Часть твоей души (гет)

В поезде Джинни затащили в свое купе близнецы. Они стали иначе смотреть на сестру после финала Чемпионата, но порадоваться этому не получалось: их пристальное внимание могло привести к ненужным вопросам. И все же Джинни охотно присоединилась к обсуждению загадочных слов Чарли на платформе.

— Так ваш брат занимается драконами, верно? — уточнил Ли Джордан, выслушав их сбивчивый рассказ. — Может, их привезут в Хогвартс в этом году?

— Зачем? На Уходе за магическими существами показывать? — фыркнула Джинни. — Есть ли хоть одна убедительная причина привозить в школу драконов?

Посмотрев на задумавшихся собеседников, она поняла, что говорила не своими словами. Так бы ответил на этот вопрос Том.

— Ты начинаешь перенимать одно мое полезное умение, малютка Джинни, — усмехнулся он.

— И какое же?

— Думать головой.

Никакого другого ответа она и не ждала.

— Не забывайте, кто наш директор, — включился в спор Фред. — Дамблдор тот еще чудак, и притащить в Хогвартс парочку драконов — вполне в его стиле.

— Вот-вот, а еще найти им самое бесполезное применение, — подхватил Джордж. — Представьте только, использовать их вместо печи на кухне!

— Да домовики от такого заикаться начнут!

За веселой болтовней Джинни и не заметила, как они добрались до Хогсмида. В карету к близнецам тут же набились их однокурсники, и ей пришлось занимать ближайшее свободное место рядом с Невиллом.

— Привет, — неловко промычал он. — Если почувствуешь под ногами что-то странное, то это Тревор: он опять сбежал, а я не могу найти его в этой темноте…

Церемония распределения была такой же скучной, как и в прошлом году. Разве что сидящий рядом с Джинни Колин нервно подпрыгивал до тех самых пор, пока Дэннис, его младший брат, не был зачислен в Гриффиндор. Однокурсник гордо посадил брата рядом с собой, заставив двигаться всю скамейку. Суматоха за их столом прекратилась лишь после выразительного взгляда МакГонагалл.

После долгожданного пира последовало объявление о Турнире Трех Волшебников. Большой зал погрузился в настоящий хаос: кто-то обсуждал смерти на прошлых Турнирах, кто-то — иностранных гостей, а кто-то уже строил планы, на что потратит тысячу галлеонов.

— Занимательно, — сухо заключил Том.

На этом его реакция ограничилась, что немало насторожило Джинни. С того самого сна Том вел себя осторожно, точно боялся сболтнуть лишнего, и у нее не получалось вытянуть из него ни слова. Было очевидно, что он серьезно обдумывает что-то, но у Джинни не было доступа к его мыслям.

Впрочем, попытаться стоило.

Ночью, когда соседки уже спали, она привычно очистила сознание, после чего потянулась к палочке. Было сложно повторить руководство из пособия, когда тот, чьи мысли требовалось прочитать, сидел в ее собственной голове, так что Джинни действовала на одном лишь чутье.

— Легилименс! — прошептала она, крепко зажмурив глаза.

Голову заволокло тяжелым туманом, и она почти удивилась, что у нее получилось — пока ее грубо не вышвырнуло обратно. Неудачное заклинание отдало тупой болью в висках и затылке.

— Не могу не похвалить за попытку, но на что ты вообще надеялась? — насмешливо спросил Том. - Ты никогда не думала о том, что не можешь проникнуть в мой разум из-за того, что я отличный окклюмент?

— Тогда просто скажи, о чем ты думаешь! — сердито ответила Джинни, потирая виски. — Ты ведь беспокоишься о чем-то, но все равно не сможешь действовать без меня.

— Нет уж. Для твоей маленькой глупой головы эти вещи не предназначены, — холодно отрезал Том, — а с твоей любовью лезть куда не надо, не слушая никого вокруг, и подавно.

— Ну и ну! Лорд Волдеморт читает мне нотации о плохом поведении, — усмехнулась Джинни.

