Прилежный ученик (джен)

Наконец, детский сад закончился и школа стала похожа на что-то, что я помнил из прошлой жизни. Мы сидели по одному за партой, сам класс состоял из пятнадцати человек. Уголок для игр в классе тоже остался в прошлом. По прежнему оставалась большая перемена, которая была действительно большой — можно было спокойно пообедать и поиграть на площадке, на все давалось целых два часа.

Я вяло прислушивался к учителю, думая о том, чего достиг за последние два года. Основным было развитие моей способности к чтению мыслей. Не знаю из-за чего, но подозреваю, что из-за частых тренировок, теперь это происходило в пассивном режиме. Мне больше не нужно сосредотачиваться, чтобы ощутить эмоциональный фон от окружающих. Энергия, которую я направлял в область межбровья, теперь ощущалась там постоянно, так же, как и в солнечном сплетении. Хоть это и было довольно утомительно, но постоянный поток подобной информации научил меня отделять свои ощущения от чужих. Поначалу я буквально влезал в чужую шкуру, ощущая себя другим человеком, теперь я очень четко разграничивал себя и окружающих. Также научился приглушать поток данных, потому что это было весьма утомительно.

Способность действовала на расстоянии нескольких метров, поэтому я мог точно сказать, что ощущает каждый в этом классе, включая учителя. Все сливалось для меня в подобие белого шума, но стоило прислушаться к конкретному человеку, как информация становилась более полной. Текстовой информации поступало очень мало. Люди думали цепочками образов, причем у всех они сильно отличались, требовалось некоторое время, чтобы настроиться на конкретную “волну”.

Сидя на уроке, я, в основном посвящал свое время тренировкам этой своей способности, оттачивая умение разбираться в чужих головах. Сосредоточил внимание на мисс Джонсон, объясняющей тему урока. Интересно, когда человек говорит, вторым слоем идет информация из мыслей, создавая своеобразное “эхо”. Сейчас это образы того, что она хочет сказать следующим, я не воспринимаю их, как речь, скорее это какая-то смесь из побуждения что-то сделать, воспоминания и нахождения чему-то своего места. Сложно объяснить.

У мисс Джонсон образ был приправлен какой-то упорядоченностью и логичностью. Очень приятный для восприятия образ мышления, приятно ее слушать и чувствовать. Также в образе есть довольство собой и тем, как она ведет урок, дискомфорт в области живота, недовольство моей одноклассницей, которая смотрит в окно и совершенно ее не слушает.

Кто это у нас? Кристи. Настраиваюсь, ого, образ улицы, желания там оказаться, как там хорошо, мощный образ мальчика, который ей нравится. Такие страсти в семь лет! Впрочем, я знаю, кому так повезло,я тут вообще все про всех знаю. Эндрю не думает о влюбленной в него девчонке и не знает про ее чувства, а внимательно слушает учительницу, у него четкий и однозначный образ интереса и желания узнать больше.

Из минусов нового уровня развития моей способности была невозможность отгородиться от окружающих. Это как часы, тикающие в комнате. Обычно мы не обращаем на них внимание, но вычленив этот звук, сложно перестать сразу его замечать. А тут несколько часов, какие-то тикают громко, какие-то еле слышно. У каких-то периодически вылезает громкая кукушка, а какие-то начинают бить, как кремлевские куранты. Помогало сосредоточение внимания на чем-то другом.

Дома можно было расслабиться, спальня родителей находилась через гостевую комнату от моей, поэтому их мыслей слышно не было, для чтения окружающих был необходим визуальный контакт.

На выходных мы с родителями отправились в зоопарк. Стояла прекрасная солнечная погода, не было слишком жарко или холодно, только народа многовато. Я подключался ко всем животным, до которых мог дотянуться чувствительностью. Впечатление было двоякое. Немаленькая часть животных была в перманентном стрессе, у многих что-нибудь болело. Состояние льва я бы оценил как тяжелую депрессию. Волки просто были на стрессе. Лиса находилась в состоянии маниакального психоза, носясь кругами по клетке, и очень хотела покинуть это место.

Спокойней всего было в террариуме. Рептилии вообще не отличались яркостью испытываемых чувств. Мой Пич, светлая ему память, был намного интереснее для наблюдения. От змей, черепах, ящериц оставалось ощущение тупости, холода и какой-то чуждости. Никто не испытывал голода и неудобств, связанных с неволей. Только одна небольшая змея испытывала что-то похожее на страх или дискомфорт, связанный с соседством с другой змеей. Может они природные враги? Не очень интересно, рептилии меня разочаровали, слишком примитивные.

