И благость, и изъян (гет)

— Впервые в своей жизни я с нетерпением ждал нашего ежегодного визита к тёте Кэтрин. Я был рад, что нас будет разделять ещё большее расстояние, хоть уже мало надеялся, что это возымеет какой-либо эффект. По крайней мере, компания Ричарда отвлекла бы меня от несмолкаемых увещеваний тёти о том, что я должен жениться на Энн. Когда мы прибыли в Кент, тётя, как и обычно, говорила о всяких мелочах, которые произошли в имении со времени её последнего письма. Но она упомянула… — Фицуильям опустил взгляд, а затем вновь посмотрел на своих родителей. — Она упомянула, что её пастор, мистер Коллинз, недавно женился. Я прекрасно помнил, что он оказывал знаки внимания мисс Элизабет Беннет на балу в Незерфилде, но я не мог поверить, что она могла принять его предложение. Несомненно, для неё это был бы весьма удачный союз. Он владеет приходом тёти, он мог бы обеспечить ей безбедное существование, но важнее всего то, что он наследник её отца. Выйди она за него замуж, и она стала бы хозяйкой Лонгборна, своего собственного дома. Изо всех сил изображая незаинтересованность, я спросил у тёти, кто же удостоился чести стать миссис Коллинз, и получил ответ, что мистер Коллинз запланировал поездку в Лонгборн, дабы выбрать себе жену среди дочерей мистера Беннета, и несколько недель спустя он вернулся… уже женатым на молодой леди из Хартфордшира.

«О, нет!» — подумала про себя леди Энн. Так, вот в чём дело? В этом причина печали её сына? Он потерял возможность жениться на женщине, которую искренне любил! Леди Энн взглянула на своего мужа и поняла, что их посетила одинаковая мысль. В таких обстоятельствах уже ничего нельзя было поделать…

— Я… Я на какое-то мгновение подумал, что вот-вот в обморок упаду. Я даже не смог расслышать следующие слова тёти. Моё сердце билось с такой силой, что уши заложило, грудь сдавило, словно тисками, руки начали дрожать… Я был на грани потери рассудка, пока сквозь туман того хаоса, что творился в моей душе, не смог расслышать вопрос Ричарда к тёте о том, из какой семьи миссис Коллинз. Этот вопрос показался мне глупым, ведь она уже сказала, что мистер Коллинз собирался жениться на одной из мисс Беннет, однако тётя смогла меня удивить, сообщив, что её девичья фамилия — Лукас. Я даже описать вам не могу то облегчение, которое я испытал. У меня было такое ощущение, что меня окатили ледяной водой сразу после того, как я выбрался из адского огня. Мне даже страшно представить мисс Элизабет замужем за этим идиотом!

— А почему он не женился на мисс Беннет?

— Я задал тёте этот вопрос, когда смог немного взять себя в руки. Она ответила, что Коллинз сделал предложение мисс Элизабет, но та его отвергла.

— Она дала ему отказ?! — воскликнул мистер Дарси. — Но ты же сказал, что она обычная деревенская леди без приданого, без связей и из весьма сомнительного семейства. Союз с наследником её отца спас бы их всех от беспризорности после смерти мистера Беннета.

— Так и есть, но похоже, что она не готова пойти на такую жертву. Этот человек воистину смешон. Также я узнал, что мистер Беннет поддержал решение своей дочери. Тётя Кэтрин поведала нам ещё одну новость: миссис Коллинз пригласила свою младшую сестру, мисс Мэрайю, и свою ближайшую подругу, мисс Элизабет Беннет, погостить у неё на Пасху.

— Хочешь сказать, что она была там в одно время с тобой? — спросила леди Энн.

— Да, она уже гостила в доме пастора пару недель, и Ричард настоял на том, что мы должны немедленно их навестить.

— Ты был против вновь с ней увидеться? — спросил мистер Дарси.

