Мёртвый сезон (джен)

Двигатель заглох уже давно, но Сэм все ещё сидел, мёртвой хваткой вцепившись в руль. Пальцы онемели от напряжения, но он не мог разжать их — будто если отпустит, то рассыплется на части.

Где-то за стеклом темнели очертания кладбища. Где-то там, под свежевскопанной землёй... у Сэма даже додумать этого не получалось. В горле стоял ком, горячий и твёрдый, будто проглотил раскалённый уголь.

Он должен был уехать. Должен был завести машину и нажать на газ, пока кое-как соображал.

Но он не мог.

На заднем сиденье поскулил Чудо — глухо, жалобно, будто понимал больше, чем должен. Его когти цокали по коже сиденья, когда он беспокойно перебирал лапами, словно пытаясь добраться до Сэма, но тот даже не обернулся.

Он сходил с ума.

В воздухе витал знакомый до боли запах — кожа сидений, смешанная с ароматом масла и бензина. И еще что-то новое — тяжёлое и горькое.

Запах смерти.

Сэм зажмурился. Он ждал. Ждал, что сейчас скрипнет дверь, и знакомый голос буркнет: «Кыш с моего места! Ты не умеешь водить!»

Но тишину нарушали только собачьи вздохи.

Капля упала на руку. Потом ещё одна. Сэм сжал зубы, но это не помогло — слёзы текли сами, горячие и беззвучные. Он не плакал. Он разваливался.

И Импала, верная, проклятая Импала, стояла как вкопанная — словно тоже не верила.

Чудо снова заскулил. На этот раз Сэм медленно обернулся. Пёс смотрел на него преданными, слишком человеческими глазами.

— Он не вернётся, — прошептал Сэм.

Пёс вздохнул и положил морду на лапы. Он знал.

Сэм повернул ключ зажигания. Двигатель рыкнул, как раненый зверь. Он не посмотрел в зеркало. Не оглянулся. Просто вжал педаль газа в пол, и Импала рванула вперёд, унося их прочь — от могил, от воспоминаний, от того страшного места, где осталась часть его души.

В баре было шумно.

Сэм хотел уйти, но не знал куда. Барменша — новая, незнакомая, с яркой татуировкой птицы на шее — наклонилась к нему и забрала пустой стакан:

— Может, хватит?

От неё пахло духами с нотками жасмина. Слишком жизнерадостно для этого места. Сэм поднял глаза. В зеркале за стойкой отразилось его лицо — измождённое, с тёмными кругами под глазами, с встопорщенной бородой. Он выглядел так, будто медленно превращался в покойника.

— Пожалуй, — пробормотал Сэм.

Всё равно не пьянел — и не забывал.

* * *

Сэм хлопнул облезлой дверью туалета. Дышать было нечем — воняло блевотиной. Кафельная плитка липла к подошвам. Он плеснул водой в лицо, пытаясь смыть алкогольный туман. В зеркале его отражение дрожало, как в дурном сне.

Видел бы его Дин — дал бы по шее.

За спиной хрустнула кабинка. Сэм обернулся, рука дёрнулась к ангельскому клинку под курткой — старый рефлекс, от которого не избавиться, даже если очень стараться.

Перед ним, едва держась на ногах, шатался вампир.

Но… какой-то не такой. Этот был тощий до ужаса, с впалыми щеками и безумными глазами. На шее чернели странные царапины — Сэм никогда прежде таких не видел.

Вампир что-то со свистом прохрипел и неожиданно ловко дрожащими влажными пальцами схватил Сэма за руку.

Снова сработал рефлекс — и клинок, сверкнув лезвием, вошёл в грудь вампира с мокрым хлюпом. Он вздрогнул, разжал хватку и стал медленно оседать. Сэму показалось, что в глазах его вслед за изумлением мелькнуло... облегчение?

Сэм рывком выдернул клинок и торопливо стёр кровь. Стараясь не вляпаться в тёмно-красную лужу под ногами, усадил обмякшее тело на толчок — в той кабинке, откуда вампир вышел. И без спешки, как будто ничего особенного не произошло, ушёл.

* * *

Каждый раз возвращаясь в квартиру Ровены, Сэм чувствовал себя немного странно. Это был его новый дом — так сказала Ровена. И аргументы привела вполне весомые.

В бункере Сэму всё напоминало о Дине, и находиться там было пыткой похлеще адова пекла.

Ровена умерла, и квартира ей была больше ни к чему.

Она оставила ему всё своё барахло — и недвижимость тоже.

В логике ей было не отказать. Да и Сэма Ровена застала в тот острый момент, когда он хотел куда-нибудь сбежать. Уже сложил в походный рюкзак кое-какую одежду, отцовский дневник, ноутбук, пару стволов и ножей, несколько книг — и понял, что за восемь лет в бункере так и не сроднился с ним. Вот Ровена и предложила попробовать пустить корни в другом месте. Сэм отказался, Ровена настояла, они поспорили немного — и он сдался. Она вручила ему ключи, велела поливать фикус и исчезла.

Так Сэм перебрался в Уичито. В ведьмовскую берлогу с видом на город, тихими соседями и скелетами в шкафах.

Темнота в квартире была густой, как дёготь. Сэм сидел на полу, прислонившись к дивану, рядом — бутылка виски, стакан — в одной руке, а второй бессознательно чесал за ухом Чудо. Пёс тяжело вздохнул и положил морду ему на колени.

Сэм поставил стакан. Неловким движением оттолкнул бутылку. Пить не хотелось — больше не лезло. Он был на том этапе опьянения, когда тело уже тяжёлое, а голова — нет. Глаза закрывались, но Сэм не спешил в спальню. Тот вампир не давал покоя. Его впалые зенки, дрожащие губы.

«П-помоги...»

Вампир тогда что-то сказал. Сэму казалось, что просил о помощи перед тем, как сдох.

— Послышалось, — пробормотал он вслух.

Чудо поднял голову и уставился на Сэма слишком понимающими глазами. Две бусинки сверкнули в темноте.

— Или нет?

Чудо хмыкнул и снова уткнулся мордой в его ногу.

Сэм потянулся к бутылке, но передумал. Провёл рукой по лицу, пытаясь стереть образ проклятого вампира, который, кажется, вцепился в его память намертво.

Кровосос не попросил бы помощи. Только не у него. Он же Сэм Винчестер.

Но что, если попросил?

Сэм вспомнил, как клинок вошел в грудь вампира. Тот не сопротивлялся. Не успел? В его взгляде не было ни злобы, ни голода — только отчаянная, животная мольба. Померещилось?

— Чёрт.

Сэм резко встал, от чего чёрная комната слегка поплыла. Чудо недовольно заворчал.

— Всё, хватит. Спать.

Но он знал — как только ляжет, снова увидит эти глаза. И — что хуже, может увидеть другие. Зёленые, живые, но мёртвые. Всё-таки ещё один стакан был нужен как воздух. Для храбрости. Для забытья. Для того, чтобы наконец уснуть.

Сэм налил в темноте. Не пролил ни капли. Выпил. Пошатываясь, побрёл в спальню.

Чудо, кажется, вздохнул разочарованно.

* * *

Кровать была огромная. Сэм никак не мог к ней привыкнуть. И всегда лежал на самом краю.

