Мёртвый сезон (джен)

Дверной звонок прозвучал трижды, прежде чем Сэм услышал за дверью торопливые шаги. Деревянный пол заскрипел, цепочка звякнула, и на пороге появилась Бэкки Розен. Сэм уставился на неё и подумал, что она мало изменилась. Разве что остепенилась и... помрачнела.

— Наконец-то! — её голос дрогнул. — Я уже думала, ты вообще не приедешь.

Сэм стоял на крыльце, сгорбившись под тяжестью собственной усталости. Его тень вытянулась на деревянном настиле, бледная в свете вечернего солнца.

— Приехал, как смог, — он провёл рукой по лицу, чувствуя, как щетина царапает ладонь.

Бэкки скрестила руки на груди, изучая его. В её глазах читалось что-то между раздражением и тревогой.

— Я звонила тебе раз сто!

— Я был… не в себе. — Сэм опустил взгляд. — И просто… не мог ответить.

Бэкки вздохнула, но шагнула в сторону, пропуская его внутрь.

— Заходи. Ты выглядишь ужасно.

Дом встретил Сэма теплом. Он вдохнул запах выпечки, который резко контрастировал с затхлостью бункера, где Сэм провёл последние дни. Он задержался в прихожей, снимая куртку, и обратил внимание на стену, увешанную фотографиями.

Бэкки с мужем на пляже, оба загорелые и смеющиеся. Двое мальчишек — один лет десяти, второй помладше — в одинаковых футболках, с мороженым в руках. Рождественский ужин. Поход в зоопарк.

Сэм невольно почувствовал что-то вроде зависти — не злой, а скорее горькой. Но тут же прогнал эту мысль. Бэкки заслужила это.

— Идёшь? — она уже стояла в дверях кухни, смотрела на него с нетерпением.

Сэм кивнул и последовал за ней.

Кухня была уютной — жёлтые занавески, глиняные горшки с травами на подоконнике, на столе — закрытый ноутбук, тарелка с недоеденным печеньем, крошки и игрушечный бело-голубой робот. Из духовки пахло корицей и яблоками.

Но что-то было не так.

Бэкки села на стул и сжала край стола так, что костяшки побелели. Она не выглядела счастливой хозяйкой этого дома. По телефону Бэкки не объяснила толком, что стряслось. Сказала только, что нашла странные записи в своём ноутбуке — о каких-то существах и Сэме с Дином. И ему срочно нужно это увидеть.

— Я не понимаю, что со мной происходит, — Бэкки говорила тихо, будто боялась, что её услышат. — Последние недели... я не в своей тарелке. Ничего не хочется. Даже писать — а ты знаешь, как я люблю писать.

Сэм молча устроился напротив.

— Так вот, пару недель назад я всё-таки села за ноутбук — и нашла непонятные записи. О вас с Дином и о каких-то существах.

Бэкки посмотрела на Сэма. Он лишь пожал плечами. Тогда она потянулась к ноутбуку, лежащему на краю стола, и открыла его.

— Посмотри сам.

Сэм пододвинул к себе ноутбук. В браузере был открыт гугл-док c простынёй текста. Первая же строка капслоком заставила его вздрогнуть:

«СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ. ФИНАЛ ПОСЛЕ МЕНЯ».

Сэм почувствовал, как по спине побежали мурашки, и прочитал дальше:

«Акрида придут, если я потерплю неудачу, и уничтожат всё».

— Бэкки, ты точно не писала это?

Она покачала головой, глаза расширились.

— Я даже не знаю, что это за слово — акрида.

Сэм вернулся к тексту, написанному в странной, почти поэтической манере, и выхватил несколько тревожных моментов:

«...мир, который они так храбро спасали, станет пищей для вечной пустоты…»

«...когда Дин станет тем, кого нет»

«...их проводник, их глашатай…»

«...будет уже поздно…»

«...его смех станет последним, что Сэм услышит…»

«...не оставят ни людей, ни монстров, никого…»

Сэму не пришлось ломать голову над автором этого… черновика.

Чак.

Это был его почерк. Его стиль. Его... запасной план.

— Когда ты в последний раз видела Чака? — спросил Сэм глухо.

— Чака? — переспросила Бэкки. — Пророка? Давным давно. — А причём тут…

— Уверена?

Бэкки открыла рот — и тут же закрыла.

— Я… ни в чём не уверена. Мне постоянно кажется, что я что-то забыла. Что-то важное. А этот дом…- она обвела взглядом кухню, и в её глазах промелькнуло нечто похожее на страх. — Он как будто больше не мой, не наш, чужой…

Вдруг на лестнице послышались лёгкие торопливые шаги — и на кухню буквально влетел взъерошенный мальчик лет шести в синей футболке и джинсовых шортах. Он робко покосился на Сэма и пискнул:

— Здрасьте.

