Во всём виноват олень (джен)

Утром 20 сентября Мэгвин с ученицей аппарировали на Яшмовую площадь и стали расставлять столы для образцов своего товара, сам товар они планировали доставить позже с помощью порт ключа. Изабелла с интересом осматривала площадь и искала глазами доходный дом, доставшийся ей в наследство.

Яшмовая площадь оправдывала своё название: мощёная плитами с характерным красноватым отливом, она напоминала расплавленную яшму на солнце — тёплую, плотную, будто бы хранящую в себе древние заклинания и воспоминания старого города. Площадь была правильной формы, с четырьмя выходами в виде узких проходов-арок, каждый из которых вёл в другой участок магического квартала. Над входами — бронзовые геральдические головы, по слухам, оживавшие в особо шумные вечера.

К началу осени площадь украшали в цвете — гирлянды из яблок, сушёных трав и огненно-красной рябины свисали с фонарей, привешивались к лавкам и балконам. Лавки, между тем, спешно выстраивались вдоль периметра: тканевые шатры, резные столы, развешанные на верёвках снадобья, мантии, магические украшения — всё это готовилось к большой ярмарке. Уже витали в воздухе запахи корицы, сушёной мяты, мёда и горячего яблочного сидра, а среди палаток сновали продавцы и ученики — волшебники, колдуньи, травники, алхимики, создатели чар и хранители древних ремёсел.

Сам доходный дом Поттеров, номер 14, стоял на южной стороне площади. Здание было высоким, узким и изящным, построенным из тёплого охристого кирпича с контрастными каменными вставками на оконных рамах и коваными балконами, откуда уже свешивались гирлянды из виноградной лозы и багряных листьев. Дом казался строгим, но не суровым: в нём чувствовалось достоинство старой крови, основательность рода, который не нуждается в громких словах.

— Вот он, — негромко сказала Мэгвин, уловив взгляд девочки. — Не самый нарядный, но надежный. Такие держатся веками, даже когда Министерство рушится. Но сегодня мы туда не пойдем, сначала посетим домик в Шотландии, так безопаснее.

Изабелла смотрела на окна верхнего этажа. Что-то в этом доме отзывалось в ней чем-то тёплым, почти личным. Как будто он знал, кто она, и ждал её возвращения.

— Когда-нибудь ты сама решишь, что делать с этим домом. Сдавать, жить, оставить потомкам. Но знай: у тебя уже есть место в этом мире. И не одно.

Ветер закружил у их ног пёстрые листья. Площадь звенела голосами, готовилась к Мабону, и всё вокруг дышало старой магией, золотой осенью и чем-то важным, что вот-вот должно было начаться.

Саму ярмарку Изабелла позже вспоминала как в тумане — день прошёл в суете, гуле голосов и аромате трав. Рано утром, едва рассвело 21 сентября, они вместе с мистером Браном, представительным седовласым друидом с глазами цвета хвойной зелени, перенесли товар на Яшмовую площадь с помощью особого порт-ключа. Корзинки с сушёными корнями, мотки волшебной пряжи, баночки с настоями и редкими зельями аккуратно разложили на деревянных прилавках, обитых выцветшей парчой. Всё благоухало: полынью, зверобоем, лавандой, мятой и чем-то ещё — диким, лесным, волшебным.

Мэгвин с самого утра была занята делами — курсировала между Уэльсом и Министерством магии, возилась с документами, проверяла лицензии, вела переговоры с клерками и чиновниками. Она появлялась на площади лишь урывками — сухая, собранная, с пером за ухом и пергаментами в руках. Зато Белла весь день провела за прилавком вместе с парой друидок из общины — тёплыми, весёлыми женщинами, чьи имена она даже не успела толком запомнить. Вместе они принимали покупателей, рассказывали о свойствах зелий и тканей, а Изабелла с серьёзным видом раздавала прейскуранты и записывала заказы в специальную тетрадь.

К обеду у неё уже кружилась голова, но в голове отчётливо отложилось одно удивительное открытие — земля, на которой живут друиды, и само производство ингредиентов и тканей, оказывается, принадлежат лично Мэгвин. Когда Белла удивлённо переспросила, зачем же тогда они с наставницей так много работают, женщина, завязывая охапку шалфея, хмыкнула и буркнула:

— А как ты, девочка, собралась учиться в Хогвартсе? За красивые глаза, что ли?

