Зелёный саркофаг (джен)

21.

За тонкими стенками палатки легко, на пределе слышимости, прошелестел ветер, стена палатки качнулась внутрь, и снова всё затихло. Грифина открыла глаза, внезапно осознав, что что-то изменилось, она не сразу поняла, что именно. Мир вокруг словно задержал дыхание: абсолютная, давящая тишина. Инджи повернула голову к Вилфреду, уже придумывая каким словами будет его ругать за то что тот всё-таки свалил из палатки, но с удивлением обнаружила того на месте. Он спал очень тихо, только спальник еле заметно поднимался и опускался в такт дыханию.

Грифина притаилась, прислушиваясь. Сердце стучало медленно и тяжело, как будто переместившись из груди куда-то в район головы. Несколько минут она лежала неподвижно, не в силах заставить себя снова закрыть глаза, всматриваясь в тёмный полог палатки. И вдруг, где-то на грани слуха, раздалось:

— Мам…

Её сердце сжалось, как от ледяного удара. Она резко села, но тут же заставила себя остановиться. Сознание начало подключать логику: “это невозможно, этого не может быть. Он далеко, он в безопасности. Это иллюзия, обман. Это Лес”. Она множество раз ночевала в одиночку рядом с Лесом, знала все его уловки, сама только что учила друзей всем его уловкам.

Грифина повернулась к Вилфреду, но того не было на месте. Неужели ей только показалось, что она видела его? Неужели он действительно ушёл? А затем, как-будто дальше, тоньше и жалобнее, буквально на пределе слышимости:

— Мама…

И все стены разума рухнули. "А вдруг... Вдруг это он? Вдруг он здесь, вдруг его что-то утащило сюда? Какая-то злая магия?". Инджи с трудом удерживала себя от того, чтобы броситься наружу и бежать на голос. Она сжала клюв так сильно, что заболела голова, внутри разгоралась борьба между здравым смыслом и отчаянной надеждой, слишком сильной, чтобы её игнорировать.

Эмоции победили.

Инджи дёрнулась, с силой срывая застёжки и скидывая с себя спальник. Она уже потянулась к пологу палатки, когда чья-то лапа схватила её за основание крыла. Грифина резко обернулась и увидела Вилфреда, он всё ещё лежал наполовину в своем спальнике, опираясь на локоть. Перья на его щеке топорщились после сна, а глаза лихорадочно блестели в темноте.

— Ты что творишь!? — прошептал он хрипло, всё ещё удерживая её.

Грифина едва не плакала от ярости и страха, снова попыталась вырваться, но Вилфред держал её неожиданно крепко. Постепенно в её голову пришло холодное осознание, что всё это было просто иллюзией, скорее всего даже Лес в этом не виноват, она просто задремала и попалась на крючок собственных потаённых страхов.

Инджи повалилась обратно на расстёгнутый спальник, судорожно натянула на себя одеяло и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в теле.

— Ты куда ходил? — спросила она злым шепотом, сама не понимая зачем говорит такое, ведь всё произошедшее было просто игрой воображения.

— Никуда. — тихо сказал Вилфред. — Всё это время был здесь. Тебе что-то приснилось?

— Не в-ври, кочерыжка, тебя не было, — снова хрипло прошептала грифина, — ты ушёл. В-вы… В-всегда уходите.

— Это наверняка всё Лес, тишина и темнота, давай я принесу лампу…

Как только он потянулся к выходу, Инджи вдруг резко перехватила его лапу своими когтями. Она сама не сразу осознала, что сделала, это был чистый инстинкт: удержать рядом единственную живую душу, единственный якорь в этом враждебном мире, где даже собственные мысли и память могли стать ловушкой. Её крылья дрожали, глаза были широко распахнуты в темноте.

— Не уходи. — вырвалось у неё почти беззвучно.

Вилфред замер, чувствуя как сильно она дрожит. Несколько мгновений грифон молчал, а затем тихо опустился обратно на своё место. Инджи ещё долго не убирала когтей из его лапы, пока её дыхание понемногу не стало ровнее и она не уснула.

Сам грифон заснуть так и не смог: сначала из-за колотящегося в груди сердца, а затем из-за мучительной боли в лапе, когти Инджи впились в неё слишком глубоко.

22.

Утро выдалось на редкость свежим и светлым, лучи стремительно поднимающегося над Равнинами солнца сразу высушили росу вокруг лагеря и домика, загнав липкий туман под деревья Леса. Ольха радостно светилась зеленью листьев, будто страж ворот, доблестно отстоявший свою ночную вахту, и теперь готовящийся отдохнуть.

Вилфред первым выбрался из палатки и встряхнулся как купающийся в песке воробей, пытаясь избавиться от ночной тревоги. Он прихватил из своей сумки кусок чистой материи и пузырёк с антисептиком, затем пошёл к колодцу. Подняв ведро воды, он долго сидел рядом с ним, обрабатывая глубокие порезы от когтей на лапе, и заодно подставляя затёкшие за ночь крылья под лучи восходящего солнца. Вернувшись к палаткам, он только с четвёртого раза смог развести костёр из оставшихся досок старого навеса, даже несмотря на то, что те были совершенно сухими. Инджи вышла почти сразу после того как костёр затрещал дровами, она молча кивнула и села у огня, держа в лапах простую жестяную кружку, ожидая, когда закипит вода.

Следом поднялась Меллоу, она появилась из палатки бодрая, с блестящей здоровьем шерстью и живым взглядом. Как всегда, она сильно смущалась от того, что ей одной удалось нормально выспаться, и она одна чувствует себя не просто сносно, а даже хорошо. Потягиваясь и громко зевая, она тут же принялась помогать Инджи и Вилфреду собирать скромный завтрак: остатки рисовых шариков, немного овсяных лепёшек, свежая морковка.

Когда завтрак был почти готов, Инджи негромко окликнула Рес.

Из палатки, словно из склепа, показалась тонкая фигура с шарфом на шее. Рес шла медленно, тяжело возвращаясь в реальность после долгого сна. Сначала она прошла мимо костра, остановившись у ворот в свой домик, словно пожелав этому месту доброго утра, и только потом молча присоединилась к остальным.

— Кажется, я одна нормально выспалась. — неуверенно проговорила Меллоу, заворачивая морковку в кусочек лепёшки. Она явно пыталась сказать это как шутку, но её слова прозвучали скорее как извинение. — Может, потому что от мисс Рестинг исходило такое… Спокойствие что ли.

— Кое-что другое от меня исходило, наверное… — сказала Рес и слабо улыбнулась.

Меллоу тут же замотала головой, опровергая такую нелепость, а Инджи с Вилфредом заметно расслабились, видя что полноценный отдых подействовал на единорожку с лучшей стороны.

Земная пони продолжала болтать, рассказывая о том, что ей снилось, и о том, как она ночью немного испугалась, услышав какие-то голоса со стороны палатки грифонов, но потом поняла, что это доктор Вилфред наверняка получил нагоняй за то что опять что-то не смог или забыл сделать. Правда, на реплики Меллоу никто толком не отвечал. Инджи, не желая поднимать тему прошедшей ночи, выглядела настороженной, с тенью упрямства в глазах, а Вилфред просто бездумно кивал и поглядывал в сторону Леса.