В голове раздался тихий вздох.

— Тебе будет не до шуток, когда по твоей вине мы оба умрем. А если я прав, и наши души связаны, то даже смерть нас не разлучит — вот будет здорово скитаться вечность в аду в компании неугомонной малявки!

Джинни замерла.

— Что ты сказал? Наши души… что?!

Она не думала об этом прежде. Откровенно говоря, она не думала даже о том, как вообще Том оказался в ее голове после разрушения дневника. Джинни была слишком подавлена, растеряна и испугана в тот момент, а потом… Потом она просто приняла его существование как данность.

— Забудь, — быстро сказал Том, уловив ее панику. — Сейчас это ничего не меняет. Мы делим одно тело, а все остальное лишь детали.

Это и впрямь ничего не меняло, но Джинни все равно содрогнулась от ужаса. Вечность! Даже год в компании Тома показался испытанием, и ей стало плохо от осознания, сколько таких лет ждет ее впереди. Головная боль отступила под натиском тяжелых мыслей.

* * *

Начало учебного года выдалось без происшествий — для Джинни это было в новинку. Конечно, не обошлось без привычных издевок со стороны Снейпа, но придраться к ее зельям он не мог: Том привычно выручал ее подсказками. Не добавляли радости и злые взгляды Малфоя, явно затаившего обиду за проклятие.

— Просто тянись рукой к палочке, когда видишь его, — посоветовал Том. — С такими жалкими червями, как он, это работает превосходно.

— Странно, что ты не любишь его, — недоверчиво протянула Джинни. — Его отец был твоим сторонником.

— Вот именно, малютка Джинни. Он был сторонником моей будущей версии, — зло усмехнулся Том. — И он, в отличие от того же Блэка или Лестрейнджей, не в Азкабане.

Мнение о Малфое разделял и Грюм, судя по радостному рассказу Рона о том, как он на глазах у всего курса превратил слизеринца в хорька. Впрочем, симпатии к новому преподавателю Джинни не питала, хоть и помнила, с каким уважением о нем отзывался отец. Она бы доверила Грюму свою спину лишь для того, чтобы не пришлось смотреть в его безумные глаза.

* * *

В день прибытия иностранных гостей Джинни была как на иголках. Она видела волшебников из других стран и раньше, когда бывала с родителями в Румынии и Египте, но то были взрослые волшебники, которым не было до нее никакого дела. Конечно, студентов последних курсов вряд ли заинтересовала бы обычная третьекурсница, но все же они казались куда ближе, чем бородатые стражи проклятых гробниц или одичавшие в лесу драконоводы.

И каково же было ее удивление, когда среди делегации Дурмстранга она увидела Виктора Крама!

— Так он профессиональный игрок в квиддич? — уточнил Колин во время пира.

Весь гриффиндорский стол то и дело оборачивался на знаменитого ловца — да что там, на него оборачивалась вся школа! Джинни и сама не могла поверить, что это не просто розыгрыш от директора Дурмстранга.

— Ага, — ответила она наконец, — он поймал снитч на Чемпионате мира в этом году.

— Жаль, что я все пропустил, — вздохнул Колин. — А как думаешь, если бы он играл против Гарри, то кто бы победил?

Пир наконец-то закончился, и Дамблдор торжественно рассказал о правилах предстоящего Турнира, продемонстрировав Кубок Огня. Джинни слушала жадно, хоть и понимала, что ее это не касается: после мучительного месяца в неведении любая крупица информации была на вес золота.

— Запретная линия? — фыркнул Том, услышав об ограничениях. — Ее сможет обойти любой смышленый первогодка.

Джинни ощутила резкий порыв найти заветный способ обмануть ее, но тут же почувствовала, как в Томе закипает злость.

— Даже не думай, — предупредил он. — Обойти линию можно, а вот магический контракт — нет. Участие в Турнире — это гарантированная смерть для того, кто не освоил и половины школьного курса.

И без нравоучений Тома Джинни понимала, насколько это безрассудно. Но помечтать о моменте, когда Кубок выберет ее имя, было очень и очень приятно.

