Десять лет свободы (джен)

Тонкие изумрудные прожилки оплетали серый камень, будто подсвечивая его изнутри. Еле заметно для глаза перемещались, то становясь толще, то вытягиваясь в волосок, меняли общий рисунок, гипнотизировали внутренним светом, расплывались пятнами…

Стоило вытереть слезы, пятна пропадали. Прикрыть глаза хоть на пару минут, потом открыть — и линии блекли. Вполне вероятно, что никаких линий и не было, но перенапряжение последних дней и головная боль заставляли видеть то, чего нет. Хотелось закрыть глаза окончательно и провалиться в сон, да вот беда — он не шел. Возможно, мешала едва разорванная связь с демоном, разум привык постоянно поддерживать контакт с Тенью. Странно, что Вера никогда не мешала… Но думать об этом не хотелось. Вообще ни о чем не хотелось.

…После возвращения из Тевинтера жизнь понеслась вскачь. Сначала нам пришлось отправляться в Орлей — Айдан с Калленом собирались убедить Гаспара, что вылезающие на поверхность по всему югу порождения тьмы важнее его дрязг с Селиной. Как ни странно, Великий герцог даже согласился с этим утверждением, но, увы, только в теории — союзничать с Серыми Стражами и отсутствующей Инквизицией прямо сейчас он был готов только в том случае, если они заставят его кузину отступиться. Если не от трона — в этом ее убедить и оба оставшихся архидемона не смогли бы, — так хотя бы от попыток укрепить свои позиции в ущерб Гаспару. Я в это время под личиной Хелены — все равно её в этой части света нескоро увидят, а возраст уже позволял выполнять дядюшкины поручения, — разыскивала Бриалу. Увы, единственное, что я смогла выяснить за два дня — маркиза Долов отбыла в свою вотчину. Ехать через половину страны племяннице было неуместно, так что в Халамширал отправились наши агенты.

А нам самим пришлось готовиться к походу на Глубинные тропы. Титан, где бы он ни находился, снова вел себя беспокойно, так что по поверхности прокатывались волны землетрясений — и в большей степени это касалось Орлея. Лелиана связывала это с той фразой, что сказал когда-то Нексус и что мы обе прочли на рукояти гномьего топора: “Камень живет под Орлеем”. А рассказ Йована и Огрена пролил немного света на состояние Глубинных троп в империи, и теперь мы знали, что некоторые дороги свободны — по крайней мере, небольшой отряд пройти сможет.

Я очень рассчитывала, что Архитектор согласится нас сопровождать, но он отказался сам и не опустил своих последователей. По его словам, скверна начала меняться, сильнее давить на разум, хотя Зов архидемона не появился. Но он все же беспокоился, что ярость скверны может взять верх, и потому на пару с Алексиусом пытался разобраться, как ее усмирить. Как я поняла, их ритуал очищения теперь работал со сбоями, так что магистр был не меньше заинтересован в результате. Да и я тоже, Айдан ведь его так и не прошел — ни он, ни кто-то ещё из ферелденских Стражей, если не считать Алистера и Андерса.

Но это значило, что идти придется без того, кто может управлять потенциальным противником. Айдан был против моего участия. Каллен тоже. Мне и самой не хотелось снова соваться на Глубинные тропы… но титан. Да и шли чуть ли не все дорогие мне люди: муж, брат, лучший друг оставил ради этого похода свои вороньи развлечения, вернулись Бык и Коул, даже Хоук с Андерсом. Вел нас Огрен, Дагна шла как специалист по гномьим рунам и вообще магии, Ренн… я подозревала, что он просто хотел узнать что-то о Валте. Команда вышла сильной, пожалуй, даже сильнее, чем в прошлые наши походы… но я бы испереживалась, если бы осталась одна. Да и магическая поддержка лишней не будет, не одному же Андерсу страдать. С кольцами мои дела с магией пошли на лад — наверно, они бы и с посохом пошли на лад, но я отказывалась променять Enansal на магическую дубину, — и хоть магистру Крассу я пока и в подмётки не годилась, все же совсем бесполезной себя больше не считала.

А ещё со мной была Ванда. Это было странное состояние, чем-то похоже на те полгода, пока я обучалась в оплоте Каменного Медведя — добровольная одержимость, только на этот раз… в меньшей степени? Я опасалась, что мои близкие такой страховки не поймут, а Ванда не слишком хотела показываться на глаза Зеврану в качестве моей начинки, поэтому контакт наш был почти неощутимым. Но в любой момент демонесса могла занять мое тело и достойно ответить любому, кто на меня покусится.