— Мисс Ин, а мы будем в Лесу останавливаться на ночлег? — спросила Меллоу, через силу допивая из кружки крепкий чай почти без сахара, и стараясь при этом не морщить нос. Ей куда больше нравился слабенький чаёк послаще, но этот приготовила хранитель линий, а значит так было надо.

— Я очень, очень надеюсь, что нет, — вздохнула Инджи, всеми силами пытаясь вернуть себе вчерашний настрой опытного лидера, но понимая, что теперь это слабо получается, — не знаю никого, кто бы добровольно оставался там на ночь. Разве что археологи пару раз, от них мы и узнали, что там еда портится прямо на глазах. Поэтому мы и не будем брать её с собой, в-возьмём только в-воду и одеяла, остальное оставим здесь. Да.

— А если нам всё-таки придётся задержаться? — спросил Вилфред.

— Найдём самое в-высокое уцелевшее здание, заберёмся на самый в-верхний этаж, в самую маленькую комнатку, собьёмся в кучку и будем сидеть до утра, — пожала плечами грифина, — по-другому никак. Если здесь, почти на Равнинах, ночевать настолько тяжело, то что творится по ночам в Лесу я даже обсуждать не хочу.

Сборы прошли почти без слов, будто бы все понимали: чем меньше слов, тем меньше сомнений. Утренний костёр быстро потух, от горючего в виде полуистлевших досок сарая сложно было ожидать чего-то другого. В ворохе дымчатого пепла тлела последняя головешка, и дымок от неё, тонкий, почти невидимый, улетал в сторону Леса, будто указывая путь.

Все складывали вещи с почти упрямой сосредоточенностью, стараясь не думать о том, что этот момент настал, и вот сейчас они действительно пойдут туда, в Лес. Все оставшиеся вещи, включая запас еды, сложили в одну из палаток, убрали из неё вертикальные стойки и накрыли сверху сырыми досками. Вряд ли сюда мог заглянуть сильный порыв ветра, но предосторожности никогда не бывают лишними. Здесь все запасы и должны будут ждать группу на обратном пути. Если он будет.

— Всё лишнее оставили? — громко спросила Инджи.

Меллоу, уже успевшая раз пять предложить взять "ещё одну верёвку" или "маленький топорик, ну вдруг", снова грустно всхлипнула и просто кивнула.

Когда всё было готово, они вчетвером прошли через двор домика к старой изгороди, туда, где раньше была калитка но сейчас она отвалилась и лежала в проходе как маленький мостик между миром Равнин и миром Леса. За ней начиналась узкая полоска земли между домиком и стеной деревьев, последняя черта.

— Гляди, Мел, — с некоторым самодовольством проговорила Инджи, указывая на ближайшую сосну, одну из клеточек в полотне Леса, точную копию тысяч и тысяч таких же, — и ты, кочерыжка, тоже смотри.

— Инджи, прекращай обзываться, — устало проговорил Вилфред, — а то я тоже начну.

— У тебя мозгов не хватит, — ответила грифина, — но не суть. В-вот ты предлагал из этого строить перекрытия в башне, и в-вообще использовать в народном хозяйстве.

— Ну предлагал, — согласился Вилфред, уже понимая, что сейчас его опять будут обвинять в глупости.

Земная пони приблизилась к ближайшей сосне, обошла её кругом, несмело протянула к ней копыто, будто опасаясь, что в ответ сосна ударит её молнией. Но ничего не произошло, пони ощупала кору дерева и села перед ним, задрав голову и глядя наверх, в тихую на неподвижном воздухе крону.

— Это даже не дерево, — грустно проговорила Меллоу, — она выглядит как сосна, но это не сосна. Я даже не знаю как такое может быть. И, смотрите, — она растерянно оглянулась, — на земле нет иголок, совсем нету, под нормальными соснами всегда жёлтые иголки и старые шишки валяются... А кора у неё твёрдая и холодная, как камень.

— В-вот, — пожала плечами грифина, ступая на узкую кладбищенскую дорожку, ведущую от калитки, — поэтому никто Лес и не трогает. Потому что бесполезно. Если бы в-вместо того чтобы тянуть свои невидимые щупальца Лес сам начал расти как раньше, он бы рано или поздно дорос до Порта и поглотил его так же, как Город и кладбище когда-то. И этот несчастный городок пришлось бы бросить в-всем, кроме погодных пегасок, до в-верхних этажей башни Лес бы всё-таки не достал своей аурой, наверное. Да.

— А потом бы он начал расти дальше и заполнил бы все Равнины, весь континент, весь мир.

Все обернулись на единорожку, которая в ответ лишь слабо улыбнулась: — но он выбрал другой путь.

— Но ведь можно было с ним бороться! — проговорила Меллоу, чуть повысив голос, будто опасаясь, что ближайшие сосны начнут ей мстить за такие слова, — Например, вовремя подбирать шишки, вырывать молоденькую поросль, если делать это регулярно, то рост можно остановить.

Инджи умилённо взглянула на пони как на маленького жеребёнка, пытающегося рассуждать о глобальных вещах, однако отвечать не стала. Она и сама много думала об этом, но ей хватало здравого смысла рассудить, что за множество поколений были наверняка испробованы абсолютно все способы.

Они окончательно углубились в Лес молча, постоянно оглядываясь, как будто ожидая нападения какой-то неведомой силы. За домиком Рес сразу начиналась безмолвная чаща, серая, чуждая, пропитанная давящей тишиной. Ни ветерка, ни скрипа стволов и веток, даже шорох шагов по земле был каким-то приглушённым.

“Сосны”, если их вообще можно было так назвать, тянулись к небу прямыми и ровными колоннами, лишь высоко над землёй протягивая в стороны щупальца покрытых иголками веток. По своему опыту Инджи знала, что эти иголки не имеют ничего общего с мягкими, приятно пахнущими смолой иголками настоящих сосен. Об эти шипы можно было серьёзно пораниться, если попытаться спуститься в чащу Леса с неба, продираясь сквозь кроны деревьев. Именно для такого она и носила свой жилет, чтобы хоть как-то защититься в случае чего.

Земля под копытами и лапами была сплошь голой: ни травинки, ни мха, даже вездесущих на Равнинах лишайников здесь не было. Почти ничто не могло выжить в Лесу, а то что могло — то не хотело. Всюду взгляд блуждал только по серой, слежавшейся пыли, местами потрескавшейся там, где иногда текли быстро пересыхающие ручейки.

Рес на этот раз шла первой, она единственная знала эти места и раньше бывала в них регулярно. Грифина, когда летала к подруге в гости, всегда огибала Лес по широкой дуге. Единственный исключительный случай пришёлся как раз на злосчастный визит Вилфреда и его друзей, тогда грифина решилась срезать путь над самим Лесом, за что впоследствии получила от Рестинг неслабый нагоняй.

Шаги единорожки были размеренными и осторожными. По этим кладбищенским дорожкам она ходила не раз, но сейчас даже ей здесь казалось не по себе. Хоть все ориентиры и остались на месте, но при службе Рес эти участки были поглощены Лесом совсем недавно, там ещё пыталась расти трава, и даже можно было встретить какое-нибудь насекомое.

