Обыкновенные люди (гет)

847г / Мо...

— Джейми, мне нужны новые полотенца. Помоги пожалуйста.

Джейми, которая последнюю четверть часа без особого успеха пыталась прочитать одну и ту же страницу книги, молча отложила её в сторону и встала с насиженного места. Она всеми силами старалась не смотреть в тот угол дома, откуда исходили просьбы о помощи, и при возможности ткнула взгляд в корзину с тканями. Полотенцами мама называла разрезанные на крупные лоскуты платья, в которых та ещё до болезни любила ходить по улицам Троста, но это было так давно, словно все эти воспоминания принадлежали чужой жизни.

Джейми подошла к постели и протянула матери полотенца, а та, вымученно улыбнувшись, приняла их. Она старалась не смотреть на истекающую гноем рану в животе, только в лицо матери. В искаженных болезнью чертах лица Джейми всегда надеялась увидеть в нём подтверждение своих надежд, что болезнь идёт на убыль, что однажды все невидимые глазу увечья заживут, и мама поднимется с кровати. Но лучше ей не становилось: желтизна кожи лишь усиливалась, органы (Джейми подслушала разговор матери с врачом) постепенно переставали функционировать, а привычно мягкий и строгий взгляд пропитался незнакомым доселе липким страхом. Это ощущение гнило в стенах самого дома, словно набористая плесень, налетом оседало в лёгких, и малейший звук здесь не оставался без внимания.

Джейми чувствовала, что скоро в её жизни всё изменится навсегда. Никогда прежде она уже не будет прежней.

— Спасибо, дочь.

Джейми только смогла кивнуть и проглотить невидимый ком в горле. Стоило ей об этом подумать о самом страшном, как следом хотелось головой биться о стены за рвущиеся наружу мысли. Она чувствовала вину за то, что не может выбросить эти размышления из головы, потому что по ночам она делала то, что не делала никогда в привычной для себя мысли: всеми силами молилась о выздоровлении матери.

И с каждым днем всё отчаяннее.

849-850г. / Кадетство vol.6

Джейми моргнула, выпадая из гнета удушающих воспоминаний. Ей хотелось бы думать об этом реже, но произошедшее недавно словно снова окунуло её с головой в болезненные события.

Джейми подняла взгляд и нахмурилась, обнаруживая Райнера, который переговаривался с Энни. С тех пор, как они целовались в лесу после вылазки в Трост, минула целая неделя, но только слепой не заметил бы, как он отдалился.

Джейми могла его понять. Стоило им разойтись, как от переизбытка эмоций она попросту разревелась. Слишком много всего на неё свалилось в тот злополучный день: возвращение в Трост, встреча с Захариусами, рассказ о матери и, конечно, поцелуй с Райнером. И ни о чём вышеперечисленном она так сильно не жалела, как о последнем пункте.

Конечно, ей нравился Райнер как никто другой прежде, но разумом она колотила себя в грудь с напоминанием, для чего она здесь. Джейми пришла сюда не для того, чтобы подцепить парня и, как насмешливо подметил господин Захариус, выскочить замуж по случайному залету. Она хотела превратиться в достойного человека и обрести прощение. Джейми собиралась стать солдатом, может быть сдохнуть в борьбе с титанами, но уж никак не заниматься любовными делами, даже если дело касалось Райнера.

Поэтому она и могла понять, что сам Райнер наверняка испытывал схожие ощущения. От того и морозился который день. Но вместе с тем Джейми смотрела ему вслед и чувствовала горечь обиды за то, что он испарился сразу после того, как столько всего узнал о ней. Далеко не каждого она готова была пустить в свою жизнь, чтобы потом сразу же после потерять.

— Эй, Джейми, я тут давно спросить хотел…

Джейми отвлеклась от своих размышлений и выпрямилась, прекращая чистить очередной клубень картошки. Она ощутила, как её поясница трещит по швам. Поморщившись, она перевела вопросительный взгляд на Конни, в паре с которым они дежурили в столовой.

— Я тут слышал, что ты какие-то крутые мази делаешь для спины, — без предисловия начал он, — можешь поделиться? По-дружески.

Та нахмурилась и вернулась к чистке картофеля. Конни было невдомек, что в этот самый миг внутри неё пенится невыносимая злоба.

— И от кого же ты такое слышал? — сдержанно поинтересовалась она.

— Да видел, как Райнер Бертольду предложил, говорил, что классная вещь. А тот спрашивал, что такое и откуда. Ну я и попросил у него тоже — мне очень помогло.

Джейми нахмурилась ещё сильнее, а уже через полчаса направилась на поиски провинившегося. Тот нашелся неподалеку от женских казарм за разговором с Энни. Стоило ему заприметить Джейми, как тот сразу занервничал.

— Какого дьявола, Браун? — без предисловий спросила та. — Я ведь тебя просила!

Райнер сразу понял, что к чему, и даже не думал отпираться:

— Да прости, Джем! Я не специально. Честно! Конни сам услышал, а потом уже я не смог ему отказать…

— Да, он всего лишь и слышал, как ты предлагаешь мазь Хуверу. Это разве похоже на «Хорошо, Джейми, никто ничего не узнает»? — поинтересовалась Джейми.

— Умоляю. Только слепой не знает, что ты травами занимаешься. Хватит истерить.

Джейми метнула злой взгляд на Энни, которая вклинилась в разговор с самым скучающим выражением лица на свете, и бросила:

— Тебя не спрашивала!

После чего перевела суровый взгляд на Райнера. Тот только вздохнул.

— Если ты так не хочешь ни с кем делиться своими травами, просто скажи «нет» и всё. В чём проблема? — спросил он, пожимая плечами.

Джейми втянула воздух через нос так, что её ноздри затрепетали, после чего сказала:

— Ты и так знаешь, в чём именно.

С этими словами она покинула общество двоих злая и раздраженная.

Тем временем выпуск 104-го корпуса неминуемо подбирался к ним, подобно крадущейся рыси. Джейми казалось, что атмосфера военной дисциплины, которая за столько лет стала обыденной, превращала её в ту самую бессознательную деталь, которая обязательно должна была найти себя в каком-либо механизме. Больше она не ведала своей жизни без распорядка дня, расписания занятий и монотонных повторений одних и тех же поступков, фраз, движений. Разбуди её, она сразу же ударит кулаком в грудь, «посвятив своё сердце». Дай команду, и она без раздумий выполнит то, что делала уже не раз. Монотонность и иерархия медленно убивали индивидуальность, и когда распределение было уже не за горами, казалось просто невероятным, что в жизни Джейми ещё была такая вещь, как «выбор», и что его она должна будет сделать самостоятельно.

Надежду попасть в десятку лучших Джейми отбросила ещё год назад. Хоть она была и хороша в спаррингах, но в остальных дисциплинах у неё не было каких-то выдающихся успехов. Все те, кто по прогнозам должен был попасть в десятку, были по-настоящему талантливы как минимум в одной дисциплине. Джейми знала, что Эрен рвался в Разведывательный легион, и судя по всему, Микаса собиралась вслед за ним, но даже если они двое и выпадут из потенциальных новобранцев в полицию, Джейми это мало чем поможет.

Райнер, конечно же, был одним из тех, кто с вероятность в 100 процентов попадет в десятку лучших. Он и Микаса постоянно выбивались на верхушку рейтинга, и Джейми смотрела на его имя в списках с ноющей тоской. Ей до него было далеко.