Она думала об этом до самого отбоя, поэтому в ее снах рисовалось огромное квиддичное поле, через которое нужно было бежать, отбиваясь от соплохвостов Хагрида. Джинни почти добежала до Кубка, когда сон неожиданно изменился.

Перед ней вновь оказалась мрачная магловская гостиная. Глазами Волдеморта — в этом не оставалось сомнений — она наблюдала, как низкий волшебник отходит от камина.

— Все готово, мой лорд, — дрожащим от волнения голосом сообщил волшебник: Джинни помнила, что Волдеморт называл его Хвостом. — Уже завтра станет понятно, сработал ли план.

— Он не может не сработать, — властно ответила Джинни холодным голосом. — У нас есть только один шанс добраться до мальчишки, и если вы вдвоем его упустите…

Голос на секунду замолчал, и Хвост испуганно сжался, став еще меньше ростом.

— Впрочем, ты и так знаешь, что вас ждет, если вы оплошаете, — чуть мягче сказала Джинни, но от этого в ее голосе стало лишь больше угрозы. — Ты собрал яд Нагайны?

Низко поклонившись, волшебник несмело шагнул вперед.

— Да, мой лорд…

Джинни вдруг почувствовала, как кто-то тянет ее прочь из чужой головы. Мгновение спустя она распахнула глаза и прислушалась к своему учащенному сердцебиению.

— Что ты наделал, Том? — сердито спросила она. — Мы могли бы узнать…

— Мы узнали достаточно, — оборвал ее Том. — Оставаться в его сознании долго слишком рискованно. Он может почувствовать чужое присутствие.

— Но мы даже не поняли, о чем он говорил! — возмутилась Джинни.

Том не ответил, и она тяжело вздохнула. Он точно додумался до чего-то, но вновь не собирался делиться с ней своими соображениями. Повернувшись на другой бок, Джинни постаралась уснуть — у нее все равно не было сил, чтобы размышлять о планах Волдеморта.

Весь следующий день никто не мог сосредоточиться на домашних заданиях. Джинни в который раз отложила в сторону свой свиток по Травологии, чтобы обсудить с однокурсниками бороды близнецов. А когда они сами вернулись из больничного крыла в гостиную, учиться стало совершенно невозможно.

К вечеру напряжение в замке выросло настолько, что до Большого зала гриффиндорцы едва ли не бежали. Но несмотря на то, что Джинни разделяла всеобщее волнение, она не могла отделаться от мыслей о странном молчании Тома. После тревожного сна он словно погрузился в свои собственные размышления, напрочь забыв о ее существовании.

И после бесконечно долгого ужина Джинни поняла, в чем было дело.

— “Гарри Поттер”, — прочитал Дамблдор на четвертом куске пергамента, вылетевшем из погасшего Кубка.

* * *

Джинни не присоединилась к торжеству по случаю неожиданного четвертого чемпиона в общей гостиной. Прокравшись в свою спальню, она залезла на кровать, задернула полог и забилась в угол, прижав колени к груди. Дышать было тяжело.

Именно это и планировал Волдеморт, в этом не было сомнений. И она знала о его планах еще вчера ночью, а значит, могла им помешать.

“Если бы Том только сказал…” — отчаянно подумала она.

— А разве это не было очевидно? — насмешливо спросил Том. — Да и что бы ты сделала, скажи я тебе, что Кубок выберет Поттера? Пошла бы предупреждать преподавателей или Дамблдора?

— Я не знаю! — крикнула Джинни, и ее крик утонул в шуме веселья.

Она чувствовала себя беспомощной и загнанной в угол, совсем как на втором курсе. Гарри был в смертельной опасности, Джинни знала, кто за этим стоит, но не могла ни помочь, ни даже рассказать об этом кому-то из взрослых. От перебора радикальных вариантов становилось лишь хуже: она скрывала существование Тома больше года, и теперь ее признание вызвало бы слишком много подозрений… при условии, что ей бы вообще хоть кто-то поверил.

