Турнир Волшебников (гет)

Чемпионат по квиддичу.

Люциус и Драко неспешно прогуливались вдоль трибун. Малфой-старший то и дело останавливался, чтобы обменяться любезностями со знакомыми. Драко, изнывая от скуки, рассеянно озирался по сторонам. Внезапно его взгляд остановился на верхней трибуне.

Там, изящно облокотившись на перила, стояла девушка. Её светлые пушистые волосы небрежно обрамляли лицо, частично скрывая его черты. Строгое тёмное платье с крупными пуговицами на боковой застёжке подчёркивало стройную фигуру. Девушка машинально откинула прядь волос и встретилась взглядом с Драко. Её светло-серые глаза таинственно блеснули в полумраке трибуны.

— Драко, нам пора, — произнёс Люциус.

Молодой Малфой неохотно последовал за отцом. На прощание он бросил взгляд через плечо — серебристо-серые глаза всё ещё неотрывно следили за ним.

Начало учебного года

Шёл четвёртый год обучения Гарри в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Большой зал был наполнен оживлённым шёпотом взбудораженных учеников, ароматом тыквенных пирогов и мягким светом свечей. Преподаватели увлечённо обсуждали что-то между собой.

Профессор Дамблдор поднялся к кафедре, и гул в зале постепенно стих.

— Я поздравляю всех с началом нового учебного года! — провозгласил он.

Зал взорвался аплодисментами.

— В этом году на территории нашей школы состоится «Турнир волшебников». В нём примут участие ученики четырёх чародейских школ, — продолжил Дамблдор.

Среди студентов Хогвартса прокатился шёпот:

— Четыре школы?

— Интересно, кто ещё приехал в этом году?

— Может, это американские волшебники?

— Я слышала, у них красивые парни. Надеюсь, это будут они.

— А теперь встречаем очаровательных девушек из Шармбатонской академии волшебства и её директора мадам Максим! — заключил Дамблдор.

С величественным скрипом распахнулись двери зала, и в помещение, словно бабочки, впорхнули прекрасные девушки в голубых платьях. С присущей француженкам грацией они прошествовали по залу, приветствуя учеников Хогвартса реверансами. Мужская половина британских волшебников была очарована их лёгкостью и улыбками. Мадам Максим, возвышающаяся над своими воспитанницами, приковывала к себе всеобщее внимание. Дамблдор тепло поприветствовал коллегу, и воздух дрогнул от восторженных аплодисментов.

— А теперь поприветствуйте гордых сыновей Дурмстранга и их наставника Игоря Каркарова, — произнёс Дамблдор.

В зал уверенной поступью вошли крепкие парни из Дурмстранга, традиционно ассоциирующегося со Скандинавией и Восточной Европой. Они чеканили шаг, стуча посохами о пол, и выкрикивали свои кричалки. Показав свою спортивную мощь, болгары выстроились перед преподавателями Хогвартса. Внимание всех приковало появление Виктора Крама, звезды сборной Болгарии по квиддичу. Девушки Хогвартса не могли оторвать от него восхищённых взглядов.

Дамблдор обменялся рукопожатием с Каркаровым и вновь занял место у кафедры.

— В этом году в турнире примет участие ещё одна школа. Они прибыли к нам из России, — продолжил Дамблдор.

Зал вновь наполнился шёпотом:

— Из России? Там же вечная мерзлота?

— Я думала, там нет волшебников.

— Наверное, они привезли с собой медведя?

— Встречайте учеников школы чародейства Колдовстворец! — заключил Дамблдор.

Тишину разрезал завораживающий дуэт — низкий бархатный голос и звонкое сопрано, сплетающиеся в гипнотическую мелодию. В такт музыке факелы один за другим погасли, погружая зал в таинственный полумрак. У подножия преподавательского стола заклубился багровый туман, в котором проступали очертания фигуры.

— Открой своё сердце этой тёмной ночью, — эхом разнеслось под сводами зала.

Вспышка — и в центре дымного вихря возникла женщина с осанкой царской кобры. Её платье цвета замёрзшей крови струилось по фигуре, а жемчужная сетка на волосах мелодично звенела при каждом движении. Месяц-подвеска на шее мерцал холодным светом.