Виски не помогло. Ему снились вампиры — будь они прокляты. Те самые, из-за которых его жизнь превратилась в пытку. Обезглавленные тела лежали в ряд. Ставший их могилой амбар скрипел досками. Воняло кровью. Сэм возился неподалёку — в слепом исступлении шарил окровавленными руками по истоптанной прелой соломе. Снова и снова ему попадались отрубленные головы. Они смотрели на него. Их становилось больше. С каждой секундой — ещё одна, ещё. Они появлялись из тьмы, катились к его ногам, застывали, уставившись вверх мёртвыми белками и скаля клыки. Но искал Сэм другое. И не находил. А голос за спиной — вроде Дина, а вроде и нет — пинал:

«Ты никогда не найдёшь, Сэмми…»

Сэм рванулся вверх с хриплым стоном. Простыня прилипла к спине, сердце колотилось так, что казалось — вот-вот сломает рёбра. На пальцах всё ещё чувствовалась кровь.

Он сжал виски. Череп гудел, как раскалённый котёл. Посидел так немного — и повалился на спину, уставившись в потолок. За окном просыпался город. Сэм слушал — и пытался понять, зачем ему вставать утром.

Он закрыл глаза.

Утром он что-нибудь придумает.

Встать с утра пришлось из-за того, что Чудо громко просился на улицу. Холодрыга взбодрила — и Сэм сказал себе:

— Нужно продержаться ещё один день.

Он потягивал обжигающе горячий кофе на пустой желудок, когда раздался стук в дверь.

Эйлин?

Джоди?

Сэм схватил ствол — старая привычка — и подошёл к двери. Стук повторился — требовательно и даже истерично. А следом донеслось:

— Сэм! Я знаю, ты там!

Гарт. Вот уж кого Сэм не ожидал услышать. У него даже адреса этого не было. Он неохотно открыл и понял, что старый приятель пришёл не поболтать по душам. Его лицо было серым, глаза — красными, будто Гарт не спал несколько дней.

— Привет. — Голос дрогнул. — Классная борода, тебе идёт.

Гарт улыбнулся. Не как обычно. Неестественно, вымученно. Сэм молча отступил, пропуская его внутрь.

* * *

— Позвонил бы.

— Я звонил… раз сто. Ты недоступен.

Сэм нахмурился и вспомнил. Телефон лежал на тумбочке в спальне. Он выключил его... давно. После того, как в пятидесятый раз набрал номер, по которому никто не ответит. После того, как голосовая почта Дина перестала предлагать оставить сообщение.

— Разрядился, наверное, — пробормотал Сэм. — Гарт, ты…

— Мне нужна помощь, Сэм.

Сэм закрыл глаза и стиснул зубы. Никогда ещё за этой фразой не следовало ничего хорошего. Ему хотелось послать Гарта и грубо выставить вон. Но он не смог — лишь обречённо махнул рукой:

— Чёрт. Садись. Рассказывай.

Они устроились на диване — и Гарт без лишней болтовни протянул Сэму телефон. Это было так на него не похоже, будто в гости заявился не Гарт никакой, а его дрожащая копия.

В телефоне был открыт снимок, а на нём — мертвец. Худющий настолько, что кожа туго обтягивала кости, как жёлтый пергамент. Глаза — распахнуты и… высушены. А шея местами почернела будто от ожога.

Сэм почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он видел мёртвых — расчленённых, разорванных, даже сожжённых. Пожалуй, мог сходу опознать почерк того или иного монстра. Но сейчас был в замешательстве. Вампир? Джинн? Какая-то экзотическая тварюга?

— Это Брэд, — тихо сказал Гарт. — Кузен Бесс. Помнишь дурака?

Сэм не сразу вспомнил наглого вервольфа, которого свои же, монстры, то есть, превратили в отбивную на подпольных боях. Гарт тогда вызвонил их с Дином, попросил помочь — и спас их проклятые шкуры. Неплохие были времена.

— Охотники? — предположил Сэм и сам себе не поверил.

Гарт резко встряхнул головой, в глазах вспыхнула звериная ярость, перемешанная с отчаянием.

— Охотники стреляют, сжигают, рубят головы, сам знаешь. Это… — его голос сорвался, — это что-то другое. Я грешил на магию, — он с опаской покосился на портрет Ровены у двери. — Думал, Брэд опять вляпался, перешёл дорогу какой-нибудь ведьме, но он оказался не один такой…

Он кивнул на телефон, и Сэм перелистнул фотографию, другую, третью. На одном фото он опознал девушку, другие были так изуродованы, что даже гадать не стал.

— Вервольф, вампир и джинн, — сказал Гарт. — Мало ли, кому приспичило мочить монстров, верно? Невелика потеря, — затравленно усмехнулся он. — Но я узнал, они были мирными. Не трогали людей.

Сэм заторможено кивнул. Как верно заметил Гарт, это совсем не походило на грубые и примитивные методы охотников. Разве что объявился какой-то самородок. С одной стороны, было любопытно посмотреть на него и задать пару вопросов. А с другой, совсем не хотелось лезть в это дерьмо.

— Ты хочешь, чтобы я нашёл виновного? — спросил Сэм прямо.

— Хочу, — ответил Гарт. — Потому что эта фигня мне не по зубам, а тебе — да.

Сэм засмеялся. Он всё понял. Гарт просто перепутал его с другим Сэмом. Тем, которому было не всё равно. Тем, который заблудился где-то в прошлом.

— Я не хочу, Гарт.

— Потому что они монстры, а не люди?

— Не неси чушь, — Сэм покачал головой.

— Дин бы разобрался! — выпалил Гарт.

Это был грязный приём, удар ниже пояса. Его, вероятно, сильно прижало, раз он опустился до такого. Сэм почувствовал, как лицо обожгло жаром, и невольно сжал кулаки. Он хотел ударить Гарта. Хотел вышвырнуть его вон.

Повисла тяжёлая пауза.

Наконец Сэм прошипел:

— Не говори о нём — нарвёшься.

Гарт покраснел и не сказал ни слова. Он достал из-под куртки и швырнул на столик у дивана папку. Из неё выскользнули и разлетелись фотографии.

Сэм наклонился.

Это снова были трупы. Мужчины. Женщины. Даже дети. Худые, как скелеты, обёрнутые кожей. И на каждом — те же чёрные отметины на шее, на спине, на руках, на ногах.

— Это не монстры, — прошипел Гарт. — Это люди.

Сэм медленно поднял одну из фотографий — пожилого мужчины, сидящего в кресле. Казалось, что он просто уснул. А перед этим вымазался в чёрном и очень сильно схуднул.

— Почерк… вроде схож, — не слишком уверенно сказал Сэм.

— Я пытался разобраться, поспрашивал всех, кого смог, и узнал, что не все убитые — монстры, — торопливо проговорил Гарт. — Обычных людей среди них тоже хватает. И… я не понимаю, Сэм. Серьёзно не понимаю, кто мог такое сотворить и зачем. А ты… — Гарт он понизил голос до полушёпота, его губы дрогнули в чём-то, что должно было быть улыбкой, но выглядело как оскал. — Ты победил бога. Так к кому, как не к тебе, мне идти?

Сэм поморщился. Крыть ему было нечем.