— Что мне делать? — спросила она у Тома, не надеясь на правильный ответ. — Волдеморт точно хочет убить Гарри!

— В том, что он хочет убить его, я не сомневаюсь, — задумчиво протянул он, — но вряд ли самим участием в Турнире.

— Но ты же сам говорил, что это верная смерть!

— Я несколько преувеличил. Ты и сама слышала слова директора: в этот раз за безопасностью будут следить особо тщательно, так что умереть Поттеру не дадут.

— Так ты просто хотел отговорить меня? — нервно усмехнулась Джинни. — Очень мило с твоей стороны.

И, прежде чем Том закатит глаза, она поспешила спросить:

— Но для чего Волдеморту нужно участие Гарри, если не для убийства?

— Хороший вопрос, — сказал Том, чуть помедлив. — Но боюсь, что пока я не смогу дать тебе ответ на него.

— Что, я снова слишком маленькая и глупая?

В голове послышался тихий смешок.

— Рад, что ты усвоила это, но на сей раз дело в другом. Невозможно сделать выводы, пока мы не увидим следующий ход.

— Мы? — выгнула бровь Джинни.

— О, я же вижу, с каким упорством ты хочешь доказать мне, что от тебя есть польза, малютка Джинни, — хмыкнул Том. — Так докажи же. Добывай информацию, будь моими глазами и ушами в замке — и тогда, быть может, я поверю, что с тобой можно разговаривать серьезно.

Он вновь пытался использовать ее, но в этот раз Джинни не чувствовала себя куклой в чужих руках. Том полностью зависел от нее, и теперь для того, чтобы заставить ее что-то делать, ему нужно было предложить что-то взамен.

И все же Джинни не отпускало навязчивое чувство, что она должна предпринять хоть что-то.

“Нужно предупредить Гарри, — подумала она, сворачиваясь под одеялом, — хотя бы намеком сообщить, кто виноват в странностях Кубка…”

На следующий день Джинни не удалось застать его ни в гостиной, ни в Большом зале, ни в коридорах Хогвартса. Гарри словно растворился, и его можно было понять: вокруг только и разговоров было о том, как наглый гриффиндорец опять решил забрать себе всю славу и затмить хаффлпаффского чемпиона. Никто даже не задумывался о том, бросал ли он свое имя в Кубок Огня. Абсолютно все были уверены, что бросал, и спорили лишь о том, каким образом ему это удалось.

Недовольство Хаффлпаффа Джинни ощутила на себе уже в понедельник. Обычно приветливая Максин недовольно поджала губы, когда они встретились на истории магии, а Хейди стыдливо отвела глаза в сторону, делая вид, что не заметила ее.

— Их можно понять, — сказала Гермиона, когда Джинни поделилась своими наблюдениями за обедом, — Хаффлпафф всегда был немного обделен вниманием, не находишь? А тут такой триумф: их студент — чемпион Хогвартса!

— Но зачем обижаться на меня? — проворчала Джинни, ковыряя вилкой пудинг в своей тарелке.

— Потому что ты во вражеском лагере, — влез в их разговор Том. — Ты бы и сама вела себя так на их месте. Не ты ли с презрением относишься к каждому, кто учится на моем факультете?

Джинни прикусила язык и вернулась к пудингу.

За неделю она смирилась с тем, что знакомые из Хаффлпаффа игнорируют ее существование, и это почти перестало ее беспокоить. Проблемой оставался Гарри: подобраться к нему было решительно невозможно. Он больше не сидел в компании Рона и Гермионы у камина, предпочитая скрываться за пределами общей гостиной. Если Джинни и встречала его, то он был окружен любопытной толпой.

Устав караулить Гарри, Джинни решила пойти к Рону. Он был мрачнее тучи в последние дни: Гермиона неохотно призналась, что они поссорились с Гарри из-за участия последнего в Турнире. Джинни улучила момент, когда в гостиной почти не осталось людей, и осторожно подошла к брату.

— Рон?

Тот устало поднял на нее глаза, оторвавшись от учебника по Трансфигурации.

