Заговорщики, или как спасти род (джен)

Я ждал это время, и вот это время пришло:

Те, кто молчал, перестали молчать.

Англия, Лондон, Гриммо 12

Зима 1999 года

Утро после Рождества для Гарри было самым счастливым за последнее время. Он с неверием думал о прошедшем дне. И боялся представлять, что его ждет впереди.

А вампиры не теряли времени зря. Всю ночь изучали свои подарки, периодически задавая вопросы Леди Блэк, которая не стала их долго терпеть, а отправила в галерею к другим родственникам — не все же ей одной отдуваться. Понаписали в своих мемуарах, а ей отвечать. Но портреты оказались пусты: предки получили магический заряд и отправились узнавать, что происходило в мире во время их отсутствия.

Услышав, что Гарри спустился в столовую, Каллены поспешили составить ему компанию. Сидя за столом и выпивая кровь не ради утоления жажды, а чтобы не сидеть без дела, вампиры впервые почувствовали себя живыми. А Гарри ел, не замечая ничего вокруг. За последние месяцы он не чувствовал вкус еды, а сейчас наконец очнулся и начал наслаждаться жизнью.

Съев все, что приготовил для него Кричер, он обратил внимание на Калленов. Те сидели и с улыбкой смотрели, как он кушает. Поттер, покраснев до кончиков ушей, спросил:

— У вас есть планы на день? Может, вам нужна моя помощь в чем-то?

— Это тебе, Гарри, нужна помощь, — величественно появилась на картине Вальбурга. — Пора закрыть все твои пробелы в знаниях, а наши гости и сами найдут, чем заняться.

— Нет! Я обещал им, что научу защите разума, — Поттер не хотел целыми днями заниматься с Леди Блэк, теряя драгоценное время.

Эсме, поняв причину волнения подростка, предложила:

— Гарри, а можно мне составить тебе компанию? Я с радостью послушаю Леди Вальбургу, мне это будет интереснее, чем заниматься уборкой или чем-то еще, — нежно улыбнулась она Гарри.

— И я бы тоже послушал, — сказал Карлайл. — Кроме того, у меня есть вопросы и к тебе, и к Леди Блэк.

— Но все равно, — упрямился маг, — я буду учить всех окклюменции каждый день.

— Я согласна, мы составим расписание, которое устроит всех.

— А чем вы будете заниматься? — посмотрел на младших Калленов Гарри.

— У меня тут книжка, я ее, кстати, уже изучил, — глянул на Вальбургу Эмметт. — И тыкалка. Мне надо бы место, где я могу потренироваться перед тем, как учить тебя. Так что в расписание не забудьте внести и мои уроки для Гарри.

— Обязательно, — царственно кивнула Леди Блэк, делая записи у себя в пергаменте. Джаспер от нее не отставал, делая пометки в своем верном блокнотике.

— Кто-то еще хочет что-то добавить? — оглядела всех собравшихся нарисованная женщина.

— Да, — кивнула Розали. — Гарри, ты говорил о мастерской?

— Да, я, — оглянулся Поттер в поисках подсказки.

— Я покажу мисс мастерскую, она недавно появилась.

— Спасибо, Кричер, — признательно улыбнулся домовику маг и щедро поделился магией, даже не заметив этого.

— Спасибо, а еще внести в расписание, что мне нужна будет помощь Гарри. Не сейчас, но в будущем. Я еще не полностью изучила все записи твоего крестного, — пояснила блондинка Гарри. — Но мне необходимы материалы для работы, вряд ли у вас завалялись магловские детали?

— Такого у нас нет, ты права, но Кричер сможет их достать, я думаю.

— Да, хозяюшка, Кричер все сделает.

— А как? Одно дело покупать в магическом мире, а в магловском как ты будешь? — уточнил Карлайл, который не хотел, чтобы у Кричера были проблемы.

— У маглов полно мест, где они скидывают сломанные вещи, — спокойно объяснил слуга.

— Ты про свалки что ли? — удивился Эмметт.

— Да. А Гарри, или я (я теперь и на такое способен), можем восстановить любую вещь. Мисс, такое подойдет?

— Не знаю, — пожала плечами Розали. — Надо пробовать, не будет ли проблем потом с магией.

— С этим разобрались, — подвела итог Вальбурга. — А чем будете заняты вы?

— Я хотел бы исследовать библиотеку, ознакомиться с законами. Все же у вас они должны быть очень интересными, — сказал Джаспер.

— А как же живопись? — уточнила Леди Блэк, которая думала, что тот начнет рисовать сразу, как прочитает мемуары, столько возможностей открывалось перед вампиром.

— Позже. Всему свое время.

— А я, раз мама будет с Гарри, займусь домом. Кричер, ты не против составить в этом деле мне компанию? Наведем порядок, вернем былое величие в особняк! — Элис заразила своим настроением старого слугу, который закивал головой, схватил вампиршу за рукав и исчез в неизвестном направлении.

— Все?

— Нет, я хочу, чтобы вечера были свободные и мы могли проводить это время вместе, — смущенно попросил Гарри.

— Тогда и семейные ужины, я думаю, это было бы хорошей традицией — ужинать всем вместе и делиться новостями, — сказал Карлайл, вспомнив, как весело они проводили вечера за разгадкой тайны исчезающего дома.

— Я бы еще завтраки добавил, — влез Эдвард. — Все же ночью спать будет только Гарри, а мы будем продолжать изучать ваш мир, — кивнул он на портрет. — И, запишите, я буду заниматься по книгам, изучая науки по работе с разумом.

— Записала, — раздраженно ответила Леди Блэк. — Тогда, может быть, мы уже разойдемся, и я наконец смогу приступить к обучению Гарри, если никто не против?

Все прекрасно поняли, что на этот вопрос есть единственно верный ответ, и исчезли из поля зрения Вальбурги.

Эдвард с Джаспером отправились в библиотеку, где уже стараниями Кричера и Элис было намного чище, а появилась пара кресел со столиками для чтения.

Эмметт направился вниз, где его встретил Кричер, провел в дуэльный зал, показав его возможности, и создал манекен для отработки навыков, заколдовав тот на неубиваемость.

Розали подождала, пока Кричер закончит с мужем, и в его компании дошла до мастерской, что находилась на цокольном этаже — огромное пространство, заваленное всем и вся, где ничего не изменилось с момента, как ее покинул Сириус. Даже кружка с недопитым кофе стояла там же, и кофе, к удивлению Розали, был еще чуть теплым.

— Как такое возможно? — оглянулась она на эльфа.

— Это магия, мисс, — печально ответил тот, осматривая помещение. На секунду он понадеялся, что сейчас из-за горы хлама выскочит взлохмаченный Сириус и с блеском в глазах начнет ему объяснять очередную свою гениальную идею, пока не поймет, что перед ним Кричер, а не один из его дружков. Но секунда прошла, и домовик очнулся. — Это стазис. Когда мастерская исчезла, в ней замерло само время. Надеюсь, дальше вы сами?

— Да, конечно, спасибо, — чуть рассеянно отозвалась блондинка, уже во всю разбиравшая чертежи и записи, что были здесь.

С Гарри в столовой остались Эсме и Карлайл.

— Вы уверены, что хотите именно этого? — уточнила Вальбурга.

— Да. Где вы будете учиться? — обняв рукой Поттера, словно защищая того от гнева Леди Блэк, спросила Эсме.

— Гарри, а как бы ты хотел? — не дав ответить Леди с картины, уточнил у мага Карлайл. Он до сих пор не сильно доверял Леди Блэк.

— Может, в гостиной? — не найдя ничего лучше, предложил Поттер, единственное, по его мнению, красивое место в доме. — Там и столик есть, я смогу писать и колдовать есть где. И картина большая, — совсем тихо закончил маг.

— Хорошо, место не важно, сегодня можно и там. Потом можем заниматься в библиотеке, или Элис с Кричером приведут в порядок еще какое помещение.

Так и повелось. Утром, когда Гарри вставал, все собирались в столовой за столом. Вампиры обсуждали прочитанное, задавая вопросы Гарри, на которые он не всегда мог ответить. Иногда спрашивал и он сам. Постепенно они узнавали не только магический мир, но и друг друга. Находили точки соприкосновения, и все сильнее Гарри прорастал в их сердцах. А для Гарри они уже давно стали семьей.

Потом они все расходились, пока Гарри учился, продолжали свои изыскания. А Гарри, сидя рядом с Эсме, постигал все то, что пропустил в Хогвартсе. Его учила не только Леди Блэк — к его обучению присоединились многие с портретов их галереи. Это было в их интересах: будущий Лорд не должен быть недоучкой. Гарри же даже экзамены за седьмой курс не сдал.

Когда зашла об этом речь, Гарри не знал, как объяснить, что именно из себя представляла его жизнь до встречи с ними. Как всегда, ему на помощь пришла Эсме:

— Вечером расскажешь, после ужина, всем нам, хорошо? Не обязательно все рассказывать, только то, что нам необходимо знать, по твоему мнению, дорогой.

После обеда, который Гарри приносил Кричер туда, где он в этот момент находился, наступало время обучения у Калленов. Иногда он сражался с Эмметтом, радуя здоровяка магическим боем, либо сидел в мастерской, накладывая чары куда указывала блондинка, но пока безрезультатно. Чаще всего Гарри был в роли учителя, обучая вампиров окклюменции. Но и тут пока не было никаких успехов, но Каллены не отчаивались: они читали дополнительную литературу по ночам и донимали портреты вопросами.

Перед ужином Гарри гулял на свежем воздухе. По заверениям Карлайла, магу было необходимо проводить время на улице. И в это время во двор выходили все. Если позволяла погода, а она в пространстве, где находился дом, была всегда такой, какой хотел Поттер, поэтому эти прогулки обычно заканчивались игрой в снежки или катанием с горки, что построили для мага вампиры.

Карлайл взял на себя обязанность следить за здоровьем хозяина дома. Он узнал у Кричера, какие существуют зелья, и, посовещавшись с давно почившими колдомедиками рода Блэк, назначил Гарри лечение. Ничего серьезного: общеукрепляющее, витаминное, зелье для набора массы. Роста, к сожалению, исправить зрение магическими средствами уже было поздно. Но сделать так, чтобы оно не стало хуже, еще было возможно. А потом по плану Карлайла можно было и исправить в магловском мире хирургически, а при поддержке магии это было намного безопаснее. А пока Поттер на зельях, обильном питании и регулярном восьмичасовом сне стал поправляться. Болезненная худоба ушла, цвет лица выровнялся, не было больше головных болей, которые мучили его даже после уничтожения крестража. Сердце, что до этого билось подозрительно, теперь радовало всех вампиров четким биением. Колдовать стало проще. И даже кошмары меньше тревожили Гарри по ночам. Поттер уставал так сильно, что еле доползал до кровати, а там отрубался как мертвый, чтобы утром встать полным сил.

А после прогулки был вкусный ужин, который с заботой был приготовлен Кричером для Гарри. Вампиры пили кровь, и никто из них уже на этом не зацикливался, разве что иногда они обсуждали вкус нового животного и выбирали, что понравилось больше. За вечерней трапезой они обсуждали прошедший день, делились планами, идеями. Даже Кричер иногда присоединялся к ним, и, к удивлению Гарри, охотно участвовал в разговорах и нередко высказывал дельные мысли.

Время после ужина, которое все жильцы дома на Гриммо 12 проводили в гостиной все вместе, для Гарри было самым любимым временем суток. Никто не заставлял учиться или колдовать, даже говорить было не обязательно. Он уютно устраивался рядом с Эсме и смотрел, как остальные проводят время. Иногда Эдвард играл им на рояле. Розали могла спеть, а Джас с Элис танцевали, или они все вместе следили за напряженной игрой в шахматы между Элис и Эдвардом, и с каждым разом, чем дальше Элис изучала защиту разума, тем интереснее была игра. Гарри с теплотой вспоминал каждый такой вечер, он нанизывал как бусины на нитку эти воспоминания, наслаждаясь ими и радуясь.