С момента последнего примирения их отношения стали донельзя сложными. В обычное время они вели себя непринужденно и даже отстранено. Только слепой не заметил, что их общение свелось к больше формальному. Джейми старалась проводить время с кем угодно кроме Райнера, и даже в спарринги они больше не выходили друг против друга. Однако, стоило им случайно пересечься взглядами, как Джейми тоже подмечала этот голодный, полный лютой тоски взгляд человека, который вынужден был прикладывать все силы, чтобы сдерживаться. Окончательно ей удалось в этом убедиться во время учебных полетов на УПМ, когда она закрепилась на неудачной поверхности сухого дерева и сорвалась вниз. Джейми ничего не успела понять, потому что Райнер глыбой врезался в неё в полете. Она не знала, случайно ли она оказался рядом, или же следил за ней, однако тот среагировал молниеносно: схватил её в охапку и в следующий миг неудачно приземлился на землю. Оба они кучей свалились во влажную после дождя землю, но друг друга не выпустили: так и продолжили держаться друг за дружку.

Джейми впервые за очень долгое время была так близко к Райнеру. Она слышала его тяжелое сопение у неё на груди, в которую он так удачно уткнулся мокрым от пота лицом, дрожь его рук, которые покоились на её талии, но, несмотря на всё это, она оторвалась от него и рухнула на спину, переводя дыхание. Послышался лязг приводов: кто-то стремительно пролетел прямо над ними, но Джейми занимало только это нелепое столкновение.

Стараясь как-то разрядить обстановку, она издала невеселый смешок и произнесла:

— Что, Браун, целенаправленно целился лицом в мои сиськи?

Сквозь тяжелое дыхание вырвался дурацкий смешок, и Джейми осмелилась взглянуть на Райнера. Тот опустил руку на лицо, словно хотел скрыть свои эмоции и издал сдержанный, клочковатый смех.

— Если ты собираешься так паршиво летать, то твоя очаровательная грудь приглянется какому-нибудь другому титану, Джем.

— О, прямо-таки очаровательная? Я польщена.

— Заткнись.

Джейми засмеялась. Словно не было этих неловких и молчаливых недель. Они были так же близки, как с самого первого дня знакомства.

— Кажется, я просрал зачет, — проговорил Райнер без особого сожаления в голосе. — Микаса точно выйдет на первое место, и тогда я…

— Райнер, пожалуйста. Прекрати от меня шкериться, — неожиданно сказала Джейми.

Райнер резко замолк, продолжая смотреть куда-то в небо, а Джейми опустила руку на лицо, лишь бы ничего не видеть даже боковым зрением. Сходящий на нет адреналин вдруг развязал все те эмоции, которые она вполне стоически держала в себе всё это время.

— Совсем скоро будет распределение, после чего мы уже не будем проводить так много времени, — пробормотала она. — Мы вообще можем никогда больше не видеться. Так что нам нет нужды шарахаться друг от друга. Я так не могу и не хочу.

— И что ты хочешь от меня до этого момента, Джем? — тихо спросил Райнер. — Свидания под луной? Томные поцелуи за казармами, пока никто не видит?

— Было бы неплохо, — заметила Джейми со смешком. — Но для начала... хочу помочь тебе исполнить твоё обещание.

Она взглянула на него из-за приподнятой руки. Райнер же смотрел на неё настороженно, явно не осознавая, о чём речь.

— Помоги мне зайти туда. В дом. До распределения.

По его лицу Джейми видела, что он крупно пожалел о словах, сказанные тогда в пылу эмоций, но она не собиралась помогать ему расстаться с этим грузом. Она знала, что будет жалеть всю жизнь, если они расстанутся, так и не узнав друг друга.

—Ты уверена?

— Нет. Но если не сейчас, то никогда не решусь. А ты… обещал.

Райнер тяжело вздохнул, но так ничего и не сказал — лишь поднялся с земли одним рывком, после чего помог подняться ей. Стоило ей обрести опору, как ладони он сразу убрал, а Джейми не стала его удерживать. Райнер молча взвился в небо на своём УПМ, словно его здесь и не было, а той оставалось только стиснуть зубы и ждать.

* * *

Джейми сидела с краю скамьи в одиночестве, стискивая кружку с чаем и игнорируя гвалт возбужденных голосов вокруг. Всего час назад случилось то, чего ждали все курсанты с небывалым трепетом в груди.

104-ый кадетский корпус официально расформирован. Уже завтра им предстоит распределение.

Пребывая в своих мрачных мыслях, Джейми нахмурилась и стиснула кружку крепче. За всеми своими переживаниями она не сразу заметила, как напротив неё грузно опустился Райнер. Лицо его было преисполнено небывалой мрачности, и один взгляд на него выдавал все мысли, взвихряющиеся в его голове.

— Поговорим?

Джейми помолчала и отпила из кружки, продолжая смотреть куда-то в стол.

— О чём?

Конечно, она знала причину, по которой он к ней подсел, но выдавать ему всё, о чём она наверняка догадывалась, она не собиралась. Притворяться глупой он не любила, но иногда было просто необходимо.

— Не дури, Джем. Я по твоему лицу вижу, в каком ты состоянии. Как это произошло?

Джейми подняла на него тяжелый взгляд, опустив кружку на стол с характерным стуком. Райнер даже не моргнул — он смотрел на неё так сурово, словно она в чём-то провинилась, и этот взгляд злил её даже больше сложившейся ситуации.

— Хочешь узнать, трахалась ли я с кем-то из вышестоящих ради того, чтобы попасть в десятку лучших? — в лоб процедила Джейми.

Райнер сдвинул брови и помолчал с минуту, будто бы оценивая реакцию девушки. Не найдя для себя ничего подозрительного, он довольно размеренно сказал:

— Нет. Я хочу узнать, как ты добилась этого не трахаясь с кем-либо.

Джейми дернула щекой, опуская раздраженный взгляд вниз. Минуя первый шок, ответ на этот вопрос она нашла в тот самый миг, когда инструктор назвал её имя последним в списке первых десяти. Джейми сразу поняла, куда именно ведут корни этого удивительного везения, но ответ ей был так омерзителен, что она не хотела признаваться в этом даже Райнеру.

Это было слишком.

— Это не имеет значения, — отозвалась она, разглядывая свои ладони. — Для меня ничего не изменится. Как и для тебя.

Райнер побуравил её, явно пытаясь взвесить каждое слово, после чего спросил:

— То есть ты не воспользуешься случаем и не пойдешь в полицию?

Джейми издала сардонический смешок, прекрасно понимая, что для них оказаться в одном корпусе сродни катастрофе, но Райнер не унимался:

— Для тебя ведь это шанс начать новую жизнь, Джем. В безопасности.

Но Джейми взглянула на него со всей суровостью, после чего медленно и жестко сказала:

— Я ни за что в жизни не пойду в военную полицию.

Райнер тяжело вздохнул и сдался. Джейми отпила из кружки, варясь в котле, полном злости, но в конце концов от мыслей её отвлек голос Брауна:

— Ладно, вставай, Джем. Нам пора.

Она скользнула по нему настороженным взглядом, пока тот перебрасывал ногу через скамью. В моменте Джейми действительно не поняла, что именно Райнер имеет в виду, однако что-то в его отстраненном и немного смущенном взгляде дало ей ответ прежде, чем тот его озвучил:

— Я провожу тебя до дома.

850г. / За двадцать часов до прорыва Троста

Райнер изнемогал от глодающих его размышлений о предстоящей миссии, направляясь по улочкам Троста вместе с девушкой, по которой он натурально сходил ума. Солнце уже почти спряталось за кромкой стены, блистая последними лучиками тревожного дня, и Райнер становился всё более нервным. Ночь выпускала свои силки неторопливо и бесшумно, ухмыляясь от мысли о нём и Джейми в доме, который перевернул её жизнь с ног на голову. Добром это не кончится.

