Чертополох и подорожник (джен)

Примечания:

500 слов.

Фух, после драки с висящим фикбуком наконец смогла опубликовать.

Пояснение: здесь события за год до основных, описанных в "Танце ворона и совы". Действие в альтернативной России — Русии. Это городское фэнтези, но в ланном сборнике магии почти нет.

Главными героями тут будут Алтанай Назимов — владыка неба у птичьих колдунов и либеральный политик, Святослав Волошин — консервативный политик, националист, Эрхан Албанов — целитель, главный у колдунов-воронов и просто хороший человек.

Жаль, в квартире не закурить! Племяшку тошнить будет от запаха. Но как же хотелось вдохнуть никотиновый дым, успокоить нервы! Жуткая ночка выдалась… Вчера в ТРК «Новый Свет» была премьера ожидаемой многими второй части заграничного фильма, концерт молодёжной группы и дурацкая распродажа в нескольких бутиках в честь проклятой чёрной пятницы. Народу было много. В 20:00 произошло обрушение конструкций: здание перекосило, а его левая половина осыпалась почти как карточный домик.

В интернете зубоскалили, что «Новый Свет» оказался «тем светом», чёрная пятница и впрямь оказалась чёрной и кровавой, а время происшествия показало, что сейчас будет «груз 200». Алтаная передёрнуло. Он не имел никакого отношения ни к застройщикам, ни к владельцам здания, у него не было оснований и права лезть в это дело.

Но… если не вмешаться, все экспертизы проведут в интересах причастных, а выживших купят и запугают. Не зря же нарыл, что одним из поставщиков стройматериалов был человек, косвенно связанный с охрененно влиятельным Алексеем Сергиенко. Бизнес — и ничего личного, как говорил сам Сергиенко. Сука, а не человек, а ссориться с ним больше нельзя. Что делать…

Телефон завибрировал в кармане. Не успел вынуть его, как тот завибрировал снова. Что?..

Эрхан Албанов: «Алта, я как узнал про обрушение, сразу поехал в город. Приехал. Мне нужно знать, в какой больнице самые тяжёлые. Им точно понадобится не только стандартная врачебная помощь».

Он-то куда?! Целитель… Сам очень болен, а всё туда же, лечить других. Ну нельзя ему! А начнёт же спорить и говорить, что не оставит людей так, хоть сделает заговорённые мази. Алтанай знал Эра как облупленного с его благородными замашками вместе. Но всё-таки попытался вразумить. Бесполезно. Тот ответил:

«Я знаю свой предел. Перетягивать на себя ничего не буду, но помочь-то могу и иначе! Ну, не прибавит мне здоровья знание, что мог помочь, а не стал! У меня ж это потом из головы не выйдет… Ал, не спорь, я аккуратно помогу кому смогу и пока останусь в городе».

Бестолочь самоотверженная! На него не действовали доводы, что в городе есть другие целители, хотел и свой вклад внести. Ох… Ну что делать, договорился с ним о встрече.

Заметил второе сообщение от Святослава, который был записан иначе, чем его звали, чтобы всякие интересующиеся не узнали о некотором сотрудничестве идейных противников.

«Я подъехал, выходи».

Неожиданно… Святослав после того, как два года назад похоронил лучшего друга, стал заметно равнодушнее и отстранённее, говорил мало — строго по делу. Да и с его работой в минкульте тоже не имел никакого отношения к трагедии. Алтанай спешно оделся и вышел.

Отошёл от дома, увидел на стоянке неподалёку знакомую машину. Едва успел сесть внутрь, как Святослав протянул ему бумаги:

— Тут пока всё, что смог достать про здание, связанных с ним людей и обрушение. Ознакомься.

— Быстро ты… Прошло меньше двенадцати часов.

— Я вечером переборщил с кофе, не спалось, — усмехнулся, отхлебнул ещё кофе из бумажного стаканчика.

Ага, стал бы он из-за этого…

— Тебе, выходит, тоже жаль пострадавших?