Но в этот вечер все было по-другому. Гарри все оттягивал и оттягивал момент, когда надо было идти в гостиную. Сначала он очень долго гулял, пока совсем не окоченел от холода. Погода, словно чувствуя его настроение (а так оно и было, все же он хозяин в этом пространстве), испортилась — было очень ветрено. Но Поттер ни в какую не шел в дом. А когда, наконец, решился, то очень долго сидел за столом. Вампиры уже выпили всю кровь, обсудили все дела, а Гарри сидел над тарелкой, гоняя по ней бедную горошину.

— Дорогой, — обратилась к нему Эсме, — если это для тебя так мучительно, то не заставляй себя.

— Мам, ты о чем? — дети не были в курсе дневной договоренности Поттера и родителей, поэтому поведение мага их изумляло, но мало ли что произошло.

— Гарри, — начала было Эсме, но Поттер ее перебил.

— Дело в том, что после ужина я обещал рассказать свою историю, — остановив знаком Эсме, продолжил маг. — Всю историю. Я так решил: раз вы живете в этом доме, изучаете магический мир, то должны знать. Тем более, что моя история крепко связана с событиями последних лет в нашем мире.

Джаспер достал блокнот и, что-то там отметив, уточнил:

— И поэтому во многих учебниках по современной истории упоминается твое имя, а в газетах очень противоречивая информация?

Не успел Гарри и рта раскрыть, изумленные Каллены воскликнули кто что.

— Дорогой?

— В учебниках?

— Чувак, ты крут! Что ты натворил? Надеюсь, ты им всем показал?

Усмехнувшись, Гарри встал — этим вечером ему было не до еды. Слишком сильным было его волнение: как отреагируют Каллены на его рассказ? Останутся ли с ним рядом, когда услышат, что все, кто был дорог ему, погибли из-за него?

— Да, Джаспер, именно поэтому. Мне еще в одиннадцать лет однокурсница рассказала, что я в них упоминаюсь, правда в то время я не понимала, почему. А газеты... я думаю, не мне тебе объяснять про информационную войну. Эсме, сейчас я в порядке, все уже в прошлом. Эмметт, ты, как всегда, и да, я им показал, — под конец улыбнулся Гарри. Его вдруг отпустило, он перестал волноваться и отпустил ситуацию. Когда-нибудь они бы все узнали, и лучше он им сам расскажет. Да и сейчас, пока он не настолько к ним привязался, будет не так больно, когда они разочаруются в нем.

Расположившись в гостиной, Гарри решил напоследок побыть рядом с Эсме, а та, понимая, насколько тяжелым будет рассказ, обняла его. Рядом с ними устроился Карлайл. На портрете появилась Вальбурга — она до этого никогда полностью не слышала истории Гарри, лишь обрывки, чужие оговорки и пересказ Кричера. Джас с ужасом понимал, что чувства Гарри были настолько похожи на его до встречи с Элис, что это даже пугало. Младшие Каллены сели поближе, а неугомонная Элис устроилась на ковре у ног родителей и перетащила туда же Джаспера.

— До одиннадцати лет я жил в семье у тети с дядей и их сыном. И знать не знал ни о какой магии. А для тети с дядей я был обузой. Как потом узнал, меня подкинули ночью им под дверь без документов. И еще и пролежал всю ночь осенью — я заболел. А у тети и свой ребенок уже был, того же возраста. Я до сих пор не понимаю, почему они меня не отдали в приют. Так всем было бы лучше. И им, молодым родителям без лишних денег, и мне.

— У них было плохо?

— Меня не морили голодом, не били, но и не любили. Все время у меня перед глазами был пример родительской любви. Они безумно обожали Дадли. В детстве я обижался, не понимал, и лишь сейчас стал осознавать, что они не были обязаны меня любить, как и я их. Но тогда я был маленьким ребенком, который хотел семью! Но вместо этого я спал в чулане под лестницей, носил одежду Дадли и помогал по дому.

— Это же ужасно! — Возмутилась Розали.

— Вовсе нет, — улыбнулся ей Гарри. — В чулане я спал для их безопасности, все же необученный маг — это опасно. Маглы не могут правильно справиться с детскими выбросами, и тетя нашла единственный выход, который им помог остаться с крышей над головой. Одежда... наверное, ты из богатой семьи, да и девочка, а вот мальчишки уничтожают ее очень быстро, а покупать постоянно новую Дурсли не имели возможности. А помощь по дому — это нормально, многие дети помогают родителям в силу своих возможностей. А я так еще и магическую силу использовал, когда занимался садом. Но как я уже говорил, начал понимать это только сейчас. Они были обычными людьми, а я магом. Но узнал об этом в одиннадцать лет, когда мне пришло приглашение в школу. Но и это не было обычно. Дурсли ни в какую не хотели дать его прочитать, а письма я находил везде: в яйцах, в молоке, в стопке. Совы заполонили наш город, а под конец из камина вылетела почти сотня, свалив меня с ног. Вернон сошел с ума, мы тогда уехали почти в другой конец Англии, но и там они нас достали. А под конец в наше убежище на острове явился лесник из Хогвартса, — на этом Гарри улыбнулся. — Хагрид, и рассказал мне все. В тот момент для меня это было чудом, а дальше, когда он Дадли наколдовал свинячий хвостик, он стал для меня героем.

— Хвост?

— Не знаю, как в итоге они его удалили, но тогда мне было не до этого. Целый мир открылся мне. Магия, колдуны, и мои родители, которые были оттуда, и многие могли мне о них рассказать. А что может быть важнее для ребенка, который не знал своих корней?

— Гарри, — Розали сочувственно погладила его по руке.

— Но никто о них не мог ничего сказать, кроме того, что я очень похож на отца, а глаза мамины.

— Врали, ты копия своего деда, от отца лишь очки, и то сменишь оправу — и все. А вот насчет цвета глаз сказать ничего не могу, не была лично знакома с твоей матерью. Но про отца я могу многое тебе рассказать, и поверь, не все там хорошее, — на портрете рядом с Вальбургой обнаружилась Дорея Поттер.

На картинах в гостиной появилась не только она, везде можно было увидеть обитателей фамильной галереи. Всем хотелось узнать подоплеку последних событий Маг Британии.

— А потом я окунулся с головой в учебу в магическом мире. Нашел друзей, или они меня. Тут я до сих пор не знаю, как было правильнее. Некоторые события сейчас кажутся подозрительными, постановочными, но знаете, я не уверен, что хочу знать правду. Хотя Рон в последующие годы не всегда вел себя как верный друг.

— Гарри, ты еще преуменьшаешь. Сволочь он, твой Рон! — Отрезала Вальбурга. — Даже я это помню.

— Вы просто не можете простить семейству Уизли той уборки.

— Да! Не могу! Где это видано — выкидывать имущество владельцев, находясь в гостях, и называть это уборкой! Мы до сих пор не все вернули. А там были фамильные вещи. И проклятые, я удивлена, что никто не умер тогда. Счастливая случайность!

— Брейк, — остановил разгоревшийся спор Карлайл. — Это обсудим потом, а сейчас, Гарри, продолжай.

Джаспер же сделал запись в блокноте — вернуться к данной теме.

— И к моему сожалению, учиться мне было некогда. Первый год я боролся с одержимым профессором — в его голове поселился мой враг. Которого я убил в годовалом возрасте и который убил моих родителей.

Посмотрев на ошеломленные лица Калленов, Гарри объяснил:

— Темный волшебник держал в страхе целую страну, желая захватить ее. Но победить его мог лишь я. И убил в год, как — не знаю, это загадка, которая мучает меня. Но факт в том, что я выжил, а он стал духом, которого я потом нашел в голове своего профессора. И в конце года я его убил. — Он это сделал, признался в убийстве человека в одиннадцатилетнем возрасте. Но вампиры не вскрикнули, не сбежали, а продолжили внимательно на него смотреть, а Эсме как обнимала, так и обнимала его.

— Вы не будете ругать и убегать? Я убийца!

— Как и я, — горько усмехнулся Эдвард. — Только я убивал ради своего удовольствия.

— Тебе надо было питаться! — Возразил Гарри.

— И я убивал, — тихо проговорил Джас. — Вампиров, — уточнил, видя, что маг хочет и его успокоить. — Гарри, не нам тебя осуждать. И я уверен, что будь другой выход, ты бы поступил по-другому.

— Спасибо, — в глазах Гарри стояли слезы.

— Что было дальше, дорогой?

— А дальше мне вручили баллы за убийство. В школе была система: за весь год начисляли баллы, и чей факультет наберет большее количество, те и получали кубок школы.

— В тот год его получил твой факультет?

— Да. А потом было лето у Дурслей. Никакой связи с магическим миром — спасибо домовику. Не Кричеру, — пояснил, увидев, как вампиры посмотрели на слугу рода. — Он так пытался меня спасти от опасности. Но не удалось, Уизли выкрали меня у Дурслей. В прямом смысле этого слова — они прилетели на машине и вырвали решетку на моем окне, к тому времени меня переселили в комнату на втором этаже. И до конца лета жил у них в Норе.

— Нора?

— Да. Чудесное было время, — грустно продолжил Гарри. — Второй год я ловил василиска в школе, который охотился на студентов, и тут тоже не обошлось без моего личного врага. Только теперь это был его отголосок, который захватил сестру Рона. В итоге я победил.

— Василиска? — Воскликнули с картин Блэки.

— Да, он жил под школой. Ужас Слизерина. Он был уже стар. Да и Фоукс пришел на помощь, — не понимал Гарри удивления волшебников.

— Продолжай, — попросила Вальбурга, угомонив родственников. — Я уточню у Финеаса в Хогвартсе.

— И снова лето у маглов, а потом из тюрьмы сбежал Сириус.

— Сириус? Это который Блэк? — обвел рукой комнату Эмметт.

— Да, он просидел в ней двенадцать лет по ложному обвинению, как я сейчас знаю, а тогда я планировал его найти и победить. И весь третий год я ловил беглого преступника.

— Удачно?

— Эмметт!

— Конечно, удачно, мы же сейчас здесь. Поймал и захватил его род, — засмеялся Гарри. — Но преступником оказался другой друг родителей, который в итоге сбежал и возродил моего врага.

— Я могу сам дальше, — перебил Эмметт. — Лето снова у маглов, потом снова что-то произошло, и ты вернулся в маг мир, к Уизли?

— Да, на нас с Дадли напали дементоры, это охранники Азкабана, тюрьмы для магов. Это существа, которые забирают эмоции и выпивают душу. Я смог их отогнать, но применил магию, меня исключили из школы, а потом судили.

— Но полагаю, тебя спасли и вернули в школу.

— И был это какой-нибудь длиннобородый старец в мантии и седой головой.

— Как ты узнал? — Изумленно уставился на Эмметта Гарри.

— Серьезно? — Удивился здоровяк не меньше Поттера.

— Да, молодой человек, вы очень точно описали Альбуса Дамблдора, директора школы и главного манипулятора века.

— Четвертый курс для меня был под знаком смертельных игр, участвовать в которых мне нельзя, но никого это не остановило, когда мои враги меня туда запихали. И я как миленький проходил все испытания. Драконы, мантикоры, русалки, сфинксы, акромантулы. Но призом оказалась смерть моего сокурсника от рук Волдеморта.

— Ну и имечко у этого злодея.

— Пятьдесят баксов, что он сам его себе придумал.

— Не, это и так понятно, а как его банда звалась?

— Пожиратели смерти, мальчики, и хватит перебивать Гарри, так он и до ночи не закончит. А ему в отличие от вас сон необходим.

