Глава Авроров в своем 15-летнем теле. (гет)

Особняк Блэков на Гриммо-плейс 12 дышал напряжением, как раненый зверь перед грозой. Воздух был густ от невысказанных обвинений, цинизма и ярости, едва сдерживаемой силой воли и властью Лорда. Прошло несколько дней с момента возвращения Гарри и Беллатрикс из Блэкмура, но атмосфера не разрядилась — она кристаллизовалась.

Сириус Блэк стоял у высокого окна, затянутого паутиной и пылью, кулаки сжаты до боли. Он смотрел не на мрачную улицу, а на свое отражение в грязном стекле. Отражение человека, которого он не узнавал. Изможденное лицо Азкабана начало заполняться, но не теплом жизни, а ледяной горечью и невероятной усталостью от абсурда, в котором он оказался. Его Гарри. Его мальчик. Лорд Проклятого Дома. Он сам отдал ему статус, но разве мог он предполагать, что Гарри Поттер так распорядится своим положением? Что сказали бы Джеймс и Лили? Можно было предположить все, что угодно, но почему во имя Мерлина она? Куда катится мир? Гарри Поттер ее спаситель.

Он видел их после возвращения. Гарри — шатающийся, бледный как смерть, с синевой под глазами. Он казался уже тогда… другим. Не просто уставшим. Измененным. Лицо будто потеряло последние остатки детской мягкости. Скулы резче, ложбинки у губ глубже, взгляд — не просто взрослый, а словно с тяжестью прожитых лет, которых не было. И в висках… Сириус поклялся бы, были седые нити. Словно кто-то вытянул из пятнадцатилетнего тела десять, а то и пятнадцать лет жизни. Цена ритуала? Безумие.

Он не просто ведет себя как взрослый. Он стал им. Ритуал… что там произошло в Блэкмуре? Дом выжал из него годы? Заплатил его молодостью за очищение той… той твари? И ради чего? Чтобы она стояла тут, как призрак былой мощи? Да, она выглядит… иначе. Не безумной. Опасной. Ясной. И… черт возьми, моложе? Не девочкой, нет. Но морщины сгладились, кожа не серая, а мраморно-бледная, волосы… черт, даже волосы выглядят живыми. Как будто Дом, чувствуя вину за то, во что превратили его лучшую клинок (продали Лестрейнждам, затем склонили перед Волдемортом: ее муж, отец-недолорд и дядюшки), пытается хоть как-то загладить вину. Вернуть ей часть утраченной силы и внешности. Но это не искупление. Это… инвестиция. В смертоносное оружие. И Гарри… мой Гарри… заплатил за это кусочком своей жизни. И улыбается этому, как будто это удачная сделка! Этот малец так и заявил! — "Удобно. Не надо будет каждому встречному доказывать, что я не сопляк". Циничный маленький… ЛОРД. Когда он успел стать таким? Или… всегда был? Нет. Еще во время Турнира Трех Волшебников — не было. Возможно, зачатки. Но тот суд… эта ярость, холодная и расчетливая… Этот титул… Он не проснулся другим. Он СБРОСИЛ маску. И теперь я вижу того, кто всегда был внутри. И он просто бросил мне “под грифом “секретно”, что он не отсюда. Аврор? Из будущего? Звучит как бред. Я и считал это бредом! А он даже не стал пояснять свои слова… Но глядя на него сейчас… в это легче поверить, чем в то, что мой крестник просто "повзрослел".

Беллатрикс вошла в гостиную бесшумно, как тень. Она была в новых (вернее, старых, но безупречно отреставрированных Добби) черных одеждах — строгих, но подчеркивающих возрождающуюся стать. Ее волосы, теперь густые, темные как смоль и уложенные в сложную, но строгую прическу, сияли здоровьем. Лицо… Да, Сириус не ошибся. Оно не было юным, но потеряло десятилетие жестокости и распада. Кожа — ровная, бледная, но живая. Глаза — не горящие угли безумия, а холодные, ясные сапфиры, оценивающие мир с хищной расчетливостью. Она выглядела, как женщина в расцвете опасной, зрелой красоты, которой когда-то славились Блэки. Она остановилась у камина, спиной к слабому огню, ее силуэт был словно вырезан из мрамора и стали.