Она улыбалась добродушно, но взгляд был серьёзным, и Изабелла почувствовала, как что-то в ней изменилось. Впервые она задумалась о цене той магии, к которой так стремилась. О том, что за знания, за свободу и силу нужно платить — временем, усилиями, трудом.

На рассвете и на закате, несмотря на спешку и суету, Мэгвин не забывала о ритуалах Мабона. Она уходила за угол площади, ближе к скверам, и там, под сенью дубов, произносила слова древней благодарности, окуривая ветки полыни, а потом возвращалась с отрешённым выражением лица, словно ветер из другого мира пронёсся сквозь неё.

Ближе к вечеру, когда площадь начала понемногу пустеть, а запахи еды и дыма рассеялись, госпожа Керрид наконец появилась не только как торговка и ведьма, но и как значимая, уважаемая фигура. Она встала рядом с прилавком и с достоинством, которое невозможно было не заметить, представила свою воспитанницу заинтересованным посетителям:

— Позвольте представить вам мою ученицу Изабеллу. В следующем году она поступает в школу магии. Я уверена, что о ней ещё услышат.

Белла чувствовала себя неловко, но гордо. Её назвали по имени. Её признали.

А потом ярмарка закончилась. Они собрали остатки товара, сложили скатерти, свернули тенты. Вечернее небо уже отливало медью и лавандой. Изабелла едва держалась на ногах — день был долгим и насыщенным, как никогда. Вернувшись домой, она забралась под одеяло, не раздеваясь, и мгновенно уснула, вдыхая запах вереска и дубового дыма.

После Мабона девочка не успела, как следует отдохнуть, как уже походил к середине октябрь. Мэгвин сообщила, что на завтра надлежит приготовить одежду для визита в лес. Они едут в Шотландию.

Наставница подняла юную Поттер еще до рассвета, после быстрого завтрака они вышли на двор и активировали порт ключ.

Домик, доставшийся Изабелле от бабушки Юфимии, находился в самом сердце Персшира — на склоне холма у самой границы древнего магического леса, что стелился широким зелёным одеялом на десятки миль вокруг. Здесь, вдали от больших дорог и людской суеты, царила тишина, прерываемая лишь шелестом листьев и шорохом крыльев, когда между деревьями пролетала сова.

Место было необычайно живописным. В ясную погоду с крыльца домика открывался вид на извилистую долину, где в низине мерцала гладь озера, отражающая осеннее небо. Над верхушками деревьев поднимался лёгкий туман, а над горизонтом медленно плыли тени облаков. Вокруг царила золотая осень: клёны и буки полыхали бронзой и алым, дубы шептали тёплым охристым листом, ветер мягко стонал в ветвях, напоминая, почему башню назвали именно так.

Сама Башня сквозного ветра была построена из тёмного, почти чёрного камня, отливающего в сумерках мягким зелёным. Дом был небольшой, но высокий — словно вытянут вверх в стремлении достать до ветров. Над входной дверью висела кованая табличка с изображением спирали ветра. На самом верху дома располагалась застеклённая мансарда — обсерватория с круглым балконом, откуда можно было наблюдать и звёзды, и далёкие земли.

Внутри всё было устроено под нужды ведьмы: просторная кухня с подвешенными пучками трав, круглая гостиная с высоким камином, библиотека с тайным поворотным шкафом, ведущим в алхимическую лабораторию, и, конечно, спальня с окнами на рассвет. Стены были украшены вышивками, старыми гобеленами и гербами, а на полках стояли флаконы и баночки с ярлыками, написанными рукой Юфимии.

Место это было зачаровано — защитными чарами и магией рода, вплетённой в сам камень. Башня принимала только тех, кто носил кровь предыдущего владельца. Посторонние, не приглашённые, не смогли бы даже найти тропу, ведущую к ней. Здесь время текло иначе, мягче и неспешнее. Башня ждала. Башня помнила.

Для Изабеллы это место стало не просто укрытием. Это был её первый настоящий угол — дом, где всё словно знало её с рождения, где каждый шаг отзывался откликом в самой земле.

— Госпожа Мэгвин, можно задать вопрос?

— Задавай, конечно. Если смогу — отвечу.