Вскоре впереди показались окраины кладбища. Древние волшебники предпочитали упокаиваться в полноценных мавзолеях, на крайний случай в небольших склепах. Но каждый, даже самый завалящий склеп, всё равно имел отдельный вход, закрытый толстенными решётками или замурованный кирпичной кладкой. Склепы и мавзолеи никогда тесно не жались друг к другу, а сами они всегда несли на себе элементы какого-то художественного оформления, будь то барельефы, гаргульи, колонны, и прочие подобные украшения, столь любимые в кладбищенской архитектуре по всему свету. Некрополь был настолько огромным, и подобных строений там было настолько много, что Рес часто задумывалась о том, что в Городе наверняка процветали целые богатые гильдии резчиков по камню и скульпторов. Хотя, вполне возможно, что всё это было создано какой-то утилитарной магией, уже забытой к нынешним временам.

В любом случае, сейчас все малые архитектурные формы кладбища были уничтожены Лесом. Он не терпел никаких изображений, никаких изваяний или барельефов, и тем более никаких статуй. Под соснами всё это либо оплывало, как воск на солнце, либо просто рассыпалось мелкой каменной крошкой. Всё содержимое могилы или склепа ждала та же участь, в поглощённых Лесом погребениях на месте содержимого оставался только прах.

Были здесь и могилы обычных жителей: ровные ряды камней со стёртыми Лесом надписями, низкие оградки, проржавевшие и местами сломанные. От некоторых строений остались лишь груды камней с торчащими из них древесными стволами: когда Лес ещё рос, его шишки иногда случайно падали внутрь склепов, на голые каменные полы, и всё равно прорастали, сминая и разрушая всё на своём пути.

Меллоу остановилась и демонстративно вытерла лоб, подняв брови.

— Кажется, я начинаю скучать по Равнинам. По сравнению с этим местом тамошние сухие травки и опасные пауки уже не кажутся чем-то унылым. — попыталась она шутить, но голос её прозвучал слишком нервно.

Рес слегка повернула голову, не останавливаясь:

— Рядом с моим участком полоса кладбища не слишком широкая, мы скоро пройдём её и войдём в Город. Там тоже тяжело, но хотя бы нет этой пыльной мёртвой земли. Там кругом мостовые и тротуары из больших каменных плит.

Рес хотела ещё что-то сказать, но вдруг быстрее подалась вперёд и свернула с центральной тропинки в сторону, к огромному мавзолею, для которого был выделен целый сектор кладбища. Один угол постройки был обрушен выросшим под ним деревом, все стены, ранее покрытые какими-то изображениями или письменами, оплыли и осыпались. В целом сооружение оставляло впечатление некогда нарядного торта, который кто-то плашмя уронил на пол.

— Это то, о чём я думаю? — спросила Инджи, глядя, как единорожка с тёплой улыбкой смотрит на эти кособокие руины.

— Да, это миссис Джем, — ответила Рес, а затем повернулась и указала копытом на противоположную сторону дорожки, где располагался почти такой же мавзолей, но разрушенный гораздо сильнее, — а там мистер Пэйгл.

— Вы знаете кто здесь похоронен? — удивилась Мел.

— Нет, конечно нет, — с нотками ностальгии в голосе проговорила Рес, — я сама их так назвала. Тут лежат очень, очень могущественные маги, или волшебницы, кто знает… Лес не мог к ним подступиться четыре года подряд, он разбивался об это место как океан о крепкий утёс. Поэтому я и ходила сюда, посмотреть на Лес, послушать его. Собрать цветов, чаю, брусники. Вот тут, — она указала подбородком на серую пыль перед мавзолеем миссис Джем, — рос очень вкусный цветочный чай, а вокруг мавзолея мистера Пэйгла брусники было столько, что мне можно было только ею одной питаться.

— Я люблю бруснику, — неожиданно грустно сказала Меллоу, — хоть она и кисленькая.

— Теперь ничего нет, — чересчур резко бросила Рес, быстро возвращаясь обратно к Инджи и Вилфреду, — Лес всё уничтожил. Пойдёмте дальше.

23.

Путь сквозь кладбище занял у них всего пару часов. Вскоре земля под копытами и лапами стала твёрже, под налётом мёртвой пыли начали попадаться остатки мощёной дороги, и группа вышла к Городским кварталам. Когда-то кладбище было отделено от них высокой каменной стеной, декоративной, не имеющей никаких оборонительных функций. Лес, по какой-то причине, невзлюбил эту стену, и она оказалась полностью разрушена, превратившись в длинный вал из крупных каменных кирпичей, частично занесённых серой землёй. Нельзя было сказать, что на выходе с кладбища Лес как-то расступился, или хотя бы стал реже. Деревьев по-прежнему было очень много, они по-прежнему почти полностью закрывали солнце своими широкими переплетающимися кронами.

Сначала показалось, будто перед ними просто очередной сектор кладбища, с высокими мавзолеями и декоративными оградками. Но затем впереди проступили очертания каменных жилых домов: покосившихся, с провалившимися крышами и зияющими темнотой оконными проёмами. Город не имел здесь никаких предместий или окраин, дорога ведущая с кладбища сразу же превращалась в улицу с довольно плотной застройкой. На некоторых зданиях ещё держались вывески: тусклые, с выцветшими нечитаемыми буквами. По иным домам и уцелевшим остаткам обстановки внутри сразу можно было определить их назначение: вот здесь раньше было какое-то подобие кафе, здесь магазин, здесь театр или что-то вроде него. Никто не знал что за существа жили в Городе, но они были копытными, и им не чужды были развлечения и бытовые потребности, схожие с нынешними живущими расами.

Нигде не было ни лишайников, ни плесени, все просторы для разрушения были отданы деревьям Леса и самому времени. И эта парочка справлялась вполне сносно.

Некоторые здания осели, перекосились, подперев друг друга углами. Где-то уцелела ржавая лестница, кованый обод от тележного колеса, глиняные цветочные горшки, собственным весом вдавленные в трухлявый подоконник. На углу одного из домов неожиданным цветным пятном зеленела уцелевшая медная водосточная труба, почти как две капли воды похожая на ту, что недавно сделал какой-то неизвестный умелец в Порту.

Между домами густо торчали деревья Леса, но они повредили зданиям не так сильно, как могло показаться. Из-за того что Лес рос за счёт падающих с деревьев шишек, здания, куда шишка не могла случайно закатиться, почти не пострадали. Разве что кроме тех, кому не повезло поймать шишку на крышу, вот их корни разрушали почти полностью. Корнями же были повсеместно вздыблены мостовые и перекопаны подвалы, несмотря на то, что улицы в целом сохранились, проехать по ним на коляске, как мечтала Меллоу, уже было нельзя.

Рес остановилась первой. Она стояла прямо посреди улицы, медленно осматриваясь с высоко поднятой головой, как будто ища какой-то знак, и вдруг проговорила: — Вот и всё. Дальше я никогда ещё не была. И я не знаю никого, кто был.

Слова, такие простые, вдруг повисли у всех на шеях тяжелее мешков с камнями. Ин быстро посмотрела на подругу, но ничего не сказала, тоже подняв голову и начав внимательно осматриваться по сторонам. Вилфред только кивнул, как будто самому себе. Всё путешествие до этого проходило по проторенной дорожке опыта хранителей, накопленного Инджи и Рестинг. С этого момента никакой опыт уже не действовал.

