Корпорация Странных Существ 2.0 (гет)

Картер-Сити не спал. Он никогда не спал. Дождь барабанил по крышам, сливаясь с гулом далеких сирен и шипением неоновых вывесок. В тесной квартире на шестом этаже старого жилого блока Майк открыл глаза. Точнее, не совсем Майк. Его разум, все еще цепляющийся за имя, которое он считал своим, боролся с телом, которое ему не принадлежало.

Он лежал на продавленном диване, укрытый тонким одеялом, пропахшим табаком и сыростью. Холод пробирался под кожу, заставляя его дрожать. Грудь сдавило, словно кто-то невидимый сжимал его ребра. Майк попытался вдохнуть глубже, но воздух был густым, липким, как в заброшенной лаборатории, где он когда-то... Когда? Обрывок воспоминания — запах хлорки, гул машин, чей-то крик — мелькнул и исчез, как тень в переулке.

Он медленно сел, чувствуя, как чужие мышцы протестуют. Руки, лежавшие на коленях, были не его — слишком жилистые, с мозолями на костяшках и тонкими шрамами, которых он не помнил. Майк провел пальцами по шее, и его сердце замерло. Шрам. Тонкий, извилистый, словно след от раскаленного провода. Он был теплым, почти живым, и на мгновение Майку показалось, что он пульсирует в такт его дыханию.

— Кто ты? — прошептал он, но голос, сорвавшийся с губ, был хриплым, низким, чужим. Голос Тайлера.

Квартира молчала, но тишина была тяжелой, как взгляд невидимого наблюдателя. Тусклая лампа над столом мигала, отбрасывая дрожащие тени на серые стены. На столе — россыпь пустых кофейных стаканчиков, пара смятых пачек сигарет и старая фотография: мужчина и женщина, улыбающиеся на фоне закатного неба. Майк не знал их, но что-то в их лицах — может, тепло в глазах женщины — заставило его горло сжаться.

Он встал, пошатнувшись, и подошел к окну. Капли дождя стекали по стеклу, искажая красный неон вывески напротив: "Клуб Полночь". Буквы то загорались, то гасли, словно подмигивая. За окном Картер-Сити дышал своей мрачной жизнью: далекие вспышки полицейских дронов, силуэты прохожих под зонтами, запах мокрого асфальта, который, казалось, проникал даже сюда.

— Майк, — пробормотал он, словно проверяя, существует ли еще это имя. Но в ответ из глубины сознания донесся шепот, холодный и хриплый, как ветер в заброшенной шахте:

Ты не Майк. Ты никто.

Он вздрогнул, обернувшись, но в квартире никого не было. Только тени, шевелящиеся в углах, и скрип половиц под ногами. Майк сжал кулаки, пытаясь заглушить панику. Он не знал, как оказался в этом теле, в этом месте. Последнее, что он помнил ясно, — лицо Кейт, ее рыжие волосы, ее голос, умоляющий его бежать. И Роман, его глаза, горящие серым пламенем, и слова, которые жгли, как кислота: Мы связаны. Навсегда.

— Черт возьми, — выдохнул он, прижимая ладони к вискам. Голова пульсировала, словно кто-то бил молотком изнутри. Воспоминания Тайлера — отрывочные, как старые пленки, — всплывали непрошеными: запах пороха, крики в переулке, холод металла пистолета в руке. Майк не хотел их. Он хотел свои воспоминания, свои страхи, свою жизнь. Но они ускользали, растворяясь в чужой крови, текущей в его венах.

Он подошел к металлическому столу, где лежал полицейский жетон. "Тайлер Рейн, детектив", — гласила надпись. Майк провел пальцем по гравировке, чувствуя, как металл холодит кожу. Рядом — кобура с пистолетом, стандартным "Волком-7", с нейронным чипом для синхронизации с имплантами. Майк не знал, есть ли у Тайлера импланты, но мысль о том, что в этом теле могут быть вживлены машины, заставила его передернуться.

— Я разберусь, — сказал он, обращаясь к пустоте.

— Я найду ответы.

Но пустота не ответила. Только дождь за окном усилился, и неоновая вывеска мигнула, на секунду погрузив комнату в темноту. В этой темноте Майк почувствовал, как шрам на шее снова запульсировал, и на мгновение ему показалось, что он слышит шаги. Не здесь, не в квартире, а где-то в глубине своего разума.

Он не знал, что это было начало. Начало пути, который приведет его к тайнам Картер-Сити, к корпорациям, играющим с реальностью, к существам, рожденным из кошмаров, и к правде о том, кем он стал.

Майк стоял посреди квартиры, сжимая в руке жетон Тайлера, холодный и тяжелый, как кусок чужой судьбы. Его взгляд скользнул по комнате, задержавшись на мигающей вывеске за окном. Дождь не унимался, и Картер-Сити казался живым зверем, чье дыхание — влажный асфальт и электрический гул — проникало даже сюда. Он чувствовал себя пойманным в ловушку, но не знал, кто ее поставил.

Его ноги, повинуясь какому-то инстинкту, понесли его к двери ванной. Половицы скрипели, словно жалуясь на каждый шаг. Дверь, покосившаяся и облупленная, открылась с протяжным стоном, выпуская запах сырости и ржавчины. Майк замер на пороге, глядя на тусклый свет лампочки, свисающей на голом проводе. Она мигала, как умирающая звезда, отбрасывая неровные тени на пожелтевшую плитку.

Он шагнул внутрь, и холод пола обжег босые ступни. Раковина, покрытая пятнами ржавчины, казалась алтарем какого-то забытого культа. Кран подтекал, роняя капли, которые падали с глухим "плюх", нарушая тишину. Майк поднял взгляд к зеркалу, и его дыхание сбилось.

Там, в потемневшем стекле, стояло не его лицо. Глаза Тайлера — серые, с красными прожилками от бессонницы — смотрели на него с усталой злостью. Щеки впалые, щетина — как следы пепла на коже. Волосы, темные и растрепанные, падали на лоб, скрывая проблески седины. Это было лицо человека, которого Картер-Сити перемолол и выплюнул. Майк поднял руку, и отражение послушно повторило жест, но движение казалось чужим, механическим, как у марионетки.

— Это не я, — прошептал он, и голос Тайлера, хриплый и низкий, резанул слух.

Его пальцы скользнули к шее, где шрам — тонкий, извилистый, словно вырезанный с хирургической точностью — вдруг стал теплым. Он надавил на него, и боль, острая, как укол нейроиглы, пронзила его до костей. Майк зашипел, отступив назад, но зеркало не отпускало.

На мгновение отражение дрогнуло. Глаза Тайлера потемнели, и в них мелькнула тень — неясная фигура, стоящая за его плечом. Майк резко обернулся, но ванная была пуста. Только капля из крана упала с очередным "плюх", и лампочка мигнула, погрузив комнату в полумрак. Он снова посмотрел в зеркало, и тень исчезла, но ощущение, что за ним наблюдают, осталось.

— Кто ты? — спросил он, обращаясь к отражению. Но вместо ответа в голове зазвучал шепот, холодный и хриплый, как скрежет металла:

Ты потерян. Ты никто.

Майк сжал кулаки, пытаясь заглушить панику. Он закрыл глаза, надеясь, что это всего лишь усталость, но вместо темноты перед ним всплыли образы — фрагменты, как разбитое стекло. Лицо Кейт, ее рыжие волосы, залитые кроваво-красным светом. Глаза Романа, горящие серым пламенем, и его голос: Мы связаны. Лаборатория, запах хлорки, крик, который мог быть его собственным. И что-то еще — тварь, чьи когти блестели, как ртуть, и чьи глаза были пустыми, как бездна.

Он открыл глаза, и зеркало снова показало лицо Тайлера. Но теперь Майк заметил детали, которых раньше не видел: тонкий шрам над бровью, едва заметный след ожога на скуле. Это было лицо бойца, человека, который видел слишком много. И где-то в глубине этих глаз, за усталостью и цинизмом, Майк почувствовал отголосок себя — упрямого, напуганного, но не сломленного.

— Я найду тебя, — сказал он, не зная, обращается ли к Кейт, Роману или самому себе.

— Я разберусь.

Шрам на шее снова запульсировал, и на этот раз боль была почти живой, как будто кто-то невидимый сжал его горло. Майк отступил от зеркала, чувствуя, как стены ванной сжимаются вокруг него. За окном неоновая вывеска "Клуб Полночь" мигнула, и в ее красном свете плитка на мгновение окрасилась кровью.

Он не знал, что это был лишь первый шаг. Шаг в лабиринт, где зеркала лгут, а прошлое — это не воспоминания, а оружие, готовое разорвать его на части.

Майк отступил от зеркала в ванной, чувствуя, как шрам на шее все еще отзывается слабой болью, будто кто-то невидимый провел по коже раскаленной иглой. Его сердце колотилось, а в голове эхом звучал холодный шепот: Ты никто. Он сжал кулаки, пытаясь заглушить панику, и вернулся в гостиную, где тусклый свет лампы над столом мигал, как предсмертный пульс. Картер-Сити за окном не умолкал: вой сирен, далекий гул дронов, стук дождя по стеклу — все сливалось в мрачный ритм, от которого не было спасения.

Он остановился у металлического стола, где среди пустых кофейных стаканчиков и смятых пачек сигарет лежал жетон Тайлера. "Тайлер Рейн, детектив", — гласила надпись, выгравированная на потускневшем металле. Майк провел пальцем по буквам, чувствуя, как холод проникает в кожу. Рядом, в потрепанной кожаной кобуре, покоился "Волк-7" — пистолет с гладкой рукоятью и встроенным нейронным чипом, мигающим крохотным синим огоньком. Майк не знал, как пользоваться этим оружием, но что-то в его тяжести, в холоде металла, казалось знакомым. Словно Тайлер, чья кровь текла в его венах, шептал ему: Ты справишься.

Внезапно тишину разорвал резкий звон. Майк вздрогнул, чуть не уронив жетон. На столе ожил старый телефон, его треснувший экран вспыхнул зеленоватым светом, высвечивая имя: "Лора Кейн". Вибрация отдавалась в металлической поверхности, как барабанная дробь, и каждый звук бил по нервам. Майк замер, глядя на телефон, словно тот мог взорваться. Его рука дрогнула, но он заставил себя взять аппарат. Пальцы, слишком грубые, слишком чужие, сжали пластик, и он поднес телефон к уху.