— Дай мне подумать, — глухо сказал он.

Гарт вздрогнул, словно ожидал услышать совсем не это, и медленно кивнул. Когда дверь за ним закрылась, Сэм долго сидел, уставившись в стену. Потом встал, налил виски в стакан... и вылил обратно в бутылку.

* * *

Сэм стоял перед могилой, и холодный ветер рвал его куртку, будто пытаясь стянуть с плеч. Раньше он приходил сюда к матери, и Дина это всегда бесило, потому что её могила пустовала и в их визитах не было никакого смысла. Пожалуй, узнай Дин, что Сэм сделал с ним, взбесился бы тоже.

Может быть, он знал, а может, и нет. Сэм понятия не имел.

Он не принёс цветов. Не принёс ничего, кроме пустоты в груди и слов, которые застряли в горле.

— Гарт приходил. Просил помочь. Что-то происходит. Ну, вроде. Не пойму пока. Я взял время подумать.

Голос сорвался, стал слишком тихим, слишком хриплым. Сэм сжал зубы, чувствуя, как подкатывает ком. В этой тишине, перед этим проклятым камнем с его именем, было трудно дышать.

— Гарт заявил, ты бы разобрался. Чёрт, Дин, он же прав, да?

Тишина. Только ветер шелестел листьями, будто в ответ.

Сэм засмеялся — горько, сдавленно.

— А я не хочу. Я устал… от всего.

Он лгал — он хотел.

Боже, как он хотел, чтобы кто-то ждал его у машины. Хотел снова услышать этот голос с вечной усмешкой: «Ну сколько можно копаться, Сэмми?» Хотел чувствовать за спиной это непоколебимое присутствие, эту уверенность, что кто-то прикроет, даже когда весь мир рушится.

Но всего этого больше не было.

— Я не хочу один, — исправился Сэм, это было честнее.

Он закрыл глаза. Ветер стих. На секунду воцарилась абсолютная тишина, будто мир затаил дыхание.

Вдруг… раздался хруст.

Сэм резко обернулся, рука потянулась к пистолету под курткой. Но кругом никого не было. Только старый дуб качал ветвями, и в его тени Сэму померещилось… движение?

Он замер.

— Дин? — Имя сорвалось с губ само, прежде чем Сэм успел остановить себя.

И он тут же вызверился — совсем спятил! — медленно выдохнул, снова повернулся к могиле.

— Ладно. Я сделаю это.

Потому что Дин и правда бы разобрался. А не он — так Сэм. Без вариантов.

— Пожелай мне удачи. — Сэм провёл рукой по холодному камню. — И чтобы это оказалось какой-нибудь ерундой, а не очередным концом света. Ну, ты понял, да?

Где-то вдали каркнула ворона. Сэм фыркнул — слишком уж театрально получилось.

— Договорились.

И пошёл к машине. Не оглядываясь.

Когда Адаму было пятнадцать, его одноклассник Колтон, который сидел двумя партами позади, повесился. Кто-то болтал о том, что виновата Джулиет Аддингтон из параллели: она отказала ему в школьном кафетерии на глазах у трёх десятков зевак. Кто-то считал, что Колтон тяжело переживал развод родителей. А кто-то ставил на приближающиеся экзамены, которых Колтон боялся до трясучки. Правды не знал никто. Разве что, возможно, некоторые учителя, но они помалкивали. Адам же — девчонка, родители, экзамены, серьёзно? — считал Колтона придурком. Мёртвым придурком, обделавшимся в петле.

Сейчас Адам считал так же — полный решимости присоединиться к отряду самоубийц. Он замер в заброшенном амбаре. Через щели в прогнивших досках сквозил ветер и гонял запахи плесени, влажной древесины, соломы и пыли. У ног стоял шаткий деревянный ящик. Перед глазами медленно колыхалась грубая верёвка, привязанная к балке где-то над головой. Адам не сам её привязал — нашёл случайно пару дней назад, когда забрёл на ферму. И подумал тогда, что петля, пропахшая смертью, низковата, точно вешался кто-то невысокий.

Адам потратил два часа, чтобы приноровить старую неподатливую верёвку под себя. Все пальцы истёр в кровь — впрочем, от ран уже не осталось и следа.

— К ч-чёрту, — прорычал он сквозь зубы.

В груди заныло. Адам сделал шаг. Ящик заскрипел под его весом. Петля — холодная, жёсткая, провонявшая чужой кожей и потом — коснулась шеи. Адам невольно дёрнулся и зажмурился. Перед глазами вспыхнула серость с редкими всполохами красного и чёрного. Ледяной холод обжёг позвоночник. В носу засвербило от острого запаха крови. Уши заложило от воя…

…который вдруг вспорол скрип — не ящика, а тяжёлой амбарной двери.

Адам резко открыл глаза и в бледном свете луны увидел девушку — тощую коротко стриженную блондинку с рюкзаком на одном плече, от которого исходил невыносимо аппетитный запах сырого мяса. Рот наполнился слюной. Пустой живот скрутило. Дёсны заныли. Из горла вырвался полурык-полувсхлип.

Девушка что-то сказала. Адам, вперившись в неё голодным взглядом, увидел, как шевельнулись губы. Но он не услышал ни слова, только шорох застёжки-молнии на рюкзаке. А следом — дразнящий запах чуть не сбил его с ног.

— Поел бы перед смертью, — посоветовала девушка и бросила окровавленное сердце, маленькое, наверное, кроличье, на грязную солому. — Говорят, в Чистилище достать еды ещё труднее, чем тут.

Адам мотнул головой в петле. Хотел отказаться и прогнать её — но опомнился на коленях, когда остервенело вгрызся вылезшими из дёсен клыками в мягкое, ещё тёплое сердце и почувствовал во рту сладкий вкус крови.

— Не… хочу… — выдохнул Адам и откусил кусок побольше. — Не… могу так… больше…

Стыд, ярость и отчаяние заставили его задуматься о самоубийстве, и они же — с внезапным отвращением выплюнуть пережёванные остатки кроличьего сердца. Адам слизнул кровь с губ и посмотрел на девушку снизу вверх. Она глядела ему за спину. Он обернулся и увидел разломанный ящик да разорванные ошмётки верёвки. На лице девушки — бледном, с плохо замазанными мешками под глазами и мелким шрамом на щеке — мелькнуло что-то вроде довольной полуулыбки, словно она добилась своего.

— Так-то лучше, — уверенно заявила девушка.

— Для кого лучше? — глухо пробормотал Адам и тяжело поднялся с колен.

Последние дни выдались неважными. Приближалось полнолуние — а с ним и трансформация, которой он боялся. Чувства стремительно обострялись. Неутолимый голод сводил с ума. Волчья суть противилась человеческой еде — всё-равно что картоном брюхо набивать — и требовала настоящего мяса. Теперь, когда голод немного отступил, Адам почувствовал себя лучше и смерил девушку недоверчивым взглядом.

Она, пожалуй, была примерно одного с ним возраста. Симпатичная, с живыми, нормальными глазами, но слишком бледная и худая. Толстая джинсовка с тёмными пятнами на рукавах была ей великовата. На коленках потёртых джинсов виднелись рваные дыры. На ботинках — от подошвы до шнурков — блестела свежая жирная грязь. Адам подумал, что, должно быть, она охотилась где-то неподалёку, когда учуяла его. На его вопрос девушка не ответила, и Адам попробовал по-другому:

— Ну… я не вешаюсь и сыт по горло, дальше что?