"Кузен," — ее голос был низким, хрипловатым, но чистым, лишенным прежнего визга. В нем звучала не доброта, а констатация факта. "Все еще строишь воздушные замки из прошлого? Или наконец понял, что твой милый Орден Феникса — не сборище героев, а клубок неудачников, ведомых старым мечтателем к катастрофе?"

Сириус резко обернулся, его ярость нашла выход. "Лучше неудачники, чем продавшие душу ублюдки, как ты! Или ты уже забыла Фрэнка и Элис? Чистокровных волшебников, за преступление над которыми, ты так и не заплатила?"

Беллатрикс не дрогнула. Лишь тонкая бровь чуть приподнялась. "Трагично. Но разве не Дамблдор бросил их на передовую без должной защиты? Разве не его гениальный план довел Волдеморта до отчаяния, заставив охотиться за младенцами? Разве не он позволил тебе сгнить в Азкабане по сфабрикованному делу, пока настоящий предатель бегал в образе крысы у твоих же друзей? Где был твой Орден тогда, Сириус? Где его героизм?" Ее слова были отточенными кинжалами, вонзающимися в самое больное. "Они проиграли. Проиграли тогда, проиграют снова. Потому что играют по правилам джентльменов, а война требует волков. Дикую Охоту Блэков."

Сириус сжал кулаки, губы побелели. Он не мог отрицать горькую правду в ее словах. Предательство Петтигрю, неспособность Ордена его раскрыть, его собственные годы в аду… Бездействие Дамблдора после его ареста… Это были незаживающие раны.

"Так что предлагаешь?" — выдохнул он с горечью. "Примкнуть к Волдеморту? Стать такими же тварями?"

"Волдеморт?" — Беллатрикс усмехнулась — коротко, цинично. "Он сломал меня. Использовал. Выбросил. Как сломанное орудие. Его путь — путь рабства под чужим сапогом. Путь слепого фанатизма. Тупик." Она сделала шаг вперед, ее глаза сверкнули. "Лорд Блэк предлагает Третий Путь. Путь самого Дома Блэков. Силы. Независимости. Власти. Возрождения былой славы, но на наших условиях. Не для служения кому-то. Для нас самих. Чтобы ни Волдеморт, ни Дамблдор, ни жалкие чиновники Министерства не смели указывать Блэкам, как жить и умирать."

Дверь кабинета открылась, и вошел Гарри. Сириус ахнул про себя. Каждый раз вид крестного был ударом. Он носил простые черные мантии Лорда (еще не церемониальные), но они сидели на нем не как на подростке. Плечи казались шире, осанка — незыблемой, как скала. Лицо… Лицо молодого мужчины в рассвете сил, изможденного тяжелой работой, но не сломленного. Следы юности стерты ритуалом и властью. Седые нити у висков стали явными. Он остановился, его зеленые глаза, мудрые и усталые, обвели гостиную, останавливаясь на Сириусе.

"Спор продолжается?" — его голос был низким, спокойным, но в нем вибрировала власть, которая заставляла даже Беллатрикс слегка выпрямиться. Он не спрашивал, он констатировал.

"Беллатрикс пытается убедить меня, что мы все должны стать волками в стае Лорда Блэк," — процедил Сириус, не скрывая сарказма. "А Орден — стадо баранов."

"Орден," — Гарри произнес слово без особой эмоции, подходя к столу, где Добби уже поставил поднос с крепким чаем. Он налил себе чашку, движения точные, экономичные. "Орден — это Дамблдор. Его видение. Его правила. Его жертвы на алтарь "большего блага". Которое почему-то всегда включает в себя страдания его же сторонников." Он отхлебнул чай, его взгляд стал острым. "Ты был в Азкабане, Сириус. Ты знаешь цену его решениям. Знаешь, что он оставил меня с Дурслями, зная, что там происходит. Знал о Питере, но не действовал. Он использует людей. Как пешки. Как ты думаешь, чем закончится его новая игра с "Армией Дамблдора" и Жабой в Хогвартсе? Еще одной порцией трупов подростков?"

Сириус молчал. Каждое слово било в цель. Его вера в Дамблдора была поколеблена еще в Азкабане, теперь она трещала по швам. "А твой путь лучше? Путь темных ритуалов? Путь союза с ней?" — он кивнул на Беллатрикс.