Райнер раз за разом корил себя за то, что тянул до последнего со своим дурацким обещанием. Ему следовало отвести её сюда хотя бы неделю назад, и тогда бы их дальнейшее расставание не было бы преисполнено такого ненужного драматизма, но он боялся до потеющих ладоней, что в таком случае их отношения за последнюю неделю превратились бы в ещё больший Ад, чем они являлись сейчас. Но забыть о своём обещании ей он всё же не мог — чувствовал, что это его долг хотя бы как товарища. Как к девушке, к которой он искренне привязан.

Как бы он хотел, чтобы Джейми всё знала. Но насколько он жаждал этого, в той же степени это и было невозможным. Озвученный сегодня список, попавших в первую десятку, чуть было не вывел его из равновесия — он всего лишь на миг представил, как они носят одинаковые зеленые плащи с эмблемой нелепого единорога и продолжают обмениваться болезненными взглядами, как его бросило в невиданный прежде невроз.

Ну уж нет! Райнер и так чувствовал себя на грани — его чувства к Джейми мешали ему смотреть на всё предстоящее с холодной головой, а ставить под угрозу свою миссию он не имел никакого морального права.

Но, к его мазохистскому частью, Джейми оказалась необъяснимо упрямой в вопросе Военной полиции. Только это их и спасло.

Райнер скосил на неё взгляд и вновь задался вопросом о том, как ей удалось попасть в десятку сильнейших. Это отозвалось в нём очередной вспышкой любопытства. У Джейми буквально на лице было написано, что она точно знает все подробности, но агрессивная реакция понятна не была. Что это — очередной виток её неясного прошлого или она всё-таки соврала ему? Райнера так и подмывало докопаться до правды, но он благоразумно сдержался. Ему незачем было углубляться в её проблемы больше, чем он был погружен уже сейчас.

Браун понял, что они добрались до нужного дома по тому, как тяжело Джейми вздохнула и застыла на месте. Это был ничем не примечательный каменный домик неподалеку от окраины стены, и его запустение было видно невооруженным взглядом — оттого он и притягивал к себе внимание. Райнер стиснул челюсти, после чего мягко и почти невесомо похлопал её по плечу в качестве поддержки. Руку свою он сразу убрал, но вот оторвать взгляд от лица Джейми уже не смог. Она смотрела на дом так, словно внутри него разгоралось кострище, а её уговаривали зайти туда. Всё казалось ещё сложнее, чем он себе представлял.

Заметив на себе взгляд Райнера, Джейми будто одернула себя за несдержанность и довольно нервной походкой направилась к дому. Райнер последовал за ней с тяжелым сердцем. У самого порога она затормозила, явно собираясь с мыслями, а тот смотрел в затылок Джейми, и его обуревали смешанные чувства. Он определенно должен быть в стороне от чего-то подобного, но не сдержался и подошел к ней ближе. Джейми вздрогнула, когда Райнер вновь опустил ладонь на её плечо.

— Идём, — сказал он, легонько сжав пальцы. И Джейми повиновалась.

Первым его ощущением оказалось недоумение. Внутри было немного пыльно и затхло из-за закрытых окон, но в остальном не создавалось ощущение того, что в последний раз сюда заходили несколько лет назад. Очевидно, сюда периодически захаживали соседи, чтобы удостовериться в целостности дома.

Послышался судорожный вздох, и Райнер резко обернулся, словно его ударили. Джейми во все глаза смотрела на покинутый дом детства и, кажется, призывала все известные силы на то, чтобы не расклеиться. Она коснулась пальцами губ и нетвердой походкой прошла вдоль крохотного коридора к ближайшему помещению. Дрожащей рукой коснулась края проема, заглядывая внутрь с опаской, словно могла увидеть там что-то страшное. Райнер неслышно проследовал за ней — помещением оказалась кухня с обеденным столом и небольшим, но немного пыльным диванчиком. Здесь тоже было довольно прибрано и аскетично, однако Райнер сразу заприметил связки давно иссохших трав вдоль стен. Некоторые из них давно осыпались, превратившись в пыль на полу, некоторые сохраняли хрупкое подобие былой сочности и жизни. Вероятно, эти травы собирала сама Джейми до ухода в кадеты. А, может быть, это и вовсе была её мама.

Сама Джейми казалась очень маленькой в этом доме — плечи её были поджаты, и она то и дело терла предплечье в попытке успокоиться. Когда она обернулась к нему, Райнер внутренне напрягся, но та смотрела куда-то в сторону, словно стеснялась его или своих эмоций.

— Здесь надо немного прибраться. Поможешь?

Он обрадовался — не нужно было говорить неловкие фразы, избегать взгляда друг друга и сближаться больше положенного. Уборка займет их обоих, и, самое главное, будет держать эмоции Джейми в тонусе. Она выдала ему какие-то тряпки и ведро, указала на фронт работ, после чего они оба погрузились в неспешную борьбу против тонкого слоя пыли. Всё было нормально.

Через некоторое Джейми вздохнула, откладывая тряпку. Кухня-гостиная выглядела приемлемо для пользования.

— На верхней полке в кладовке, должны были быть чистые простыни. Помоги достать, — скомандовала она, направляясь обратно в коридор. Райнер за ней.

Она подтащила шаткую стремянку к узкой кладовке, а тот молча встал рядом. Его ладонь инстинктивно легла на ее поясницу, готовясь подстраховать, когда она полезет вверх.

Джейми осторожно поднялась на две ступеньки, ее пальцы скользнули по пыльной кромке полки.

— Есть! — она с трудом стащила сверток, передавая Райнеру, и тот сунул его подмышку, продолжая удерживать стремянку так, чтобы Джейми держала равновесие.

Она вдруг задержалась, глядя на него сверху. В ее глазах, уставших и покрасневших от растертых слез, мелькнуло что-то теплое и тяжелое — глубокая, изможденная благодарность за то, что он был рядом с ней. Райнер почувствовал прилив невроза в тот момент, когда её пальцы легонько провели по его виску, и задержались в его коротко остриженных волосах у самого затылка. Жест длился лишь миг, однако для Райнера это было как удар под дых. Волна жара ударила в лицо, а затем моментально спустилась ниже, сжимая горло и заставляя сердце бешено колотиться. Её взгляд, полный этой тихой благодарности и доверия, обжег сильнее любого поцелуя.

«Завтра. Вспомни, что ты сделаешь завтра.»

Он резко отступил, едва не опрокинув стремянку. Его лицо стало жесткой маской перед неожиданной слабостью, которая грозилась вот-вот сломать его жизнь в дребезги. Джейми едва не потеряла равновесие, удержавшись за полку. В её глазах вспыхнуло изумление, а затем — оскорбленная ярость от того, что её жест благодарности был отвергнут.

— Какого чёрта ты шарахаешься?

Этот взгляд — последняя капля. Воздух стал густым, ядовитым. Райнер не мог дышать, но и объяснить ничего тоже не мог. Тело будто налилось свинцом, мозг лихорадочно искал хоть какое-то правдоподобное оправдание этому идиотскому отскоку.

— Прости… было щекотно, — почти не раздумывая, соврал он.

Джейми поджала губы и молча спустилась со стремянки. Было видно, что она ему не поверила, однако пути назад уже не было. Когда она шагнула к нему за простынями, он протянул её сверток со словами:

— Я должен уйти.

Джейми взглянула на него так, словно ослышался.