— Он возродился, а мне никто не поверил, и тогда в газетах началось... но я тогда не знал, а отправился опять к Дурслям без связи с магическим миром.

— А как же друзья?

— Они послушались Дамблдора и не писали мне, проводя время в этом доме, пока я сходил с ума в одиночестве. Как потом они утверждали, сделали это только ради меня.

— Пятый курс я возглавил движение против министерства в школе, а в конце учебного года дрался с Пожирателями за пророчество, из-за которого все и случилось: я стал избранным и был обязан победить Темного Лорда. Тогда умер Сириус от рук кузины Беллатрикс. Она и остальные Пожиратели сбежали из тюрьмы и вернулись к Волдеморту. Лето у маглов. Шестой курс я готовился к сражению с Темным Лордом, но ничего опять не изучал, кроме жизни Лорда. Директор школы никогда не делился со мной ничем, кроме того, что считал нужным. А в конце года в школу пришли Пожиратели, и была небольшая стычка, по итогу которой Директор школы был убит моим профессором зельеварения, дважды шпионом и лучшим другом моей матери.

После паузы Гарри продолжил:

— И опять лето у маглов, — рассмеялся Поттер, но смех этот не был веселым. — Мир был в войне, а меня отправили к маглам. Меня туда отправляли каждый год, мол, кровная защита, и только там я буду в безопасности, не знаю, ложь ли это, но по мне это было самое ужасное.

— Ты вернулся в школу?

— Нет, директором стал убийца Дамблдора. Маглорожденных лишали палочек — это те, кто родился в семье маглов. Полукровки — те, у кого один из родителей маг, другой магл. Есть еще чистокровные. Пожиратели как раз были из них и убивали маглов и маглорожденных.

— Не только, Гарри, — вмешалась Вальбурга. — А другая сторона так же убивала чистокровных, не только Пожирателей. В той войне было убито множество магов, многие сводили счеты, спрятав концы в борьбе между Пожирателями и Орденовцами. И Гарри, ни те, ни другие не были законной властью в стране. По факту это были обычные бандитские разборки.

— Леди Блэк, — пораженно застыл Поттер.

А потом продолжил:

— В любом случае, многие погибли до моего рождения, и потом после воскрешения Волдеморта. А я весь седьмой курс вместе с подругой пытался разгадать загадку Дамблдора и убить до конца Темного Лорда. Как оказалось, он разорвал свою душу на части и каждую часть спрятал в предмет.

— Как Кощей Бессмертный?

— Не знаю, кто это, но наверно. И мы искали эти предметы, потом искали, как их уничтожить, и 2 мая 1998 года мы вернулись в Хогвартс, где и состоялась решающая битва. Мы победили. Конец.

— Гарри, тебе, получается, восемнадцать лет? — пораженно воскликнула Розали.

— Да, — чуть заторможенно согласился Гарри, только сейчас осознав, что пропустил день рождения.

— Мне кажется, Гарри, что самое важное ты не рассказал, — сказала Вальбурга. — Но ответ на вопрос, почему ты не закончил школу, мы получили.

Гарри резко выпалил:

— Я был крестражем, и чтобы победить, я должен был умереть.

Тишина воцарилась в гостиной. Люди с портретов не ожидали такого. Никто не ожидал.

— И ты пошел?

— Да. Я был готов умереть. Но я выжил. А умер Том. Конец истории.

— Умер не только он, — Джас, ощущая эмоции мага, понимал как никто другой, что тому необходимо проговорить все, иначе он не сможет исцелиться.

— Да, — низко наклонив голову, пробормотал маг. Из его глаз капали слезы, падая на руки Эсме. — Сначала погибли мои родители, защищая меня. Потом Сириус. Люпин с Тонкс — а у них остался Тедди, ему всего несколько месяцев было! Умер Снейп, а он... он защищал меня всю жизнь! Умерли все, кто был мне близок, кто был мне дорог. Рядом со мной все в опасности. Гермиона и Рона выжили лишь по счастливой случайности, хотя в тот день погибли многие. Почти все мое поколение волшебников осталось под стенами школы! Кроме козла Дамблдора, который, как оказалось, не умирал. Но на него мне плевать. Я не смог никого спасти! Понимаете! Они погибли из-за меня! По моей вине Тедди растет сиротой, из-за меня родители Криви считают, что у них только один сын. Уизли лишились одного из близнецов, а скоро и второго — вряд ли он сможет жить без брата. Гермиона осталась без родителей. И все это — я!

Гарри захлестнула истерика. Все те эмоции, что с трудом подавлял он все это время, что были заперты глубоко в его душе, что беспокоили его, — все то, что он не мог ни с кем обсудить, вырвалось сейчас со слезами из него. Он плакал, и со слезами выходила вся его боль. Сильные руки Эсме заботливо обнимали его, и в этих объятиях Гарри нашел утешение. Эсме шептала ему какие-то глупости, а Карлайл гладил бедного ребенка по голове. Сколько всего перенес он, сколько держал в себе.

Истерика забрала у него последние крохи сил, оставшиеся после вечера откровений, и Гарри забылся беспокойным сном на руках у вампирши.

Новый год пришел незаметно. В доме номер 12 на Гриммо его не ждали и не встречали. Казалось, время для жителей особняка застыло. После того памятного разговора прошла неделя. Гарри продолжал учиться и выглядел абсолютно довольным жизнью, и Каллены не напоминали ему о произошедшем. Жизнь снова вошла в привычную колею.

Элис привела в порядок почти все комнаты в доме. Теперь находиться в любом помещении было комфортно и уютно. Невозможно было поверить, что особняк, в который вампиры пришли под Рождество, и этот дом — одно и то же здание.

Магия, наполнившая резиденцию Блэков, напитала не только портреты и домовика, но и само здание, которое помогало Кричеру и Элис наводить порядок и чистоту. Эльфу оставалось только восстанавливать вещи и предметы, а провидица расставляла мебель, наводя в комнатах уют и красоту.

Самым любимым местом в доме для всех оказалась библиотека. Там каждый нашел для себя уголок. Зарывшись в старых пергаментах, толстенных талмудах и древних рукописях, Карлайл выбрал стол недалеко от Гарри. Эсме предпочитала сидеть на одном диване с магом. Поттер пока ничего не записывал, слушая объяснения Вальбурги и пытаясь повторить заклинания. Леди Блэк, на удивление, обладала неограниченным запасом терпения и могла по тысяче раз рассказывать одно и то же, поправляя Гарри. А стол магу только мешал; по большей части он стоял перед большой картиной и махал палочкой.

Розали набегами появлялась в библиотеке, разграбляла ее и утаскивала в мастерскую нужные ей тома, по дороге устраивая локальный апокалипсис в отдельно взятой секции. Кричер, кряхтя и возмущаясь, прибирал за ней, но замечаний вампирше не делал: понимал — она не со зла так делает.

Освоившись в дуэльном зале и научившись обращаться со шпагой, Эмметт перебрался в библиотеку. Он все так же регулярно сражался с Гарри, обучая того и давая сбросить лишнее напряжение себе и магу. Но большую часть времени теперь проводил в хранилище знаний. И если раньше его было нельзя заметить за чтением чего-то сложнее спортивного журнала, то сейчас он поглощал книги с невероятной скоростью, устроив себе место рядом с камином и периодически следя за жизнью саламандр в огне. Здоровяк, несмотря на укоренившееся мнение о нем как о не особо любящем учебу, был умен, очень умен. Вампирская память и безграничное количество свободного времени не давали возможности остаться дураком. Но и до обращения Эмметт не был идиотом. И сейчас он изучал все, до чего мог дотянуться. Когда-нибудь пригодится.

Джаспер же погряз в законах магического мира. Ему казалось, что в них даже сами составители давно запутались. Многие законы противоречили другим, какие-то дублировались. А большинство отменяли сами себя. С такой правовой системой было удивительно, как Магическая Англия еще существовала. Но вампир не сдавался; он надеялся найти логику и здравый смысл в этих сборниках. Его еще ждали финансовые книги, и Джаспер хотел понять, за счет чего живет род Блэк и как в магическом мире можно зарабатывать, если почти все можно наколдовать, а труд был дешевым, ведь многое заменяла магия. И так как Джаспер постоянно доставал, добавлял и открывал все новые и новые тома, то и места ему было нужно много. Постепенно он занимал все большую площадь, запрещая Кричеру убирать даже пыль со страниц.

Эдвард же засел в кресле в самом темном углу. Он выполнял упражнения и пытался научиться контролировать свой дар. Все книги, что были в библиотеке на эту тему, он уже прочитал. И отвлекаться на другие не хотел. У него была цель, и он хотел ее достичь.

А маленькая провидица была везде и сразу. То она помогала Джасперу, то убегала к Розали, то сидела с Эсме, а иногда наведывалась к Кричеру на кухню. Элис не хотела ничего читать, изучать; она жила настоящим.

Гарри был в восторге от этого. У камина на шкуре валялся Эмметт. Иногда забегала Розали, целовала мужа в макушку и, захватив книгу, убегала, оставляя в воздухе запах железа и масла. Джаспер, который рылся в томах, иногда чихая от пыли и выстраивая на полу, столах и других поверхностях только ему понятную схему, периодически выныривал и обводил взглядом комнату, проверяя, все ли на месте, и улыбался Поттеру. Эсме неотрывно следила за каждым действием мага, хвалила его за любое правильно выполненное движение и подбадривала, если же он ошибался. Карлайл в любой момент был готов прийти к нему на помощь, даже если эта помощь Гарри не требовалась, и регулярно уточнял о его самочувствии, напоминая о необходимости принять то или иное зелье. Элис приносила ему перекусы и тайно передавала, пока все делали вид, что не замечают этого, ведь есть в библиотеке рядом с такими древностями было нельзя. Лишь Вальбурга недовольно качала головой, но для нее здоровье Поттера было на первом месте, а книги защищены.

В один из таких дней Джаспер, окончательно погрязнув в законах, решил уточнить у Гарри о магических браках и их нюансах. Но Поттер впервые сам слышал о таком и мог лишь разводить руками.

— Честно, не знаю. А они как-то отличаются? Мои родители поженились в Министерстве Магии, может, это имеется в виду?

— Хм, судя по книгам, там необходимы ритуалы и благословение самой магией, — поморщился Джаспер, потирая переносицу.

— Дорогой, — вмешалась в их разговор Вальбурга, — я думала, ты в курсе.

— В курсе чего? О магических браках? Я жениться пока не планировал, — усмехнулся Гарри, настроение которого было замечательным. Он наконец выучил новое заклинание, а до этого здорово погонял по дуэльному залу Эмметта.

— Нет, тут я уже не удивляюсь твоей неосведомленности. И в наши годы в Хогвартсе эта тема не освещалась. Но я не о том, — и, набравшись смелости, Леди Блэк продолжила: — Как я сказала, в Хогвартсе об этом не говорят, а маглорожденные даже не в курсе, что такое существует, и когда приходит время, не знают о магических возможностях в заключении брачного союза. Чистокровные, кстати, знают об этом с рождения, как и некоторые полукровки.

— Опять дискриминация.

— Нет. Есть книги, где все написано, — кивнула она головой на Джаспера. — Было бы желание узнать, прочитать всегда можно, а непонятное уточнить. Маги хоть и знатные перестраховщики и скрытные личности, но об этом с радостью готовы рассказывать. Раньше даже главы родов приказывали просвещать тех, кто хотел знать.