Меллоу с трудом сдержала гримасу. Она ещё шагнула вперёд, словно чтобы поддержать Рес и одновременно отвести внимание. Её движения стали немного неловкими, словно тело внезапно стало слишком тяжёлым или плохо слушалось.

— Ну… — она натянуто улыбнулась, чуть взмахнув хвостом. — Значит, всякое интересное только начинается, да?

Голос прозвучал бодро, почти весело, но губы дрожали, внутри всё сжималось. Сначала она почувствовала просто слабость, как после долгого бега, но теперь с каждым шагом становилось хуже. Не больно, но хуже: как будто что-то уходит, утекает. Лес, наконец, научился иссушать и её, но Меллоу упрямо держалась. Она не позволяла себе ни дрожи, ни тени страха на лице, потому что если Рес не дрогнула, если Ин и Вилфред молчали, то она тоже не имела права жаловаться.

По Городу, несмотря на взломанные корнями дороги, они двигались быстрее чем через кладбище. Этажность домов постепенно росла, вскоре по обеим сторонам улицы уже попадались уцелевшие здания в три-четыре этажа. Когда на очередном перекрёстке возникали сложности с определением направления, Инджи просто забиралась на ближайший дом и искала башню Порта, которая вполне просматривалась над тёмными верхушками сосен даже с такого расстояния.

— Когда-нибудь и я научусь так лазать. Это, наверное, весело, и полезно для организма. — сказал Вилфред, когда Инджи спустилась с очередной стены. Наученная опытом, она больше не пыталась прыгать с самого верха.

— Конечно научишься, — ответила грифина с некоторым злорадством, — тебе в-ведь нужно будет как-то достать в-вещи из дома на башне, если наша затея не в-выгорит. В-в… В-внутренние стены башни гладкие, так что придётся забираться по в-внешней стене, по камушкам, коготочками, — она поскребла когтями по мостовой, — примерно так. Я тебе помогать не стану, буду сидеть в-внизу, пить молоко и наблюдать, как ты упадёшь и расшибёшься в лепёшку. А потом буду всем рассказывать, как в-видела бесславную кончину бесполезного доктора кочерыжки. Да.

— Да почему “кочерыжка”? — возмутился Вилфред, — Откуда ты это взяла так внезапно?

— Ниоткуда, — пожала плечами грифина, — просто слово смешное, тебе подходит. Имя у тебя дурацкое, выговорить тяжело, а кочерыжка нормально.

— У самой уже ребёнок есть, а ведёшь себя как школьница, — буркнул грифон.

Инджи громко щёлкнула клювом и уставилась на него с выражением не то страха, не то обиды.

— Кто тебе рассказал? — тихо спросила она голосом, полным разочарования, — Рес? Меллоу? Или пуфик?

— Никто мне не рассказывал, я сам увидел в твоём деле, пока меня Мел не отогнала. — Он низко опустил голову на ходу, будто отдавая себя на милость победителя, — Да, я не должен был совать туда клюв, но как-то само вышло. Извини, пожалуйста.

— Ничего страшного… — ответила грифина, чувствуя как сердце начинает колотиться сильнее, чем ему следовало бы. Она скосила глаза на Вилфреда, пытаясь прочитать какое-то изменение в его поведении или выражении лица, но сама так и не поняла что именно хочет увидеть.

— Что за пуфик-то..? — вдруг спросил Вилфред.

— Председатель Грейн. — ответила Рес вместо Инджи.

Грифон некоторое время шёл молча, а затем скривил клюв в полуулыбке: — Ну, тут вы метко придумали, действительно похож. Не то что кочерыжка какая-то. Только вы, главное, ему не проболтайтесь о таком прозвище, он будет злиться очень сильно, Мел знает, что бывает, когда он сильно злится. Да, Меллоу?

— Всё хорошо, — выдохнула пони, когда Вилфред обернулся.

Он не об этом спрашивал, но пони ответила именно так. Грифоны недоуменно переглянулись. Инджи притормозила, дожидаясь Меллоу, и только тогда поняла, как странно двигается пони, будто под водой. Она шагала тяжёло, спина была напряжена, взгляд опущен на камни под копытами.

— Меллоу, — нарочито бодро сказала Ин, ничего ещё не понимая, — Ты монетки на мостовой ищешь? Здесь это бесполезно, здесь ничего такого не осталось, Лес в-всё подмёл ещё поколения назад.

— Ага… Конечно, — пони улыбнулась. — Соберу монеток и… Нет, не ищу. Просто жарко. Хотя, глупости говорю. Тут не бывает жарко, да?

Её голос сорвался в почти беззвучный. Она снова шагнула и оступилась, споткнулась копытом о край булыжника, выдавленного из полотна дороги очередным корнем. Колени пони задрожали, и она мешком упала прямо на мостовую.

— Мел! — закричал Вилфред и бросился к ней. Эхо несколько раз отразилось от фасадов зданий и унеслось в пустоту Города.

Он подскочил ближе, подхватил её за шею, быстро щупая пульс. Ин склонилась рядом, не в силах понять, что делать, а Рес замерла в нескольких шагах, так и не обернувшись.

— Пульс есть, — выдохнул грифон. — Вполне нормальный, похоже на обморок от солнечного удара. Но так не может быть, точно не здесь.

Меллоу лежала с закрытыми глазами, губы были бледны, дыхание едва заметное. Казалось, что с каждым выдохом из неё уходит что-то большее, чем воздух. Как будто Лес тянул из неё не магию, а саму жизнь.

— Как-то это в-внезапно совсем, — в страхе прошептала Ин. — Она же была сильнее нас в-всех в-вместе взятых, другие пони пили микстуры и сидели по домам, а она носилась как…

— Во-первых, не “была”! — жёстко ответил Вилфред. — Во-вторых, надо у мисс Рестинг спросить что происходит, я в этом ничего не понимаю, это не медицинская проблема.

Он посмотрел на Рес, которая всё ещё стояла там же, где остановилась, и вдруг обо всём догадался. В его голосе было уже не удивление, а боль:

— Мисс Рестинг? Вы знали?

Рес не ответила сразу. Лишь после долгой паузы медленно обернулась. Глаза её были сухими, взгляд спокойным, почти жестоким.

— Я надеялась, что она дойдёт дальше. Что Лес не разгадает её так быстро. Я... ошиблась.

Ин щёлкнула клювом и раскрыла крылья от изумления. Впервые с момента знакомства, впервые за долгие годы она злилась на подругу настолько, что от этой злобы было всего полшажка до открытой ненависти.

— Ты привела её сюда, зная, что она в опасности?! Что она может… — Инджи мотнула головой, отгоняя горькую мысль, — Это в-ведь не ты, Рес! Я тебя знаю, ты зловещая отшельница, которая не прочь пару дней помучить какого-нибудь культиста, но ты никогда не в-вредила тому, кто этого не заслуживал! В-вон, коче… В-вилфред подтвердит! Ты могла зажарить их троицу ещё в в-воздухе, но вместо этого ты в-вправила им мозги, пролив собственную кровь!