— Что?

— Я обещал Бертольду, что помогу ему с одним делом, — тупо сказал Райнер.

Он готов был к тому, что сейчас взбешенная Джейми закатит грандиозный скандал и будет обвинять его в том, что тот бросает её в такой важный момент, но она резко отвернулась от него и бесцветно ответила:

— Ладно.

Райнер с недоверием смотрел ей в спину, не до конца уверенный в том, почему так легко отделался. Какое-то неприятное чувство грызло его изнутри, но он отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

— Ладно, тогда давай, до завтра, — пробормотал Райнер и, неловко хлопнув Джейми по плечу, поспешил ретироваться со смешанным чувством. Он торопливо шагнул за порог, вдохнул воздух долгожданной свободы, и тут же почувствовал резкую тошноту от собственного предательства.

Сглотнув, Райнер направился вдоль извилистых улочек с этими ощущениями. Он сделал несколько бесцельных кругов по улицам, размышляя о произошедшем. Мысли будто оголодавшие псы разрывали его изнутри на сотню частей, словно тот был куском сочной баранины, а две стаи никак не могут его поделить между собой. Эти мысли жалили его, кусали, рвали на части, а ему только и оставалось, что размеренно идти вдоль улицы, словно ничего этого не происходило.

Не в силах продолжать бесцельное направление, Райнер остановился по среди улицы. Он машинально подметил сцену того, как светловолосая женщина удерживала за руку девочку лет четырех, а та отчаянно рвалась играть вместе с друзьями и капризничала. Мать мягко и терпеливо увещевала её, но девчонка рвалась прочь, отказываясь внимать каким-либо словам.

От этой сцены у Райнера что-то защемило в груди. Одна из стай вырвала из него довольно крупный шмат мяса, после чего он развернулся и направился к дому Джейми, костеря себя, весь мир и чертову девчонку за эту нескончаемую моральную грызню.

Когда Райнер долбился в нужную дверь, он успел перебрать мыслей больше, чем за всю свою жизнь. Вопль разума был громок, как никогда прежде, однако мысль о том, что Джейми могла натворить какую-то хрень в его отсутствие, была ярче и гораздо более болезненной.

Когда дверь открылась, Райнер ввалился в дом так, что Джейми пришлось отскочить.

— Что так долго? — сварливо поинтересовался он, впиваясь в неё взглядом.

Но чем больше он смотрел на неё, тем больше чувствовал себя идиотом. Джейми была в порядке. Да, она выглядела как типичная домохозяйка — с платком на голове и тряпкой в кармане затертых домашних штанов, но в целом в ней не было ничего необычного.

— Зачем пришел?

Её голос был непривычно спокоен и ниже обычного, что заставило Райнера насторожиться. Она вела себя подозрительно для неё самой, и эта мысль не давала ему покоя. Эмоционально раскрепощенная Джейми была слишком спокойна для человека, который вернулся в дом, полный болезненных воспоминаний.

— Я помог Бертольду и решил... проверить тебя, — выдавливая оправдания, сказал Райнер. Он ненавидел каждую секунду этого позора.

— Я в порядке, можешь уходить.

Лицо Райнера становилось более жестким с каждой секундой, но Джейми смотрела на него с ледяным спокойствием. Райнер пожалел, что вернулся.

— Ладно. Ты, главное, до шести утра вернись в казармы, а то нагоняй получишь, — сказал он, махнув рукой на прощание, и ступил за порог.

— Спасибо за заботу, кусок дерьма.

Райнер в последний миг передумал и схватился за косяк, чтобы сказать той пару ласковых.

— Ай!!

Джейми испуганно подскочила и распахнула дверь, которую пыталась закрыть вместе с пальцами Райнера. Тот яростно тряс ладонью, шипя какие-то ругательства сквозь сжатые челюсти.

— Ну что, доволен?! — неожиданно сорвалась Джейми, заставив того взглянуть на себя. — Идиот несчастный! Как ты меня достал!

Вот теперь её реакция больше походила на ожидаемую.

Джейми сцапала его за здоровую руку и втянула обратно в дом, после чего с грохотом захлопнула дверь и ушла вглубь дома. Райнер нерешительно прикрыл отскочившую обратно дверь и услышал какой-то грохот со стороны кухни. Он поспешил туда, чтобы увидеть, как Джейми мечется по комнате в поисках чего-то.

— Хватит, — твердо сказал Райнер. — Само пройдет.

— Заткнись! — бросила Джейми, взбираясь табурет и протягивая дрожащие руки к верхним полкам в поисках чего-то.

— Джем.

Та ухом не повела, слезая с табуретки и продолжая метаться по комнате так, чтобы Райнер не видел её лица.

— Эй!

Он схватил Джейми за плечо и резко повернул лицом к себе, за что она тут же ударила его кулаком в грудь.

— Не трогай!

Ничего не было в порядке с самого начала, и Райнер обманывал себя всё это время. Он знал, в каком состоянии она будет, когда вернется в родной дом. Он лишь предпочел делать вид, что не понимал этого, но притворяться больше не смог.

Хуже Райнера никого не было. Поэтому тот опустил свою грубую ладонь ей на шею в надежде, что это заставит её успокоиться.

— Прости, что ушел.

Сухо, но по делу, как и всегда. Но Джейми почти сразу оттолкнула его руку и выбралась из захвата, возвращаясь к полкам. Райнер остался стоять на месте, бестолково наблюдая за её поисками. Джейми, наконец, нашла нужный пузырек и бинты, после чего повернулась к нему, но глаза смотреть так и не хотела.

— Сел быстро.

Райнер опустился на ближайший стул и покорно протянул ушибленную ладонь Джейми, и та села с краю стола и принялась обрабатывать сбитые раны резкими и не очень приятными движениями. Он поднял взгляд от ладони к Джейми, и та шмыгнула носом.

— Джем.

— Я просила заткнуться! — бросила та.

— Хватит, — сказал Райнер. — Я же вижу твоё состояние.

— Хера лысого ты видишь!

Он коротко вздохнул, проглатывая слова, и предпочел помолчать. Правда, не долго.

— Джем, — тихо сказал он, и вдруг почувствовал удар упавшей слезы на ладони. Райнеру стало паршиво так, как очень давно не было.

И тогда он сделал запрещенное — немного наклонился и заправил прядку волос за ухо девушке. Джейми замешкалась на мгновение, шмыгнула носом, а потом резко завязала узел бинта на ладони. Райнер поморщился и убрал ладонь со стола, но Джейми так и продолжала сидеть немного согнувшись, чтобы тот не видел её лица. Райнер коснулся ладонью её плеча и перевел на спину. В детстве мама часто гладила его по спине, когда хотела успокоить, и он машинально пытался сделать то же самое.

— Ну же, — пробормотал он, с нетипичной мягкостью продолжая потирать спину Джейми. — Черт возьми, Джем. Ну перестань!

Она судорожно вздохнула и прикрыла лицо ладонью, немного отвернувшись. Райнер продолжал водить ладонью по её спине, чувствуя себя просто омерзительно.

— Успокойся, — повторил Райнер. — Я знаю, я не должен был оставлять тебя здесь одну.

Джейми отняла руку от лица и выпрямилась, глядя в сторону.

— Но оставил. И я понимаю, почему ты это сделал.

— Ну и почему? — спросил он.

— Ты понял, что наш совместный поход сюда сблизит нас ещё сильнее, и испугался этого.

Джейми судорожно выдохнула и постаралась взять себя в руки. У неё это хорошо удавалось.

