Запах леса (гет)

Феликс ушел охотиться и закрыл дверь на всякий случай, чтобы оборотни не проникли в дом. Ночь в лесу была тиха, но сон Марты оказался тревожным.

Ей снилось, что она снова идет по знакомой тропинке — той самой, по которой возвращалась в деревню в последний раз. Вокруг — густой туман, плотный и холодный. Ветви деревьев скребут друг друга, как когти. Она идет, но все кажется не тем: дом, где она жила, сгоревший, с обугленными стенами; улицы пустые, дома без окон и дверей. Издалека доносится плач.

Марта зовет кого-то. Может, родителей, может, соседей. Никто не отвечает. Вдруг в тумане появляется фигура. Высокая, черная, неясная. Словно человек, но с чертами зверя. Он медленно приближается, шаг за шагом. Марта отступает.

— Феликс? — шепчет она.

Фигура замирает. И из ее груди вырывается длинный, жалобный вой.

А потом лес исчезает, и Марта стоит в пустом поле под огромной луной. Ветер гудит, колышет высокую сухую траву. Вдалеке — силуэт Феликса. Он отворачивается, уходит прочь. Марта зовет его. Она бежит, но земля уходит из-под ног. Все дальше, все тише…

Когда она проснулась, подушка была влажной от слез. В углу кровати свернулся клубком Сэм.

Марта долго лежала, глядя на потолок, и думала: а вдруг все это однажды действительно исчезнет — дом, кот, книги, даже Феликс? И она снова останется одна, как в том сне, среди пепла и ветра.

Внезапно скрипнула дверь. Вошел Феликс. Он уже превратился в человека. В этом облике он выглядел одновременно диким и спокойным — как лес перед грозой. Он был высоким, с широкими плечами и сильной, гибкой фигурой, в движениях чувствовалась звериная грация.

Положив пойманного зайца на стол и взглянув на Марту, он сразу нахмурился.

— Ты не спала? — тихо спросил он, подходя ближе.

Марта едва заметно покачала головой. Он сел на кровать.

— Что случилось?

Она долго молчала, подбирая слова. Ее пальцы теребили край одеяла, взгляд скользнул к окну, где рассвет медленно окрашивал небо в блекло-розовые тона.

— Мне приснился сон... — прошептала она наконец. — Очень странный. Грустный. Я была в своей деревне, но там все сгорело... Было пусто, все мертвое. И ты... Ты уходил от меня, и я не могла тебя догнать.

Феликс на миг замер. Потом осторожно положил ладонь ей на руку — теплую, немного шершавую.

— Это был всего лишь сон, — сказал он негромко. — Я не уйду. Никогда.

Она посмотрела на него — в его зеленых глазах не было насмешки.

— Спасибо, — прошептала она. — Мне просто стало страшно.

Феликс улыбнулся уголком губ и осторожно подтянул одеяло повыше к ее плечам.

— Я всегда буду рядом. Не переживай из-за какого-то дурацкого сна.

Он поднялся, подбросил в камин несколько щепок, чтобы стало теплее, и на цыпочках ушел на кухню, оставив Марту наедине с котом. Она снова уснула.

* * *

Проснувшись от мягкого скрипа половиц, Марта сперва подумала, что ей снова все снится. В воздухе витал тонкий аромат жареного хлеба, пряных трав и мяса. Она медленно села, прижимая к себе одеяло, и прислушалась.

На кухне, отделенной от спальни только деревянной перегородкой, тихо звенела посуда. Сквозь полумрак она увидела спину Феликса. Рубашка его была немного мятая, волосы небрежно стянуты в хвост. Он ловко переворачивал на сковородке ломти хлеба, поджаривая их до золотистой корочки.

На столе уже стояла простая еда: немного вареного мяса, нарезанные грибы, пара яблок, кувшин с водой и глиняные чашки с горячим травяным отваром, из которых поднимался пар. Все было просто — но с такой заботой приготовлено, что Марта на мгновение почувствовала, как в груди разливается теплое, неожиданное чувство.