— Давно? — спросила она. — Месяц или два, да?

Адам хотел огрызнуться, чтобы не лезла не в своё дело. Но что-то а её голосе задело его за живое, и он вяло отмахнулся:

— Неважно.

— Первые месяцы — самые мерзкие, — не с сочувствием, но с пониманием сказала девушка. — Дальше — легче.

Адам не сдержал злого, резкого, по-собачьи хриплого смеха.

Дальше — он сорвётся. Может, уже на днях. А может, через год. В неконтролируемом буйстве набросится на какого-нибудь бедолагу, с хрустом проломит грудную клетку одним мощным ударом, вырвет живое, настоящее, человеческое сердце, попробует — и обратного пути уже не будет.

— Чушь, — фыркнул Адам упрямо. — Я долго не выдержу. Я уже на грани. Не хочу навредить кому-то, понимаешь? Лучше уж в Чистилище, к таким же уродам…

Голос предательски сорвался. Он выдохнул, посмотрел девушке прямо в глаза, а затем — на свои окровавленные, дрожащие руки. Она проследила за его взглядом, помолчала, хмуря аккуратные брови, и спросила:

— Знаешь, как ориентируются такие как мы, вервольфы?

— По запаху, — сказал Адам.

— Я не искала тебя… специально. Просто почуяла «своего» и пошла по следу…

— М-м-м, а тут я в петле.

— Да, — девушка серьёзно кивнула. — Стоишь дрожишь весь, и несёт от тебя…- Адам невольно смутился и принюхался. Он не мылся уже недели две. — …страхом.

— А?

— Я была такой же, когда меня обратили, и могу помочь.

— Как же? — спросил Адам недоверчиво.

— Для начала — отвести в безопасное место, где есть еда, вода, постель и… крепкие двери и цепи. Ведь скоро полнолуние, а ты не хочешь никому навредить, сам сказал.

Девушка замолчала. В воцарившейся гулкой тишине Адам проговорил про себя всё, что услышал, и попытался сообразить, в чём был подвох. Не то чтобы он ей не верил — он не верил никому. Однако, кажется, ничем не рисковал.

— Далеко идти? — спросил Адам.

— Километров восемь отсюда, — пожала плечами девушка. — Заброшенный трейлерный парк. К рассвету доберёмся.

Адам огляделся. Эта покинутая всеми ферма — маленький дом с просевшей крышей, несколько сараев, пропахший покойницким духом амбар и мёртвая земля до самого горизонта — нисколько не походила на место, где хотелось задержаться даже такому изгою, как Адам. Тут было неестественно тихо и необъяснимо жутко. Еда и цепи в трейлерном парке звучали гораздо заманчивее.

— Я Кейт, — представилась наконец девушка и протянула руку.

Адам невольно вздрогнул. Так звали его маму — единственного по-настоящему родного человека. Он представился тоже и пожал руку, надеясь, что на этот раз ему хотя бы самую малость повезёт.

* * *

Холодный серый свет пробивался сквозь рваные облака, окрашивая ржавые корпуса трейлеров в цвет старой крови. Между трейлерами тянулись протоптанные в грязи тропы. Слышался приглушённый храп. Воздух пах влажной землей, ржавчиной и чем-то звериным — резким, диким.

Адам шагал за Кейт, прислушиваясь к скрипу песка под ногами. Тело ныло, голова была тяжёлой, будто налитой свинцом. Он не спал всю ночь. В рассветный час кругом не было ни души — но Адам чувствовал на себе взгляды. Не враждебные, но... настороженные. Сверху, с крыши трейлера, раздалось шуршание — кто-то ловкий и гибкий следил за ними. Из-за разрисованного граффити трейлера бесшумно выскочил взлохмаченный мальчишка. Лет четырнадцати, не больше. Адам от неожиданности вздрогнул и сбился с шага.

— Новенький? — как-то тоскливо усмехнулся мальчишка.

— Да, — коротко бросила Кейт. — Не трогай его.

Мальчишка фыркнул и, громко хлопнув дверью, скрылся в трейлере.

Они прошли ещё немного. Мимо пары трейлеров. В окнах одного виднелся свет. А другой был очень маленьким и каким-то покорёженным. Мимо старого холодильника без двери. Мимо металлических бочек со следами копоти. Мимо неуместных тут покосившихся качелей. Наконец Кейт указала на большой трейлер с заколоченными фанерой окнами и массивной дверью, обитой железом. Под крыльцом было натоптано, валялись окурки и пустые пачки «Newport». У Адама засвербило в горле — пробовал такие, чертовски крепкие, с приятелем в средней школе. Оба чуть не выблевали школьный обед.

— Для начала — нам сюда, — Кейт вошла первой. — Тут что-то типа комнаты собраний. И знакомств.

Внутри оказалось душно и светло — у Адама даже глаза заслезились, и он не сразу смог осмотреться. Машинально потёр глаза грязными руками — стало только хуже. Он выругался сквозь зубы и услышал чей-то грубоватый хриплый смешок:

— У нас прибавление?

— Опять насвинячил на крыльце, Рон, — сказала Кейт.

Адам вытаращился, стараясь не замечать резь в глазах. На него с ленивым любопытством смотрел мужик, который, пожалуй, годился ему в отцы. Лысый, небритый, в мятом свитере и джинсах — он сидел на продавленном диване и баюкал опухшую в запястье руку. Перелом, кажется, прикинул Адам. Ну ничего, если этот тип — вервольф, за пару часов срастётся. Мужик кивнул ему — он ответил тем же и заозирался.

В трейлере было довольно просторно. Тут нашлось место и паре небольших диванов, и креслу, и стеллажу со всякой-всячиной, и столу со стареньким ноутбуком. На стене над столом висела утыканная цветными кнопками карта США, а ещё — несколько фотографий. Справа в нише виднелся холодильник. В углу слева — судя по упаковкам бинтов и набору инструментов, организовали что-то вроде медпункта. Были еще две двери — одна с подозрительными вмятинами и царапинами. Адам хотел спросить, что за ней, но заметил такие же царапины на потолке — и передумал. Ну его к чёрту.

Дверь за спиной вдруг открылась.

— О, свежая кровь! — воскликнул кто-то густым басом.

— Очень смешно, — кисло улыбнулась Кейт.

Адам повернулся и невольно отступил на два шага. Перед ним стоял вампир — высоченный, широченный, с банкой кока-колы в ручище, в которой — Адам чуял острый запах железа — плескалась совсем не газировка. За вампиром маячил тот мальчишка.

— Кэррин тут? — спросила Кейт.

— Спит, — пожал плечами громила и отхлебнул из банки. — А Рита где-то бродит.

На губах осталось красное, и Адам невольно сглотнул.

— Ладно, тогда без них, — сказала Кейт. -. Знакомьтесь, это Адам, он вервольф.

На Адама уставились три пары глаз. Он почувствовал себя новичком на собрании анонимных алкоголиков — здравствуйте, я Адам, и у меня проблема — и чуть не сорвался с места, чтобы куда-нибудь спрятаться. Сдержался, только сжал кулаки, так что отросшие ногти впились в кожу.