— Вальбурга, мне кажется, вы немного отклонились от темы, — остановил Карлайл женщину. Вампиры уже заметили, что у Леди Блэк была одна особенность: очень часто в рассказах ее уносило в такие дали, что сложно было потом вспомнить, с чего все начиналось. А при ответах на вопрос Леди Блэк могла в итоге так и не ответить, зато устроить лекцию на час на совершенно постороннюю тему. И в любом другом случае они бы с радостью послушали, ведь несмотря ни на что это было интересно и полезно, но сейчас ответ напрямую касался Гарри, и тот уже начинал нервничать.

— Ах да! Ты не Поттер.

— Поттер? — в недоумении уставился на нарисованную женщину маг.

— Нет. По магическим законам — нет.

— Не понимаю, — потряс головой Гарри. — Но даже на письме из Хогвартса я Поттер! В Кубке Огня тоже сработала эта фамилия. Вы что-то точно путаете.

— Для Кубка Огня не имеет значения, что написано на бумажке. Главное — кем это написано и магический отпечаток личности. Неужели ты думаешь, что Кубок умеет читать? — задала риторический вопрос Леди Блэк. — А что насчет письма из школы? Письма составляются по Книге. В ней отображаются все дети, у которых произошел магический выброс на территории Англии, а имена там те, под которыми их знают в мире. Очень часто отображается не полное имя, а то, которым ребенка зовут в семье, дома; второе и прочие имена в ней отсутствуют. Но в твоем случае даже в Книгу не требовалось заглядывать. Есть список детей чистокровных или тех, которых еще с рождения или позже записали в Хогвартс. Насколько я знаю, Джеймс сразу заключил контракт на твое обучение, и имя он написал сам. Как только ребенок оказывается в этом списке, его местоположение появляется рядом с именем. В старые времена многие семьи так защищали своих детей: в случае пропажи или похищения их можно было обнаружить. Этот список невозможно обмануть или спрятаться за чарами. Он всегда покажет нахождение ребенка. До совершеннолетия дети находятся под наблюдением. Но доступ к списку есть лишь у директора.

Гарри замер, ошеломленный внезапной догадкой. Снейп. Снейп всегда знал, где он. Он мог его выдать в любой момент. Но эта мысль быстро исчезла. В тот злополучный день 31 октября Фиделиус не скрыл его от ока директора. И кто знает, не приведи Петтигрю Волан-де-Морта, это мог сделать и Альбус во имя всеобщего блага.

А Вальбурга тем временем продолжала, не зная, какие мысли бродят в голове у Поттера:

— Поэтому твои доводы не меняют того, что по магическим законам ты Эванс. Такая, вроде, фамилия была у Лили?

— Но как так получилось? — Джаспер не мог понять. — Они были женаты, и Гарри по закону Поттер.

— Может, и так, но только в магловском мире. Для магического мира он Эванс. Брак в Министерстве ничего не значит для магии, это лишь бумажки.

— Не понимаю.

— Вспомни, как раньше проходили бракосочетания? До всех этих бумажек. Собирались две семьи, друзья, и перед ними двое давали клятвы. Чаще всего в церкви, до этого — перед лицом бога, в которого верили. Кто-то — у старых деревьев или значимом для них двоих месте.

— Ну да. А как это связано?

— Напрямую. У магов эти клятвы скреплялись магией. Кто-то проводил обряды у алтарей, но можно и без этого; у каждого рода свои ритуалы и традиции. Но главное и общее в них — это магия. К ней взывают, обещая быть вместе. Тексты клятв у каждого свои, но она всегда отзывается.

— Даже если это под принуждением? — ужаснулась Розали.

— Да. Неужели ты думаешь, что у магии есть разум? Это сила, безграничная и бесконечная, а мы ее проводники. Но мыслить и принимать решения магия не может. Поэтому клятвы и обещания, скрепленные магией, нельзя давать необдуманно, и перед заключением текст надо вычитывать внимательно, чтобы не попасть в ловушку. Но я отвлеклась. Есть условия для вступления в магический брак, законы, если хочешь, — посмотрела Вальбурга на Джаспера. — Да-да, все эти книги сложны тебе из-за того, что там, скорее всего, собрали правила разных семей, а они противоречат друг другу. Все же маглорожденные не могут разобраться сами. Книга свежая?

— Да, — посмотрев на год выпуска, ответил Джаспер. — Но вы так и не пояснили про Гарри.

А Поттер стоял белее снега. Очередная ложь его жизни. Он думал, что готов уже ко всему, но такое не мог представить даже в кошмарном сне. *"Не Поттер"* — билось в его мозгу. Разумом он уже понимал, как такое могло произойти, но сердцем принять не мог. Всё, что он знал, снова рушилось, но теперь рушилось то, что было непоколебимо, та уверенность, что грела его всю жизнь: его родители любили друг друга, безумно любили.

— Нет! — Гарри не хотел слышать объяснения Вальбурги, ведь тогда это все станет реальностью. Он резко выскочил из библиотеки, и чуть позже вампиры услышали, как хлопнула задняя дверь. Маг выбежал во двор.

— Как Гарри сказал, его родители поженились в Министерстве. А как ты думаешь, что там делают?

— Бумажки? — тихо сказала Эсме.

— Да, — грустно подтвердила Леди Блэк. — Брак, заключенный в Министерстве, не имеет силы. Они лишь на бумаге женаты. Поэтому Гарри не Поттер, а Эванс. Поэтому он не может наследовать Поттерам. Поэтому в магическом мире он...

— Бастард, — закончил за Вальбургу Карлайл.

— Да. И я вижу, вы понимаете. Нынешнее поколение, особенно в магловском мире, не придает этому значения. Но для магов это важно, — склонив голову, продолжила нарисованная Леди. — Гарри спасло то, что мой сын, несмотря на свою нелюбовь к роду, сделал очень правильно, когда стал его крестным не на словах, а с полным благословением магии.

— Ритуалы? — уточнил Джаспер, делая пометки в блокноте.

— Да. А так как Гарри не был сыном Джеймса в понимании магии...

— Как это? То есть любой ребенок, у которого родители не женаты, даже если это произошло до свадьбы, не будет сыном своего отца?

— И да, и нет. Такие случаи бывали, но все это легко решается обращением к магии и признанием ребенка своим перед ней. Это можно сделать в любое время, даже пока ребенок не рожден. И после. Но этого не произошло. Поэтому я благодарна Джеймсу. У моего рода еще есть надежда.

— Но почему он так поступил? Не мог же он не знать?

— Этого не могла знать Лили, как выросшая в магловском мире. Для нее, скорее всего, брака в Министерстве Магии было достаточно. Но Джеймс... Я не знаю и не могу утверждать точно, почему он так поступил. Он прекрасно знал все нюансы; все же обучение у него было хорошее. Да и не могли Поттеры ему не рассказывать. Он был Наследником и должен был впоследствии возглавить род.

— Вы же имеете соображения на этот счет? — спросил Эдвард, смотря прямо на Леди Блэк.

— Да. Еще во времена моей молодости многие из чистокровных так поступали. И в нашем обществе это не считалось зазорным. Маглорожденные никогда не были людьми первого сорта, особенно те, которые не хотели ничего знать про новый для них мир, — грустно усмехнулась Вальбурга. — Хотя возможно, это тут ни при чем, — постаралась выгородить Джеймса она. — Может, Поттеры-старшие не одобрили кандидатуру Лили, а Джеймс, как мой сын, пошел против их воли.

— Вы сами в это верите? — Эмметт строго глянул на картину. — Даже вы, говоря о матери Гарри, никогда не принижали ее, — здоровяк был прав: сколько бы они ни говорили с Леди Блэк, она ни разу не усомнилась в магической силе Эванс, ее уме и способностях. — Полагаю, если бы ее привел Сириус, вы бы и слова не сказали.

— Не надо приплетать меня сюда! У нас с Сириусом была другая ситуация на тот момент, — вздохнув, призналась Леди. — Я бы приняла кого угодно, лишь бы он вернулся.

— И все. Какой вариант наиболее возможен? — Эдвард не хотел оставлять недомолвок. Он хотел вскрыть этот нарыв, узнать всю правду. Гарри позже захочет узнать истину, какой бы болезненной она ни была. И лучше будет, если они смогут ему помочь ее принять.

— Хорошо. Как вы знаете, в нашем мире приняты ранние помолвки, магические, и очень часто будущие супруги имеют разницу в возрасте, и не всегда она небольшая. Чаще бывает, что мужчины старше на 10 и более лет. У нас редко рождаются дети, а Маг Британия мала, и в большинстве мы все родственники. Найти подходящую пару сложно. Нужно провести немало расчетов, ритуалов, и не всегда будущие супруги будут нравиться друг другу. В этом деле главное — будущие дети и их сила. А не метафорическая любовь; там даже симпатия в расчет не берется. Я это к тому, чтобы вы понимали ситуацию лучше.

— Нам это знакомо, — кивнула Розали, вспомнив свою человеческую жизнь и то, как она окончилась.

— И многие маги, мужчины, до того, как могли вступить в брак, начинали отношения с маглорожденными. Для их спокойствия могли и брак в Министерстве заключить. Для них, для магов, он ничего не значил, как и дети, что родились в таком союзе. На род они претендовать не могли, на наследство тоже. А при достижении совершеннолетия одобренных ведьм вступали в магический брак. Министерские жены либо становились любовницами, либо уходили в магловский мир. Почти все из моего поколения так развлекались, и никто не сказал слова против; даже обрученные ведьмы смотрели на это сквозь пальцы, пока росли. И сейчас многие дети от таких союзов считают себя маглорожденными, хотя на деле в них течет кровь Древних Родов. Но тех детей чаще всего отрезали от рода ритуалами; все же первые дети, а это сила. Но Джеймс этого не сделал. Может, все же любил Лили. Я точно не знаю, была ли у него невеста, может, и была; может, и помолвка была; а может, и не успели старшие Поттеры — они погибли, когда Джеймс был еще молод. Поэтому даже несмотря на то, что Гарри не Поттер, в нем течет их кровь. Он первенец, и других представителей рода не осталось. В нем наследие Древнего Рода.

— И что я знаю точно, — продолжила после паузы Леди Блэк, — Сириус это понимал. Понимал, что он должен защитить Гарри. Почему он это сделал — любил ли он Лили или хотел прикрыть грешок Джеймса, — но ритуал, что он провел, не был обычным ритуалом для магического крестного. Он изначально просил магию стать отцом для Гарри. И магия пошла ему навстречу. И для нас, для рода Блэк, он наш. Даже если в нем течет кровь Поттеров. И поэтому он может стать Лордом Блэк. И когда Гарри примет род, то наследие Поттеров из него уйдет. И он окончательно перестанет быть Поттером.

— То есть любой ребенок, которого признали своим, мог стать Лордом в гипотетической ситуации, даже маглорожденный?

— Нет. С Гарри это получилось лишь потому, что род Поттеров такой же древний, как и наш, и Гарри достаточно сильный, чтобы претендовать на роль Лорда. Не будь его отцом Джеймс, это было бы невозможно.

Вампиры растерянно переглянулись, не в силах сказать хоть что-то. А Вальбурга покинула картину. Джаспер, ощущая эмоции Гарри даже через все стены, что отделяли их, пошел к магу на улицу.

— Вся моя жизнь — сплошная ложь, — со злостью сказал Гарри, когда увидел Джаспера. — Всё, во что я верил, оказалось фикцией. А теперь еще и это. Это было единственное, что у меня осталось. Вера в любовь, в ее силу. Мои родители они были для меня непогрешимыми, великими, а оказывается, даже их история была лишь красивой сказкой.

— Откуда ты знаешь? Вполне возможно, так оно и было. Правду знают только они, и что бы ни говорили другие, это не будет истиной. Поэтому ты можешь верить дальше.

— Угу, могу. А вы опять будете ходить вокруг меня на цыпочках, боясь лишний раз вздохнуть рядом, будто я хрустальная ваза, которая может разбиться от любого неверного движения? Мне этого не нужно.

