Япет (джен)

Как самым старшим, Фионе и Япету дозволялось покидать пансион по выходным, чтобы подзаработать и тем самым приобщиться ко взрослому обществу. В город их подвозил добродушный шофёр, доставлявший еженедельно продукты. По дороге он рассказывал истории о своих космических странствиях, но делал это так косноязычно, что едва успевал добраться к сути рассказа раньше, чем его транспорт добирался до поселения.

Когда ребята попрощались с перевозчиком, уже рассвело, и город окрасился в ослепляющий шафрановый цвет. Архитектура здесь была устроена практично и просто: каменные здания, обвитые иссохшими лианами, были расположены так, чтобы сократить время на перемещение между ними. Благодаря красоте кристаллического купола, что возвышался над крышами домов, город в народе назывался драгоценностью планеты. Когда-то давно материал купола был глубокого синего оттенка, но он со временем выцвел на солнце, став полупрозрачным. Несмотря на старость покрова, он способен был экранировать часть излучений, дневное пребывание под ним являлось безвредным, пусть через полчаса незащищённая кожа и покрывалась горячими волдырями.

Внутри песчано-лимонного фасада построек скрывались холодные тёмные помещения со всей необходимой инфраструктурой. Банки, предприятия, места отдыха переплетались между собой в подземную сеть, выходившую на поверхность в качестве точек доступа, делая спрятанный под грандиозным фильтром город лишь верхушкой населённого пункта, от безысходности ушедшего во мрак грунта.

Еженедельно воспитанники пансиона прибывали сюда для выполнения поручений. Ввиду ограниченности ресурсов, далеко не каждому гражданину дозволено было содержать робота, и помощь ребят всегда приветствовалась. Япет зачастую выступал в роли подмастерья механика, а его названая сестра тяготела к ботанической деятельности.

— Здравствуй, Фиона, — доброжелательно встречал её эколог в оранжерее. — Как твоё настроение?

— Всё чудесно, профессор Пандий, — отвечала она учёному. В действительности похожий на панду, по-доброму забавил он толстыми затемнёнными очками на широком лице, небрежной походкой и нерасторопностью крупной фигуры. Общаясь с ним, Фиона не могла сдержать дружелюбной улыбки, которой она освещала всякого, кто был к ней приветлив. — Я хотела бы обсудить с Вами своё будущее.

— У нас много работы, — понимающе указал Пандий на ряды стеллажей и, переваливаясь с ноги на ногу, уходил в глубины теплицы. — Давай же приступим, и ты обо всём расскажешь в процессе.

Девушка принялась настраивать освещение, проверять почву и удалять сорняки, улучшая тем самым рост культурных растений. Фиона не боялась постоянной нагрузки и не питала отвращения к грязи: она воспринимала уход за цветами как манеру общения и ценила эти особенные моменты, когда цветы чувствовали себя хорошо и жизнерадостно ей раскрывались.

— Фиона, подойди, пожалуйста, — иногда профессор звал её, чтобы продемонстрировать опыты. Работа учёного была здесь жива и заманчива: биосфера планеты очаровывала своим разнообразием, ведь, созданная тысячу лет назад человеком, она интенсивно развилась, порождая новые сорта и виды растений.

Дождавшись помощницы, исследователь пролил несколько капель раствора в корни высокого кустарника, и тот завибрировал, встрепенувшись. Свёрнутые в трубочку ветви начали распускаться, ослепляя своей огненной рыжиной, и усики папоротника закружились в воздухе, издавая ритмичное и сладкозвучное посвистывание.

— Достигая зрелости, певучий папоротник начинает цветение, сопровождаемое интересной мелодией, чем-то напоминающей игру на флейте.

Вторя движениям красочного танца, белокрылые бабочки выпорхнули из-под земли и потоком вальсирующих светлячков засеменили к папоротнику. Из водоворота сверкающих звёзд, пленивших растение, возникали и тлели золотистые, лиловые и голубые крапинки света, вызванные прикосновениями лапок нежных красавиц к листьям папоротника.