— Мы через пару дней разойдемся в разные стороны и, может быть, больше никогда не увидимся. Не было бы ничего страшного в том, чтобы провести последний день так, как мы бы того хотели.

Всё, о чем она говорила, было правдой. Райнер мог сколько угодно пытаться держать дистанцию между ними, однако Джейми уже видела все его действия насквозь, но даже этого было мало. Всей правды она всё ещё не знала, из-за этого и списывала его нерешительность на банальный страх перед отношениями. Их это мучило в равной степени. Райнер уже не пытался отрицать свою влюбленность к этой девчонке, но в то же время не мог забыть о том, что в первую очередь он воин. Завтра они сломают стену Мария, и ему как никогда нужна была холодная голова перед тем, как он вновь обречет на гибель сотни тысяч людей за стенами.

Нельзя было погружаться в эту реку ещё глубже. Поэтому он должен был всё свое мастерство лжеца, чтобы найти правильные слова.

— Всё, что ты говоришь — правда, — размеренно сказал Райнер. — Я виноват, что ушёл, и я… действительно испугался. Всё могло бы быть, как ты говоришь, но Джем. Я боюсь за тебя. Это послабление всё равно, что самостоятельно себе нож в башку воткнуть — расставаться после такого будет ещё сложнее нам обоим. А ты собираешься идти в Разведывательный легион. Мы оба должны быть в тонусе перед вступлением в новые должности. У нас есть обязанности, которые не должны превышать собственные желания.

— Может быть ты и прав, — тихо сказала Джейми и подняла взгляд на Райнера. — Я солдат, но это не отменяет того, что у меня есть свои чувства. Я не щенок, которого можно приласкать, а потом выбросить за порог, когда надоест!

— Я знаю, Джем, — твердо сказал Райнер. — Я осознал свой косяк, потому и вернулся. Я больше не уйду.

Джейми издала смешок и покачала головой.

— Ты ведь только что по сути сказал, что мы должны держаться друг от друга подальше!

— Да, я останусь, — терпеливо сказал Райнер, — потому что так поступают товарищи. Я вызвался помочь, я тебя сюда привёл, а теперь должен помочь отвести обратно. Мы не можем быть… парой, — это слово неприятно сдавило его горло, — но мы всё ещё товарищи. Даже если уже и в разных частях. Я останусь и буду рядом здесь потому, что тебе плохо. Так бы поступил настоящий товарищ!

— Не нужны мне твои подачки! — резко сказала Джейми, отворачиваясь. — Не нужно делать одолжение тем, что из-за меня ты решил стать на путь мученика. Возомнил себя эдаким благородным героем, а сам будешь страдать и дрочить за дверью, пока остальные не видят!

Райнер сощурился.

— Я могу уйти. Хочешь?

Джейми умолкла, и Райнер понимал, что давит на больное.

— Ну?

— Да делай ты, что хочешь! — прошипела та и, резко встав из-за стола, покинула помещение. Райнер проводил её взглядом и расценил этот ответ как отрицательный. Кажется, пронесло.

Райнер действительно остался. Произнесенная речь немного расслабила его, и теперь он чувствовал, что сможет держать себя под контролем. Теперь он с чистой совестью мог позволить себе быть товарищем девушке, которую собирался предать. Хоть она этого и не узнает.

— Я хочу помочь тебе по дому. Скажи, что делать.

Он обнаружил Джейми в кладовой, пока та стояла на стремянке и рылась на верхних полках. Та бросила на него короткий взгляд и тут же отвернулась.

— Я уже всё сделала, что хотела.

— Хорошо, — сказал Райнер. — Что собираешься делать сейчас?

— Помыться и спать, — сухо ответила Джейми и на мгновение перестала бесполезное перебирание вещей в коробке. — Ты ляжешь в комнате со мной?

Она упорно смотрела в коробку невидящим взглядом, боясь, что Райнер снова будет отторгать ее. Но тот прекрасно понимал, почему она просит об этом.

— Лягу.

Когда Джейми ушла мыться, Райнер решил посидеть на свежем воздухе, чтобы не думать об обнаженной Джейми за стенкой. С тяжелым вздохом он опустился на лавку и вдохнул прохладный ночной воздух. Здесь было предельно мирно и спокойно для городка. Райнер думал о том, что по окончании войны сам бы хотел жить в подобном месте, однако быстро вспоминал, что в родном гетто не было и относительно похожих мест. Все страны за морем пережили свой индустриальный подъем, поэтому их дома и близко не были похожи на эти места. На его родине не было ни деревьев, ни того огромного пространства — лишь стиснутые друг другом простенькие дома, хранящие воспоминания о бесконечном чувстве вины многих поколений.

На мгновение Райнер ощутил прилив легкой зависти. Демоны с острова были так же окружены стенами, но при этом они умудрялись быть гораздо более свободными, чем они. Изнеженные и блаженные, они обладали всем необходимым для спокойной жизни, не подозревая о ненависти всего мира к ним. А затем он резко вспомнил, что все жители Троста и стен «Мария» уже завтра погибнут, и нигде больше не будет никакой свободы.

Он вдруг представил Джейми, которой предстоит видеть гибель родины уже завтра, и почувствовал новую волну тошноты. Удивительно, как легко с его губ слетали слова о долге и товариществе, когда в мыслях он только и представлял, как в облике титана сносит врата стены «Мария». Не было никакой любви в том, чтобы заставлять Джейми приходить сюда, но может быть, если она выживет, то будет вспоминать о том, что успела взглянуть на свой дом перед тем, как потеряла его окончательно и бесповоротно.

Его размышления прервал тихий стук в окно. Райнер обернулся, чтобы увидеть в нём лицо Джейми, манившую его в дом. Он покорно направился внутрь, разрываемый волнением. Оказалось, что Джейми уже постелила ему на полу неподалеку от своей кровати. Она придерживала руками полотенце на голове и постоянно поправляла ворот халата, словно ей было не очень комфортно. Райнер делал вид, что не смотрит на неё, однако то и дело ловил себя на мысли, что взгляд его цепляется за фигуру девушки. Джейми была такой непривычно домашней, что это не могло оставлять его равнодушным.

Райнер послушно лег на своё спальное место, а Джейми погасила свет, покинув комнату. Спустя некоторое время она вернулась, переодевшись в пижаму и лишившись полотенца на голове. Райнер внимательно проследил за её передвижением от двери до кровати, как она ложилась и тушила свечу на тумбе. Комната погрузилась в давящую темноту и тишину, в которой было слышно только дыхание друг друга.

— Спокойной ночи, Джейми, — сказал Райнер.

— Спокойной ночи.

Он уставился в потолок и тяжело вздохнул. Этот тяжелый день был позади. Им оставалось только пережить ночь.

Они долго не могли заснуть. Джейми лежала почти неподвижно, а Райнер против воли прислушивался к её дыханию. Умиротворенным оно не становилось.

— Джем, — он произнес её имя одними губами, не надеясь на то, что та отзовется.

— Что? — она даже не пыталась шептать.

Райнер думал об этом уже давно, но до сих пор в нём не было уверенности, что он должен был начинать разговор на эту тему.

— Я всё думаю о том, почему тебе здесь так плохо. У тебя чертовски уютный дом даже несмотря на то, что он простаивал без людей ни один год. Мне сложно судить, но я почти уверен, что у тебя было хорошее детство и здесь было много приятных воспоминаний. Так почему... за столько лет ты ни разу не захотела сюда вернуться?

Джейми молчала и не шевелилась, что заставило парня перевести на неё взгляд. Он уже пожалел о том, что вообще начал этот разговор, но девушка вдруг повернулась к нему лицом и свернулась калачиком.