У вольера с белыми медведями было относительно свободно. Группа японских туристов, ощетинившаяся камерами, непрерывно щелкала затворами. Интересно, у мишек в глазах не рябит в глазах от такого количества вспышек? Медведь был в дальнем от меня углу, поэтому я мог только предполагать, не дотягиваясь до него своей способностью. Вольер представлял из себя углубление в земле, размером примерно двадцать на пятнадцать метров, там был здоровенный бассейн, в котором медведи могли поплавать и несколько платформ в нем, имитирующих льдины. В углу был глубокий грот, сделанный из дикого камня, служащий логовом для хищников. Судя по поясняющей табличке, медведей было двое, но видно было только одного. Второй, видимо, в этом гроте и сидит. Вольер был окружен каменным парапетом и решеткой, где-то по грудь взрослому.

Пара с девочкой примерно лет четырех решили сделать “особенное” фото. Отец семейства посадил дочь на плечи и стал позировать на фоне медведей. Во мне стало подниматься плохое предчувствие, все сильнее и сильнее. Вот он неловко повернулся, запнулся о собственную ногу и стал заваливаться набок. Девочка, тихонько пискнув, начала заваливаться внутрь ограждающего барьера. Как в замедленной съемке, я наблюдал, как она постепенно переваливается через ограду, рот раскрывается для крика. Медведь также удивленно наблюдает за происходящим. Внутри меня быстро нарастало давление, мне хотелось, чтобы ничего этого не было. Вдруг, внутри меня словно прорвалась плотина, произошел выплеск, и девочка неожиданно исчезла в падении, оказавшись рядом со мною. Время вернуло свой бег, люди вокруг загомонили. Что это было? Я чувствовал страшную усталость и опустошение.

Неожиданно, раздалось несколько хлопков. Вокруг толпы из воздуха появились несколько людей в красных балахонах, с палочками в руках. Никто из толпы их не заметил, несмотря на шумное появление. Один из людей достал их балахона какой-то предмет, и стал производить с ним непонятные манипуляции. По толпе пронеслась волна странной энергии, и все люди резко замолчали. Я оглянулся на родителей, они с остекленевшими глазами смотрели перед собой. Я тоже почувствовал усиливающуюся апатию, но смог пересилить ее, во все глаза глядя на идущего ко мне светловолосого мужчину.

— Смотри, какой крепкий попался, — он усмехнулся и убрал в карман предмет, которым, судя по всему успокоил толпу. — Что же нам с тобой делать, а? Чего молчишь?

— У парня только что был сильный выброс. Удивляюсь, как он на ногах стоит, особенно после твоего “успокоителя”, — подошел второй, постарше, — можешь говорить, малец?

— Могу. Кто вы, что происходит? — я в принципе, знал ответ. Это не балахоны, это мантии. А появившиеся люди — группа авроров, явившиеся подчистить следы прилюдного волшебства.

Первый аврор криво усмехнулся, второй решил просветить меня.

— Мы волшебники, сынок, и ты тоже. Пожилой сотрудник магической полиции присел на корточки, оказавшись вровень с моим лицом. — Расскажи-ка, что здесь произошло.

— Вот эта девочка упала через забор к медведям, — показал я на несостоявшийся обед хищников, — потом она исчезла полете и оказалась рядом со мной, а потом я услышал хлопки и появились вы.

— Неслабо, а Пит? Вот молодежь пошла! — молодого мой рассказ почему-то развеселил.

— Раньше такое с тобой случалось? — не обращая внимания на коллегу, продолжал опрашивать меня аврор.

— Нет, сэр! Это я сделал? — хоть ответ мне и известен, стоит разыграть удивление.

— Да, у маленьких волшебников такое иногда случается. Вот что, — похоже, он что-то решил и принялся копаться в кармане мантии, наконец нашел и достал какую-то круглую белую пластинку и передал своему напарнику, — волшебникам запрещено колдовать при обычных людях, это закон. Так как ты еще совсем маленький, наказывать мы тебя за это не будем. Когда тебе исполнится одиннадцать лет, тебя отправят в школу для таких же детей, как ты. До этого момента тебе нельзя говорить кому-либо о том, что ты волшебник, даже родителям. Ты меня понял?

— Да сэр! — я не решился задавать уточняющие вопросы, такое ощущение, что со мной вовсе могли не разговаривать. Что будет со свидетелями? Скорее всего, сотрут из памяти последние несколько минут. Похоже, я вызвал некоторое доверие у, судя по всему, старшего группы.

— Ладно, об этой ситуации никто помнить не будет, даже твои родители, — я оказался прав, свидетелям просто подчистят память, — просто забудь, что произошло и никому не говори, иначе у тебя и твоих родителей могут возникнуть проблемы. Ты хороший парень и будешь хорошим волшебником. Не подведи меня! — он строго глянул на меня.

— Вас понял, сэр!

* * *

Я проснулся, обнаружив себя на заднем сиденье нашего автомобиля.