Затем одной рукой схватил со стола игрушку, а второй — печенюшку и убежал так же стремительно как появился. Бэкки проводила его затравленным взглядом. А Сэм подумал, что это так странно: ребёнок посреди этого необъяснимого бреда. Ему понадобилась пара минут, чтобы собраться и снова приняться читать. В какой-то момент текст стал другим: грубым, путанным, даже бессмысленным. Точно Чак в исступлении колотил по клавишам — извергая всё, что сидело в голове. И вдруг мелькнуло имя — Михаил. Чак писал о нём с раздражением:

«Любимый сын. Верный солдат. Он знал. И отвернулся. Бестолочь».

— Сэм? — тихо позвала Бэкки. — Что всё это значит?

Он резко посмотрел на неё и попытался подобрать слова, чтобы рассказать, кем был Чак на самом деле. Не пророком божьим, за кого выдавал себя много лет, а чёртовым богом, спятившим от собственного всемогущества. Но засомневался. Чак был тут, сидел за её ноутбуком — Сэм не знал, как иначе объяснить появление его текста. Однако Бэкки об этом забыла — и он боялся растревожить её воспоминания.

— Бэкки, — сказал Сэм. — Спасибо тебе. Эта находка… то, чего мне не хватало. Я должен идти. А ты ничего не бойся. Просто забудь об этом, ладно?

Бэкки испуганно кивнула.

* * *

Тишина играла на нервах. Сэм стоял у окна. За стеклом мерцали огни города — обычные, безразличные, будто ничего не случилось. Будто где-то прямо сейчас не гибли люди и монстры.

Ровена медленно перелистывала распечатанные страницы последнего творения Чака, и каждый шорох бумаги резал Сэму слух, как нож.

— Чёрт возьми. Чак в своём репертуаре, — наконец сказала Ровена. Голос был ровный, но в нём что-то дрогнуло. — Акрида — его зверушки. Но тут нет ни слова о том…

Сэм резко обернулся и перебил:

— Да, как их убить.

Он схватил со столика первую попавшуюся вещь — кружку с недопитым кофе — и швырнул в стену. Фарфор разлетелся на куски, на обоях остался грязный след, похожий на кровь.

Ровена не моргнула. Но сжала листы так, что бумага смялась.

Сэм задышал часто, сердце колотилось где-то в висках. Он ненавидел это. Ненавидел, что даже после всего — после того, как они победили, после того, как Чак стал никем — этот жалкий, сломанный бог всё ещё дёргал за ниточки.

— Найди его. — Сэм подошёл вплотную к Ровене. Его тень накрыла её, дрожащая от ярости. — Он должен знать, как остановить этих тварей. Он обязан знать.

Ровена подняла на него глаза. В них не было страха — только холодная, мрачная уверенность.

— Я поищу. Но наберись терпения.

Сэм уже не слушал. Его мысли бежали по кругу: «Чак. Чак. Чак». Он заставит его ответить. Даже если для этого придётся раскопать саму преисподнюю.

* * *

Сэм сидел на краю дивана, обхватив голову. Часы на кухне отсчитывали секунды — тик-так, тик-так — словно насмехаясь над его бездействием.

На столике перед ним лежал черновик Чака с пометками Сэма красной ручкой.

«...Дин поймет их…»

Сэм до смерти хотел понять, что это значило.

— Чёрт тебя дери, Чак, — прошипел он в пустоту.

Его тянуло разнести всё вокруг. Вырвать дверь шкафа, разбить окно, перевернуть стол — лишь бы что-то почувствовать, кроме этой беспомощности. Но он лишь сидел, сжатый в комок ярости.

Где-то в груди ноющей раной пульсировало оно — отсутствие Дина.

Раз сто мысленно Сэм спросил брата, чтобы тот сделал. Но ответа не было. Только тишина.

Сэм схватил телефон и занёс руку, чтобы швырнуть его в стену. Но вдруг замер.

Перед глазами всплыло воспоминание: Дин, сидящий на капоте Импалы, с поцарапанной щекой и дерзкой ухмылкой. «Эй, гений, хватит копаться в книжках. Иногда надо просто бить».

Сэм опустил руку. Телефон остался цел.

* * *

Ровена вернулась лишь на следующий вечер. Сэм поморщился. Лицо её было напряжено, а в глазах — досада.

— Ну?

— Ничего. Ни следа, ни слуха. Он не в Аду. — Ровена скривила губы.

— Ничего? Совсем ничего?! — прошипел Сэм.

— Демоны обыскивают каждую дыру за пределами Ада. Разве что на Небеса не могут сунуться. Если бы он был доступен, его бы уже нашли. Сдаётся мне, Чак укрыт — и мощной магией.

Сэм зло усмехнулся:

— Какой ещё магией? Он же теперь человек.