— Мы просто переживаем за тебя.

— Я не рассыплюсь.

— Но ты не будешь отрицать, что сейчас ты не в порядке.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что те события, что пришлось тебе пережить, не проходят бесследно. Любое из них — уже потрясение. Взять войну, что ты прошел. Она всегда имеет последствия. Те чувства, что ты так старательно прячешь, вся та боль...

— Что ты можешь об этом знать? — взорвался Поттер. — Тебе-то откуда знать, что я чувствую?

— Ну, во-первых, я знаю. Это мой дар.

Гарри уставился на него, открыв рот:

— Дар?

— Я чувствую эмоции людей, как свои. Могу влиять на них, менять. Поэтому я прекрасно знаю, что именно ты испытываешь. Вся та боль терзает и меня: вина, стыд, страх.

— А во-вторых? — Поттер был не готов слушать перечисление испытываемых им чувств.

— А, во-вторых, я был на войне. Я знаю, что бывает после. Я сам это пережил.

— Расскажешь?

Джаспер замер, смотря куда-то вдаль, а потом начал рассказ:

— Я родился в 1844 году в Техасе. Всю свою человеческую жизнь я провел там. В шестнадцать я вступил в армию Конфедерации. Через два года службы стал майором. Самым молодым в штате Техас, — подмигнул Поттеру вампир и улыбнулся. — Мне было поручено эвакуировать женщин и детей, и когда уже возвращался, я встретил ее. Марию. Она обратила меня, решив, что я буду хорошей подмогой в ее войне. Южные вампирские войны на тот момент продолжались уже больше 50 лет. Мария лишилась своей территории и хотела вернуть ее. И я, самый молодой майор в Техасе, с даром убеждения. Я был отличным генералом для Марии, ее верный пес, правая рука. Мне пришлось заплатить за это слишком высокую цену. Я помогал ей создавать армию новорожденных. Ты знаешь, чем новорожденный вампир отличается от обычного?

Гарри отрицательно помотал головой, захваченный историей Джаспера. Он и представить не мог, что видел этот вампир, что пережил. По сравнению с его болью переживания Поттера не могли идти ни в какое сравнение.

Джаспер, поняв, что именно думает Гарри, заметил:

— Не думай, что чувства людей можно сравнивать. Боль — она всегда боль. Только ты знаешь, что ты пережил и что тебе пришлось испытать. Не принижай себя и свои эмоции. Не думай, что твои чувства не важны.

Гарри кивнул.

— Вернемся к новорожденным, — после паузы продолжил вампир. — Они сильнее, быстрее, опаснее. В их венах еще течет человеческая кровь, которая их питает. Их жажда острее, а все чувства обострены. В первый год жизни мы находимся на пике своих возможностей. Да, иногда сила проигрывает опыту, но и новорожденных можно натренировать. Представь: армия, которая состоит из натренированных новорожденных вампиров. Никто не мог нам противостоять. Мы были непобедимы.

Но это всего год. После вампир становится слабее. И такие вампиры не годились для армии Марии. Они были балластом. А от балласта нужно избавляться.

Гарри ахнул.

— Да. Я убивал их, как только они переставали приносить пользу.

— Разве вас можно убить?

— Конечно. Нужно лишь приложить больше усилий: оторвать голову, конечности, сжечь тело.

Гарри невидяще смотрел на Джаспера.

— Они все сражались со мной плечом к плечу. Мы выступали против армий противника. Они прикрывали мне спину в бою, они доверяли мне. Я был тем, кто создал их, кто воспитывал и обучал, кормил, помогал, учил быть вампиром... а потом убивал, — Джаспер смотрел на свои руки. — Я убивал своих друзей. Тех, кто был мне дорог. А убивая, я чувствовал все, что чувствовали они. Вся их боль — моя. Вина, стыд — они навсегда со мной. На моих руках столько крови, Гарри, крови невинных детей. Они были младше нас — те, кто случайно столкнулся с Марией. Она собирала в свою армию всех тех, кто попался ей на пути.

— У меня был напарник, Питер. Он помогал мне уничтожать не годившихся для продолжения службы. А потом он влюбился в одну из тех, кого мы должны были убить. И знаешь, я им помог бежать. И они живы. Мы до сих пор общаемся, — грустно улыбнулся Джаспер. — А я остался с Марией. Я был с ней почти 100 лет. Сто лет я воевал, а потом убивал своих же товарищей. Меня спас Питер. Он вернулся и рассказал, что есть места, где нет войны, где можно жить, где вампиры мирно существуют. Я долго верил Марии, не сомневался в ее словах, делал, как она приказывала, продолжая чувствовать боль моих жертв. Но лишь когда она начала бояться меня, когда в ее эмоциях я уловил страх, я ушел. Я был для нее таким же инструментом, как новорожденные.

— Позже я познакомился с Элис. Это было незабываемо, — улыбнулся Джаспер. — Представь, она подошла и заявила, что я ее любовь и мы будем счастливы, не дав мне и слова сказать. А потом мы отправились искать Калленов, шокировав их. Пришли, напугали и остались.

— Напугали?

— Да, я, — закатывая рукава, сказал Джаспер. — Для вампиров выгляжу очень пугающе. Ты, наверное, не увидишь, но все мои руки, шея, лицо покрыты укусами. И как ты понимаешь, раз я жив, то они — нет. И вот пришли мы вдвоем, Элис называет их по именам, выбирает комнату, знает о них всё. А я — весь в шрамах, мрачный.

Гарри представил эту картину, рассмеялся.

— Много лет спустя я встретил Марию. Она выжила, в отличие от остальных. Почти все погибли; таких, кто остался на этом свете, — единицы. Так что, да, Гарри, я понимаю тебя. Понимаю очень хорошо. И надеюсь, ты не будешь больше держать все в себе, а поделишься со мной, если тебя будет что-то беспокоить. В семье именно так и делают.

Гарри несмело улыбнулся:

— Для меня это в новинку.

— Представь, каково было мне, когда я оказался в семье Калленов. Так что не переживай, в этом я тоже тебя понимаю.

Они рассмеялись.

— Пойдем. Ты замерз, наверное. Вечно забываю, какие вы люди хрупкие существа.

— Джаспер!

Джаспер и Гарри, весело болтая, вернулись в библиотеку. Каллены, удостоверившись, что Гарри в порядке, вернулись к разговору.

— Я вот что не понял, — заметил Эмметт. — Леди Блэк упомянула алтарь. Вы молитесь какому-то особому богу?

— Если это и так, то я об этом ничего не знаю, — пожал плечами маг, усаживаясь поближе к камину. — Холодно.

Эсме накинула на Гарри плед и принесла теплый чай.

— Джаспер, ты совсем его заморозил!

— Он все сам, — попытался откреститься от обвинений вампир. — И может, я тоже замерз!

Эсме, смеясь, кинула в сына подушкой, а Эмметт поделился пледом. Элис во всех комнатах на каждом диване и кресле положила по пледу, а количество подушек, подушечек, валиков превышало все возможные и невозможные нормы.

— Леди Блэк, может, вы нас просветите? — позвал Вальбургу Карлайл, и когда та появилась на картине в библиотеке, спросил: — Алтарь. Вы упоминали его в разговоре. У магов это нечто особое? Вряд ли у вас и маглов он имеет одно и то же значение?

— Вы про жертвоприношения? И да, и нет. Для нас алтарь — нечто большее, чем просто место, где приносят жертвы. В нашем роду алтарем служит огромный камень. На нем на протяжении столетий проливали кровь члены рода, питая своей силой и магией. Рядом с ним проводили все ритуалы. Для нас это святыня. Сердце рода, связь с предками.

— Магу из рода колдовать проще из-за алтаря? — спросил Гарри. — Поэтому чистокровные сильнее?

— Нет. Чистокровные сильнее (что не всегда) потому, что они чистокровные, как бы это ни звучало.

— Но Гермиона!

— Да, она сильна. Я и говорю, что бывают исключения из правил. Но кровь чистокровных веками копила в себе магию, насыщалась, и многие из Древних Родов сейчас ближе к волшебным существам, нежели обычным людям.

— А маглорожденные? Чем они хуже?

— Ничем. Просто в них нет столько магии. Если сравнивать Гермиону и Уизли, то он ее сильнее, но пользоваться своей силой, всей, Рон не может. Вот и все. А Грейнджер доступна вся ее сила; на ней нет проклятий, обетов семьи.

— А алтарь тогда тут каким боком?

— Никаким. Он просто есть. Он не добавляет силы, мощи, не помогает колдовать, лишь связывает с предками, с Родом. Алтарю скорее нужен ты, нежели он тебе. Ты и без него сможешь сделать все, что захочешь. Даже для принятия Рода он тебе не нужен; ты можешь воззвать к магии в любом месте, в любое время. А вот алтарю будет плохо.

Гарри замер, будто прислушиваясь к чему-то. Но стояла тишина; вампиры со своим чутким слухом могли это точно сказать.

— Я слышу, — восхищенно прошептал маг. — Он зовет? Он звал меня все это время?

— Да, дорогой, — кивнула Вальбурга, с надеждой глядя на подростка. — Но тебе к нему еще рано. Ты не в форме. И я не про силу и знания, — остановила она готового начать возражать Поттера. — А про твое моральное состояние. Не следует расстраивать алтарь. Время у нас есть. Чего-чего, а его у нас предостаточно.

Джаспер, внимательно слушавший разговор, параллельно вел записи, и когда Гарри узнал все, что хотел, задал вопрос:

— То есть и среди магов есть разные по силе? А как тогда получается, что среди маглов рождаются маги?

— Конечно. Тут зависит от древности Рода, как вы уже поняли, от силы самого мага. Иногда слабые маги после долгих лет учебы удивляют: магия ценит трудолюбивых. Но сейчас Древних Родов почти не осталось. Аристократия исчезла, а те, кто остался, загибаются от количества проклятий. Все мы не ангелы и за жизнь совершали много плохого; за это расплачиваются наши потомки. Малфои не могут иметь больше одного ребенка в поколении. Последние Блэки были одержимы — одно желание, и пока его не воплотим в жизнь, не успокоимся. Это нас и погубило в конечном итоге.

— А остальные? — когда молчание Вальбурги затянулось, спросил Эмметт.

— Сами узнавайте, — устало отмахнулась Леди и покинула картину.

— Ох, время-то! Гарри, ты, наверное, голоден! — всплеснула руками Эсме. Все повскакивали со своих мест и отправились в столовую.

Поттер быстро поел и отправился в спальню. На него накатила усталость; день был долгим, а информации и новостей на него свалилось немало. Едва его голова коснулась подушки, он провалился в сон.

Каллены же не спешили покидать столовую. Они медленно пили кровь, не стремясь прервать царившую за столом тишину. Каждому было что обдумать.

Наутро, после завтрака, когда все уже собирались разойтись по своим делам, на картине появилась женщина. Незнакомка была одета в старинный наряд, черные волосы собраны в строгую прическу, а на лице — торжественное выражение. Она чем-то была похожа на Вальбургу, но черты ее лица были более резкие, а подбородок тяжеловат, но это ее не уродовало, а придавало особый шарм.

Маги с портретов давно могли покидать галерею, и они этим активно пользовались. Периодически можно было увидеть кого-то на картинах. Всегда разные люди, но они слушали, о чем говорили в доме, следили за каждым шагом жильцов. И если поначалу это напрягало Калленов и Гарри, то со временем они смирились и уже не обращали внимания, только здоровались, когда замечали пристальное внимание. Но жители картин на контакт не шли. Они не отвечали на приветствия и старались держаться на расстоянии.

— Доброе утро, Леди Блэк, — Карлайл решил, что все жители портретной галереи — Блэки, и он не ошибется, приветствуя их таким образом. И каким же было удивление у всех, когда женщина ответила:

— Доброе, сэр Карлайл. Мое имя — Адара. Леди Адара, если вам будет угодно.

