд переменился, стал открытым, так что ей казалось, что через глаза она видит вообще все, о чем он думает. Он как будто знал, что она видит, но его это ничуть не смущало. Он и не думал прятаться.

Сам Экко вроде не двигался, но каким-то образом становился ближе, и Джинкс кожей ощутила, что вот-вот что-то произойдет.

Молчание затягивалось, Иша вытаращила глаза, когда Экко все же протянул руку Джинкс и сделал шаг вперед. Но та вдруг наклонила голову и уткнулась лбом ему в грудь, вроде и не оттолкнула, но объятия все равно вышли неуклюжими.

— Я рада, что мы снова друзья, — сказала она тихо.

Иша возмущенно скривила рот, взмахнув руками, а Экко, улыбнувшись, похлопал Джинкс по плечу и тайком подмигнул девочке.

— Конечно… — так же тихо ответил он.

Она отстранилась, взяла Ишу за руку, и, пряча покрасневшее лицо, помахала на прощание. Экко махнул в ответ и, усмехнувшись про себя, пошел к месту, где оставил летающую доску.