— Немного, — дёрнул плечами, зевнул. — Я никого из них не знал. А вот предполагаемых виновников, которые сэкономили на стройматериалах, знаю. Накажем?

— Да! Спасибо тебе! — выпалил Алтанай.

Удивительно… И друг, и противник не остались в стороне.

Примечания:

500 слов.

Святослав вызвался отвезти Алтаная на встречу с другом, а на удивление ответил:

— Зачем? Пасти тебя и по старой дружбе всё доложить Алексею Сергиенко, разумеется! Если ты до сих пор не понял, что Волошины в одной связке с ним, то я разочарован.

Пасти, доложить… Ключевые методы Сергиенко, чтобы контролировать и использовать по максимуму политиков и бизнесменов.

— Я догадывался, но не думал, что ты тоже…

Не хотел думать. Ему по-человечески нравился Святослав, хоть поначалу и бросало в дрожь от его националистических взглядов. Со временем понял разницу в его взглядах и поступках.

— Ну и дурак. Учишь-учишь, одни двойки.  Запоминай, что будешь врать Сергиенко, чтобы наши версии сошлись, а он не поспешил прикрывать задницы виновников обрушения…

* * *

Друг молчал, мешая сахар в чашке чая за столиком в проверенном месте. Эр, прожив много лет на севере, привык к краткости и прямоте, и ему наверняка не понравилась затея строить из себя дурачков перед Сергиенко, чтобы в подходящий момент толкнуть его нечистых на руку партнёров в объятия ещё не купленных представителей правосудия, а самим при этом остаться в тени, будто бы непричастными.

— Эр, что думаешь? — не выдержал Алтанай.

— Думаю, мне пора ехать в больницу к пострадавшим. Может, умей я раньше врать людям, подобным Сергиенко, всячески юлить в делах управления, всё сложилось бы иначе.

Ох, Эрхан… Он до сих пор винил себя, что пару лет назад был прям в разговоре с влиятельными людьми , а после этого его сын упал с недостроя, по которому лазил. Алтанай говорил ему, что дело не в этом, что он не виноват. Но так и не смог сказать, что это он, Алтанай, примерно в то же время не послушался Сергиенко в одном вопросе. Теперь недоказуемо, но… За версту несло методами Сергиенко.

— Теперь же… — продолжал Эр. — Мне хватит ума говорить, что меня волнуют только пострадавшие, а с причинами происшествия будут разбираться другие. Собственно, так и есть. А вам удачи. Наказание же останется в рамках закона?

— Разумеется, — отозвался Святослав. — Существует масса способов законно испортить жизнь проебавшимся. Я староват для принципов вроде того, что позор смывается только кровью. Рухнувшие карьеры, тюремные или хотя бы условные сроки и убитая репутация справляются не хуже в подобных случаях.

Эр кивнул и поднялся, так и не притронувшись к чаю. На рукавах его рубашки звякнули пришитые северные обереги. Святослав на мгновение поморщился, а потом вдруг тихо и печально сказал:

— Албанов… Эрхан. Я семнадцатого собираю поминки, уже два года как Глеба нет. Вы общались и… Приходи, в общем.

— Обязательно приду, — так же тихо отозвался Эрхан.

Святослав и Эрхан во многом были противоположными, но в чём-то неуловимо похожими. Друг Святослава, Глеб, был таким же честным и самоотверженным, как Эр. Глеба больше нет, Святослав остался без него…

Стоп! Нет-нет, к чёрту сравнения. Алтанай найдёт новые лекарства, врачей. Эр поправится! Глупая надежда, но без неё никак. Без друга никак. Иногда его беззаветная вера в лучшие качества Алтаная сводила с ума. Хотелось кричать: «Зачем ты веришь, считаешь меня честным? Меня родная мать считает продажным лжецом без принципов, а ты!..» А Эр верил в него и в людей. Может, поэтому так хотелось добиться справедливости хоть в чём-то.

— «Приглядывай за ним, Слава, чтобы наш владыка не ударился в самодеятельность», — передразнил Святослав ядовито-заискивающий голос Алексея Сергиенко.

