Всё началось с... (гет)

— Лилия действительно привела меня к вам, профессор Снейп. Вы были правы.

Я замер, услышав её слова. Проклятье, как она меня вычислила? В прошлый свой визит девушка растерялась, явно ожидая встретить меня в каком-то ином виде, и довольно быстро ушла. Хотя чего я удивляюсь — эта девчонка всегда была слишком неглупа. Даже для собственного блага.

— Любопытно. И что же навело вас на эту мысль, мисс Грейнджер? — спросил я, стараясь сохранить невозмутимость.

Она перечислила свои наблюдения: манера речи, движения, даже то, как я держал инструменты. Канадская лилия… Конечно, она не могла не заметить этот символ. Я сам подтолкнул её к разгадке, оставив эти чертовы подсказки. Отвернулся к окну, давая себе время собраться с мыслями. Её проницательность меня восхищала — и раздражала одновременно.

— Вы всегда были слишком проницательны, мисс Грейнджер, — наконец произнёс я.

— Не всегда, — ответила она. — Но в этом случае я просто следовала за нитями, которые вы оставили.

«Дурацкая сентиментальность», — мысленно выругался я. Зачем оставил эти подсказки? Зачем вообще связался с этой лилией? Глупое желание узнать новости из дома и то, чем всё закончилось, включая странные, по раздумьям уже после всего, идеи и планы старого паука Дамблдора. И почему-то Грейнджер показалась тогда одним из самых безопасных вариантов — по меньшей мере, она хотя бы обладала способностью мыслить и анализировать прежде, чем притащить сюда аврорат или пытаться доставить туда меня самолично.

— Зачем вы здесь? — прямо спросил я.

— Чтобы понять. Чтобы узнать правду. И, возможно, помочь, — ответила девушка.

Помочь? Мне? От этой мысли я едва не рассмеялся.

— Помочь? Мне? Отчего же такая забота?

— Потому что вы не заслуживаете одиночества, профессор. И потому что я знаю больше, чем вы думаете. О вашем прошлом, о ваших мотивах… — Поттер поделился подробностями воспоминаний, и возомнила, что теперь знает все грани моей личности и может объяснить все решения?.. Весьма недальновидные выводы для, в общем-то, неглупой девочки…

— Осторожнее, мисс Грейнджер, — вслух предупредил я. — Вы не знаете и половины.

Девушка кивнула. Несколько минут мы молчали. Затем я изобразил улыбку:

— Хорошо. Раз уж вы здесь… Присаживайтесь. Нам есть, о чём поговорить, — на этих словах я достал из шкафа флакон с успокаивающим сбором, замаскированным под чай. Пусть думает, что это просто чай.

— Но сначала позвольте предложить вам чай. Или, быть может, что-нибудь покрепче?

— Чая будет достаточно, — ответила гостья.

Лаборатория наполнилась ароматом заваривающихся трав. Я наблюдал за ней краем глаза. Стало даже интересно, как далеко она готова была зайти в своём желании узнать правду?

«Возможно, это была ошибка», — промелькнула мысль. Но отступать уже поздно.

Пока чай заваривался, царило неловкое молчание, и, наконец, я налил отвар в две чашки, одну из которых протянул гостье. Её пальцы на мгновение коснулись моих — лёгкое, почти невесомое прикосновение, но оно заставило меня вздрогнуть. Проклятье, я стал слишком чувствительным. Или это просто нервы?

— Итак, мисс Грейнджер, — начал я, устраиваясь напротив неё. — Вы утверждаете, что знаете о моих мотивах. Позвольте поинтересоваться — что именно вам известно?

Она помедлила, отпив глоток чая. Её глаза, как всегда, были полны решимости и… чего-то ещё. Сочувствия? Нет, быть того не может. Да и я в нём не нуждаюсь.

— Я знаю о вашем служении Ордену Феникса, — произнесла она наконец.

— Невелико открытие, вы ещё на пятом курсе могли это заметить, — съязвил я.

— О вашей роли в победе над Тёмным Лордом, — словно не заметив саркастичную шпильку, продолжила Грейнджер. — И о том, как тяжело вам далась эта двойная жизнь, — какие занимательные, право, выводы из воспоминаний, что увидел Поттер.

Я усмехнулся было, но улыбка вышла горькой.

— И откуда же у вас такие сведения, позвольте спросить?

— От Гарри, — просто ответила она. — От воспоминаний. И от того, что я увидела сама. — Ну да, Поттер. Интересно, он со всеми вокруг делился познавательным зрелищем, или только с избранными?

— И что же вы увидели, позвольте узнать? — мой голос прозвучал холоднее, чем я планировал.

— Я увидела человека, — тихо произнесла она. — Человека, который страдал, но продолжал выполнять свой долг.