— У меня действительно было хорошее детство, и это место всегда было наполнено светом благодаря... ей. Я родилась и выросла здесь, вообще не думала о том, что когда-нибудь покину Трост. Думала, что буду вслед за мамой заниматься травничеством здесь, выйду за кого-то, кто не будет похож на Филиппа Захариуса, заведу детей. Даже если когда-нибудь у меня была бы другая семья, то мама останется частью моей жизни.

Джейми странно вздохнула, и Райнер перевернулся на бок к ней.

— Я провела с тупой надеждой около мамы года три, даже стала молиться, чтобы она выздоровела. Не так, как это делают у нас в церкви, это вообще не моё… только про себя, шёпотом. Я очень хотела верить, что она поправится, а в последние месяцы всё отчаяннее вопреки очевидному, а в день её смерти меня даже рядом не было. И никакого не было, хотя всю свою жизнь она только и делала, что помогла другим своими травами. Мама умерла в полном одиночестве, и этот факт окончательно перечеркнул всё хорошее, что было здесь когда-то. Я больше не вспоминаю приятные добрые моменты детства, а вижу только кровать, где она постоянно лежала, изнемогая от боли, запах проклятых трав, от которых только тошнило, как она опиралась на стены, которые я когда-то разрисовывала, как до последних дней старалась спускаться вниз, чтобы поесть мою дурацкую стряпню. Манеры для неё были превыше всего. И всё здесь пропитано именно этими тремя годами болезни, отчаяния, идиотской мольбы и попытками держать фасад «нормальности». Я знала, что по возвращении сюда окунусь в это по новой, и так оно и получилось. Я не хотела обострения всей этой боли, которая до сих пор не отпустила меня.

Это в разы более запущенно, чем Райнер себе представлял.

— Это как если бы ты что-то очень сильно любил, но не мог даже смотреть на из-за непереносимой боли расставания.

Эти слова раскаленной иглой пронзили Райнера, и он был чертовски рад, что Джейми не могла видеть его лица. Закрыв глаза и выругавшись самыми последними словами, он протянул руку к кровати Джейми и нащупал её руку. Стиснув пальцы, он ощутил характерные мозоли, однако её ладошка была на удивление мягкой.

— Мне чертовски жаль, что твоей мамы не стало, Джем, — тихо сказал Райнер. — Судя по тебе и твоим рассказам, она была прекрасной женщиной. А ещё мне жаль, что тебе приходилось справляться с этим одной. Ты была совсем юной для таких испытаний.

Джейми ничего не ответила, но Райнер почувствовал, как её пальцы стиснули её ладонь крепче.

Больше они не разговаривали. Спустя время Райнер убедился в том, что она заснула, когда хватка её ладони стала слабее, и сама она стала дышать спокойно и размеренно. Райнер смежил веки и неслышно вздохнул, стараясь нащупать след сна после тяжелого и нервного дня. Спящая Джейми не подозревала, что уже завтра ей предстоит проститься со своим домом навсегда, и от мыслей об этом Райнер почувствовал, как мышцы сводит судорогой. Титаны снесут городок вместе с этим домом, баром «Штык», всеми Захариусами и той женщиной с дочерью на площади. Останется лишь пепелище.

И всё же, падая в тревожный, но долгожданный сон, Райнер стиснул ладонь Джейми крепче, чтобы украсть это чувство в последний раз.

853г. / Вторжение в Либерио vol.4

Джейми ставит перед Леви кружку, наполненную насыщенным индиго до краев, и взгляд блеклой синевы мягко мажет по её лицу. Джейми смотрит на капитана с могильным смирением и не говорит ни слова. Ей и не хочется. Она знает, что все слова он прочитает в каждом мимолетном движении.

Леви накрывает ладонью пиалу и подносит к губам настой, в который Джейми вкладывала все свои обостренные пред бойней чувства по отношению к нему. Леви размерен, хладнокровен и заранее сосредоточен, тогда как Джейми старается подпитаться этой энергией. Ей как никогда важно найти собственную точку равновесия.

— Спасибо.

Джейми склоняет голову в преувеличенно уважительном жесте для этой обстановки, тем самым неосознанно выдавая своё глубинное волнение. Леви молча поднимается из кресла, отставив пиалу в сторону, после чего, обойдя стол, останавливается прямо перед ней. Джейми наблюдает за ним с невесомым трепетом, но говорить по-прежнему не желает.

Леви мельком разглядывает её с головы до ног, после чего говорит то, чего она совершенно не ожидает:

— Недавно минуло четыре года, как ты вступила в должность моего личного помощника.

Джейми кисло улыбается, почти с умилением думая о том факте, что он подмечает нечто подобное.

— Похоже, я неплохо держусь, — отзывается она.

— Лучше, чем кто-либо ранее.

Улыбка как-то сама сползает с лица, когда Джейми осознает, что именно Леви имеет в виду. Ни один из её предшественников на этой должности не продержался дольше неё самой.

На этот факт у неё заготовлен резонный ответ:

— У Разведывательного легиона никогда прежде не было таких «мирных» деньков, на которые выпала моя служба на вас. Это достижение лишь результат удачи.

— Это вообще неважно.

Джейми ведет плечом, прерывая зрительный контакт. Похвала от Леви дело редкое, и в такие моменты он чувствует себя по меньшей мере неловко. Её бы устроило, чтобы бы он был менее многословен перед предстоящей битвой, но она точно знает — охота к разговорам у капитана возникает в моменты небывалого напряжения.

— Хочу одолжить тебе кое-что.

Просьба совсем нетипичная. Джейми не без удивления наблюдает за тем, как Леви сует пальцы в карман и вынимает что-то круглое и металлическое. Она принимает монету, вглядываясь в её грани, и сразу вспоминает валюту, которую Адзумабито выделили Разведывательному легиону некоторое время назад к первой вылазке в Марли. Взгляд цепляется за то, как статный профиль мифического Героса перечеркнут глубокой бороздой, будто он был ошибкой в сочинении двоечника. Двусмысленно.

— Что значит «одолжить»? — интересуется Джейми.

— Именно то и значит, — отвечает Леви, внимательно глядя в её лицо. — Это не подарок. Ты вернешь мне её после операции в Либерио.

Джейми не сдерживается и издает громкий смешок.

— Считаете, что у меня мало стимула вернуться живой, капитан? — мягко говорит она, стискивая монету почти до боли.

— Дополнительная мотивация никогда не помешает.

— Странно слышать слово «мотивация» от вас. Как будто бы пинок в морду больше соответствует вашему стилю.

Леви вдруг хмыкает, вызывая в Джейми нездоровый приток эмоций. Её одновременно и волновало, и отторгало то, как Леви был способен на те эмоции, которых не бывало в обыденном течении времени. И всё же её лицо расплывается в улыбке само собой.

Тонкую, словно воздушная тюль, идиллию прерывает резкий стук в дверь. Джейми и Леви не увеличивают дистанцию, лишь синхронно поворачивают головы к двери.

— Капитан Леви, пора! Командир Ханджи просит вас выйти с ней на связь, — раздается за дверным полотном голос одного из новобранцев.

— Я иду.

Леви напоследок проводит уже отстраненным взглядом по Джейми и отворачивается, но Джейми, повинуясь какому-то секундному помешательству неожиданно мягко опускает ладонь на его плечо, тем самым останавливая. Леви не успевает ничего сказать — Джейми сокращает дистанцию между ними до совершенно неприемлемой для капитана и личного помощника и заключает его в почти невесомые, но всё же ощутимые объятия.