— Как тебе роль няньки? — нервно усмехнулся Алтанай.

— Нормально, мне всегда нравилось выдумывать разные истории, смешивать быль и небыль в нужных пропорциях. Приглядываю? Приглядываю. Только с другими целям.

Это точно, Святослав говорил так, что заслушаешься, потеряешься в настоящем и выдуманном. Родись он северянином, стал бы истинным олонхосутом, сказителем. А в средней полосе стал политиком. Некоторые даже шептались, называя его «страшным человеком, способным повести за собой миллионы, очаровав губительными националистическими идеями».

Не повёл и не собирался. Что ж, по этой логике стране повезло, что Святослав не был властолюбцем. Все его стремления к порабощению народов заканчивались на глуповатой надписи на подвеске, прицепленной к зеркалу в машине:

«Я не люблю осеннюю тоску

И стаи птиц, летящие пунктиром.

Всё, что мне нужно — чашка кофейку…

…удобный трон и власть над этим миром».

«Страшный человек» припарковал машину и пошёл вместе с Алтанаем к больнице, в которую отвезли большую часть пострадавших. Скоро способных говорить начнут опрашивать. Надо бы побеседовать с ними до того. Ненавязчиво, вовсе не в форме допроса. Алтанай и Святослав не выйдут из роли сочувствующих политиков, которые приехали улучшения репутации ради, заранее обсудили это.

Едва подойдя ко входу, они стали свидетелями скандала. Какие-то женщины и мужик, брызгая слюной, кричали, перебивая друг друга, а перед ними стояли Эрхан и молодой врач, видимо, вышедшие глотнуть свежего воздуха после бессонной ночи.

— …срочно надо, а у вас мест нет! Для этих всех нашли же место! А мне?! Да какое там «планово»?! Я требую!

— …братан уже скока ждёт, а вы этих вперёд! Там чё, блатные?! Вон, и других спецов для них вызвали, а мы и вас не дождёмся!

— Вам бы по частным клиникам сидеть, а здесь отговариваетесь нагрузкой! Сволочи! Палачи в белых халатах!

Что за бред они несли? Смотрели же новости, думается. И вот какая реакция: кто-то шёл донором кровь сдавать, а кто-то… возмущаться, что пострадавших положили экстренно, а их нет. Даже звучало бредово! Бледный, измученный Эрхан и немногим лучше выглядевший врач пытались объяснить очевидное спокойно, но кто бы их слушал. Алтанай замешкался, а Святослав злобно фыркнул и шагнул вперёд.

— Довольно. Угомонитесь! И не грешите на тех, кто всегда помогает людям. И таким как вы в том числе. Вам на пальцах объяснить разницу между экстренным и плановым? Или не тратить время и сразу позвать охрану?

Мужик тут же затянул песню про власть, давящую народ силовиками, одна из женщин взвизгнула, что будет жаловаться.

— Жалуйтесь на здоровье! Святослав Мирославович Волошин к вашим услугам, ага. В министерстве культуры Русии есть даже специальная стена с самыми выразительными письмами. В рамочках.

Как ни странно, невозмутимая уверенность Святослава скоро заставила скандалистов убраться.

* * *

Когда им снова удалось увидеться втроём, Эрхан от души поблагодарил Святослава.

— Пожалуйста, — пожал плечами тот. — Добрый ты... слишком. Зря тебя когда-то назначили главным у колдунов-воронов.

— Эрхан отлично справляется, — вклинился Алтанай. К чему вообще такие замечания…

— Я утверждал обратное? — хмыкнул Святослав. — Добрякам-альтруистам не стоит быть управленцами не потому, что они не справятся. Доброту принимают за слабость, а добряки-управленцы стараются быть человечными и там, где надо просто вставить пиздюлин. Увы!

Примечания:

500 слов. Снова прорвалась на фикбук с боем, ох...