— Леди Адара, мы очень рады, что вы почтили нас своим присутствием, — галантно поклонился картине Джаспер.

— Мы желаем, чтобы все вы посетили фамильную галерею.

— Когда вам будет угодно, мы с удовольствием.

— Тогда мы ждем вас, — и почти уйдя с картины, женщина обернулась и уточнила: — Прямо сейчас. Полагаю, других планов у вас нет.

Галерея, как и остальные помещения в доме, изменилась после уборки, устроенной Элис. В пустом пространстве появилась мебель: кресла, диваны и столики, красивые ковры и пледы, вазы с цветами и дурацкие безделушки. С ними здесь стало намного уютнее. Маленькая вампирша добавила подсвечников, в которых горели бесконечные свечи, и с ними мрачная комната наполнилась светом. Больше не казалось, что сейчас из темного угла выскочит боггарт. Гарри с удивлением понял, что ему тут очень нравится.

— Элис, ты настоящая волшебница! — восхищенно вымолвил маг, продолжая осматриваться. Все рамы картин были натерты до блеска, а сами полотна стали ярче.

— Я тут ни при чем. Большую часть выполнил Кричер — вот кто настоящий герой! Я была у него на подхвате, — мило улыбнулась провидица, грациозно ступая по залу, двигаясь в сторону диванов.

— Не скажи, дорогая. Ты и вправду проделала отличную работу. А мы за всеми книгами даже не заметили этого, — мягко похвалила дочь Эсме. — Ты молодец!

— Я бы так не сказал, — раздался строгий голос. На картине появился старик. Белые волосы были аккуратно уложены, а лицо гладко выбрито. На нем был одет очень странный костюм, что предположить, когда он жил, было очень сложно. Мужчина расположился за столом на холсте и уставился на Элис. — Зачем ты тратишь свое время на такую чепуху? Домовой эльф в состоянии сделать все сам — для этого они и существуют! Почему не занимаешься, как твои родственники? Бери пример с мужа своего! — сварливо продолжил возмущаться старик, гневно глядя на маленькую вампиршу. — Где ты найдешь еще такое собрание знаний? Между прочим, раз вы решили остаться в Роду Блэк, это ваша прямая обязанность!

— Дорогой родич, почему вы так раскричались? Вас с первого этажа слышно! — возмутилась Вальбурга, появившаяся в галерее следом за Калленами.

— Вальбурга! Я только порадовался, что ты хоть что-то в этой жизни сделала верно. Нашла их! А тут!

— А что тут? Что плохого, если она заботится о комфорте семьи? И какая, к черту, — вспылила Леди Блэк, — обязанность? Они не слуги, могут делать все, что захотят!

— Они Хранители Знаний!

— Э-э, — Леди Вальбурга перешла на картину к мужчине и аккуратно потрогала его лоб. — Насколько я знаю, картины не болеют, но после того как я была проклята, может, и с вами что-то не то?

— Вот же молодежь пошла, — резко оттолкнув руку, резво вскочил старик.

— Извините, — вмешался Карлайл. — Моя дочь не знала, что ее поведение может вас расстроить, — дипломатично начал глава клана. — Мы не понимаем, о чем сейчас идет речь. Не могли бы вы пояснить, чем так возмущены?

— Я Процион Блэк, и я очень возмущен тем, что эта юная леди тратит свое время попусту. И я очень надеюсь, что у нее есть разумное объяснение этому поведению.

Элис, не понимающая, чем могла вызвать неудовольствие этого человека, подошла ближе к картине:

— Добрый день, сэр. Меня зовут Элис Каллен, и я не тратила время зря. Видите ли, вне этого дома я не всегда могу свободно принимать решения. Обычно я всегда все знаю заранее: знаю, что скажет кто-то из моей семьи или сделает; знаю, как пройдет день, что будет завтра. Но из-за этого я всегда жила будущим, не замечая настоящего. С самого начала своего существования я знала, кто мой муж, и уже любила его, видя лишь в видениях. К семье меня тоже привели видения, и для них это было потрясением, в то время как я уже полюбила их всей душой, знала о них все, что они мне только собирались рассказать. И так со всем. А в этом доме я могу жить здесь и сейчас. Вы не представляете, какое это наслаждение! Каждый момент для меня — настоящий сюрприз! Я сама впервые смогла выбрать комнату. Я понятия не имею, что произойдет завтра. Даже наш с вами разговор для меня был неожиданностью! Что, смею вас заверить, для меня восхитительно! И не знать, почему я вас возмутила своим поведением, — тоже! — маленькая вампирша смотрела на мужчину сияющими глазами. А Джаспер тонул в счастливых эмоциях жены; для нее все происходящее было сродни чуду, и Элис, что по жизни всегда фонтанировала радостными чувствами, сейчас буквально была готова взорваться от переполняющего ее счастья.

— Ну дела, — потрясенный старик отошел на пару шагов и плюхнулся на стул. — Не думал я, что такое возможно. Удивили вы меня. Прошу простить мою недавнюю истерику, был не прав. Приношу вам искренние извинения.

— Благодарю, — галантно поклонилась вампирша. — Но не могли бы вы пояснить, что имели в виду, говоря, что не думали, что такое возможно? Неужели вы встречали подобных нам существ раньше?

— Встречал, мисс, а как же! Именно от него я и узнал про ваш вид. И тогда загорелся идеей когда-нибудь найти представителя из ваших и пригласить войти в наш Род. Уж очень вы полезные существа.

— Вы... — начал Карлайл, благополучно пропустив последнее предложение мужчины, уже привыкший к таким выкрутасам от Леди Вальбурги и понявший, что это нормальное отношение чистокровных аристократов, и его уже не изменить, — знаете, кто мы?

Мужчина на картине недоуменно посмотрел на Калленов, переводя взгляд с одного на другого и читая на их лицах надежду на положительный ответ:

— Конечно. А вы что ли не знаете? — Процион очнулся недавно и особо не общался с остальными Блэками. Еще при жизни он слыл затворником, помешанным на своих исследованиях, и поэтому был не в курсе истории Калленов. А выяснять ничего не стал, поняв, кто именно оказался в их доме. Не теряя времени, он решил удостовериться, что вампиры останутся в Роду Блэк навсегда.

— Нет.

— А знаете, это и правда логично. Сглупил я, старость она такая, — задумался мужчина, а Каллены терпеливо ждали продолжения, не осмеливаясь его потревожить.

— Уже в мое время я с трудом нашел того, кто был в курсе. И то, по правде сказать, мне скорее несказанно повезло, нежели это был результат моих усилий. Я всю жизнь занимался загадками исчезнувших Родов. У меня не было четкой цели; я просто хотел знать, чего они добились. По некоторым признакам можно с уверенностью говорить, что магия тогда была сильнее, а магические науки ушли далеко вперед. Вы служите прекрасным примером моим словам. Нынешние маги не способны повторить то, что сделали наши предки. Я искал любые сведения по тому времени и проводил огромное количество исследований. Нашел немало интересного, и ваше существование — лишь крохотная часть. Но не буду утомлять вас этими подробностями. Предысторию вы услышали. В своих розысках я объехал весь мир. И в одно из таких путешествий, где-то в глуши Южной Америки, я повстречал его. Он стоял под прямыми солнечными лучами и весь светился, словно присыпанный пыльцой фей, но к тому времени феи уже покинули наш мир, а глаза его были красны, как кровь. Меня спасло то, что в этот момент мимо меня проползла змея, и мне пришлось воспользоваться палочкой. Он, хотя никогда не видел магов, понял, кто я такой, и заинтересовался. Мы проговорили несколько часов, и я надеялся, что он пойдет со мной, но он отказался. Скорее всего, он уже давно мертв; в то время в их обществе гремели войны. Но он рассказал мне все, что знал сам, в надежде, что его история не будет забыта. Его звали Кайден Варден. Он не был магом; до обращения он понятия не имел о нашем мире, да и создан был намного позже интересующих нас событий. Но его создатель был там, и он передал ему это знание. И раз вы не в курсе, то никто среди ныне живущих ничего об этом не помнит.

Маг на картине надолго замолчал. Все в зале молчали, боясь спугнуть миг откровений старого параноика. Люди на портретах внимательно слушали рассказ своего родича, который при жизни скрывал от них многое, да и в виде портрета был не особо разговорчив.

— В давние времена, когда маги были сильнее и самой магии было больше, между Родами велись нешуточные войны. Каждая семья пыталась защитить своих детей, искала способы передачи знаний, и один из Родов в поисках выхода решился на страшный эксперимент. В ход пошло все: зелья, ритуалы, заклинания. Они хотели создать идеального Защитника — неуязвимого, быстрого, того, кто сможет на равных противостоять магу. Но, кроме этого, была и вторая задача — создать того, кто сможет воспитать детей, ведь маги тогда гибли постоянно, и многие оставались сиротами и не знали своих корней. Поэтому срок жизни у такого существа должен быть намного длиннее человеческого. Я не знаю, сколько людей было убито в ходе него, сколько времени им понадобилось на это, сколько магов пострадало, но они добились своего. Как им казалось.

— Почему?

— Первый результат, удачный результат, когда подопытный выжил, проходил на обычном человеке. Сначала они пробовали с поверженными врагами — в основном это были маги. Потом перешли на обычных людей. Вот он-то и выжил. Стал первым представителем вашего вида. И те маги, решив, что нашли способ, стали пробовать на сквибах. Для них сквибы — это был шикарный вариант. Они становились сильнее, быстрее и наконец могли помочь Роду, а не быть бесполезным балластом. И они шли на это. И выживали. Они стали первыми Хранителями Знаний.

— А тот, что выжил, человек?

— Его уничтожили. Зачем им не преданный роду крестьянин? Да и проверить надо было, как можно убить такое существо. После сквибов на перерождение решились многие: кто-то был стар, под проклятием, все те, кто был близок к смерти. И в итоге стало ясно, что магия при изменении не сохраняется. Для экспериментаторов это был приговор. Ведь сохранение магии было очень важным. И как можно было научить детей колдовать, если сам не можешь, а имеешь лишь теоретические знания? Если бы у них было время, они бы продолжили, и что-то мне подсказывает, что добились бы успехов и в этом направлении. Но в то время остальные кланы, поняв, что этот Род усилился, занял большую территорию, объединились против него и напали. Род был вырезан под корень. Спаслись только Хранители, защитив маленьких детей. Тем самым выполнив свое предназначение. Но без магии против магов, да и с детьми на руках, они не могли воевать; им пришлось бежать. Вы же понимаете, что происходило это не на территории нынешней Англии? И что точного места не знал даже мой собеседник? Догонять их не стали; для остальных Родов, не имевших представления о том, что эти сквибы стали не простыми, они не были угрозой. А младенцы... ну что из них вырастет без опытного и мудрого наставника? Хранители с детьми скрылись среди обычных людей. Тогда и заметили, что отличаются: им было сложно скрывать свою природу.

— Блеск на солнце?

