↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Двигатель заглох уже давно, но Сэм все ещё сидел, мёртвой хваткой вцепившись в руль. Пальцы онемели от напряжения, но он не мог разжать их — будто если отпустит, то рассыплется на части.
Где-то за стеклом темнели очертания кладбища. Где-то там, под свежевскопанной землёй... у Сэма даже додумать этого не получалось. В горле стоял ком, горячий и твёрдый, будто проглотил раскалённый уголь.
Он должен был уехать. Должен был завести машину и нажать на газ, пока кое-как соображал.
Но он не мог.
На заднем сиденье поскулил Чудо — глухо, жалобно, будто понимал больше, чем должен. Его когти цокали по коже сиденья, когда он беспокойно перебирал лапами, словно пытаясь добраться до Сэма, но тот даже не обернулся.
Он сходил с ума.
В воздухе витал знакомый до боли запах — кожа сидений, смешанная с ароматом масла и бензина. И еще что-то новое — тяжёлое и горькое.
Запах смерти.
Сэм зажмурился. Он ждал. Ждал, что сейчас скрипнет дверь, и знакомый голос буркнет: «Кыш с моего места! Ты не умеешь водить!»
Но тишину нарушали только собачьи вздохи.
Капля упала на руку. Потом ещё одна. Сэм сжал зубы, но это не помогло — слёзы текли сами, горячие и беззвучные. Он не плакал. Он разваливался.
И Импала, верная, проклятая Импала, стояла как вкопанная — словно тоже не верила.
Чудо снова заскулил. На этот раз Сэм медленно обернулся. Пёс смотрел на него преданными, слишком человеческими глазами.
— Он не вернётся, — прошептал Сэм.
Пёс вздохнул и положил морду на лапы. Он знал.
Сэм повернул ключ зажигания. Двигатель рыкнул, как раненый зверь. Он не посмотрел в зеркало. Не оглянулся. Просто вжал педаль газа в пол, и Импала рванула вперёд, унося их прочь — от могил, от воспоминаний, от того страшного места, где осталась часть его души.
В баре было шумно.
Сэм хотел уйти, но не знал куда. Барменша — новая, незнакомая, с яркой татуировкой птицы на шее — наклонилась к нему и забрала пустой стакан:
— Может, хватит?
От неё пахло духами с нотками жасмина. Слишком жизнерадостно для этого места. Сэм поднял глаза. В зеркале за стойкой отразилось его лицо — измождённое, с тёмными кругами под глазами, с встопорщенной бородой. Он выглядел так, будто медленно превращался в покойника.
— Пожалуй, — пробормотал Сэм.
Всё равно не пьянел — и не забывал.
* * *
Сэм хлопнул облезлой дверью туалета. Дышать было нечем — воняло блевотиной. Кафельная плитка липла к подошвам. Он плеснул водой в лицо, пытаясь смыть алкогольный туман. В зеркале его отражение дрожало, как в дурном сне.
Видел бы его Дин — дал бы по шее.
За спиной хрустнула кабинка. Сэм обернулся, рука дёрнулась к ангельскому клинку под курткой — старый рефлекс, от которого не избавиться, даже если очень стараться.
Перед ним, едва держась на ногах, шатался вампир.
Но… какой-то не такой. Этот был тощий до ужаса, с впалыми щеками и безумными глазами. На шее чернели странные царапины — Сэм никогда прежде таких не видел.
Вампир что-то со свистом прохрипел и неожиданно ловко дрожащими влажными пальцами схватил Сэма за руку.
Снова сработал рефлекс — и клинок, сверкнув лезвием, вошёл в грудь вампира с мокрым хлюпом. Он вздрогнул, разжал хватку и стал медленно оседать. Сэму показалось, что в глазах его вслед за изумлением мелькнуло... облегчение?
Сэм рывком выдернул клинок и торопливо стёр кровь. Стараясь не вляпаться в тёмно-красную лужу под ногами, усадил обмякшее тело на толчок — в той кабинке, откуда вампир вышел. И без спешки, как будто ничего особенного не произошло, ушёл.
* * *
Каждый раз возвращаясь в квартиру Ровены, Сэм чувствовал себя немного странно. Это был его новый дом — так сказала Ровена. И аргументы привела вполне весомые.
В бункере Сэму всё напоминало о Дине, и находиться там было пыткой похлеще адова пекла.
Ровена умерла, и квартира ей была больше ни к чему.
Она оставила ему всё своё барахло — и недвижимость тоже.
В логике ей было не отказать. Да и Сэма Ровена застала в тот острый момент, когда он хотел куда-нибудь сбежать. Уже сложил в походный рюкзак кое-какую одежду, отцовский дневник, ноутбук, пару стволов и ножей, несколько книг — и понял, что за восемь лет в бункере так и не сроднился с ним. Вот Ровена и предложила попробовать пустить корни в другом месте. Сэм отказался, Ровена настояла, они поспорили немного — и он сдался. Она вручила ему ключи, велела поливать фикус и исчезла.
Так Сэм перебрался в Уичито. В ведьмовскую берлогу с видом на город, тихими соседями и скелетами в шкафах.
Темнота в квартире была густой, как дёготь. Сэм сидел на полу, прислонившись к дивану, рядом — бутылка виски, стакан — в одной руке, а второй бессознательно чесал за ухом Чудо. Пёс тяжело вздохнул и положил морду ему на колени.
Сэм поставил стакан. Неловким движением оттолкнул бутылку. Пить не хотелось — больше не лезло. Он был на том этапе опьянения, когда тело уже тяжёлое, а голова — нет. Глаза закрывались, но Сэм не спешил в спальню. Тот вампир не давал покоя. Его впалые зенки, дрожащие губы.
«П-помоги...»
Вампир тогда что-то сказал. Сэму казалось, что просил о помощи перед тем, как сдох.
— Послышалось, — пробормотал он вслух.
Чудо поднял голову и уставился на Сэма слишком понимающими глазами. Две бусинки сверкнули в темноте.
— Или нет?
Чудо хмыкнул и снова уткнулся мордой в его ногу.
Сэм потянулся к бутылке, но передумал. Провёл рукой по лицу, пытаясь стереть образ проклятого вампира, который, кажется, вцепился в его память намертво.
Кровосос не попросил бы помощи. Только не у него. Он же Сэм Винчестер.
Но что, если попросил?
Сэм вспомнил, как клинок вошел в грудь вампира. Тот не сопротивлялся. Не успел? В его взгляде не было ни злобы, ни голода — только отчаянная, животная мольба. Померещилось?
— Чёрт.
Сэм резко встал, от чего чёрная комната слегка поплыла. Чудо недовольно заворчал.
— Всё, хватит. Спать.
Но он знал — как только ляжет, снова увидит эти глаза. И — что хуже, может увидеть другие. Зёленые, живые, но мёртвые. Всё-таки ещё один стакан был нужен как воздух. Для храбрости. Для забытья. Для того, чтобы наконец уснуть.
Сэм налил в темноте. Не пролил ни капли. Выпил. Пошатываясь, побрёл в спальню.
Чудо, кажется, вздохнул разочарованно.
* * *
Кровать была огромная. Сэм никак не мог к ней привыкнуть. И всегда лежал на самом краю.
Виски не помогло. Ему снились вампиры — будь они прокляты. Те самые, из-за которых его жизнь превратилась в пытку. Обезглавленные тела лежали в ряд. Ставший их могилой амбар скрипел досками. Воняло кровью. Сэм возился неподалёку — в слепом исступлении шарил окровавленными руками по истоптанной прелой соломе. Снова и снова ему попадались отрубленные головы. Они смотрели на него. Их становилось больше. С каждой секундой — ещё одна, ещё. Они появлялись из тьмы, катились к его ногам, застывали, уставившись вверх мёртвыми белками и скаля клыки. Но искал Сэм другое. И не находил. А голос за спиной — вроде Дина, а вроде и нет — пинал:
«Ты никогда не найдёшь, Сэмми…»
Сэм рванулся вверх с хриплым стоном. Простыня прилипла к спине, сердце колотилось так, что казалось — вот-вот сломает рёбра. На пальцах всё ещё чувствовалась кровь.
Он сжал виски. Череп гудел, как раскалённый котёл. Посидел так немного — и повалился на спину, уставившись в потолок. За окном просыпался город. Сэм слушал — и пытался понять, зачем ему вставать утром.
Он закрыл глаза.
Утром он что-нибудь придумает.
Встать с утра пришлось из-за того, что Чудо громко просился на улицу. Холодрыга взбодрила — и Сэм сказал себе:
— Нужно продержаться ещё один день.
Он потягивал обжигающе горячий кофе на пустой желудок, когда раздался стук в дверь.
Эйлин?
Джоди?
Сэм схватил ствол — старая привычка — и подошёл к двери. Стук повторился — требовательно и даже истерично. А следом донеслось:
— Сэм! Я знаю, ты там!
Гарт. Вот уж кого Сэм не ожидал услышать. У него даже адреса этого не было. Он неохотно открыл и понял, что старый приятель пришёл не поболтать по душам. Его лицо было серым, глаза — красными, будто Гарт не спал несколько дней.
— Привет. — Голос дрогнул. — Классная борода, тебе идёт.
Гарт улыбнулся. Не как обычно. Неестественно, вымученно. Сэм молча отступил, пропуская его внутрь.
* * *
— Позвонил бы.
— Я звонил… раз сто. Ты недоступен.
Сэм нахмурился и вспомнил. Телефон лежал на тумбочке в спальне. Он выключил его... давно. После того, как в пятидесятый раз набрал номер, по которому никто не ответит. После того, как голосовая почта Дина перестала предлагать оставить сообщение.
— Разрядился, наверное, — пробормотал Сэм. — Гарт, ты…
— Мне нужна помощь, Сэм.
Сэм закрыл глаза и стиснул зубы. Никогда ещё за этой фразой не следовало ничего хорошего. Ему хотелось послать Гарта и грубо выставить вон. Но он не смог — лишь обречённо махнул рукой:
— Чёрт. Садись. Рассказывай.
Они устроились на диване — и Гарт без лишней болтовни протянул Сэму телефон. Это было так на него не похоже, будто в гости заявился не Гарт никакой, а его дрожащая копия.
