Мародёры: Первая кровь (джен)

В кабинете Филча пахло сыростью и давно забытым страхом.

Гарри Поттер, дрожа от адреналина, стоял у полки, заваленной свитками, пыльными чернильницами и клеем, чей срок годности истёк вместе с последним министром магии.

Он искал карту.

Не знал, что именно ищет. Но знал — она позовёт.

— Accio карта!

Свиток, туго свернутый, вылетел из-под груды хлама и врезался ему в грудь. Гарри вскрикнул, схватил его — и мгновенно почувствовал: пергамент тёплый. Как будто ждал.

Он развернул его. И увидел — ничего.

Чистый лист.

Но стоило ему дотронуться палочкой, как его пальцы сами вывели слова:

"Я — Гарри Поттер."

Чернила дрогнули. Появились имена. Сначала — давно исчезнувшие:

Лунатик.

Бродяга.

Хвост.

Рогатый.

А потом — голос, словно шелест из самой карты, без звука, но с тяжестью смысла, проник в грудь:

Ты — не первый.

Но ты — последний, кто может нас понять.

Гарри стоял, затаив дыхание.

Перед ним открылась карта. Хогвартс. Живой, дышащий. Полнолуние в окне. И в самом центре — крошечная комната, скрытая между уровнями.

Комната Мародёров. Та, которой не существовало на схемах.

Та, в которой когда-то было сказано:

"Если один предаст — карта закроется."

И всё же она открылась.

Потому что даже предательство — не конец.

Иногда это — начало другой истории.

Гарри провёл пальцем по углу. Там дрожали последние слова, едва заметные, будто прошептанные сквозь годы:

“Мы оставили карту,

не для того, чтобы её читали.

А для того, чтобы кто-то когда-нибудь понял:

мы были.

Мы любили.

Мы ошибались.

Мы были друзьями.

И мы — были Мародёрами.”

Снаружи подул ветер. Где-то в башне засмеялась призрачная девочка.

А в руках у мальчика остался след — не шрама,

а памяти.