— Нет. — Рес покачала головой. — Я привела не её, я привела нас всех. Каждый из нас в любой момент может упасть точно так же. Даже я, несмотря на то, что во мне не осталось ни капельки высшей магии. — Её взгляд на миг обернулся болью, но она быстро вернула ему практичную холодность, — Меллоу была необходима. Она несла тяжёлое снаряжение, она была со мной в палатке ночью. Она могла запросто понести меня, в случае если бы у меня не хватило сил идти самостоятельно. Никто из вас бы не смог.

Вилфред снова склонился над Меллоу, беззвучно считая удары сердца. Он ничего не мог сделать, никакие лекарства тут не помогли бы, даже если бы они у него были.

— Её надо выносить отсюда, — сказал он наконец. — Срочно.

— Мы не успеем, — произнесла единорожка. — Лес уже давно запустил отсчёт для каждого из нас, и мы можем оказаться на месте Меллоу в любой момент. Нужно двигаться к цели.

Меллоу вдруг закашлялась. Глаза приоткрылись, зрачки блуждали вокруг, не способные остановиться на чём-то одном. Она попыталась улыбнуться, но у неё получилась только какая-то неуклюжая гримаса. В следующее мгновение пони слабо пошевелила передним копытом и тут же обмякла, уронив голову на лапы Вилфреда.

— Оставьте её в одном из домов, — сказала Рес, всеми силами стараясь, чтобы голос не дрожал, — мы заберём её на обратном пути.

Инджи вдруг выпустила когти и уже открыла рот, чтобы сказать Рес что-то злое, что-то непоправимое, но вдруг заметила, как губы Меллоу дрогнули в странной, натянутой улыбке. Вилфред замер над ней, не веря глазам. Он в испуге наклонился ближе: — Меллоу?

— Можно мне немного... — пони зашевелила ногами, пытаясь найти опору, — Просто посидеть?

Она села прямо на мостовую. Медленно, неловко, будто каждый сустав вспоминал, как работает. Дыхание было тяжёлым, но ровным. Меллоу выпрямилась, не встречаясь взглядом ни с кем, казалось, ей важно сначала убедиться, что тело её слушается.

Рестинг застыла на месте. Она молчала, не в силах подобрать слов, как будто произошедшее если не перевернуло её картину мира, то нарушило какие-то расчёты.

— Ты... — наконец произнесла она, шагнув ближе. — Я думала, ты не поднимешься. Магия уходит, ты мгновенно угасаешь и всё. Я видела такое много раз, находила в Лесу тех, кто проскальзывал сквозь наши охранные заклинания. — единорожка зажмурилась, будто от сильной боли, — Так не бывает.

— Нету магии больше, — кивнула Меллоу и слабо усмехнулась. — Я чувствую себя как пустое ведро. Вполне сносно, хоть и тяжело очень, будто воздух стал гуще в десять раз. Наверное, так себя чувствуют сейчас пони в Порту… Но зато тихо внутри, спокойно. Мурашки не бегают.

Она поднялась на ноги, сначала шатко, неуверенно, как после долгой болезни, но затем её копыта цокнули о мостовую, и пони громко хрустнула шеей.

— Я в норме, — сказала она, отряхивая налипший сор с шерсти на боку.

— Но как ты… — Рес нахмурилась, следя за каждым её движением. — Без магии…

— Я земная пони. У меня есть мышцы, упрямство и деревья, которые я должна поливать до тех пор, пока они не окрепнут. Они ведь не польют себя сами, верно? — Она повернулась к Рес, глядя прямо в глаза. — Я не за каким-то глупым главным деревом сюда шла. Я пошла потому, что вы все пошли. И уйду отсюда потому, что вы тоже вернётесь. А если не вернётесь — я потащу вас на собственной спине, как мама-опоссум тащит своих опоссумят. Или опоссумчиков? Доктор Вилфред, а вы не знаете, как зовут маленьких опоссумов?

Грифон некоторое время ошалело смотрел на происходящее, затем всплеснул лапами, указывая когтем то на Меллоу, то на грифину: — Инджи, солнце, ты видела? Я этих пони никогда не пойму! Хорошо что в Порту их так мало. Если бы они у меня так подскакивали с койки в реанимации и заявляли, что им надо цветочек полить, я бы рехнулся.

— Какое я тебе “солнце”, кочерыжка? — зашипела Инджи и отвесила грифону несильного пинка, однако сколько бы ни пыталась, ей самой не удалось сдержать облегчённой улыбки.

Рес какое-то время просто молча смотрела на Меллоу, которая с великой скорбью на лице выкидывала топорик, кусок толстого брезента и большой моток верёвки. Она всё-таки тайно захватила эти инструменты с собой в одной из сумок, но сейчас, без магии земной пони, для неё было уже слишком тяжело нести что-то подобное вместе со спальниками и запасом воды всей группы. Грифоны попытались было забрать у неё часть груза, но Мел наотрез отказалась что-либо отдавать.

Лицо единорожки оставалось сдержанным, но в глазах мелькнуло нечто похожее на уважение, или, скорее, на зависть.

— Если действительно всё хорошо… Тогда не отставай, — сказала она, и пошла дальше по улице, заставив спутников нагонять.

Может быть, когда Город процветал, или хотя бы ещё не был съеден Лесом, его улицы благоухали зеленью, цветными вывесками, на худой конец, пёстрыми толпами горожан. Сейчас, без всего этого, каждая следующая улица не отличалась от предыдущей, и за несколько часов пути всё слилось в сплошной поток тёмных провалов окон, упавших с истлевших петель дверей, и всякого мелкого хлама, который каким-то неведомым образом сумел пережить схватку со временем и Лесом.

Вилфред постоянно поглядывал на Меллоу, всё ещё не уверенный, действительно ли она сумела настолько поправиться за счёт одной силы воли, или это очередное притворство. Но никаких плохих знаков так и не углядел. Мел немного осунулась, её блестящая обычно шерсть поблекла, но сама пони держалась почти так же бодро, как и в начале путешествия.

Инджи тоже косилась на земную пони, но в её взгляде была не забота о её состоянии, грифина знала, что Вилфред держит всё под контролем. Ин думала о своей подруге, о Рестинг Кипер, и эти мысли всё сильнее загоняли её в пучины чего-то безрадостного и даже гадкого.

— Ты в-вообще слышала себя, Рес? — Инджи резко остановилась, разворачиваясь к единорожке. — “Не отставай”, — передразнила она с насмешкой. — На твоих глазах с бедной пони чуть не случилось непоправимое, а ты даже не поинтересовалась, как она себя чувствует.

Рес продолжала идти, но замедлила шаг. Её голос прозвучал ровно, без раздражения: — Она жива и она справляется, я рада этому. Хорошо что она осознаёт, какая задача перед нами стоит.

— Задача?! — Ин взмахнула крылом и встала перед ней, не давая пройти. — Это не осознание задачи, это... Это мужество, которого у тебя, похоже, нет! Ты бы её оставила, если бы она не поднялась?

Рес на мгновение задумалась.

— Да… — сухо прозвучал её ответ.

Ин потрясённо уставилась на неё, будто впервые видела.

— Пожалуйста, не надо ругаться… — пискнула Меллоу где-то рядом, но Рес и Инджи даже не обратили на неё внимания.

— Ты готова идти по головам друзей ради какой-то… — Ин сморщилась как от кислого, — Магической мерзости, что разрослась под нашими ногами?

