Все еще живой (джен)

Хлоп! Слабый звук почти затерялся в лесной чаще, куда Джеймс только что аппарировал. «Отлично. Как раз то, что мне нужно. Дождь», — вяло подумал он, оглядываясь по сторонам, и действительно, шёл дождь. Лес выглядел почти так же, как и всегда. Он немного разросся с тех пор, как Джеймс был здесь в последний раз, но… Вздохнув, Джеймс начал выбираться из леса, шагая чуть быстрее обычного. Скоро должны были прибыть другие авроры. Но Джеймс не мог заставить себя волноваться. Он думал о своей семье. И о том, как он их подвёл.

Он злился на себя за то, что позволил себе подумать, что Гарри может быть.… Ну, он злился на себя за то, что подумал о невозможном. Эти мысли не могли быть правдой. И ему не следовало думать о другом. Только когда он добрался до опушки леса, он, наконец, понял, что на нём была волшебная мантия. Его лучшая мантия, если присмотреться. Что, чёрт возьми, происходит? Направив палочку на свою одежду, он превратил её в чёрную рубашку и синие джинсы. Которые быстро намокали. Затем он вышел из леса, но остановился, увидев открывшийся ему вид. Здания были на своих местах, но это не мог быть его город. Это не мог быть тот город, в котором они с Лили хотели растить своего сына. Город, в который он аппарировал, был ужасен. На каждом здании были следы вандализма. Все милые магазинчики, о которых Лили так восторженно отзывалась, либо закрылись и пришли в упадок, либо превратились в бары и тату-салоны. Выйдя из леса, Джеймс увидел кое-что, что снова заставило его остановиться. Это был знак. На табличке, покрытой граффити, было написано: «Добро пожаловать в Годриковую Впадину». По крайней мере, так можно было прочитать надпись под граффити.

Джеймс в шоке огляделся. — Что, чёрт возьми, произошло?

Не желая больше стоять на улице, он направился туда, где раньше была библиотека, надеясь, что она всё ещё там. К его удивлению и облегчению, она всё ещё стояла на прежнем месте. Поспешив по степи, Джеймс ещё раз огляделся, прежде чем войти. Библиотека выглядела так же, но в то же время по-другому. Всё было на своих местах, но не так аккуратно, как раньше. Ему вдруг пришло в голову, что здесь может никого не быть. Он медленно подошёл к столу. Подойдя к нему, он увидел женщину, которая сидела и читала книгу. Выдохнув, он сказал:

— Извините. Я хотел спросить, не могли бы вы показать мне старые городские газеты. Если быть точным, ноябрьские. — Женщина была явно шокирована, услышав его голос. Это было очевидно по тому, как она подпрыгнула, когда он заговорил.

— О, здравствуйте, — любезно сказала она. — Должна сказать, что прошло много времени с тех пор, как кто-то заходил сюда в поисках книги или чего-то подобного, — продолжила она, совершенно не замечая выражения лица Джеймса, которое говорило о том, что ему плевать на то, о чём она говорит. — И очень редко кто-то просит старые газеты…

— Мэм, просто покажите мне эти чёртовы газеты, а потом оставьте меня в покое, — сказал Джеймс жёстким и холодным тоном. От его тона женщина напряглась.

— Сюда, сэр. — Она встала и вышла из-за стола. Она повела его в дальний конец библиотеки, через дверь в дальнем конце. Они находились в большой комнате с книжными шкафами вдоль стен и столами в центре. — Это все старые газеты тридцатилетней давности. На каждой полке — по месяцу. На каждом ящике — по году. Когда закончите, закройте за собой дверь. Не забудьте сообщить мне, когда будете уходить, — сказала Либра в очень деловой манере. Сказав то, что нужно, она повернулась и оставила Джеймса одного в комнате.

Джеймс даже не стал дожидаться, пока Либран уйдёт, прежде чем подойти к полке с книгами за ноябрь. Найдя её, Джеймс начал смотреть на год издания на корешках книг. Увидев нужную, он снял книгу с полки. Книга была намного длиннее обычных книг, и ему пришлось перехватить её, чтобы не уронить. Он отнёс книгу к одному из столов и сел. Он не стал открывать её сразу. Он не был уверен, что хочет это знать. Это могло рассказать ему, что случилось с его сыном. Его малышом. Действительно ли он хотел это знать? Он должен был знать.