— Рейн, — хрипло выдавил он, надеясь, что голос Тайлера звучит достаточно уверенно.

— Тайлер, ты там жив вообще? — Голос на другом конце был женским, усталым, с легкой хрипотцой, как будто его обладательница выкурила пачку сигарет за ночь.

— У нас дело. Промзона, склад на углу 17-й и Ржавой. Сообщение о пропаже, но что-то там нечисто. Выдвигайся, пока не начался очередной бардак.

Майк молчал, пытаясь осмыслить слова. Промзона. Склад. Пропажа. Это было дело Тайлера, его работа, его жизнь. Но Майк не знал, как быть детективом. Он знал, как убегать от монстров, как прятаться от корпораций, как выживать в кошмарах, но не как разбирать бумаги или допрашивать свидетелей. И все же что-то внутри — может, инстинкт Тайлера, может, его собственное упрямство — заставило его кивнуть, хотя Лора этого не видела.

— Понял, — сказал он, и его голос прозвучал тверже, чем он ожидал.

— Буду через полчаса.

— Не опаздывай, Рейн. И возьми с собой Ростову, она уже на месте. — Лора хмыкнула, и в ее тоне мелькнула тень иронии.

— И, Тайлер, постарайся не выглядеть, будто тебя переехал грузовик.

Связь оборвалась, и телефон снова погрузился в тишину. Майк положил его на стол, чувствуя, как ладони вспотели. Ростова? Имя было незнакомым, но оно вызвало легкое покалывание в шраме, словно его тело знало больше, чем разум. Он взглянул на кобуру с "Волком-7" и, повинуясь импульсу, взял ее. Пистолет был тяжелым, но лежал в руке так, будто был создан для нее. Майк не знал, пугало это его или успокаивало.

Он подошел к доске на стене, где вырезки из газет и фотографии были пришпилены в хаотичном порядке. Заголовки кричали о пропажах, нападениях, "аномалиях в промзоне".

На одной из фотографий — размытый силуэт, похожий на человека, но с чем-то неестественным в движениях. Майк почувствовал, как по спине пробежал холод. Это было не просто дело. Это было что-то, связанное с его прошлым, с Кейт, с Романом, с тварями, которые преследовали его в кошмарах.

За окном неоновая вывеска "Клуб Полночь" мигнула, и красный свет окрасил комнату кровавым оттенком. Дождь усилился, и каждая капля, ударяясь о стекло, звучала как предупреждение. Майк надел пиджак Тайлера — черный, потрепанный, с запахом табака и асфальта — и сунул пистолет в кобуру. Он не знал, готов ли, но выбора не было. Картер-Сити звал, и его голос был неумолим.

Шрам на шее снова запульсировал, и на этот раз Майк услышал шепот, почти различимый: Ты идешь туда, где все началось. Он стиснул зубы, открыл дверь и шагнул в коридор, где запах сырости и гудение старых проводов встретили его, как старые враги.

Майк шагал по мокрым улицам Картер-Сити, где дождь смешивался с запахом ржавчины и выхлопов. Неон заливал тротуары красным и синим, отражаясь в лужах, как разбитые мечты. Пиджак Тайлера, тяжелый от сырости, лип к плечам, а "Волк-7" в кобуре оттягивал пояс, напоминая о чужой жизни, которую он теперь нес. Шрам на шее пульсировал, словно отсчитывал шаги до полицейского участка. Город дышал ему в затылок — сирены, шорохи в переулках, далекий смех из подпольных баров. Майк не знал, куда идет, но тело Тайлера знало дорогу, ведя его через лабиринт улиц к старому зданию с мигающей вывеской "Участок 17".

Внутри участок встретил его запахом застарелого кофе, сигарет и сырого линолеума. Тусклые флуоресцентные лампы гудели, отбрасывая желтоватый свет на потертые стены, увешанные объявлениями и выцветшими плакатами "Разыскивается". Стойка дежурного была завалена папками, а за ней скучал офицер, лениво листая планшет с голографическим интерфейсом. Шум голосов — обрывки разговоров, треск раций, скрип стульев — создавал хаотичную симфонию, в которой Майк чувствовал себя чужаком. Он сжал жетон Тайлера в кармане, надеясь, что никто не заметит его неловкости.

— Рейн! — резкий женский голос прорезал шум, как нож. Майк обернулся и увидел ее — Еву Ростову, свою новую напарницу. Она стояла у кофейного автомата, скрестив руки, с кружкой в одной и проницательным взглядом, который, казалось, видел его насквозь. Еве было около двадцати пяти, но ее уверенность делала ее старше. Темные волосы, собранные в тугой пучок, подчеркивали острые скулы и холодные зеленые глаза, в которых читались ум и скептицизм. Ее костюм — черный пиджак, белая рубашка, брюки с идеальными стрелками — был строгим, но с легким намеком на стиль: тонкий браслет с нейронным чипом на запястье, едва заметный шрам над бровью, выдающий, что она не новичок в драках. Ева двигалась с кошачьей грацией, но каждый ее жест был точным, как выстрел.

— Ты опоздал, — сказала она, прищурившись. Ее голос был низким, с легкой хрипотцой, но без злобы — только констатация факта.

— Выглядишь, будто тебя вытащили из канавы. Что с тобой?

Майк открыл рот, но слова застряли. Он не знал, как быть Тайлером, как говорить с этой женщиной, чья энергия заполняла пространство. Его разум кричал: Я не он!, но шрам на шее снова запульсировал, и голос Тайлера, хриплый и усталый, вырвался сам собой:

— Долгая ночь. Что за дело?

Ева хмыкнула, отставила кружку и кивком указала на дверь кабинета в конце коридора.

— Промзона, склад на 17-й. Официально — пропажа рабочего, но там что-то странное. Охрана говорит, видели "аномалию". — Она выделила последнее слово, словно проверяя его реакцию.

— Лора уже скинула отчет, но я хочу сама посмотреть. Ты идешь или мне тащить тебя за шкирку?

Майк почувствовал, как его щеки горят. Ева была не просто напарницей — она была вызовом, человеком, который не потерпит слабости. Он кивнул, стараясь выглядеть уверенно, и последовал за ней. Ее шаги гулко отдавались в коридоре, а браслет на запястье мигал синим, синхронизируясь с невидимыми системами. Майк заметил, что у нее тоже есть кобура — не "Волк-7", а что-то компактное, с гравировкой, похожей на нейронный подавитель. Оружие для тех, кто предпочитает отключать врага, а не убивать.

Кабинет, куда они вошли, был тесным и загроможденным. Стол завален планшетами, бумажными папками и пустыми стаканчиками. На стене — экран с картой промзоны, где красная точка мигала на углу 17-й и Ржавой. Ева включила голографический интерфейс, и в воздухе развернулся отчет: фотографии склада, размытые кадры с камер, показывающие тень, похожую на человека, но с неестественно длинными конечностями. Майк почувствовал, как холод пробежал по спине. Это было слишком знакомо — твари из его кошмаров, те, что преследовали его в лабораториях.

— Что думаешь? — Ева повернулась к нему, ее взгляд буравил, как лазер.

— И не ври, Рейн. Ты всегда что-то чуешь, даже если молчишь.

Майк сглотнул, пытаясь собрать мысли. Он не знал, что Тайлер "чуял", но его собственные инстинкты кричали об опасности. Он указал на размытую тень на кадре.

— Это не человек, — сказал он, и его голос дрогнул.

— Или уже не человек.

Ева прищурилась, но вместо насмешки в ее глазах мелькнуло что-то похожее на интерес.

— Интересно, — протянула она, скрестив руки.

— Тогда поехали, детектив. И держи свой "Волк" наготове. Если это то, о чем я думаю, нам понадобится больше, чем кофе.

Она вышла из кабинета, и Майк последовал за ней, чувствуя, как участок сжимается вокруг него. Запах кофе и сигарет, гул ламп, шорох раций — все это было чужим, но реальным, в отличие от его ускользающих худоносный разум. Ева Ростова была загадкой, но ее присутствие было якорем, удерживающим его от падения в пропасть. За окном

Картер-Сити дышал своей мрачной жизнью: дождь, неон, тени в переулках. Майк сжал рукоять пистолета, ощущая его холод, и шагнул вслед за Евой к машине. Шрам на шее запульсировал, и шепот в голове, едва слышный, произнес: Она видит больше, чем ты думаешь.

Дождь хлестал по крыше полицейского участка Картер-Сити, превращая вывеску "Участок 17" в мигающий призрак, то вспыхивающий, то тонущий в темноте. Внутри пахло застарелым кофе, сигаретным дымом и сыростью, пропитавшей потертый линолеум. Тусклые лампы гудели, отбрасывая желтый свет на стены, увешанные выцветшими плакатами и объявлениями о пропавших без вести. Майк, все еще неуверенно ощущая себя в теле Тайлера, стоял в тесном кабинете, где воздух был густым от напряжения и запаха старых бумаг. Его пиджак, влажный от дождя, лип к плечам, а "Волк-7" в кобуре оттягивал пояс, напоминая о роли, которую он должен сыграть. Шрам на шее слегка пульсировал, как будто чувствовал, что город готовит новый удар.

Ева Ростова, его новая напарница, склонилась над столом, заваленным планшетами, папками и пустыми стаканчиками из-под кофе. Ее темные волосы, стянутые в тугой пучок, блестели под светом лампы, а зеленые глаза, острые и внимательные, скользили по голографическому отчету, парящему над столом. Ева была моложе Тайлера — лет двадцать пять, но ее уверенность и скептический взгляд делали ее старше. Черный пиджак, белая рубашка и брюки с идеальными стрелками подчеркивали ее строгий стиль, но тонкий браслет с нейронным чипом и шрам над бровью намекали на опыт, выкованный не в кабинетах. В кобуре у нее был не стандартный "Волк", а компактный нейронный подавитель — оружие, способное вырубить импланты врага за секунду. Она двигалась с точностью хирурга, и каждый ее взгляд был как укол, проверяющий Майка на прочность.