— Рон, Лейтон, Макс, — Кейт по очереди представила каждого.

Поломанный Рон был вервольфом, громила Лейтон и его жена Кэррин — вампирами, мальчишка Макс — оборотнем, а загадочная Рита — фамильяром. Никто не выказал ни радости, ни недовольства. Адама это устраивало.

На этом минутка знакомства закончилась и все, зевая, разбрелись по своим делам. Адам и Кейт остались наедине. Он посмотрел на неё, их лидера, и подумал, что это… необычно. Кейт махнула рукой на диван, который выглядел покрепче и почище. — Сегодня будешь спать здесь. Еда в холодильнике. Там, — она указала на дверь без вмятин и царапин, — можешь… привести себя в порядок. Шмотки я дам.

Адам молча кивнул.

Через полчаса он с наслаждением переоделся в чистое. Тёмно-синие джинсы оказались как раз, серая футболка — тесновата, чёрная рубашка — великовата, но от них не разило потом, они не липли мерзко к коже и не расходились по швам, о большем Адам и мечтать не смел.

Утро было в самом разгаре. На улице слышались голоса, кажется, Макс и Лейтон о чём-то спорили, возможно, о нём, чужаке, который назвал только имя. Адам не знал их, и его не оставляла тревога, но сил драпать прочь, непонятно куда, совсем не осталось. Он выдохнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце, и улёгся на диван. От потрёпанной обивки пахло дымом, мылом, шерстью, и чем-то кисловато-резким, чему Адам не смог подобрать название. Он был уверен, что долго проворочается без сна на новом незнакомом месте, вздрагивая от каждого шороха за дверью, но уснул уже через несколько минут.

* * *

Адам проснулся от того, что кто-то на него смотрел. Не то чтобы враждебно — но неуютно пристально. Он открыл глаза, сонно уставился на царапины на потолке, вскочил как ужаленный — и тут же почувствовал резкую боль в левой ноге. В неё словно вцепились когтями. Он взвыл — а под диваном кто-то громко зашипел и, разжав хватку, пулей выскочил на улицу через приоткрытую дверь. Адам потёр разодранную ногу и подумал, что, кажется, это была кошка.

Никого больше в трейлере не было. Адам дохромал до ванной и посмотрел на осунувшееся, обросшее отражение в зеркале над раковиной. Ему не мешало бы постричься и побриться — но перед полнолунием это не имело особого смысла. Всё равно что почистить зубы перед тем, как съесть бургер с двойным сыром, луком и чесноком. Адам умылся — вода была ледяной — и попытался более-менее поправить волосы. Вышло так себе, и он плюнул на это дело. У него были дела поважнее.

Адам вернулся в комнату — и чуть не столкнулся с Кейт, а она едва не уронила парочку сердец из холодильника. Судя по размеру, куриных. Перед сном Адам не ел и понял вдруг, что голоден. Не зверски, как вчера в амбаре — но сильно. Однако к холодильнику он не подошёл. Пробормотал:

— Извини, — и принялся смотреть по сторонам.

— Как ты? — спросила Кейт.

— Классно.

Они с минуту помолчали. Адам понятия не имел, о чём думала Кейт. Возможно, ни о чём. Просто ела. У него самого все мысли были о полнолунии. О том, как всё человеческое в нём трусливо отступит, зверь возьмёт своё и…

— Ты наступил на Риту, она обиделась, — вдруг сказала Кейт.

— А? — Адам ничего не понял.

— Рита, фамильяр, помнишь?

— Эм-м-м, я наступил на… кошку, — сообразил Адам.

— Это Рита.

Кейт говорила серьёзно, но Адаму казалось, что она вот-вот не рассмётся, но улыбнётся. Ему самому было неловко и… тоже самую малость смешно. Впервые за целую вечность.

— Прости, то есть я не хотел и извинюсь перед… Ритой, — выпалил он.

И стиснул зубы, чтобы губы не растянулись даже в слабую, совсем-совсем бледную улыбку. Кейт наверняка не осудила бы его, но ему было страшно улыбнуться. Не из-за неё — а из-за тараканов в своей голове.

— Да расслабься, на неё все новички наступают, — отмахнулась Кейт. — Это типа местного обряда посвящения.

— И Лейтон?

Адаму в общем-то было всё равно. Посвящение, Рита, Лейтон, Кейт, это место — всё не имело никакого значения, но почему-то вдруг само вырвалось.

Кейт кивнула. В тарелке у неё осталось одно крошечное сердце. Пальцы были в крови. И уголок рта тоже — совсем капельку. У Адама заурчало в животе. Он решил дождаться, когда она доест, и задать вопросы. Спрашивать прямо сейчас казалось невежливым. Адам отвернулся, чтобы не дразнить зверя понапрасну, и уставился на снимки на стене. Он видел их ещё вчера, но не рассмотрел — так, мазнул рассеянно и забыл. Их было три. Парень ненамного старше Макса. Мужчина и женщина. Монстры, но по фото ни за что не угадаешь кто именно.

— Кто они? — спросил Адам.

И снова удивился собственному любопытству. Не о том ведь хотел спросить. А об убежище в полнолуние и о том, почему тут оказался.

— Свои, — неожиданно мрачно ответила Кейт. — Брат Макса Джейкоб, Фред и Аманда. Они… — она выдержала паузу, словно собираясь с силами, — погибли.

— Попались охотникам? — предположил Адам.

— Нет, не думаю.

— Почему?

— Потому что охотники стреляют и сносят головы, а не творят то, что случилось с ними.

— А что с ними случилось?

Кейт глянула на Адама как будто бы с сомнением, достала телефон, нашла что-то и передала ему:

— Это Фред.

Адаму расхотелось есть. С полминуты он смотрел то на фото на стене — обычного мужика лет шестидесяти, седого и чуть полноватого, то на фото в телефоне — жуткую высушенную до черноты мерзость, лишь отдалённо, еле-еле напоминающую человеческую фигуру, и пытался понять, как это может быть Фредом.

— Как ты?..

— Опознала его? — догадалась Кейт. — По пальцам. У него на левой было только три.

— Мне… жаль, — пробормотал Адам.

— Он пропал два месяца назад, а перед ним — Аманда. Нашёлся только Фред. Я не жалую охотников, но не верю, что с ним такое сотворили они. Что-то происходит, Адам. Кто-то убивает нас. Кто-то, помимо охотников. Я не могу обещать, что здесь все мы в полной безопасности, но быть одному сейчас опасно как никогда. Поэтому я привела тебя сюда. Чтобы ты не стал следующим. Ты можешь мне верить.

Кейт перевела дух и смахнула с щеки слезу. Адам выслушал молча и чувствуя, как разболелась голова. Ему хотелось сказать что-то — в поддержку, в утешение или хотя бы не глупое, но с языка сорвалось другое:

— Выходит, никому сейчас верить нельзя, особенно незнакомцам. А ты меня сюда привела. Не страшно?

Кейт не ответила. Молча доела, вымыла руки и лицо и торопливо вышла из трейлера. Адам треснул себя по лбу. Хотел было увязаться следом и забрать слова назад, но не решился. Вместо этого схватил тарелку и открыл холодильник.