В телефоне был открыт снимок, а на нём — мертвец. Худющий настолько, что кожа туго обтягивала кости, как жёлтый пергамент. Глаза — распахнуты и… высушены. А шея местами почернела будто от ожога.
Сэм почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он видел мёртвых — расчленённых, разорванных, даже сожжённых. Пожалуй, мог сходу опознать почерк того или иного монстра. Но сейчас был в замешательстве. Вампир? Джинн? Какая-то экзотическая тварюга?
— Это Брэд, — тихо сказал Гарт. — Кузен Бесс. Помнишь дурака?
Сэм не сразу вспомнил наглого вервольфа, которого свои же, монстры, то есть, превратили в отбивную на подпольных боях. Гарт тогда вызвонил их с Дином, попросил помочь — и спас их проклятые шкуры. Неплохие были времена.
— Охотники? — предположил Сэм и сам себе не поверил.
Гарт резко встряхнул головой, в глазах вспыхнула звериная ярость, перемешанная с отчаянием.
— Охотники стреляют, сжигают, рубят головы, сам знаешь. Это… — его голос сорвался, — это что-то другое. Я грешил на магию, — он с опаской покосился на портрет Ровены у двери. — Думал, Брэд опять вляпался, перешёл дорогу какой-нибудь ведьме, но он оказался не один такой…
Он кивнул на телефон, и Сэм перелистнул фотографию, другую, третью. На одном фото он опознал девушку, другие были так изуродованы, что даже гадать не стал.
— Вервольф, вампир и джинн, — сказал Гарт. — Мало ли, кому приспичило мочить монстров, верно? Невелика потеря, — затравленно усмехнулся он. — Но я узнал, они были мирными. Не трогали людей.
Сэм заторможено кивнул. Как верно заметил Гарт, это совсем не походило на грубые и примитивные методы охотников. Разве что объявился какой-то самородок. С одной стороны, было любопытно посмотреть на него и задать пару вопросов. А с другой, совсем не хотелось лезть в это дерьмо.
— Ты хочешь, чтобы я нашёл виновного? — спросил Сэм прямо.
— Хочу, — ответил Гарт. — Потому что эта фигня мне не по зубам, а тебе — да.
Сэм засмеялся. Он всё понял. Гарт просто перепутал его с другим Сэмом. Тем, которому было не всё равно. Тем, который заблудился где-то в прошлом.
— Я не хочу, Гарт.
— Потому что они монстры, а не люди?
— Не неси чушь, — Сэм покачал головой.
— Дин бы разобрался! — выпалил Гарт.
Это был грязный приём, удар ниже пояса. Его, вероятно, сильно прижало, раз он опустился до такого. Сэм почувствовал, как лицо обожгло жаром, и невольно сжал кулаки. Он хотел ударить Гарта. Хотел вышвырнуть его вон.
Повисла тяжёлая пауза.
Наконец Сэм прошипел:
— Не говори о нём — нарвёшься.
Гарт покраснел и не сказал ни слова. Он достал из-под куртки и швырнул на столик у дивана папку. Из неё выскользнули и разлетелись фотографии.
Сэм наклонился.
Это снова были трупы. Мужчины. Женщины. Даже дети. Худые, как скелеты, обёрнутые кожей. И на каждом — те же чёрные отметины на шее, на спине, на руках, на ногах.
— Это не монстры, — прошипел Гарт. — Это люди.
Сэм медленно поднял одну из фотографий — пожилого мужчины, сидящего в кресле. Казалось, что он просто уснул. А перед этим вымазался в чёрном и очень сильно схуднул.
— Почерк… вроде схож, — не слишком уверенно сказал Сэм.
— Я пытался разобраться, поспрашивал всех, кого смог, и узнал, что не все убитые — монстры, — торопливо проговорил Гарт. — Обычных людей среди них тоже хватает. И… я не понимаю, Сэм. Серьёзно не понимаю, кто мог такое сотворить и зачем. А ты… — Гарт он понизил голос до полушёпота, его губы дрогнули в чём-то, что должно было быть улыбкой, но выглядело как оскал. — Ты победил бога. Так к кому, как не к тебе, мне идти?
Сэм поморщился. Крыть ему было нечем.
— Дай мне подумать, — глухо сказал он.
Гарт вздрогнул, словно ожидал услышать совсем не это, и медленно кивнул. Когда дверь за ним закрылась, Сэм долго сидел, уставившись в стену. Потом встал, налил виски в стакан... и вылил обратно в бутылку.
* * *
Сэм стоял перед могилой, и холодный ветер рвал его куртку, будто пытаясь стянуть с плеч. Раньше он приходил сюда к матери, и Дина это всегда бесило, потому что её могила пустовала и в их визитах не было никакого смысла. Пожалуй, узнай Дин, что Сэм сделал с ним, взбесился бы тоже.
Может быть, он знал, а может, и нет. Сэм понятия не имел.
Он не принёс цветов. Не принёс ничего, кроме пустоты в груди и слов, которые застряли в горле.
— Гарт приходил. Просил помочь. Что-то происходит. Ну, вроде. Не пойму пока. Я взял время подумать.
Голос сорвался, стал слишком тихим, слишком хриплым. Сэм сжал зубы, чувствуя, как подкатывает ком. В этой тишине, перед этим проклятым камнем с его именем, было трудно дышать.
— Гарт заявил, ты бы разобрался. Чёрт, Дин, он же прав, да?
Тишина. Только ветер шелестел листьями, будто в ответ.
Сэм засмеялся — горько, сдавленно.
— А я не хочу. Я устал… от всего.
Он лгал — он хотел.
Боже, как он хотел, чтобы кто-то ждал его у машины. Хотел снова услышать этот голос с вечной усмешкой: «Ну сколько можно копаться, Сэмми?» Хотел чувствовать за спиной это непоколебимое присутствие, эту уверенность, что кто-то прикроет, даже когда весь мир рушится.
Но всего этого больше не было.
— Я не хочу один, — исправился Сэм, это было честнее.
Он закрыл глаза. Ветер стих. На секунду воцарилась абсолютная тишина, будто мир затаил дыхание.
Вдруг… раздался хруст.
Сэм резко обернулся, рука потянулась к пистолету под курткой. Но кругом никого не было. Только старый дуб качал ветвями, и в его тени Сэму померещилось… движение?
Он замер.
— Дин? — Имя сорвалось с губ само, прежде чем Сэм успел остановить себя.
И он тут же вызверился — совсем спятил! — медленно выдохнул, снова повернулся к могиле.
— Ладно. Я сделаю это.
Потому что Дин и правда бы разобрался. А не он — так Сэм. Без вариантов.
— Пожелай мне удачи. — Сэм провёл рукой по холодному камню. — И чтобы это оказалось какой-нибудь ерундой, а не очередным концом света. Ну, ты понял, да?
Где-то вдали каркнула ворона. Сэм фыркнул — слишком уж театрально получилось.
— Договорились.
И пошёл к машине. Не оглядываясь.
Когда Адаму было пятнадцать, его одноклассник Колтон, который сидел двумя партами позади, повесился. Кто-то болтал о том, что виновата Джулиет Аддингтон из параллели: она отказала ему в школьном кафетерии на глазах у трёх десятков зевак. Кто-то считал, что Колтон тяжело переживал развод родителей. А кто-то ставил на приближающиеся экзамены, которых Колтон боялся до трясучки. Правды не знал никто. Разве что, возможно, некоторые учителя, но они помалкивали. Адам же — девчонка, родители, экзамены, серьёзно? — считал Колтона придурком. Мёртвым придурком, обделавшимся в петле.
Сейчас Адам считал так же — полный решимости присоединиться к отряду самоубийц. Он замер в заброшенном амбаре. Через щели в прогнивших досках сквозил ветер и гонял запахи плесени, влажной древесины, соломы и пыли. У ног стоял шаткий деревянный ящик. Перед глазами медленно колыхалась грубая верёвка, привязанная к балке где-то над головой. Адам не сам её привязал — нашёл случайно пару дней назад, когда забрёл на ферму. И подумал тогда, что петля, пропахшая смертью, низковата, точно вешался кто-то невысокий.
Адам потратил два часа, чтобы приноровить старую неподатливую верёвку под себя. Все пальцы истёр в кровь — впрочем, от ран уже не осталось и следа.
— К ч-чёрту, — прорычал он сквозь зубы.
В груди заныло. Адам сделал шаг. Ящик заскрипел под его весом. Петля — холодная, жёсткая, провонявшая чужой кожей и потом — коснулась шеи. Адам невольно дёрнулся и зажмурился. Перед глазами вспыхнула серость с редкими всполохами красного и чёрного. Ледяной холод обжёг позвоночник. В носу засвербило от острого запаха крови. Уши заложило от воя…
…который вдруг вспорол скрип — не ящика, а тяжёлой амбарной двери.
Адам резко открыл глаза и в бледном свете луны увидел девушку — тощую коротко стриженную блондинку с рюкзаком на одном плече, от которого исходил невыносимо аппетитный запах сырого мяса. Рот наполнился слюной. Пустой живот скрутило. Дёсны заныли. Из горла вырвался полурык-полувсхлип.
Девушка что-то сказала. Адам, вперившись в неё голодным взглядом, увидел, как шевельнулись губы. Но он не услышал ни слова, только шорох застёжки-молнии на рюкзаке. А следом — дразнящий запах чуть не сбил его с ног.
— Поел бы перед смертью, — посоветовала девушка и бросила окровавленное сердце, маленькое, наверное, кроличье, на грязную солому. — Говорят, в Чистилище достать еды ещё труднее, чем тут.
Адам мотнул головой в петле. Хотел отказаться и прогнать её — но опомнился на коленях, когда остервенело вгрызся вылезшими из дёсен клыками в мягкое, ещё тёплое сердце и почувствовал во рту сладкий вкус крови.
— Не… хочу… — выдохнул Адам и откусил кусок побольше. — Не… могу так… больше…
Стыд, ярость и отчаяние заставили его задуматься о самоубийстве, и они же — с внезапным отвращением выплюнуть пережёванные остатки кроличьего сердца. Адам слизнул кровь с губ и посмотрел на девушку снизу вверх. Она глядела ему за спину. Он обернулся и увидел разломанный ящик да разорванные ошмётки верёвки. На лице девушки — бледном, с плохо замазанными мешками под глазами и мелким шрамом на щеке — мелькнуло что-то вроде довольной полуулыбки, словно она добилась своего.