— Промзона, склад на углу 17-й и Ржавой, — начала Ева, ее голос был деловым, но с легкой хрипотцой, выдающей бессонную ночь.

— Официально: рабочий не вышел на смену. Неофициально: охрана видела "нечто" на камерах. Звучит как очередной бред, но Лора настаивает, чтобы мы проверили.

Майк кивнул, стараясь выглядеть так, будто понимает, о чем речь. Его разум был лабиринтом из обрывков — лицо Кейт, голос Романа, твари с ртутными когтями, — но он заставил себя сосредоточиться. Голографический экран перед Евой показывал фотографии: ржавый склад, окруженный заборами с колючей проволокой, размытые кадры с камер, где тень, похожая на человека, двигалась с неестественной скоростью. На одной из фотографий Майк заметил следы — не обуви, а чего-то когтистого, вдавленного в бетон. Его сердце сжалось. Это было не просто дело. Это было эхо его кошмаров, тех, что преследовали его в лабораториях TLNTS.

— Рутина? — спросил он, надеясь, что голос Тайлера звучит достаточно цинично.

Ева хмыкнула, не отрываясь от экрана.

— В Картер-Сити рутина — это когда никто не умирает. — Она ткнула пальцем в голограмму, увеличивая кадр с тенью.

— Это не наркоман и не грабитель. Смотри на движения. Слишком плавные, слишком... неправильные.

Майк почувствовал, как шрам на шее запульсировал сильнее, а в голове мелькнул шепот: Ты знаешь, что это. Он сжал кулак, заглушая панику, и склонился над столом, разглядывая отчет. Бумажные папки, лежавшие рядом, были испещрены пометками Тайлера — аккуратный почерк, красные чернила, слова вроде "аномалия", "TLNTS", "протокол 4". Майк не знал, что это значит, но тело Тайлера, его мышцы, его инстинкты, казалось, знали. Его рука сама потянулась к одной из папок, открыв страницу с вырезкой: "Загадочные исчезновения в промзоне. Корпорации молчат".

Ева заметила его движение и прищурилась.

— Что ты там копаешь, Рейн? — Ее тон был профессиональным, но в нем сквозило любопытство.

— У тебя опять свои теории?

Майк замер, не зная, что ответить. Тайлер, судя по всему, был человеком, который всегда что-то "копал". Он кашлянул, пытаясь выиграть время.

— Просто... чую, что это не просто пропажа, — сказал он, и его голос дрогнул, выдавая неуверенность.

Ева посмотрела на него долгим взглядом, и Майк почувствовал, как ее глаза будто сканируют его душу. Она была наблюдательной, слишком наблюдательной, и он боялся, что она заметит, что он — не Тайлер. Но вместо вопроса она кивнула.

— Тогда шевелись. Машина ждет. — Она выключила голограмму, схватила свой подавитель и направилась к выходу.

— И, Рейн, если это опять какая-то корпоративная дрянь, держи глаза открытыми. TLNTS не любит, когда мы суем нос в их дела.

Майк последовал за ней, чувствуя, как участок сжимается вокруг него. Шум раций, скрип стульев, запах кофе — все это было обыденным, но под этой рутиной скрывалась угроза, которую он ощущал кожей. Он заметил, как Ева, идя впереди, бросила взгляд на его отражение в стеклянной двери. Ее губы дрогнули в едва заметной улыбке, но в глазах было что-то еще — не то подозрение, не то интерес.

Они вышли на улицу, где дождь превратил асфальт в зеркало, отражающее неон. Полицейская машина — старый "Торнадо" с потрескавшейся краской и мигающими синими огнями — ждала у обочины. Ева села за руль, ее движения были быстрыми, точными, как у пилота. Майк занял пассажирское сиденье, ощущая холод кожаной обивки и запах бензина.

— Промзона — не самое веселое место, — сказала Ева, заводя двигатель.

— Но если там действительно что-то странное, мы это найдем. Ты же всегда находишь, верно, Тайлер?

Майк кивнул, глядя в окно, где Картер-Сити растворялся в пелене дождя. Он не знал, найдет ли он ответы или только новые вопросы, но одно было ясно: Ева Ростова не даст ему отступить. Шрам на шее запульсировал, и шепот в голове, холодный и отчетливый, произнес: Ты уже в игре.

Дождь хлестал по лобовому стеклу "Торнадо", превращая Картер-Сити в размытое пятно неона и теней. Майк, сидя на пассажирском сиденье, сжимал рукоять "Волка-7", чувствуя, как холод металла проникает в ладонь. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее пульсировал, словно второе сердце, отзываясь на гул двигателя. Ева Ростова вела машину с холодной точностью, ее зеленые глаза, острые, как лезвия, следили за дорогой. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от случайных бликов, а нейронный браслет на запястье мигал синим, синхронизируясь с системами машины. Ее кобура с компактным подавителем слегка покачивалась в такт движению, и Майк невольно подумал, что Ева готова к любому сюрпризу, в отличие от него.

Промзона Картер-Сити возникла из дождливого мрака, как скелет забытого мира. Заброшенные склады, ржавые конструкции и покосившиеся заборы с колючей проволокой тянулись вдоль разбитого асфальта. Лужи, блестящие, как ртуть, отражали тусклый свет фонарей и редкие неоновые вывески, мигающие, словно в предсмертной агонии. Воздух пах мокрым бетоном, маслом и чем-то едким, будто химикаты просочились в землю. Над промзоной нависала тень корпоративных башен, их стеклянные шпили едва виднелись в пелене дождя, напоминая о том, что даже здесь, в грязи, рука TLNTS держит все под контролем.

Ева заглушила двигатель, и тишина, нарушаемая только стуком дождя, обрушилась на них. Она повернулась к Майку, ее лицо — маска профессиональной холодности, но в глазах мелькнула искра любопытства.

— Готов, Рейн? — Ее голос был низким, с легкой хрипотцой.

— Или мне тебя за ручку вести?

Майк сглотнул, стараясь скрыть, как его руки дрожат. Он не был готов. Его разум — лабиринт из обрывков: крик Кейт, глаза Романа, когти тварей, — но тело Тайлера, его инстинкты, уже тянули его вперед.

— Пошли, — буркнул он, надеясь, что голос звучит достаточно уверенно.

Они вышли из машины, и дождь тут же обрушился на них, холодный и безжалостный. Майк натянул воротник пиджака, но вода уже стекала по его шее, заставляя шрам гореть. Ева, не обращая внимания на ливень, шагала к складу на углу 17-й и Ржавой. Ее пиджак промок, но она двигалась с той же кошачьей грацией, будто дождь был лишь декорацией. Майк поспешил за ней, его ботинки хлюпали по лужам, а отражения в воде искажали его лицо — лицо Тайлера, с усталыми глазами и щетиной, покрытой каплями.

Склад возвышался перед ними — громада ржавого металла и треснувшего бетона, с выбитыми окнами, через которые сочился мрак. Ворота, покосившиеся и покрытые граффити, были приоткрыты, и изнутри доносился слабый гул, похожий на дыхание спящего зверя. Над входом мигал фонарь, отбрасывая неровные тени на асфальт, где следы когтей — те самые, что Майк видел в отчете — блестели под дождем. Его сердце сжалось. Это было не просто дело. Это было что-то, связанное с его прошлым, с лабораториями, с кошмарами, которые он пытался забыть.

Ева остановилась у ворот, достав фонарик. Его луч разрезал темноту, высвечивая ржавые балки и лужи внутри склада. Она бросила взгляд на Майка, ее шрам над бровью казался глубже в этом свете.

— Охрана клянется, что видела "аномалию", — сказала она, ее тон был деловым, но с ноткой тревоги.

— Если это TLNTS опять что-то мутит, нам лучше быть готовыми. Проверь свой "Волк".

Майк кивнул, вытаскивая пистолет. Его пальцы, слишком грубые, слишком чужие, сжали рукоять, и синий огонек нейронного чипа мигнул, словно подмигивая. Он не знал, как стрелять, но тело Тайлера, его мышцы, казалось, помнили. Ева, заметив его неловкость, прищурилась, но ничего не сказала. Вместо этого она достала свой подавитель — тонкое устройство с гравировкой, похожее на стилет, — и шагнула к воротам.

— Держись рядом, Рейн, — бросила она через плечо.

— И не вздумай геройствовать.

Майк последовал за ней, чувствуя, как промзона сжимается вокруг него. Дождь барабанил по крыше склада, создавая ритм, от которого кровь стучала в висках. Лужи под ногами отражали их силуэты, но на мгновение Майку показалось, что в одной из них мелькнула третья тень — размытая, с горящими глазами. Он обернулся, но позади была только пустота. Шрам на шее запульсировал, и шепот в голове, холодный и отчетливый, произнес: Оно уже здесь.

Внутри склада воздух был тяжелым, пропитанным запахом ржавчины и химикатов. Луч фонарика Евы скользил по ящикам, покрытым пылью, и рваным проводам, свисавшим с потолка. Где-то в глубине раздался звук — не то скрип, не то шорох, — и Майк почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Ева замерла, ее рука с подавителем напряглась, а взгляд стал острым, как клинок.

— Слышал? — шепнула она, не оборачиваясь.

Майк кивнул, хотя горло сжало от страха. Он не знал, что их ждет, но одно было ясно: промзона Картер-Сити скрывала тайны, которые могли уничтожить их обоих. Дождь за стенами усилился, и фонарь над входом мигнул, погружая склад в почти полную темноту.

Мрак заброшенного склада в промзоне Картер-Сити обволакивал, как тяжелый туман. Дождь барабанил по ржавой крыше, создавая глухой ритм, от которого сердце Майка билось быстрее. Луч фонарика Евы Ростовой, острый и холодный, выхватывал из темноты рваные провода, покрытые пылью ящики и лужи, блестящие, как черное стекло. Воздух был густым, пропитанным запахом ржавчины, масла и чего-то едкого, почти живого, что заставляло горло сжиматься. Майк, все еще неуверенно ощущая себя в теле Тайлера, сжимал "Волк-7", его пальцы, слишком грубые, дрожали на рукояти. Пиджак, мокрый от дождя, висел на нем, как чужая кожа, а шрам на шее пульсировал, словно предчувствуя опасность.