Впрочем, беспокоилась я зря. Порождений тьмы Стражи по-прежнему чуяли и, когда получалось, обходили стороной: сейчас цель была вовсе не в уничтожении противника. Пауков нам на этот раз не встретилось совсем — словно они не рисковали соваться в Орлей и встречаться с участниками Игры. Зато глубинных охотников, нагов, диких бронто и других подземных тварей мы встречали каждый день и не по одному разу, но они у меня особого ужаса не вызывали.

Идти пришлось далеко. Дорога до первой любопытной точки заняла почти неделю — как и дорога к тейгу Вальдасин когда-то. И там меня пробил смех. “Не успеешь оглянуться, а мы уже вернемся”, как сказал когда-то Варрик, а потом мы нашли красный лириум.

На этот раз он был изжелта-зеленым, бледным, как гной. И сомнений отчего-то не возникало: это не просто какой-то новый неизвестный материал. Лириум, не перепутаешь. Кристалл был всего один, но это не утешало.

Хоук с подозрением осмотрел отряд и уточнил:

— Надеюсь, ни у кого не появилось желание прихватить эту дрянь с собой?

— Лично мне скорее хочется поблевать за углом, — отозвался Железный Бык. Каллен покосился на грубоватого кунари, но промолчал, и по лицу было видно, что согласиться ему не даёт только воспитание. Айдан, не столь щепетильный в подобных вопросах, хмыкнул и кивнул:

— И не поспоришь. Чувствуется что-то такое… в свечении, что ли? Тошнотворное. Огрен, вы здесь были?

— Не, командор. Я бы эту хрень не забыл, — буркнул берсерк. — Да и тут недалеко задохлик якобы маток учуял, не до того было.

Айдан снова кивнул, Хоук еще раз глянул на остальных и мрачно предложил:

— Сваливаем отсюда. Пока ни на кого не подействовало как-нибудь не так.

— Отколоть кусочек ради науки тоже нельзя, я правильно понимаю? — почти робко поинтересовалась Дагна. Защитник Киркволла вперился в нее раздраженным взглядом, я покосилась на кристалл и поторопилась высказаться до Хоука:

— Прошлый неизвестный лириум ничего хорошего не принес. И что-то мне подсказывает, что с этим будет точно так же. Очевидно же, что ничего хорошего он в себе не несет, атмосфера тут…

“Божественный бассейн”, — прошелестело у меня в мыслях на самой границе сознания, и я запнулась.

Ванду я не ощущала, но сомневаться, что любопытная кошка вылезет, едва почувствует мое удивление, не приходилось. Вот она и вылезла, и заметила то, чего не увидела я. Кристалл лириума висел над неглубокой, но большой по площади выемкой в полу, словно и впрямь неглубоким бассейном. Пожалуй, на те, что мы встретили в тейге Гейдрун, он походил, вот только воды в нем не было. Впрочем, учитывая свечение самого кристалла, к которому и вправду подходить не хотелось, — и хвала Создателю. Вода хорошо реагировала с обычным лириумом, чуть хуже — с красным лириумом, позволяя создать зелье для магов и храмовников. Проверять, что за зелье нам выдаст этот, зеленый, лириум, вряд ли было хорошей идеей. Чем-то тошнотворным от него и правда веяло.

Я наскоро огляделась по сторонам: что нас встретит на этот раз, эльфийская архитектура или гномья? Стоило бы рассчитывать на вторую, и вокруг я действительно увидела знакомые фрески со сложенными в молитвенном жесте руками и знакомо-незнакомой крепостью. Но при этом стены казались… немонолитными. Словно когда-то в одной из них был проход, который заложили камнями и покрыли штукатуркой, но не очень качественно. Или просто время поработало, давая мне подсказку?

— Мне определенно знаком этот взгляд, — поделился с окружающими Зевран. — Что ты ещё нашла, chica?

Я указала на углубление под кристаллом:

— Это похоже на бассейн, как в эльфийских храмах. И как в тейге Гейдрун. Помнишь такие же фрески, Бык?

— Это важно? — перебил Хоук и выразительно покосился на лириум. Но меня в этот раз не проняло, отрезала:

— Важно. Потому что красный лириум тейга Вальдасин появился задолго до Первого Мора, хотя скверна — в известной нам истории — пришла как раз во время. Потому что о зелёном лириуме никто не слышал даже обрывков легенд, а мы натолкнулись. Потому что божественные зеркала принадлежали эльфам, находились в эльфийских храмах, но мы уже второй, а то и третий, раз видим их на Глубинных тропах, причем теперь — рядом с незнакомым лириумом. И при этом они подозрительно напоминают Источник Скорби, в котором плавала сжиженная магия. И ещё мы знаем, что эльфийские боги охотились на титанов, а значит, гномы в те времена никак не могли привечать эльфов в своей империи, особенно с учетом того, что мы находили эльфийский рудник прямо в теле титана. И здесь, как и в тейге Гейдрун, обстановка гномья, но на фреске крепость, подозрительно напоминающая Скайхолд, который принадлежал эльфийскому богу по словам самого этого бога. Все слишком переплелось, и надо понять — как.