— И это тоже. А еще они не болели, не старели, были прекрасны как ангелы, да и сопровождали необычных детей. За ними началась охота. Но детей они воспитали. Тот Род умер, но его кровь осталась жить. Насколько я могу предположить, они вернулись и убили тех, кто был повинен в смерти Рода. А Хранители, оставшись без цели, да и питаться пришлось кровью маглов (найти магическое существо в обычном мире тогда было сложно), постепенно стали монстрами, зависящими от жажды. Многие убили себя сами, как осознали, что с ними стало. Кого-то уничтожили люди. Некоторые погибли в битвах с себе подобными. Но однажды человек, который выжил после укуса, переродился в подобного Хранителям. Это стало переломным моментом. К тому времени в живых из первых Хранителей осталось пара представителей. И то, что они могут создавать себе подобных, было шоком. Создатели не ставили перед собой такой задачи. Они решили основать свой вид, свой клан, свой Род. Передавать знания следующим поколениям (никто не знал, что они бессмертны), а те знания были бесценны. Я не знаю, что пошло не так. Но Первые Хранители погибли, как и почти все обращенные ими. Возможно, их уничтожили люди, может, маги — этого мой собеседник не знал. Его обратили уже позже; один из тех, кто знал эту историю, но не верил в нее. Как и Кайден не верил, пока не встретил меня. Мне он рассказал лишь потом, что я был магом. И очень сокрушался, что те знания оказались потерянными. Мы с ним решили найти тех, кто остался, и если это удастся, встретиться, но не судьба. Быть может, где-то в мире и есть тот, кто видел это все сам. А может, и нет. Но то, как ваш вид эволюционировал, — вот настоящее чудо!

— Что вы имеете в виду? — спросил Гарри, пока Каллены обтекали от полученной информации.

— Дар провидицы. Она сохранила его при переходе. Видимо, при жизни была очень сильна.

— Чтение мыслей, эмпатия — это даже дары?

— Что? — старик на картине был шокирован. — Они могут и это?

— Да, — кивнул Поттер. — Эдвард мысли читает.

— Менталист. Силен.

— Но при жизни я не был магом, — очнулся вампир.

— Да? Странно. А мисс Элис? Вы?

— А я не помню. Я помню себя только с момента обращения.

— Тогда, быть может, сквиб? А при обращении в вас проснулось Наследие? Мы можем только гадать, как такое возможно. Но одно я могу сказать точно: ваш вид развивается, и что будет еще через несколько поколений, не предугадать.

— То есть никто, кроме вас, а теперь еще и нас, не знает об этом эксперименте и его результате?

— Да. Не думаю, что тот Род делился с кем-то своими планами, а записи были уничтожены во время войны. Нынешние маги точно не в курсе об этом. Сами Хранители не трепались об этом направо и налево. Ваш вид, видимо, забыл свои истоки. Так что да, можно предположить, что знаем лишь мы.

— Так что, мы не вампиры?

— Нет. Скорее всего, при вашем создании была использована их кровь, а может, и другие части, но я думаю, что там были не только вампиры.

— Но почему мы питаемся именно кровью и только ей?

— Самая сильная и магически напитанная субстанция в организме. Да и это очень быстрый способ. И не требующий частой подпитки.

— А почему кровь магов не привлекательна для нас?

— Нас и так мало, а создать своими руками угрозу, да еще такую сильную... Ты правда думаешь, мальчик, что древние маги об этом не позаботились?

— То есть?

— Мы не привлекаем вас, так как наша кровь не может быть вам полезна. Скажем так, это защита магов от вымирания от ваших зубов. И даже если вы выпьете крови мага, она вам ничем не поможет.

— Но разве ваша кровь не сильна, не наполнена магией?

— Да, это так. Не зря же магия крови — одна из сильнейших. Но реальность такова, что мы не можем быть пищей для вас.

— Вы проверяли?

— Да.

— А магия крови? — вдруг спросил Гарри. — Разве она не запрещена?

— Запрещена. Сейчас. А в то время была распространена повсеместно. Не было силы сильнее, чем эта магия. А сейчас нет мастеров и достаточно сильных магов, которые готовы пойти по этому пути, не убив себя и других в процессе становления. Поэтому ее и запретили. А не потому, что Министерство ограничивает вас. И это не только в МагБритании, а по всему миру, и так уже очень давно. Многие знания были утрачены. И я не ошибусь, если скажу, что при создании Хранителей именно магия крови имела решающее значение. И это еще одна причина, почему вы питаетесь кровью.

На этом разговор затих сам собой. Всем было о чем подумать, принять новую для себя реальность: не монстры, не лишенные душ существа, приговоренные на вечное существование среди людей в одиночестве. А защитники. Хранители. Было сложно принять, что их создали для защиты. Защиты потомства. Детей. Тех, кто был самым страшным хищником на планете.

Гарри хихикнул:

— Знаете, где самое безопасное место?

— Где?

— Рядом с самым сильным монстром.

Каллены и Поттер истерически расхохотались.

— Древние были не промах.

— А пойдемте, поиграем в снежки?

Дни пошли своим чередом. Они все так же учились, узнавали новое про магический мир, который был им родным. Они старались примириться с мыслью о своем происхождении. Один разговор перевернул все их представления о себе. И было сложно смириться с новой реальностью.

В один из вечеров, когда все собрались в гостиной и весело проводили время за играми, Карлайл решил напомнить Леди Вальбурге о ее обещании.

— Уважаемая Леди Блэк, — обратился вампир к женщине на картине, которая внимательно следила за ходом шахматной партии, — вы обещали рассказать, зачем вы заперли нас в доме и почему не могли поступить иначе.

— Я прекрасно помню об этом, — с достоинством ответила та. — И готова прояснить этот момент. Ответ тут очень прост: магия.

— В смысле?

— Когда вы переехали в дом по соседству, к нам вернулась магия. И с каждым днем ее становилось больше. А когда вы переступили порог особняка, ее поток стал невероятно мощным. И после этого я не могла вас отпустить.

— Но как это возможно?

— Вы — магические создания. Точнее, вы не обычные магические создания. Если бы это было так, то я бы наполнила дом какими-нибудь мелкими существами и жила спокойно. Но вы были созданы при помощи темной магии. Вы, можно сказать, родились из нее, — увидев, как Гарри вскинулся на этих словах, она поспешила его заверить: — Нет, Гарри, темная и светлая магии — это не синонимы плохой и хорошей. Просто обозначения разных видов сил, разнонаправленной магии. И Каллены не являются порождениями зла или что еще могло прийти в твою голову.

— Как у магнитов? — пришел ей на помощь Джаспер.

— Это что-то из магловского мира?

— Да.

— Возможно. Не могу утверждать точно, не знакома с этим понятием. Обозначения "светлая" и "темная" тем же успехом можно заменить на "первую" и "вторую", или магию "а" и магию "б" — продолжать можно долго. В далекие времена прижилось именно именование разных направлений в магии по цвету. Хотя убить может любая из них. Причинить вред. Уничтожить. Но и спасти тоже. Многие целительские заклинания используют темную магию.

— А как же патронус?

— Ты про то, что это светлая магия, так как для него необходимы светлые воспоминания? Да, это так, и в темной нет аналога этому заклинанию. Но знаешь ли, что и патронус может уничтожать? Достаточно сильный может не только отогнать дементора, но и уничтожить того. Светлая магия, но убивает живое существо.

— Но дементор — это же зло в чистом виде! Он может выпить душу!

— Он так питается. Но и они были созданы магами, и наверняка с хорошими целями. И обитают они в тюрьме, а то, что их натравили на тебя, — они не виноваты. Лев же тоже не понимает, что убивает газель — она для него пища. И тут то же самое: им надо питаться, они питаются, а злобные колдуны убивают их и не дают кушать.

— Леди Вальбурга!

— Гарри! Ты же понимаешь, что это все демагогия, и переврать можно что угодно? А факты в том, что магия едина, что "светлая" и "темная" — лишь разные стороны одной монеты?

— Да. А как же тогда непростительные заклинания?

— Такими их сделали маги. Знаешь, авада была придумана для быстрой и безболезненной смерти больных, когда не было другого выхода. Круциатус использовали для стимулирования нервных окончаний в лечебных целях; часто его использовали, чтобы больной очнулся, либо же когда сердце нужно было простимулировать. Империо было создано для психически нестабильных. Представь мага с огромной силой, который болен разумом? Сколько он может натворить во время приступа? Были случаи, когда такие маги убивали свои семьи, а потом и себя. А иногда колдуны хотят уйти из жизни. Как спасти их в такой ситуации? Только империо. И поверь, многих оно спасло. Видишь, изначально непростительные были очень полезны. А маги все извратили, начав использовать их не по назначению. Если применить одно из заклинаний для готовки, например то, которое убирает все кости из животного, на человеке, — думаю, оно тут же станет непростительным. И поверь, в бытовой магии таких заклинаний множество. Все упирается в фантазию мага.

— Но мне говорили, что для применения круциатуса необходимо желать причинить боль и наслаждаться мучениями.

— Тут перепутали причину и следствие. Для применения ничего этого не нужно. Неужели врач, пытаясь спасти пациента, будет желать боли тому? Это уже потом, когда круциатус стали применять для пыток, маг, который был предрасположен наслаждаться мучениями и страданием другого, не мог применять круциатус без мысли о будущей боли и своем удовольствии.

— Это как скальпель. В руке хирурга он спасает, а у маньяка убивает.

— Да, вы правы, Карлайл.

— Но в чем тогда разница? Если магия одна, зачем было ее делить, называть как-то? Я запутался.

— Магия одна — это да. Но ее направления разные. Патронус нельзя создать, используя темную, а аваду — используя светлую. Для них нужна магия разных векторов. Сила одна, но приложена она по-разному. Например, Роду Блэк необходима темное ее направление, так как когда-то давно при создании алтаря была задействована именно она. А почему именно она — тут может море вариантов, вплоть до расположения звезд на небе и погоды, когда использовать именно темную было проще. Вот и все. И теперь для дома, портретов, для ритуалов нам всегда будет нужна именно темная магия. А не потому, что мы такие ужасные, безумные и наслаждаемся убийствами, пытками и жертвоприношениями. Все намного проще, как видишь. Зато сейчас как легко с помощью этих двух слов запудрить мозги юным магам. Мол, все что темное — это зло, и только светлая магия — добро. Но, Гарри, и добро, и зло — очень субъективные понятия. То, что для одного хорошо, другому будет плохо. — Вальбурга замолкла, давая Поттеру время обдумать слова. — Но вернемся к вашему вопросу, Карлайл. Вы были созданы при помощи темной магии. Вы излучаете ее, так как сами колдовать и использовать ее не можете. Но вы ее вырабатываете и наполняете пространство вокруг себя.

— И поэтому мы вам нужны.

— Да. Как ее источники. Непрекращающийся запас.

— Как вечная батарейка.

— Не знаю, что это, но еще находясь рядом с домом, вы пробудили меня. А обитая внутри, вы питаете алтарь, пробуждая его к жизни. При этом вам самим это никак не навредит и не мешает.

— Пробудили вас? — выцепил главное Карлайл.

— Да. Еще при жизни я попала под проклятье. Настолько сильное, что осталось со мной и после смерти.

— Не врите, — перебил ее Эдвард. — Мы с вами знаем, что вы отличаетесь от тех портретов в галерее. Вы другая. Вы душа, заточенная в картине.

— Да, ты прав. К сожалению, проклятье еще пока я была жива свело меня с ума, а когда я умерла, безумная душа слилась с картиной. И в отличие от родственников, я не ушла на перерождение; у меня нет надежды изменить это. Я навечно останусь такой. Но с вашим появлением проклятье ослабло. Я могу соображать, осознавать себя и спасти род. Поэтому прошу простить меня и понять: без вас — вопрос времени, когда я бы окончательно спятила и исчезла; проклятье уничтожало мою душу. Поэтому вы мне необходимы. Мне нужно время, чтоб воспитать Гарри, обучить его. Я не могу позволить роду Блэк угаснуть. И так слишком многие рода исчезли в этой войне.

Джаспер сделал запись в своем блокнотике.

— То есть вы заперли нас, чтоб жить? — решил расставить все точки над "i" Карлайл.

— Да. Гарри подтвердит: до сентября я была, скажем так, не в форме.

— Мягко сказано. Ты только орала и безумствовала за шторой, а выглядела как столетняя старуха.