Алтанай тайно проспонсировал достоверные экспертизы, которые подтвердили, что при постройке ТРК были использованы бракованные металлические материалы. Хрупкие, ломкие. При производстве списали брак, а на деле перепродали через знакомых. Чего «добру» пропадать, аха… Дальше — больше. Здание в принципе построили из того, что было. Где брак, где б/у, где недоработки и «авось выдержит» ещё на этапе проектирования. Обрушение было вопросом времени.

Но всеми этими результатами экспертиз можно было бы подтереться, если бы Святослав не организовал изящную утечку информации и сарафанное радио.

— Я уж думал, что знакомство с сёстрами Бастрыкиными не принесёт мне ничего, кроме сплетен о моей сексуальной жизни, — усмехнулся Святослав. — А посмотрите-ка, как пригодились.

— Им точно ничего не будет? — нахмурился Эрхан, гревший руки об чашку с чаем.

— Нет. Я знал, что Сергиенко слишком нужна «дружба» с их матерью. Он больше потеряет, поссорившись с ней. Зато теперь колдовское сообщество в курсе, что произошло на самом деле, есть те, кто возмущён фактом, что строили из говна и палок, а теперь не хотят за это отвечать. До Сергиенко не доберутся, но ему придётся пожертвовать несколькими виновниками. Только надо бы ещё организовать надёжную охрану лаборатории.

— Я позвоню Тимиру, он поможет, — кивнул Эрхан, вздохнул. Ему явно не хотелось вовлекать парня в это, но нужна была охрана, которой можно доверять. — Очень занят, конечно, на работе нагрузки аховые, но… Выкрутится, у него и друзья-коллеги очень надёжные.

Святослав чуть побледнел и отчего-то отвёл взгляд. Странно… Тимир — лишь способный молодой боец. Уже после того, как Эрхан ушёл, Алтанай спросил, в чём дело.

— Тимир… Младший брат одной моей знакомой. Вряд ли будет рад встрече, знаешь.

* * *

Святослав отнекивался от личной встречи с Тимиром, ссылался на дела. Странно! Алтанаю казалось, что тот вовсе не умеет робеть и смущаться. Но, видимо, судьба решила, что смутить обычно невозмутимого Святослава всё-таки нужно, вовремя уехать он не успел.

Тимир поначалу проигнорировал его присутствие, спокойно выслушал, что нужно сделать, согласился и уточнил детали. Уже после всего, подойдя к Святославу, зло прищурился и выдал:

— Саяра в порядке. Спасибо, что не спросил.

Святослав кашлянул, засунул руки в карманы.

— Хорошо. Её девочка, Нарыйаана, как?

Потрясающий национализм у Святослава: не самое простое северное имя от зубов отскакивало, произнесённое, вероятно, не одну сотню раз.

— Нормально. Учится, зачем-то интересуется культурой славян.

— Ага… Спасибо, Тимир.

* * *

Они стояли на балконе, когда Алтанай всё-таки проронил:

— Тимир крепко на тебя обижен…

— Знаю. Есть за что. Дела давно минувших лет, но… Вот так.

Святослав молчал долго, но в конце концов продолжил.

— Моложе я был, дурнее. Знакомство с Саярой посчитал большой ошибкой, противоречащей моим взглядам, старался как можно реже вспоминать об этом. А Нарыйаана не моя, как понимаешь… — В воздухе застыло невысказанное «к сожалению». Святослава было жаль. Нечестно, что со всей его любовью к детям своих иметь он не мог. — Просто иногда бывает любопытно. Вот и всё.

Ну… Алтанай тоже иногда спрашивал Агапу, как её сыновья. Её, но не его. Пусть он не мечтал об отцовстве, но всё равно… жаль. У него и Святослава были разные причины, «почему нет», но итог один: бездетные, холостые мужики, которые добивались справедливости в тайне. Быть может, именно ради чужих сыновей и дочерей.

Примечания:

499 слов. Уф, кажется, всё-таки допишу этот сборник в ближайшие дни, ура.

Дело вышло громким, всё больше и больше набирало обороты из-за возмущения в обществе. Людям было страшно, что это повторится. Их пугало, что любое здание может рассыпаться, погребя их под обломками. Никогда не угадаешь, где застройщики и поставщики экономили на всём, прикарманив разницу между написанным в документах и реальным.