— И их директора госпожу Марию Светлову, — представил Дамблдор.

Госпожа Светлова с достоинством проследовала к Дамблдору. При виде Минервы на её лице промелькнула тёплая улыбка. В это время за её спиной сформировались два серебристых облака дыма.

Шёпот учеников:

— Смотрите, смотрите, что это…

Из рассеивающегося дыма показались два человека — парень и девушка.

— Открой свою душу для света, — произнёс парень.

— Не бойся, ведь я с тобой, — в унисон закончили они, и их голоса слились в единую гармонию.

Девушки Хогвартса не могли оторвать глаз от ученика русской школы Колдовсторец. Высокий юноша с взъерошенными каштановыми волосами и широкими плечами сразил всех своим чарующим голосом. Заострённый подбородок, чёткие скулы и лёгкий румянец дополняли уверенность, которая читалась в его жёлтых глазах. На нём был камзол из тёмно-синего бархата, расшитый серебряными созвездиями и небесными телами. Шею огибала стойка камзола, что придавало ему особую строгость. Полы камзола были разной длины, а широкие тёмно-серые штаны заправлены в тёмно-синие сапоги. В левом ухе поблёскивали три серьги.

Девушка была ниже своего спутника. Каштановые волосы струились по её плечам, несколько прядей уходили на затылок. Лицо обрамляли две белоснежные пряди покороче. Строгость её выражения разбавлял сверкающий блеск в зелёных глазах. Черты лица были безупречными: изящные брови в форме полумесяца, маленький вздёрнутый носик, пухлые губы. На ней был похожий бархатный камзол, расшитый серебром, с серебристыми шифоновыми лентами внизу. Широкие тёмно-серые штаны также были заправлены в сапоги. Её голос был низким и бархатистым.

Госпожа Светлова с теплотой обняла Дамблдора и Макгонагалл.

— Е-е-ехэй, е-е-ехэй! — в унисон пропели парень и девушка, уверенно следуя по залу.

Музыка с их появлением зазвучала громче. Девушка протянула руку в сторону стола факультета Гриффиндор. Её кисть озарилась красным светом, и из алого дыма на стол вырвался сверкающий тигр из плазмы. Он гордо шагал в такт движениям девушки.

Гриффиндорцы были потрясены.

Шёпот учеников:

— Они колдуют руками! Без палочек!

— Вот это да!

— Только посмотри!

— Даже в храбром сердце… — начала девушка, её голос мягко растекался по залу.

— Храбрый сердцем… — подхватил парень, делая шаг вперёд.

— Место есть для тьмы, — завершила фразу девушка, проводя рукой по воздуху.

— Может отступить, — закончил парень.

Красный лев издал грозный рык, покрылся чёрным дымом и растворился в воздухе.

В это время парень создал руками светящихся синих воронов из плазмы, которые стаей закружились над столом Когтеврана.

— Острый ум прекрасен… — задумчиво произнесла девушка, наблюдая за воронами.

— Ум или хитрость? — бросил парень, поворачиваясь к ней.

— У луны две стороны, — ответила она, поднимая ладонь.

— Свет и тьма, — заключил он.

Кружащиеся синие вороны поглотил чёрный дым. Из ладоней девушки вырвался жёлтый свет, устремившийся к столу Пуффендуя. Этот свет превратился в жёлтого барсука, весело бегущего по столу. Он приветственно махал ученикам лапкой.

— Добрые снаружи… — начала девушка, следуя за барсуком взглядом.

— Верность, честность, — продолжил парень, скрестив руки на груди.

— Тёмные внутри, — добавила она, сжимая кулак.

— Только присмотрись, — прошептал парень.

Жёлтый барсук растворился в чёрном дыме. А по столу Слизерина поползла величественная зелёная змея, ведомая русским учеником.

— Большие амбиции… — провозгласила девушка, указывая на змею.

— Желания, страсти, — дополнил парень, проводя рукой по воздуху.