Хоук поднял обе руки, отказываясь спорить дальше, а Бык задумчиво проговорил:

— Знаешь, босс, тогда я решил, что мне показалось, — он кивнул на фреску. — Но стоило тебе тогда заговорить, как Солас перевел тему и вообще нас увел из той комнаты. Может, это и правда Скайхолд? И раз изображение встречается уже во втором тейге, это должно быть что-то важное. Ваять на камне записки на память — странное развлечение.

— Крепость мы осмотрели целиком, и не раз, — возразил Каллен. — Ее исследовали и маги, и храмовники, и учёные, кажется, леди Ванда тоже осмотрела целиком. Никакого лириума или других сюрпризов там не было.

“Это точно”, — расстроенно подтвердила Ванда, и я едва не вздрогнула, забыв, что подруга рядом. И тут же возразила обоим:

— И при этом все время, что мы провели в крепости, у нас была книга о Завесе и элувианах, но узнали мы об этом, только когда ее забрал Солас.

— Я не уверена, что в Скайхолд сейчас получится вернуться, — вмешалась Дагна. — Мы были там недавно с ребятами Сатерленда. Смотрители крепости убиты, там разгуливал демон, который называл себя сожалением бога. Мы его сумели убить, но возвращаться все равно как-то… как на кладбище.

— Гребаные демоны, — Железный Бык сплюнул и поморщился. — Только на кой нам туда? Эти указания оставлены на Глубинных тропах. Варрик, помнится, говорил, что подземных гномов наружу и за деньги не выманишь. Если что-то и есть, оно на Глубинных тропах под Скайхолдом.

Я кивнула. Логика в словах наемника определенно была. Но кое-что всё-таки… не то чтобы выпадало из нее, но все ещё вызывало вопросы. Я указала на сомнительную стену:

— Такое ощущение, что это эльфийская арка, заложенная камнем. Может, проверим? Хотя бы для успокоения совести.

— Без проблем, босс.

Выломать камень оказалось не так просто, как явно рассчитывал кунари, но при помощи толики магии, его сил и запасов взрывчатки в моей сумке мы все же смогли узнать, что хотели скрыть гномы. За стеной был коридор — и здесь сомневаться уже не приходилось, — принадлежащий эльфам. На стенах висели украшенные головы галл — скульптуры, конечно, — а под ними были выгравированы фрески, на которых можно было увидеть подтверждение слов Соласа: эванурисы, по крайней мере, Гиланнайн, не были добрыми мудрыми правителями. Рабовладельцами — более верно. И легенды долийцев о том, что их богиня навигации создала кучу чудовищ, тоже подтверждались. Правда, здесь не было ни одного упоминания о том, что она свои жуткие творения уничтожила ради подданных. Да и галлы на фресках смотрели как-то недобро.

Далеко мы не ушли, не из-за фресок, конечно. Просто Дагна в какой-то момент нахмурилась, словно прислушиваясь, и сообщила:

— Этот коридор ведет на поверхность. Далековато, да и нам ведь туда не надо?

— И где выходит? — заинтересовался Айдан. Но гномка пожала плечами:

— Где-то в горах, я чувствую много камня. Но наземные стороны света совместить с чувством Камня сложно.

— Холод собачий и скалы, — буркнул Огрен. — Че там чувствовать, нет там нихрена. И топать сутки-двое.

— Из гор ближайшие — Морозные и Гаморданские пики на юге, — проговорил Каллен. Он хотел что-то добавить, но Огрен перебил:

— Не, к дому мы не поворачивали. Вам приспичило ближе к долбаному Адаманту, туда и идем.

— К тому же в Морозных горах Скайхолд, — напомнил Андерс. — И если вы правы, там ждет еще одно подземелье. Вряд ли эти подземные храмы эльфы ставили в каждой кочке.

Я резюмировала:

— Значит, Гаморданские пики. Туда нам не надо, фрески, как я вижу, повторяются, так что вряд ли узнаем что-то новое. Возвращаемся?

