Турнир Волшебников (гет)

Гарри сидел в углу гостиной Гриффиндора, скрестив ноги на потёртом ковре, который пах мятой и порохом от недавнего взрыва у Фреда и Джорджа. Яйцо лежало у него на коленях, будто зловещий артефакт, найденный в гробнице фараона. Каждый раз, когда он приоткрывал крышку, из щели вырывался пронзительный вой — смесь крика гарпии и скрипа ржавых петель. Поттер вздрогнул, едва не выронив яйцо, когда его желудок издал протяжное урчание, эхом отозвавшееся в тишине пустой комнаты.

Гарри потирая виски, где пульсировала головная боль:

— Надо бы перекусить… Или сжечь эту штуку в камине.

Он побрёл по коридорам, где тени от факелов плясали на стенах, словно насмехаясь над его беспомощностью. У поворота к кухням его догнал Алекс, чья широкая улыбка контрастировала с мрачными гобеленами, изображавшими плачущих троллей. Русский волшебник шёл, подбрасывая и ловя карманное зеркальце, в котором мелькали отражения несуществующих дверей.

Алекс щёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание:

— Ну что, узнал о втором задании? Или до сих пор корпишь над кошмарной колыбельной?

Гарри с гримасой, имитируя вой яйца:

— Если бы! Этот звук… будто маггловская пила режет гиппогрифа.

Они свернули в нишу с витражным окном, где лунный свет окрашивал пол в синеву. Алекс прислонился к стене, вытащив из кармана леденец в форме драконьего зуба.

Алекс разворачивая фантик с шелестом:

— Угу. Мне Ольга помогла.

Гарри приподняв бровь, в голосе нотка зависти:

— Интересно как? Она мастер расшифровки воя?

Парни фыркнули, их смех прокатился эхом по каменным сводам. Где-то вдалеке заскребла лапами Филчова кошка миссис Норрис. Алекс наклонился ближе, его дыхание пахло мятой и чем-то электрическим, словно он только что укротил молнию.

Алекс понизив голос до шёпота заговорщика:

— В каком-то смысле да. Подумай хорошо, чья кровь в ней течёт.

Гарри замер, мысленно перебирая обрывки разговоров: уроки зельеварения, где Ольга без труда дышала под водой… Её мать, строгая женщина с глазами цвета морской пучины…

Гарри вскрикнув, чуть не выронив яйцо:

— Руса…

Алекс резко прикрыл ему рот ладонью, пахнущей порохом и сосной. Где-то этажом выше грохнула дверь, и оба на мгновение застыли, будто герои детективного романа.

Алекс шипя, как раздражённая кошка:

— Чшшш! Ты хочешь, чтобы весь замок узнал?

Он отдернул руку, оставив на щеке Гарри след блестящей пудры от леденца. Поттер вытер лицо рукавом, но в глазах уже горела догадка.

Алекс водя пальцем по заиндевевшему стеклу, рисуя волну:

— Верно. А где русалки обитают?

Гарри уставился на нарисованный завиток, словно в нём был зашифрован ответ. Вспомнилось Чёрное озеро, его тёмные воды, где на дне мерцали огни загадочного города…

Гарри хлопнув себя по лбу, отчего очки съехали на кончик носа:

— В воде!

Алекс щёлкнул пальцами, и нарисованная волна ожила, заструившись по стеклу. Его улыбка стала шире, обнажив слегка заострённые клыки.

Алекс подмигнув, словно сообщник в ограблении:

— Бинго. А теперь беги к ванне, герой, пока Снейп не решил, что ты варишь зелье в неположенном месте.

Гарри почувствовал, как ладонь Алекса, тяжёлая и тёплая, на мгновение придавила его плечо, словно пытаясь вдавить в пол решимость. Когда Волков скрылся за поворотом, Поттер схватил яблоко, чей кисло-сладкий запах смешался с ароматом масляных пирожков, и двинулся прочь, его мокрые от ночной прогулки волосы прилипли ко лбу.

По пути в гостиную он машинально обходил говорящие портреты, которые ворчали сквозь сон, пока он пробирался сквозь полумрак, освещаемый лишь сиянием лунных лучей, пробивающихся сквозь ажурные решётки окон.

В гостиной Гриффиндора огонь в камине уже догорал, оставляя лишь тлеющие угли, которые вспыхивали алыми искрами, когда Гарри толкнул ногой кресло, чтобы разбудить дремлющих Рона и Гермиону. Рон, с лицом, засыпанным крошками от печенья, вздрогнул, чуть не уронив книгу, которую использовал вместо подушки, а Гермиона, с растрёпанными волосами и следами чернил на щеке, мгновенно пришла в себя, её глаза сузились в привычном выражении сосредоточенности.

Рон потягиваясь так, что затрещали суставы:

— Ну как дела с подсказкой? Небось, опять всякие ужасы вылезли?

Гарри роняя крошки пирога на ковёр, который тут же зашипел, впитывая их:

— Яйцо надо открыть в воде. Алекс намекнул, а я догадался — русалки, понимаешь?

Гермиона резко подняв голову, так что её кудри взметнулись, как взрыв волшебного порошка:

— С чего ты это взял? Ты же не нырял в Чёрное озеро посреди ночи?

Гарри показывая на мокрый подол мантии, с которого капала вода, оставляя тёмные пятна на камнях:

— Хуже. В ванной. Ночью. И да, теперь я думаю, где бы найти такое место, чтобы можно было погрузить яйцо в воду, не превратившись в ледышку.