— Поразительно. Колонисты-основатели не узнали бы мира, в котором мы сегодня живём. Кажется, здешняя природа испытывает процесс эволюции, от нас не зависящий. Флора идеально адаптировалась к условиям планеты.

Девушка невольно хихикнула, когда бабочка села ей на волосы и обратилась цветком.

— Метаморфоза Психеи, — дал ей название профессор. — Несмотря на внешний вид, биологически это существо не имеет ничего общего с насекомыми. По ночам этот цветок отправляется в погоню за солнцем, туда, где случился закат. Так растение и расселяется на больших расстояниях.

— Недавно я наблюдала миграцию целого поля этих созданий.

— О чём ты хотела поведать мне, дитя?

— Когда придёт пора покинуть пансион, я стану Вашей полноценной ассистенткой.

— Уж не творчество ли матери-природы побудило тебя к такому решению?

— Дело не только в этом. Мне интересны истоки биологического прогресса и причины его стремительного ускорения. Естественный отбор — не тот механизм, что способен произвести столь глобальные изменения за тысячелетия.

— Тогда, дорогая ученица, жду тебя на лекциях в Венерианском Университете. В начале образовательного цикла смело поступай на учёбу, — профессор Пандий ласково улыбался глазами. — В следующем семестре наша кафедра презентует результаты проведённых на планете исследований.

Шум моторов, доносившийся снаружи теплицы, нарастал, заглушая приятную беседу. Учёный вручил девушке деньги за полный рабочий день в оранжерее и сопроводил её к выходу.

— Отыщи теперь своего брата, и пораньше возвращайтесь домой. В городе сегодня тревожно.

И правда, подземное поселение было переполнено чужеземцами. В большинстве своём представленные солдатами, странники пополняли припасы, изучали особенности местной культуры и просто оживлённо общались.

Проталкиваясь между ними, Фиона с надежной посмотрела на андроида, одиноко созерцавшего толпу. Робот поприветствовал её и предложил свои услуги навигатора.

— Здравствуй, Наблюдатель! — произнесла девушка громко и чётко, — Пожалуйста, определи местоположение Япета.

— Произвожу обработку сигналов. Ответ: ошибка! Информационное поле планеты перегружено. Выполняется перерасчёт цели. Товарищ Фиона, простите меня, я сегодня нестабилен.

— Какая древность! — изумлялся подошедший рядовой. — Такими интерфейсами ещё кто-нибудь пользуется?

— Между прочим, не во всех вопросах можно положиться на ауротрансмиттер, — сообщил ему робот, после чего переключился на последний запрос: — Товарищ Фиона, на Ваше персональное устройство была ретранслирована локация Вашего брата. Удачных поисков.

Девушка намеревалась удалиться, но была остановлена солдатом, потерявшим дар речи из-за её вида.

— Ты совсем какая-то кроха. Недоедаешь?

— Глупец. Это подросток, — вмешался старший товарищ-военный. — Девочка, где твои… отец с матерью?

— Они далеко отсюда. Я живу в пансионе с братьями и сёстрами.

— Мне очень жаль, — офицер сочувственно поклонился. — Дети должны находиться под опекой родителей.

— Не волнуйся, малышка, мы защитим тебя и твоих друзей, — рядовой принял несшибаемо-крепкую позу. — Звёздная Кавалерия гарантирует вам безопасность!

— Для меня большая честь — встретить защитников воочию, — она поклонилась в ответ. — Пожалуйста, наслаждайтесь гостеприимностью нашей планеты.

— Паренёк, который донимал тут всех своими просьбами взять его на борт — это твой брат? Точка, указанная на твоей виртуальной карте, — это взлётная площадка, находящаяся за пределами города. Должно быть, он выудил у кого-нибудь из наших информацию о расположении прибывших космолётов и отправился на них поглядеть. Давай мы отведём тебя к нему.

— Рискну предположить, что его планы намного масштабнее, нежели простая экскурсия… — с досадой выдохнула девушка и последовала за старшими товарищами по длинному тоннелю. По дороге к выходу она выполнила несколько попыток связаться с Япетом, но тот, как назло, не отвечал.