— Это не мерзость. Это стихийное бедствие. Оно поглощает магию по всему региону, и если мы её не остановим, пострадает весь мир. Даже один город это малая плата.

— Это же Меллоу... Это живая пони. Наша подруга!

Рес отвела взгляд, но лицо её осталось спокойным.

— Я помню.

Ин тяжело вздохнула, опустив голову. Голос её стал тише:

— Я пытаюсь понять тебя, Рес. Правда. Пытаюсь убедить себя, что ты права, что это просто цена. Но, клеща мне под хвост, я не могу с таким смириться. Не могу смотреть, как ты в-всё планируешь, как будто мы для тебя не больше чем просто инструменты. Да.

— Ин… — сказала Рес после долгой паузы. Голос её прозвучал тише обычного, почти беззащитно. — Знаешь, я очень сильно завидую тебе.

Инджи посмотрела на единорожку. Они шли медленно, осторожно обходя корни, пробившие мостовую старой улицы. С каждым кварталом их скорость продвижения падала: поверхность улиц начинала походить на полосу препятствий из переплетающихся толстых корней, вздыбленных плит тротуаров и даже целых обрушившихся зданий. Вилфред и Меллоу двигались впереди, не слыша их.

— Завидуешь? — Ин горько хмыкнула. — Это с чего вдруг?

— Ты изменилась, — сказала Рес, не поднимая взгляда. — Ты стала… Взрослее. Повидала всякого. У тебя есть ради кого жить и ради чего. Может быть ты сама не замечаешь, потому что для тебя это всё растянуто во времени, но я осталась позади и вижу. Даже Вилфред, я хорошо помню каким он был, когда появился на моём пороге. А сейчас взгляни, серьёзный опытный врач, вырос даже выше тебя, и не узнать его, если бы не розовинка в перьях.

Она замолчала, будто слова давались ей с трудом.

— Я осталась той самой кобылой, которая сидела на краю Леса, с кружкой чая и книгами. Только теперь у меня нет ни магии, ни долга. Осталась пустота. И я хватаюсь за эту задачу, за весь этот кошмар с Лесом, потому что иначе мне просто… Не за что держаться.

Инджи остановилась. Несколько секунд она просто смотрела в глаза Рес, в которых впервые за долгое время не было холодной отчуждённости, только усталость и внутренняя пустота.

— Рес… — тихо сказала Ин. — Я не знала, что ты так в-всё в-видишь. Из меня плохая подруга и паршивая мать, я толком не понимаю что происходит в головах у окружающих, даже у моего сына. Конечно, я заметила, что ты изменилась, но никак не думала, что причиной может быть что-то подобное. Я даже не знаю что дальше сказать и что посоветовать. В-вон, кочерыжка наверняка знал бы. И даже Меллоу бы знала.

Рес тоже не нашла что сказать. Она кивнула, слегка опустив голову, и хотела было ответить что-то незначительное, но вдруг заметила, как на очередной развилке Меллоу с Вилфредом остановились, глядя куда-то в сторону, за угол.

— Что такое? — крикнула Инджи, приближаясь к ним, а когда увидела то, что видят они, то даже присвистнула от удивления.

— Мисс Ин, а что здесь было? — спросила Меллоу, с интересом разглядывая открывшуюся картину.

— Это тоже старое поле боя… — проговорила подошедшая Рес.

— А с кем?

— С Лесом.

24.

Улица за углом постепенно расширялась, впадая в большую площадь. Когда-то пространства здесь было поменьше, но все крайние здания были снесены самими же горожанами. Где-то на этой площади было посажено Первое Древо, и где-то здесь же оно начало давать потомство, неумолимое и беспощадное в своей методичности.

Площадь была пуста и одновременно полна следов древних событий. Каменная брусчатка была разобрана и свезена в сторону, всю площадь пересекали глубокие траншеи, где-то заполненные камнями, где-то чем-то похожим на бетон. Ими пытались изолировать корни Леса, не дать ему распространяться под землёй. Поверхность всей площади была усеяна истлевшими до неузнаваемости деревянными конструкциями, кое-где, на прочных каменных фундаментах, возвышались огромные зубчатые колёса мощных лебёдок, которыми жители Города пытались рвать деревья прямо из земли. Некоторые участки площади были выжжены и оплавлены, даже каменные кирпичи растеклись как бруски сливочного масла на солнце. Здесь местные маги в отчаянии пытались выжечь деревья Леса, растоптать их гравизаклинаниями, сломать немыслимыми порывами ветра, но всё чего они достигли — это тотальной разрухи на самой площади и вокруг неё. Вся их отчаянная борьба не принесла ничего, площадь была заполнена взрослыми соснами как и любое другое место в Городе.

— Они сражались, — негромко сказала Ин. — Прямо тут, прикладывали в-все силы, в-всё что умели, в-всё что смогли придумать. — Она повернулась к земной пони, таращившей глаза вокруг, — В-вот, Мел, ответ на твой в-вопрос о борьбе. Если им не удалось остановить Лес когда он был ещё малюсенькой рощицей из трёх сосен, то как мы могли бы остановить его в масштабах целого Города?

Меллоу сжала губы. Она стояла, разглядывая развернувшуюся картину, как будто ощущая, как наваливается новая порция чувства безысходности. Она была земной пони, и в её голове ещё недавно крутились мысли о том, что можно было бы сделать, придумать, сконструировать для того, чтобы попробовать побороться с Лесом. Но, глядя сейчас на площадь, она понимала, что все её планы были всего лишь жеребячьими играми. У стены ближайшего дома она увидела вбитую в землю лопату, её черенок сгнил, но всё ещё торчал вертикально. Некогда последняя, бесполезная попытка какого-то жителя выкопать хоть один корешок, внести свой вклад в борьбу.

— Где оно? — Вилфред внимательно всматривался в деревья на площади. — Мисс Рестинг, вы говорили, здесь должно быть Первое Древо. Но я ничего не вижу.

— Оно здесь, — ответила Рес. Она тронулась с места, обошла осевшую на развалившихся истлевших колёсах телегу, наполненную шанцевым инструментом, и направилась дальше на площадь, — Оно здесь… Оно выглядит так же как и остальные деревья, ведь они все произошли от него, весь Лес это его потомство.

Они ступили на разрушенную площадь.

— Сколько тут было всего… — пробормотал Вилфред, ощупывая взглядом проржавевшие механизмы лебёдок, сорванные крюки, всё ещё несущие на себе обрывки истлевших канатов, следы заклинаний на спёкшихся камнях.

— Это была первая и последняя попытка, — Рес говорила почти шёпотом, будто боялась потревожить память места. — И всё зря.

Вилфред залез на покосившийся каменный пьедестал, когда-то, возможно, державший статую или декоративную колонну. Сейчас он был покрыт глубокими следами, словно кто-то вновь и вновь пытался на нём что-то написать, но Лес всё стирал тогда, стёр и сейчас.

— Почему мы здесь? — спросил он вслух. — Если эту начальную деревяшку не отличить от остальных, если Древо неуничтожимо… Зачем было идти?

— Потому что идти больше некуда, — ответила Рес устало.

Они замолчали. Ветер лениво прокатился по верхушкам сосен, тихо гудя в щелях разрушенных домов.