"Мой путь — путь выживания и победы," — ответил Гарри жестко. "Любой ценой. Но не за счет слепого служения чужому бреду. За счет силы Дома. Его ресурсов. Его настоящих традиций — не раболепия перед чистой кровью, а безжалостной эффективности, политической хватки и магической мощи." Он поставил чашку. "Беллатрикс — часть этого. Ее знания, ее навыки, ее сама сила — теперь служат Дому. Мне. Не Волдеморту. И это дает нам шанс."

"Шанс на что? Стать новыми Пожирателями?" — Сириус не сдавался, но в его голосе уже не было прежней ярости, была горечь и усталость от борьбы.

"Шанс выжить. Шанс победить. Шанс возродить имя Блэков не как позорное клеймо, а как силу, с которой считаются," — в голосе Гарри впервые прозвучала страсть. Не фанатизм, а холодная, расчетливая амбиция. "Мы не будем терроризировать толпу. Мы будем уничтожать врагов точечно, эффективно. Мы будем играть в политику, используя титул и гоблинов. Мы найдем и уничтожим крестражи, пока Дамблдор играет в учителя. Мы построим что-то свое, Сириус. Сильное. Независимое. Где ты будешь не беглым преступником, а Сириусом Блэком, членом правящего Дома. Где мы не будем жертвами чьих-то игр. Где не будет места ордам темных лордов"

Сириус закрыл глаза. В голове проносились образы. Азкабан. Лицо Джеймса. Предательство Питера. Годы одиночества. Дамблдор, говорящий "Надо подождать". И… Гарри. Не мальчик. Мужчина. Лорд. Плативший годами своей жизни за очищение Лестрейндж. Предлагавший не рабство, не слепую веру, а… власть. Свободу действия. Месть по их правилам. Возрождение Дома, но не того, что он ненавидел, а нового. Сильного. Опасного. Древнего.

"Третий Путь..." — прошептал он, открывая глаза. В них не было восторга. Было тяжелое, горькое принятие. "Между светом, который предал, и тьмой, которая сломала. Путь стали и цинизма. Путь Блэков, в конце концов." Он посмотрел на Гарри. "Ты уверен, что справишься? Что она," — кивок на Беллатрикс, которая наблюдала за разговором с циничным интересом, — "не перережет нам глотки первой же ночью?"

Беллатрикс усмехнулась. "Моя глотка, кузен, сейчас больше заинтересована в приличном вине и ванне, чем в твоей крови. Пока Лорд Блэк держит слово — и я держу свое. А он…" — ее взгляд скользнул по Гарри, в нем мелькнуло нечто вроде уважительного вызова, — "…он не из тех, кто слова разбрасывает. Он платит. И дорого." Она явно намекала на видимую цену ритуала.

Гарри ответил ей ледяным взглядом, но без гнева. "Контроль — моя специальность, Сириус. И ее мотивация теперь — не слепая вера, а личная выгода, месть Волдеморту и возвышение Дома. Это сильнее любых оков. А что до нас..." — он подошел к Сириусу, смотря ему прямо в глаза. "Я не прошу слепой веры. Я прошу шанса. Прошу попробовать. Помочь мне построить этот Третий Путь. Не ради призраков прошлого. Ради будущего. Ради того, чтобы имя Блэк наконец означало не безумие и предательство, а Силу. Стратегию. Непобедимость."

Молчание повисло тяжелым, но уже иным грузом. Не враждой, а… договором. Хрупким, опасным, но договором. Сириус видел возраст в глазах крестника. Видел ясность и силу в Беллатрикс. Видел всю безнадежность возвращения к старому. И впервые за долгие годы он почувствовал не безысходность, а… вызов. Грязный, опасный, циничный вызов. Путь Волка Блэка.

Он тяжело вздохнул, словно сбрасывая с плеч годы неподвижности. "Ладно, Лорд Блэк," — произнес он с горьковатой усмешкой. "Попробуем твою тропу волка.

"Принято," — коротко кивнул Гарри. В его глазах мелькнуло что-то, кроме усталости — тень облегчения. "А теперь, если все вопросы стратегии и верности решены… Добби!"

Эльф с треском материализовался. "Господин Лорд звал Добби?!"