Судорожно выдыхает от волнения.

И именно в этот самый миг по голове подло ударяет момент из совершенно другой жизни. Стук деревянных колес повозки от бесконечных колдобин и кочек. Её окровавленная ладонь в стиснутых пальцах её капитана. Его тяжелое и неспокойное дыхание, когда он тащит её тело сквозь ярко-зеленые деревья, обдуваемые по-настоящему диким ветром.

Джейми не хочет ни извиняться, ни благодарить, ни давать никаких обещаний. Она вообще не хочет с ним разговаривать. Но буря из ярких и болезненных эмоций начинала завывать не хуже ветра в тот самый страшный день её жизни, и телесный порыв был всем, на что сейчас она была способна. В этих объятиях было всё, что она не хотела бы ему говорить ни сейчас, ни когда-либо раньше, но передать это всё было абсолютно необходимо.

Она опускает ресницы в тот момент, когда ладони Леви касаются её спины так же осторожно, как и она сама. Почти неощутимо, но всё же касаются, и в этом жесте слов больше, чем во всех произнесенных им за последние месяцы.

Воздух вновь покидает легкие Джейми от ощущения переполненности. Она стискивает одолженную монетку так, что грани больно впиваются в её пальцы, и старается на всю свою жизнь отложить в памяти именно этот момент.

Чтобы в минуты отчаяния возвращаться к нему, а не тем воспоминаниям, что жалили её, словно копья дикого леопарда.

* * *

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Джейми то и дело нервно поглаживала ремни, стягивающие её тело, до того самого момента, как Эрен в облике титана показался на площади Либерио и начал громить всё, до чего только мог дотянуться. До того самого момента она была в таком неврозе, что никак не могла сосредоточиться на чём-либо. Оглушительный гвалт испуганных людей, в дикой панике стремящихся покинуть разрушенную за мгновение площадь, словно дал Джейми отрезвляющую пощечину, неожиданно быстро возвращая в строй и телом и разумом. С этого самого мига ум Джейми будто бы очистился, и под бушующие волны адреналина по всему телу она ворвалась в массу солдатов той самой отточенной деталью, которой когда-то так отчаянно стремилась стать.

Всё это время она переживала, что длительный перерыв от сражений иссушил её горячую до прыти кровь, и больше ей не дано сражаться бок о бок с прежними и новыми товарищами, но опасения были напрасны. Извиваясь в воздухе в новенькой, более удобной экипировке, Джейми ощущала неожиданное пробуждение будто от долгого сна. Ей и раньше хорошо давалась стрельба из автомата в сравнении с прежними клинками при УПМ, и это ощущение дало Джейми уверенность в своих силах. Ощущение битвы охватило её с головой.

Она была на одной волне со своей безумной стихией.

Убивать солдатов в Либерио оказалось на удивление легко. Все они превратились в безликую массу в одинаковой форме, и ни одно лицо не отпечатывалось в сознании Джейми. Может быть, когда она вернётся домой и опустится на горизонтальную поверхность ради сладостного забвения, призраки ею убиенных захватят разум так, как ей и не снилось прежде, но сейчас, изворачиваясь от беспрерывной стрельбы, оглушающих взрывов и собственных товарищей, Джейми ощущала лишь лёгонькое удовлетворение. Автомат обжигал ладони, выплевывая гильзы. Очередь — и белый силуэт рухнул с крыши, словно подкошенное деревце.

Удовлетворение.

Совсем рядом раздался взрыв, и колени Джейми, подкосились от неловкого приземления на черепицу здания. Её появление заставило случайного новобранца автоматически вскинуть на неё автомат, но Джейми сложно было спутать с врагом из-за её характерной внешности. И несмотря на то её собственная ладонь с оружием напряглась до предела.

В паре шагов от неё Жан и Флок привычно цапались. Будь воля этого фанатичного придурка, он бы с радостью смел весь этот городок с лица земли, но Джейми слишком хорошо знала своё руководство и других ветеранов, чтобы переживать об этом.

— «Сражайтесь!» Эрен говорит нам именно это! — заорал Флок, после выбросил кулак в небо и издал боевой клич, который моментально подхватили новобранцы. Фанатичный придурок, и такие же бездумные остолопы.

Жан истерии Флока привычно не поддержал, лишь перевел раздраженный взгляд на Джейми.

— Ты разве не с капитаном должна быть? — настороженно спросил он, когда она приблизилась.

— Он ждет своего момента, — только ответила она. — Я сейчас полезнее на передовой.

Услышав слова Джейми, Флок расплылся в какой-то очень неприятной улыбке, но та молча отвернулась. За годы взаимной нелюбви друг к другу их связь была не менее крепкой, чем с любым из ветеранов. Она точно знала, что можно прочесть за этой легкой ухмылкой, но в пылу битвы эти уколы на неё почти не действовали, а Флок был не настолько придурком, чтобы ввязываться с ней в словесную перепалку напрямую. Всё это можно было осуществить уже дома.

Джейми почти с трепетом перевела взгляд на титана Эрена, который бился с Молотобойцем от семьи Тайбер. Борьба шифтеров всегда доводила до трясучки: это и грохот ломающихся в щепки домов, это и дрожь земли, это крики, увечья и бесконечная смерть для тех, кто оказался поблизости. И никогда нельзя было предугадать, чем это сражение закончится для самих носителей. Джейми смотрела на очередную битву Эрена с подавляемой злостью и неугасаемым волнением, вспоминая о том, сколько раз тот бил Бронированного и выходил сухим из воды. Всем им оставалось только смотреть и прикрывать его задницу ценой собственной жизни, и засранец это, похоже, осознавал как никогда. Если они выберутся отсюда, Джейми с большим удовольствием посмотрит на то, как Леви даст понять своему подчиненному, что его самоволка была ошибочным решением. От мыслей о сапоге капитана в пасти у Эрена Джейми на миг расплылась в ухмылке. Пожалуй, это немного убавит злость на придурка, затащившего их в Либерио. Но чтобы ощутить всё это, увидеть своими глазами и успокоиться, Джейми нужно было вернуться. А случится ли это, не знал совершенно никто из присутствующих.

Одно лишь было понятно — где бы ни происходила война, она всегда оставляла за собой горы трупов обыкновенных людей.

Стараясь не зацикливаться на россыпи изуродованных и покалеченных тел на площади, Джейми отвернулась как раз в тот миг, когда почти нутром почувствовала приближение небольшого, но проворного титана Челюстей. Мгновение замешательства, и взгляд Джейми уловил черную молнию — капитан Леви плавно, но чудовищно быстро скользнул клинками вдоль пасти Челюстей. Джейми наблюдала атаку капитана Леви будто в замедленной съемке, и это отозвалось в ней запоздалыми мурашками.

Удовлетворение.

Эрен отбросил титана за шкирку словно кутёнка, а в следующий миг дробь станкового пулемета разрезала ночной воздух. Свинцовый ливень взрыхлил черепицу у ног Джейми, которая стрелой помчалась прочь. Осколки брызнули в лицо, а в нос ударил резкий, ни с чем не сравнимый запах металла. Сталь и кровь всегда так идеально дополняли друг друга, словно партнеры в слаженном вальсе. Раз — два — три, раз — два — три, бах — бах — бах. В бою учишься находить свой ритм и подстраиваться под него, иначе — сдохнешь. Джейми это помнила, но что ещё важнее — это помнило её тело.