— Чем жертвуешь ты? — спросила она, приближаясь к столу Слизерина.

— Тьма души, — ответил он.

Зелёную змею поглотил чёрный дым. Парень вскинул руки вверх:

— Хээээй!

Ученики Хогвартса подняли взгляд и увидели, как потемнел потолок зала. Клубы чёрного дыма наслаивались один на другой, превращаясь в беспросветную тьму.

— Ты только всмотрись, да. Взгляни в глубину своей души, — прозвучал его голос, растворяясь в нарастающем гуле.

Русский волшебник поднял руку вверх, указывая на потолок. Там собрался клуб серебристого дыма, из которого, стоя на метле, вылетела молодая волшебница. Она держалась на древке с такой уверенностью, что все ловцы квиддича были поражены её мастерством и красотой.

Шёпот учеников:

— Только посмотри, какая красотка!

— Как она так держится на метле?

— У этих русских красивые ученицы!

Она казалась лёгкой и воздушной. Пушистые русые волосы до плеч обрамляли светлое, утончённое лицо. Больше всего привлекали внимание её светло-серые глаза, обрамлённые длинными ресницами. Казалось, они окутывают тебя усыпляющей дымкой. Одета она была так же, как другая девушка из русской школы чародейства.

Малфой узнал в ней незнакомку с трибуны. По его коже пробежали мурашки.

— Хэээй! — раздался звонкий, пронзительный голос девушки.

— Запомни навсегда, какой бы тёмной ночь ни была… — начала она, паря в воздухе.

— Всегда горит звезда! — подхватил парень, и их голоса слились воедино.

Молодая волшебница грациозно подлетела к своим друзьям из Колдотворца, изящно паря над ними на метле. Втроём они устремили взгляды на учеников Хогвартса, воздев руки к тёмному своду зала.

Ученики Колдотворца (хором):

— Какой бы ни была сегодня ночь, и завтра, и вчера.

На небе есть звезда, и не одна, и свет их всегда ааааа…

Из каждого ученика Хогвартса вырвался светящийся шар — настоящая звезда. Очарованные студенты не могли оторвать глаз от волшебных огоньков, следя за их полётом к потолку.

Волшебница на метле, вытянув руки перед собой, словно дирижёр, управляла целым роем звёзд. Она кружила их под потолком, а затем взмахом рук раскидала яркие огоньки по всему пространству, искусно формируя причудливые созвездия.

— Светит для тебя, — произнёс парень, наблюдая за её движением.

Девушка на метле плавно направилась к центру зала.

— И света звёзд хватит нам, чтобы не сбиться с пути. Еехэээй, еехэээй! — пропели в унисон парень и девушка, их голоса слились в магический напев.

Русский волшебник приложил руку к сердцу и извлёк оттуда мерцающий свет — прекрасный, словно сотканный из звёздной пыли. Он направил его к волшебнице, парящей на метле. Девушка протянула руку навстречу этому сиянию. Свет перетекал по её руке всё выше и выше, к самому сердцу. Её костюм начал переливаться новыми красками.

— Когда твоя душа полна отчаяния и ты готов сдаться и отдаться тьме… — начал парень, его голос звучал как колокол.

Вторая ученица Колдовстворца повторила за парнем тот же жест. Её свет вновь окутал руку волшебницы на метле. Костюм девушки засиял серебряными переливами, и она вся словно светилась изнутри, сложив руки на груди.

— Посмотри во тьму, и звёзды подарят тебе свет надежды… А луна, луна, луна… Луна… — завороженно пропела девушка, её голос дрожал, словно лунный свет на воде.

Всё внимание — учеников, учителей и директоров — было приковано к волшебнице на метле. Она готовилась к какому-то особому трюку. Внезапно её метла дёрнулась, и девушка начала падать. По залу пронёсся коллективный вздох. В падении она быстро зацепилась ногой за древко метлы и повисла вниз головой. Волшебница раскинула руки, и свет, принятый от друзей, собрался в огромную сверкающую луну, озарившую весь зал. Эффект был потрясающим.