Ева двигалась впереди, ее силуэт — четкий, как вырезанный из стали. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели в свете фонарика, а зеленые глаза, острые и внимательные, скользили по каждому углу. Ее черный пиджак, промокший, но все еще безупречный, подчеркивал стройную фигуру, а нейронный браслет на запястье мигал синим, отслеживая что-то невидимое. В руке она держала компактный нейронный подавитель, его гравировка сверкала, как лезвие. Ева была воплощением контроля, но даже она замедлила шаг, когда луч фонарика упал на пол, высветив следы — нечеловеческие, когтистые, вдавленные в бетон, словно раскаленным металлом.

— Что за черт, — выдохнула она, присев на корточки. Ее голос, низкий и хриплый, был настороженным, но без паники.

— Это не обувь. И не животное.

Майк подошел ближе, чувствуя, как холод пробирается под кожу. Следы, каждый размером с ладонь, тянулись цепочкой от ворот вглубь склада. Их края были неровными, будто когти прорезали бетон, а в центре каждого следа блестело что-то липкое, переливающееся слабым зеленоватым свечением, как радиоактивная слизь. Майк наклонился, и его желудок сжался: вещество двигалось, медленно пульсируя, словно живое. Запах, исходящий от него, был сладковатым, но с металлической горечью, напоминая о лабораториях TLNTS, где он когда-то... Когда? Обрывок воспоминания — гул машин, крик, запах хлорки — мелькнул и исчез.

— Не трогай, — резко сказала Ева, заметив, как его рука дрогнула над следом. Она направила фонарик на вещество, и его свечение стало ярче, отбрасывая призрачные блики на ржавые стены.

— Это не просто грязь. Похоже на биоматериал.

— Биоматериал? — переспросил Майк, стараясь, чтобы голос Тайлера звучал уверенно. Но его разум кричал: Ты знаешь, что это. Ты видел это в кошмарах.

Ева подняла взгляд, ее глаза сузились.

— TLNTS, — сказала она, будто выплюнула проклятие.

— Их эксперименты. Слухи ходят, что они тестируют что-то в промзоне. Но это... — Она замолчала, указав на следы.

— Это за гранью.

Майк почувствовал, как шрам на шее запульсировал сильнее, и шепот в голове, холодный и скрежещущий, произнес: Они близко. Он сжал "Волк-7", пытаясь заглушить панику. Следы вели к дальнему углу склада, где груда ящиков образовывала подобие баррикады. За ней что-то блестело — не металл, а что-то органическое, как чешуя или кожа, переливающаяся в темноте.

Ева встала, ее движения были плавными, но напряженными, как у хищника перед прыжком. Она достала сканер — тонкое устройство, похожее на стилус, — и направила его на вещество. Экран мигнул, выдавая данные: "Неизвестный состав. Органика с элементами синтетики. Высокая нейронная активность."

— Нейронная активность? — Ева нахмурилась, ее шрам над бровью стал заметнее в свете фонарика.

— Это не просто слизь. Это... думает.

Майк отступил на шаг, его ботинки хлюпнули в луже, и отражение в воде на мгновение показало не его лицо, а что-то другое — размытое, с горящими глазами. Он моргнул, и иллюзия исчезла, но страх остался.

— Надо проверить, куда ведут следы, — сказал он, удивляясь собственной решимости. Может, это был Тайлер, его инстинкты, или его собственное упрямство, но он не мог стоять на месте.

Ева кивнула, но ее взгляд задержался на нем чуть дольше, чем нужно.

— Хорошо, Рейн. Но если это ловушка, держи пушку наготове. — Она шагнула вперед, ее подавитель был направлен в темноту, а фонарик выхватывал новые следы, уходящие за баррикаду.

Они двинулись глубже, и склад словно ожил. Шорохи, едва слышные, доносились из углов, а ржавые балки над головой скрипели, будто под чьим-то весом. Майк заметил, что следы становились глубже, а вещество — гуще, его свечение пульсировало в такт его шраму. На одном из ящиков он увидел царапины — не случайные, а узор, похожий на символ, который он видел в кошмарах: спираль, перечеркнутая когтем.

— Ева, — прошептал он, указывая на узор.

Она остановилась, ее лицо стало жестче.

— Это не просто пропажа, — сказала она, ее голос был почти неслышимым.

— Это их территория.

Внезапно свет фонарика мигнул, и тьма сжалась вокруг них. Где-то впереди раздался звук — не шаги, а скольжение, как будто что-то тяжелое ползло по бетону. Ева направила подавитель в темноту, а Майк поднял "Волк-7", чувствуя, как пот стекает по виску. Дождь за стенами усилился, и его ритм смешался с биением их сердец. Шрам на шее горел, и шепот в голове стал громче: Ты найдешь их. Или они найдут тебя.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити сгущалась, словно живое существо, обволакивая Майка и Еву. Дождь за ржавыми стенами ревел, как далекий зверь, а его ритм смешивался с шорохами и скрипами, доносящимися из глубины. Луч фонарика Евы дрожал, выхватывая когтистые следы на бетоне и их зеленоватое, пульсирующее вещество, которое, казалось, дышало. Майк сжимал "Волк-7", его пальцы, чужие и грубые, скользили по холодной рукояти. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, отяжелел, а шрам на шее горел, как раскаленная проволока, посылая импульсы боли в виски. Воздух был густым, пропитанным запахом ржавчины, химикатов и чего-то сладковато-гнилостного, что вызывало тошноту.

Ева, впереди, двигалась бесшумно, ее силуэт в черном пиджаке казался вырезанным из мрака. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель дождя, а зеленые глаза, острые и настороженные, скользили по теням. Нейронный браслет на ее запястье мигал синим, а компактный подавитель в руке был готов к действию. Она остановилась у груды ящиков, где следы становились глубже, а их свечение — ярче, отбрасывая призрачные блики на ржавые балки. Майк, следуя за ней, чувствовал, как склад сжимается вокруг него, будто стены дышат. Скользящий звук, услышанный минуту назад, затих, но тишина была хуже — она звенела угрозой.

Ева направила фонарик на баррикаду из ящиков, и луч высветил узор на одном из них — спираль, перечеркнутую когтем, вырезанную с пугающей точностью. Майк замер, его дыхание сбилось. Этот символ был знакомым, как нож, вонзенный в память. Он видел его в кошмарах: лаборатория, гул машин, запах хлорки, и этот же знак, выжженный на металлической двери, за которой кричала Кейт. Его разум вспыхнул обрывками — глаза Романа, горящие серым пламенем, тварь с ртутными когтями, и голос, шепчущий: Ты связан. Шрам на шее запульсировал так сильно, что Майк едва не выронил пистолет.

— Рейн, ты чего? — Ева повернулась, ее голос был резким, но в нем мелькнула тревога. Ее глаза, освещенные фонариком, буравили его, и Майк понял, что она заметила его реакцию.

Он сглотнул, пытаясь собраться.

— Это... я видел это раньше, — выдавил он, и голос Тайлера, хриплый и усталый, прозвучал неубедительно.

Ева прищурилась, шагнув ближе. Ее шрам над бровью казался глубже в этом свете, а браслет мигнул, будто уловил его учащенный пульс.

— Где? — спросила она, ее тон был настороженным, почти обвиняющим.

— Это не просто граффити, Рейн. Это похоже на маркировку TLNTS.

Майк не ответил, его взгляд был прикован к символу. Он подошел к ящику, его ботинки хлюпнули в луже, и отражение в воде на миг исказилось, показав не лицо Тайлера, а что-то другое — размытое, с пустыми глазами. Он моргнул, и иллюзия исчезла, но страх сжал грудь. Его рука, повинуясь инстинкту, коснулась спирали. Дерево ящика было холодным, но узор казался теплым, почти живым, и на мгновение Майку почудилось, что он вибрирует, как шрам на его шее.

— Не трогай, — резко сказала Ева, но было поздно.

Ящик скрипнул, и часть панели отъехала в сторону, открывая тайник. Внутри, на металлической полке, лежал небольшой цилиндр, размером с кулак, покрытый тем же зеленоватым веществом, что и следы. Его поверхность была гладкой, но с тонкими линиями, похожими на нейронные цепи, и он слабо светился, пульсируя в такт шраму Майка. Рядом с цилиндром лежала пластина с выгравированным символом — той же спиралью, но с дополнительными линиями, образующими что-то вроде кода.

Майк почувствовал, как кровь стынет в жилах. Это было не просто устройство. Это было что-то из его прошлого, из лабораторий, где он был не охотником, а добычей. Воспоминание вспыхнуло ярче: Кейт, прикованная к столу, ее рыжие волосы, залитые красным светом, и голос Романа: Это ключ. Ты его найдешь.

— Что это? — Ева подошла, ее фонарик осветил цилиндр, и его свечение стало ярче, отбрасывая зеленые блики на ее лицо. Она достала сканер, но экран мигнул и выдал ошибку: "Неизвестный материал. Энергетическая аномалия."

— Это их технология, — прошептал Майк, не осознавая, что говорит вслух.

— TLNTS. Они... они создают что-то.

Ева посмотрела на него, ее глаза сузились.

— Откуда ты знаешь? — Ее тон был холодным, но в нем чувствовалось напряжение.

— Ты что-то недоговариваешь, Рейн.

Майк открыл рот, но слова застряли. Он не мог объяснить, не выдав себя. Он не Тайлер, но тело Тайлера, его инстинкты, уже тянули его к цилиндру. Его рука дрогнула, и он коснулся устройства. В тот же миг шрам на шее вспыхнул болью, а в голове раздался голос — не шепот, а крик: Ты вернулся! Видение нахлынуло: лаборатория, стеклянные капсулы, твари с пустыми глазами, и спираль, горящая на стене, как знак конца.

Он отдернул руку, задыхаясь, и цилиндр мигнул, словно в ответ. Ева схватила его за плечо, ее пальцы были сильными, почти болезненными.

— Рейн, что с тобой? — Ее голос был резким, но в нем мелькнула тревога.

— Если ты знаешь, что это, говори. Сейчас.

Майк покачал головой, пытаясь вырваться из хватки видений.

— Я... я не уверен, — солгал он, но его голос дрогнул.

— Но это опасно. Надо забрать его.