— Так-то лучше, — уверенно заявила девушка.
— Для кого лучше? — глухо пробормотал Адам и тяжело поднялся с колен.
Последние дни выдались неважными. Приближалось полнолуние — а с ним и трансформация, которой он боялся. Чувства стремительно обострялись. Неутолимый голод сводил с ума. Волчья суть противилась человеческой еде — всё-равно что картоном брюхо набивать — и требовала настоящего мяса. Теперь, когда голод немного отступил, Адам почувствовал себя лучше и смерил девушку недоверчивым взглядом.
Она, пожалуй, была примерно одного с ним возраста. Симпатичная, с живыми, нормальными глазами, но слишком бледная и худая. Толстая джинсовка с тёмными пятнами на рукавах была ей великовата. На коленках потёртых джинсов виднелись рваные дыры. На ботинках — от подошвы до шнурков — блестела свежая жирная грязь. Адам подумал, что, должно быть, она охотилась где-то неподалёку, когда учуяла его. На его вопрос девушка не ответила, и Адам попробовал по-другому:
— Ну… я не вешаюсь и сыт по горло, дальше что?
— Давно? — спросила она. — Месяц или два, да?
Адам хотел огрызнуться, чтобы не лезла не в своё дело. Но что-то а её голосе задело его за живое, и он вяло отмахнулся:
— Неважно.
— Первые месяцы — самые мерзкие, — не с сочувствием, но с пониманием сказала девушка. — Дальше — легче.
Адам не сдержал злого, резкого, по-собачьи хриплого смеха.
Дальше — он сорвётся. Может, уже на днях. А может, через год. В неконтролируемом буйстве набросится на какого-нибудь бедолагу, с хрустом проломит грудную клетку одним мощным ударом, вырвет живое, настоящее, человеческое сердце, попробует — и обратного пути уже не будет.
— Чушь, — фыркнул Адам упрямо. — Я долго не выдержу. Я уже на грани. Не хочу навредить кому-то, понимаешь? Лучше уж в Чистилище, к таким же уродам…
Голос предательски сорвался. Он выдохнул, посмотрел девушке прямо в глаза, а затем — на свои окровавленные, дрожащие руки. Она проследила за его взглядом, помолчала, хмуря аккуратные брови, и спросила:
— Знаешь, как ориентируются такие как мы, вервольфы?
— По запаху, — сказал Адам.
— Я не искала тебя… специально. Просто почуяла «своего» и пошла по следу…
— М-м-м, а тут я в петле.
— Да, — девушка серьёзно кивнула. — Стоишь дрожишь весь, и несёт от тебя…- Адам невольно смутился и принюхался. Он не мылся уже недели две. — …страхом.
— А?
— Я была такой же, когда меня обратили, и могу помочь.
— Как же? — спросил Адам недоверчиво.
— Для начала — отвести в безопасное место, где есть еда, вода, постель и… крепкие двери и цепи. Ведь скоро полнолуние, а ты не хочешь никому навредить, сам сказал.
Девушка замолчала. В воцарившейся гулкой тишине Адам проговорил про себя всё, что услышал, и попытался сообразить, в чём был подвох. Не то чтобы он ей не верил — он не верил никому. Однако, кажется, ничем не рисковал.
— Далеко идти? — спросил Адам.
— Километров восемь отсюда, — пожала плечами девушка. — Заброшенный трейлерный парк. К рассвету доберёмся.
Адам огляделся. Эта покинутая всеми ферма — маленький дом с просевшей крышей, несколько сараев, пропахший покойницким духом амбар и мёртвая земля до самого горизонта — нисколько не походила на место, где хотелось задержаться даже такому изгою, как Адам. Тут было неестественно тихо и необъяснимо жутко. Еда и цепи в трейлерном парке звучали гораздо заманчивее.
— Я Кейт, — представилась наконец девушка и протянула руку.
Адам невольно вздрогнул. Так звали его маму — единственного по-настоящему родного человека. Он представился тоже и пожал руку, надеясь, что на этот раз ему хотя бы самую малость повезёт.
* * *
Холодный серый свет пробивался сквозь рваные облака, окрашивая ржавые корпуса трейлеров в цвет старой крови. Между трейлерами тянулись протоптанные в грязи тропы. Слышался приглушённый храп. Воздух пах влажной землей, ржавчиной и чем-то звериным — резким, диким.
Адам шагал за Кейт, прислушиваясь к скрипу песка под ногами. Тело ныло, голова была тяжёлой, будто налитой свинцом. Он не спал всю ночь. В рассветный час кругом не было ни души — но Адам чувствовал на себе взгляды. Не враждебные, но... настороженные. Сверху, с крыши трейлера, раздалось шуршание — кто-то ловкий и гибкий следил за ними. Из-за разрисованного граффити трейлера бесшумно выскочил взлохмаченный мальчишка. Лет четырнадцати, не больше. Адам от неожиданности вздрогнул и сбился с шага.
— Новенький? — как-то тоскливо усмехнулся мальчишка.
— Да, — коротко бросила Кейт. — Не трогай его.
Мальчишка фыркнул и, громко хлопнув дверью, скрылся в трейлере.
Они прошли ещё немного. Мимо пары трейлеров. В окнах одного виднелся свет. А другой был очень маленьким и каким-то покорёженным. Мимо старого холодильника без двери. Мимо металлических бочек со следами копоти. Мимо неуместных тут покосившихся качелей. Наконец Кейт указала на большой трейлер с заколоченными фанерой окнами и массивной дверью, обитой железом. Под крыльцом было натоптано, валялись окурки и пустые пачки «Newport». У Адама засвербило в горле — пробовал такие, чертовски крепкие, с приятелем в средней школе. Оба чуть не выблевали школьный обед.
— Для начала — нам сюда, — Кейт вошла первой. — Тут что-то типа комнаты собраний. И знакомств.
Внутри оказалось душно и светло — у Адама даже глаза заслезились, и он не сразу смог осмотреться. Машинально потёр глаза грязными руками — стало только хуже. Он выругался сквозь зубы и услышал чей-то грубоватый хриплый смешок:
— У нас прибавление?
— Опять насвинячил на крыльце, Рон, — сказала Кейт.
Адам вытаращился, стараясь не замечать резь в глазах. На него с ленивым любопытством смотрел мужик, который, пожалуй, годился ему в отцы. Лысый, небритый, в мятом свитере и джинсах — он сидел на продавленном диване и баюкал опухшую в запястье руку. Перелом, кажется, прикинул Адам. Ну ничего, если этот тип — вервольф, за пару часов срастётся. Мужик кивнул ему — он ответил тем же и заозирался.
В трейлере было довольно просторно. Тут нашлось место и паре небольших диванов, и креслу, и стеллажу со всякой-всячиной, и столу со стареньким ноутбуком. На стене над столом висела утыканная цветными кнопками карта США, а ещё — несколько фотографий. Справа в нише виднелся холодильник. В углу слева — судя по упаковкам бинтов и набору инструментов, организовали что-то вроде медпункта. Были еще две двери — одна с подозрительными вмятинами и царапинами. Адам хотел спросить, что за ней, но заметил такие же царапины на потолке — и передумал. Ну его к чёрту.
Дверь за спиной вдруг открылась.
— О, свежая кровь! — воскликнул кто-то густым басом.
— Очень смешно, — кисло улыбнулась Кейт.
Адам повернулся и невольно отступил на два шага. Перед ним стоял вампир — высоченный, широченный, с банкой кока-колы в ручище, в которой — Адам чуял острый запах железа — плескалась совсем не газировка. За вампиром маячил тот мальчишка.
— Кэррин тут? — спросила Кейт.
— Спит, — пожал плечами громила и отхлебнул из банки. — А Рита где-то бродит.
На губах осталось красное, и Адам невольно сглотнул.
— Ладно, тогда без них, — сказала Кейт. -. Знакомьтесь, это Адам, он вервольф.
На Адама уставились три пары глаз. Он почувствовал себя новичком на собрании анонимных алкоголиков — здравствуйте, я Адам, и у меня проблема — и чуть не сорвался с места, чтобы куда-нибудь спрятаться. Сдержался, только сжал кулаки, так что отросшие ногти впились в кожу.
— Рон, Лейтон, Макс, — Кейт по очереди представила каждого.
Поломанный Рон был вервольфом, громила Лейтон и его жена Кэррин — вампирами, мальчишка Макс — оборотнем, а загадочная Рита — фамильяром. Никто не выказал ни радости, ни недовольства. Адама это устраивало.
На этом минутка знакомства закончилась и все, зевая, разбрелись по своим делам. Адам и Кейт остались наедине. Он посмотрел на неё, их лидера, и подумал, что это… необычно. Кейт махнула рукой на диван, который выглядел покрепче и почище. — Сегодня будешь спать здесь. Еда в холодильнике. Там, — она указала на дверь без вмятин и царапин, — можешь… привести себя в порядок. Шмотки я дам.
Адам молча кивнул.
Через полчаса он с наслаждением переоделся в чистое. Тёмно-синие джинсы оказались как раз, серая футболка — тесновата, чёрная рубашка — великовата, но от них не разило потом, они не липли мерзко к коже и не расходились по швам, о большем Адам и мечтать не смел.
Утро было в самом разгаре. На улице слышались голоса, кажется, Макс и Лейтон о чём-то спорили, возможно, о нём, чужаке, который назвал только имя. Адам не знал их, и его не оставляла тревога, но сил драпать прочь, непонятно куда, совсем не осталось. Он выдохнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце, и улёгся на диван. От потрёпанной обивки пахло дымом, мылом, шерстью, и чем-то кисловато-резким, чему Адам не смог подобрать название. Он был уверен, что долго проворочается без сна на новом незнакомом месте, вздрагивая от каждого шороха за дверью, но уснул уже через несколько минут.
* * *
Адам проснулся от того, что кто-то на него смотрел. Не то чтобы враждебно — но неуютно пристально. Он открыл глаза, сонно уставился на царапины на потолке, вскочил как ужаленный — и тут же почувствовал резкую боль в левой ноге. В неё словно вцепились когтями. Он взвыл — а под диваном кто-то громко зашипел и, разжав хватку, пулей выскочил на улицу через приоткрытую дверь. Адам потёр разодранную ногу и подумал, что, кажется, это была кошка.