— Отнюдь. Возможно, мне стоило бы задаться вопросом, почему я так горел желанием её увидеть, даже не удосужившись освежиться с дороги, и почему Ричард едва поспевал за мной, когда мы ехали через земли Розингса. Я убедил себя, что мне нужно её увидеть, дабы покончить с этим фарсом раз и навсегда. Я был уверен, что моё воображение нарисовало в моей голове лишь её идеальную версию, с которой она сама ну никак не сможет сравниться. Увидев её, я смог бы удостовериться, что я был очарован лишь той совершенной картинкой в моих мыслях, и это, в свою очередь, излечило бы меня от моей безумной одержимости, — раздражённо проговорил Фицуильям, меряя шагами комнату, но потом остановился и тяжело вздохнул. — Когда мы прибыли в дом пастора, я представил Ричарда всем присутствующим, и он тут же сел рядом с мисс Элизабет и провёл большую часть нашего визита за разговором с ней. Я сразу понял и совсем не был удивлён тем, что они друг другу понравились, ведь некоторые черты их характера весьма схожи: они дружелюбны, сердечны, не прочь пошутить при случае. А мисс Беннет… Я был прав в том, что моё воображение исказило мои воспоминания о ней, но совершенно в ином понимании. Это кажется непостижимым, но она была ещё более прекрасна и мила, ещё более остроумна и весела… Каким образом я когда-то мог счесть, что она недостаточно хороша!

— Тем вечером у меня выдалось достаточно свободного времени, чтобы обдумать события минувшего дня. Почему сама мысль о том, что она выйдет замуж, была для меня такой болезненной? Я много раз становился свидетелем того, как и объективно более красивые и достойные женщины моего окружения становились дамами замужними, и это никогда не вызывало в моей душе никаких треволнений. И тем паче это никогда не было основанием для столь животной реакции! А облегчение, которое я испытал, когда узнал, что она не замужем, непреодолимое желание немедленно увидеть её и самому удостовериться, что она никому не отдана, что на её голове нет чепца, что к ней всё ещё обращаются «мисс Беннет».

— Я искренне не понимал, что со мной происходит, пока осознание не обрушилось на меня, словно лавина: я был влюблён в неё.

Это откровение не было чем-то удивительным для мистера Дарси и леди Энн, которые пришли к этому заключению примерно через полчаса с начала исповеди их сына. Однако их удивило, что он сам, видимо, не ожидал этого.

— Другого объяснения этому я не видел! Почему ещё мою душу пронзала нестерпимая боль лишь от мысли о том, что она выйдет замуж за кого-то другого? Я называл это увлечением, интересом, восхищением, одержимостью, очарованием… но правда состояла в том, что на самом деле я испытывал любовь к ней. Я надеялся, что, достигнув осознания того, что со мной происходит, также добьюсь некоего душевного покоя, но напрасно. На самом деле, это добавило мне ещё больше тревог. Теперь у меня не оставалось сомнений, что я влюблён в неё, но это ничего не решало. Как бы я к ней не относился, она так и оставалась бедна, незнатна, и её абсурдное семейство никуда не денется. Я тысячу раз проклинал себя за то, что позволил себе влюбиться в столь неподобающую партию. После того визита я не виделся с ней целую неделю. Я оставался в Розингсе на безопасном расстоянии от неё, пока Ричард наведывался с визитами в Хансфорд едва не ежедневно.

— Ты ревновал? — спросила леди Энн.

— Безумно ревновал! — ответил Фицуильям. — Хотя и прекрасно понимал, что у меня не было ни права, ни причины на это. Ричард не мог бы жениться на ней, даже если бы захотел. Ему необходимо найти себе партию среди богатых наследниц, если он желает сохранить свой уровень жизни. Но он уведомил меня, что нашёл мисс Элизабет «необыкновенно очаровательной и любезной», а также «прекрасной собеседницей», а ещё что «её присутствие осветило его нынешний визит в Розингс» и «коли все леди Хартфордшира столь же великолепны, то он немедля направляется туда». Думаю, вы понимаете, что эти разговоры не вызвали во мне положительной реакции, но причин срываться на моём кузене у меня не имелось. Ничего непристойного из уст Ричарда я не услышал.

— Он убедил тётю пригласить всех жильцов и гостей Хансфорда на ужин, и тогда я увидел её снова. Ричард немедля устроился рядом с ней за столом, а когда после трапезы мы вновь присоединились к дамам, вновь устремился к ней. Я слышал, как они смеются из другого конца комнаты. Так что, вы правы, мама, я ужасно ревновал! Было бы весьма резонно отметить, что это было нелепо с моей стороны. Ричард лишь наслаждался компанией и не имел никаких дальнейших намерений, но всё же! Я не мог с собой совладать. Она никогда не была столь весела и открыта в моём присутствии! А ведь она говорила мне, как она любит смеяться! Она, наравне с Ричардом, наслаждалась компанией. Она согласилась на его просьбу сыграть, и он без раздумий сел на скамью рядом, чтобы переворачивать для неё страницы. Я терпел так долго, как только мог, но в конце концов не выдержал. Я подошёл к ним, и они тут же прекратили свои перешёптывания, что взволновало меня невероятно, но затем мисс Элизабет начала поддразнивать меня и была столь же жизнерадостна, как и всегда, и это меня успокоило. Я не мог винить её за отсутствие такой же фамильярности в общении со мной, ведь я сам избегал её при любой возможности.