На обратном пути я все крутила так и эдак в голове эльфийские храмы на Глубинных тропах. И у меня никак не сходилось: зачем закапываться под землю, чтобы прославлять свое божество, если можно поехать — условно говоря — в его дворец и восславить там, прямо перед его глазами? Понятно, что каждый желающий на аудиенцию попасть не сможет, но само по себе поклонение вполне законно и прятаться с ним не надо.

А если зайти с другой стороны? Мы решили, что это храмы, на основе слов Сендиса, он назвал эти бассейны “божественными зеркалами”. Вот только он долиец, а откуда долийцам знать, чем были эти бассейны во времена элвен? Возможно, в них и впрямь была магия, как в Колодце Скорби; уже позднее, после падения империи, кто-то мог провалиться в один из них и обрести могущество на пару с голосами в голове, с тех пор и назвали… но было ли это изначальной задумкой? Мы ведь шли к титану, можно сказать, сердцу гномьей жизни. Откуда здесь эльфийские постройки, кто их впустил?

Вошли сами. Победили титана, забрали его сердце… хотя нет, тоже не сходится. О физиологии титанов я ничего не знала, но вряд ли кто-то может оставаться живым без сердца — а в том, где здешний титан жив, уже мог убедиться весь Орлей.

В комнате с кристаллом лириума я ее выдержала и поделилась умозаключениями с остальным отрядом.

— Возможно, победили, но не убили? — предположил Андерс. — Если они могли использовать лириум напрямую, то представь, какие возможности открываются рядом с таким источником? Любой малефикар удавится от зависти.

— У них и так были эти сферы с сердцем внутри, — неуверенно возразила я. Лично я не понимала, куда девать столько силы, для чего она вообще нужна? Даже с одним сердцем титана можно было строить парящие города, судя по фрескам…

— Некоторым вечно чего-то не хватает, — проворчал Хоук.

С этим я вынуждена была согласиться. Всегда найдутся те, для кого необходимость такого количества силы очевидна.

Меня тронул за локоть Коул, привлекая внимание, и покачал головой:

— Все не так. Не совсем так. Я не уверен, что стоит рассказывать… Но ты ведь уже знаешь о Соласе? Больше он ничего скрывать не просил…

— А ты знаешь что-то еще? — заинтересовалась я. Парень с немного виноватой улыбкой пожал плечами:

— Немного. Я слышал это, когда мы спускались к титану в прошлый раз. “Они делали тела из земли, и земля испугалась. Сопротивлялась, но они заставили её забыть”. Я не помню, что это значит, но я чувствовал это так.

— “Делали тела из земли”? — с сомнением повторил Зевран. — Лично я ощущаю себя глубоко плотским, amigo. Ни следа земли.

Ворон неожиданно ткнул пальцем в щеку идущего рядом с ним Ренна и с удовлетворением добавил:

— Никакого камня! Огрен, а ты, помню, врал, что каменный?..

До титана мы так и не дошли. Вернее, до сердца. Судя по количеству лириума, внутрь огромного существа мы все же попали, и на этот раз я смогла восхититься красотой внутреннего мира гномьего прародителя. Часть жил несла в себе оттенок того изжелта-зеленого, больного, как было теперь понятно, лириума. Но совсем немного — словно этой желтизне титан мог сопротивляться сам, в отличие от скверны.

— Это чужое, — проговорила Дагна, когда я вновь поделилась наблюдением. Взгляд у нее был чуть отсутствующим, и я обеспокоенно дернула подругу за рукав.

— А скверна что, своя? — удивился Айдан. Гномка растерянно моргнула, глянула на меня, на брата, и неуверенно улыбнулась:

— Я как-то не задумывалась. Надо будет провести исследования.

— У тебя все в порядке? — уточнил Каллен. На это Дагна кивнула уже увереннее:

— Да, точно. Все хорошо. Просто такое странное ощущение… Но в прошлый раз было точно такое же, и все было в порядке.

Судя по взглядам мужчин, это их не слишком успокоило, Ренн и вовсе нахмурился.

Но все и правда было в порядке. Это подземелье выгодно отличалось от пещер под тейгом Гейдрун пустотой: здесь не было ни ша-бритолов, ни креталей, ни нагов. Даже подземного моря. Так что шли мы в полной тишине, не особенно скрываясь, и могли любоваться светящимися жилами титана. По крайней мере, мы с Дагной любовались, остальные так и держались настороже. Подруга иногда застывала, словно прислушиваясь, и уверенно вела нас по узкой тропе.

Увы, но во всей огромной пещере ни одного прохода дальше не было. Гномка сама металась по подземелью, то прислушиваясь, то разглядывая стены через свои очки, но пройти к титану мы не смогли. Зато в последнем закутке нашли доспех, от вида которого Ренн вздрогнул. Наверно, я бы не признала в нем одежду Валты, но реакция бывшего легионера моментально навела на нужную мысль. А потом она и подтвердилась: рядом с доспехом зажглись лириумным светом гномьи руны.