Алтанай вздохнул, потёр виски. Люди правы. Те же жадные ублюдки, что были теперь виновны в трагедии, не столь давно работали в ныне прекратившей своё существование компании «Стройград». Там (пока) обошлось без трагедий, но не старые ещё дома были в аварийном состоянии из-за экономии на дренажной системе и не только. Ублюдки халтурили давно, а прижали их только сейчас. Но хотя бы сейчас!

Одно плохо: владелец здания прикинулся валенком и начал процедуру банкротства, утверждая, что он-де не может выплачивать компенсации пострадавшим и семьям погибших. Из-за протекции Сергиенко и собственной пронырливости владельца сделать ничего не выходило: почти всё имущество урода задним числом оформили на других людей. Это и обсуждали, сидя на кухне в квартире Эрхана.

— Вас это удивляет? — хмыкнул Святослав. — Нравится, нет ли, а придётся проглотить. Пусть Сергиенко думает, что у него всё под контролем… пока. Я уже согласился.

— Но людям нужны эти выплаты! — воскликнул Эрхан. — Сколько погибших кормили семьи, которым теперь надо не только горе пережить, но и на ноги встать финансово. А выжившим сколько предстоит потратить на реабилитацию? Это всё стоит… До одной матери, простите! Чем раньше начнётся восстановление, тем больше толку. А эти уроды прикрываются банкротством!

— Эр, боюсь, полной справедливости нам не добиться, — тихо сказал Алтанай. — Но мы можем…

Он говорил дальше про фонд, пожертвования неравнодушных колдунов и бескрылых, а сам со смесью стыда и прагматичности прикидывал, сколько у него на счетах свободных денег, не пущенных в оборот, какие предстоят расходы, когда капнут проценты по вкладам и иным вложениям…

Взглянул на Святослава и, кажется, увидел те же математические размышления в его глазах. Они не успели договорить, домой вернулся сын Эра. Мичил неодобрительно хмыкнул, взглянув на них, когда зашёл на кухню, но всё-таки процедил:

— Здрасьте.

Потом уже тише добавил, обращаясь к отцу:

— Ну хватит уже всех лечить, уезжай в деревню, а!

Он всем своим видом помимо удушающего чувства вины вызывал у Алтаная ностальгию, заставлял вспомнить себя в его возрасте. Мода циклична, говорят?.. Вот и Мичил, как Алтанай когда-то, напялил не иначе как лёжа и с мылом узкие джинсы и чёрную водолазку. Сын Эра пытался закрыть следы сросшихся переломов, больше не открывал шею и носил длинные штаны и водолазки или рубашки с длинными рукавами. Но они настолько облегали тело, что всё и так было видно.

Мичил взял бутылку минералки и, прихрамывая, ушёл с кухни в комнату. Алтанай заметил, как Святослав тоже мазнул взглядом по мальчишке, по тому, как он заваливается на правую сторону при ходьбе, а после на миг поджал губы. Проронил:

— Эрхан, я оплачу реабилитацию несовершеннолетних пострадавших.

— Ты..? — изумился Эрхан. — Боги, спасибо! Это безумно дорого, но не представляешь, как важно и нужно, они смогут после полноценно жить и… Спасибо!

— Не деньги нас зарабатывают, а мы их. Хорошо, если пострадавшим поможет реабилитация, — дёрнул плечами Святослав, посмотрел на Алтаная. — Выйдем? На пару слов.

Примечания:

597 слов. Урааа, я осилила сборник всё же. Он мне нравится, но дался непросто в этот раз. Спасибо тем, кто прочёл!

Небольшое пояснение: Святослав здесь ещё поддерживает клуб, но не поддерживает Сергиенко и из-за того, как тот обошёлся с Албановыми, и из-за того, что он делает вещи, которые Святослав расценивает как, можно сказать, государственную измену.

Лишь убедившись, что ни в машине, ни на них нет прослушивающих устройств, Алтанай спросил:

— О чём ты хотел поговорить?