"Обед. Обильный. И… бутылка того огненного виски из погреба. Думаю, нам всем нужно выпить. За новую эру Дома Блэк." Гарри бросил взгляд на Сириуса и Беллатрикс. "И за то, чтобы мы не перерезали друг другу глотки за десертом."

Беллатрикс издала короткий, хриплый звук — подобие смеха. "Обещаю обойтись без этого, Лорд Блэк. Если виски будет достойным."

Сириус хмыкнул, опускаясь в кресло. "Черт с вами. Дай мне выпить. После всего этого… я заслужил." Он посмотрел на Гарри, на его седеющие виски, на властную осанку. На Беллатрикс, опасную и обновленную. На особняк, который больше не казался просто склепом. Это был штаб. Арсенал. Начало чего-то нового, темного и могущественного. Третий Путь. Путь Дома Блэк. И он, Сириус Орион Блэк, как ни безумно это звучало, был его частью. Волк вышел из клетки. Теперь предстояло научиться бежать в новой стае.

Добби работал с лихорадочной скоростью, превращая мрачный обеденный стол с резными змеями в подобие пиршества. Появились серебряные приборы с гербом Блэков, хрустальные бокалы, тяжелые фарфоровые тарелки. Запахи жареной дичи, печеных овощей и свежего хлеба наконец перебили вечную пыль и затхлость особняка.

Сириус налил себе виски почти до краев бокала, сделал большой глоток. Огонь распространился по груди. "Так. Планы грандиозные. Враг — весь мир. Союзники — я и она." Он кивнул на Беллатрикс. "Что первым в списке дел великого Лорда Блэк? Штурм Азкабана? Отравление Жабы Амбридж? Или, может, приглашение Люциуса на чай с цианидом?" Его тон был саркастичным, но без прежней ярости. Усталая покорность судьбе.

Гарри отвечал спокойно, отрезая кусок дичи. "Политика. Финансы. Репарации." Он поднял взгляд на Беллатрикс. "Начнем с того, чтобы вернуть тебе твое законное имя. Ты больше не Лестрейндж. Ты — Беллатрикс Блэк. Навсегда. Любое упоминание твоего старого имени отныне — оскорбление Дома." Его голос был декларативным. Печать Лорда на запястье слабо пульсировала багровым светом.

Беллатрикс замерла с бокалом вина у губ. В ее глазах мелькнуло нечто острое — радость, и признание власти, возвращение украденного статуса. "Блэк," — произнесла она, словно пробуя вкус родного имени после долгой отравы. "Да. Это… звучит верно, Лорд Блэк." Она кивнула, почти формально. Но Сириус заметил, как ее пальцы чуть сильнее сжали ножку бокала. "Лестрейндж — клеймо позора. Как и все, что с ним связано."

Сириус фыркнул. "Включая твоего милого Родольфуса? Надеюсь, он в списке целей где-то после Амбич, но до Люциуса."

Беллатрикс усмехнулась, зловеще блеснув глазами. "Родольфус? Он — долг. Долг, который Дом Блэк взыщет. С процентами." Она посмотрела на Гарри. "Наш Лорд нашёл в архивах Блэкмура кое-что… любопытное. Статья 1473 Уложения о Чести и Реституции Древнейших Домов. "О возмещении ущерба, понесенного наследником или наследницей Древнего Дома вследствие пагубного влияния, приведшего к утрате чести, здоровья или имущества, нанесенного лицом, вступившим с ним в брачный союз под ложными предлогами или посредством магического или иного принуждения".

Сириус подавился виски. "Ты хочешь сказать… ты собираешься подать в суд на Родольфуса? За… за то, что он склонил тебя стать Пожирателем и служить Волдеморту?!"

Беллатрикс холодная улыбка тронула ее губы. "Юридически формулировка безупречна, кузен. Он действительно использовал влияние, брак и… определенные чары совместимости, чтобы привязать меня к кругу будущих Пожирателей еще до того, как Волдеморт набрал силу. А утрата чести? Азкабан — достаточное доказательство. Утрата здоровья?" Она жестом очертила свое лицо, напоминающее о годах безумия. "Достаточно очевидно. Утрата имущества — мои личные финансы слились с его и были конфискованы Министерством после его ареста. Все по пунктам."