— Укажет тебе верный путь! Доверься её свету! Ехээй, еэхээй! — завершили парень и девушка, их голоса слились в финальный аккорд.

Пока ученики Колдовстворца допевали последние строки, волшебница взобралась обратно на метлу и бросила тревожный взгляд на непослушный летательный аппарат. Она крепко ухватилась за древко и начала медленно снижаться, но метла продолжала дёргаться. Девушка послала друзьям ободряющую улыбку, стараясь скрыть своё беспокойство. Госпожа Светлова тоже не сводила напряжённого взгляда с происходящего.

Зал восторженно аплодировал, обсуждая увиденное представление. Только Драко не отрывал взгляда от девушки на метле. Он заметил, что метла не подчиняется хозяйке, и та прилагает все усилия, чтобы её усмирить.

Волшебница медленно спускалась, её светящиеся глаза метались по залу в поисках того, кто мог накладывать чары на метлу. Внезапно кто-то крепко схватил её за талию и снял с непослушного летательного аппарата. Это оказался светловолосый юноша в чёрно-зелёной мантии Хогвартса. Девушка даже не попыталась сопротивляться. Метла с оглушительным грохотом рухнула на каменный пол.

Драко невозмутимо поднял метлу и протянул её растерянной волшебнице. По залу прокатилась волна шёпотов и перешёптываний.

— Что это с ним? — прошептал Рон, пригнувшись к Гарри.

— Не знаю, — пожал плечами тот, следя за сценой.

— Видимо, неожиданно проявилось благородство, — заметила Гермиона, и на её губах дрогнула едва заметная ухмылка.

— У тебя проблемы с метлой, — произнёс Драко, не меняя ледяного выражения.

— А, да. Спасибо, — девушка осторожно взяла метлу и направилась к своим друзьям, не отрывая пристального взгляда от учеников Дурмстранга. Виктор Крам, заметив это, позволил себе ехидную улыбку.

— Драко, решил приударить за очаровательной русской чародейкой? — Тео Нотт склонил голову набок, его голос звенел издёвкой.

Друзья Малфоя разразились улюлюканьем, но Драко лишь бросил на них взгляд, полный презрения:

— Замолчи, Тео. Я просто не хотел, чтобы она упала рядом со мной. Это выглядело бы убого.

Он отвернулся, делая вид, что погружён в обсуждение представления с приятелями, но его взгляд то и дело скользил к русской волшебнице. Малфой заметил, как ученики Дурмстранга перешёптывались, бросая на гостей из Колдотворца недоброжелательные взгляды.

Церемония приветствия подошла к концу. Гости начали расходиться. Рон, Гарри и Гермиона остались за столом, продолжая делиться впечатлениями. Внезапно Уизли задел рукой кружку с чаем, и та, описав дугу, устремилась к полу… но застыла в воздухе.

Рядом с троицей возникла русская волшебница. Ловким движением она перехватила зависшую кружку и протянула её Рону:

— Держи.

Её улыбка заставила Рона буквально растаять от восхищения. Он горячо поблагодарил волшебницу, а она, махнув рукой на прощание, поспешила догнать своих товарищей.

— Не могу понять, — задумчиво проговорила Гермиона, глядя вслед исчезающей фигуре, — как при такой реакции она рисковала на метле в финале шоу? До этого момента держалась безупречно. А метла вышла из-под контроля.

— Думаешь, кто-то наложил заклятие на её метлу? — спросил Гарри, поправляя очки.

— Во время турнира это крайне опасно, — добавил Рон, нахмурившись. — За такое могут дисквалифицировать.

Парни выжидающе посмотрели на подругу. Гермиона сжала губы, словно собирая мысли воедино:

— Не знаю наверняка. Но что-то в этой истории настораживает меня.

Друзья поднялись и направились к гриффиндорской башне, их тени колебались в свете факелов. Где-то вдалеке эхом отозвался смех учеников Колдовстворца, растворяясь в холодном ночном воздухе.

Русские волшебники вошли в свою комнату. Они оживлённо обсуждали своё приветствие, но в воздухе витало напряжение.