Ева отпустила его, но ее взгляд не смягчился. Она кивнула на цилиндр.

— Хорошо. Но если это ловушка, ты идешь первым.

Она достала контейнер из кармана — компактный, с защитным покрытием — и осторожно поместила цилиндр внутрь, избегая контакта с веществом. Майк смотрел, как зеленое свечение гаснет, но шрам на шее продолжал гореть. Склад вокруг них ожил: шорохи стали громче, а в темноте за баррикадой мелькнула тень — нечеловеческая, с длинными конечностями.

— Ева, — прошептал Майк, поднимая "Волк-7".

Она обернулась, ее подавитель был уже наготове. Луч фонарика дрогнул, и тень исчезла, но звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался ближе. Дождь за стенами ревел, а склад, казалось, дышал в такт их страхам. Шепот в голове Майка стал громче: Ты нашел ключ. Теперь беги.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити сжималась, как кулак, готовый раздавить Майка и Еву. Дождь ревел за ржавыми стенами, его ритм сливался с шорохами и влажным скольжением, доносящимся из глубины. Луч фонарика Евы дрожал, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, пульсирующее вещество и баррикаду из ящиков, за которой только что мелькнула тень — длинная, нечеловеческая. Майк сжимал "Волк-7", его пальцы, грубые и чужие, дрожали, а сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее — тонкий, извилистый, словно выжженный раскаленной нитью — горел, посылая импульсы боли в виски. Воздух был тяжелым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого кружилась голова.

Ева стояла рядом, ее силуэт в черном пиджаке был напряжен, как натянутая струна. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель, а зеленые глаза, острые и холодные, следили за тенями. Нейронный браслет на запястье мигал синим, а компактный нейронный подавитель в ее руке был направлен в темноту. Она держала контейнер с только что найденным цилиндром — странным устройством, покрытым биоматериалом, которое пульсировало, как живое. Ее лицо было маской профессиональной собранности, но шрам над бровью казался глубже в свете фонарика, выдавая напряжение.

— Рейн, держи пушку выше, — шепнула она, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как удар.

— Что бы это ни было, оно близко.

Майк кивнул, но его движения были скованными. Он поднял "Волк-7", синий огонек нейронного чипа мигнул, но внезапно его голову пронзила боль — острая, как удар тока, выжигающая мысли. Он пошатнулся, хватаясь за висок, и шрам на шее вспыхнул, словно раскаленный металл, посылая волны покалывания по коже. Его зрение помутнело, склад исчез, и реальность треснула, как разбитое стекло.

Видение нахлынуло.

Он стоял в лаборатории — стерильной, залитой красным аварийным светом. Стены дрожали от гула машин, запах хлорки и крови душил. Перед ним был Роман — высокий, с острыми чертами лица и глазами, горящими серым пламенем, как расплавленный металл. Его темные волосы падали на лоб, а улыбка была холодной, хищной, как у зверя, играющего с добычей. На шее Романа блестел такой же шрам, как у Майка, но его края светились зеленоватым, как биоматериал на следах. Роман шагнул ближе, его голос, низкий и ядовитый, резал, как нож:

— Ты думал, что можешь сбежать? Мы связаны, Майк. Ключ у тебя. Найди его, или он найдет тебя.

За Романом мелькнула тварь — нечеловеческая, с ртутными когтями и пустыми глазами, ее кожа переливалась, как масло на воде. Она двигалась рывками, и спираль, выжженная на стене, пульсировала в такт ее шагам. Кейт кричала где-то вдали, ее голос тонул в гуле. Роман протянул руку, и его пальцы, холодные, как лед, коснулись шрама Майка.

— Ты мой, — прошептал он, и мир взорвался болью.

Видение оборвалось.

Майк рухнул на колени, задыхаясь, его "Волк-7" с лязгом упал на бетон. Склад вернулся — ржавые балки, лужи, зеленоватое свечение следов. Ева была рядом, ее рука с силой сжала его плечо, а глаза, полные тревоги и подозрения, буравили его.

— Рейн, черт возьми, что с тобой? — Ее голос был резким, но в нем мелькнула паника. Она присела, держа подавитель наготове, и направила фонарик на его лицо.

— Ты белый, как мертвец.

Майк пытался вдохнуть, но горло сжимало. Шрам на шее пылал, и его кожа казалась живой, пульсирующей, как цилиндр в контейнере Евы. Он видел Романа — его глаза, его шрам, его слова — так ясно, будто тот стоял здесь, в темноте склада. Видение было не просто сном; оно было предупреждением, ключом, который он не мог понять.

— Я... в порядке, — выдавил он, но голос Тайлера дрожал, выдавая ложь. Он схватил пистолет, его пальцы скользили по мокрой рукояти, и встал, игнорируя головокружение.

Ева не отводила взгляда, ее шрам над бровью казался кровавым в свете фонарика.

— Не ври мне, Рейн, — сказала она, ее тон был холодным, но в нем чувствовалось беспокойство.

— Это из-за того цилиндра? Или ты знаешь больше, чем говоришь?

Майк покачал головой, его взгляд упал на ящик, где они нашли устройство. Спираль, вырезанная на дереве, теперь казалась ярче, ее края слабо светились, как шрам на его шее. Он чувствовал, что это не случайность. Роман, TLNTS, твари — все было связано, и он был в центре.

— Это не просто дело, — прошептал он, не осознавая, что говорит вслух.

— Это... они.

Ева нахмурилась, ее рука сжала контейнер с цилиндром.

— Кто "они"? — спросила она, но в этот момент шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался совсем близко.

Она резко обернулась, направив фонарик и подавитель в сторону баррикады. Луч выхватил тень — длинную, с неестественно выгнутыми конечностями, мелькнувшую за ящиками. Майк поднял "Волк-7", его руки дрожали, но тело Тайлера, его инстинкты, заставляли держать прицел. Шрам на шее пылал, и шепот Романа эхом отдавался в голове: Найди ключ. Или умри.

Дождь за стенами ревел, а склад, казалось, дышал, готовясь поглотить их. Ева шагнула вперед, ее силуэт был единственным якорем в этом кошмаре.

— Рейн, держись, — сказала она, ее голос был стальным.

— Что бы это ни было, мы разберемся.

Но Майк знал: это не просто тварь. Это было его прошлое, его кошмары, и они пришли за ним.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити была живой, пульсирующей, как сердце зверя. Дождь хлестал по ржавой крыше, его ритм сливался с шорохами и влажным скольжением, доносящимся из-за баррикады ящиков. Луч фонарика Евы Ростовой дрожал, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, биолюминесцентное вещество и спиральный узор, вырезанный на ящике, который все еще слабо светился, будто дышал. Майк, пошатываясь, встал с колен, его "Волк-7" дрожал в руке, а лицо — бледное, с усталыми серыми глазами и щетиной — было покрыто потом. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее, тонкий и извилистый, все еще горел после приступа, как раскаленная проволока. Воздух был густым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого кружилась голова.

Ева стояла в шаге от него, ее силуэт в черном пиджаке был напряжен, как пружина, готовая к рывку. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель дождя, а зеленые глаза, острые и проницательные, буравили Майка с такой силой, что он чувствовал себя разоблаченным. Ее нейронный браслет мигал синим, а компактный нейронный подавитель в руке был направлен в темноту, где только что мелькнула тень — длинная, с выгнутыми конечностями. Контейнер с цилиндром, покрытым биоматериалом, висел на ее поясе, слабо светясь сквозь защитное покрытие. Шрам над бровью Евы казался глубже в свете фонарика, а ее лицо — смесь тревоги и подозрения — было как маска, скрывающая бурю мыслей.

— Рейн, ты меня пугаешь, — сказала она, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как удар кнута.

— Что это было? Ты рухнул, будто тебя током шарахнуло.

Майк сглотнул, пытаясь унять дрожь. Его голова все еще гудела от видения: Роман, его горящие глаза, шрам, пульсирующий зеленым, и слова — Ты мой. Он чувствовал, что теряет контроль, что личность Тайлера, его инстинкты, срастаются с его собственной, как паразит. Но взгляд Евы, холодный и оценивающий, заставил его собраться. Он не мог позволить ей понять, что он — не Тайлер.

— Просто... головная боль, — солгал он, поднимая "Волк-7" и стараясь, чтобы голос звучал устало, но уверенно.

— Долгая ночь. Я в порядке.

Ева прищурилась, ее губы сжались в тонкую линию. Она шагнула ближе, и свет фонарика осветил ее лицо, высвечивая каждую черту: острые скулы, легкие тени под глазами, шрам, который казался живым в этом мраке. Ее взгляд был не просто любопытным — он был хирургическим, будто она препарировала его душу.

— Не ври мне, Рейн, — сказала она, понизив голос.

— Ты знаешь что-то про этот цилиндр. Про этот символ. — Она кивнула на ящик со спиралью, чье свечение теперь угасало, но все еще отбрасывало призрачные блики.

— Ты рухнул, как только его коснулся. Это не мигрень.

Майк почувствовал, как пот стекает по виску. Его шрам на шее запульсировал, и на мгновение ему показалось, что он слышит шепот Романа: Она видит. Он сжал кулак, пытаясь заглушить панику. Ева была слишком наблюдательной, слишком умной, и ее недоверие росло с каждой секундой. Он должен был отвлечь ее, иначе она начнет задавать вопросы, на которые он не мог ответить.

— Я не знаю, Ева, — сказал он, и его голос дрогнул, выдавая напряжение.

— Но этот символ... он кажется знакомым. Может, старое дело. — Он указал на цилиндр в контейнере.

— Нам надо выяснить, что это. И быстро.

Ева не ответила сразу. Ее глаза, зеленые, как ядовитый неон, скользили по его лицу, подмечая каждую мелочь: дрожь в пальцах, пот на лбу, тень страха в серых глазах Тайлера. Она медленно кивнула, но ее рука сжала подавитель сильнее, а браслет мигнул, будто записывая данные.

— Хорошо, — сказала она, но ее тон был холодным, как сталь.

— Но если ты скрываешь что-то, Рейн, это вылезет. И я не люблю сюрпризы.