Рон фыркнул, подбирая упавшую со стола конфету, а Гермиона закусила губу, её пальцы начали барабанить по обложке книги, словно выстукивая шифр.

Гермиона внезапно хлопнув ладонью по столу, отчего вздрогнули даже совы на потолочных балках:

— Я знаю! Ванная на пятом этаже — там огромная купель.

Гарри закатив глаза, будто вспоминая толпу первокурсников, вечно толпящихся у раковин:

— Там всегда полно народа. Особенно после тренировок по квиддичу.

Рон неожиданно оживившись, его рыжие брови поползли вверх:

— А если ночью? Когда все спят. Даже Филч к полуночи превращается в сонную летучую мышь.

Гермиона повернулась к нему, её глаза расширились, отражая пламя догорающих углей, а губы растянулись в улыбке, полной гордости.

Гермиона почти шёпотом, как будто делилась секретом вселенской важности:

— Рон, это… это отличная идея!

Гарри прищурился, наблюдая, как тень от догорающего камина пляшет на стене, рисуя причудливые узоры. Он потянулся к яблоку, откусив кусок так, что сок брызнул на мантию, оставив тёмное пятно.

Гарри перекатывая яблоко в ладони:

— Ладно. Значит, сегодня в полночь?

Рон кивнул, его рыжие волосы вспыхнули алым в отсветах углей, будто пламя внезапно ожило. Гермиона уже листала книгу заклинаний, её палец скользил по строчкам, словно выискивая подвох.

Гермиона приглушённо, не отрываясь от текста:

— Только не забудьте мантию-невидимку. И… может, взять что-нибудь против русалок? На всякий случай.

Рон фыркнул, развалившись в кресле:

— Да они же в воде! Чего им от нас надо? Может, лучше бутерброды захватим?

Гарри усмехнулся, глядя, как последняя искра в камине гаснет, оставляя комнату в синеватом свете луны. Где-то за окном пролетела сова, её крик слился с шепотом ночного ветра.

Рон покраснел до корней волос, словно его голова вот-вот загорится, и потянулся за очередным пирожком, чтобы скрыть смущение. Гарри, тем временем, уже вскакивал на ноги, его мантия развевалась, как крыло нетерпеливого филина.

Гарри хватая яйцо, которое зашипело в ответ на резкое движение:

— Тогда надо пробовать. Сейчас же!

Ночью Поттер, прижимая яйцо к груди, как новорождённого дракончика, крался по коридорам, где тени от лунного света рисовали на стенах узоры, похожие на щупальца. Ванная встретила его тишиной, нарушаемой лишь каплями, падающими с потолка в огромную купель, чья вода мерцала, словно наполненная жидким серебром.

Он разделся, дрожа не столько от холода, сколько от предвкушения, и шагнул в воду, которая обожгла кожу теплом, словно объятие гигантского кальмара. Яйцо, опущенное на дно, раскрылось с тихим щелчком, и из него хлынул свет, превратив воду в сияющий аквариум. Гарри нырнул, и его уши сразу заполнились мелодией — голоса русалок переплетались в песне, которая вибрировала в костях, как магическая вибрация.

Мы тебе шлем зов чудесный, но

Мы на земле не поем,

Ведь дан тебе один лишь только час,

Чтобы найти что скрыто у нас.

Гарри вынырнул, задыхаясь, его лёгкие горели, словно он вдохнул огненный виски. Вода стекала с волос, образуя на полу лужицу, в которой отражался его растерянный взгляд.

— И как же не дышать час под водой? Даже русалки не такие жестокие! — хрипло сказал Гарри, обращаясь к своему отражению в зеркале, искажённому паром.

Он вылез, его тело дрожало от холода и адреналина, и, накинув мантию, поплёлся обратно, по пути наступая на собственную тень, которая извивалась под ногами, как преследуемый дементор.

На следующий день, когда солнце уже поднялось над Запретным лесом, окрашивая столовую в золотистые тона, Гарри, с кругами под глазами, рассказал друзьям об услышанной песне. Рон, с набитым ртом овсянки, замер с ложкой на полпути ко рту, а Гермиона уронила книгу, которая с грохотом закрылась, будто возмущаясь невнимательностью.

— Нужно придумать способ, как не дышать под водой целый час. Иначе я не справлюсь с заданием, и меня съедят те… те существа, что там живут! — размахивая руками, как дирижёр отчаяния, воскликнул Гарри.

— На ум ничего не приходит. Но… но мы что-нибудь найдём. Встретимся вечером в библиотеке, — схватившись за виски, будто пытаясь удержать в голове лавину мыслей, проговорила Гермиона.

_____________

Библиотека Хогвартса дышала тишиной, прерываемой лишь шелестом страниц и скрипом старых стульев. Рон, развалившись на стуле с прогнувшимся сиденьем, вертел в руках перо, оставляя кляксы на пергаменте. Гермиона, уткнувшись носом в фолиант с облупившимся золотым тиснением, бормотала заклинания под нос, будто пыталась загипнотизировать текст. Гарри нервно постукивал пальцами по столу, его взгляд скользил по полкам, где тома с магическими трактатами стояли плотно, как солдаты на параде.

Рон перелистывал страницы книги, время от времени вздыхая. Гермиона склонилась над столом, окружённая стопками фолиантов. Гарри нервно теребил край пергамента, на котором были набросаны бессвязные заметки.

— И с чего нам начать? — бросил книгу на стол Рон.