— Никто раньше сюда не добирался? — спросила Меллоу. — Совсем никто?

— Нет, — Рес качнула головой. — Сначала это было никому не нужно, сокровищ для мародёров и на окраинах кладбища было в избытке. Потом Совет приказал изолировать это место. Ни один хранитель линий и ни один хранитель кладбища не имел права сюда ступать и тем более кого-то сюда допускать. Да и не было дураков погружаться в Лес на такой срок, чтобы дойти сюда.

Вилфред подошёл к каким-то металлическим штырям, вбитым прямо в сохранившийся клочок мостовой. Их вбивали тяжёлыми кувалдами, верхние части штырей сплющились словно шляпки грибов. Зачем это всё было нужно грифон так и не понял.

— С другой стороны, — задумчиво сказал он. — Мисс Рестинг ведь знает откуда-то о Первом Древе и его примерном местонахождении.

— Это всё что дошло до нас сквозь века, со времён самого Города, — ответила единорожка, — Единственная крупица. Мы не знаем кто здесь жил и как здесь всё обстояло. Мы знаем, что есть кладбище, переполненное почившими древними магами, потом появился злой чародей. — она посмотрела на Вилфреда, — Да, прямо так и говорится. На площади, в самом старом районе, он посадил Первое Древо, которое пожрало всё.

— А зачем он его посадил? И как он его создал?

— Этого мы уже никогда не узнаем. — единорожка ещё раз оглядела площадь, будто земледелец невспаханное поле, — Вполне может статься, что он ничего не сажал, а просто исполнил заклинание или ритуал, это ведь не настоящие деревья. И очень хорошо, что никто уже не знает как повторить подобное, ведь если такое дерево вырастет где-нибудь, скажем, в центральных районах Эквестрии, где каждый камень пропитан магией… Сложно вообразить, к чему это может привести.

— Придёт Принцесса и не будет никаких проблем, — немного легкомысленно сказала Меллоу. — Простите, я глупая неучёная пони, я не совсем поняла что мы ищем. Здесь должно быть особенное дерево?

— Да, типа того. Но оно ничем не отличается от остальных, поэтому найти его будет трудно.

Единорожка поманила копытом Инджи.

— Нам нужно разбить площадь на квадраты, — быстро начала она, — закрепить за каждым свой участок и прочёсывать всё подряд.

— Надо как-то отмечать уже осмотренные деревья, — задумалась Инджи, — иначе мы будем тут ходить кругами пока сами не хлопнемся на бок, как Меллоу. Только мы — не она, и уже не поднимемся. Да.

— Можно костёр разжечь, тут деревяшек полно. — вклинился Вилфред, — А из костра натаскать головешек, на деревьях ведь можно оставлять пометки сажей?

— Никакие пометки в Лесу долго не живут, — потёрла подбородок Рес, — он поглощает всё что имеет какой-то смысл. Но, наверное, нам времени хватит. Звучит как план, давайте нач…

— Нашла!

Все одновременно повернулись в сторону Мел, которая стояла неподалёку, на краю траншеи, и указывала копытом куда-то вглубь площади, заросшей Лесом так, что она стала походить на сосновую рощу.

— Не совсем поняла тебя, — недоуменно проговорила грифина, — в смысле “нашла”?

— Вам ведь нужно самое первое выросшее здесь дерево? — пони снова ткнула копытцем в ту же сторону, — Оно вон там.

— Как ты это определила?

— Ну, это же очень ясно видно… — смутилась Меллоу, — Вы разве не замечаете как растут деревья?

— Это не настоящие деревья, Мел, — проговорил Вилфред таким надменным тоном, будто знал что-то о магии.

— Конечно не настоящие, — проговорила пони, — но это деревья, они выглядят как деревья и растут как деревья. А уж как растут деревья я прекрасно знаю. — она поманила остальных копытом, — Пойдёмте, вот туда нам надо.

Всё ещё не совсем доверяя чутью Меллоу, остальные направились вслед за ней через площадь, аккуратно обходя траншеи и стараясь не наступить на какую-нибудь острую ржавую железяку. На площади разобрали мостовую, поэтому здешняя местность с серой мёртвой почвой больше походила на кладбище, чем на Город.

Меллоу шла зигзагами, она подходила к каждому встречному дереву, осматривала землю вокруг него, удовлетворённо хмыкала или наоборот в раздумьи прикладывала копыто к подбородку. Затем она находила глазами следующее дерево по одной ей известному принципу, и всё повторялось заново. Когда группа почти добралась до противоположного края площади, пони вдруг начала ходить кругами вокруг одного из деревьев, а затем уверенно похлопала его копытом.

— Вот, — сказала она, улыбнувшись, — оно здесь было первым.

Инджи с Вилфредом начали бродить вокруг сосны, осматривая её ствол и землю вокруг. Инджи даже хотела забраться по дереву наверх и посмотреть, нет ли чего в кроне, но Рес сказала, что в этом нет необходимости, если бы там что-то было, то это бы заметили те, кто воевал с деревом ещё в старые времена.

— Тогда, нужно копать? — с подозрительной надеждой в голосе спросила Меллоу.

— Да, — кивнула Рес, придётся копать. Нужно будет найти каких-нибудь железяк для этого.

Вместо ответа пони с торжественным видом открыла сумку и извлекла оттуда маленькую складную лопату.

— А ты хотела бросить эту пони… — с укором сказала Инджи. Увидев, как Меллоу примеривается к тому как бы удобнее начать земляные работы, грифина вдруг остановила её знаком лапы, а другой поманила Вилфреда, слонявшегося чуть в стороне и разглядывавшего остатки какой-то статуи, превратившейся сейчас в памятник куску растаявшего мороженого.

— Давай, кочерыжка, приступай, — сказала она, указывая на лопату в копытах пони, — Меллоу и так сделала много, Рес не в состоянии, а ты за в-всё в-время так ничего дельного и не сделал, значит сил у тебя полно, давай, в-вперёд.

— А сама что? — спросил Вилфред, однако всё равно взял лопату.

— Ты сказал, что мне нужно беречь силы. Как там, в народной мудрости: “вдруг чего, а я уставшая”. Да.

Вилфред одарил Инджи долгим взглядом, в котором она не увидела никаких претензий или обиды. Скорее он использовал этот предлог чтобы просто на неё лишний раз посмотреть. Грифон разложил складную лопату и начал копать под корнями, прямо у основания дерева. Земля была плотной и сухой, с кружевными прожилками мёртвых старых корней ещё от тех живых растений, что населяли это место давным-давно. Стараясь не думать о том, как они могли сохраниться, он начал окапывать толстые жгуты тех корней, которые держали само дерево. Через несколько минут откуда-то из глубины донёсся звонкий скрежет: металл коснулся камня.

Вскоре Вилфред расчистил край чего-то мраморного, уходящего окружностью в стороны. Это был древний фонтан с широкой чашей, раньше стоявший на площади, а теперь невесть как оказавшийся погружённым в почву прямо под корнями дерева. Удивительно, но корни не раздавили и не разрушили чашу, лишь оплели её со всех сторон.

