Индульгенция (джен)

…Пламя быстро охватило деревянную постройку, поднимаясь всё выше и выше, освещая ночь огненными языками. Эмили зажмурила глаза, пытаясь удержать слёзы, но они всё равно катились по щекам. Это был её дом... Ей хотелось выбраться из своего укрытия и сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти жилище, однако страх перед тем, что могло бы случиться с ней самой, если бы её поймали, заставил Эмили оставаться неподвижной.

Ветер доносил запах дыма и горелого дерева, смешиваясь с ароматом спелых ягод малины.

Когда огонь утих, инквизиторы ушли, оставив за собой лишь дымящиеся руины. Эмили долго ещё оставалась лежать на земле, прислушиваясь к каждому звуку. Лишь когда наступила полная тишина, она осторожно выбралась из кустов и подошла к тому месту, где раньше стоял её дом.

Теперь здесь было только пепелище. Всё, что осталось от её жизни, превратилось в груду обугленных досок и камней.

Услышав треск ветки, Эмили Траббл резко проснулась и осторожно поднялась со своей импровизированной лежанки изо мха и листьев. Она плотнее закуталась в шерстяной плащ, который за последние два дня превратился в некое подобие старой половой тряпки. Лёгкий, но ледяной ветер трепал её волосы, спутавшиеся за ночь, теребя мелкие веточки и листочки, застрявшие в прядях. Сердце билось так сильно, что казалось, оно готово выскочить из груди.

Стараясь не издавать ни звука, Эмили встала в полный рост и осмотрелась: никого. Лишь шелест опадающих листьев и пение птиц. Однако эта тишина ещё больше пугала ведьму: вероятно, враг весьма искусен в преследовании и нападёт исподтишка, и она даже не успеет ничего понять. Никакой внутренний взор ей бы здесь не помог: уровень владения этим навыком у Эмили был чуть выше минимально допустимого для ученицы, и ограничивался тем, что она могла лишь исследовать весьма небольшие пространства, имеющие стены, крышу, потолок.

Эмили продолжала стоять, напряжённо всматриваясь в окружающее пространство. Прошло несколько минут, прежде чем она решилась сделать шаг вперёд. Лес казался таким тихим, что каждый шорох мог выдать её местоположение преследователям. Но нужно было двигаться дальше. Оставаться на месте означало погибнуть от холода и голода. Необходимо было добраться до Регнейд.

Эмили разрушила свою лежанку, чтобы никто не смог воспринимать это место как возможный ночлег беглянки, и, закинув дорожную сумку за спину, аккуратно ступая, чтобы не создавать лишнего шума, отправилась дальше.

Прямыми дорогами и пешим ходом до Регнейд было примерно половина дня пути, окольными же тропами через лес преодоление маршрут занимало намного больше времени.

В действительности Эмили не знала наверняка, следует ли кто-нибудь за ней, но полагала, что настороженность не будет излишней. Во всяком случае, на официальных дорогах её бы заметили сразу: Эмили сомневалась, что весть о поджоге её дома не разнеслась по округе, сделав саму ведьму весьма обсуждаемой персоной. Если бы её увидел кто-нибудь, слухи бы всё равно дошли до инквизиции, и даже если бы последние её не преследовали, а она верила в обратное, то в этом случае погоня бы точно началась.

Эмили шла медленно, внимательно следя за каждым шагом. Деревья становились всё гуще, и вскоре она оказалась в таком месте, где свет едва пробивал кроны деревьев. Насколько она помнила свои походы (ещё во времена, когда она была совсем ребёнком и только попала на обучение ведовству), недалеко отсюда находилось древнее святилище — те самые Камни, о которых в их краях слагались легенды.

Святилище представляло собой небольшую площадку, поросшую травой, окружённую четырьмя валунами, на которых были высечены охранные чары на языке первых поселенцев этих краёв. Для непосвящённых это выглядело как простые линии и чёрточки, выдолбленные на камне в странном порядке, и лишь местные жители, а особенно ведьмы, знали, что так писали их предшественники, коих они именовали «Круитами», а их письмена — «Огуим». Оба названия произошли от круитского языка, носители которого ещё застали современных жителей и так или иначе какие-то их слова вошли в обиход хайстоунцев, которые, тем не менее, не могли объяснить что это значит: круиты, потому что круиты, а огуим… По тому же принципу.

По рассказам старших само святилище являлось местом перехода, откуда можно было попасть туда, где живут «волшебные существа», но раз в году, как говорили, эти существа и сами выходят к людям, шутят над ними и крадут младенцев, заменяя их на своих ради смеха. Ничего такого за всю свою жизнь Эмили ни разу не видела и относилась к подобному с большим сомнением, хотя и её ремесло тоже выглядело не совсем уж обычно. Да и гоблинов, которых можно было встретить в этих краях, тоже нельзя было назвать рядовыми поселенцами. И тем не менее в «волшебных существ» Эмили не верила, а святилище она просто считала обрядовым местом, где раньше приносили жертвы местным богам.

Путь Эмили пролегал мимо святилища, чему она была несказанно рада, потому что за все разы, что ей доводилось там бывать, ведьма никогда не чувствовала себя комфортно и безопасно.

Пройдя чуть дальше, девушка заметила слабый свет вдали. Это был костёр, мерцающий сквозь деревья. Эмили замедлила шаг, чувствуя, как её сердце снова начинает биться быстрее. Кто мог развести огонь посреди этого дикого места?