В самом конце проделанного пути рядовой передал Фионе свой визор из обсидианового стекла и остался ожидать в темноте. Наконец дверь отворилась, и Фионе открылся впечатляющий вид: на низкой орбите завис исполинских размеров лайнер, отбрасывавший широкую тень на поверхность планеты. К нему устремились потоки металлических пташек, которые при приближении оказались кавалерийскими пегасами. Рассекая небо стройными рядами, своим числом они поражали воображение: настолько могучей была звёздная армия.

Неподалёку от выхода из подземного города на залитой солнцем площадке стоял целый и невредимый Япет. Под надзором старшины он внимательно изучал устройство механического скакуна.

— Какой интересный аппарат! — восторгался он, проводя ладонью по прочной обивке. — Раньше я видел его только в разобранном состоянии.

— Вот ты где! — вторглась Фиона. — Я уже думала, ты улетел.

— Ты застала меня в процессе подготовки, — он обернулся на солдат, которые были заняты обсуждением помех в ноосфере. — Садись.

Юноша потянул сестру за руку, но та одёрнулась в сторону.

— Ты чего? Не у них же на глазах!

— Что же, тогда оставайся, — пожал он плечами и занял рулевую позицию на спине пегаса.

— Ну уж нет! — Фиона не придумала ничего лучше, чем присоединиться к брату и проконтролировать его полёт.

— Эй! Молодёжь! — окликнул их офицер, но Япет уже завёл двигатель.

Стальной мустанг вдруг зашумел и погнал в сторону поля, волоча днище по грунту. Издаваемый скрежет был неприятен, и юный водитель использовал ближайшую возвышенность в качестве трамплина. Оказавшись в воздухе, летательное средство продолжило заданную траекторию, постепенно наращивая скорость и высоту.

— Ты что, уже научился им управлять? — кричала девушка, чтобы через шум ветра её возможно было услышать.

— Пока старшина объяснял мне строение машины, я входил с ней в резонанс! — рассказывал ей юноша. — Подключись к узлу восприятия, чтобы мы могли говорить!

Механизм, словно живой, дышал пламенной страстью к движению. Он послушно отдался в руки наездника, исполняя всё, что приказала бы его воля. В корпус машины был встроен ауромедиатор, представлявший собой универсальный интерфейс для эксплуатации электроники — управление через силу мысли.

Впервые контактируя с источником псионических волн, Япет ничуть не боялся этого опыта, напротив, его поразило ощущение свободы, внутренней и внешней, от необходимости шагать по земле, от нужды говорить и быть услышанным, от недопонимания и от конфликта — всё это было далёким туманом прошлого, рассеявшимся при взлёте в небеса.

Благодаря особенностям ауротрансмиттера Фиона и Япет были вольны общаться не словами, но с помощью осознания: информация, которой они желали друг с другом поделиться, не искажалась и не теряла полноты из-за ограниченности средств выражения и восприятия. Функционал данного устройства позволял обмениваться планами, знаниями и командами со скоростью человеческого разума.

— Нас догонят! — подумала Фиона, и её брат сразу же понял, с какой стороны подступала опасность: несколько военных пегасов помчались вдогонку за украденным судном. — Скройся в лесу, там они нас не найдут!

Движение сознания Япета направило его космолёт в сторону бронзовых джунглей. Днём деревья здесь медленно таяли, и ночью они вырастали заново, образуя хаотичные спутанные заросли, в которых легко было затеряться. Фиона обладала врождённым природным чутьём и координировала траекторию мустанга так, чтобы он петлял между стволами и ветвями, не теряя скорости.

Кроны тропических деревьев полностью закрывали небо, не давая пробиться к земле даже крохотным лучам яркого солнца. Так, в бесчисленных корнях на влажной почве произрастала хрупкая флора, быстро сгоравшая на свету. В благодарность предоставленной тьме она самостоятельно флуоресцировала, озаряя глухие пещеры соцветиями искр.

Встревоженные потоками ветра, вызванными проносившимися мимо пилотами, крохотные жучки заводили свою многогласую трель, жужжа крылышками и прыгая по красным лианам. Фиона слышала о них: это семена лазающих пальм искали место для приятного сна.