Никого больше в трейлере не было. Адам дохромал до ванной и посмотрел на осунувшееся, обросшее отражение в зеркале над раковиной. Ему не мешало бы постричься и побриться — но перед полнолунием это не имело особого смысла. Всё равно что почистить зубы перед тем, как съесть бургер с двойным сыром, луком и чесноком. Адам умылся — вода была ледяной — и попытался более-менее поправить волосы. Вышло так себе, и он плюнул на это дело. У него были дела поважнее.
Адам вернулся в комнату — и чуть не столкнулся с Кейт, а она едва не уронила парочку сердец из холодильника. Судя по размеру, куриных. Перед сном Адам не ел и понял вдруг, что голоден. Не зверски, как вчера в амбаре — но сильно. Однако к холодильнику он не подошёл. Пробормотал:
— Извини, — и принялся смотреть по сторонам.
— Как ты? — спросила Кейт.
— Классно.
Они с минуту помолчали. Адам понятия не имел, о чём думала Кейт. Возможно, ни о чём. Просто ела. У него самого все мысли были о полнолунии. О том, как всё человеческое в нём трусливо отступит, зверь возьмёт своё и…
— Ты наступил на Риту, она обиделась, — вдруг сказала Кейт.
— А? — Адам ничего не понял.
— Рита, фамильяр, помнишь?
— Эм-м-м, я наступил на… кошку, — сообразил Адам.
— Это Рита.
Кейт говорила серьёзно, но Адаму казалось, что она вот-вот не рассмётся, но улыбнётся. Ему самому было неловко и… тоже самую малость смешно. Впервые за целую вечность.
— Прости, то есть я не хотел и извинюсь перед… Ритой, — выпалил он.
И стиснул зубы, чтобы губы не растянулись даже в слабую, совсем-совсем бледную улыбку. Кейт наверняка не осудила бы его, но ему было страшно улыбнуться. Не из-за неё — а из-за тараканов в своей голове.
— Да расслабься, на неё все новички наступают, — отмахнулась Кейт. — Это типа местного обряда посвящения.
— И Лейтон?
Адаму в общем-то было всё равно. Посвящение, Рита, Лейтон, Кейт, это место — всё не имело никакого значения, но почему-то вдруг само вырвалось.
Кейт кивнула. В тарелке у неё осталось одно крошечное сердце. Пальцы были в крови. И уголок рта тоже — совсем капельку. У Адама заурчало в животе. Он решил дождаться, когда она доест, и задать вопросы. Спрашивать прямо сейчас казалось невежливым. Адам отвернулся, чтобы не дразнить зверя понапрасну, и уставился на снимки на стене. Он видел их ещё вчера, но не рассмотрел — так, мазнул рассеянно и забыл. Их было три. Парень ненамного старше Макса. Мужчина и женщина. Монстры, но по фото ни за что не угадаешь кто именно.
— Кто они? — спросил Адам.
И снова удивился собственному любопытству. Не о том ведь хотел спросить. А об убежище в полнолуние и о том, почему тут оказался.
— Свои, — неожиданно мрачно ответила Кейт. — Брат Макса Джейкоб, Фред и Аманда. Они… — она выдержала паузу, словно собираясь с силами, — погибли.
— Попались охотникам? — предположил Адам.
— Нет, не думаю.
— Почему?
— Потому что охотники стреляют и сносят головы, а не творят то, что случилось с ними.
— А что с ними случилось?
Кейт глянула на Адама как будто бы с сомнением, достала телефон, нашла что-то и передала ему:
— Это Фред.
Адаму расхотелось есть. С полминуты он смотрел то на фото на стене — обычного мужика лет шестидесяти, седого и чуть полноватого, то на фото в телефоне — жуткую высушенную до черноты мерзость, лишь отдалённо, еле-еле напоминающую человеческую фигуру, и пытался понять, как это может быть Фредом.
— Как ты?..
— Опознала его? — догадалась Кейт. — По пальцам. У него на левой было только три.
— Мне… жаль, — пробормотал Адам.
— Он пропал два месяца назад, а перед ним — Аманда. Нашёлся только Фред. Я не жалую охотников, но не верю, что с ним такое сотворили они. Что-то происходит, Адам. Кто-то убивает нас. Кто-то, помимо охотников. Я не могу обещать, что здесь все мы в полной безопасности, но быть одному сейчас опасно как никогда. Поэтому я привела тебя сюда. Чтобы ты не стал следующим. Ты можешь мне верить.
Кейт перевела дух и смахнула с щеки слезу. Адам выслушал молча и чувствуя, как разболелась голова. Ему хотелось сказать что-то — в поддержку, в утешение или хотя бы не глупое, но с языка сорвалось другое:
— Выходит, никому сейчас верить нельзя, особенно незнакомцам. А ты меня сюда привела. Не страшно?
Кейт не ответила. Молча доела, вымыла руки и лицо и торопливо вышла из трейлера. Адам треснул себя по лбу. Хотел было увязаться следом и забрать слова назад, но не решился. Вместо этого схватил тарелку и открыл холодильник.
* * *
Подкрепившись, Адам высунул нос из трейлера. Оказалось, он проспал до вечера. Уже сгустились сумерки, и на улице было пусто. Адам вдохнул полной грудью и с дрожью подумал, что завтра в это же время будет трястись где-нибудь взаперти в ожидании трансформации или уже превратится в монстра. Боже, ну почему его цапнула какая-то шавка, а не чистокровка? Глядишь, было бы не так хреново…
Злость ударила в голову, и Адам потащился куда глаза глядят — подышать, найти Кейт, спросить про убежище.
Никакого освещения тут не было — разве что из окон некоторых трейлеров еле-еле падал свет и кусочек луны выглядывал из-за облаков. Впрочем, Адам неплохо видел — зрение уже обострилось. Следующей будет сила — придётся осторожнее открывать двери, чтобы не сорвать к чёрту с петель. А потом и когти полезут — здоровенные, кривые, острые, самое то чтобы кого-нибудь отрассамашить…
Адам похолодел и потряс головой, чтобы выбросить ненужные мысли. Но стало только хуже: сердце заколотилось как бешеное, померещился зуд в пальцах, будто когти уже полезли, заслезились и заболели глаза, до смерти захотелось повыть.
— Здорово, новичок.
Рон появился внезапно и бесцеремонно хлопнул Адама по плечу. Сильно — аж колени подкосились. Рукой, которая вчера была сломана.
— Чё-то бледный ты и дрожишь, — заметил он. — Луна?
— Д-да, — выдавил Адам. — Зря вышел… нашёл время. Лучше бы… в трейлере сидел.
— Сколько раз? — с сочувствуем спросил Рон.
Адам не смог произнести — челюсть вдруг свело. Показал три пальца. Ночь перед полнолунием, ночь полнолуния и ночь после полнолуния. Как у большинства вервольфов.
— Ничего, привыкнешь, куда денешься, — вздохнул Рон. — А бывает и хуже. Приятель мой всю неделю перед полнолунием мучился. Охотникам попался, пристрелили, хотя он безобидный был, курей жрал. Знаешь про охотников-то?
— Н-немного, — процедил Адам.
Не признаваться же, что он знал об охотниках больше, чем кто либо. И о вервольфах. И о других монстрах. И о Небесах. И об Аде. И о Чистилище. И об этой проклятой вселенной.
— Давай уж закроем парня, пока не слетел с катушек…
Адам не сразу понял, что Рон говорил не с ним. Пока он медленно, но верно терял контроль, к ним подошла Кейт. Обострившимся зрением Адам видел её лицо в темноте — такое спокойное, что зависть брала. Да и Рон не мучился. Похоже, Адам тут один был такой везунчик.
Они привели его к маленькому покорёженному трейлеру с заколоченными наглухо окнами.
— Ты уверен, что хочешь прямо сейчас... — начала Кейт.
— Нет, — перебил её Адам. — Я ни в чём не уверен. Но лучше сейчас. Пожалуйста.
Она распахнула дверь. Он заглянул внутрь. В трейлере была одна комната. Воздух — спёртый. Стены — в царапинах, пол — в трещинах. В одном углу — ведро с водой и тряпьё, похожее на подстилку. В другом — цепи, толстенные, с виду тяжёлые и крепкие.
— Уютно, — съязвил Адам нервно.
— Вообще-то мы в цепях кой-кого другого держали, пострашнее, и, может, не надо тебя… — сказал Рон.
— Надо, — твёрдо отрезал Адам. — Просто поверьте — надо.
Кейт и Рон удивлённо переглянулись, но спорить не стали, и через несколько минут Адам остался один.
Зад на холодном полу замёрз моментально. Да ещё и вляпался во что-то мерзко-липкое. Адам передёрнулся от отвращения, пересел — цепь царапнула по полу — и уставился на дверь. На ней, толстом листе металла толщиной с ладонь (так сказал Рон), чернели глубокие борозды от когтей и выщербины от ударов. Выглядело… внушительно. Но дверь устояла.
Адам понадеялся, что она выдержит и его.
Выдержит ведь?
Да?
Нет конечно!
Расселся, идиот! А должен болтаться в петле!
Паника затопила сознание, и Адам вскочил, рванув цепь. Раздался душераздирающий лязг. Обжигающе холодная сталь впилась в кожу. Адам рыкнул и попробовал снова — до тех пор, пока в носу не защипало от запаха крови из разодранных до мяса запястий и где-то внутри вдруг не полоснуло ослепляющей болью. Адам заорал и, задыхаясь, рухнул на пол.
Скоро дышать стало легче. Зрение — не человеческое, а волчье — вернулось, чтобы превратить комнату в зал кривых зеркал. Кровь засохла коркой. Челюсть захрустела. Пальцы скрючились в судороге. В горле запершило. Животный страх сменился странным спокойствием. До жути потянуло в сон. Адам поскрёб когтем указательного пальца по полу — медленно, раз, другой… и резко отключился.
Телефон зазвонил в час ночи.
Резкий звук разорвал тишину номера мотеля. Сэм вздрогнул так сильно, что сбросил одеяло на пол. Рука сама потянулась к стволу под подушкой — проклятая привычка, от которой, казалось, не избавиться никогда. Чудо, свернувшийся калачиком у его ног, недовольно заурчал и прикрыл морду лапой.