— О твоём поведении. Ни хрена же ты не смирился.

Святослав не спрашивал, утверждал, но Алтанай как можно проще поинтересовался:

— О чём ты?

Опасно кого-то втягивать в это говно, проще прикинуться непонимающим. Хватит с Алтаная беды, в которую попали Эрхан с сыном, аха…

— Ты считаешь меня приятелем или вроде того. Так вот, сделай дружеское одолжение: не еби мне мозги и не прикидывайся идиотом. Сергиенко пока ещё верит, что усмирил тебя, а мне хватило твоего взгляда на мальчишку Албанова. Не будь у тебя племянницы, ты бы уже забыл про осторожность. А из-за неё действуешь скрытно, но порой таки выдаёшь себя.

— Что ты… Послушай, я вовсе не…

— Он тебе не по зубам. Ты ничего не сделаешь ни с Алексеем Сергиенко, ни с той системой, частью которой он является.

В горле застыл горький комок, Алтаная будто по рукам ударили. Мичил едва не умер, а Эрхан, спасая его, потратил всё здоровье, и теперь медленно, но неотвратимо угасал. И как смириться? Ну как?

— Молчишь? Ты не справишься. Один, по крайней мере.

— Что?.. Ты говорил, Волошины и Сергиенко в одной связке, а это значит…

Значит, что для таких, по идее, жизни нерусских — разменная монета.

— Что? — Святослав усмехнулся, отхлебнул кофе. — Я должен был уничтожить нерусь, а не примкнуть к ней? Меня по-прежнему воротит что от толп мигрантов, что от твоей либеральной херни, но я помогу. Сергиенко зашёл слишком далеко и торгует тем, чем торговать нельзя. Мы не победим систему, не обольщайся. Но планы испортим основательно и заставим задуматься тех, кто ещё умеет думать, если будем действовать по разумному плану.

Много чего хотелось сказать, но Алтанай произнёс лишь:

— Спасибо… Я не ожидал, что ты тоже проникнешься бедой Албановых.

— Для меня Эрхан — такая же узкоглазая нерусь, как и ты. Раньше бы не проникся, но… Но до чего же он по сути, по характеру похож на Глеба... Бля! А если бы и не был. Я не люблю чужаков на моей родной земле, но не стремлюсь без веских причин их в эту землю уложить метра на два вниз. А вот с кем я точно не могу ходить по одной земле, так это с теми, кто уродует ребёнка ради того, чтобы отвесить по смачному подзатыльнику его отцу и другу этого отца.

Алтанай поражённо выдохнул, пробормотал, опустив глаза:

— Это всё из-за моего конфликта с Сергиенко. Ну как конфликта... Один раз его не послушался, а в итоге Мичил чуть не умер весь переломанный в двенадцать лет. Эрхан, может, и сказал лишнее, но моей вины больше.

Святослав прикрыл глаза, вздохнул:

— Это вина Сергиенко и его прихвостней. Он, похоже, хотел одним выстрелом убить двух зайцев, убив одного ребёнка. Если бы Эрхан не успел к сыну, он бы потом сам себя съел от горя и призрачной вины. И ты бы окончательно сдался, не решившись мстить за мёртвых, ведь следующей была бы твоя племянница. Сергиенко же сам тебя заставил выдернуть с севера Эрхана, когда тот ляпнул лишнее. Скорее всего, только потом до него дошло, что облажался, сблизив друзей. Ай, какой промах, снова рядом с его ручным владыкой тот, кто достаточно прям и добр, чтобы подставить плечо друзьям и не трястись перед врагами. Вот и нашёл повод, чтобы наказать тебя и вывести из игры Эрхана. Сделал, по его мнению, блестящий ход, гроссмейстер хуев.

В таком ключе Алтанай ещё не думал… Как и не представлял, что Святослав с его во многом противоположными и самому Алтанаю взглядами решится что-то менять. Но теперь как-то сходу и запросто верилось в его желание помочь, да и на душе стало немного легче. Не один. Он не один в этой схватке с «гроссмейстером».