— Но почему вы сразу не сказали? Мы бы нашли приемлемый для всех вариант, тем более если даже наше соседство вам помогало, время было.

— А откуда я могла знать, что вы пойдете мне навстречу? Что вы такие, какие есть? Вдруг бы вы испугались и покинули город? Я не могла так рисковать. И мне правда очень жаль, но другого выхода не было. И надеюсь, вы меня поймете, а если и нет, то не переносите эту обиду на Гарри — он точно ни в чем не виноват.

Карлайл глубоко вздохнул. На мгновение он представил, каково это быть безумным, а в минуты просветления видеть, как твоя семья исчезает, а последняя надежда на выздоровление находится рядом. Как бы он поступил в такой ситуации?

— Никто и не винит Гарри! — оскорбленно воскликнула Эсме, неосознанно прикрывая мага от Вальбурги и, что более удивительно, но и от остальных вампиров.

— Любовь моя? — Карлайл удивленно посмотрел на жену, которая смущенно смотрела на остальных, пораженная не меньше других своей реакцией.

— Вы что-то знаете? — заметил взгляд Леди Блэк Джаспер.

— Я многое знаю. Что именно тебя интересует? — не поддалась на провокацию та.

— Отношение Эсме к Гарри. Вы точно в курсе.

— Ты прав. В моем положении есть и некие плюсы. Например, я вижу связь между душами.

— Мы связаны? — тихо спросил Гарри, указав пальцем сначала на себя, а потом на Эсме. Вампиры же замерли.

— Да. И очень сильно. Я не ошибусь, — Вальбурга пристально посмотрела на Эсме, — если предположу, что у тебя был ребенок?

— Не ошибетесь, — прошептала одними губами Эсме, вглядываясь в лицо Гарри.

— И он погиб.

— Да.

— Душа ушла на перерождение, а позже родилась в семье магов. Я ответила на твой вопрос, Джаспер?

— То есть Гарри... — указывая на мага, пораженно проговорила Розали, — сын Эсме?

— Да. Душа его. Кровного родства между ними, конечно, нет. Но души помнят. Тем более Эсме жива, и они тянутся друг к другу.

Никто не мог вымолвить ни слова. Если бы вампиры могли плакать, то их слезы бы залили первый этаж. Эсме трясущимися руками гладила Гарри, а тот смотрел, широко распахнув глаза, и не понимал, что только что сказала Вальбурга.

— Мама? — Поттер переводил взгляд с портрета на вампиршу.

— Предыдущая, — поправила Леди мага.

— Не обязательно так меня называть. У тебя уже есть мама, что родила тебя. И мы поговорим об этом позже, когда ты все обдумаешь, — нежно обняла его вампирша. — Мы никуда не денемся.

— Ага, — вконец растерялся парень. — Потом.

Джаспер же все строчил в блокноте.

— И как у тебя еще страницы не кончились? — заглянув тому через плечо, заметил Эмметт.

— Магия.

— А я светлый или темный? — вспомнил Гарри, что давно хотел уточнить, отодвинув новую информацию на задний план.

— И тут ты путаешь. Нет такой разницы. Есть предрасположенность — к какой магии проще обращаться, какие заклинания будут легче даваться, для чего тебе потребуется меньше прилагать усилий. Это как левая и правая руки. Обе могут писать, но какой-то выйдет лучше. И все. И от семьи или рода это не зависит. Вопреки всем мнениям, Белла лучше была в светлой магии; ей намного проще давались такие заклинания, для темной ей приходилось прикладывать много усилий, — добила Гарри Вальбурга. — А Сириус, наоборот, был асом в темной: он колдовал как дышал. Но стоило перейти к светлым заклинаниям — то все. Патронус ему давался с трудом.

— А где тогда разница есть?

— Магические существа. У них строгое разграничение, какую магию излучают, а некоторые поглощают и могут выжить только с ней. И ты видел такие примеры. Единороги — сосредоточение светлой силы, наши гости — темной. Вампиры и оборотни, фестралы и василиски — темные создания. Феникс — светлой. Но оборотень — не всегда синоним зла. А феникс — добра. И единорог может проткнуть любого рогом, подойди к нему с плохими намерениями чужак. Закончим на сегодня. Я думаю, вам хватит того, что я уже рассказала.

— Последний вопрос, — остановил ее Карлайл. — Он не касается ничего, что мы обсуждали сегодня.

— Хорошо.

— Я родился в Англии в 1640 году. И мой отец был пастором, в свободное время практиковал охоту на нечисть. Он мог быть в курсе про магический мир?

— Вполне возможно. Статут приняли позже. Он мог быть из семьи волшебников.

— Но он точно не был магом!

— Вы же слышали о сквибах, — удивилась Леди Блэк, которая точно знала о лекциях в исполнении своей дальней родственницы, которая решила просвещать этих "темных созданий".

— Он мог быть тем, кого изгнали из семьи. А как вы знаете, это происходит после одиннадцати лет. А дети в этом возрасте уже все понимают.

— И поэтому он решил убивать вампиров?

— В то время церковь находила таких детей, которые знали тайны магического мира и могли помочь в уничтожении ведьм. Из них вырастали лучшие Инквизиторы. Кто будет безжалостнее убивать, чем те, кого изгнали за отсутствие магии? Их натаскивали, обучали. Может быть, среди них был и твой отец. Или же он был обычным человеком, который "очищал Землю от зла". Сейчас можно долго гадать, как оно было на самом деле. Ты можешь опираться только на свою память. Поэтому как часто твой отец убивал именно вампиров, оборотней или ведьм?

Карлайл надолго задумался.

— Насколько он был удачлив как охотник на нечисть? — невесело усмехнулся вампир. — Он чаще убивал невинных граждан, нежели созданий ночи.

— Но раз ты такой, то он один раз точно не ошибся?

— Нет. Это была моя ошибка. Я продолжил его дело и нашел клан, что прятался в канализации Лондона. А в хаосе той стычки сам оказался укушен.

— И бежал, — продолжила за него Вальбурга. — Но что ты хотел узнать у меня? Знал ли твой отец о магии? Я не могу тебе ответить.

— Да, об этом.

— Тут остается только гадать или попытаться найти информацию. Может, найдется что, но вероятность этого мала.

— Спасибо.

Вампиры медленно покидали гостиную.

— Ты идешь, Гарри?

— Нет, я хочу побыть один, — маг тихо опустился в кресло у камина, спрятавшись за его высокой спинкой. Он смотрел на танец огня и старался не думать о том, что услышал. Он отрешился от всего мира, свернувшись клубочком, и не слышал, как в комнату кто-то зашел. Через мгновение зазвучала нежная мелодия, но и ее Гарри не услышал.

Эдвард играл и играл, выплескивая все, что его тревожило, в музыку. Все свои переживания и страхи. А Гарри в кресле, убаюканный волшебными звуками, крепко уснул.

Поттер спал, и снилось ему что-то чудесное. Но вот мелодия изменилась, и сны Гарри стали кошмарами. И чем тревожнее была мелодия, тем страшнее было Гарри. А Эдвард, не заметивший мага в кресле, продолжал играть. С криком, напугав и себя, и вампира, Гарри проснулся. Сердце бешено стучало в грудной клетке, а сам маг не мог понять, где он. Понадобилось время, что Поттер осознал, что он в безопасности.

— Гарри, все хорошо. Это был просто кошмар, — тормошил мага вампир.

Гарри заплакал:

— Почему? Почему я выжил, когда остальные мертвы? Я ведь был готов умереть! — плакал на руках у Эдварда маг.

— Что ты такое говоришь?!

— Я должен умереть! Мне нет места в этом мире, я приношу лишь смерть. Все! Все, кто рядом со мной, умирают: родители, друзья, учителя... Уходи!

— Нет. Меня не так легко убить, да и остальные вряд ли согласятся покинуть тебя.

— Как ты не понимаешь! Все умерли. Все. И я должен быть с ними. Я шел к нему с мыслью, что это конец, что все мои мучения прекратятся и я буду свободен: от пророчества, от миссии, от клейма героя. Но у меня отобрали даже это! — не мог успокоиться Гарри. Наверное, впервые с битвы он мог наконец проговорить это вслух. — Я видел их там, моих родителей, Сириуса. И я хотел остаться с ними.

В комнате появился Кричер и протянул стакан воды:

— Выпей, Гарри.

— Уже после я думал об этом, — успокоившись, продолжил маг.

— О суициде?

— Да. Просто взять и умереть. Выживший герой никому не нужен, как проще всем стало не будь меня. Даже мне. Но я не смог, — зеленые глаза смотрели в самую душу Эдварда. — Не смог этого сделать. Ведь тогда жертва моих родителей, Снейпа и многих других была бы напрасна. И я жил, несмотря на то что эта жизнь была мне противна. Я просыпался каждое утро с мыслью, что это будет очередной тяжелый день. Я напивался, чтобы не думать. Я засыпал, а ночами ко мне приходили все те, кто умер из-за меня. Они смотрят на меня. Осуждают. Ненавидят за то, что я жив, но совершенно не дорожу этой жизнью. А я не могу! Не могу!

— Тише. Это пройдет. Все проходит. И это пройдет, — укачивая на руках, как маленького ребенка, шептал Эдвард. — Ты не один.

— Я знаю. С вашим появлением моя жизнь стала лучше, — тепло улыбнулся Гарри.

— Я не о том, — покачал головой вампир. — Я про суицид. Несмотря на то, что у меня есть семья и любящие меня люди, я задумывался об этом. Даже план составил, — горько усмехнулся Эдвард.

Гарри резко вскинулся и удивленно посмотрел на вампира:

— Ты?

— Ага. Длинная жизнь скучна и однообразна. В семье у всех есть пара, есть любовь, а я долгое время был один. Карлайл даже думал, что обратил меня слишком рано и я не способен на любовь. А потом я встретил её. Беллу. И безумно полюбил. А она полюбила меня таким — монстром. И не надо о том, что я не такой. В отличие от других членов семьи я убивал и питался кровью людей довольно долгий период в своей жизни. Я не мог читать ее мысли, а ее запах сводил с ума. Но мы были счастливы вместе. Но каждый раз, видя ее, я испытывал боль: она смертна и когда-нибудь покинет меня. И тогда я бы убил себя. Вампирам не легко умереть. Но если ты раскроешь свое существование людям, правящий клан вампиров убьет тебя сам. Я продумал все до мельчайших подробностей.

— А обратить ее ты не думал?

— Сделать монстром? Погубить ее душу? Лишить возможности иметь детей? Нет.

— А как же твои родные?

— Тогда я об этом не думал. Я был слишком эгоистичен в своем желании быть с ней. И подверг семью опасности. В итоге мы тут.

— Вы расстались?

— Да. Любовь между человеком и вампиром не может иметь счастливый конец. Но я ей благодарен; у меня осталось множество счастливых воспоминаний. А еще я понял, насколько мне повезло с семьей. Они поддерживали меня, какую бы я глупость ни задумал.

— Я завидую тебе.

— Не надо. Ты разве еще не понял, что ты уже часть нашей семьи? Мы вампиры, и время для нас течет по-другому, но ты успел за этот крошечный промежуток стать для нас родным. Поверь, Эсме тебе ни за что не отпустит; она скорее оставит нас, чем хоть на минуту отойдет от тебя, — захихикал Эдвард.

— Не надо разлучаться! Я не хочу быть причиной, — запаниковал Гарри от перспективы разлучить вампиров.

— Ты чего всполошился? Я пошутил! Мы теперь навечно с тобой, дурилка.

— Ауч, — потер лоб Поттер, в который его ткнул пальцем Каллен. — Тогда ты обязан научиться контролировать свой дар! А с остальными я буду заниматься еще усерднее. Нет чужим мыслям в твоей голове!

— Это угроза?

— О да! Нас ожидает много, много учебы впереди.