Внутри чаши, сразу за низким бортиком, что-то мерцало. Сначала Ин подумала, что это вода, накопившаяся в чаше без дела, ведь Лес не пил её, но тут же поняла, что ошиблась. Это была не вода, а тонкая плёнка серебристой жидкости, казавшаяся одновременно неподвижной и зыбкой. Она не отражала ничего вокруг, лишь тускло светилась серебром, как старое мутное зеркало.

— Это что, ртуть? — быстро проговорил Вилфред, судорожно выбираясь из раскопа подальше.

— Нет, — сказала Рес, с интересом разглядывая находку, — никогда не видела этого вживую. Это мнемоволокно Кухани.

— Чего? — спросила Инджи, опасливо разглядывая серебристую штуку с безопасного расстояния.

— Бояться нечего, это что-то вроде мыслепровода.

— Ни капельки понятнее не стало, — буркнула грифина, осторожно приближаясь к находке.

— Кажется, наш “злой чародей” оставил здесь небольшую лазейку для того, чтобы можно было связаться с Лесом напрямую. Видимо, у него были планы.

Они некоторое время постояли вокруг раскопа с белеющей чашей фонтана на дне. Серебристая плёнка переливалась будто дышала, разделяясь на сотни тончайших нитей, а затем снова сливаясь воедино, действительно становясь похожей на ртуть. Когда на неё падали мелкие комочки земли с корней, плёнка сразу отодвигала их к краям, словно масло на поверхности воды.

— Оно состоит... — Рес медленно опустила голову. — Состоит из мелких волокон. Они проникают внутрь через нос и пробираются в сознание. В книгах говорилось, что они из другого мира, и что с помощью них можно заглядывать в прошлое, но как именно — я не знаю, да и не хочу знать. А наш знакомый колдун приспособил их вот для такого.

Меллоу присела рядом, рассматривая диковинку, но не решаясь приблизиться. Тишина сделалась неудобной.

— Ты хочешь сказать, — тихо проговорил Вилфред, — что если вдохнуть это... Можно заговорить с Лесом?

— С Лесом вряд ли можно разговаривать, — единорожка задумалась, — Он похож на простой конструкт, на инструмент. Или на паразита. Ни у того, ни у другого нет разума, но ими всё равно можно управлять. Насколько я поняла, эта чаша с мнемоволокном как раз для этого служит.

— И ты думаешь, это хорошая идея?

— Думаю, — ответила Рес, всё ещё глядя на серебро, — у нас нет других вариантов. Это конец путешествия, для меня — буквально.

Меллоу вздохнула и выпрямилась, грустно посмотрев вверх, в кроны деревьев. Она нисколько не удивилась словам единорожки, казалось, она даже ждала их.

Инджи сделала шаг вперёд, словно хотела что-то сказать, но замерла, уставившись на Рес. В её глазах метались непонимание и страх.

— Подожди... — выдохнула она. — Ты сказала “буквально”. Что это значит? Ты... ты хочешь остаться здесь?

Рес не ответила сразу. Она смотрела на сгусток серебра как в маленькое окошко своего домика зимним утром. Края стёкол окошка обычно покрывал толстый слой наледи и морозных узоров, и сквозь него всегда было интересно посмотреть на улицу, силясь разобрать, что там сегодня за погода. Единорожка кивнула головой.

— Да, мне придётся остаться. Никто из вас на это не способен, в вас ещё остались магические отголоски, Лес поглотит вас, если вы прикоснётесь к нему напрямую. Я абсолютно пуста, у меня есть шанс.

— Нет. — Ин резко распахнула крылья. — Нет, Рес, ты не можешь. Мы не за этим сюда шли. Ты не говорила, что это будет жертва!

Вместо ответа единорожка повернулась, осторожно протянула копыто к лежащей рядом лопате, хотелa взять её, но та выскользнула. Лезвие чиркнуло по камню, упало набок. Она попробовала снова, и ещё раз, всё без толку.

— Видите? — ровно сказала она. — Я не могу даже это. Сначала меня лишило магии завершение контракта. Потом я попала под эту новую дальнобойную безмагию Леса. Она постепенно высосала из меня последние капли, она отняла даже то, что есть у каждого пони от рождения. Базовую рефлекторную магию. Я не могу держать предметы ещё с тех пор, как мы вышли из Порта. Добрая Меллоу помогала мне с… Со всяким.

— Ты знала? И ничего не сказала!? — воскликнула Инджи, надвигаясь на Мел. Та даже не шелохнулась, всё ещё глядя в кроны дерева.

— Да, знала. Простите, но мисс Рестинг не велела говорить.

Вновь наступила тишина. Инджи не знала что сказать, она только бесшумно открывала и закрывала клюв, глядя на подругу, сидящую, словно приговорённый у эшафота. Вилфред шагнул ближе, хотел что-то возразить, но остановился.

— Да какое это имеет значение?! — вспыхнула Ин. — Станешь частью этого кошмара? Надеешься управлять им изнутри? Ты же не знаешь, чем это кончится!

— Не знаю, — тихо согласилась Рес. — Но это наш единственный шанс. Мы не можем уничтожить Лес, он сильнее нас, как был сильнее тех, кто был до нас. А сейчас он ещё и научился чему-то новому, скоро он ещё что-нибудь придумает, адаптируется, станет сильнее всех на свете. Но если стать частью него, может, изнутри у меня получится что-то с этим сделать.

— Прекрати, — Ин шагнула ближе, почти нависая над единорожкой. — Ты звучишь как сумасшедшая. Как те культисты, что ломились в Лес не для того чтобы грабить, а чтобы слиться с ним. Ты же сама много раз объясняла им как обстоят дела, как они заблуждаются. Ты не имеешь права сама в-вставать на их сторону!

— У меня нет больше ничего. — Рес подняла на неё взгляд. Тихий, усталый, такой пронзительно честный, что глаза самой грифины наполнились слезами. — Я больше не часть вашего мира. Ты изменилась, Вилфред изменился. Только Меллоу, кажется, всегда знала чего хочет от жизни. — Рес тепло улыбнулась, встретившись странными понимающими взглядами с земной пони, — А я осталась без смысла, без своей функции. Если я смогу стать функцией сама, это будет лучше…

— Но ты же нам нужна! — вырвалось у Ин. — Мне... Мне ты нужна, понимаешь?

Рес чуть улыбнулась. И, как ни странно, улыбка была тёплой и жизнерадостной.

— Тогда не забывай меня.

Инджи осталась стоять молча, беспомощно распустив крылья, сжимая и разжимая когти на передних лапах, роя в бессилии серую мёртвую почву.

— Как мы узнаем, что всё получилось? — дрожащим голосом спросил Вилфред.

Но Рес не сказала больше ничего. Она спустилась в раскоп, к торчащей одним краем из склона белой чаше фонтана, и остановилась перед ней, заглядывая в ртутную поверхность как в прорубь. Тончайшие нити, словно зелёная поросль после дождя, начали медленно подниматься с серебряной поверхности. Вырастая выше, они сливались, закручивались друг на друге, превращаясь в один большой жгутик, настойчиво тянувшийся к единорожке.

— Немедленно двигайтесь в обратный путь. Ин… Береги всех. — твёрдо сказала Рестинг Кипер, поднесла нос к серебристому жгутику и вдохнула, почувствовав как лёгкая прохлада заполняет ноздри, затем глотку, затем мозг.

Мир исчез.