Великое делание (джен)

— Более того: как сыну алхимика, мне ведомы рецепты и процедуры, о каких обыкновенный врач и понятия не имеет. Например, я сумел бы наверняка и безболезненно избавить вас от бородавки, которая вас уродует.

Влáдимир Нефф, «Прекрасная чародейка»

Но вернёмся к нашим баранам, а также к ползунам с их галлюциногенными железами, драконам с их чудодейственными яйцами и ядовитым жалам шершней. Словом, поговорим о реализации алхимии в «Готике», остановившись на первых двух её частях как наиболее типичных и «канонических».

Забравшись в покрытую шрамами шкуру Безымянного и путешествуя по Хоринису, мы не раз и не два встречаемся с самими алхимиками, постоянно пользуемся результатами их трудов и сами осваиваем это весьма почтенное на Мордраге занятие. Попробуем провести некоторые параллели между алхимиками готического мира и наших Средних веков.

Помните, первое впечатление, которое произвело на вас первое посещение лаборатории Кор Галома? А то, с каким трудом и риском для жизни приходилось добывать эти чёртовы жвала и яйца ползунов? А ведь Кор Галом не просто так варил свои зелья. Он рассчитывал укрепить дух членов Братства и объединить их силы для обряда вызова Спящего. А обряд для чего нужен, помните? Правильно, для того, чтобы Спящий освободил своих последователей от магического барьера, перекрывавшего путь к свободе. То есть, Кор Галом на свой лад пытался исправить самый вопиющий признак несовершенства мира при помощи алхимии. Правда, культ Спящего — довольно деструктивное вероучение, идущее вразрез с официально принятым почитанием Инноса и Аданоса. А потому Кор Галом хоть и вовсе не презренный суфлёр, однако истинным адептом его назвать тоже трудно.

Что-то там делают в Старом лагере на алхимических столах и маги огня. Но что именно, мы так и не узнаём. А вот маги воды готовят простые зелья для повышения манны и лечения ран. То есть на первый взгляд они простые фармацевты. Но так ли это? Нет, вряд ли всё так просто. Может быть, они тоже стремятся установить равновесие в собственной душе и в окружающем мире при помощи герметической практики. Как знать… Да и Ксардас определённо работает над чем-то этаким.

Но над алхимическими столами колдуют не только маги и гуру. Вот хлопочет над перегонным аппаратом старичок в задней комнате таверны Силаса, стараясь насытить рисовым самогоном все бездонные глотки Нового лагеря. Вот несколько проходимцев, укрывшись в пещере, приладились обрабатывать болотник, применяя при этом алхимическое оборудование. Кто они? Истинные адепты или презренные суфлёры? Ни то и не другое. Это просто ремесленники. Они, как и алхимики-самоучки, не посвящены в таинства герметических преобразований, как и они, используют алхимию в корыстных целях. Но эти ребята золото делать не пытаются. Они вполне рациональны и живут за счёт производства и продажи вполне обычных наркотиков. И процесс у них давно отлажен и поставлен на поток. Обычные ремесленники, только со знаком «минус». Такие же, как обитающие в Яркендаре пират-самогонщик Сэмуэль и покойный Лу, изобретатель адского пойла из зубов болотожора.

Есть в «Готике» и ремесленники от алхимии со знаком «плюс». Это, конечно же, Саландрил и Цурис из Хориниса. Они, скорее, простые фармацевты, нежели алхимики. Правда, в насыщенном магическими силами мире «Готики» «простым» вообще быть крайне затруднительно, и всё же по меркам этого мира они ремесленники и только ремесленники. К ним же можно на первый взгляд отнести Константино и ведьму Сагитту. Но только на первый, самый поверхностный взгляд. Кажется, в этих случаях всё гораздо сложнее.