— Влево! — вопль Жана чуть перекрыл скрежет шестеренок, от которых волосы вставали на загривке, и Джейми повиновалась без раздумий. Крепежи УПМ работали на износ, и ей определенно настал бы конец, но прямо за ней Молотобоец не выпустил в воздух столпы стометровых кристаллических копий. Пулевая дробь со свистом отрикошетила от титанических кристаллов, и Джейми вывернулась в полете лишь на миг, чтобы увидеть пронзенного насквозь Эрена на верхушке копий. Под исправную ругань тело Джейми потянуло к знакомому силуэту неподалёку, словно затерявшийся корабль к лучику маяка. Джейми была словно оголенный провод, когда присоединилась к компании своих.

— Надо разобраться с Перевозчиком и наводчиками, иначе все поляжем! — рявкнула она, затормаживая на ходу.

— А то не ясно! — крикнул Конни.

— Надо добраться до области прямо над ним, — сказал Жан, наблюдая за происходящим со злостью. — Угол обстрела у наводчиков в этой части ограничен. Подбираться лучше со спины, насколько это возможно, но для этого нужно постараться отвлечь их внимание. Эй, громовые копья не тратьте, придурки! — завопил он на новичков, которые в попытке спастись от пулемета противника выронили пару копий.

И вдруг — гул тяжелых шагов, заставивший тело Джейми покрыться мурашками.

Шерсть. Глаза-угольки. Грохот каменной картечи, разносящий дома в труху.

Появление мохнатой обезьяны крупно пошатнуло отрешенность Джейми. Слишком уж хорошо она помнила битву за Шиганшину и то, что всем им пришлось пережить. Даже не так. Всё её тело помнило эту битву, и теперь разум вопил о смертельной опасности.

Джейми облизнула губы и быстро нашла взглядом Леви — тот занимал самую высокую точку на прожекторной мачте и смотрел прямо на Зика. Джейми знала, что капитану предстояло правдоподобно изобразить фальшивое убийство сводного братца Эрена, а затем доставить его на дирижабль, Выглядел он очень собранным и напряжённым — его стойкость заставила Джейми немного прийти в себя.

Минутная передышка дала возможность перегруппироваться, после чего Леви дал своим подчиненным новый, и в то же время старый приказ:

— Не умирайте! Выживите!

Он вдруг нашел глазами Джейми, и она тут же отдала ему честь вместо сотен других слов. Где-то в поясной сумке звенела монетка, напоминающая о том, что её необходимо было вернуть хозяину, и та намеревалась сделать это несмотря ни на что.

Джейми ринулась вслед за Жаном в сторону Перевозчика. Происходящее вновь превратилось в нескончаемое кровавое месиво, где передышка означала смерть, и Джейми впустила происходящее в себя почти не сопротивляясь. Бойня продолжилась в разы более ожесточенная, чем прежде. Слух оглушали взрывы громовых копий, который сыпались на врагов, словно дождь яростного Зевса. Одним из таких же копий Микаса четыре года назад пробила пасть Райнеру, окончательно выводя его из строя.

Мускулы свело знакомым спазмом.

«Не сейчас!» — с отчаянием подумала Джейми, сглатывая тошнотворный ком и впиваясь взглядом в спину Жану перед ней.

Но память уже начала выплевывать обломки прошлого — золотистая броня, вонь титанических испарений, знакомый скрежет троса о камень. Палец дернулся на спуске, отправляя пулю мимо цели.

— Куда мажешь, Ламарр? — рявкнул Конни где-то над ухом. — Соберись!

Джейми прежде ответила бы ему парой ласковых, но на этот раз лишь стиснула челюсти. Сама знала, что лажала, но даже слова вымолвить в ответ была не способна. Будто и вовсе разучилась говорить.

Ей оставалось только двигаться вперед, намертво цепляясь в образ монетки в кармане, которая до боли впивалась гранями в пальцы. Вот оно. Те ощущения, буем удерживающие её на поверхности реальности.

Леви ждет её возвращения. Вот он сидит в своём кабинете за чашкой чая, разбирая ненавистные бумаги, а затем поднимает на неё свой пронзительный взгляд. За высушенными годами чувствами и колоссальным опустошением Джейми всё ещё видит в них проблеск теплоты.

Она хватается за этот образ в моменты, когда окропленный огнем титан-Перевозчик с грохотом и ревом падает с крыши. Когда Звероподобный в кратчайший миг лишается опоры. И даже когда Колосс Армина разрушает флот Марли с ужасающим душу и тело взрывом, Джейми умудряется держаться на плаву своего разума. Она ощущала, как сердце внутри разрывается на части, как потеют ладони и дрожат коленки. Она поняла, что вся её отстраненность не была настоящей — откат произойдет гораздо позже, когда она снимет последний ремень экипировки и поднимет взгляд в потолок своей небольшой квартирки. Расплата будет чудовищной.

Но всё это будет потом. Не сейчас.

И вдруг — это.

Та самая подлая подножка у финишной прямой.

— Райнер!!! — раздается визг неизвестного ребенка на всю притихшую от ужаса и нетерпения округу.

Джейми пронзает невидимая игла, отвлекающая на миг достаточный, чтобы крепление, с которым она провела так много лет в битвах, с подлым скрежетом по каменной стене промазало. Небо словно опрокинулось, и вот она камнем летит вниз под крики имени, которое раскурочило её и без того нестабильную жизнь на мелкие кусочки.

Запах его пота в тот день такой же терпкий, как запах масла в крепежах УПМ. Для Джейми это было воздухом в тот миг.

Они жарко целуются, не в силах насытиться друг другом. Джейми знает, что Бертольд может вернуться в любой момент, но они были так глубоко больны, что её футболка слетает на пол быстрее, чем разум готов протестующе завопить.

Но стоило Райнеру поцеловать её в шею, как связь с реальностью была окончательно утеряна.

Джейми рухнула вниз, и удар от веса собственного тела был таким сильным, что выбил из неё дух. Перед распахнутыми от ужаса глазами чистое черное небо словно насмехалось над её глупостью, но она не могла даже вдохнуть от боли во всем теле.

— Соберись сейчас же, иначе сдохнешь!

Капитан был вне зоны досягаемости, но всё равно имел свой голос в её голове. Джейми расплылась в болезненной улыбке, словно в судороге — голос Леви сейчас был соразмерен живительному глотку. Болезненно выдохнув, она с большим трудом села как раз в тот самый миг, когда желтая вспышка озарила её лицо. Джейми машинально зажмурилась, но глаза сквозь веки прожигал запекшийся янтарь.

О, нет. Пожалуйста.

Не может этого быть.

Джейми распахнула глаза.

На языке налетом осели пепел и чья-то кровь — точь-в-точь как после Утгарда, а мышцы живота свело спазмом — призрак его ладони словно всё ещё жёг кожу в местах прикосновений. Её заколотило так, словно всё это происходило не много лет назад, а прямо сейчас.

Землю сотрясало от тяжелых шагов, которые она ни с чем не спутала бы. Словно в замедленной съемке Джейми наблюдала за тем, как из плотной завесы пара появляются очертания титана до боли во всём теле знакомого. Воздух разом покидает легкие, не оставив ни грамма для вздоха. Джейми задыхается, но она не в силах сдвинуться и оторвать взгляда от увиденного. Мир сузился до одной точки, в которой был лишь один цвет — янтарный.

Джейми ненавидела всё янтарное или золотистое. Жёлтый был её персональным адом.

Она пытается нащупать привод, но дрожащие пальцы её не слушаются. Что-то отзывается неправильным звуком рядом с ней. Что-то не так. С ней давно что-то не так. Но главным оставалось только одно.

Бронированный титан стоял прямо перед ней. Живой. Неприкосновенный.

Предатель.