Майк кивнул, избегая ее взгляда. Его сердце колотилось, а шрам на шее горел, посылая волны покалывания по коже. Он чувствовал, что Ева — не просто напарница, а угроза, способная разоблачить его. Но в то же время ее присутствие было якорем, удерживающим его от падения в пропасть собственных кошмаров.

Внезапно шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался так близко, что Майк ощутил холод на затылке. Ева резко обернулась, ее фонарик метнулся в сторону баррикады, выхватывая тень — длинную, с неестественно выгнутыми конечностями, которая замерла, будто почувствовав свет. Ее глаза — два белых огонька — вспыхнули и исчезли, когда она метнулась вглубь склада.

— Черт, — выдохнула Ева, ее голос был стальным, но в нем мелькнула тревога. Она подняла подавитель, ее движения были быстрыми, точными.

— Рейн, прикрывай.

Майк поднял "Волк-7", его руки дрожали, но тело Тайлера, его инстинкты, заставляли держать прицел. Он чувствовал, как склад дышит, как тьма сгущается, готовясь проглотить их. Взгляд Евы, брошенный на него перед рывком, был полон подозрения, но и решимости. Она не доверяла ему, но пока они были в одной лодке.

Дождь за стенами ревел, а зеленоватое свечение следов на бетоне пульсировало, как шрам на его шее. Шепот Романа эхом отдавался в голове: Ты не спрячешься. Майк стиснул зубы, шагнув за Евой в темноту, где тварь ждала, а его прошлое, как призрак, дышало ему в затылок.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити была густой, почти осязаемой, словно чернила, разлитые в воздухе. Дождь ревел за ржавыми стенами, его ритм сливался с влажным скольжением и шорохами, доносящимися из глубины. Луч фонарика Евы Ростовой метался, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, пульсирующее вещество и баррикаду ящиков, за которой только что исчезла тень — длинная, с выгнутыми конечностями и белыми, горящими глазами. Майк, сжимая "Волк-7", чувствовал, как его сердце колотится, а пальцы, грубые и чужие, скользят по влажной рукояти. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее — тонкий, извилистый, как след раскаленной нити — пылал, посылая волны боли в виски. Воздух был тяжелым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого горло сжималось.

Ева двигалась впереди, ее силуэт в черном пиджаке был четким, как лезвие. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель, а зеленые глаза, острые и холодные, следили за каждым углом. Нейронный браслет на ее запястье мигал синим, а компактный нейронный подавитель в руке был направлен в темноту. Контейнер с цилиндром, найденным в тайнике, висел на ее поясе, слабо светясь зеленым сквозь защитное покрытие. Ее лицо, освещенное фонариком, было напряженным, шрам над бровью казался кровавым, а взгляд, брошенный на Майка, был полон подозрения.

— Рейн, держи прицел, — шепнула она, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как команда.

— Оно где-то там.

Майк кивнул, поднимая "Волк-7", но его разум был на грани. Шрам на шее горел, и внезапно тишину в его голове разорвал шепот — не один голос, а хор, переплетающийся, как змеи. Найди ключ. Ты связан. Беги. Ты мой. Голоса были разными: один хриплый, как скрежет металла, другой мягкий, ядовитый, как у Романа, третий — низкий, почти нечеловеческий, похожий на рычание Вальдемара. Они накладывались друг на друга, давили, как тиски, и Майк почувствовал, как его зрение мутнеет, а склад начинает растворяться.

Ты не Тайлер, — шептал хриплый голос, и Майк увидел тень в углу — размытую, с горящими глазами, стоящую там, где не падал свет фонарика. Ты наш, — добавил ядовитый голос Романа, и его образ мелькнул перед глазами: высокий, с острыми чертами, глазами, горящими серым пламенем, и шрамом, светящимся зеленым. Убей ее, — прорычал третий голос, и Майк почувствовал, как его рука с "Волком-7" дрогнула, направив прицел на спину Евы.

— Нет, — прошептал он, стиснув зубы, и сжал пистолет сильнее, заставляя руку опуститься. Его голос был еле слышным, но Ева обернулась, ее глаза сузились.

— Что ты сказал? — Ее тон был холодным, подозрительным, а подавитель в ее руке слегка повернулся в его сторону. Свет фонарика осветил ее лицо, высвечивая острые скулы, шрам над бровью и напряженные губы.

Майк покачал головой, его лицо — бледное, с усталыми серыми глазами и щетиной — было покрыто потом. Он чувствовал, как голоса в голове усиливаются, их шепот превращается в крик. Она знает. Убей. Найди ключ. Ты мой. Шрам на шее пылал, и на мгновение ему показалось, что его кожа трескается, выпуская зеленоватое свечение, как у цилиндра. Он видел образы: лаборатория, стеклянные капсулы, тварь с ртутными когтями, Кейт, кричащая за дверью со спиралью. Роман, смеющийся, его рука на шраме Майка. Вальдемар, чья тень была больше, чем склад, чьи глаза были пустыми, как бездна.

— Рейн, ты меня слышишь? — Ева шагнула ближе, ее голос пробился сквозь хор в его голове. Ее глаза, зеленые, как ядовитый неон, были полны тревоги, но и подозрения.

— Ты выглядишь, будто тебя сейчас вывернет.

Майк сжал виски, пытаясь заглушить голоса. Ты не спрячешься, — шептал Роман, и его образ стал четче: он стоял в темноте склада, его шрам светился, а улыбка была холодной, как лед. Майк моргнул, и Роман исчез, но голоса остались, их шепот был как когти, царапающие его разум. Он не знал, его ли это мысли или чужие, но одно было ясно: шрам на шее был не просто меткой. Он был связью, каналом, через который Роман или Вальдемар — или оба — тянули его в пропасть.

— Я в порядке, — солгал он, выпрямляясь. Его голос дрожал, а рука с "Волком-7" была влажной от пота.

— Просто... шум в голове.

Ева не ответила. Ее взгляд был хирургическим, препарирующим, и Майк чувствовал, как ее недоверие растет. Она медленно кивнула, но ее рука сжала подавитель сильнее, а браслет мигнул, будто записывая его реакцию.

— Шум, значит, — сказала она, ее тон был ледяным.

— Держи себя в руках, Рейн. Мы в гуще дерьма, и мне не нужен напарник, который теряет контроль.

Майк кивнул, избегая ее взгляда. Его шрам на шее все еще горел, и голоса, хоть и затихли, не исчезли. Ты найдешь ключ. Или он найдет тебя, — шепнул Роман, и его слова эхом отдавались в голове. Майк посмотрел на контейнер с цилиндром, висящий на поясе Евы. Его зеленоватое свечение было слабым, но пульсировало в такт шраму, как будто они были частью одного целого.

Внезапно шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался прямо за баррикадой. Ева резко обернулась, ее фонарик метнулся в сторону, выхватывая тень — длинную, с неестественно выгнутыми конечностями, чьи белые глаза вспыхнули и исчезли.

— Двигайся, Рейн! — рявкнула она, ее голос был стальным, а подавитель нацелен в темноту.

Майк поднял "Волк-7", его руки дрожали, но тело Тайлера, его инстинкты, заставляли держать прицел. Голоса в голове ревели, шрам горел, а склад, казалось, сжимался, готовясь раздавить их. Он шагнул за Евой, чувствуя, как тьма дышит ему в затылок, а шепот Романа становится громче: Ты не выберешься.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити была живой, пульсирующей, как венозная сеть под кожей зверя. Дождь за ржавыми стенами ревел, его ритм сливался с влажным скольжением и шорохами, доносящимися из глубины. Луч фонарика Евы Ростовой метался, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, биолюминесцентное вещество и баррикаду ящиков, за которой тень — длинная, с выгнутыми конечностями — исчезла, оставив лишь эхо белых, горящих глаз. Майк сжимал

"Волк-7", его пальцы, грубые и чужие, дрожали на рукояти, а пот стекал по виску, смешиваясь с каплями дождя. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее — тонкий, извилистый, как раскаленная нить — пылал, посылая волны боли в виски. Голоса в голове — хриплый шепот Романа, рычание Вальдемара — затихли, но их отголоски царапали разум, как когти. Воздух был густым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого горло сжималось.

Ева двигалась впереди, ее силуэт в черном пиджаке был напряжен, как натянутая струна. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель, а зеленые глаза, острые и холодные, следили за тенями. Нейронный браслет на ее запястье мигал синим, а компактный нейронный подавитель в руке был нацелен в темноту. Контейнер с цилиндром, найденным в тайнике, висел на ее поясе, слабо светясь зеленым, как шрам Майка. Ее лицо, освещенное фонариком, было маской собранности, но шрам над бровью казался глубже, выдавая напряжение.

— Рейн, не отставай, — бросила она через плечо, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как команда.

— И держи пушку наготове.

Майк кивнул, но его разум был на грани. Шрам на шее горел, а голоса, хоть и затихли, оставили послевкусие страха. Он шагал за Евой, его ботинки хлюпали в лужах, и отражения в воде искажали его лицо — лицо Тайлера, с усталыми серыми глазами, впалыми щеками и щетиной, покрытой каплями. Они миновали баррикаду, где следы становились глубже, а зеленоватое вещество пульсировало ярче, как живое. Впереди, в углу склада, что-то блестело — не металл, а стекло, покрытое пылью и трещинами.

Майк замедлил шаг, его взгляд притянуло к этой поверхности. Это было зеркало — старое, в ржавой раме, прислоненное к стене среди ящиков и рваных проводов. Его стекло, мутное и потемневшее, отражало тусклый свет фонарика Евы, но что-то в нем было неправильным, как будто оно не просто отражало, а смотрело. Майк почувствовал, как шрам на шее запульсировал сильнее, и голос Романа, ядовитый и холодный, шепнул в голове: Посмотри.

— Рейн, шевелись! — рявкнула Ева, но ее голос звучал глухо, как из-под воды.

Майк не мог отвести взгляд. Его ноги, повинуясь чему-то чужому, понесли его к зеркалу. Он остановился перед ним, и его дыхание сбилось. Отражение показало лицо Тайлера — бледное, с красными прожилками в глазах, щетиной и шрамом, который теперь слабо светился зеленым, как биоматериал на следах. Но чем дольше он смотрел, тем больше отражение менялось. Глаза Тайлера потемнели, стали пустыми, как бездна, а кожа начала трескаться, обнажая что-то под ней — не плоть, а переливающуюся, ртутную субстанцию, как у тварей из его кошмаров.