* * *

Подкрепившись, Адам высунул нос из трейлера. Оказалось, он проспал до вечера. Уже сгустились сумерки, и на улице было пусто. Адам вдохнул полной грудью и с дрожью подумал, что завтра в это же время будет трястись где-нибудь взаперти в ожидании трансформации или уже превратится в монстра. Боже, ну почему его цапнула какая-то шавка, а не чистокровка? Глядишь, было бы не так хреново…

Злость ударила в голову, и Адам потащился куда глаза глядят — подышать, найти Кейт, спросить про убежище.

Никакого освещения тут не было — разве что из окон некоторых трейлеров еле-еле падал свет и кусочек луны выглядывал из-за облаков. Впрочем, Адам неплохо видел — зрение уже обострилось. Следующей будет сила — придётся осторожнее открывать двери, чтобы не сорвать к чёрту с петель. А потом и когти полезут — здоровенные, кривые, острые, самое то чтобы кого-нибудь отрассамашить…

Адам похолодел и потряс головой, чтобы выбросить ненужные мысли. Но стало только хуже: сердце заколотилось как бешеное, померещился зуд в пальцах, будто когти уже полезли, заслезились и заболели глаза, до смерти захотелось повыть.

— Здорово, новичок.

Рон появился внезапно и бесцеремонно хлопнул Адама по плечу. Сильно — аж колени подкосились. Рукой, которая вчера была сломана.

— Чё-то бледный ты и дрожишь, — заметил он. — Луна?

— Д-да, — выдавил Адам. — Зря вышел… нашёл время. Лучше бы… в трейлере сидел.

— Сколько раз? — с сочувствуем спросил Рон.

Адам не смог произнести — челюсть вдруг свело. Показал три пальца. Ночь перед полнолунием, ночь полнолуния и ночь после полнолуния. Как у большинства вервольфов.

— Ничего, привыкнешь, куда денешься, — вздохнул Рон. — А бывает и хуже. Приятель мой всю неделю перед полнолунием мучился. Охотникам попался, пристрелили, хотя он безобидный был, курей жрал. Знаешь про охотников-то?

— Н-немного, — процедил Адам.

Не признаваться же, что он знал об охотниках больше, чем кто либо. И о вервольфах. И о других монстрах. И о Небесах. И об Аде. И о Чистилище. И об этой проклятой вселенной.

— Давай уж закроем парня, пока не слетел с катушек…

Адам не сразу понял, что Рон говорил не с ним. Пока он медленно, но верно терял контроль, к ним подошла Кейт. Обострившимся зрением Адам видел её лицо в темноте — такое спокойное, что зависть брала. Да и Рон не мучился. Похоже, Адам тут один был такой везунчик.

Они привели его к маленькому покорёженному трейлеру с заколоченными наглухо окнами.

— Ты уверен, что хочешь прямо сейчас... — начала Кейт.

— Нет, — перебил её Адам. — Я ни в чём не уверен. Но лучше сейчас. Пожалуйста.

Она распахнула дверь. Он заглянул внутрь. В трейлере была одна комната. Воздух — спёртый. Стены — в царапинах, пол — в трещинах. В одном углу — ведро с водой и тряпьё, похожее на подстилку. В другом — цепи, толстенные, с виду тяжёлые и крепкие.

— Уютно, — съязвил Адам нервно.

— Вообще-то мы в цепях кой-кого другого держали, пострашнее, и, может, не надо тебя… — сказал Рон.

— Надо, — твёрдо отрезал Адам. — Просто поверьте — надо.

Кейт и Рон удивлённо переглянулись, но спорить не стали, и через несколько минут Адам остался один.

Зад на холодном полу замёрз моментально. Да ещё и вляпался во что-то мерзко-липкое. Адам передёрнулся от отвращения, пересел — цепь царапнула по полу — и уставился на дверь. На ней, толстом листе металла толщиной с ладонь (так сказал Рон), чернели глубокие борозды от когтей и выщербины от ударов. Выглядело… внушительно. Но дверь устояла.

Адам понадеялся, что она выдержит и его.

Выдержит ведь?

Да?

Нет конечно!

Расселся, идиот! А должен болтаться в петле!

Паника затопила сознание, и Адам вскочил, рванув цепь. Раздался душераздирающий лязг. Обжигающе холодная сталь впилась в кожу. Адам рыкнул и попробовал снова — до тех пор, пока в носу не защипало от запаха крови из разодранных до мяса запястий и где-то внутри вдруг не полоснуло ослепляющей болью. Адам заорал и, задыхаясь, рухнул на пол.

Скоро дышать стало легче. Зрение — не человеческое, а волчье — вернулось, чтобы превратить комнату в зал кривых зеркал. Кровь засохла коркой. Челюсть захрустела. Пальцы скрючились в судороге. В горле запершило. Животный страх сменился странным спокойствием. До жути потянуло в сон. Адам поскрёб когтем указательного пальца по полу — медленно, раз, другой… и резко отключился.

Телефон зазвонил в час ночи.

Резкий звук разорвал тишину номера мотеля. Сэм вздрогнул так сильно, что сбросил одеяло на пол. Рука сама потянулась к стволу под подушкой — проклятая привычка, от которой, казалось, не избавиться никогда. Чудо, свернувшийся калачиком у его ног, недовольно заурчал и прикрыл морду лапой.

— Да?! — Сэм ответил не глядя, уже проклиная себя за то, что вообще включил телефон.

Голос его звучал хрипло. Перед глазами маячили обрывки прерванного кошмара: Дин в крови, с пустыми глазами, в немом крике.

— Сэм... — Гарт в трубке дышал так тяжело, будто только что бежал марафон. — Ты должен увидеть это. Сейчас же.

Сэм приподнялся на локте, потирая покрасневшие глаза. Было темно, лишь слабый свет фонаря на стоянке пробивался сквозь запыленные занавески, отбрасывая причудливые тени на стены.

— Что случилось? — спросил он, чувствуя, как в животе сжимается холодный ком.

— Целый город. Мёртвые. Все до одного.

Сэм замер. Пальцы непроизвольно стиснули телефон.

— Что? Где?

— В Южной Дакоте. Блэк-Спрингс. Джоди скинула фото. — Гарт сделал паузу, и в трубке послышалось копошение. — Сейчас перешлю. Ты поможешь, Сэм?

Сэм стоял у могилы Дина всего несколько часов назад. Он ещё ничего не решил. Ничего не хотел. Ему нужно было время — хотя бы ещё чуть-чуть…

— Да.

Он бросил телефон на кровать, и тот подпрыгнул, как живой. Провёл дрожащими ладонями по лицу, чувствуя, как щетина царапает кожу. Чудо поднял голову, уставившись на хозяина умными глазами, в которых читался немой вопрос.

— Ладно, пёс, — Сэм почесал его за ухом, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Похоже, нам пора.

* * *

Лезвие бритвы скользило по щеке, сбривая щетину вместе с пеной. Ванная комната мотеля была крошечной, с облупившейся краской на стенах и зеркалом, покрытым сеткой трещин. Сэм стоял перед раковиной, где ржавые подтеки обрамляли сливное отверстие, и смотрел на своё отражение — бледное, с красными прожилками на белках глаз.