— “Я становлюсь чем-то большим. Их сон беспокоен, их песня звенит, и я стану голосом. Не печалься, мой друг, все так, как и должно быть”, — прочла вслух Дагна.

— Валта, — Ренн выдохнул имя подруги и на мгновение закрыл глаза. Провел пальцами по кромке доспехов и резко шагнул назад, словно отказываясь оставаться со старой подругой. И к лучшему, потому что дороги вперед не было — и буквально, и метафорически. Ни титан, ни бывшая Хранительница знаний легионера за собой не звали.

А мне в голову неожиданно пришло, что, возможно, в дозавесные времена Совершенными гномы звали не просто изобретателей и чем-то отличившихся сородичей. Валта ведь называла ша-бритолов — тех, кого титан легко допускал к своему сердцу — безупречными, да и себя тоже после получения магии. Безупречный, совершенный…

— I-sa-tu-nol, — прошептала гномка, вырывая меня из мыслей. Не совсем твёрдым шагом она приблизилась к надписи и коснулась ее, и я только теперь заметила, что у нее закрыты глаза. Словно зрение ей было не нужно — его заменяло чувство Камня? Тем более сильное, чем ближе мы были к титану.

Лириум вспыхнул на мгновение, а потом впитался в пальцы Дагны, будто… магия. Впрочем, это и была магия.

Я боялась трогать подругу — отчасти потому, что разум штука хрупкая, и что с ним происходит сейчас, непонятно; отчасти помнилось, как Валта выстрелила в меня магией. И это же воспоминание нагоняло жути, потому что сама Хранительница после этого осталась с титаном, а терять Дагну мне не хотелось. Но, к счастью, и не пришлось — пока я молча переглядывалась со спутниками, гномка сама открыла глаза, и в них лишь на мгновение мелькнула лазурная тень, почти сразу рассеявшаяся. Правда, вместо нее проявилась растерянность.

— Я словно… я… наверно, я почувствовала титана? — пробормотала она. — Я стала больше. Выше гор, но при этом двигалась. И слышала мысли всех гномов как свои. Как песнь, в которую они складывались, как в единый поток.

— А сейчас ты что-то слышишь? — требовательно поинтересовался Хоук. Гномка, не задумываясь, покачала головой:

— Нет. Нет, больше ничего.

— Тогда уходим, — велел Защитник Киркволла. И потом негромко под нос проворчал: — Чтоб я еще раз сунулся на Глубинные тропы? Нахрен…

А вернувшись, мы узнали, что восточную часть Тевинтера оккупировали кунари. Проблемы титанов тут же отошли на задний план, потому до Башни Бдения добрались Розали и Томас, испуганные этими новостями. Карастес был в зоне оккупации… Я полдня просидела рядом с кристаллами памяти: сначала общалась с магистром Крассом, потом, когда он раздраженно заявил, что ему не до меня, — с Дорианом.

К счастью, магистр Аврария, а с ней и Хелена, успели сбежать из осажденного города до его падения. Собственно, после того, как стало известно о судьбе Вентуса, в котором всех магов обработали камеком, оборону Карастеса держали как раз до того момента, как все маги успеют сбежать из города. Меня слегка покоробило такое равнодушие к судьбе сопорати и рабов, да и кто-то из небогатых лаэтан наверняка не успел спастись… Но все же лучше так, чем попасть в руки Антаама всем. Еще почти час я потратила на то, чтобы с помощью Дориана уговорить девчонку вернуться, но она отказалась наотрез. Да и родители, узнав о судьбе дочери, настаивать, к моему удивлению, не стали.

Уже потом Натаниэль рассказал, что в Ферелдене снова был большой прорыв порождений тьмы в дебрях Коркари. С ним удалось справиться, в том числе и благодаря возможности зайти в спину противнику при помощи элувиана. Но спокойной обстановку назвать было трудно.

В Орлее конфронтация правителей становилась все более заметной, хоть и не переходила в активную фазу. Бриала пропала. В Неварре умер от старости прелат Пентагаст, и это предвещало некоторые волнения в политике королевства. В Андерфелсе, как и у нас на юге, активизировались порождения тьмы. Все это требовало обдумывания и хоть какого-то комментария, и…

И вот теперь, к полуночи, я наконец-то смогла остаться в темноте, одиночестве и покое, чтобы унять головную боль и отдохнуть. А вместо этого разглядывала воображаемые линии на стене своей спальни.