Новая жизнь (джен)

 Вернон, багровея, слушал сжатый отчет Петуньи о розоволосом Нике Картере, драке и... выбросе. Петунья говорила быстро, сжато, опуская самые болезненные для Гарри детали оскорблений, но делая акцент на провокации Картеров и страхе Гарри за Дадли.

  — ...и ты просто замяла это с Мартой Картер? — сдавленно спросил мужчина, потирая висок. — Розовые волосы, Петунья! РОЗОВЫЕ! По всему району уже трещит!

 — Я сказала Марте, что ее Ник сам залез в какую-то краску на заброшенной стройке, пока они трое нападали на наших мальчиков. Что Дадли защищался, а Гарри от испуга швырнул комок грязи, который "оказался" рядом. И что если хоть один слушок про "колдовство" выйдет за пределы их кухни, я расскажу директору и всему родительскому комитету подробности о том, как ее Энди вымогает деньги у третьеклассников. Она скулила, но... заткнулась. Волосы Ника уже почти отмылись. Скандал потухнет.

 Вернон выдохнул, облегчение смешалось с остатками ярости.

 — Ну хоть это... Но этот... фокус... Петунья, он становится опасным! Сегодня волосы, завтра...

 — Вернон. — Перебила его Петунья , её голос вдруг стал очень тихим. — Это не главное. Главное... что они ему сказали. Про... выброшенного щенка. Про родителей-алкоголиков. Это... это его сломало.

 Она замолчала, глотая комок в горле. Вернон нахмурился, но что-то в ее тоне заставило его прислушаться.

 — Ему скоро одиннадцать, Вернон. Одиннадцать. Помнишь... что я про Лили рассказывала? Про письма. Про... ту школу. Они придут. Они его заберут. И...— Она закрыла глаза. — А если они там? Лили и тот... Джеймс. Если они вдруг одумались? Если захотят его забрать? После всего, что он услышал? После того, как они...— Она не договорила, но Вернон понял. После того, как они выбросили его, как мусор. Но для обиженного ребенка даже такие родители могут казаться желанным спасением от мира, где его дразнят подкидышем.

 Страх в глазах Петуньи был уже не страхом перед магией или скандалом. Это был животный страх потери. Потери мальчика, которого она таскала по соцслужбам, за которого влезала в долги, которого ругала и... к которому привязалась. Который был ее проблемой, ее болью, ее... почти сыном.

 — Но... — хрипло начал Вернон, — что мы можем сделать? Мы же обычные! Против их законов...

 — Ничего. — Петунья резко встала и начала мерить шагами комнату. — Ничего мы не можем. Но... есть кто-то, кто может знать. Кто знал Лили. Настоящую. Кто... ненавидел Джеймса Поттера почти так же, как я.

 Она остановилась, лицо ее было бледным и решительным.

 — Тот противный тип, что приходил к Лили? Но ты же его терпеть не могла! Говорила, что он как летучая мышь, злой и...

 — Да. Северус Снейп. Он был... единственным, кого Лили впускала в свой мир до Поттера. Он знал ее. Если кто и знает, что там происходит, если кто сможет... предупредить, проследить, помешать им просто взять... — Она не договорила. — Я должна найти его. У Лили остались старые письма... там был адрес его матери. Возможно, он там... или знают, как его найти.

 Вернон смотрел на жену, словно видя ее впервые. Эта решимость, готовность связаться с миром, который она ненавидела и боялась, ради... Гарри. Он тяжело вздохнул.

 — И... что ты скажешь ему? Этот Снейп... он же волшебник! Он может быть опасен!

 Скажу правду. — Горько усмехнулась Петунья. — Что Лили выбросила сына. Что мы его растим. Что он... что он наш мальчик. И что если его родители вдруг решат поиграть в счастливую семью после одиннадцати лет забвения... пусть Снейп знает. Пусть... присмотрит. Чтобы они не навредили ему еще больше. Чтобы... — Голос ее дрогнул. — Чтобы он знал, что у него есть дом. Здесь. Если вдруг... если вдруг там ему будет плохо.

 Она не произнесла слова "любовь". Но в ее голосе, в решимости идти к ненавистному Северусу Снейпу, в страхе потерять Гарри, было больше материнской любви, чем во всех ее прошлых строгостях и заботах. Она боролась за своего ребенка. Пусть даже мир, в котором ей пришлось начать эту борьбу, был миром, от которого она всю жизнь отворачивалась.

 На следующее утро, пока мальчики были в школе, Петунья Дурсль, руки ее слегка дрожали, а в сумочке лежал пожелтевший листок с адресом, отправилась на вокзал. Ей предстояла встреча с призраком прошлого, с летучей мышью из детства ее сестры. Но она шла, потому что "Дурсли не бросают своих. Даже если для их защиты нужно войти в логово дракона".

* * *

 Петунья Дурсль стояла у калитки дома №12 по Тупику Прядильщиков, ее пальцы судорожно сжимали конверт из плотной, слегка пожелтевшей бумаги. Адрес был написан ее аккуратным, угловатым почерком, который она выработала за годы работы секретарем:

"Мистеру Северусу Снейпу. Лично." Ни обратного адреса, ни пояснений — только скупые слова внутри: "Прошу о встрече. Дело крайней важности, касается Лили Эванс. Петунья Дурсль."