— Я думаю, Рон, — не отрывая глаз от схемы жабр, сказала Гермиона.

Дверь скрипнула. В библиотеку вошли Мира и Ольга. Мира несла старую книгу в кожаном переплёте, Ольга шла следом, поправляя сумку через плечо.

— Привет, — сказала Мира, подходя к столу.

— Привет, девчонки, — поднял голову Гарри.

— Вы чего это такие озадаченные? — прислонившись к стеллажу, спросила Ольга.

— Ищем способ, как долго не дышать под водой, — потирая лоб, ответил Гарри.

Мира переглянулась с Ольгой, затем достала из сумки небольшую стеклянную банку с засушенной лягушкой внутри.

— И как успехи? — поставила банку на стол Мира.

Гермиона нахмурилась:

— Пока никак. Мои мысли крутятся около одного — жабры. Именно они помогают водным обитателям дышать. Но как они могут появиться у человека?

Мира присела на край стола:

— Я могу помочь.

Рон замер, а Гермиона настороженно сжала губы.

Мира показала на банку:

— Есть зелье, которое используют для добычи растений в болотах. Но это чёрная магия.

Гермиона резко возразила:

— Нужна жертва.

Мира кивнула:

— Да. Ритуал требует сердца лягушки.

Рон побледнел:

— И всего-то?

Мира серьёзно ответила:

— Сердце — основной ингредиент. Дух лягушки даст тебе её силу на время. Появятся жабры, плавники… и глаза, как у рыбы.

Гарри сжал руки в кулаки:

— Хватит на час?

Мира подтвердила:

— Да.

Гермиона тревожно спросила:

— Гарри, ты уверен?

Гарри твёрдо ответил:

— Пока других вариантов нет.

Мира добавила:

— Использовать зелье можно только через два дня после ритуала. И тушку нужно похоронить у воды, иначе дух лягушки останется с тобой.

Рон съёжился:

— А ты уже это делала?

Ольга спокойно сказала:

— В Колдотворце мы часто ходим на болота за ингредиентами.

Мира опустилась за стол, резким движением вырвала лист из потрёпанной тетради. Её перо заскользило по бумаге, оставляя чёткие строчки с перечнем необходимого. Возле некоторых пунктов уже красовались галочки — аккуратные, с завитками, будто Мира украшала их в минуты раздумий.

Мира протянула исписанный лист Гарри:

— Нужно найти то, что не отмечено галочками.

Гарри принял список, пальцы слегка смяли уголок пергамента. Гермиона придвинулась ближе, её тень упала на стол, где солнечный луч выхватывал слова «костяная мука» и «лунный мох».

— Большую часть из этого можно достать, но вот эфир цветков жирянки… Такое будет только у профессора Снейпа, — водя указательным пальцем по строчкам, проговорила Гермиона, ноготь оставлял едва заметную царапину на чернилах.

Гарри сжал губы, будто уже чувствуя ледяной взгляд преподавателя:

— Он вряд ли отдаст его без расспросов.

Рон, ёрзая на стуле, отчего скрипели половицы, предложил:

— А если взять незаметно на занятии?

Гермиона приподняла бровь, но в глазах мелькнула искорка азарта:

— Можно попробовать.

________________________

Кабинет зельеварения был наполнен приглушённым светом, пробивавшимся сквозь запотевшие подземные окна. Ученики, затаив дыхание, наблюдали за профессором Снейпом, который медленно скользил между столами, словно тень с острым языком. Его чёрные глаза метали молнии в сторону особенно нервно ёрзающих студентов.

— Страница 374. Зелье потери памяти, — остановившись у доски с ядовито-зелёным мелом в руке, произнёс Снейп.

Раздался одновременный шорох переворачиваемых страниц. Гермиона уже вовсю делала пометки на полях, её перо скрипело с азартом учёного. Рон беспомощно листал учебник, пытаясь найти нужный раздел по иллюстрациям.

Снейп ударил жезлом по котлу, отчего звон разнёсся по каменным стенам:

— Кто-нибудь расскажет, как оно действует?

Рука Гермионы взметнулась вверх так резко, что с её парты свалился флакон с сушёными пиявками.

Снейп сделал паузу, чтобы усилить унижение:

— Кто-нибудь ещё, кроме мисс Грейнджер?

Тишина стала такой густой, что слышалось жужжание мухи, забредшей в подземелье. Рука Гермионы дрожала, но не опускалась.

Снейп приблизился к Рону, чья шея покраснела под рыжими волосами:

— Может быть, мистер Уизли что-нибудь знает?

Рон уткнулся носом в учебник, будто надеясь, что страницы проглотят его. Его голова замоталась в отрицании, словно маятник сломанных часов.

— Печально, мистер Уизли, — с наслаждением растягивая слова, процедил Снейп. — Да, Грейнджер.

Гермиона выпалила, как заведённый механизм:

— Зелье потери памяти влияет напрямую на мозжечок. Оно будто затуманивает часть воспоминаний, не ликвидируя их полностью. От крепости зелья зависит, сколько дней забудет человек. Максимальное количество дней, воспоминания о которых затуманивает зелье — три дня в прошлом от текущего момента. К сожалению, с его помощью нельзя стереть определённые воспоминания.

Снейп замер, словно сова, уловившая шорох мыши. Его взгляд скользнул к Гарри, который старался казаться незаметным, прикрыв ладонью пузырёк с эфиром жирянки, украдкой вытащенный из шкафа во время лекции.