За одним из бесчисленных поворотов показалось алое озеро. Оно неспешно бурлило, пока на его поверхности прыгали багряные шарики. Пузыри со спорами балансировали по вертикали и, касаясь воды, каждый раз понемногу увеличивались в размерах. Когда Япет протаранил один из таких, шар лопнул, заполонив пещеру мерцающей пылью, и обивка мустанга покрылась гранатовым мхом. Из этого материала создавали прекрасные органические украшения, содержавшие в своих гранях обилие жизненной энергии, и в случае нужды ими можно было даже подкрепиться, избавившись от чувства голода на протяжённое время.

Используя преимущества леса, ребята оторвались от преследователей. Они решили двигаться за течением реки и не прогадали: водоём вывел их из тёмных зарослей. Пегас спустился пониже, чтобы Фиона могла улыбнуться своему отражению в коралловых волнах, после чего взмыл вверх по склону горы, замаячил между холмами и одинокими валунами, повстречался с хором музыкальных лилий (их толстые листья неторопливо ссыхались на свету, наигрывая разные ноты), и, наконец, достиг облаков.

Безмятежность просторного неба нарушалась грандиозной строгостью парившего вдалеке военного лайнера. Девушка грустно посмотрела вперёд, оглядела багряные леса и соломенные равнины, растянувшиеся у подножия позолоченных скал. Всё, что она видела, могло в миг исчезнуть по немилости расширявшегося солнца или в ходе войны, и прибытие звёздного флота ознаменовало перемены в её с братом беззаботном мире.

— Я не понимаю, зачем тебе это нужно, — признавалась она. — Мы многим обязаны Европе Галилеевне и не можем оставить её вот так с младшими братьями и сёстрами.

Юноша устремлённо глядел в небеса, различая в них не источник страха, но кладезь возможностей. В сознании друга Фиона нашла воспоминание о холодной планете в свете трёх солнц: её вечные льды тоски и печали едва заметно серебрились в глубине его глаз, и девушка наконец узнала его настоящего.

— Все эти годы ты был чужеземцем…

— Возможно, я никогда не рассматривал Янтарную планету как свой дом, — Япет неловко улыбнулся. — Это не оправдание, что позволит мне оставить семью позади… Для таких вещей нет оправданий. Но в отличие от тебя, я не святоша, и мне оправдания не нужны. Отправиться в космос со мной или дожидаться взрыва солнца здесь в окружении младших ребят — решать тебе. Хорошенько подумай, пока мы летим в сторону пансиона.

Податься на сомнительную авантюру и пожертвовать ради этого своими мечтами и планами, своим долгом перед воспитателем — нечто, на что может пойти отчаянный и импульсивный человек. Слишком многое удерживало Фиону на планете, но не могла она оставить брата скитаться меж звёзд в одиночестве, в этом жестоком и пустом мире, также как не могла отговорить его или вовсе заставить отказаться от намеченной цели.

Светило достигло зенита, когда Япет погрузил свой багаж в хранилище пегаса и ждал сестру во дворе пансиона. Время замерло, и юноше было непросто сохранить серьёзное выражение лица. В его жилах плескалась горячая кровь, а колени напряжённо потрясывались в преддверии путешествия к неизвестности.

В дверях показалась Европа Галилеевна. В скромном платье, расшитом красными и синими цветочными узорами, она предстала в виде тоскливо-печальном, пряча заплаканный взгляд за стеклом фильтрующей маски. Собираясь с духом, воспитательница намерилась обратиться к мальчику, но тот робко отвернулся, не нарушая молчания. Малыши выглядывали в окна, наблюдая, как старший товарищ покидал родной дом.

Когда Фиона вышла без личных вещей, молодой человек окинул её разочарованным взглядом.

— Я всё понял, — сказал он, взбираясь на скакуна. — Могла бы не тянуть с ответом.

— Стой! — девушка подбежала к брату и обняла его так крепко, как могли это сделать её нежные руки. — Прошу, береги себя.

Япету хотелось остаться и насладиться лаской сестры, но обида не позволяла ему надолго задержаться. Он отринул Фиону и приготовился ко взлёту.