— Я повстречал её на следующее утро по чистой случайности, пока совершал свою утреннюю прогулку. Я присоединился к ней и с её слов узнал, что это её любимая тропинка. В то же мгновение меня наполнила радость, ведь она явно намекала на то, что я мог бы её сопровождать! Следующие несколько дней я совершал утреннюю прогулку вместе с ней и каждый раз был очарован удивлением в её взгляде, словно она не ожидала снова меня увидеть! Я приписывал это девичьей робости и не придавал её реакции большего значения.

— Однажды ночью я не мог сомкнуть глаз. Я провёл несколько часов за разглядыванием полога моей кровати и внутренними терзаниями. Я размышлял, как мне казалось, объективно о преимуществах и недостатках такой партии. О недостатках я размышлял особенно тщательно и долго: о её семейных связях с людьми из торгового сословия, о её дяде, выбравшем дело стряпчего, об отсутствии у неё приданого, о том, что имение её отца рано или поздно отойдёт пастору тёти Кэтрин, о её вульгарной матери и нерачительном отце, о сестре, способной изъясняться лишь проповедями, о глупых вертихвостках, коими являлись её младшие сёстры, о старшей сестре, которая могла разбить сердце Бингли, о самой мисс Беннет, чьи манеры, хоть и весьма очаровательны, но столь непритязательны и задорны, что не будут тепло восприняты в высшем свете. Имею ли я право на то, чтобы подвергнуть её нападкам с их стороны? Достаточно ли в ней мужества и силы, чтобы выдержать их критику? Примите ли её вы, моя собственная семья?

Мистер Дарси и леди Энн решили оставить этот вопрос без ответа, но ждали, когда их сын закончит свою историю, чтобы высказаться.

— Я знал, что такой союз сделает меня посмешищем в высшем свете! Её, несомненно, сочтут охотницей за состоянием, а меня — загнанным в ловушку, ведь, в чём ещё может быть причина столь неравного брака? — Фицуильям прекратил свои метания по комнате и налил себе очередной бокал бренди. — Я вовсе не утверждаю, что до сих пор придерживаюсь такого мнения, а лишь пытаюсь объяснить свои мысли в тот момент времени.

Он сел напротив своих родителей с бокалом в руке, а его взгляд был направлен в пустоту. В комнате уже оставалось совсем мало света, исходящего от нескольких оставшихся свечей, и он представлял собой весьма печальное зрелище для своих родителей: глаза, налитые кровью, с тёмными кругами под ними, бледная кожа, отчаявшийся взгляд.

— Затем я стал размышлять о преимуществах. Все её изъяны были заключены вовсе не в ней самой, а в её жизненном положении. Я не мог придумать ни единого качества, которого бы ей не доставало. Мисс Беннет не могла предложить мужчине ничего, кроме себя самой, что я раньше считал недостаточным, чтобы компенсировать недостаток всего остального, но… Я знал, что она станет прекрасной хозяйкой имения, ведь сам был свидетелем того, как она носила корзинки с подарками арендаторам её отца, и с каким уважением и добротой она относилась к ним и всегда старалась помочь. Я знал, что из неё выйдет отменная мать, потому что видел, как она играла с детьми… Детьми, которые любили её, называли «мисс Лиззи» и прыгали от радости, когда она подходила к ним. Я знал, что однажды она смогла бы стать великолепной хозяйкой в доме, потому что как-то раз услышал, как она спрашивала служанку в Незерфилде о здоровье её маленького сына после недавно перенесённой простуды. Об этом даже мы с Бингли ничего не знали, а ведь это даже не её дома служанка! Я слышал, как она к нескольким слугам обращалась по имени и справлялась о их самочувствии. Я знал, что она станет доброй сестрой для Джорджианы, ведь постоянно видел проявления её любви, преданности и заботы к мисс Джейн Беннет в Незерфилде, и она всегда старалась наставить на праведный путь своих младших сестёр. Я знал, что она станет и для вас любящей дочерью, потому что видел, как её любят её родители, особенно мистер Беннет.