Сириус залился горьким смехом. "Это же абсурд! Ты сама рвалась в первые ряды! Твой отец, дядя, все Блэки — они поддерживали Волдеморта с самого начала!"

Гарри спокойно положил нож и вилку. "Юридически, Сириус, это не имеет значения. Статья 1473 рассматривает влияние супруга. Мотивы и действия самой пострадавшей наследницы или ее родни — вторичны. Факт пагубного влияния и наступившего ущерба — вот ключ." Его глаза сверкнули циничным азартом юриста-Аврора. "Представь: Лорд Блэк подает иск от имени госпожи Блэк, своей тети, против Родольфуса Лестрейнджа, находящегося в бегах. Требует репараций. Гигантских. За моральный ущерб, утраченное имущество, расходы на лечение…"

Беллатрикс подхватила с ледяной веселостью: "…Компенсацию за годы, проведенные в неволе по вине его сообщников… Это не просто деньги, Сириус. Это политическая мина. Это публичное унижение Лестрейнджей и всех, кто с ними связан. Это заявление о том, что Дом Блэк более не ассоциирует себя с Пожирателями. И что мы намерены взыскать плату даже с призраков прошлого." Она отпила вина. "К тому же, если его когда-нибудь поймают… его активы автоматически перейдут в уплату долга. Дому Блэк."

Сириус смотрел на них обоих с открытым ртом, потом медленно покачал головой, снова наливая виски. "Вы оба… вы оба совершенно ебанутые. Гениально, черт возьми, но ебанутые." Он поднял бокал. "За репарации от бывшего мужа! Пусть подавится ими."

Гарри тоже поднял бокал. "За Беллатрикс Блэк. Вернувшуюся домой." Его взгляд встретился с ее. В нем не было тепла, но было признание. Равенство силы.

Беллатрикс подняла свой бокал, ее ясные глаза горели холодным торжеством. "За Дом Блэк. За его возрождение. И за скорую… расплату всех его врагов." Она сделала глоток, потом добавила, глядя на Гарри: "И за моего Лорда."

"А почему только с Лестрейнджа?" — Сириус хмыкнул, отставив бокал. Огневиски приятным теплом плескался внутри. "Если уж копать, то копать до конца. Главный виновник твоего... состояния, Белла, и моего гниения в Азкабане — сам Темный Пупсик. Он тоже что-то должен."

Гарри медленно положил вилку. В его глазах вспыхнул тот самый циничный азарт юриста-Аврора. "Интересная мысль, Сириус. Почему бы и нет? Волдеморт, он же Том Риддл, признанный в международном розыске военным преступником, террористом и организатором преступного сообщества..."

Беллатрикс замерла, ее бокал застыл на полпути ко рту. В глазах мелькнуло нечто — не страх, а чистое, леденящее любопытство и... предвкушение. "Ты... хочешь подать в суд на Темного Лорда?" — ее голос звучал недоверчиво, но в нем уже зрел восторг абсурдности.

"Не совсем," — поправил Гарри, тонко улыбаясь. "Мы подадим иск о конфискации его активов в пользу жертв его преступлений. В частности — в пользу Беллатрикс Блэк, пострадавшей от его магического воздействия, приведшего к потере рассудка, чести, свободы и имущества. И в пользу Сириуса Блэка, ложно обвиненного и заключенного по делу, инспирированному его приспешником, Петтигрю."

"Активы?" — Сириус фыркнул. "У него есть активы? Пещера с призраками и крепость на болоте?"

"Ошибаешься," — вмешалась Беллатрикс, ее ум работал с новой ясностью и злобной радостью. "Он всегда был помешан на своем происхождении. Гаунты... Слизерин... Он копил. Древние артефакты, золото, земли, полученные не всегда законным путем. И он прятал их. Я знаю... некоторые места." Ее взгляд стал откровенно хищным. "Конфискация по решению Визенгамота... Это не просто деньги. Это публичное унижение. Отобрать у него то, что он считал своим по праву крови... Это будет больнее тысячи проклятий."