— Нет, — прошептал Майк, отступая, но зеркало не отпускало.

Отражение дрогнуло, и вместо Тайлера в стекле появился Роман. Его лицо — острые черты, темные волосы, падающие на лоб, и глаза, горящие серым пламенем — было таким реальным, что Майк почувствовал его дыхание. Шрам на шее Романа светился зеленым, пульсируя в такт шраму Майка. Он улыбнулся, холодно, хищно, и его голос, ядовитый, как дым, раздался не в голове, а из зеркала:

— Ты думал, что можешь забыть? Ты мой, Майк. Ключ у тебя.

Майк схватился за шрам, его пальцы дрожали, а боль, острая, как укол нейроиглы, пронзила его. Зеркало задрожало, и образ Романа исказился: его кожа начала плавиться, обнажая ртутную плоть, а глаза стали белыми, как у твари, что они видели. За ним мелькнула лаборатория — стеклянные капсулы, спираль на стене, крик Кейт, — и Майк почувствовал, как его разум трескается, как это зеркало.

— Рейн! — Голос Евы вырвал его из транса. Она схватила его за плечо, ее пальцы были сильными, почти болезненными. Ее лицо, освещенное фонариком, было смесью тревоги и гнева.

— Какого черта ты творишь?

Майк моргнул, и зеркало снова показало его — Тайлера, бледного, с потным лицом и дрожащими руками. Роман исчез, но шрам на шее все еще горел, а его отражение казалось чужим, как маска, готовая соскользнуть. Он сжал "Волк-7", пытаясь унять дрожь, но Ева не отводила взгляда. Ее зеленые глаза, острые, как лезвия, препарировали его, и он знал, что она видела слишком много.

— Ты пялился в это зеркало, как псих, — сказала она, ее тон был холодным, подозрительным.

— Что ты там увидел?

Майк открыл рот, но слова застряли. Он не мог сказать правду — что видел Романа, что его разум тонет в кошмарах, что он, возможно, не Тайлер. Вместо этого он солгал, его голос был хриплым, почти надломленным:

— Ничего. Просто... отражение.

Ева прищурилась, ее шрам над бровью казался кровавым в свете фонарика. Она не верила ему, и ее рука, сжимающая подавитель, напряглась.

— Ничего, значит, — повторила она, ее голос был ледяным.

— Тогда шевелись, Рейн. Эта тварь не будет ждать, пока ты разберешься со своими демонами.

Майк кивнул, но его взгляд снова скользнул к зеркалу. Оно было обычным, потемневшим, но теперь он видел в нем тень — не Романа, а чего-то большего, чьи глаза горели белым. Шрам на шее запульсировал, и шепот, холодный и отчетливый, произнес: Ты не уйдешь.

Внезапно шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался прямо за баррикадой. Ева обернулась, ее фонарик метнулся в сторону, а Майк поднял "Волк-7", чувствуя, как страх сжимает грудь. Склад дышал, тьма шевелилась, и зеркало, стоящее за ними, казалось, следило.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити дышала, сжимая Майка и Еву в своих холодных объятиях. Дождь за ржавыми стенами ревел, его ритм сливался с шорохами и влажным скольжением, доносящимся из глубины. Луч фонарика Евы Ростовой метался, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, биолюминесцентное вещество и баррикаду ящиков, за которой тень с белыми глазами исчезла в мраке. Майк сжимал "Волк-7", его пальцы, грубые и чужие, дрожали на рукояти, а пот стекал по виску, смешиваясь с каплями дождя. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее — тонкий, извилистый, как раскаленная нить — пылал, отзываясь на каждый шорох. Зеркало, стоящее в углу, все еще казалось живым, его мутное стекло отражало не только свет, но и что-то темное, следящее. Воздух был густым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого горло сжималось.

Ева стояла впереди, ее силуэт в черном пиджаке был напряжен, как лезвие, готовое к удару. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель, а зеленые глаза, острые и проницательные, скользили по теням. Нейронный браслет на ее запястье мигал синим, а компактный нейронный подавитель в руке был нацелен в темноту. Контейнер с цилиндром, найденным в тайнике, висел на ее поясе, слабо светясь зеленым, как шрам Майка. Ее лицо, освещенное фонариком, было смесью собранности и подозрения, шрам над бровью казался глубже, а взгляд, брошенный на Майка, был холодным, оценивающим.

— Рейн, держи прицел, — шепнула она, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как приказ.

— Эта тварь где-то рядом.

Майк кивнул, но его разум был на грани, все еще потрясенный отражением в зеркале — Роман, его горящие глаза, его слова: Ты мой. Шрам на шее горел, а голоса — шепот Романа, рычание Вальдемара — затихли, но оставили после себя ощущение, что он не один в своей голове. Он поднял "Волк-7", стараясь сосредоточиться, но внезапно тишину разорвал резкий звук — не шорох, не скольжение, а вибрация телефона в кармане пиджака.

Майк замер, его сердце пропустило удар. Ева обернулась, ее глаза сузились, а подавитель слегка повернулся в его сторону.

— Выключи это, — прошипела она, ее тон был ледяным.

— Сейчас не время.

Но Майк не мог игнорировать. Вибрация была настойчивой, почти злой, и шрам на шее запульсировал в такт, как будто знал, кто звонит. Он сунул руку в карман, вытаскивая старый телефон Тайлера — треснувший экран, потертый корпус, мигающий зеленоватым светом. Имя на дисплее заставило его кровь застыть: "Клара". Майк не знал, кто это, но тело Тайлера, его мышцы, его инстинкты, сжались, как от удара. Это было из прошлого Тайлера, из той жизни, которую Майк пытался понять, но которая ускользала, как дым.

— Рейн, я сказала, выключи! — Ева шагнула ближе, ее голос был резким, а взгляд — обвиняющим.

Майк покачал головой, его пальцы дрожали, когда он нажал "принять". Он поднес телефон к уху, и голос на другом конце — женский, низкий, с нотками усталости и тревоги — ударил, как молния:

— Тайлер, где ты? — Голос был знакомым, но не Майку, а Тайлеру, чьи воспоминания мелькнули в его голове: женщина с короткими каштановыми волосами, в кожаной куртке, с сигаретой в руке, стоящая под дождем.

— Ты обещал встретиться. Это важно. Они знают, Тайлер. Они идут за тобой.

Майк открыл рот, но слова застряли. Его разум кричал: Я не Тайлер!, но шрам на шее горел, и голос Романа, ядовитый и холодный, шепнул в голове: Она часть этого. Он сжал телефон, пытаясь собраться.

— Кто... кто это? — выдавил он, и его голос, хриплый и усталый, прозвучал неубедительно.

На другом конце повисла тишина, тяжелая, как свинец. Затем голос Клары стал жестче:

— Не играй со мной, Тайлер. Ты знаешь, о чем я. TLNTS. Они нашли его. Если ты не придешь, они доберутся до нас обоих.

— Связь оборвалась, оставив лишь гудки, которые эхом отдавались в голове Майка.

Ева смотрела на него, ее лицо было маской гнева и подозрения. Свет фонарика высвечивал ее острые скулы, шрам над бровью и глаза, зеленые, как ядовитый неон.

— Кто это был? — спросила она, ее тон был холодным, почти угрожающим.

— И почему ты выглядишь, будто увидел призрака?

Майк сглотнул, его рука с телефоном дрожала. Он не знал, кто такая Клара, но ее слова — Они знают. Они идут — были как нож, вонзенный в его разум. TLNTS, цилиндр, спираль, Роман — все было связано, и он был в центре. Шрам на шее запульсировал, и шепот Романа стал громче: Она приведет их к тебе.

— Старое дело, — солгал он, пряча телефон в карман. Его голос был надломленным, а взгляд избегал Евы.

— Ничего важного.

Ева прищурилась, ее рука сжала подавитель сильнее, а браслет мигнул, будто записывая его ложь.

— Ничего важного? — повторила она, ее тон был ледяным.

— Ты врешь, Рейн. И это начинает меня бесить.

Майк открыл рот, чтобы ответить, но шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался так близко, что волосы на затылке встали дыбом. Ева резко обернулась, ее фонарик метнулся в сторону, выхватывая тень — длинную, с неестественно выгнутыми конечностями, чьи белые глаза вспыхнули и исчезли за ящиками.

— Черт, — выдохнула она, поднимая подавитель.

— Рейн, пушка!

Майк поднял "Волк-7", его руки дрожали, но тело Тайлера, его инстинкты, заставляли держать прицел. Телефон в кармане казался тяжелым, как камень, а слова Клары эхом отдавались в голове: Они идут за тобой. Склад дышал, тьма шевелилась, и шрам на шее горел, как маяк, зовущий тварей. Шепот Романа, холодный и отчетливый, произнес: Ты не уйдешь.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити была густой, как смола, цепляющейся за кожу. Дождь за ржавыми стенами ревел, его ритм сливался с шорохами и влажным скольжением, доносящимся из глубины. Луч фонарика Евы Ростовой метался, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, биолюминесцентное вещество и баррикаду ящиков, за которой тень с белыми глазами растворилась в мраке. Майк сжимал "Волк-7", его пальцы, грубые и чужие, дрожали на рукояти, а пот стекал по виску, смешиваясь с каплями дождя. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее — тонкий, извилистый, как раскаленная нить — пылал, посылая волны боли в виски. Телефон в кармане, все еще теплый после звонка Клары, оттягивал пиджак, а ее слова — Они знают. Они идут — эхом отдавались в голове. Воздух был тяжелым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого горло сжималось.

Ева стояла в шаге от него, ее силуэт в черном пиджаке был напряжен, как лезвие, готовое к удару. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель, а зеленые глаза, острые и проницательные, буравили Майка с холодным подозрением. Нейронный браслет на ее запястье мигал синим, а компактный нейронный подавитель в руке был нацелен в темноту. Контейнер с цилиндром, найденным в тайнике, висел на ее поясе, слабо светясь зеленым, как шрам Майка. Ее лицо, освещенное фонариком, было маской гнева и тревоги, шрам над бровью казался кровавым, а губы сжались в тонкую линию.