Ему не потребовалось много времени, чтобы найти нужную дату. Третье ноября. Он медленно просматривал газету в надежде найти хоть что-нибудь. Если он ожидал, что нужная ему информация будет в небольшой статье, то он ошибался. Целая страница была посвящена одной истории. Заголовок гласил: «Таинственный пожар беспокоит горожан», а под ним была фотография его дома. А рядом с этой фотографией была фотография Лили, Гарри и его самого. Он старался не смотреть на фотографию, слишком больно было. Статья гласила:

«На фотографии справа — покойные мистер и миссис Джеймс и Лили Поттер. Пожар вспыхнул в доме молодой пары в поздний час Хэллоуина. Неудачная шутка или неисправная проводка стали причиной этого разрушительного пожара? Пожарные не могут найти ответы на эти вопросы, которые волнуют всех.

— Пока мы не смогли установить причину пожара. Но будьте уверены, мы этим занимаемся."

Как будто причины пожара было недостаточно, есть ещё более странный вопрос. Почему их тела не сгорели?

— Тела мистера и миссис Поттер, возможно, не были убиты самим пожаром. Скорее всего, они погибли от отравления дымом, — заявил городской врач. Правда это или нет, мы никогда не узнаем, потому что семьи погибших не позволили бы провести вскрытие. Если бы эта история не была настолько ужасной, был бы ещё один факт, от которого разрывается сердце. Останки годовалого сына Поттера так и не были найдены, что привело к единственному объяснению: его унёс огонь.»

Он не мог дышать. Они так и не нашли тело Гарри. Что этот монстр мог сделать с его сыном, чтобы тот даже не оставил своего тела? Мысли проносились в голове Джеймса, пока он осознавал, что Волан-де-Морт мог сделать с его сыном. Наклонившись, Джеймс вырвал на пол, не в силах сдержаться. Его трясло как сумасшедшего. Его жена умерла. Его сын проппал. У него больше ничего не было. Никого не было. Но нет. Это было абсолютной правдой.

А потом что-то щёлкнуло в сознании Джеймса. «Может быть, после того, как я убью твою жену и сына, ты будешь думать по-другому. Но ведь они не всё, за что ты сражаешься, не так ли? Или, может быть, я должен сказать, что ты сражаешься не за них. Нет, нет, я думаю, будет лучше, если я убью их всех. До последнего грязнокровки, любящего дурака». Волан-де-Морт. Джеймса снова чуть не стошнило, когда он понял, что произошло. Каким-то образом Волан-де-Морт заставил всех думать, что он мёртв. Затем он убил Лили и бог знает что сделал с его маленьким мальчиком. Без Гарри у волшебного мира не было надежды. Никто не мог его остановить. Он вспомнил Годрикову Впадину и то, как изменился город. Должно быть, Волан-де-Морт, наконец, добрался до мира магглов. Затем в его голове промелькнуло кое-что ещё. Сириус и Ремус. Наверняка они уже мертвы. Судя по тому, как долго, по словам старика, мавзолей не открывали, он был «мёртв» четырнадцать лет. Он не мог представить, что Сириус не совершил ничего безрассудного, что могло привести к его гибели за эти четырнадцать лет. И тот факт, что никто не остановил его, усиливал мысль о том, что он мёртв. И Ремус, о боже, если бы они напали на него, зная, что он оборотень, убить его было бы совсем несложно. В голову Джеймса приходило всё больше и больше людей, и он не мог представить, как кто-то из них мог прожить четырнадцать лет во время войны.

Что-то ещё, казалось, щёлкнуло у него в голове. Это крутилось у него в голове, но он отмахнулся от этого, потому что были более важные дела. Он задавался вопросом, почему аврор пришёл из-за чего-то столь незначительного, как использование магии в маггловском районе? Вероятно, они подумали, что произошло нападение или что-то в этом роде.

Он больше не мог этого выносить, ему нужно было убираться отсюда. Поднимаясь со стула, он подумал: "Куда, черт возьми, я собираюсь идти?" Но ноги уже несли его к двери. Он прошел в переднюю часть библиотеки, и направился обратно под дождь. Он почти промок по дороге в библиотеку, так что его ничуть не смущало, что теперь, направляясь к месту назначения, он был совершенно мокрым. Он даже не собирался сюда идти; ноги сами понесли его сюда. Он просто знал, что ему нужно это увидеть.

* * *

Когда она приехала туда, то сразу же осмотрелась. Пейдж не была здесь с похорон Джеймса и Лили. Это само по себе вызвало болезненные воспоминания. Отбросив эти мысли, она направилась к вскрытой могиле. Подойдя к могиле, Пейдж почувствовала, как её захлестнула волна гнева. Это была могила Джеймса. Она не могла заставить себя заглянуть внутрь. Подойдя к входу, Пейдж увидела трещины на стене и небольшие пятна, похожие на кровь. Гнев снова начал закипать в ней. Кто бы, чёрт возьми, ни стоял за этим, он её разозлил. В последний раз оглядев мавзолей, она направилась к главному зданию, где, как она была уверена, находились другие авроры.

