Чертополох и подорожник (джен)

Примечания:

597 слов. Урааа, я осилила сборник всё же. Он мне нравится, но дался непросто в этот раз. Спасибо тем, кто прочёл!

Небольшое пояснение: Святослав здесь ещё поддерживает клуб, но не поддерживает Сергиенко и из-за того, как тот обошёлся с Албановыми, и из-за того, что он делает вещи, которые Святослав расценивает как, можно сказать, государственную измену.

Лишь убедившись, что ни в машине, ни на них нет прослушивающих устройств, Алтанай спросил:

— О чём ты хотел поговорить?

— О твоём поведении. Ни хрена же ты не смирился.

Святослав не спрашивал, утверждал, но Алтанай как можно проще поинтересовался:

— О чём ты?

Опасно кого-то втягивать в это говно, проще прикинуться непонимающим. Хватит с Алтаная беды, в которую попали Эрхан с сыном, аха…

— Ты считаешь меня приятелем или вроде того. Так вот, сделай дружеское одолжение: не еби мне мозги и не прикидывайся идиотом. Сергиенко пока ещё верит, что усмирил тебя, а мне хватило твоего взгляда на мальчишку Албанова. Не будь у тебя племянницы, ты бы уже забыл про осторожность. А из-за неё действуешь скрытно, но порой таки выдаёшь себя.

— Что ты… Послушай, я вовсе не…

— Он тебе не по зубам. Ты ничего не сделаешь ни с Алексеем Сергиенко, ни с той системой, частью которой он является.

В горле застыл горький комок, Алтаная будто по рукам ударили. Мичил едва не умер, а Эрхан, спасая его, потратил всё здоровье, и теперь медленно, но неотвратимо угасал. И как смириться? Ну как?

— Молчишь? Ты не справишься. Один, по крайней мере.

— Что?.. Ты говорил, Волошины и Сергиенко в одной связке, а это значит…

Значит, что для таких, по идее, жизни нерусских — разменная монета.

— Что? — Святослав усмехнулся, отхлебнул кофе. — Я должен был уничтожить нерусь, а не примкнуть к ней? Меня по-прежнему воротит что от толп мигрантов, что от твоей либеральной херни, но я помогу. Сергиенко зашёл слишком далеко и торгует тем, чем торговать нельзя. Мы не победим систему, не обольщайся. Но планы испортим основательно и заставим задуматься тех, кто ещё умеет думать, если будем действовать по разумному плану.

Много чего хотелось сказать, но Алтанай произнёс лишь:

— Спасибо… Я не ожидал, что ты тоже проникнешься бедой Албановых.

— Для меня Эрхан — такая же узкоглазая нерусь, как и ты. Раньше бы не проникся, но… Но до чего же он по сути, по характеру похож на Глеба... Бля! А если бы и не был. Я не люблю чужаков на моей родной земле, но не стремлюсь без веских причин их в эту землю уложить метра на два вниз. А вот с кем я точно не могу ходить по одной земле, так это с теми, кто уродует ребёнка ради того, чтобы отвесить по смачному подзатыльнику его отцу и другу этого отца.

Алтанай поражённо выдохнул, пробормотал, опустив глаза:

— Это всё из-за моего конфликта с Сергиенко. Ну как конфликта... Один раз его не послушался, а в итоге Мичил чуть не умер весь переломанный в двенадцать лет. Эрхан, может, и сказал лишнее, но моей вины больше.

Святослав прикрыл глаза, вздохнул:

— Это вина Сергиенко и его прихвостней. Он, похоже, хотел одним выстрелом убить двух зайцев, убив одного ребёнка. Если бы Эрхан не успел к сыну, он бы потом сам себя съел от горя и призрачной вины. И ты бы окончательно сдался, не решившись мстить за мёртвых, ведь следующей была бы твоя племянница. Сергиенко же сам тебя заставил выдернуть с севера Эрхана, когда тот ляпнул лишнее. Скорее всего, только потом до него дошло, что облажался, сблизив друзей. Ай, какой промах, снова рядом с его ручным владыкой тот, кто достаточно прям и добр, чтобы подставить плечо друзьям и не трястись перед врагами. Вот и нашёл повод, чтобы наказать тебя и вывести из игры Эрхана. Сделал, по его мнению, блестящий ход, гроссмейстер хуев.

В таком ключе Алтанай ещё не думал… Как и не представлял, что Святослав с его во многом противоположными и самому Алтанаю взглядами решится что-то менять. Но теперь как-то сходу и запросто верилось в его желание помочь, да и на душе стало немного легче. Не один. Он не один в этой схватке с «гроссмейстером».