Голос сорвался на последнем слове. Комната вдруг показалась ему слишком тесной, воздух — слишком густым. Он схватился за первое попавшееся — спинку кресла — и почувствовал, как дрожат руки. Ровена сделала шаг к нему, но остановилась, словно боялась приблизиться к раненому зверю. Сэм закрыл глаза. В голове стучало.

— Он экс-бог, не забывай. Всякое… может быть.

Сэму хотелось поспорить, возразить, огрызнуться — но Ровена была права. Он выдохнул, пытаясь успокоиться, и покосился на черновики Чака.

— Хрен с ним, — рыкнул Сэм. — Михаил.

— Что?

— Чак упоминал Михаила. Он знал об акрида…

— Но он мёртв, — осторожно напомнила Ровена. — Ты хочешь поговорить с мёртвым архангелом? Едва ли это проще, чем отыскать в какой-нибудь помойке бездомного бога.

— Нет конечно. Но рядом с Михаилом всегда был Адам. Если Михаил что-то знал — Адам мог знать тоже. Понимаю, шанс ничтожный, но…

Ровена задумалась.

— Твой брат?

— Да. Я не знаю, жив он или мёртв…

Ровена медленно кивнула.

— Хм, думаю… может получиться.

* * *

Было жарко. Тяжёлые шторы едва колыхались от сквозняка, отбрасывая зыбкие тени по стенам. Сэм нервно прошелся по комнате — ботинки глухо простучали по паркету. Каждый шаг отдавался в висках навязчивым эхом. Он остановился у окна и взялся за штору, но тут же отдёрнул руку, потому что Ровена рявкнула:

— Не трожь!

Она локтем смахнула со стола книги. Сэм вздрогнул от грохота, а Ровена в тусклом свете напольной лампы принялась расстилать карту США. В воздухе запахло ладаном и металлом.

— Кровь.

Ровена и протянула Сэму смутно знакомый серебряный кинжал. Лезвие сверкнуло в свете лампы. Сэм снова вздрогнул и пробормотал:

— Эм, это кинжал, которым…

— Ага, тот самый, которым ты меня убил.

Сэм выругался под нос, подошёл к столу и полоснул лезвием по ладони. Кровь выступила мгновенно — тёмная, почти чёрная в полумраке. Он сжал кулак, наблюдая, как густые капли закапали в металлическую миску, вовремя подставленную Ровеной.

Кап-кап-кап — в такт ударам сердца.

Ровена зашептала заклинание на незнакомом языке, от которого у Сэма заныли зубы. Каждое слово оставляло после себя ощущение стальных когтей, скребущих по стеклу. Воздух сгустился, сделавшись вязким, как сироп. Кровь в миске закипела, превратившись в чёрную пульсирующую массу.

— Адам Миллиган, — произнесла Ровена, и имя эхом разнеслось по комнате, отражаясь от стен. — Адам Винчестер.

Тёмная масса вздыбилась, и Ровена выплеснула её на карту. Несколько секунд ничего не происходило — и наконец масса, пузырясь и шипя, поползла в одну точку.

— Жив, — выдохнула Ровена, но тревожно нахмурилась.

Сэм напряжённо уставился на массу, которая замерла на месте, растёкшись поверх штата Айова. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, а в животе сжался тошнотворный узел.

— Он жив, — прошептал Сэм. — И в Айове?

Ровена медленно провела рукой над массой, и та задрожала.

— Жив, но… — Ровена резко отдёрнула руку. — С ним что-то не так.

Масса зашипела и вдруг загорелась. В воздухе повис едкий запах гари. В считанные секунды огонь сжёг карту — остался лишь жалкий клочок c подпаленными до черноты краями. Ровена подцепила его кончиками пальцев, стряхнула пепел и, прищурившись, прочитала:

— Де-Мойн.

— Айова, — выдохнул Сэм. — Де-Мойн.

Он ничего не сделал, но вмиг почувствовал страшную усталость и шатко опустился на пол, прижимая окровавленную ладонь к груди. В ушах стучало, ритм совпадал с учащенным биением сердца.

Ровена вытерла пот со лба дрожащей рукой и посмотрела на Сэма. Зрачки были неестественно расширены, почти полностью поглотив радужку.

— Я почувствовала что-то странное. Какую-то нечеловеческую энергию…

Сэм поднялся, сжимая окровавленную ладонь. Липкая кровь всё не останавливалась и сочилась между пальцев, капая на пол.

— В нём много лет сидел архангел, — напомнил он. — И что бы там ни было, я должен его найти. Он может что-то знать. И, чёрт, он жив…

За окном внезапно завыл ветер и ударил в окно. Где-то в темноте, в сотнях миль отсюда, его ждала зацепка. Жалкая, как никогда. Но выбора у Сэма не было.