"И самое главное," — добавил Гарри, его голос стал жестче, "это юридический капкан. Чтобы подать иск, нужно официально признать Тома Риддла живым. Признать его преступником. Вытащить его из тени. Он называет себя Лордом Слизерина? Прекрасно. Здесь применима Статья 73 Уложения о Чести и Реституции Древнейших Домов." Он жестом призвал воображаемые документы. "Факт №1: Том Риддл, он же Волдеморт, он же самопровозглашенный 'Лорд Слизерин', используя ложные посулы о могуществе и чистоте крови, а также методы темного принуждения (здесь неоспоримы показания под Вертисерумом его же бывших последователей, плюс факт наложения Темной Метки), склонил наследницу Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк — Беллатрикс Блэк — к вступлению в ряды своей организации."

Беллатрикс кивнула, ее губы искривились в жестокой усмешке. "Следствие: Утрата чести — связь с террористической организацией, публичное осуждение. Утрата здоровья — навязанное безумие, повреждение разума и души его магией и последствиями действий его организации, приведшими к заключению в Азкабан. Утрата имущества — конфискация активов госпожи Блэк Министерством Магии из-за действий, совершенных под его влиянием и по его приказам." Она перечислила пункты с ледяной четкостью юриста, который знает, что правда на его стороне. "Доказательная база — архивы Министерства, медицинские заключения Авроров и целителей Св. Мунго за 1981 год, свидетельства под Вертисерумом захваченных Пожирателей. И... мое собственное свидетельство под Правдивейшим Зельем, если потребуется." Последнее прозвучало как вызов.

"И это только по твоему делу, Белла," — добавил Гарри, его тон был деловит. "Дом Блэк понес и другие утраты из-за его действий. Регулус... Прямое убийство наследника. Ущерб репутации Дома из-за связи с террором. Финансовые потери из-за конфискаций и бойкота." Он посмотрел на Сириуса. Кулаки того сжались. "И ущерб, нанесенный другому члену Дома — Сириусу Блэку — фальсификацией дела и незаконным заключением в Азкабан по сфабрикованному обвинению, что также стало возможным из-за общей атмосферы страха и хаоса, созданной Волдемортом и его приспешниками. Косвенное влияние — тоже влияние. Это подорвет страх, на котором он строит свое возвращение. И заставит Министерство, особенно Фаджа, либо действовать, либо выглядеть полными идиотами."

Сириус присвистнул. "Ты действительно хочешь подать в Визенгамот иск к Темному Лорду? Это же..."

"...абсолютно легально и создаст ему гигантские проблемы, когда он решит себя обнародовать," — закончил Гарри. "Представь: официальный иск Лорда Блэк к самопровозглашенному Лорду Слизерина о возмещении колоссального ущерба, нанесенного Дому. Это публичное, громкое отрицание любых его претензий на легитимность. Это юридическое клеймо 'террориста' и 'коррупционера' на высшем уровне. Это заморозка любых потенциальных активов Слизерина, которые он попытается заявить. Это политическая мина замедленного действия под его ногами. И это... чертовски смешно." На его губах появилась редкая, циничная ухмылка.

"Смешно до колик," — согласилась Беллатрикс, ее глаза сверкали холодным весельем. "Представить его лицо, когда он узнает, что его 'вернейшее оружие' не только вырвалось, но и требует с него компенсацию за сломанные игрушки... Это стоит всех потраченных галлеонов на адвокатов гоблинов."

"Это всколыхнет все министерство. Боунс это не понравится," — заметил Сириус, но уже без прежнего сарказма. В его голосе звучало понимание гениальности и дерзости плана.

"Мадам Боунс," — поправил Гарри, "ценит законность. И порядок. А что может быть законнее, чем требование жертв террориста о компенсации? Даже если террорист — миф по мнению Министерства." Он усмехнулся. "Это будет проверка ее принципов. И отличный способ вывести Фаджа из себя окончательно."

В этот момент громкий, властный стук раздался у парадной двери. Звонкий, металлический звук — не кулаком, а, скорее, жезлом или набалдашником палочки. Три пары глаз мгновенно устремились ко входу. Атмосфера настороженности сменила циничную игру.

Добби с треском появился в дверях столовой, его глаза размером с блюдца. "Господин Лорд! Господин Сириус! Мадам... Блэк! Мадам Боунс! Она... она пришла! И с ней авроры!"

Сириус вскочил, рука инстинктивно потянулась к палочке. Беллатрикс замерла, как изваяние, лишь глаза сузились до щелочек, оценивая угрозу. Гарри остался сидеть, лишь слегка отодвинул стул. Его лицо было каменной маской Лорда Блэк.