— Потом мы сказали ему бросить палочку, но он не послушался. Тогда мы сказали это ещё раз, и он начал стрелять в нас заклинаниями. Когда он пришёл в себя, его уже не было. И он оглушил того парня, — услышала Пейдж чей-то голос, проходя через дверь, которой там сейчас не было. Оглядевшись, она увидела четырёх авроров. Трое выглядели так, будто их отчитывала мать, а четвёртый выглядел довольно самодовольно. Пейдж знала их всех. Эти трое были Махони, Гришэм и Хиггинс. На самом деле новички. Для неё новичками были все, кто не участвовал в первой войне. Но эти трое начали всего год назад. А ещё был Скримджер, сама ворчливая мамаша. Ей потребовалась вся её выдержка, чтобы не застонать при виде него. Его она действительно ненавидела.

— Не могли бы вы повторить эту историю ещё раз для меня? — спросила Пейдж, подходя к ним. Все четыре головы повернулись к ней.

— Я возглавляю это расследование, Саммерс. Вы здесь не нужны, — резко сказал Скримджер.

— Махоуни, Гришэм, Хиггинс, — сказала Пейдж, не обращая внимания на Скримджера. — Что случилось? — спросила она тихим голосом. Они быстро ответили. Выслушав их рассказ, она спросила, где мальчик и старик.

— В задней комнате. Мы держали их здесь на случай, если кому-то понадобится с ними поговорить, — сказал Махони, показывая Пейдж на дверь слева. Она хотела подойти и задать мальчику и мужчине несколько вопросов, но Скримджер остановил её.

— Нет необходимости допрашивать их, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Это было просто ограбление могилы. Вот и все.

Она медленно повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Я понимаю, что мне на самом деле всё равно, было ли это ограблением могилы или нет. Но кто бы это ни сделал, он меня разозлил. А теперь, если больше ничего нет… — и она обошла его и направилась к двери, на которую указал Махони. Открыв её, она увидела подростка, сидящего рядом со стариком. Оба были заметно потрясены. Услышав, как она вошла, они оба повернулись и посмотрели на неё.

— Можно я пойду домой? Мы ничего не сделали. Мы просто хотим домой, — сказал мальчик, вставая. Пейдж слегка улыбнулась, чтобы успокоить их.

— Вас очень скоро отвезут домой, обещаю. Но сначала мне нужно задать вам несколько вопросов. Хорошо? — сказала Пейдж мягким, как у моллюска, голосом. Когда они оба кивнули, она начала задавать вопросы. — О чём он говорил? — был первый вопрос.

— Ну, он спросил меня, как давно был открыт мавзолей, в котором я его нашёл. Он спросил, были ли вскрыты какие-нибудь гробницы. — ответил старик

— Он попросил меня найти папку с материалами о семье Поттеров. Вот она. Прямо здесь. Он уронил её, — сказал мальчик, указывая на папку, лежавшую на полу. Пейдж повернулась, подняла её и начала просматривать. — Он открыл её в конце. Примерно на последней странице, я бы сказал. Потом он просто уставился на неё. Потом он спросил меня, где можно найти информацию об их смерти. Я догадался, что он говорил о Поттерах. Так я написал в старых городских газетах. А потом вошли те другие парни, и я услышал много шума, а потом он вышел, увидел меня и сказал: "Спасибо, парень", и он ткнул в меня той палкой, которая у него была, и я почувствовал, что засыпаю или что-то в этом роде . — Мальчик закончил. Пейдж молчала, она думала.

— Хорошо. У меня есть ещё один вопрос. Не могли бы вы рассказать мне, как он выглядел? — спросила Пейдж.

— О, он был высоким.

— У него были черные волосы.

— У нее тоже были очень растрепанные волосы.

— Мне показалось, что у него телосложение мидии.

— И у него были карие глаза, и он носил очки, — сказали они ей. Услышав их описание, Пейдж на мгновение застыла. Когда она заговорила снова, ей пришлось приложить усилия, чтобы её голос не дрожал.

— Спасибо вам за всё, джентльмены. Мужчины снаружи скоро отвезут вас домой. — сказала она. Затем она повернулась и вышла из комнаты. Четверо других всё ещё были там и тихо разговаривали. Подойдя к ним, она сказала:

— Махони, Гришем и Хиггинс, наложите чары памяти на тех двоих, что там, и отведите их домой, — услышав ее слова, все трое поспешили в комнату. — Скримджер, — сказала Пейдж, медленно поворачиваясь к нему лицом. — Скажи мне, если это было "просто ограбление могилы", тогда почему те двое мужчин просто описали моего бывшего напарника? — Гнев в ее голосе был очень, очень явственным.