— Ну что, проснулся, соня? — мама весело посмотрела на меня обернувшись.

— Настоящий солдат спит в любой ситуации, — папа подмигнул мне в зеркало заднего вида, — я тоже устал как собака. Столько народу там сегодня было!

— Доброе утро! — зевнул я, заставив рассмеяться родителей, — мы скоро приедем?

— Ты проснулся чертовски вовремя, мы сворачиваем на нашу улицу, — улыбнулся отец.

Похоже, меня тоже чем-то приголубили, или это я так вымотался? Сначала выброс, потом массовое отупение, которое на меня подействовало, хоть и ослабленно. Смутно помню, как авроры отошли от меня, что-то делали с людьми вокруг, потом посетители стали оживляться и расходиться от вольера. На наши места у вольера с медведями стали подходить новые люди, которые до этого ходили вокруг и не замечали происходящего. Молодой аврор помахал мне рукой и исчез с негромким хлопком, остальные свалили еще раньше. Мы быстро дошли до машины, в которой я благополучно вырубился.

Не знаю, что сделали с другими свидетелями, но с моими родителями, похоже, обошлись достаточно мягко. Веселые, довольные, даже бодрые. А вот я, похоже, потратил все силы. Родители вообще не читались мной, мир был каким-то плоским и ненастоящим. В солнечном сплетении, где я привык ощущать теплый шарик, поселилось тянущее чувство. Если это магическое истощение, то это очень неприятная штука. Не из-за боли, которой не было вовсе . Я привык ощущать мир полнее, сейчас он казался каким-то ненастоящим, тусклым, отсутствовала привычная глубина восприятия. Надеюсь, к завтрашнему дню пройдет.

Мои предположения по поводу мира, в котором я оказался, полностью подтвердились. Авроры в красных мантиях, волшебные палочки, контроль над Статутом секретности — добро пожаловать в сказку о Мальчике, который выжил. И по словам старшего группы быстрого реагирования, в одиннадцать лет мне стоит ждать приглашения в школу для юных волшебников. Я родился 26 мая 1980 года, так что смогу посмотреть, а может и поучаствовать в канонных событиях! Я конечно, не Мальчик, который выжил, но это и к лучшему. Больше всего меня интересует магия, а у него времени на ее изучение было не особо много, да и внимание к нему приковано со всех сторон.

Интересно, как работает контроль над соблюдением Статута? Мои собственные магические изыскания не привлекали ничьего внимания. Судя по моментальному появлению ребят в красных мантиях, срабатывание тревоги происходит при детских магических выбросах в публичных местах. Скорее всего, дело в особой энергетике таких явлений, которая отличается от взрослого колдовства. Вряд ли авроры прибывают каждый раз, когда взрослый волшебник взмахнет палочкой, например, чтобы наколдовать на себя отвод глаз.

Почему у меня случился выброс? Это нормально для детей магов, но у меня такое в первый раз. Оглядываясь на прожитые здесь семь с небольшим лет, я понимаю, что до этого просто не попадал в стрессовые ситуации, способные спровоцировать подобное. Моя жизнь была спокойной и размеренной, меня любили родители, никто не обижал на улице и дома. За мной не гнались собаки, на меня не несся потерявший управление автомобиль. Сегодняшняя ситуация с девочкой, падавшей в вольер к медведям, привела к стрессовой реакции организма, когда магия ребенка инстинктивно становится на его защиту. Хотя в моем случае она спасла постороннего человека.

Еще у меня было стойкое ощущение, что не всем маглорожденным везет, как мне в подобной ситуации. Если бы я вел себя менее адекватно и принялся качать права или биться в истерике, память подчистили бы и мне. Зачем ребятам лишние проблемы? А может, когда аврор убедительно просил меня не говорить о произошедшем, он воздействовал на меня каким-то артефактом или заклинанием.

В любом случае, я не собирался открывать миру истину о наличии волшебства, или выступать на ток-шоу с рассказом о событиях в зоопарке. Кроме меня правду знает только один из белых медведей, а он никому не расскажет. Даже если было какое-то внушение в мою сторону, оно никак на меня не повлияло, потому что полностью совпадало с моими планами.

Сама ситуация одновременно была отталкивающей и притягательной. Отталкивающей, потому что на моих глазах маги бесцеремонно лишили толпу обывателей, среди которых были мои родители, даже кусочка воспоминаний о настоящем чуде, решили за них, что им нужно знать и помнить, а что нет. Притягательной, потому что это была сила, с которой никто не может поспорить, а я этой силой обладаю. Среди этих людей мог находиться кто угодно — высокопоставленный чиновник, генерал, просто богатый или сильный физически человек. И никто из них не обладает тем, что может поспорить с настоящей властью — властью над реальностью. У меня уже есть сила. И ее развитие — это то, для чего не жалко потратить новую жизнь.