 Она огляделась. Улица казалась вымершей, дома по соседству выглядели нежилыми, с заколоченными окнами и заросшими садами. Сам дом Снейпа был самым мрачным — краска облупилась, сад напоминал джунгли, а окна нижнего этажа были плотно завешены грязноватыми шторами. Петунья почувствовала, как по спине пробежали мурашки. "Что я здесь делаю? Иду к этому... этому..." Мысль не находила подходящего слова. Она помнила его со школы Лили — бледного, злобного подростка в слишком больших, поношенных одеждах, который смотрел на всех с ненавистью. И на нее, маггловку, — с презрением.

 Но страх за Гарри был сильнее. Мысль о письме из Хогвартса, о том, что там он может столкнуться с ними, с людьми, которые выбросили его как ненужную вещь и теперь, возможно, из каприза захотят забрать... Эта мысль сводила ее с ума. Вернон был на работе, мальчишки играли в саду, не подозревая о буре в душе матери. Она должна была попытаться.

 Собрав всю свою волю, Петунья прошла по заросшей тропинке к входной двери. Сердце бешено колотилось. Она рванула ручку старого дверного молотка — тяжелую, в виде змеиной головы. Удар прозвучал глухо и зловеще в тишине тупика. Петунья затаила дыхание, прислушиваясь. Ни звука из-за двери. Ни шагов, ни голосов. Только жужжание мух где-то в зарослях крапивы.

 Она постучала еще раз, сильнее.

 — Мистер Снейп?.. — позвала она, голос дрогнул. Никакого ответа. Отчаяние смешалось с облегчением. "Его нет. Он не дома. Я пыталась". Она сунула конверт в щель между дверью и косяком — он плотно застрял на виду. "Пусть увидит, когда вернется." Быстро, почти бегом, она покинула зловещий тупик, даже не оглядываясь, чувствуя, как гнетущая атмосфера этого места спадает с плеч, уступая место знакомому страху перед будущим. Что если он проигнорирует? Что если уже слишком поздно?

* * *

 Пыль конференции по редким компонентам зелий в Амстердаме все еще висела в горле Северуса Снейпа, как и привкус бессмысленных академических споров и дешевого кофе.

 Лампы в прихожей вспыхнули тусклым желтым светом, отражаясь в его усталых, запавших глазах.

 Первое, что он заметил — неестественно чистый по меркам его жилища прямоугольник на пыльном полу у двери. Конверт. Белый, маггловский. Его черные брови поползли вверх. Кто мог...? Он не получал обычной почты сюда годами. Всё важное шло через Хогвартс или частных сов.

 Снейп наклонился, длинными пальцами подхватывая конверт. Пыль прилипла к бумаге. Он повертел его в руках, мгновенно анализируя: обычная бумага, обычные чернила, не магические. Почерк... аккуратный, женский, маггловский. Знакомый? Смутно.

 Он разорвал конверт резким движением. Один лист. Короткие строчки. Его взгляд скользнул по словам... и замер.

...касается Лили Эванс. Петунья Дурсль.

 Имя Эванс ударило его, как плеть, хотя лицо осталось непроницаемой маской. Лили. Давно забытый укол боли, мгновенно подавленный годами разочарования и цинизма. Эванс. Он никогда не думал о ней как о Поттер.

 А Петунья... Петунья Дурсль. Маггловская сестра. Та самая, которую Лили когда-то защищала от его язвительных замечаний, та, что смотрела на него с таким же страхом и отвращением, как и он на нее. Что ей могло понадобиться? И что могло связывать ее с Лили сейчас, спустя столько лет? Разве они общались? Судя по прошлому Лили и ее нынешнему... образу жизни, это казалось маловероятным.

 Его острый ум, отточенный годами шпионажа и работы с ингредиентами, мгновенно начал перебирать варианты. Проблемы? С Лили что-то случилось? Но почему обращаться к нему? Шантаж? Но чем Петунья Дурсль могла шантажировать его? Абсурд. Просьба о помощи? С какой стати он должен помогать маггловке, сестре женщины, которая отвергла его и выбрала... Поттера?

 Но... "Дело крайней важности". И упоминание Лили. Это был крючок. Любопытство — холодное, аналитическое — перевесило презрение. Что-то здесь было не так. Что-то, что могло представлять интерес. Или угрозу.

 Снейп медленно сжал письмо в кулаке. Усталость от конференции отступила, сменившись привычной бдительностью. Его черные глаза сузились, глядя в пустоту холла, но видя уже не пыльные склянки, а загадку, брошенную к его порогу маггловской женщиной из прошлого.

 Беззвучное решение созрело в нем за секунды. Он не мог проигнорировать это. Слишком много вопросов. Слишком странно. Слишком... потенциально полезно или опасно, чтобы оставлять без внимания.

 Снейп швырнул смятый конверт на ближайший заваленный книгами стол. Его мантия взметнулась, как крылья гигантской летучей мыши, когда он резко развернулся. Он появится у Дурслей. Сейчас же. И узнает, что за "крайне важное дело" заставило Петунью Эванс-Дурсль стучаться в его дверь. И почему оно связано с призраком его давно похороненного прошлого.