— Да?! — Сэм ответил не глядя, уже проклиная себя за то, что вообще включил телефон.
Голос его звучал хрипло. Перед глазами маячили обрывки прерванного кошмара: Дин в крови, с пустыми глазами, в немом крике.
— Сэм... — Гарт в трубке дышал так тяжело, будто только что бежал марафон. — Ты должен увидеть это. Сейчас же.
Сэм приподнялся на локте, потирая покрасневшие глаза. Было темно, лишь слабый свет фонаря на стоянке пробивался сквозь запыленные занавески, отбрасывая причудливые тени на стены.
— Что случилось? — спросил он, чувствуя, как в животе сжимается холодный ком.
— Целый город. Мёртвые. Все до одного.
Сэм замер. Пальцы непроизвольно стиснули телефон.
— Что? Где?
— В Южной Дакоте. Блэк-Спрингс. Джоди скинула фото. — Гарт сделал паузу, и в трубке послышалось копошение. — Сейчас перешлю. Ты поможешь, Сэм?
Сэм стоял у могилы Дина всего несколько часов назад. Он ещё ничего не решил. Ничего не хотел. Ему нужно было время — хотя бы ещё чуть-чуть…
— Да.
Он бросил телефон на кровать, и тот подпрыгнул, как живой. Провёл дрожащими ладонями по лицу, чувствуя, как щетина царапает кожу. Чудо поднял голову, уставившись на хозяина умными глазами, в которых читался немой вопрос.
— Ладно, пёс, — Сэм почесал его за ухом, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Похоже, нам пора.
* * *
Лезвие бритвы скользило по щеке, сбривая щетину вместе с пеной. Ванная комната мотеля была крошечной, с облупившейся краской на стенах и зеркалом, покрытым сеткой трещин. Сэм стоял перед раковиной, где ржавые подтеки обрамляли сливное отверстие, и смотрел на своё отражение — бледное, с красными прожилками на белках глаз.
Телефон на раковине бубнил на громкой связи:
— Джоди говорит, Клэр наткнулась на это вчера вечером. Заехала в городок на заправку. Там всего-то шесть сотен жителей. Но все...
Голос в трубке дрогнул. Сэм провел бритвой по подбородку, чувствуя, как лезвие подрагивает в его пальцах. Внезапно острая боль — и в раковину упала алая капля, смешавшись с пеной.
— Чёрт, — пробормотал он, прижимая к порезу кусок туалетной бумаги.
— Ты там как? — спросил Гарт, и в его голосе послышались нотки тревоги.
— Ничего. Продолжай, — Сэм нахмурился, разглядывая своё бледное отражение. В последний раз он так нервничал перед выходом на дело... когда Дин был ещё жив.
— Федералы пока не в курсе, — продолжал Гарт. — Думаю, у нас есть немного времени…
Сэм машинально прикинул маршрут. До Южной Дакоты часов семь езды. Если не останавливаться. Если не думать о том, что он видел на фотографиях.
Он вытер лицо полотенцем. На белой ткани остались розовые разводы, будто кто-то пытался стереть его черты. Сэм взял телефон и снова пролистал присланные фото. В сумерках качество хромало, но суть была понятна. Пустые улицы. Машины с открытыми дверями и разбитыми стёклами. Брошенные вещи. Кровь. И тела. Повсюду тела — у почты, в кафе, на детской площадке...
Он задержался на последнем снимке. Мальчик лет шести. В голубой куртке. Он лежал у качелей. Рядом, колёсами вверх, валялась синяя машинка. Лицо было как у столетней мумии, а на шее виднелись глубокие чёрные царапины, расходящиеся, как трещины на высохшей земле.
— Боже… — вырвалось у Сэма, и он тут же сжал зубы, чтобы не выдать дрожь в голосе.
— Видел? — Гарт хрипло кашлянул. — Я никогда с таким не сталкивался. Даже в самых жутких случаях...
— Разберёмся, — сказал Сэм слишком резко, будто пытаясь убедить не Гарта, а самого себя.
Перед глазами всплыло кладбище. Камень с именем. Тишина. И это чувство — будто он точно проиграет, снова ввязываясь в эту игру в одиночку.
Он положил трубку и уставился на свои руки. Они дрожали, как в тот день, когда он потерял Дина. Сэм сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
Чудо, сидевший у двери, тихо заскулил, подошёл и ткнулся холодным носом в его колено. Сэм машинально потрепал пса по загривку:
— Всё в порядке. Всё в порядке.
Но это была наглая ложь. Впервые за долгое время он боялся по-настоящему. Боялся того, что увидит в том мёртвом городе. Боялся, что не справится без Дина. Боялся, что эти чёрные царапины — начало чего-то такого, с чем они не сталкивались даже в самые тёмные времена.
* * *
Импала въехала в город на последних каплях бензина, двигатель хрипел и кашлял, будто предупреждая Сэма повернуть назад. Где-то позади осталась табличка: «Блэк-Спрингс. 611 жителей». Сейчас, по словам Гарта и судя по разрухе повсюду, не осталось никого.
Справа показался разгромленный магазин. Витрины были выбиты, стёкла веером разлетелись по тротуару, сверкая на утреннем солнце как рассыпанные алмазы. Внутри виднелись опрокинутые полки и разбросанные товары. Перед входом валялась покорёженная тележка. Слева — заправка. Одна из колонн лежала на боку, словно поваленная великаном. Шланг, похожий на дохлую змею, валялся в луже бензина, отражая небо масляными радужными разводами.
Сэм припарковался рядом с шерифским внедорожником Джоди у кафе с разбитой витриной и вышел. Чудо остался на заднем сидении, уткнувшись носом в стекло и тихо поскуливая. Ботинки хрустнули по битому стеклу. Нос защипало от странного тяжёлого запаха — не смерти, к которому он привык, а чего-то химического, металлического, как после удара молнии.
Сэм хотел зайти в кафе, но его внимание привлёк старый Кадиллак на перекрёстке. Одно колесо было сорвано, по асфальту тянулась глубокая трещина, её будто прочертил кто-то огромными когтями. Водитель всё ещё сидел за рулём: голова запрокинута назад, рот открыт в беззвучном крике, глаза широко раскрыты и высохли, как у древней мумии. Чёрные ссадины на шее расходились лучами, напоминая трещины на высохшей земле.
Сэм почувствовал, как по спине пробежали мурашки. В памяти всплыли образы — другой город, другие тела с чёрными венами. Туман. Амара. Но сейчас было что-то иное.
Он медленно повернулся, осматривая улицу. Неподалёку лежал почтальон в синей форме, ничком у почтового ящика. Его сумка разорвалась, письма разлетелись по ветру, некоторые застряли в лужах, превратившись в бесформенную массу. Почерневшая рука была вытянута вперёд, пальцы сведены в судороге, будто в последний момент он пытался уползти.
Ещё дальше — труп у велосипеда. Вроде бы мужчина в спортивном костюме, теперь больше похожий на высушенную мумию.
Сэм не стал подходить ближе. Гарт ясно сказал — все погибли. Все до одного. В горле пересохло, а в груди сжалось от осознания масштабов трагедии. Он вернулся к трещине на асфальте, которая уходила в центр города, становясь всё глубже, всё яростнее, будто оставленные разъярённым зверем, и разглядел внутри чёрную, смолистую субстанцию.
Сэма потянуло пойти по следу, но он вспомнил о Гарте и Джоди. Нужно было найти их сначала.
У кафе его встретили две знакомые фигуры.
— Ну наконец-то! — Гарт бросился к нему. Его лицо, такое мрачное на днях, сейчас светилось искренней радостью. — Чёрт возьми, мы думали, ты не приедешь…
Сэм потупил взгляд. Ему действительно пришлось задержаться в дороге — чтобы Чудо размял лапы и чтобы он сам мог привести мысли в порядок. Мысли, которые снова и снова возвращались к могиле на кладбище в Иллинойсе.
Джоди шагнула навстречу. В её глазах читалось облегчение, смешанное с усталостью.
— Гарт имел в виду, что мы рады, что ты с нами, — просто сказала она и крепко обняла Сэма, и он почувствовал, что её пальцы слегка дрожали.
В груди что-то ёкнуло. Он толком не разговаривал с Джоди с тех пор... с тех пор, как всё пошло под откос. Теперь же, глядя на неё и на Гарта, он вдруг осознал, как сильно по ним скучал.
Джоди покачала головой, но в уголках глаз собрались смешные морщинки. Затем лицо снова стало серьёзным.
— Ладно, хватит сантиментов. Что скажешь?
Сэм кивнул. Радость встречи тут же растворилась от осознания того, ради чего они здесь собрались.
— Похоже на Тьму, но… я не уверен, — признался он, чувствуя, как в висках начинает пульсировать знакомая головная боль.
— Ночью ничего толком осмотреть не получилось. Сейчас Клэр… навёрстывает упущенное.
Сэм не одобрял такую инициативу. Клэр запросто могла нарваться на неприятности. Джоди — он понял по голосу — тоже была не в восторге.
— Мы не перемещали тела, — сказала она. — Решили дождаться тебя.
— Всё-таки ты у нас... — Гарт запнулся, — эксперт по странному дерьму.
Сэм неловко переступил с ноги на ногу. Он не чувствовал себя экспертом. Особенно без Дина. Особенно после всех этих недель, проведённых в пьяном угаре и самобичевании.
Джоди, словно прочитав его мысли, коснулась его руки.
— Скоро мне придётся вызвать подкрепление. Но сейчас посмотри, что мы нашли. — Её голос звучал твёрдо, но в нём была та самая материнская нота, которая всегда успокаивала его и Дина. — Есть кое-что… странное.
— Точнее, стрёмное, — ввернул Гарт, нервно покусывая губу.
* * *
Джоди достала из машины телефон в прозрачном пакете для улик.
— Пару часов назад нашли на детской площадке на другом конце города. Я больше туда не пойду. — Джоди выдохнула, и в её глазах мелькнуло что-то хрупкое, почти детское. — Трое детей, один взрослый. Все... высохшие, почерневшие. И… сам посмотри.
Гарт, обычно такой болтливый, молча уставился на землю. Джоди перевела дух.