— А почему мои родители прятались в Годриковой лощине — общедоступном и слабо зачарованном месте, когда у них пустовал такой прекрасный дом? Не думаю, что им здесь что-то угрожало.

— Хороший вопрос, дитя, просто замечательный. Судя по письму, твой папа тебя любил, да и с мамой твоей оформил полноправный, равный брак — а значит, её он любил тоже. Наверное, ответ в том, что он не воспринимал опасность всерьёз. Всегда, кажется, что несчастья происходят где-то там, далеко, а не с твоей семьёй. Кроме того, чем больше я разбираюсь в делах твоей семьи, тем больше мне всё кажется каким-то безалаберным. Отсюда и проблемы. Кстати, этот дом находится в настоящей магической лакуне — тебе есть, где прятаться при необходимости.

Наставница велела девочке капнуть кровью на порог её нового дома и прочитать катрен принятия. Белле очень понравился домик-башня: в нём было спокойно и уютно. После привязки она могла найти его с закрытыми глазами. Старшая ведьма надела на палец воспитаннице тонкое серебряное колечко — порт-ключ, и они отправились домой. Дамы и не заметили, что уже вечер.

Дни шли за днями и складывались в недели, недели — в месяцы. Юная наследница Поттер постигала магию, изучала полученное наследство. И с удивлением узнавала, что Поттерам принадлежала четверть Европейского Банка Волшебников — одного из крупнейших банков континента со штаб-квартирой в Париже, конкуренцию которому составляли лишь банки вампиров в Швейцарии. Тридцатипроцентный пакет акций «Магического Роттердама» — компании, занимающейся морскими перевозками и владеющей множеством кораблей с системами защиты от маглов, — тоже был в наследстве. Девочке вспоминались детективы, которые так любили смотреть Дурсли, и приходило понимание, что за любой из этих активов Джеймса могли убить заинтересованные лица. Белла благодарила магию и богов за то, что ей встретилась наставница, на которую действовал гейс, и она взяла её в обучение. Большинство волшебников и связываться бы не стало — жизнь дороже. А Поттеры очень богаты: да, нувориши, или «новые деньги», но денег у них много.

Наставница рассказывала многое о магическом мире, о старых разорившихся семьях. Уизли были не единственными. Те же Прюэтты, хоть и имели поместье, экономили каждый кнат и стремились выдать дочку выгодно замуж. А она сбежала с нищим Уизли. За двадцатый век разорилось множество старых родов. Те же Нотты уже давно не жили в маноре, а лишь в родовом доме на магических землях, служили боевиками короне и разводили магическую живность. Над Гринграссами висел дамоклов меч майората: у главы рода не было сына, и он спешно собирал дочерям приданое — после его смерти земли уйдут племяннику, у того уже три сына. Потому что не задирал нос, женился на маглорожденной, и та родила ему целый выводок наследников. А апологет чистокровности МакНейр женился на состоятельной сквибке из Ирландии, и воспитывает троих сыновей и собирает приданое для дочери. Но зарплата в Министерстве маленькая, вот и приходится наёмничать. Активы рода Блэк перешли под управление швейцарской ветви. И так было почти у всех старых семей, за редкими исключениями.

На Йоль к Мэгвин в гости заглянула Помона Спраут. Они болтали как добрые подруги. Наставница, под клятву о неразглашении, представила ей Изабеллу по всем правилам. Та долго удивлялась Дамблдору и МакГонагалл — как можно настолько не интересоваться ребёнком своих последователей? Неудивительно, что в его «Орден Феникса» не торопятся вступать волшебники. После ухода декана Хаффлпаффа Мэгвин сказала Белле, что именно этот факультет предпочтительнее — из соображений безопасности. Девочка согласилась — добрая и отзывчивая женщина ей очень понравилась.

Самое необычное событие случилось после Остары, когда были высажены травы и Изабелла занята уходом за садом. Клиентов и заказчиков становилось всё больше, многие приходили к дому Мэгвин, договариваться о больших поставках. Белла работала в саду и тихонько напевала себе под нос — у неё было прекрасное настроение. Будущее больше не пугало: сила и умения росли, у наставницы её никто не отберёт, ибо по закону Мэгвин — её опекун. А без закона ссориться с одной из самых сильных ведьм Уэльса, у которой в предках сама Керридвен, — дураков нет.