— Рейн, кто звонил? — спросила она, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как выстрел.

— И не ври мне. Ты выглядишь, будто тебя призрак ткнул.

Майк сглотнул, его лицо — бледное, с усталыми серыми глазами, впалыми щеками и щетиной — было покрыто потом. Шрам на шее горел, а слова Клары крутились в голове, как заезженная пластинка. Он пытался вспомнить, кто она, но память Тайлера была как разбитое зеркало — осколки, не складывающиеся в целое. Ее голос, ее предупреждение о TLNTS, вызывали смутное чувство дежавю, но оно ускользало, как тень в луже.

— Клара, — сказал он, его голос был хриплым, почти надломленным.

— Она... из старого дела.

Ева прищурилась, ее глаза, зеленые, как ядовитый неон, препарировали его.

— Клара? — переспросила она, и в ее тоне мелькнула искра узнавания.

— Клара Вейн? Ты серьезно? Она же исчезла после того дела с TLNTS. Все думали, она мертва.

Имя — Клара Вейн — ударило Майка, как молния. Оно было знакомым, но не из памяти Тайлера, а из его собственного прошлого, из кошмаров, где он бежал по коридорам лаборатории, слыша крики Кейт и голос Романа. Клара Вейн. Он видел это имя, вырезанное на металлической двери, или слышал его в шепоте, когда твари с ртутными когтями преследовали его. Его разум напрягся, пытаясь ухватить воспоминание, но оно ускользало, как вода сквозь пальцы. Шрам на шее запульсировал, и шепот Романа, холодный и ядовитый, произнес: Она знает слишком много.

Майк замер, его лицо, освещенное тусклым светом фонарика, было маской растерянности и страха. Его серые глаза, красные от бессонницы, метались, а щетина, покрытая каплями, блестела, как иней. Он сжал "Волк-7", пытаясь скрыть дрожь, но Ева заметила. Ее взгляд стал острее, а рука сжала подавитель, будто она ждала, что он сделает что-то непредсказуемое.

— Что она сказала? — спросила Ева, ее тон был холодным, почти угрожающим.

— И почему ты выглядишь, будто забыл, кто ты?

Майк открыл рот, но слова застряли. Клара Вейн. Имя крутилось в голове, вызывая обрывки видений: женщина в кожаной куртке, стоящая под дождем, ее глаза, полные страха и решимости, и спираль, выжженная на стене лаборатории. Он не знал, была ли она другом Тайлера или врагом, но ее звонок был не случайным. TLNTS, цилиндр, твари — все было связано, и Клара была частью этой паутины.

— Она... предупреждала, — выдавил он, его голос дрожал, выдавая неуверенность.

— Сказала, что TLNTS знает. Что они идут.

Ева нахмурилась, ее шрам над бровью казался глубже в свете фонарика.

— Знают что? — Ее голос был стальным, а браслет мигнул, будто записывая его слова.

— Рейн, ты либо говори, либо я начну думать, что ты с ними заодно.

Майк покачал головой, его лицо исказилось, как будто он пытался вырвать воспоминание из глубин разума. Клара Вейн. Имя было ключом, но он не мог найти замок. Шрам на шее горел, и шепот Романа стал громче: Она приведет их к тебе. Он сжал виски, пытаясь заглушить голос, но Ева шагнула ближе, ее глаза буравили его.

— Рейн, ты меня пугаешь, — сказала она, понизив голос.

— Если Клара Вейн жива, это меняет все. Она была по уши в деле с TLNTS. И ты был с ней. Что ты скрываешь?

Майк не ответил, его взгляд упал на лужу у ног, где отражение его лица — лица Тайлера — искажалось, показывая на миг не его глаза, а горящие серым пламенем глаза Романа. Он моргнул, и иллюзия исчезла, но страх остался. Внезапно шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался так близко, что волосы на затылке встали дыбом.

Ева обернулась, ее фонарик метнулся в сторону, выхватывая тень — длинную, с неестественно выгнутыми конечностями, чьи белые глаза вспыхнули и исчезли за ящиками.

— Черт, — выдохнула она, поднимая подавитель.

— Рейн, пушка!

Майк поднял "Волк-7", его руки дрожали, но тело Тайлера, его инстинкты, заставляли держать прицел. Имя Клары Вейн эхом отдавалось в голове, как предупреждение, а шрам на шее горел, как маяк, зовущий тварей. Шепот Романа, холодный и отчетливый, произнес: Ты не вспомнишь. Но они уже здесь.

Тьма заброшенного склада в промзоне Картер-Сити была живой, пульсирующей, как сердце, готовое разорваться. Дождь за ржавыми стенами ревел, его ритм сливался с шорохами и влажным скольжением, доносящимся из глубины. Луч фонарика Евы Ростовой метался, выхватывая когтистые следы на бетоне, их зеленоватое, биолюминесцентное вещество и баррикаду ящиков, за которой тень с белыми глазами исчезла, оставив лишь эхо угрозы. Майк сжимал "Волк-7", его пальцы, грубые и чужие, дрожали на рукояти, а пот стекал по виску, смешиваясь с каплями дождя. Пиджак Тайлера, пропитанный сыростью, лип к коже, а шрам на шее — тонкий, извилистый, как раскаленная нить — пылал, посылая волны боли в виски. Телефон в кармане, все еще хранящий звонок Клары Вейн, казался якорем, тянущим его в прошлое, которое он не мог вспомнить. Воздух был густым, пропитанным ржавчиной, химикатами и сладковато-гнилостным запахом, от которого горло сжималось.

Ева стояла рядом, ее силуэт в черном пиджаке был напряжен, как натянутая струна. Темные волосы, стянутые в пучок, блестели от капель, а зеленые глаза, острые и проницательные, буравили темноту, где скрылась тварь. Нейронный браслет на ее запястье мигал синим, а компактный нейронный подавитель в руке был нацелен в мрак. Контейнер с цилиндром, найденным в тайнике, висел на ее поясе, слабо светясь зеленым, как шрам Майка. Ее лицо, освещенное фонариком, было смесью гнева и тревоги, шрам над бровью казался кровавым, а губы сжались в тонкую линию.

— Рейн, держи прицел! — рявкнула она, ее голос был низким, с хрипотцой, но резким, как выстрел.

— Эта тварь не ушла далеко.

Майк кивнул, поднимая "Волк-7", но его разум был где-то еще. Имя Клары Вейн эхом отдавалось в голове, вызывая обрывки видений: женщина в кожаной куртке, ее глаза, полные страха и решимости, и спираль, выжженная на стене лаборатории. Он не знал, кто она для Тайлера — друг, враг, союзник, — но ее слова — Они знают. Они идут — были как нож, вонзенный в его разум. TLNTS, цилиндр, твари, Роман — все было связано, и Клара была ключом. Шрам на шее горел, и шепот Романа, холодный и ядовитый, пытался пробиться: Она приведет их к тебе. Но Майк заглушил его, стиснув зубы. Он должен найти Клару. Это было опасно, это могло убить его, но это был единственный способ понять, кто он — Майк или Тайлер — и что скрывает его прошлое.

Ева заметила его отвлеченность, ее взгляд метнулся к нему, зеленые глаза сузились.

— Рейн, ты вообще здесь? — Ее тон был холодным, обвиняющим.

— Если ты опять вырубишься, я не буду тебя тащить.

Майк сглотнул, его лицо — бледное, с усталыми серыми глазами, впалыми щеками и щетиной — было покрыто потом. Он посмотрел на Еву, ее острые скулы, шрам над бровью, напряженные губы, и понял, что ее подозрения растут. Она была слишком наблюдательной, слишком умной, и если он не будет осторожен, она разоблачит его. Но сейчас не время для лжи. Он должен принять решение.

— Я в деле, — сказал он, его голос был хриплым, но решительным.

— Но нам надо найти Клару Вейн. Она знает, что здесь происходит.

Ева замерла, ее рука сжала подавитель сильнее, а браслет мигнул, будто записывая его слова.

— Клара Вейн? — переспросила она, ее тон был ледяным.

— Ты хочешь лезть в это болото? Она по уши в дерьме с TLNTS, Рейн. Если она жива, это не к добру.

Майк кивнул, его взгляд устремился вдаль, туда, где тьма склада сгущалась, скрывая тварей и тайны.

— Я знаю, — сказал он, и его голос дрогнул, выдавая страх.

— Но без нее мы не разберемся. Она — наш шанс.

Ева посмотрела на него долгим, пронизывающим взглядом, ее глаза, зеленые, как ядовитый неон, искали правду. Она медленно кивнула, но ее лицо осталось жестким.

— Хорошо, Рейн. Но если это ловушка, ты идешь первым. — Она повернулась к баррикаде, ее подавитель был наготове.

— А теперь шевелись. Эта тварь не будет ждать твоих откровений.

Майк сжал "Волк-7", его руки дрожали, но в груди росла решимость, как слабый огонь в бурю. Он посмотрел вдаль, где склад растворялся в тенях, и его лицо, освещенное тусклым светом фонарика, было смесью страха и упрямства. Серые глаза, красные от бессонницы, блестели, щетина, покрытая каплями, казалась инеем, а шрам на шее слабо светился зеленым, как маяк, зовущий опасность. Он знал, что найти Клару Вейн — это шаг в пропасть. TLNTS, Роман, твари — они все ждали его там, в темноте. Но он не мог повернуть назад. Ответы были где-то там, и он должен был их найти, даже если это будет стоить ему жизни.

Внезапно шорох в темноте стал громче, и звук скольжения — влажный, тяжелый — раздался так близко, что волосы на затылке встали дыбом. Ева обернулась, ее фонарик метнулся в сторону, выхватывая тень — длинную, с неестественно выгнутыми конечностями, чьи белые глаза вспыхнули и исчезли за ящиками.

— Рейн, пушка! — рявкнула она, ее голос был стальным.

Майк поднял "Волк-7", его сердце колотилось, но взгляд был твердым. Он сделал выбор.

Клара Вейн была его целью, и он найдет ее, чего бы это ни стоило. Склад дышал, тьма шевелилась, и шрам на шее горел, как предупреждение. Шепот Романа, холодный и отчетливый, произнес: Ты идешь к ним. И они ждут.