— Всё верно, мисс Грейнджер, — скривил губы Снейп, будто проглотил лимон. — Изучите рецепт и наберите себе ингредиентов. Вы должны чётко понимать, какое количество каждого ингредиента вы положите в котёл. Приступать к вывариванию можно только после того, как я проверю то, что вы там набрали.

Класс оживился. Ученики потянулись к полкам с банками, где в маслянистой жидкости плавали глаза тритонов. Рон, прикрывшись учебником как щитом, наклонился к Гарри.

— Может, сейчас попробовать найти этот эфир? — прошептал он, следя за Снейпом, который проверял склянки у Парвати.

— Угу, посмотрим на полках, — кивнул Гарри, краем глаза отмечая расположение шкафа с редкими ингредиентами.

Парни внимательно осматривали все полки в кабинете, их глаза скользили по рядам банок и склянок. Гермиона тоже подключилась, её взгляд был сосредоточен и решителен. Но найти эфир так и не удалось — флакон словно испарился вместе с надеждой.

После одобрения профессора все принялись вываривать зелье. У одних оно бурлило и выкипало, у других пузырилось, у третьих издавало жуткую вонь, от которой слезились глаза. Гермионе удалось сварить первоклассное зелье — его поверхность мерцала, как звёздное небо. Снейп внимательно изучил его, его нос чуть дёрнулся, улавливая аромат успеха.

— Каким образом можно проверить эффективность зелья, не применяя его на человеке? — спросил он, и класс замер.

Даже у Гермионы не было ответа — её пальцы нервно теребили манжету мантии.

— А разве это можно сделать, профессор? — робко спросила она.

— Конечно, мисс Грейнджер, — произнёс Снейп, и в его голосе прозвучала ледяная нотка. — Я удивлён, почему вы этого не знаете.

Он медленно подошёл к шкафчику у своего стола, дверцы которого украшал замок, покрытый патиной времени. Направив палочку на ржавый механизм, профессор пробормотал заклинание — воздух внезапно задрожал, словно от порыва арктического ветра. Раздался тихий щелчок, напоминающий вздох древних шестерёнок, и замок поддался. Снейп распахнул дверцу, и его длинные пальцы заскользили по полкам, отбрасывая на пол причудливые тени. Гарри, Рон и Гермиона, притворяясь занятыми своими котлами, украдкой вглядывались в глубину шкафчика. На третьей полке, среди пыльных склянок, стоял флакон с тёмно-фиолетовым стеклом — его поверхность переливалась, словно крыло экзотической бабочки. Но Снейп достал не его, а небольшую бутыль из чёрного стекла. Закрыв шкафчик, он вернулся к столу Гермионы, где зелье мерцало перламутром.

— Настойка корня пиона служит индикатором, — объяснил он, откупоривая бутылку и погружая в неё стеклянную палочку. Синяя жидкость на её кончике засветилась лунным блеском. — Если зелье сварено верно, оно не поменяет цвет. Если же в составе есть ошибка… — он провёл палочкой над котлом, и капля упала в зелье, — оно окрасится в фиолетовый.

Зелье лишь слегка задрожало, как поверхность озера от лёгкого бриза. Уголок рта Снейпа дёрнулся — едва заметно, будто тень улыбки.

— Отлично, мисс Грейнджер, — процедил он и направился к другим столам, его мантия шуршала по камням, словно шептала угрозы.

Гарри и Рон переглянулись, пока профессор склонился над котлом Драко Малфоя. Оттуда валил ядовито-жёлтый пар, напоминающий дыхание болотного тролля.

— Нам нужно достать эфир, — приглушённо проговорил Гарри, наклоняясь к Рону.

Рон сжал в руке обгоревший пергамент с рецептом, его пальцы побелели от напряжения. — Но как мы откроем этот шкаф? Он же заперт…

Снейп внезапно возник за их спинами, словно материализовавшись из самой тени. Капля синей жидкости с кончика его стеклянной палочки упала в котёл. Зелье Рона и Гарри мгновенно вспыхнуло фиолетовым — как небо перед ураганом.

— Как ожидаемо, — протянул профессор, и в его голосе зазвучало ледяное удовольствие.

Пока Снейп поворачивался к столу Пэнси Паркинсон, Гермиона, притворяясь, что поправляет волосы, незаметно швырнула в котёл парней щепотку сушёной колючки чертополоха. Жидкость взорвалась бурлением, выплёскиваясь через край и заливая стол липкой массой.

— Что вы добавили, мистер Уизли?! — резко обернулся Снейп, и его палочка уже была направлена на котёл, из которого вырвался столб фиолетовой пены. Брызги разлетелись по партам, запачкали мантии, а одна особенно наглая капля повисла на кончике крючковатого носа профессора.

— Остаётесь убирать кабинет после занятия! — прошипел он сквозь стиснутые зубы, смахивая слизь с лица.

Парни растерянно переглянулись, но их взгляды тут же устремились к Гермионе. Та, делая вид, что дрожит от страха, сунула руку в карман, где притаился флакон с нейтрализатором.

— Не благодарите, — шепнула она. В уголке её рта дрогнула едва заметная улыбка.

Гарри понял замысел подруги и едва сдержал улыбку. Когда урок закончился и Снейп удалился в подсобку, парни взяли швабры. Но едва дверь захлопнулась, они бросили уборку и рванули к шкафчику.

— И как нам его открыть? — Рон ткнул палочкой в замок, покрытый рунами.

Гарри применил заклинание «Алохомора», но искры лишь беспомощно чиркнули по металлу.