— Что-то случилось?

— Я хотела поговорить, — торопливо сказала Джинни, опускаясь на диван рядом с Роном, — это касается Гарри…

— Не хочу о нем разговаривать, — буркнул брат, вновь утыкаясь в учебник.

— Но это важно! Его участие в Турнире — это ловушка!

— Вот как? — зло усмехнулся Рон. — И чья же это ловушка, позволь узнать?

— Сам-знаешь-кого, конечно! — Джинни все еще боялась произносить имя Волдеморта вслух. — Он подбросил имя Гарри в Кубок!

— Это бред, — фыркнул Рон. — Как он, по-твоему, пробрался в замок?

— Ну… — Джинни с раздражением осознала, что не придумала убедительной легенды. — Это наверняка сделал кто-то из его слуг. Тайно проник в Хогвартс, и…

— Хватит! — с громким хлопком закрыв учебник, брат поднялся с дивана. — Зачем это нужно Сама-знаешь-кому? Он переживает, что у Гарри недостаточно карманных денег?

Он рассерженно покачал головой.

— Ты хочешь видеть то, чего нет, — сказал он на прощание, — и тебе всюду мерещится Сама-знаешь-кто.

Джинни осталась сидеть на диване с ощущением, что на нее вылили котел испорченного зелья.

— Заметь, я тактично молчал и не говорил о том, что твоя затея провальная, — не упустил возможности вставить шпильку Том, — ведь тебе никто не поверит, что бы ты ни придумала.

Она ненавидела, когда он был во всем прав.

* * *

Близилось первое испытание Турнира Трех Волшебников, и настроение обитателей замка начало улучшаться. Об обиде на Гриффиндор никто не забыл, но вражда хотя бы перестала быть открытой. Максин даже передала Джинни ножницы, когда они подстригали аконитовый куст на Травологии, и это было заметным прогрессом.

Спустя неделю после их разговора Рон подошел к ней, чтобы помириться.

— Слушай, мне не стоило… — начал он, переминаясь с ноги на ногу. — Я идиот, и даже не подумал о том, что для тебя Сама-знаешь-кто — не просто страшилка на ночь. Меня не было с вами в Тайной Комнате, но я могу представить, как это было ужасно.

Джинни вздохнула и отложила свой свиток по защите от Темных искусств в сторону.

— Теперь понимаешь? — спросила она. — Я бы не стала обвинять его просто так. Это он виноват в том, что Кубок выбрал Гарри!

Но брат лишь покачал головой.

— Я все еще не понимаю, для чего ему понадобилось участие Гарри в Турнире, — упрямо ответил он. — Это же просто бессмысленно!

— Турнир опасен, — осторожно заметила Джинни, стараясь не выдать ничего лишнего, — это легкий способ избавиться от Гарри.

— Легкий? — присвистнул Рон. — Ты явно слишком тесно общаешься с Гермионой.

Он вернулся на свое место, и Джинни вновь притянула к себе свиток.

— Порой мне кажется, что людям нравится быть слепыми, — не без удовольствия сказал Том. — Ты только посмотри на него! Он не желает даже на секунду задуматься о том, что в истории с участием Поттера что-то нечисто.

— Он просто не хочет признавать, что был неправ, когда поссорился с ним, — отмахнулась Джинни.

— Жить иллюзиями — значит проиграть. Если строить в голове неверную картину мира, то ошибка из-за неправильных выводов будет всего лишь вопросом времени.

— О, ты-то об этом знаешь! — ухмыльнулась Джинни. — Какую же картину мира построил ты, когда пал от рук младенца?

— Тот человек, которым я стал, не имеет ко мне никакого отношения, — холодно ответил Том. — Я не он, и я никогда не повторю его ошибок.

— Тогда как вы связаны? — спросила Джинни, решив, что в момент уязвимости Том сможет проболтаться хоть немного. — Почему я залезаю в его голову во сне?

— А это, малютка Джинни, не твоего ума дело.

Стоило ли надеяться на что-то еще?