— Мира, это что такое было? — резко обернулся парень, его голос дрогнул. — Я думал, ты совсем сорвёшься. Что случилось с метлой?

— Я сама не ожидала, Алекс, — ответила девушка, сжимая древко метлы до побеления костяшек. — Её заколдовали.

— А ты видела, кто это сделал? — вступила в разговор вторая ученица, скрестив руки на груди.

— Не успела разглядеть, — Мира провела рукой по лицу, — но чары шли от Дурмстранга.

— Совсем не успокоятся! — Алекс ударил кулаком по столу, отчего вздрогнули стаканы с чаем. — Как думаешь, остальные заметили?

— Не думаю, — покачала головой подруга. — Все были впечатлены шоу.

— Да, но вот тот светловолосый парень, который тебя сметил… — начал Алекс, но прервался при стуке в дверь.

В комнату вошла госпожа Светлова. Её обычно спокойные глаза сейчас горели тревогой.

— Мира, как хорошо, что всё обошлось, — директор подошла ближе, мантия шелестела по полу. — Это были они?

Девушка кивнула, опустив взгляд.

— Совсем распоясались! — Светлова сжала губы. — Да о правилах турнира не думают!

Она задумалась, переводя взгляд с одного ученика на другого, словно взвешивая каждое слово:

— Я в вас не сомневаюсь. Помните об этом. Не поддавайтесь на провокации. Они чувствуют ваше превосходство.

Пауза повисла густо, как туман. Директор добавила твёрже, будто высекая слова в камне:

— Но если нужно — защищайте себя. И друг друга.

— Александру, — повернулась она к парню, — как участнику, будет нелегко. Наверняка устроят козни на испытаниях. Будьте внимательны. И помните, зачем мы сюда приехали!

— Да, директор, — хором ответили ученики, выпрямившись.

Мария Светлова по-матерински обняла воспитанников, задержавшись на мгновение дольше обычного. Она пошла на серьёзную авантюру, и теперь тень сомнения легла на её лицо.

— Отдыхайте. Завтра в шесть утра жду вас на тренировочной площадке. Выспитесь, — Светлова обвела взглядом учеников, её голос смягчился.

Она чмокнула каждого в макушку и вышла, направляясь в кабинет Дамблдора. Ребята продолжили делиться впечатлениями о Хогвартсе.

В коридоре Мария Светлова наткнулась на Игоря Каркарова.

— Мария, выгуливаете своих зверят? — язвительно протянул он, играя перстнем с тёмным камнем.

Светлова сжала зубы, едва сдержав желание ударить его, и выдавила улыбку:

— Как и вы — своих.

В глазах Каркарова сверкнула злоба. Он приблизился вплотную:

— В отличие от вас, я работаю с детьми волшебников, а не подбираю брошенных животных с улицы. И уж тем более не гонюсь за сомнительной славой через них. Иначе зачем они вам?

Его рот искривился в усмешке, прежде чем он растворился в чёрном дыме. У Марии стучало в висках. Глубоко вдохнув, она двинулась дальше.

_________________

Дамблдор отправлял в омут памяти очередное воспоминание, когда в дверь постучали.

— Входите, — прозвучало в ответ.

Светлова приоткрыла дверь, её силуэт вырисовывался на фоне мерцающих свечей:

— Профессор, можно к вам?

— Госпожа Светлова, я как раз ждал, — Дамблдор жестом пригласил войти. — Присаживайтесь.

Он налил чай в фарфоровую чашку и протянул ей. Золотистая жидкость заструилась паром, рисуя узоры в воздухе.

— Признаюсь, я был впечатлён их мастерством, — директор Хогвартса откинулся в кресле, сложив пальцы домиком. — Вы отлично подготовили учеников.

— Благодарю, — Светлова прижала чашку к груди. — Эти дети — моя главная победа. Поэтому я привезла именно их.

Голоса директоров звучали приглушённо, будто сквозь вуаль невысказанных мыслей. Где-то за окном пролетела сова, задев крылом витражное стекло.

— Сколько им лет? — спросил Дамблдор, наблюдая, как тень от филина скользит по карте звёздного неба на потолке.