— Я был тронут её добротой и щедростью, очарован её остроумием и весёлостью, поражён её умом и здравомыслием, покорён её способностью вести разговор. Я слышал, как она обсуждает севооборот с фермерами и последнюю моду — с дамами, она была способна поддержать беседу о бизнесе с Бингли и о войне и политике — с Ричардом, она говорила о Лондоне с сэром Уильямом и о литературе — со мной. У неё непередаваемый талант улавливать тон беседы и проявлять заинтересованность и внимание к собеседнику. Каким образом деревенская мисс, которая не получила никакого образования в Лондоне, способна поддержать разговор о севообороте и политике со сведущим в этих делах человеком! Не поймите меня неправильно, я вовсе не был согласен со всеми её высказываниями, но она была явно в курсе последних событий в мире и прекрасно образована или, по крайней мере, начитана по многим вопросам! Она приводила весьма обоснованные аргументы, поддерживающие её мнение, так что ничего из сказанного ею не было взято из воздуха. Она находит удовольствие в дебатах, также как и я, и не смущается собственного ума и не пытается его скрыть, как многие леди. Скрываться и прятаться вовсе не в её характере. Она сама жизнь. Она излучает энергию и жизнерадостность. Я так привык к её присутствию, что мне стало казаться, будто, если я проведу хоть один день без неё, то я буду невероятно несчастен. Что знает любовь о положении в обществе? Что она понимает в приданом и социальных статусах? Ей это вовсе чуждо! — на этом Фицуильям понял, что его бокал опять пуст, и наполнил его снова.

— Я попытался представить, какой будет моя жизнь без неё, без её чувства юмора, озорства, жизнерадостности, без столь освежающих бесед с ней и без её беззаботной энергии! Мне даже думать об этом было дурно! — воскликнул он, вставая со своего места и подойдя к окну. — Я очень благодарен за свою счастливую судьбу, и я ни разу за все свои двадцать восемь лет даже не думал о том, чтобы пренебречь своими обязательствами. Я был убеждён, что, как ваш сын и единственный наследник, я обязан выбрать такую жену, которой вы могли бы гордиться. Она обязательно должна быть из высшего общества, получить образование от Лондонских учителей, быть из достойной семьи и с богатым приданым, а ещё желательно и с титулом! Я искренне считал своим долгом перед семьёй и перед всем родом Дарси удачно жениться. Долгом! Долгом перед родовым имением, долгом перед семьёй, долгом перед моим окружением! А как же мой долг перед самим собой?! Ведь должен же я сам быть где-то в этом списке?! Неужели я должен был пожертвовать своим счастьем и дать ей уйти? Я ещё никогда в жизни не желал чего-то столь искренно и страстно! Сама мысль о том, что мне нужно будет жениться на другой леди, стала мне отвратительна, а о том, что она выйдет замуж за другого, вовсе вызывала внутри меня агонию!

— Я принял решение, — продолжил он чуть надломленным голосом. — Я не мог, не был способен оставить её. Она стала частью меня самого, и оставить её означало убить часть себя. Я пытался сбежать от неё, дать себе время её забыть, но это лишь вылилось в ужаснейшие четыре месяца моей жизни. Я не хотел себе представлять, что проживу так всю оставшуюся жизнь! Так что я решил, что сделаю ей предложение, и будь что будет… Я был готов выдержать всё: неодобрение света, насмешки, ярость тёти Кэтрин и, вы уж извините меня, но даже ваше неодобрение… Что угодно, лишь бы назвать мисс Беннет своей женой.

— Не могу даже начать объяснять, какой покой в душе я испытал, когда пришёл к этому решению. Полгода нескончаемого чувства вины, растерянности и терзаний испарились в тот же миг. Впервые за долгие месяцы я ощутил внутреннее спокойствие. Именно с этим новообретённым чувством упоения я заснул в ту ночь, думая о своём будущем счастье. И всё равно, буду до конца с вами откровенен, часть меня испытывала к ней некое подобие ненависти. Она меня завлекла! Я провёл десять лет в обществе, избегая этого, а она смогла загнать меня в клетку, из которой был один-единственный способ вырваться, не причинив себе боли. Я был убеждён, что она намеренно использовала всё своё обаяние, дабы завлечь меня, и она преуспела, — он снова сел на софу, оперевшись локтями на свои колени и на мгновение обхватил свою голову ладонями. — Следующие несколько дней я сопровождал её на утренних прогулках, откладывая наш отъезд, что приводило Ричарда в невообразимое замешательство, и строил планы, — сказав это, он мрачно усмехнулся.