Сэм сжал зубы и взял телефон. Он не стал спрашивать подробностей — всё было ясно. Просто включил последнее видео, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Камера немного тряслась. Был солнечный день. Ярко-красная машинка на пульте управления буксовала на песке. Упрямое жужжание моторчика смешивалось с детским смехом. Вдруг — резкий крик. Камера развернулась и… поймала нечто большое и тёмное, напоминающее гигантского жука, двигающееся рывками. Размером с овчарку, с блестящим хитиновым панцирем, отражающим солнечный свет. На долю секунды видны были длинные, тонкие лапы, впивающиеся в землю. Затем — ничего. Словно телефон выпал из рук.
— Жук? — пробормотал Сэм растерянно.
— Жук-переросток, — кивнул Гарт. — Хрень какая-то…
Сэм машинально стиснул телефон до треска. По спине пробежали мурашки. Он никогда не видел ничего подобного.
Раздались шаги. Клэр вынырнула из-за угла. При виде её растрёпанных волос, пыльной куртки Сэма будто ударило током. А когда она бросилась к нему, вцепившись так, будто боялась, что он растворится, в груди что-то надорвалось.
— Ты уже здесь! — её голос сорвался на хрип. — Выглядишь...
— Как дерьмо, знаю. — Сэм закрыл глаза, крепче прижимая её.
Она резко отстранилась, вытирая лицо рукавом.
— Ладно, хватит соплей. — Голос самую каплю дрожал. — Жутковато тут. Живых я не нашла. Одни трупы. И эти трещины на асфальте с какой-то фигнёй внутри. Тянутся и резко обрываются то тут, то там.
Все трое посмотрели на Сэма.
— Надо… понять, что это, — сказал он напряжённо и понадеялся, что от того будет толк.
Спорить никто не стал.
* * *
Вечерело. Тишина была такая, что ломило виски.
У выключенного фонтана лежала женщина, её одежда прилипла к почерневшей иссушенной коже. На лице застыла гримаса ужаса. Сэм сделал пометку в телефоне: она была пятьсот девяносто третьей. Не то чтобы эти цифры играли какую-то роль — но, осматривая город, он решил посчитать.
К нему подошёл Гарт и нервно повёл головой:
— Пятеро подростков у магазина. Пацаны совсем, лет по пятнадцать.
— На крыльце аптеки — старик. — Клэр и Джоди подобрались сзади. — И аптекарь внутри.
Сэм посчитал: шестьсот.
Они обошли всё — каждый дом, каждый магазин, крошечный парк, автомойку, два кафе и здание администрации, под крышей которого соседствовали полицейский участок, медпункт, пожарная станция и почта.
Сил не осталось.
Подсказок не нашли.
Живых не было.
Одиннадцать человек не хватало.
— Может... может, кто-то сбежал? — предположила Клэр.
— Или их тут вообще не было? Уехали по делам или в отпуск… — поддержал её Гарт.
Сэм не мог не согласиться с ними — но не очень-то верил. Он не понимал, во что они вляпались. Неизвестность пугала. Хотелось убраться отсюда.
— Я больше не могу тянуть, мне нужно сообщить, — сказала Джоди.
Чудо, сидевший возле Сэма, навострил уши и рыкнул, глядя куда-то вдаль.
В воздухе вдруг появился еле-еле ощутимый запах тления. Следом тишину разорвал едва уловимый шорох.
Все четверо вздрогнули и заозирались.
Пустая улица, чёрные трещины да трупы.
Никаких… гигантских жуков.
Сэм сделал пару шагов. Рядом что-то было — он чувствовал. Но оно не показывалось и не нападало. Просто наблюдало.
— Сэм?.. — позвала Клэр, обхватив двумя руками ствол. — Что будем делать?
Вопрос был хороший. А хорошего ответа, ради которого его сюда позвали, у Сэма не было. Только плохой.
— Уходим, — выдохнул он.
Проклятый умерщвлённый город не захотел раскрывать им своих тайн — и делать тут им больше было нечего.
До кафе они добрались без приключений — хотя Сэма не оставляло ощущение слежки. Он буквально чувствовал на спине чей-то враждебный липкий взгляд. А от мысли, что вот-вот сюда понаедут ничего не подозревающие федералы и станут лёгкой мишенью, внутри всё сворачивалось и дрожало.
— Всё равно утаить это не выйдет, — сказала Джоди.
— Знаю, — согласился Сэм.
Он со скрипом открыл дверцу Импалы и хотел усадить Чудо на заднее сиденье, однако тот вдруг сорвался с места и помчался куда-то за кафе. Сэм свистнул и бросился за ним. Рука уже лежала на рукояти пистолета — на всякий случай.
Чудо он нашёл у мусорных контейнеров.
— Что ты… — начал было Сэм и замолчал.
Среди пустых картонных коробок, смятых стаканчиков кофе и объедков дрожал крошечный щенок — возможно, единственное живое существо во всем городе. Растрёпанный, с большими испуганными глазами — он жался в угол, тихо поскуливая.
— Привет, малыш, — пробормотал Сэм и осторожно протянул руку.
Когда пальцы коснулись шерсти, маленькое тельце затряслось сильнее, и щенок пронзительно взвизгнул.
— Ух ты, — присвистнула Клэр, появившись за спиной Сэма. — Да он счастливчик.
Сэм взял щенка на руки и почувствовал странное облегчение. Хоть кто-то смог выжить в этом аду.
* * *
Половинка луны еле-еле виднелась в небе.
Сэм гнал Импалу, время от времени поглядывая на заднее сиденье, где Чудо обнюхивал нового попутчика. Щенок, завернутый в старую фланелевую рубашку, наконец перестал дрожать и уснул.
От Сэма ждали помощи. Ведь он спас мир не раз и не два. Знал такое, о чём другие и не подозревали. Но сейчас…
Чудо заскулил на заднем сиденье, словно почуяв страх.
… сейчас Сэм понятия не имел, с кем они столкнулись и что делать. Ему самому нужна была помощь. Однако тот, на кого он мог положиться, ушёл. А всякое дерьмо с этом мире осталось.
Сэм горько усмехнулся и прибавил газ. У него было полно работы.
Сэм проснулся от странного шума. Где-то на кухне раздавался лай щенка, перемежающийся взрывами смеха и возбуждёнными возгласами. Он потёр глаза, с трудом отрывая голову от подушки, и пошёл на звук.
Картина, открывшаяся ему на кухне, заставила замереть в дверях.
Щенок, яростно тявкающий и виляющий хвостом, сидел на полу. Клэр устроилась напротив, скрестив ноги, с выражением крайней сосредоточенности на лице — и периодически чесала себя за ухом, приговаривая:
— Да-да, понимаю... Нет, серьёзно? А потом что было?
Алекс, прислонившись к столешнице, закусывала губу, явно пытаясь сохранить серьёзный вид. Чудо лежал возле неё и поскуливал. На столе стояла чашка с подозрительной бурдой коричневого цвета, от которой исходил резкий неприятный запах.
— Вы... что это вообще?.. — начал Сэм, но его перебил восторженный возглас Клэр.
— Я его понимаю! Сработало, представляешь?
Сэм медленно перевёл взгляд с Клэр на чашку, потом на щенка, который теперь сидел с важным видом, будто понимал, что стал центром внимания. В голове сложилась очевидная догадка.
— Погодите... Вы что, использовали эскимосское заклинание?
— Да, — подтвердила Алекс, наконец не выдержав и усмехнувшись.
— Но откуда вы узнали...
Щенок вдруг резко повернулся к Сэму и залаял. Клэр нахмурилась.
— Он говорит... что ты пахнешь грустью и усталостью.
Сэм почувствовал, как его лицо стало горячим.
— Это не... Я просто...
Щенок тявкнул ещё раз.
— И что он сейчас сказал? — спросил Сэм, опасаясь ответа.
Клэр улыбнулась:
— Что хочет, чтобы ты его погладил.
Сэм опустился на колени и протянул руку. Щенок тут же лизнул его пальцы.
— Ладно, — вздохнул Сэм, — спроси его про то, что случилось в городе.
Щенок поджал хвост и заскулил. Клэр помрачнела:
— Уже спросила. Он не знает. Он просто... испугался. Всех этих звуков и запахов. Спрятался на мусорке. И вылез, только когда почуял нас.
Сэм тяжело и разочарованно вздохнул. Щенок виновато тявкнул.
* * *
Дверь скрипнула так же громко, как и в тот день, когда он уходил отсюда в последний раз.
Сэм замер на пороге бункера, вдохнув запах пыли, старых книг и чего-то ещё — того, что осталось от прежней жизни. От их жизни.
Он шагнул внутрь, и эхо его шагов разнеслось по коридорам, будто призраки прежних обитателей спешили сообщить друг другу о его возвращении.
* * *
Сэм надеялся отыскать в бункере информацию — хотя бы намёк! — о том, с чем они столкнулись. Но не представлял, с чего начать — поэтому поиски растянулись в бесконечное «ничего».
Столы в библиотеке были завалены книгами, картами, заметками. Сэм скрючился на стуле. Три кружки кофе выстроились в ряд безмолвными свидетелями очередной бессонной — и безрезультатной — ночи.
Глаза горели. Он потёр их ладонями, чувствуя, как веки слипаются от усталости. На указательном пальце саднил свежий бумажный порез, тонкая красная линия.
Очередной пролистанный фолиант полетел на пол. Сэм выругался сквозь зубы.
Днём здесь было шумно — он искал не один, иначе давно бы спятил. Эйлин, Клэр, Алекс, Пейшенс, Джоди и ещё с десяток человек, кому было не всё равно, методично рылись в архивах.
Но сейчас, глубокой ночью, бункер принадлежал только Сэму.
Раздался тихий скрип — бункер жил своей механической жизнью.
Сэм поднялся, и позвоночник хрустнул, как сухая ветка. Он прогулялся до кухни. Бездумно налил очередную порцию кофе, даже не глядя. Вернулся и, когда садился за стол, задел рукой башенку из книг. Раздался грохот и эхом разнёсся по пустым коридорам, страницы разлетелись по полу, поднялась пыль. Сэм замер, затем медленно опустился на колени среди этого хаоса.