— Долг? — я почти рассмеялся. — Вы уверены, мисс Грейнджер, что это был именно он, а не, скажем, искупление? — краем глаза наблюдая за ней, поинтересовался я. Она не отводила взгляда, словно пытаясь прочесть мои мысли. И слабо улыбнулась:

— У всех людей есть свои слабости и достоинства, профессор. Вы ведь тоже человек. И заслужили шанс на нормальную жизнь. — Я едва не фыркнул. Нормальная жизнь? Для меня? Смешно.

— Вы слишком добры, мисс Грейнджер, — произнёс я наконец. — Но ваша доброта может сыграть с вами злую шутку. Вы сорвались через океан, следуя оставленной подозрительным типом подсказке, в другую страну, начали его искать… Не допускали, что это могло быть ловушкой? Что я могу оказаться Убеждённым Пожирателем? Или, даже если нет… К примеру, я маньяк.

— Будь вы маньяком, не уверена, что вы бы работали в школе под боком у Дамблдора столько лет, и никто бы об этом не заподозрил. И я видела достаточно, чтобы понимать, что вы не Пожиратель. Впрочем, не могу отрицать, моё путешествие и впрямь довольно безрассудно и даже бесшабашно. Но, в конце концов… Что мне терять? У меня нет даже дома…

— Вообще-то есть, — парировал я.

— Это не мой дом, а ваш. Чиновники даже не сразу решили, считать ли этот листок завещанием, к тому же… Вы ведь живы. И теперь я убедилась в этом воочию. Но я подразумевала не стены и полы, — слова повисли в воздухе, почти осязаемые. Я замер, не ожидая такого откровения.

— Что вы имеете в виду, мисс? — спросил я, стараясь скрыть внезапный интерес. Она вздохнула, глядя в свою чашку с чаем, словно там можно было увидеть ответы на все вопросы.

— У меня нет места, которое я могла бы назвать своим домом, — повторила она тише. — Родители далеко, в Австралии, и я не уверена, что они когда-нибудь примут меня обратно.

— Примут обратно? Не представляю, что вы могли натворить, чтобы они отказались от родной дочери, которая, вообще-то, вполне неплохая девочка. Сказал бы… «Выше ожидаемого».

— Они меня не помнят… — тихо ответила девушка, заставив очередную полуироничную реплику оборваться, не начавшись. В этот момент воздух словно сгустился. Её слова ударили наотмашь. «Они меня не помнят…» — эти простые слова несли в себе такой груз, что у меня, неожиданно для меня самого, перехватило дыхание.

— Что вы имеете в виду? — спросил я, чувствуя, что уже знаю ответ. Знаю, хотя не хочу этого признавать. Почему-то… Не хочу. Она подняла глаза, и в них я увидел такую боль, что она почти физически отозвалась во мне.

— Я использовала Обливиэйт, — произнесла она почти шёпотом. — Я стёрла их память. Они не помнят о том, что у них была дочь.

— Почему? — голос прозвучал как-то сдавленно. Перед глазами проносились картины: молоденькая девушка, почти девочка, теряющая родителей, юная волшебница, вынужденная пойти на такой отчаянный шаг. Потому что они — магглы. А она для того, кто и впрямь был сущим маньяком, и убивал магглов толпами — едва ли не персональный враг.

— Чтобы защитить их. Чтобы они были в безопасности. В мире магглов, на другом краю света, им ничто не угрожало.

На сей раз долго молчал уже я, не зная, что на это сказать.

— И вы не жалеете об этом? — спросил я наконец.

Она покачала головой.

— Жалею, но не о решении. О том, что мы трое кое-что потеряли. Они — дочь. А я родителей. Только, в отличие от них, я помню. Им… Им хотя бы легче… — голос задрожал, обрываясь, как и показавшиеся неожиданно хрупкими пальцы. В комнате повисла тяжёлая тишина. Впервые за долгое время я почувствовал, как глубоко можно ранить себя, пытаясь защитить близкого. И что несмотря на все различия… У нас нашлось кое-что общее.

— Вы поступили так, как считали правильным, — произнёс я наконец. — Это говорит о силе вашего характера.

Она слабо улыбнулась, но в этой улыбке не было радости:

— Спасибо, профессор. Наверное… Мне нужно было это услышать… Но ребята скорее жалеют меня... А от жалости… Только тяжелее. Ну вот, мама и папа в Австралии, а в магическом мире… Я всегда была чужой.

И это говорила едва ли не лучшая на курсе ученица Хогвартса, любимица большинства учителей, и, что уж там, талантливая ведьма. И — подобные чувства… Что ж, минувший год, уже скорее полтора, судя по всему, оставили на ней немалый след.