Телефон на раковине бубнил на громкой связи:

— Джоди говорит, Клэр наткнулась на это вчера вечером. Заехала в городок на заправку. Там всего-то шесть сотен жителей. Но все...

Голос в трубке дрогнул. Сэм провел бритвой по подбородку, чувствуя, как лезвие подрагивает в его пальцах. Внезапно острая боль — и в раковину упала алая капля, смешавшись с пеной.

— Чёрт, — пробормотал он, прижимая к порезу кусок туалетной бумаги.

— Ты там как? — спросил Гарт, и в его голосе послышались нотки тревоги.

— Ничего. Продолжай, — Сэм нахмурился, разглядывая своё бледное отражение. В последний раз он так нервничал перед выходом на дело... когда Дин был ещё жив.

— Федералы пока не в курсе, — продолжал Гарт. — Думаю, у нас есть немного времени…

Сэм машинально прикинул маршрут. До Южной Дакоты часов семь езды. Если не останавливаться. Если не думать о том, что он видел на фотографиях.

Он вытер лицо полотенцем. На белой ткани остались розовые разводы, будто кто-то пытался стереть его черты. Сэм взял телефон и снова пролистал присланные фото. В сумерках качество хромало, но суть была понятна. Пустые улицы. Машины с открытыми дверями и разбитыми стёклами. Брошенные вещи. Кровь. И тела. Повсюду тела — у почты, в кафе, на детской площадке...

Он задержался на последнем снимке. Мальчик лет шести. В голубой куртке. Он лежал у качелей. Рядом, колёсами вверх, валялась синяя машинка. Лицо было как у столетней мумии, а на шее виднелись глубокие чёрные царапины, расходящиеся, как трещины на высохшей земле.

— Боже… — вырвалось у Сэма, и он тут же сжал зубы, чтобы не выдать дрожь в голосе.

— Видел? — Гарт хрипло кашлянул. — Я никогда с таким не сталкивался. Даже в самых жутких случаях...

— Разберёмся, — сказал Сэм слишком резко, будто пытаясь убедить не Гарта, а самого себя.

Перед глазами всплыло кладбище. Камень с именем. Тишина. И это чувство — будто он точно проиграет, снова ввязываясь в эту игру в одиночку.

Он положил трубку и уставился на свои руки. Они дрожали, как в тот день, когда он потерял Дина. Сэм сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

Чудо, сидевший у двери, тихо заскулил, подошёл и ткнулся холодным носом в его колено. Сэм машинально потрепал пса по загривку:

— Всё в порядке. Всё в порядке.

Но это была наглая ложь. Впервые за долгое время он боялся по-настоящему. Боялся того, что увидит в том мёртвом городе. Боялся, что не справится без Дина. Боялся, что эти чёрные царапины — начало чего-то такого, с чем они не сталкивались даже в самые тёмные времена.

* * *

Импала въехала в город на последних каплях бензина, двигатель хрипел и кашлял, будто предупреждая Сэма повернуть назад. Где-то позади осталась табличка: «Блэк-Спрингс. 611 жителей». Сейчас, по словам Гарта и судя по разрухе повсюду, не осталось никого.

Справа показался разгромленный магазин. Витрины были выбиты, стёкла веером разлетелись по тротуару, сверкая на утреннем солнце как рассыпанные алмазы. Внутри виднелись опрокинутые полки и разбросанные товары. Перед входом валялась покорёженная тележка. Слева — заправка. Одна из колонн лежала на боку, словно поваленная великаном. Шланг, похожий на дохлую змею, валялся в луже бензина, отражая небо масляными радужными разводами.

Сэм припарковался рядом с шерифским внедорожником Джоди у кафе с разбитой витриной и вышел. Чудо остался на заднем сидении, уткнувшись носом в стекло и тихо поскуливая. Ботинки хрустнули по битому стеклу. Нос защипало от странного тяжёлого запаха — не смерти, к которому он привык, а чего-то химического, металлического, как после удара молнии.

Сэм хотел зайти в кафе, но его внимание привлёк старый Кадиллак на перекрёстке. Одно колесо было сорвано, по асфальту тянулась глубокая трещина, её будто прочертил кто-то огромными когтями. Водитель всё ещё сидел за рулём: голова запрокинута назад, рот открыт в беззвучном крике, глаза широко раскрыты и высохли, как у древней мумии. Чёрные ссадины на шее расходились лучами, напоминая трещины на высохшей земле.

Сэм почувствовал, как по спине пробежали мурашки. В памяти всплыли образы — другой город, другие тела с чёрными венами. Туман. Амара. Но сейчас было что-то иное.

Он медленно повернулся, осматривая улицу. Неподалёку лежал почтальон в синей форме, ничком у почтового ящика. Его сумка разорвалась, письма разлетелись по ветру, некоторые застряли в лужах, превратившись в бесформенную массу. Почерневшая рука была вытянута вперёд, пальцы сведены в судороге, будто в последний момент он пытался уползти.

Ещё дальше — труп у велосипеда. Вроде бы мужчина в спортивном костюме, теперь больше похожий на высушенную мумию.

Сэм не стал подходить ближе. Гарт ясно сказал — все погибли. Все до одного. В горле пересохло, а в груди сжалось от осознания масштабов трагедии. Он вернулся к трещине на асфальте, которая уходила в центр города, становясь всё глубже, всё яростнее, будто оставленные разъярённым зверем, и разглядел внутри чёрную, смолистую субстанцию.

Сэма потянуло пойти по следу, но он вспомнил о Гарте и Джоди. Нужно было найти их сначала.

У кафе его встретили две знакомые фигуры.

— Ну наконец-то! — Гарт бросился к нему. Его лицо, такое мрачное на днях, сейчас светилось искренней радостью. — Чёрт возьми, мы думали, ты не приедешь…

Сэм потупил взгляд. Ему действительно пришлось задержаться в дороге — чтобы Чудо размял лапы и чтобы он сам мог привести мысли в порядок. Мысли, которые снова и снова возвращались к могиле на кладбище в Иллинойсе.

Джоди шагнула навстречу. В её глазах читалось облегчение, смешанное с усталостью.

— Гарт имел в виду, что мы рады, что ты с нами, — просто сказала она и крепко обняла Сэма, и он почувствовал, что её пальцы слегка дрожали.

В груди что-то ёкнуло. Он толком не разговаривал с Джоди с тех пор... с тех пор, как всё пошло под откос. Теперь же, глядя на неё и на Гарта, он вдруг осознал, как сильно по ним скучал.

Джоди покачала головой, но в уголках глаз собрались смешные морщинки. Затем лицо снова стало серьёзным.

— Ладно, хватит сантиментов. Что скажешь?

Сэм кивнул. Радость встречи тут же растворилась от осознания того, ради чего они здесь собрались.

— Похоже на Тьму, но… я не уверен, — признался он, чувствуя, как в висках начинает пульсировать знакомая головная боль.

— Ночью ничего толком осмотреть не получилось. Сейчас Клэр… навёрстывает упущенное.

Сэм не одобрял такую инициативу. Клэр запросто могла нарваться на неприятности. Джоди — он понял по голосу — тоже была не в восторге.

— Мы не перемещали тела, — сказала она. — Решили дождаться тебя.