Голова раскалывалась. Он знал, что должен продолжать. Но в этот момент чувствовал только всепоглощающую, парализующую беспомощность. Бункер, их крепость, их дом, превратился в чёртов мёртвый склеп. А Сэм стал его последним стражем.
Он глубоко вдохнул. Собрал страницы и книги. Сел за стол.
Спать хотелось до смерти. Но Сэм не мог себе этого позволить. Потому что где-то там, за этими стенами, существа, о которых он ничего не знал, продолжали убивать: за неделю Гарт прислал с десяток сообщений о новых жертвах, людях и монстрах — не массово, как в Блэк-Спрингс, но едва ли это утешало.
Сэм глотнул кофе и упрямо взялся за очередную книгу.
* * *
Сэм трижды набрал номер Ровены. Трижды телефон молчал.
— Чёрт!
Он швырнул телефон на стол и провел рукой по лицу. Несколько дней поисков не дали абсолютно ничего. Сэм не представлял, где искать дальше. Ему нужен был совет. И он решил спросить снизу.
Сэм сотворил нехитрое заклинание, которое узнал от Ровены, и посадил Гарта следить за зачарованным огнём в миске. Воздух затрепетал, запахло серой. Затем — резкая боль, будто кто-то вырвал его из реальности и швырнул в пустоту.
Сэм опомнился в кромешной тьме. Через несколько секунд глаза привыкли, и он разглядел пустой коридор. Было тихо — слишком тихо.
— Ну и где тут чёртовы…
— Винчестер?
Голос раздался прямо за спиной. Сэм резко обернулся. Перед ним стоял демон. Смутно знакомый — кажется, когда-то служивший у Кроули. Его глаза почернели и сузились.
— Ты совсем рехнулся? Сам сюда припёрся?
— Веди к Ровене, разговор есть.
Демон фыркнул, но махнул рукой.
— Ладно, пошли.
* * *
Ровена с самым мрачным видом сидела на троне в каменном зале. Пальцы нервно барабанили по подлокотнику. Возле неё вытянулись в струнку трое демонов — все как один в классических чёрных костюмах, бледные и дрожащие. Увидев Сэма, она удивилась и раздражённо махнула рукой:
— Пошли прочь.
— Привет, Ровена.
Ровена медленно поднялась. Её лицо, обычно холодное и уверенное, сейчас выражало… настороженность.
— Сэм?..
Она хотела что-то спросить. Но у Сэма не было времени на расшаркивания, поэтому, когда демоны оставили их наедине, он рассказал всё и припечатал:
— Тебе триста лет. Только не говори мне, что ничего не знаешь.
— Я правда не знаю, — сказала Ровена после долгого молчания. — Это что-то… новое.
Сэм почувствовал, как по спине пробежал холодок. Единственная его надежда с треском лопнула. Ровена покачала головой, подошла к нему и неожиданно положила руку ему на плечо.
— Я не могу тебе помочь.
Сэм сдавленно кивнул. Пора было возвращаться. Обратно — в мир, где появилось непонятное. И где ответов по-прежнему не было.
* * *
Сэм стоял на кухне, глядя на потолок, будто сквозь него можно было увидеть небо.
— Джек... — голос сорвался. Он попробовал снова: — Джек, ты тут очень нужен.
Ему ответила лишь тишина. Сэм сжал кулаки.
— Ты же слышишь меня!
Снова — ничего.
* * *
Чудо спал в ногах. Щенок — имени у него так и не появилось — свернулся под боком.
Сэм ворочался без сна. Глаза предательски выхватывали из темноты очертания — то ли трещины на потолке, то ли те самые чёрные следы, расходящиеся по асфальту.
Щенок тихо поскулил во сне.
Сэм перевернулся на бок, сжав подушку. Мысли кружились без остановки.
Как это остановить?
За окном завыл ветер. Сэм зажмурился, пытаясь ни о чём не думать.
Лишь под утро он провалился в тревожный полусон. Но отдохнут не получилось. В какой-то момент телефон на тумбочке взорвался трелью. Сэм вздрогнул и проснулся. Экран светился незнакомым номером.
— Да? — пробормотал он сонно.
— Ну наконец-то! Сэм, ты мне нужен!
Сэм узнал голос — и решил, что ему снится. Потому что на том конце была чем-то здорово напуганная Бэкки Розен.
Дверной звонок прозвучал трижды, прежде чем Сэм услышал за дверью торопливые шаги. Деревянный пол заскрипел, цепочка звякнула, и на пороге появилась Бэкки Розен. Сэм уставился на неё и подумал, что она мало изменилась. Разве что остепенилась и... помрачнела.
— Наконец-то! — её голос дрогнул. — Я уже думала, ты вообще не приедешь.
Сэм стоял на крыльце, сгорбившись под тяжестью собственной усталости. Его тень вытянулась на деревянном настиле, бледная в свете вечернего солнца.
— Приехал, как смог, — он провёл рукой по лицу, чувствуя, как щетина царапает ладонь.
Бэкки скрестила руки на груди, изучая его. В её глазах читалось что-то между раздражением и тревогой.
— Я звонила тебе раз сто!
— Я был… не в себе. — Сэм опустил взгляд. — И просто… не мог ответить.
Бэкки вздохнула, но шагнула в сторону, пропуская его внутрь.
— Заходи. Ты выглядишь ужасно.
Дом встретил Сэма теплом. Он вдохнул запах выпечки, который резко контрастировал с затхлостью бункера, где Сэм провёл последние дни. Он задержался в прихожей, снимая куртку, и обратил внимание на стену, увешанную фотографиями.
Бэкки с мужем на пляже, оба загорелые и смеющиеся. Двое мальчишек — один лет десяти, второй помладше — в одинаковых футболках, с мороженым в руках. Рождественский ужин. Поход в зоопарк.
Сэм невольно почувствовал что-то вроде зависти — не злой, а скорее горькой. Но тут же прогнал эту мысль. Бэкки заслужила это.
— Идёшь? — она уже стояла в дверях кухни, смотрела на него с нетерпением.
Сэм кивнул и последовал за ней.
Кухня была уютной — жёлтые занавески, глиняные горшки с травами на подоконнике, на столе — закрытый ноутбук, тарелка с недоеденным печеньем, крошки и игрушечный бело-голубой робот. Из духовки пахло корицей и яблоками.
Но что-то было не так.
Бэкки села на стул и сжала край стола так, что костяшки побелели. Она не выглядела счастливой хозяйкой этого дома. По телефону Бэкки не объяснила толком, что стряслось. Сказала только, что нашла странные записи в своём ноутбуке — о каких-то существах и Сэме с Дином. И ему срочно нужно это увидеть.
— Я не понимаю, что со мной происходит, — Бэкки говорила тихо, будто боялась, что её услышат. — Последние недели... я не в своей тарелке. Ничего не хочется. Даже писать — а ты знаешь, как я люблю писать.
Сэм молча устроился напротив.
— Так вот, пару недель назад я всё-таки села за ноутбук — и нашла непонятные записи. О вас с Дином и о каких-то существах.
Бэкки посмотрела на Сэма. Он лишь пожал плечами. Тогда она потянулась к ноутбуку, лежащему на краю стола, и открыла его.
— Посмотри сам.
Сэм пододвинул к себе ноутбук. В браузере был открыт гугл-док c простынёй текста. Первая же строка капслоком заставила его вздрогнуть:
«СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ. ФИНАЛ ПОСЛЕ МЕНЯ».
Сэм почувствовал, как по спине побежали мурашки, и прочитал дальше:
«Акрида придут, если я потерплю неудачу, и уничтожат всё».
— Бэкки, ты точно не писала это?
Она покачала головой, глаза расширились.
— Я даже не знаю, что это за слово — акрида.
Сэм вернулся к тексту, написанному в странной, почти поэтической манере, и выхватил несколько тревожных моментов:
«...мир, который они так храбро спасали, станет пищей для вечной пустоты…»
«...когда Дин станет тем, кого нет»
«...их проводник, их глашатай…»
«...будет уже поздно…»
«...его смех станет последним, что Сэм услышит…»
«...не оставят ни людей, ни монстров, никого…»
Сэму не пришлось ломать голову над автором этого… черновика.
Чак.
Это был его почерк. Его стиль. Его... запасной план.
— Когда ты в последний раз видела Чака? — спросил Сэм глухо.
— Чака? — переспросила Бэкки. — Пророка? Давным давно. — А причём тут…
— Уверена?
Бэкки открыла рот — и тут же закрыла.
— Я… ни в чём не уверена. Мне постоянно кажется, что я что-то забыла. Что-то важное. А этот дом…- она обвела взглядом кухню, и в её глазах промелькнуло нечто похожее на страх. — Он как будто больше не мой, не наш, чужой…
Вдруг на лестнице послышались лёгкие торопливые шаги — и на кухню буквально влетел взъерошенный мальчик лет шести в синей футболке и джинсовых шортах. Он робко покосился на Сэма и пискнул:
— Здрасьте.
Затем одной рукой схватил со стола игрушку, а второй — печенюшку и убежал так же стремительно как появился. Бэкки проводила его затравленным взглядом. А Сэм подумал, что это так странно: ребёнок посреди этого необъяснимого бреда. Ему понадобилась пара минут, чтобы собраться и снова приняться читать. В какой-то момент текст стал другим: грубым, путанным, даже бессмысленным. Точно Чак в исступлении колотил по клавишам — извергая всё, что сидело в голове. И вдруг мелькнуло имя — Михаил. Чак писал о нём с раздражением:
«Любимый сын. Верный солдат. Он знал. И отвернулся. Бестолочь».
— Сэм? — тихо позвала Бэкки. — Что всё это значит?
Он резко посмотрел на неё и попытался подобрать слова, чтобы рассказать, кем был Чак на самом деле. Не пророком божьим, за кого выдавал себя много лет, а чёртовым богом, спятившим от собственного всемогущества. Но засомневался. Чак был тут, сидел за её ноутбуком — Сэм не знал, как иначе объяснить появление его текста. Однако Бэкки об этом забыла — и он боялся растревожить её воспоминания.
— Бэкки, — сказал Сэм. — Спасибо тебе. Эта находка… то, чего мне не хватало. Я должен идти. А ты ничего не бойся. Просто забудь об этом, ладно?
Бэкки испуганно кивнула.