— Прощай… — произнесла она и не была услышана за гулом мотора. Пегас заревел и в следующий момент отсвечивал совсем высоко маленькой чёрной точкой. Фиона следила за перемещением брата, пока тот не иссяк в ослепительном солнечном диске.

— Прощайте, — прошептал Япет, оглядываясь на крохотный пансион. Земля удалялась от него, передавая эстафету судьбы звёздам и космосу.

Пегас изменил свою топологию, готовясь к безвоздушной среде: теперь он больше походил на галактический транспорт. Вокруг пилота организовалась конструкция из крепких и лёгких материалов, позволявшая свободно дышать внутри кабины.

У Фионы возникло неприятное чувство. Ей вдруг показалось, как по всему небосклону заметались глянцевые тонкие линии, преодолевавшие тысячи километров за доли секунды. Плотность их потока становилось всё больше, они казались всё ярче и ближе, вызывая головокружение и тошноту, заставляя инстинктивно прижаться к опоре.

Девушка припала к почве, как бы моля её о прекращении невыносимой мигрени. Ей было непросто дышать или двигаться, всё вокруг заполонили частицы, таранившие насквозь материю и оставлявшие за собой хвост из натянутых нитей.

Когда рассеялась дымка бессознательности, Япет обнаружил себя вновь во власти гравитации. Пегас бесчувственно пикировал вниз, намереваясь пробить своим носом поверхность планеты. За несколько последних мгновений юноша успел только вскричать.

Фиона плохо запомнила дальнейшие события этого злосчастного дня. Она бежала, валилась на землю, её сбивало с ног вибрациями литосферы, сотрясавшейся ударами тысячи космолётов, обесточенных все в одночасье. Сильнейшей была взрывная волна, вызванная крушением военного лайнера. Он снижал высоту каким-то неестественным образом, пока в конце концов не приземлился с чудовищным грохотом.

Девушка оторопела на краю кратера, оставшегося на месте падения её брата, и не заметила, как очередной пегас взорвался позади неё, отбросив Фиону вниз и в дребезги разбив её маску.

— Я не хочу возвращаться.

Очнувшись, Япет долго не мог сосредоточиться. Пока его взор был окутан чередой невнятных образов, а тело отходило от болевого шока, он болтался вверх тормашками, сдавленный обломками космолёта.

В нескольких метрах от него без сознания лежала сестра. Её беззащитная голова, повёрнутая набок, вызвала у юноши спазмы в области сердца. Весь бледный от потерянной крови, он потянулся рукой, вкладывая в жест остатки псионической связи, прикрывая сестру сломанным крылом пегаса, доводя его сустав до предела возможного изгиба. Образовавшейся тени хватало теперь на некоторое время. Неизвестно было, как долго она уже провела под солнечными лучами.

Однако золотая поступь звезды неумолимо сужала безопасную область, подталкивая границу света и тени всё ближе к Фионе. Точка зенита уже была пройдена, и закат мог стать кончиной для неё и для Япета.

Юноше пришлось изловчиться, чтобы извлечь свои ноги из клешней металлолома. Свалившись на землю, он был не способен подняться. Чтобы уберечь сестру, приходилось ползти, играя наперегонки со звездой, и судьёй этой гонки было само время. Чем ближе Япет подбирался к Фионе, тем ниже к горизонту склонялся лик Гелиоса[1].

Конечности не слушались брата, и он впивался измождёнными пальцами в грунт, подтягиваясь вперёд. Длительное противостояние осложнялось намерениями мозга впасть в беспамятство, но боль, сопровождавшая сокращение мышц, взывала к ясности восприятия.

Едва ли золотая вуаль успела объять девушку, Япет накрыл её своим телом и принял удар пагубной стихии на свою спину.

Наконец наступила ночь. Возле ребят прыгали травянистые лягушки — луковицы кувшинок, перемещавшиеся от водоёма к водоёму; поющие лилии росли в тишине, вслушиваясь в окружившую их мириаду звуков; по небу скользила птица Мира — светлый посланник Астеропы I.

Жизнь возвращалась на круги своя.

[1] Звезда из скопления Яслей, вокруг которого обращалась Янтарная планета.