— Ты думаешь, Снейп такой идиот? — фыркнул Рон.

— Ничего другого не остаётся… — Гарри сжал палочку крепче и занёс руку для заклинания «Бомбарда».

Но дверь с грохотом распахнулась. В класс ворвалась Гермиона, её волосы растрепались от бега.

— Стой! — она перехватила руку Гарри.

Девушка подошла к шкафчику, изучая замок. Её пальцы скользнули по замысловатому узору, а губы шептали заклинание.

— Аперти этмих! — чётко произнесла она, как на экзамене.

Замок щёлкнул, будто вздохнув с облегчением. Рон ахнул и схватил флакон с эфиром жирянки, который пах мятой и грозой.

— Вам ещё полкабинета мыть, — бросила Гермиона, сунув флакон в сумку. Она выскользнула за дверь, оставив друзей с притворно-виноватыми лицами.

На лестнице Гермиона, не глядя под ноги, столкнулась с кем-то массивным. Гойл схватил её за плечо, чтобы она не упала.

— Эй, осторожнее! — пробасил он, и его тень накрыла Гермиону, как мокрая простыня. Из-за спины Гойла выступил Теодор Нотт. Его узкие глаза блеснули ехидством.

— Где твои извинения, грязнокровка? — протянул он, ковыряя палочкой в зубах, будто только что закончил есть слизней.

Гермиона стиснула зубы и потянулась за сумкой, которая съехала к стене. Её пальцы дрожали, когда она попыталась подняться, но Теодор резко пнул сумку ногой. Раздался звон бьющегося стекла — звук, от которого сжалось сердце.

— Извинения где? — Нотт наклонился так близко, что Гермиона почувствовала запах лукового супа, исходящий от его мантии. Его дыхание было тяжёлым, как грозовые тучи.

Тёмное пятно расползалось по ткани сумки, как чернильная клякса. «Только не эфир…» — пронеслось в голове Гермионы. Слёзы предательски выступили на глазах, но она вцепилась ногтями в ладонь, чтобы не дать им упасть.

— Пошли уже, — внезапно раздался голос Драко Малфоя. Он вышел из-за угла, его холодные глаза скользнули по ситуации, будто оценивая шахматную доску. Рука с силой впилась в плечо Нотта, заставив того дёрнуться.

Теодор вырвался, но скорее для вида. — Нет, пусть извинится! — буркнул он, однако в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Оставь её, Нотт. Это скучно, — прошипел Драко, словно разъярённая кошка, готовящаяся к прыжку. Резким движением он толкнул Теодора в сторону лестницы. Гойл, покорно жующий пирог, зашаркал следом, крошки осыпались на каменные ступени.

Гермиона, всё ещё сидя на полу, не сводила глаз с сумки. Её пальцы дрожали, когда она раскрыла застёжку. Среди учебников и пергаментов блестели осколки склянки — эфир жирянки исчез, оставив лишь фиолетовые подтёки, которые разъедали чернила на свитках. Капли зелья светились в полумраке, как ядовитые росы.

______________________________

Мира сидела в углу библиотеки, где свет магических фонарей сливался с золотом заката за витражными окнами. Перед ней громоздились книги: «Тайны лунных эссенций», «Ритуалы древних кельтов». Её перо царапало пергамент, выписывая пункт за пунктом, но строчки расплывались — в списке всё ещё зияла дыра вместо эфира жирянки. «Украли, разбили, и теперь…» — мысль прервалась, когда чьи-то пальцы, пахнущие сандалом и осенним ветром, закрыли ей глаза.

— Угадай, кто? — прошептал Драко, стараясь не привлечь внимание мадам Пинс.

Девушка на секунду позволила себе улыбнуться, почувствовав, как его мантия касается её плеча.

— Даже не знаю. Наверное, кто-то со светлыми волосами… и слишком дорогим одеколоном? — притворно задумчиво ответила Мира.

Он чмокнул её в щёку, оставив прохладное пятно от губ, и уселся рядом, сдвинув стопку фолиантов. Его взгляд скользнул по исписанному листу, потом к её сжатым кулакам.

— Что-то случилось? — спросил Драко, играя с её прядью волос.

— Я злюсь! — Мира швырнула перо так, что чернильница вздрогнула.

Он поднял брови, привычно ожидая бури. Мира редко теряла самообладание.

— Почему твои одноклассники такие идиоты? — выпалила она, тыча пальцем в воздух, будто протыкая невидимого Нотта.

Драко замер, его палец непроизвольно дёрнулся к карману, где лежала склянка.

— Кто-то из них тебя обидел?

Мира вздохнула, как будто выдыхая дым ярости.

— Не меня. Гермиону. Они разбили… — голос сорвался, — то, что мы добывали три недели.

Она сползла на груду книг, словно её кости превратились в желе. Пергамент с расплывшимися чернилами упал на пол.

Драко прикоснулся к её спине, где под мантией прощупывался позвонок за позвонком.

— Может, я могу помочь?

Мира смотрела куда-то сквозь стеллажи, где танцевала пыль в луче света.

— Только если умеешь делать эфир из цветков жирянки за ночь.

Она встряхнулась, резко вскочив, и принялась хлопать себя по щекам, будто пытаясь вернуть краски жизни.

— Нужно собраться! — прозвучало сквозь хлопки.

Драко схватил её запястье, чтобы остановить.

— Только не переусердствуй.