* * *
Тишина играла на нервах. Сэм стоял у окна. За стеклом мерцали огни города — обычные, безразличные, будто ничего не случилось. Будто где-то прямо сейчас не гибли люди и монстры.
Ровена медленно перелистывала распечатанные страницы последнего творения Чака, и каждый шорох бумаги резал Сэму слух, как нож.
— Чёрт возьми. Чак в своём репертуаре, — наконец сказала Ровена. Голос был ровный, но в нём что-то дрогнуло. — Акрида — его зверушки. Но тут нет ни слова о том…
Сэм резко обернулся и перебил:
— Да, как их убить.
Он схватил со столика первую попавшуюся вещь — кружку с недопитым кофе — и швырнул в стену. Фарфор разлетелся на куски, на обоях остался грязный след, похожий на кровь.
Ровена не моргнула. Но сжала листы так, что бумага смялась.
Сэм задышал часто, сердце колотилось где-то в висках. Он ненавидел это. Ненавидел, что даже после всего — после того, как они победили, после того, как Чак стал никем — этот жалкий, сломанный бог всё ещё дёргал за ниточки.
— Найди его. — Сэм подошёл вплотную к Ровене. Его тень накрыла её, дрожащая от ярости. — Он должен знать, как остановить этих тварей. Он обязан знать.
Ровена подняла на него глаза. В них не было страха — только холодная, мрачная уверенность.
— Я поищу. Но наберись терпения.
Сэм уже не слушал. Его мысли бежали по кругу: «Чак. Чак. Чак». Он заставит его ответить. Даже если для этого придётся раскопать саму преисподнюю.
* * *
Сэм сидел на краю дивана, обхватив голову. Часы на кухне отсчитывали секунды — тик-так, тик-так — словно насмехаясь над его бездействием.
На столике перед ним лежал черновик Чака с пометками Сэма красной ручкой.
«...Дин поймет их…»
Сэм до смерти хотел понять, что это значило.
— Чёрт тебя дери, Чак, — прошипел он в пустоту.
Его тянуло разнести всё вокруг. Вырвать дверь шкафа, разбить окно, перевернуть стол — лишь бы что-то почувствовать, кроме этой беспомощности. Но он лишь сидел, сжатый в комок ярости.
Где-то в груди ноющей раной пульсировало оно — отсутствие Дина.
Раз сто мысленно Сэм спросил брата, чтобы тот сделал. Но ответа не было. Только тишина.
Сэм схватил телефон и занёс руку, чтобы швырнуть его в стену. Но вдруг замер.
Перед глазами всплыло воспоминание: Дин, сидящий на капоте Импалы, с поцарапанной щекой и дерзкой ухмылкой. «Эй, гений, хватит копаться в книжках. Иногда надо просто бить».
Сэм опустил руку. Телефон остался цел.
* * *
Ровена вернулась лишь на следующий вечер. Сэм поморщился. Лицо её было напряжено, а в глазах — досада.
— Ну?
— Ничего. Ни следа, ни слуха. Он не в Аду. — Ровена скривила губы.
— Ничего? Совсем ничего?! — прошипел Сэм.
— Демоны обыскивают каждую дыру за пределами Ада. Разве что на Небеса не могут сунуться. Если бы он был доступен, его бы уже нашли. Сдаётся мне, Чак укрыт — и мощной магией.
Сэм зло усмехнулся:
— Какой ещё магией? Он же теперь человек.
Голос сорвался на последнем слове. Комната вдруг показалась ему слишком тесной, воздух — слишком густым. Он схватился за первое попавшееся — спинку кресла — и почувствовал, как дрожат руки. Ровена сделала шаг к нему, но остановилась, словно боялась приблизиться к раненому зверю. Сэм закрыл глаза. В голове стучало.
— Он экс-бог, не забывай. Всякое… может быть.
Сэму хотелось поспорить, возразить, огрызнуться — но Ровена была права. Он выдохнул, пытаясь успокоиться, и покосился на черновики Чака.
— Хрен с ним, — рыкнул Сэм. — Михаил.
— Что?
— Чак упоминал Михаила. Он знал об акрида…
— Но он мёртв, — осторожно напомнила Ровена. — Ты хочешь поговорить с мёртвым архангелом? Едва ли это проще, чем отыскать в какой-нибудь помойке бездомного бога.
— Нет конечно. Но рядом с Михаилом всегда был Адам. Если Михаил что-то знал — Адам мог знать тоже. Понимаю, шанс ничтожный, но…
Ровена задумалась.
— Твой брат?
— Да. Я не знаю, жив он или мёртв…
Ровена медленно кивнула.
— Хм, думаю… может получиться.
* * *
Было жарко. Тяжёлые шторы едва колыхались от сквозняка, отбрасывая зыбкие тени по стенам. Сэм нервно прошелся по комнате — ботинки глухо простучали по паркету. Каждый шаг отдавался в висках навязчивым эхом. Он остановился у окна и взялся за штору, но тут же отдёрнул руку, потому что Ровена рявкнула:
— Не трожь!
Она локтем смахнула со стола книги. Сэм вздрогнул от грохота, а Ровена в тусклом свете напольной лампы принялась расстилать карту США. В воздухе запахло ладаном и металлом.
— Кровь.
Ровена и протянула Сэму смутно знакомый серебряный кинжал. Лезвие сверкнуло в свете лампы. Сэм снова вздрогнул и пробормотал:
— Эм, это кинжал, которым…
— Ага, тот самый, которым ты меня убил.
Сэм выругался под нос, подошёл к столу и полоснул лезвием по ладони. Кровь выступила мгновенно — тёмная, почти чёрная в полумраке. Он сжал кулак, наблюдая, как густые капли закапали в металлическую миску, вовремя подставленную Ровеной.
Кап-кап-кап — в такт ударам сердца.
Ровена зашептала заклинание на незнакомом языке, от которого у Сэма заныли зубы. Каждое слово оставляло после себя ощущение стальных когтей, скребущих по стеклу. Воздух сгустился, сделавшись вязким, как сироп. Кровь в миске закипела, превратившись в чёрную пульсирующую массу.
— Адам Миллиган, — произнесла Ровена, и имя эхом разнеслось по комнате, отражаясь от стен. — Адам Винчестер.
Тёмная масса вздыбилась, и Ровена выплеснула её на карту. Несколько секунд ничего не происходило — и наконец масса, пузырясь и шипя, поползла в одну точку.
— Жив, — выдохнула Ровена, но тревожно нахмурилась.
Сэм напряжённо уставился на массу, которая замерла на месте, растёкшись поверх штата Айова. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, а в животе сжался тошнотворный узел.
— Он жив, — прошептал Сэм. — И в Айове?
Ровена медленно провела рукой над массой, и та задрожала.
— Жив, но… — Ровена резко отдёрнула руку. — С ним что-то не так.
Масса зашипела и вдруг загорелась. В воздухе повис едкий запах гари. В считанные секунды огонь сжёг карту — остался лишь жалкий клочок c подпаленными до черноты краями. Ровена подцепила его кончиками пальцев, стряхнула пепел и, прищурившись, прочитала:
— Де-Мойн.
— Айова, — выдохнул Сэм. — Де-Мойн.
Он ничего не сделал, но вмиг почувствовал страшную усталость и шатко опустился на пол, прижимая окровавленную ладонь к груди. В ушах стучало, ритм совпадал с учащенным биением сердца.
Ровена вытерла пот со лба дрожащей рукой и посмотрела на Сэма. Зрачки были неестественно расширены, почти полностью поглотив радужку.
— Я почувствовала что-то странное. Какую-то нечеловеческую энергию…
Сэм поднялся, сжимая окровавленную ладонь. Липкая кровь всё не останавливалась и сочилась между пальцев, капая на пол.
— В нём много лет сидел архангел, — напомнил он. — И что бы там ни было, я должен его найти. Он может что-то знать. И, чёрт, он жив…
За окном внезапно завыл ветер и ударил в окно. Где-то в темноте, в сотнях миль отсюда, его ждала зацепка. Жалкая, как никогда. Но выбора у Сэма не было.
![]() |
Катер Онлайн
|
Вот сколько ни читаю, а не могу не отметить удивительную детализацию в запахах, ощущениях героев, так точно передающих горе и другие настроения. Очень надеюсь, что это не Адам окажется и м самым маньяком, что всех убивает. А ещё всегда было немного грустно, что с братьями так и не удалось ему отношений наладить, хотя в этом ни он ни они не виноваты. В общем, буду ждать продолжения, как всегда. А Кейт - это не та студентка девушка-оборотень, которая с братьями вроде бы не сказать, что дружила, но у них к ней претензий как охотников не было? У неё ещё сестра младшая была, но та в отличие от нее ничего страшного в убийствах людей не видела.
1 |
![]() |
Катер Онлайн
|
А на ФК не найдена страница посылки из уведомления, хотя пришло сообщение о выкладке 🤷
|
![]() |
Атомкаавтор
|
Катер
Да там в черновик пока убрала, редактор меня не слушается - все сплошным текстом грузит и не разбивает на абзацы((( вечером в нормальный вид приведу |
![]() |
Атомкаавтор
|
Катер
Спасибо! Да, Кейт та самая. Адам ни разу не любимый мой персонаж, но мне его всегда было жалко (особенно после клетки в 11 сезоне, когда о нем ВООБЩЕ не вспомнили ни на мгновение). И все-таки как-то захотелось о нем написать, поглядим что получится) 1 |
![]() |
Катер Онлайн
|
Атомка
Я вот тоже хочу его хотя бы мельком включить в свой цикл, а то любящая прабабушка-богиня не поймёт, но пока не знаю, каким боком. Он как пятое колесо в телеге, если честно для меня пока 🤷 |
![]() |
Атомкаавтор
|
Катер
Может, что-нибудь придумается)) 1 |
![]() |
Катер Онлайн
|
Ох! Теперь ещё и Бэкки! Значит, будет жарко :) Может, Сэм поторопился, когда развёлся с ней? Хотя приворот хуже изнасилования, так что чувства его более чем понятны 🤷
|
![]() |
Атомкаавтор
|
Катер
Ахахах)) Да нет, на самом деле у нее совсем маленькая, но ответственная роль) Сори, что не сразу отвечаю - реал засосал( |
![]() |
Катер Онлайн
|
Ох! Что же будет? 🤔😬😱
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|