Тем не менее, есть там и люди иного сорта, по поводу которых никаких сомнений не возникает. Так, полусумасшедший Игнац и его сосланный на каторгу ученик Мигель — типичные суфлёры. Они не ставят перед собой слишком уж высоких целей, они ворчат в адрес официальных алхимиков-магов с их монополией на истинное знание, они добиваются определённых успехов, но скорее случайно, в результате сбоев в своих «запрещённых исследованиях». Ищут ли они философский камень? Как знать. Но они определённо что-то такое ищут, о чём и не думают сообщать нашему любознательному герою.

Настоящим адептом представляется Неорас — маг-алхимик в монастыре Инноса. Он довольно точно соответствует тем монахам и аббатам, которые в перерывах между молитвами пытались избавить мир от дьявольской порчи путём бдения над «философским яйцом». Даже алтарь божества у него находится через стенку от лаборатории. Неорас, конечно, делает укрепляющие зелья по просьбе Безымянного, учит его азам и охотно экспериментирует с яйцами драконов и орочьими зельями, но это так, между делом. Он занят какими-то очень важными и глубокими изысканиями, о сути которых даже и не пытается намекнуть.

Во второй части игры предоставлена возможность для изучения алхимии и самому Безымянному, хотя в Минентале он был лишён этого удовольствия... А что, не удовольствие разве? Подошёл к алхимическому столу, потряс над ним немного колбу — и вот он, эликсир чистой жизни или другое чудодейственное снадобье. И ни к чему корпеть над атанором месяцы напролёт. Не реалистично? Действительно. Но, положа руку на сердце, стали бы вы изучать в игре алхимию, чтобы потратить на изготовление одной склянки с зельем несколько игровых дней или даже недель? Вряд ли. Игра призвана в первую очередь развлекать, а монотонной работы с неясным результатом хватает и в жизни.

Итак, как же мы развлекаемся, приобщаясь в «Готике» к герметическому искусству? За очки опыта мы должны изучить рецепт изготовления того или иного средства, раздобыть чистую колбу и необходимые ингредиенты. В первую очередь травы, имеющие свойство восстанавливать здоровье или магическую энергию. Каждое из обычных зелий имеет четыре степени концентрации. Так, целебное зелье может представлять собой эссенцию, экстракт, эликсир и напиток чистой жизненной энергии, способный излечить вообще всё, кроме смерти.

Помимо обычных, существуют ещё зелья с перманентным действием, повышающие общий уровень жизненной или магической силы, а также силу физическую и ловкость. Впрочем, поклонники игры прекрасно знают всё это. Известно им действие зелий ускорения, сильнодействующего напитка под названием «Эмбарла Фиргаста», настоянных на самогоне напитков пиратских и бандитских «алхимиков» — «Быстрой селёдки», простого и двойного «Молота Лу» и прочих зелий. Смешивать табак с болотником, заряжать «Глаз Инноса» вытяжкой из сердца дракона — это и многое другое мы тоже прекрасно умеем.

Однако сколько бы рецептов мы не изучили, подняться над обычным, пусть и замешанном на магии, ремеслом аптекаря нам не доведётся. А персонажам, занимающимся в игре алхимией? Как уже было сказано, на первый взгляд все они также просто изготовляют зелья. Но, тем не менее, где-то «на заднем плане» чувствуется нечто большее.

Участники команды «Пиранья-Байтс», разработавшие игру, воспитывались в рамках европейской культуры. Готовясь к реализации алхимии в игре, они не могли не изучить то, что известно об этом занятии в реальном мире. И это знание как раз и составляет мощную, скрытую от глаз основу алхимии игровой. Пытаются, пытаются и Константин, и Неорас, и Игнац получить философский камень, эликсир вечной жизни, гомункулуса, исправив тем самым несовершенство мира и человеческой природы. Пытаются, но нам не скажут. Потому что мы не адепты. У нас нет задачи тратить годы реальной или игровой жизни на погоню за недостижимой мечтой. Нам надо быстренько намешать зелья, поправить здоровьишко и бежать изгонять Спящего, убивать драконов или отбирать у Ворона Коготь Белиара. А потому и сакральное знание миртанских алхимиков не коснётся нас даже краем, лишь тень его мелькнёт где-то на самом пределе чувств.