"Впустите мадам Боунс, Добби," — произнес он ровно. "Одну. Авроры пусть ждут снаружи. Или в холле, но не здесь."

Через мгновение в дверях столовой появилась Амелия Боунс. Она была в безупречных мантиях главы ДМП, ее рыжие (как у Сьюзан) волосы туго убраны, лицо — маской профессиональной суровости. Но в глазах, острых и наблюдательных, бушевал ураган эмоций: ярость, недоверие, холодный ужас и... ошеломление. Ее взгляд прошелся по Сириусу (который медленно опустил руку), по Гарри (невозмутимому за столом), и наконец впился в Беллатрикс. И здесь ее профессиональное спокойствие дало трещину. На лице Амелии отразилось чистое изумление.

"Лорд Блэк. Мистер Блэк," — она кивнула им обоим, голос был ровным, но ледяным. Потом ее взгляд снова приковался к Беллатрикс. "И... госпожа Лестрейндж." Она произнесла фамилию с явным усилием. "Выглядите... на удивление бодрой для женщины, только что покинувшей Азкабан прямо перед массовым побегом, устроенным вашим бывшим господином." Сарказм капал с каждого слова.

"Блэк," — поправила ее Беллатрикс, ее голос был низким, спокойным, но резал как нож. Она встала, ее движения были плавными, полными скрытой силы. "Беллатрикс Блэк. По решению Лорда Дома и моему собственному желанию. И я понимаю, к чему вы ведете. Но, Вы ошибаетесь, мадам Боунс. Меня освободили. Законно. По Праву Родовой Опеки Лорда Блэк, что было должным образом оформлено через Визенгамот, как вам, вероятно, известно. И было бы опрометчиво, с моей стороны, участвовать в неких несанкционированных делах, на которые вы намекаете." Она сделала легкий, изящный жест рукой. "Азкабан... был неприятным эпизодом, вызванным пагубным влиянием определенных лиц. Сейчас я прохожу реабилитацию под опекой моего Лорда." Ее улыбка была холодной и абсолютно неискренней.

Амелия не отводила взгляда. "Реабилитацию," — повторила она, скептически оглядывая фигуру Беллатрикс — ее чистую кожу, ясные глаза, здоровые волосы, уверенную позу. "Кондиции вашей... реабилитации... впечатляют, мадам Блэк. Большинство узников Азкабана выходят оттуда тенями. Вы же выглядите так, будто провели месяц на спа-курорте." Ее тон был острым, обвинительным.

"Эффективные методы Дома Блэк, мадам Боунс," — вмешался Гарри, шагнув вперед, чтобы принять на себя основной удар ее внимания. Его голос был спокоен, но в нем звучала непоколебимая власть Лорда. "Сочетание древних целительных ритуалов, качественного питания и... отсутствия Дементоров творят чудеса. Я полагаю, у вас уже есть все надлежащие документы касаемо моей подопечной? Чем-то еще я могу быть полезен лично? Массовый побег из Азкабана — серьезное происшествие. Но госпожа Блэк здесь с момента ее законного освобождения несколько дней назад. Она не имеет к побегу никакого отношения."

Амелия перенесла свой тяжелый взгляд на Гарри. "Я в этом не сомневаюсь, Лорд Блэк," — она слегка подчеркнула титул. "Ваши... юридические маневры... всегда безупречны. Я здесь, чтобы удостовериться, что госпожа Блэк понимает условия своего... освобождения. Азкабан не оставляет равнодушным. И ее бывшие соратники теперь на свободе. Я хочу убедиться, что ее 'реабилитация' не включает в себя попытки воссоединения с ними." Ее взгляд снова скользнул к Беллатрикс, ища хоть тень прежнего безумия или лжи.

Беллатрикс рассмеялась — коротким, сухим, неприятным звуком. "Воссоединение? О нет, нет, нет. Кто служит тому, кто сломал мой разум и выбросил меня как ненужный хлам?" Ее глаза сверкнули холодной, абсолютно искренней ненавистью. "Нет, мадам Боунс. Мои интересы сейчас лежат исключительно в сфере... семейных дел. И взыскании долгов. Очень крупных долгов." Она бросила многозначительный взгляд на Гарри.