— Доброе утро, — сказал Феликс, не оборачиваясь, но явно заметив, что она проснулась.

— Доброе утро.

Он обернулся, улыбнулся краешком губ.

— Вставай, я приготовил зайца и жареный хлеб. Все очень вкусно.

Марта встала, привела себя в порядок и села за стол. Сэм кружил рядом, потираясь о ее ноги.

— Хорошо выспалась? — Феликс сел рядом, немного склонившись вперед.

— Да, хорошо.

Марта чуть улыбнулась и, взяв кусочек теплого хлеба, тихо сказала:

— Спасибо, Феликс. Это лучшее утро за долгое время.

Феликс улыбнулся.

— А расскажи мне… Как вы живете? Я ведь почти ничего не знаю. Только то, что в книгах, — ее голос стал тише. — А там больше страшилок, чем правды.

— Ну... Мы чувствуем мир иначе: запахи, звуки, даже ритмы леса — все ярче, когда солнце садится. Поэтому и живем мы в тени. Днем обычно спим, прячемся. А вечером выходим — кто охотиться, кто просто гулять.

Марта склонила голову, заинтересованно слушая.

— А на кого вы охотитесь? На зайцев?

Феликс немного помолчал, кусая хлеб и отпивая отвар.

— На зайцев, кабанов, иногда птиц. Лес большой, если знать тропы — прожить можно. Но есть среди нас те, кто забывает, что такое границы. Они... Охотятся на людей. Именно из-за них и появились страшные истории.

— А ты? — спросила она тихо. — Ты никогда не…

Он покачал головой:

— Я дал клятву. Себе и другим. К тому же, — он бросил на нее искоса теплый взгляд, — я не хочу быть чудовищем.

Марта чуть улыбнулась.

— А чем вы развлекаетесь? Ну… Когда не охотитесь?

— О, у нас бывают свои… Сборища, — усмехнулся он. — Иногда ночью собираемся в укромных местах — в пещерах, на полянах. Рассказываем истории, поем, устраиваем забеги. Есть даже игра — догонялки. Очень шумная, особенно если кто-то врезается в дерево.

Марта рассмеялась.

— Оборотни — существа свободные. Мы не любим стены, мы больше чувствуем, чем размышляем. Живем сердцем. Или инстинктом, — Феликс снова улыбнулся.

— Это так странно. Но мне… Не страшно. С тобой не страшно. А есть какое-то название у вашей деревни?

— Сумрачные Тропы.

— Красиво звучит... И, мне кажется, оно подходит. А есть ли какие-то правила, по которым вы живете?

— Ну, мы подчиняемся старым законам: не убивать без нужды, не раскрывать свою суть перед чужаками… Хотя ты — исключение.

Феликс смотрел на Марту тепло. Она совсем не привыкла ощущать себя особенной. Она всегда думала, что она — самая обычная девушка без особых талантов... Но теперь, похоже, все изменилось.

— А стая... Она для тебя как семья, да?

— Да. Мы растем вместе, охотимся, живем бок о бок. Знаем друг о друге все — кто как дышит, когда врет, когда боится. В стае ты не один даже в самой глухой ночи. Если один из нас оступился — другие поддержат. Если кто-то в опасности — все бросают дела. Мы — единое целое, даже когда спорим или злимся. Но знаешь... С тобой я чувствую себя не так, как обычно в стае...

— Может, я потихоньку становлюсь частью твоей стаи? — улыбнулась Марта, откусив кусочек мяса.

— Возможно. Но тебе нужно будет познакомиться с другими, оставить о себе хорошее впечатление. Тогда, думаю, тебя примут в стаю. Давай прогуляемся сейчас, как доедим? Вдруг еще кто-то не спит, и ты познакомишься с кем-нибудь.

— Я не против, можно и прогуляться... Я только немного стесняюсь знакомиться.

— Это нормально. Ты же единственный человек здесь, как-никак.