— Всё-таки ты у нас... — Гарт запнулся, — эксперт по странному дерьму.

Сэм неловко переступил с ноги на ногу. Он не чувствовал себя экспертом. Особенно без Дина. Особенно после всех этих недель, проведённых в пьяном угаре и самобичевании.

Джоди, словно прочитав его мысли, коснулась его руки.

— Скоро мне придётся вызвать подкрепление. Но сейчас посмотри, что мы нашли. — Её голос звучал твёрдо, но в нём была та самая материнская нота, которая всегда успокаивала его и Дина. — Есть кое-что… странное.

— Точнее, стрёмное, — ввернул Гарт, нервно покусывая губу.

* * *

Джоди достала из машины телефон в прозрачном пакете для улик.

— Пару часов назад нашли на детской площадке на другом конце города. Я больше туда не пойду. — Джоди выдохнула, и в её глазах мелькнуло что-то хрупкое, почти детское. — Трое детей, один взрослый. Все... высохшие, почерневшие. И… сам посмотри.

Гарт, обычно такой болтливый, молча уставился на землю. Джоди перевела дух.

Сэм сжал зубы и взял телефон. Он не стал спрашивать подробностей — всё было ясно. Просто включил последнее видео, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Камера немного тряслась. Был солнечный день. Ярко-красная машинка на пульте управления буксовала на песке. Упрямое жужжание моторчика смешивалось с детским смехом. Вдруг — резкий крик. Камера развернулась и… поймала нечто большое и тёмное, напоминающее гигантского жука, двигающееся рывками. Размером с овчарку, с блестящим хитиновым панцирем, отражающим солнечный свет. На долю секунды видны были длинные, тонкие лапы, впивающиеся в землю. Затем — ничего. Словно телефон выпал из рук.

— Жук? — пробормотал Сэм растерянно.

— Жук-переросток, — кивнул Гарт. — Хрень какая-то…

Сэм машинально стиснул телефон до треска. По спине пробежали мурашки. Он никогда не видел ничего подобного.

Раздались шаги. Клэр вынырнула из-за угла. При виде её растрёпанных волос, пыльной куртки Сэма будто ударило током. А когда она бросилась к нему, вцепившись так, будто боялась, что он растворится, в груди что-то надорвалось.

— Ты уже здесь! — её голос сорвался на хрип. — Выглядишь...

— Как дерьмо, знаю. — Сэм закрыл глаза, крепче прижимая её.

Она резко отстранилась, вытирая лицо рукавом.

— Ладно, хватит соплей. — Голос самую каплю дрожал. — Жутковато тут. Живых я не нашла. Одни трупы. И эти трещины на асфальте с какой-то фигнёй внутри. Тянутся и резко обрываются то тут, то там.

Все трое посмотрели на Сэма.

— Надо… понять, что это, — сказал он напряжённо и понадеялся, что от того будет толк.

Спорить никто не стал.

* * *

Вечерело. Тишина была такая, что ломило виски.

У выключенного фонтана лежала женщина, её одежда прилипла к почерневшей иссушенной коже. На лице застыла гримаса ужаса. Сэм сделал пометку в телефоне: она была пятьсот девяносто третьей. Не то чтобы эти цифры играли какую-то роль — но, осматривая город, он решил посчитать.

К нему подошёл Гарт и нервно повёл головой:

— Пятеро подростков у магазина. Пацаны совсем, лет по пятнадцать.

— На крыльце аптеки — старик. — Клэр и Джоди подобрались сзади. — И аптекарь внутри.

Сэм посчитал: шестьсот.

Они обошли всё — каждый дом, каждый магазин, крошечный парк, автомойку, два кафе и здание администрации, под крышей которого соседствовали полицейский участок, медпункт, пожарная станция и почта.

Сил не осталось.

Подсказок не нашли.

Живых не было.

Одиннадцать человек не хватало.

— Может... может, кто-то сбежал? — предположила Клэр.

— Или их тут вообще не было? Уехали по делам или в отпуск… — поддержал её Гарт.

Сэм не мог не согласиться с ними — но не очень-то верил. Он не понимал, во что они вляпались. Неизвестность пугала. Хотелось убраться отсюда.

— Я больше не могу тянуть, мне нужно сообщить, — сказала Джоди.

Чудо, сидевший возле Сэма, навострил уши и рыкнул, глядя куда-то вдаль.

В воздухе вдруг появился еле-еле ощутимый запах тления. Следом тишину разорвал едва уловимый шорох.

Все четверо вздрогнули и заозирались.

Пустая улица, чёрные трещины да трупы.

Никаких… гигантских жуков.

Сэм сделал пару шагов. Рядом что-то было — он чувствовал. Но оно не показывалось и не нападало. Просто наблюдало.

— Сэм?.. — позвала Клэр, обхватив двумя руками ствол. — Что будем делать?

Вопрос был хороший. А хорошего ответа, ради которого его сюда позвали, у Сэма не было. Только плохой.

— Уходим, — выдохнул он.

Проклятый умерщвлённый город не захотел раскрывать им своих тайн — и делать тут им больше было нечего.

До кафе они добрались без приключений — хотя Сэма не оставляло ощущение слежки. Он буквально чувствовал на спине чей-то враждебный липкий взгляд. А от мысли, что вот-вот сюда понаедут ничего не подозревающие федералы и станут лёгкой мишенью, внутри всё сворачивалось и дрожало.

— Всё равно утаить это не выйдет, — сказала Джоди.

— Знаю, — согласился Сэм.

Он со скрипом открыл дверцу Импалы и хотел усадить Чудо на заднее сиденье, однако тот вдруг сорвался с места и помчался куда-то за кафе. Сэм свистнул и бросился за ним. Рука уже лежала на рукояти пистолета — на всякий случай.

Чудо он нашёл у мусорных контейнеров.

— Что ты… — начал было Сэм и замолчал.

Среди пустых картонных коробок, смятых стаканчиков кофе и объедков дрожал крошечный щенок — возможно, единственное живое существо во всем городе. Растрёпанный, с большими испуганными глазами — он жался в угол, тихо поскуливая.

— Привет, малыш, — пробормотал Сэм и осторожно протянул руку.

Когда пальцы коснулись шерсти, маленькое тельце затряслось сильнее, и щенок пронзительно взвизгнул.

— Ух ты, — присвистнула Клэр, появившись за спиной Сэма. — Да он счастливчик.

Сэм взял щенка на руки и почувствовал странное облегчение. Хоть кто-то смог выжить в этом аду.

* * *

Половинка луны еле-еле виднелась в небе.

Сэм гнал Импалу, время от времени поглядывая на заднее сиденье, где Чудо обнюхивал нового попутчика. Щенок, завернутый в старую фланелевую рубашку, наконец перестал дрожать и уснул.

От Сэма ждали помощи. Ведь он спас мир не раз и не два. Знал такое, о чём другие и не подозревали. Но сейчас…

Чудо заскулил на заднем сиденье, словно почуяв страх.

… сейчас Сэм понятия не имел, с кем они столкнулись и что делать. Ему самому нужна была помощь. Однако тот, на кого он мог положиться, ушёл. А всякое дерьмо с этом мире осталось.

Сэм горько усмехнулся и прибавил газ. У него было полно работы.