Путешествие Путо Йена Рождение (гет)

Холод ночи цеплялся за кожу, словно липкая тень, но Путо Йен не сдвинулся с места. Он сидел перед камнем, покрытым древними знаками, как и приказал Лахе Лин. В груди жгло от напряжения, но не физическая боль была самой мучительной — нет, больнее всего было ощущение пустоты.

Почему он ушёл?

Слова монаха эхом отдавались в его голове:

"Если доживёшь до утра."

Йен не знал, что именно это значит, но что-то подсказывало — испытание уже началось.

— Бросил меня… — стиснув зубы, прошептал он. — Думает, я сдамся?

Но в его голосе не было страха. Только упрямство и что-то глубже — отчаянная надежда.

Часы текли медленно. Ветер шептал сквозь деревья, принося с собой обрывки мыслей и воспоминаний. Перед глазами вставало лицо Лин Хуа — её смех, яркие глаза, тёплая рука, которую он не успел удержать.

— Я верну тебя… — голос сорвался на шёпот.

Йен сжал кулаки. Он думал, что страдания кончились, но теперь понял — настоящий путь только начинается.

Тишина нарушилась.

Тонкий, почти неразличимый звук. Словно чей-то шаг.

Йен резко поднял голову. В сумраке среди деревьев двигалась фигура. Высокая, сгорбленная. Две пары рук.

— Нет… — дыхание сбилось. — Он вернулся?

Демон.

Холод окатил его с головой, сковывая тело. Но когда тень приблизилась, Йен увидел нечто иное.

Это был не демон. Это… был он сам.

Его собственное отражение, искажённое и тёмное, как злая пародия. Лицо без эмоций, глаза — пустые.

— Ты не спас её, — заговорил двойник. — Не смог остановить его. И никогда не сможешь.

— Замолчи… — прошипел Йен, чувствуя, как злость поднимается из глубины.

— Ты слаб. Какой смысл бороться?

Слова разъедали сердце. Но больше всего — то, что в них была доля правды.

Он действительно не смог. Он потерпел поражение.

— Нет… — Йен стиснул кулаки до боли. — Я… не сдамся.

Двойник хмыкнул.

— Почему? Ты ведь уже потерял её.

Эти слова были последней каплей.

— Я ЕЩЁ ЖИВ! — Его крик прорезал ночную тишину.

И в тот же миг нечто внутри него вспыхнуло.

Где-то глубоко, в самом сердце его существа, разгорелся тёплый свет — слабый, но ясный. Этот свет не исходил извне. Он всегда был внутри.

Тень вздрогнула.

Йен поднялся на ноги, его тело дрожало, но не от страха.

— Ты — не я, — голос его стал твёрдым. — Ты — лишь тьма, которую я оставлю позади.

Вспышка света разорвала ночную мглу, и тень исчезла, растворившись в воздухе.

— Интересно, — прозвучал знакомый голос.

Лахе Лин.

Монах стоял у края рощи, сложив руки в широких рукавах. На его лице не отражалось никаких эмоций, но в глазах мелькнул лёгкий интерес.

— Ты не сломался.

— Ты наблюдал? — Йен всё ещё тяжело дышал, пытаясь осознать произошедшее.

— Конечно, — равнодушно ответил монах. — Тебе надо было либо увидеть свет, либо утонуть в собственной тени.

Йен стиснул зубы.

— Ты мог помочь мне…

— Мог. Но зачем? — В голосе Лахе Лина не было ни жалости, ни сочувствия. — Если бы я вмешался, ты так и остался бы слабым.

Йен молчал, с трудом переваривая его слова.

— Ты хочешь стать сильным? — продолжил монах. — Тогда пойми главное: никто не спасёт тебя. И никто не спасёт её… кроме тебя самого.

Эти слова ударили по нему сильнее, чем любое испытание.

— Я понял, — Йен поднял голову, его глаза пылали решимостью. — Научи меня.

Лахе Лин на миг замер, затем кивнул.

— Завтра на рассвете.

Он развернулся, направляясь обратно в лес.

— И, мальчишка, — бросил он через плечо. — Не опоздай.

Йен стоял в одиночестве, но больше не чувствовал пустоты. Свет внутри него не угас. И больше никогда не угаснет.

ахе Лин замедлил шаг, словно обдумывая что-то.

— Ты думаешь, что свет — это только сила? — Его голос, спокойный и холодный, прорезал тишину. — Глупец.

Йен стиснул кулаки, но не ответил.

— Свет — это не только оружие, — продолжал монах. — Это ответственность. Если не сможешь контролировать себя — свет разрушит тебя.

Он повернулся, и в лунном свете его лицо казалось почти бесплотным.

— Ты позволил гневу ослепить тебя. Если бы тьма внутри взяла верх, твоя душа была бы потеряна, как и их. — Лахе Лин кивнул в сторону мёртвой деревни.

Йен почувствовал, как его сердце сжалось.

— Но… я справился.

— Справился? — В голосе монаха скользнула насмешка. — Ты стоишь здесь не потому, что силён. А потому, что я позволил тебе пройти испытание.

Он приблизился, и его холодный взгляд пронзил Йена насквозь.

— Если хочешь стать сильнее, забудь о мести. Тот, кто жаждет её, никогда не победит.

Эти слова ударили больнее, чем любое испытание.

— Но… если я не буду помнить о ней… — голос Йена сорвался. — Как я спасу её?

Монах на миг замолчал.

— Помни. Но не будь рабом своей боли, — произнёс он, и в голосе прозвучала странная, почти невидимая тень усталости.

Йен стиснул кулаки до боли.

— Я не откажусь от неё. Никогда.

Лахе Лин молча кивнул, и его силуэт исчез в темноте, оставив юношу одного с его мыслями и новой правдой:

Если я не буду контролировать свой свет, я потеряю всё.