Он обнял её, вдохнув запах пергамента и её волос — лаванда и что-то горькое, как полынь. Поцеловал в макушку, оставив на столе яблоко, такое зелёное, что казалось вырезанным из изумруда.

Драко, уже от двери обернувшись, бросил:

— Не забывай, что даже волшебницы должны есть.

В коридоре у кабинета зельеварения он почти столкнулся со Снейпом, чья тень скользила по стенам, как живая.

— Профессор, — произнёс Драко с лёгким поклоном, как учил отец.

Снейп остановился, положив палец на замок кабинета:

— Да, мистер Малфой?

Голос декана напоминал шелест змеиной кожи — шипящий, но без угрозы.

— Меня мучает бессонница, — снизив тон, будто признаваясь в слабости, начал Драко. — Отец… — он сделал паузу, заставив Снейпа нахмуриться, — мы поссорились.

Снейп изучал его лицо, будто читая между строк. Драко заставил руку не дрожать, вспоминая, как Мира сжимала разбитую склянку.

— Вам нужна настойка пустырника? — после паузы спросил Снейп, доставая ключ с цепочки.

— Спасибо, профессор, — Драко позволил себе лёгкую улыбку, которую отрабатывал перед зеркалом, — но моя бессонница… другого свойства.

Замок щёлкнул. Снейп исчез в кабинете, вернувшись с флаконом, где жидкость переливалась, как расплавленный аметист.

— Две капли перед сном, — передавая склянку, но не отпуская, произнёс Снейп. — Больше — и кошмары станут вашими спутниками.

Драко спрятал флакон во внутренний карман, где лежал носовой платок с инициалами:

— Благодарю за совет.

В библиотеке Мира всё ещё сидела, уткнувшись носом в книгу. Свет фонаря рисовал золотые блики на её волосах. Драко подошёл бесшумно, как учили в Слизерине, и сжал кулаки за её спиной.

— Угадай, в какой руке? — коснувшись губами её уха, прошептал он.

Мира прикоснулась к его ладони, где сквозь тепло кожи угадывался контур склянки. Драко медленно разжал пальцы, и флакон заиграл в свете фонарей, будто пойманная звезда. Глаза девушки расширились, отражая фиолетовые блики.

Мира шёпотом, будто боясь спугнуть чудо, спросила:

— Драко… Как ты её достал?

Он молча улыбался, наблюдая, как её пальцы дрожат, обхватывая флакон. Запах жирянки — горьковатый, как дым костра — смешался с ароматом старых книг.

— Просто попросил, — Драко провёл пальцем по её запястью, где пульс бился как крыло колибри.

Она завернула эфир в шелковистую пергаментную бумагу, чей шелест напоминал шёпот листьев, и бережно убрала в сумку. Когда Мира подняла взгляд, её щёки горели, как закат над озером.

— Спасибо… Огромное, — прижимая сумку к груди, произнесла она.

Драко шагнул ближе, его тень слилась с её силуэтом.

— Принимаю благодарности только в одном виде, — наклоняясь так, что прядь волос коснулась её носа, сказал он.

Его дыхание пахло мятной жвачкой и чем-то опасным, как гроздья белладонны. Мира замерла, чувствуя, как его палец скользнул по линии подбородка.

— Ты уже закончила? — едва слышно прошептал Драко, губы в сантиметре от её уха.

— Да… Только книги расставить, — кивнула Мира, сглотнув комок волнения.

Он взял стопку фолиантов, аккуратно обходя лужи застывшего воска на полу. Мира шла следом, её пальцы скользили по корешкам, находя каждому том место — «Магическая ботаника» между «Токсикологией» и «Лунными циклами».

В глубине между стеллажами, где пыль висела как вуаль, Драко внезапно притянул её к себе. Его рука обвила талию, вторая приподняла подбородок, будто проверяя хрупкость фарфора. Поцелуй начался с лёгкого прикосновения, как крыло бабочки, но быстро превратился в бурю — губы Миры отвечали жаром, пальцы впились в его мантию, сминая шёлковую подкладку.

Он оторвался первым, дыхание сбивчивое, как после полёта на мётле.

Драко поправил воротник, где пуговица оторвалась:

— Нам пора.

У двери её спальни он задержал её за руку, его большой палец рисовал круги на внутренней стороне запястья.

— Спокойной ночи, Мира, — целуя тыльную сторону ладони, где синела вена, произнёс Драко.

Она встала на цыпочки, её губы коснулись его рта — быстро, как вспышка света, оставив послевкусие яблока и чего-то запретного.

— Спокойной ночи, Драко, — голос дрожал смехом и волнением, прозвучал уже за дверью.

Драко стоял несколько мгновений, ощущая тепло её прикосновения. Он закрыл глаза, вдыхая воздух, который всё ещё хранил аромат лаванды и полыни. Поправив мантию, он направился к своей спальне, но шаги были медленными, словно он не хотел расставаться с моментами, только что пережитыми.

________________________

Комната русских волшебников напоминала алхимическую лабораторию древних магов. На полу, усыпанном сушёными травами, лежала дубовая доска с выжженными рунами. Над спиртовой горелкой клубился пар из миниатюрного серебряного котла. Рядом на бархатной ткани аккуратно выстроились склянки — янтарные, изумрудные, кроваво-красные. Возле доски лежали ритуальные инструменты: обсидиановый нож с рукоятью из кости и молоток, покрытый странными символами.

Алекс сидел на корточках, тонким лезвием снимая кору с ветвей плакучей ивы. Стружки падали спиралями, как змеиная кожа. Ольга открыла резной ларец, откуда донёсся глухой квакающий звук.