Амелия нахмурилась, явно пытаясь понять подтекст. "Долгов?"

"Юридические вопросы возмещения ущерба, нанесенного Дому Блэк," — пояснил Гарри с вежливой улыбкой, в которой не было тепла. "Мы как раз обсуждали это перед вашим приходом. Дом намерен взыскать репарации со всех, кто причинил ему вред. Включая," — он сделал паузу для эффекта, — "самопровозглашенного 'Лорда Слизерина'. Нелепые претензии на титул не освобождают от ответственности за содеянное."

Амелия Боунс замерла. Идея подачи иска к Волдеморту была настолько абсурдна и одновременно дерзка, что на мгновение сбила с толку даже ее. Она перевела взгляд с Гарри на Сириуса, который лишь пожал плечами с выражением "я же говорил, они ебанутые", а затем снова на Беллатрикс. В глазах последней она увидела не безумие, а холодную, расчетливую ярость и... странную ясность. Искренность в ее отречении от Пожирателей казалась подлинной, подкрепленной этой самой яростью.

"Вы... серьезно?" — наконец выдавила Амелия.

"Совершенно," — ответил Гарри, его зеленые глаза смотрели прямо на нее, без тени сомнения. "Закон должен работать для всех, мадам Боунс. Даже для тех, кто его попирает. Особенно для них. Это подрывает их миф о безнаказанности. Дом Блэк намерен использовать все законные средства для защиты своих интересов и возмещения ущерба. Безопасность магической Британии начинается с восстановления справедливости и наказания виновных, не так ли? Даже если они прячутся в тени." Его слова звучали как эхо ее собственных принципов, вывернутых наизнанку и направленных в темную сторону.

Амелия Боунс смотрела на эту странную троицу: юного Лорда с седеющими висками и властью не по годам, его изможденного, но цинично усмехающегося кузена, и его "реабилитированную" бывшую заключенную, чья ясность взгляда пугала больше прежнего безумия. Впервые за долгие годы она почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Если они провернут хоть половину из того, что ей казалось, они собирались.... Это была декларация войны. Холодной, расчетливой, ведущейся в рамках закона, но войны. И Дом Блэк, казалось, собирался вести ее по своим правилам.

"Ваши... инициативы... будут тщательно изучены Департаментом," — сказала она наконец, ее голос звучал немного хрипло. Она сделала шаг назад, в холл к своим Аврорам. "На данный момент, госпожа Блэк, вы остаетесь под надзором Лорда Блэк. Но помните: любой намек на нарушение закона, любые контакты с беглыми Пожирателями — и ваша реабилитация закончится мгновенно. И на этот раз никакие 'родовые права' вас не спасут." Она бросила последний, оценивающий взгляд на Гарри. "Лорд Блэк. Мистер Блэк." Она кивнула Сириусу, и в ее взгляде мелькнуло что-то сложное — профессиональная настороженность, смешанная с тенью того странного интереса, что возник в суде. Затем она резко развернулась и вышла, ее Авроры последовали за ней, оставив за собой тяжелый хлопок двери и гнетущую тишину.

Сириус громко выдохнул. "Ну, вот и познакомились. Надеюсь, твои юридические кунштюки сработают, Гарри. Потому что если нет, следующее чаепитие будет в моей старой камере. С ней по соседству." Он кивнул в сторону Беллатрикс.

Та лишь усмехнулась, поднимая бокал. "Обещаю, кузен, если меня повезут обратно, я потребую камеру с видом. И постараюсь быть приемлемой компанией." Она посмотрела на Гарри. "Иск к Темному Лорду, Лорд Блэк? Даже я не ожидала такого... изящного удара ниже пояса. Он будет в ярости."

"Пусть будет," — ответил Гарри, его глаза сузились. "Ярость застилает разум. А нам нужен его следующий шаг. Чтобы отрезать ему путь к отступлению. Навсегда." Он поднял свой бокал. "За Дом Блэк. И за начало настоящей охоты."

Три бокала встретились в мрачном холле особняка. Звон хрусталя прозвучал как сигнал к началу новой, опасной игры. Игра, в которой ставки были выше, а правила писались кровью, цинизмом и холодной яростью Дома Блэк.