Вот только девочка вдруг почувствовала чужой взгляд. За забором стоял странный мужчина: высокий, черноволосый, в чёрной мантии, и с ужасом смотрел на Изабеллу. Поначалу она немного испугалась, а потом вспомнила предупреждение наставницы о важном клиенте.

— Здравствуйте, сэр. Вы, наверное, мастер зелий, которого ожидает госпожа Мэгвин?

Мужчина кивнул, не говоря ни слова.

— Я сейчас её позову.

Белла зашла в дом, сообщила наставнице о посетителе и вернулась к работе, прислушиваясь одним ухом к разговору.

— Доброго дня вам, мастер Снейп! Желаете войти, посмотреть образцы? — ведьма смотрела с интересом на известного зельевара.

— Да, госпожа Керрид. И я бы хотел задать вам несколько вопросов.

Мэгвин проводила посетителя в дом. Мужчина сел на предложенный стул и сразу поставил заклинание от прослушки.

— Мастер Снейп, в моём доме никто лишний вас не услышит. Но и вы не уйдёте без клятвы о неразглашении. Вы ведь узнали девочку Поттеров? Интересно, откуда?

— Я дружил с её матерью. Она почти копия Лили, от Джеймса совсем ничего, только волосы темнее оттенком. Но я не понял — где Гарри Поттер, и откуда она взялась?

— Вам ли не знать, откуда берутся дети, мастер? У вас своих двое. Что, если вы успешно скрываете своё семейное положение от своих боссов, это не значит, что остальные не в курсе. Что ваш Лорд, что Альбус — девочку от мальчика отличить не могут, а туда же — Великие Волшебники! — с улыбкой ответила Мэгвин.

— А никакого Гарри Поттера нет, и никогда не было. У вашей подруги и её мужа родилась дочь.

Мужчина смотрел на ведьму круглыми глазами и моргал длинными чёрными ресницами. Потом до него дошла вся абсурдность ситуации, и он закрыл лицо ладонями.

— Мерлин, какой идиот! Я же предупреждал его! Этот кретин только ржал... дурак парнокопытный! Сам погиб — туда ему и дорога, но он и Лили за собой утянул!

Мэгвин налила гостю успокоительного отвара по своему рецепту. Мастер зелий, не глядя, выпил и начал рассказывать. Про пророчество, Тёмного Лорда, предупреждения Поттеров, клятвы Дамблдору, свою глупость и неопытность.

— Вспомните, мистер Снейп, в чём вы клялись?

— Я клялся защищать сына Лили Эванс — Поттер, живого или мёртвого... — пробормотал мужчина.

Госпожа Керрид достала палочку и просканировала заклинанием запястья мистера Снейпа. Браслеты непреложного обета со звоном разбились. Мужчина рассматривал свои руки, не веря, что клятв больше нет.

— Это правда? Эта девочка — дочь Лили?

— Клянусь своей магией, что это единственная дочь Лили и Джеймса Поттеров и моя личная ученица. Я расскажу вам всё, что знаю — под стандартную клятву о неразглашении.

Мэгвин считала эту встречу удачей. Северус Снейп, бывший Пожиратель Смерти, мастер зелий и, по сути, личный алхимик Волдеморта, оказался настоящей находкой, он не мог уехать из Британии, пока его лорд жив — или немертв. Ведьма ясно видела: метка на его руке побледнела, но имела силу. А еще у Снейпа была семья, дети, и слишком многое, что нужно было защищать. Именно такие союзники и были нужны Изабелле — не ради прошлого, а ради будущего.

Снаружи ветер играл сухими травинками, Белла заботливо закрыла ставни на окнах, чтобы сквозняк не попал в дом. Её руки пахли розмарином и шалфеем, в волосах запутались лепестки душицы. Сегодня всё казалось правильным. Сад был ухожен, наставница — довольна, а в их кругу появился ещё один взрослый, которому Белла, возможно, сможет доверять.

Когда вечером они с Мэгвин наливали чай и обсуждали высадку мандрагор, девочка на мгновение задержалась у окна. Мысленным взором она увидела Башню сквозного ветра, что стояла в золоте заката, будто сама земля благословляла их выбор.

— Всё будет хорошо, — шепнула она самой себе.

Мир уже не казался таким опасным. Она знала, где её дом. И с каждым днём становилась сильнее.