Осторожно прокравшись ближе, прячась за деревьями, Эмили увидела, что возле костра сидит человек. Его фигура была скрыта тенью, но что-то в нём показалось ей знакомым. Она сделала ещё пару шагов и вдруг узнала его — Томас Калландер.

«Что этот недоумок здесь делает?» — вскипела Эмили. В голове пронеслось несколько версий, включая то, что Томас может помогать инквизиции следить за ней.

Как поступить Эмили не знала — тихо уйти, оставшись незамеченной, или же выяснить, что Томас делает один посреди лесной чащи, куда всегда боялся ходить? Тем не менее осторожность взяла верх и девушка решила, что лучше будет никак не выдавать своего присутствия, всё же на кону стояли достаточно важные вещи.

Затаив дыхание, словно боясь, что оно может выдать её присутствие, Эмили медленно начала отступать, стараясь держать Калландера в поле зрения. Шаг за шагом она отдалялась, наблюдая, как Томас просто пялится в огонь, абсолютно не двигаясь, словно истукан. Но вдруг под ногой предательски хрустнула ветка. Эмили мысленно выругалась, но сделать с этим уже ничего не смогла: звук был достаточно громким, чтобы выдать её.

Калландер обернулся и посмотрел прямо туда, где пряталась Эмили. Их взгляды встретились.

Юная ведьма стояла неподвижно, будто окаменела, не зная, что делать дальше. Сердце билось так сильно, что казалось, оно готово выскочить из груди.

Калландер стал медленно идти в её сторону, не сводя с неё глаз.

— Эмили... — тихо произнёс он, будто боясь спугнуть её.

Осознав, что уже никуда не денется, Эмили с досадой выдохнула и встала прямо.

— Да, это я, — с раздражением пробормотала девушка, а затем, пытаясь придать своему голосу более угрожающий тон, добавила: — можешь бежать и сдавать меня со всеми потрохами, но я так просто не сдамся, учти это!

— Что? — недоумённо посмотрел на неё Калландер. — С чего бы мне тебя кому-то сдавать?

— Это уж не ко мне вопросы, — буркнула Эмили. — Мне пора.

Резко развернувшись, она сделала несколько шагов в сторону, намереваясь продолжить свой путь.

— Куда ты? — окликнул её Томас.

— Не важно, — не оборачиваясь, бросила Эмили и продолжила шагать.

— Если ты пытаешься попасть в другую деревню, то глупая затея, — вздохнул Томас. — Они точно знают, кто ты, и после того… После того, как сожгли твой дом, инквизитор везде выставил своих часовых, которые и днём, и ночью прочёсывают местность.

Эмили остановилась.

— Откуда ты знаешь? — спросила она и повернулась к Калландеру. — Это всё — откуда ты знаешь?

— Вся округа на ушах, — пожал плечами Томас. — Я был на посту, когда Грег, ну знаешь, из стражи, который… Не важно, в общем. Грег сказал, что загорелся твой дом, и я побежал к тебе, хотел узнать, что случилось. Бежал через дворы, чтобы сократить путь, а потом наткнулся на следопытов, которые шли в противоположную сторону… Ну в смысле, увидел, как они идут, что-то бурно обсуждают, и решил немного подслушать их разговор… Выяснил, что пожар устроили они, что знают, кто ты и ещё услышал, что считают меня твоим сообщником… Когда добрался до твоего дома, увидел, что уже нечего спасать, поэтому быстро, насколько смог, собрался и стал искать тебя. На случай… На случай, если понадобится помощь.

Дослушав рассказ Калландера, Эмили поджала губы.

— И зачем это тебе? С каких пор ты беспокоишься о моей судьбе? — недовольно проговорила девушка. — Или ты думаешь, что если…

— Да ничего я не думаю, Эмили! — воскликнул Томас раздражённо. — Я уже понял, что сильно обидел тебя. Да, я, вероятно, вёл себя как дурак, когда поступил на службу, и, скорее всего, это выглядело так, будто я считаю себя лучше остальных, но и ты не пыталась со мной поговорить, не говорила, что тебя что-то задевает, и я просто думал, что ты сама больше не хочешь быть моим другом. Откуда я мог знать, что делаю тебе больно или как-то ещё? И если тебе казалось, что я вёл себя неподобающим образом, это совсем не значит, что я плохо к тебе относился и отношусь на самом деле.

От слов Калландера Эмили оторопела. Почувствовала, что краснеет. Словно… испытывала стыд. И это начинало злить. Мерзкий голосок в глубине сознания ехидно подметил: «Ты ведь действительно не пыталась тогда выяснить, что происходит, сама додумала и сама обиделась, а теперь злишься, потому что кто-то обратил внимание на то, что ты тоже можешь быть неправа». Другой голос в голове, словно пытаясь заглушить тот первый, повторял: «Замолчи, замолчи, замолчи».

Не зная, что ответить, Эмили просто смотрела на Томаса, ожидая, что он скажет дальше. Однако последний просто перевёл тему, видимо решив, что проще закрыть этот вопрос, чем продолжать дальше выяснять отношения.

— Обратно нельзя ни тебе, ни мне, — спокойно проговорил Томас. — В одиночку путешествовать тяжело, вдвоём безопаснее. Не знаю, какие у тебя планы, но мне кажется, что у нас только два варианта: где-то затаиться и переждать все эти проблемы либо найти способ их решить.