— Ваш дом — это Хогвартс, — произнёс я наконец, не совсем понимая, почему говорю это. Наверное, потому, что очень много лет сам так считал.

— Хогвартс — это школа, профессор, а не дом, — покачала головой девчонка. — Дом — это нечто большее.

— И что же вы собираетесь делать дальше? — спросил я, сам не понимая, почему меня это волнует.

— Пока не знаю, пока я доучиваюсь седьмой курс, МакГонагалл нам половину лета внушала, что необходимо сдать ЖАБА, — призналась она. — Вам, наверно, интересно… Гарри победил, в Школе идёт ремонт, но в целом жить и учиться уже можно, и, вроде, всё уже не так уж паршиво… — И что-то подсказывало, что ключевым в этой «сводке» было слово вроде. Да уж, последний год её изрядно потрепал, похоже… Такая риторика куда больше подошла бы мне. — Но одно я знаю точно — я не хочу оставаться на месте. Хочу двигаться вперёд, как-то… Развиваться. К тому же, лабораторию вашу я всё же освоила… И, должна признаться… Это увлекает.

— У вас есть неплохие способности к этой сфере, — заметил я. — Особенно если откинуть вашу консервативную приверженность зашоренной классической школе.

— Спасибо, профессор. Ваши слова много значат для меня. Особенно с учетом, что в последние полгода я варила не по зашоренной классической школе. — Со слегка вредной, почти ехидной, улыбкой, заметила гостья. Я отвернулся, скрывая внезапное смущение. Проклятье, что со мной происходит? Почему я вдруг стал таким… мягким?

— Не стоит благодарности, — буркнул я. — Просто не забывайте о своей безопасности. В мире полно опасностей, и не все они носят маску с черепом.

— Я смотрела криминальные новости, сэр, — попыталась девчонка, судя по всему, разбавить тяжёлый разговор шуткой. — Но вроде топоров и пил у вас тут не заметила. И, как я уже сказала, терять я могу мало что, да и… Есть вопросы, на которые хотелось бы получить ответы.

— Вопросы?

— Почему вы оставили дом именно мне… Почему прислали тот Феликс перед последней… битвой. — Её вопрос застал меня врасплох. Я не ожидал, что она затронет эту тему так прямо. Пальцы непроизвольно сжали подлокотник кресла, выдавая моё волнение.

— Это было… необдуманное решение, — произнёс я наконец, стараясь говорить как можно более нейтрально. — Дом… он просто оказался никому не нужен.

— Неправда, — тихо возразила она. — Вы знали, что делаете. И знали, кому оставляете.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. В её взгляде не было осуждения, только искреннее желание понять.

— А Феликс… — начал я, отводя взгляд. — Я просто… хотел, чтобы у вас был шанс. У всех вас. Глупо было полагаться только на феерическое везение Поттера.

— Но почему именно мне? — настаивала она. — Почему не Рону, не Гарри?

Я молчал, не зная, как объяснить то, что даже сам до конца не понимал. Почему среди всех учеников именно она вызвала у меня такое… беспокойство? И желание помочь?..

— Вы всегда… отличались от остальных, — произнёс я наконец, удивляясь собственным словам. — Были… Умной, решительной. Способной на поступки, которые другие сочли бы невозможными. И сами сегодня озвучили один из таковых… Уверяю, пойти на это смог бы далеко не каждый.

— А шарф? — вдруг спросила она. — Тот, что вы нашли среди рождественских подарков. Вы когда-нибудь узнали, от кого он?

— Очень сильно догадываюсь, мисс, хотя дарительница не удосужилась приложить рождественскую открытку. Вы даже не представляете, сколько раз я прокручивал в голове эти события, — наконец произнёс я, глядя в окно на падающий снег. — Каждый выбор, каждое решение…

— Но почему Феликс? — настаивала она, не отводя взгляда. — Почему вы выбрали меня?

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Потому что вы находили выход там, где другие сдавались. Потому что вы не боялись рисковать, но делали это обдуманно. И потому что… — я запнулся, — потому что я видел в вас потенциал, который другие не замечали.

Она молчала, давая мне время собраться с мыслями.

— А дом… — продолжил я, — дом был не просто домом. Он хранит множество вполне законных книг, мои изыскания, другие вещи, которые могли пригодиться. Знания, которые вы могли использовать во благо.

— Но почему не Гарри? — тихо спросила она. — Он же…

— Гарри был слишком очевидным выбором, — перебил я. — Слишком предсказуемым. А вы… Вы были куда более небанальным. А я люблю небанальные решения. — Она кивнула, словно понимая больше, чем я мог выразить словами. — И раз уж у вас нет конкретных планов на будущее… Не думали о карьере помощницы фармацевта? — сам не успев обдумать это предложение, выдал я.