— Выглядит всё это… колдовски, — отодвигаясь к стене, где висели сушёные летучие мыши, произнёс Рон.

— Чёрная магия не бывает уютной, Уизли, — поправив серебряный обруч на волосах, сказала Ольга.

Гермиона сжала руку Рона, чувствуя, как его ладонь вспотела.

— Доверься им, — уверенно положив меч Годрика на колени, заявил Гарри.

— Мы проводили этот ритуал двадцать раз. В России, — раскладывая пять чёрных свечей по кругу, добавила Ольга.

Она чиркнула ногтем, и свечи вспыхнули кроваво-красным пламенем. Мира наполнила котёл родниковой водой, шепча молитву на старославянском. Под её ладонью на доске проступила пентаграмма, светящаяся как лунная дорожка.

— Добровольная жертва священна, — доставая из ларца лягушку с глазами цвета нефрита, проговорила Мира.

Она угостила земноводное кузнечиками, обмазанными мёдом. Лягушка лениво проглотила угощение, даже не попытавшись прыгнуть. Когда Мира погладила её бугристую спину, на коже остался золотистый след.

— Время, — переворачивая лягушку, обнажая молочно-белое брюшко, произнёс Алекс.

Обсидиановый нож вонзился в лапки, пригвоздив жертву к доске. Гермиона отвернулась, её плечи дёрнулись. Русские волшебники работали синхронно — Мира влила в котёл эфир жирянки, заставив жидкость забурлить фиолетовым пламенем, пока Ольга скальпелем извлекала каплю крови из сердца земноводного.

— Я пожалел, что съел пудинг… — прикрывая глаза ладонью, сквозь пальцы наблюдая за ритуалом, пробормотал Рон.

Котёл задымил сизым паром, когда Мира бросила туда высушенные лепестки ночной фиалки. Алекс методично вбивал ивовые колышки, его лицо было спокойно, будто он мастерил скворечник, а не проводил тёмный обряд.

— Сердце — последний дар, — погружая руку в пар, который не обжигал, проговорила Мира.

Она аккуратно извлекла пульсирующий орган, ещё трепещущий в её ладони. Бросив его в котёл, девушка начала читать заклинание, голос дрожал как струна арфы. Ольга проколола палец серебряной иглой, капля крови упала в кипящую смесь — пламя на миг позеленело, заполнив комнату запахом гниющих лилий и болотной тины.

— Готово, — задувая свечи движением руки, заключил Алекс.

Рон облокотился на стену, его лицо приобрело оливковый оттенок.

— Я б предпочёл снова драться с пауками… — вытирая лоб, произнёс Рон.

— Приму как комплимент, — переливая зелье в хрустальный флакон, сказала Мира.

Она бережно убрала котёл и доску с останками лягушки в дубовый шкаф, чьи дверцы были испещрены защитными рунами.

— Что теперь? — разглядывая флакон, где жидкость переливалась как радуга, спросила Гермиона.

— Тьма должна выносить дитя. Через два дня зелье пробудится, — запирая шкаф тремя висячими замками, ответила Ольга.

— Как раз к третьему испытанию, — сверяясь с луной в окне, отметил Гарри.

— Стойте! Откуда у вас второй эфир? — внезапно оживившись, спросил Рон.

Мира покраснела, будто её поймали на краже печенья.

— Драко… помог, — теребя край кофты, призналась Мира.

Троица замерла, будто услышав проклятие.

— Малфой?! — хором воскликнули Гермиона, Рон и Гарри.

— Нашла подход к змею, — одобрительно хлопнув Миру по плечу, сказала Ольга.

— Видимо, ты и его приворожила, — фыркнув, но с долей восхищения, заметил Рон.

Смех разрядил напряжение. Когда гриффиндорцы уходили, Мира поймала взгляд Гермионы — в нём читалось: «Мы ещё поговорим».

___________________________

День второго испытания.

Ветер с озера рвал волосы и мантии, разнося запах мокрого тростника. Трибуны гудели как улей — слизеринцы скандировали имя Седрика, гриффиндорцы перекрикивались, пытаясь поддержать Гарри. Мира стиснула перила, её ногти впились в дерево. Рядом Драко стоял, засунув руки в карманы, будто случайный зритель.

— Чемпионы расшифровали подсказки. Теперь им предстоит доказать, что истинное понимание рождается в действии. У них… — голос Дамблдора, усиленный заклинанием, раскатился над водой. Он взмахнул палочкой, и гигантские песочные часы взмыли над озером, — один час.

Выстрел из волшебной хлопушки разрезал воздух. Крам нырнул, как торпеда, подняв фонтан брызг. Флёр последовала за ним, её серебристое одеяние мелькнуло, словно чешуя русалки.

Гарри сделал шаг вперёд — подошва скользнула по мокрому причалу.

— Активаро дуат! — сорвавшись на крик, махнув рукой с едва заметным движением запястья, крикнула Мира.

Вода сомкнулась над головой Гарри, поглотив звуки мира. Холод впился иглами в кожу, но через мгновение жар зелья разлился по венам, как расплавленный металл. Его рёбра сжались — и вдруг расправились, пропуская воду сквозь новые жабры. Пальцы, сплетённые перепонками, блестели в тусклом свете.

На трибуне:

— Надеюсь, твой герой не утонет. Будет неловко, — прислонившись к столбу, жевал жвачку с преувеличенным безразличием Драко.