— Я на полном серьёзе строил планы! Я сделал бы ей предложение там, в Кенте, сопроводил бы её до Лондона, где она бы остановилась по пути в Хартфордшир. Там я бы объявил вам о своей помолвке. Я знал, что даже если вы не благословите меня на этот брак, то точно дадите своё согласие, ведь к тому моменту меня бы уже обязывала честь жениться на ней. Если бы понадобилось, я провёл бы часы, убеждая вас принять мисс Беннет и благословить нас, затем я представил бы её Джорджиане, прежде чем отправиться в Лонгборн за благословением мистера Беннета. Я бы попросил у Бингли воспользоваться Незерфилдом и… и бывал бы в Лонгборне так редко, насколько позволяли приличия, дабы не терпеть её невыносимое семейство. Я бы поторопил нашу свадьбу, чтобы избежать назойливого внимания общества Мэритона, а после свадьбы сделал бы всё возможное, дабы избежать присутствия её родственников в нашей жизни. Ей бы позволялось навещать их в любое время, но они не были бы зваными гостями в Пемберли или нашем доме в Лондоне. Свидетельствовать своё почтение её дяде, занимающемуся торговлей в Лондоне, я бы тоже не был обязан, ведь они носят разные фамилии, да и мы вращались бы в совершенно разных кругах. Старшей мисс Беннет позволялось бы навещать сестру, так как её манеры и поведение были безукоризненны, но только в том случае, если Бингли не будет рядом. Я был уверен, что мисс Элизабет будет рада покинуть Лонгборн, ведь она была прекрасно осведомлена о неподобающем поведении своего семейства. Я даже подумывал о том, что было бы неплохо вам, мама, и тёте Элен взять её под своё крыло и немного отполировать её манеры до великосветского уровня. Я бы слегка укротил её привычку поддразнивать собеседников и высказывать язвительные замечания в изысканном обществе. Я всё распланировал! Оставалось дело за малым — попросить её руки, и все мои планы, несомненно, превратятся в жизнь. Я даже подумал…

Чем больше он говорил, тем более взбудораженным становился, и в какой-то момент более не мог сдержать свой порыв и резко поднялся на ноги.

— А даже подумал, как было бы замечательно, если бы мы были осчастливлены… — его голос вновь надломился от душевной боли, — осчастливлены появлением на свет маленькой девочки с её выразительными зелёными глазами и игривыми манерами. Как бы я был счастлив иметь маленькую Элизабет в качестве дочери… маленькую мисс Дарси, копию своей матери.

— Что же произошло, Фицуильям? — спросила леди Энн в нетерпении. — Почему же ты не сделал предложение?

Мысль о маленькой, игривой внучке очаровала и обрадовала обоих родителей, когда они представили, что в Пемберли вновь будут бегать дети! Разве не этого, как считала леди Энн, не хватало этому дому? Жизнерадостности и смеха, которые смогли бы принести дети, бегая и играя в огромном парке.

— В один из дней обитатели Хансфорда были приглашены на обед в Розингс. Я знал, что это будет один из моих последних дней пребывания в Кенте, так что откладывать более я не мог, да и не хотел. Я желал скрепить наш союз как можно скорее. Я пытался придумать, как я мог бы поговорить с мисс Беннет наедине, но в присутствии моей тёти это было невозможно. И именно в тот день, когда я размышлял, когда бы улучить мгновение с ней наедине, мистер и миссис Коллинз, а также мисс Лукас прибыли без мисс Беннет. Они сообщили, что она осталась в Хансфорде из-за головной боли. Это было идеально! Настолько идеально, что я даже решил, что мисс Беннет знала о моих намерениях, и сама преподнесла мне возможность их исполнить. Я откланялся, как только смог, и направился в дом пастора, чтобы просить её руки. Я искренне считал, что она будет в таком восторге, что вовсе позабудет о своём недомогании, даже если это была истинная причина её отсутствия в Розингсе, когда осознает, какая честь снизошла до неё.

— Так что же тебя остановило? — спросил мистер Дарси.

— Ничего меня не остановило. Я сделал предложение, — ответил Фицуильям.