— Он справится. — Мира не отводила взгляда от водной глади, где мелькали тени, но внезапно обернулась, поймав его взгляд. — А ты… когда-нибудь научишься болеть не только за своих?

Толпа взревела — Седрик вынырнул, таща за собой девушку из Когтеврана. Его имя прокатилось волной.

— Он сам полез в эту ловушку, — сквозь стиснутые зубы процедил Драко, сжимая перила так, что костяшки пальцев побелели.

Мира резко повернулась, её голос зазвенел как отточенное лезвие:

— А если бы это был ты? — Она ткнула пальцем в озеро, где вода чернела бездной. — Если бы все кричали, что ты обманщик, а ты боролся бы там… один?

Он замер. Перед глазами внезапно всплыли образы: темнота, щупальца гриндилоу, хрипящий вдох, наполняющий лёгкие ледяной водой. Глотание стало болезненным, будто в горле застрял колючий ком.

Под водой:

Вода сдавила виски, как тиски. Гарри рванул вперёд, но ноги будто превратились в свинец. Зелье гнало по жилам адреналин и страх — смесь горькая, как полынь. Его новые жабры судорожно хлопали, фильтруя ледяную влагу. Жар в груди сменился ледяным ожогом. Гарри судорожно сглотнул, ощущая, как вода заполняет новые жабры — щелевидные, пульсирующие. Его руки, покрытые иссиня-чёрной чешуёй, метались в зелёной мгле, цепляясь за водоросли. Плавники на бёдрах дёргались, как у раненой рыбы.

— Это… я? — мысленно произнёс Гарри, чувствуя, как пузыри вырываются изо рта.

Отражение в треснувшем зеркале статуи Тритона показало чужое лицо — с выпученными глазами и перепончатыми ушами. Он рванул вперёд, рассекая воду когтистыми ладонями. Водоросли цеплялись за ноги, словно руки утопленников, шепчущих проклятия.

Руины древнего города проступали сквозь ил: обломки мраморных колонн, затонувшие лодки с призрачными силуэтами гребцов. Статуя Тритона возвышалась как подводный Вальгалла, её трезубец, покрытый ракушками, указывал в чёрную бездну.

Гарри заметил Рона и Гермиону. Их тела, прикованные к каменным плитам, извивались в такт течению. Цепи оставляли кровавые полосы на запястьях Гермионы. Рон, бледный как луна, пытался зубами перегрызть верёвку.

— Мой трофей! — прорычал Крам, проносясь мимо. Вода исказила его усмешку, сделав акульи зубы похожими на частокол кинжалов.

Челюсти сомкнулись на цепи одной из пленниц. Металл лопнул с хрустом ломающихся костей. Гарри рванул к Гермионе.

— Выбирай! — Алекс появился справа. Жабры на его шее трепетали, как крылья летучей мыши, а рука указывала на Рона, чьё лицо исказил немой крик.

Гарри вонзил когти в цепь Гермионы. Чешуйки на руках вспыхнули фосфоресцирующим светом. Металл заскрипел, но не поддавался. Где-то позади Седрик метнул Редукто — взрывная волна разметала стаю гриндилоу, чьи жёлтые глаза мерцали в темноте.

С треском лопнувшее звено цепи ударило Гарри в грудь. Он отшвырнул оковы, хватая Гермиону за талию. Её тело обвисло, пузырьки воздуха вырвались изо рта.

Тень накрыла их. Гигантский гриндилоу, размером с гиппогрифа, плыл сверху. Его щупальца, усеянные ядовитыми шипами, метнулись к Гарри.

— Вверх! — мысленно крикнул Гарри, оттолкнув Гермиону к Алексу.

Он схватил обломок якоря, вонзив его в слизистое тело твари. Чёрная кровь заклубилась, превращая воду в чернильную пелену. Гриндилоу завизжало, бьющееся в агонии, подняло ил со дна. Гарри увидел последнюю пленницу. Девочка из Шармбатона, бледная как смерть, металась в цепях. Русалки окружили её, трезубцы направлены на Гарри. Их голоса зазвучали хором, как скрип умирающих скрипок:

— Один… Забери только одного…

Гарри огрызнулся шипящим гортанным звуком. Русалки отпрянули, узнав в его рычании древний язык глубинных тварей. Когти рассекли верёвки — девочка всплыла, как пробка.

Кожа Гарри побелела, жабры схлопнулись. Он забился в конвульсиях, выталкивая пленницу к свету. Алекс, наполовину вынырнув из воды, схватил его за одежду:

— Дыши, чёрт возьми!

Флёр вцепилась в Гарри мокрыми руками:

— Ты спас её… ты спас мою маленькую сестренку… — её слёзы смешивались с озёрной водой.

Голос Дамблдора прокатился над озером, заглушая ропот:

— Мистер Поттер продемонстрировал не только мастерство, но и благородство, достойное истинного волшебника!

Слизеринцы заглушили аплодисменты шиканьем. Драко, стоя в стороне, разминал ладонь — на коже остались следы от ногтей. Его взгляд скользнул к Мире, чья улыбка светилась ярче маяка.

Гарри, кашляя водой, пробормотал Гермионе, обёрнутой в полотенце:

— Я… я не успел…

Алекс швырнул ему термос с огненным виски:

— Зато ты сделал то, на что другие не способны.

Вода в озере успокоилась, скрывая в глубине обломки цепей и чёрную кровь. Где-то там, в тени статуи, гриндилоу доедало остатки верёвок — последние следы битвы, о которой будут говорить ещё долго.