— Александру — семнадцать, девочкам по пятнадцать, — ответила Мария, следя за танцем лунного света в чае. — Поступили в Колдовстворец одновременно и с тех пор неразлучны.

— Прекрасно, — кивнул старый волшебник. — Им важно держаться вместе. А та, что едва не упала с метлы…

— Мирослава, — Светлова пристально взглянула на него, будто проверяя реакцию. — О ней я упоминала в письме.

— На неё нападают из-за отца? — Дамблдор наклонил голову, синие глаза вспыхнули за полумесяцами очков.

— Скорее из-за того, что она девушка, — Мария сжала платок в руках до хруста льняной ткани. — Александр даст отпор открыто, а к ним… — Она махнула рукой, и тень от жеста метнулась по стене, — …всегда предвзяты.

— Но она сильнее мальчика? — профессор прищурился, поймав солнечный зайчик на леденце в вазочке.

— В некотором смысле, — Светлова понизила голос, наклонившись вперёд. — Её дар… пробудился.

Колокольчик на бороде Дамблдора дёрнулся, зазвенев серебристо: динь. В камине треснуло полено, выбросив сноп искр.

— Дитя, зачатое насилием? — спросил он так тихо, что слова едва преодолели шёпот пламени.

— Мать — могущественная ведьма — пала жертвой чар Водянова, — кивнула Мария, и тень скользнула по её лицу. — Дочь унаследовала её силу и… — Она провела пальцем по веку, оставив блестящий след, — …глаза отца. Видения уже начались.

— Как проявляются видения? — Дамблдор отставил чашку с лёгким лязгом фарфора о серебряное блюдце.

— Фрагментарно, — Светлова смахнула невидимую пылинку с колен. — Эпизоды, чья точность зависит от их последовательности.

— Интересно, — Дамблдор оживился, и его мантия зашелестела, словно крылья гигантской птицы. — Хочу поговорить с ней.

Он протянул руку через стол, где между ними лежала старинная карта с движущимися метками. Их пальцы сплелись в молчаливом согласии, перекрыв изображение Запретного леса.

— Наш договор крайне важен, Мария, — голос Дамблдора прозвучал тёпло, как июльский ветер. — Рад, что ваши ученики вне юрисдикции Министерства. Поддержу программу обмена.

— Благодарю, Альбус, — Светлова сжала его ладонь, и на миг между ними вспыхнуло золотистое свечение. — Им нужен шанс на жизнь без клейма.

— Мы с покойным Артёмом были друзьями, — Дамблдор мягко улыбнулся, и в морщинках у глаз заплясали отсветы камина. — Вижу, как вы их лелеете.

— Обучаю лично, — Мария выпрямилась, и её профиль напомнил резную статую защитницы. — Когда придёт время — справятся.

Голос за дверью прервал их. Резкий стук каблуков слился с тиканьем маятниковых часов:

— Альбус, ты… — Макгонагалл замерла на пороге, увидев Светлову. Её взгляд скользнул к сплетённым рукам директоров.

— Минерва! — Дамблдор улыбнулся шире, размыкая пальцы. — Присоединяйся. У госпожи Светловой как раз интересные истории о русских леших…

____________________________________

Рон и Гарри, едва проснувшись, брели по коридору. Пора было идти на занятия. У окна толпились ученики, а с улицы доносились странные звуки — будто лёд трескается под напором огня.

— Кому в такую рань не спится? — зевнул Рон, потирая глаза.

Парни присоединились к шепчущейся группе. Все обсуждали тренировку русских волшебников. Во дворе ученики Колдотворца под руководством Светловой спаринговались в парах.

— Это же настоящий бой! — воскликнул ученик, прижав ладони к стеклу.

— Ни за что не стал бы так тренироваться… — ёжась, пробормотал другой, отступая к стене.

— Может, готовят их к войне? — саркастично бросил третий, скрестив руки.

К компании подошла Гермиона, поправляя сумку с учебниками:

— Мы опоздаем на зельеваренье!

— Да взгляни хоть раз! — Рон ткнул пальцем в окно, едва не поцарапав витраж.

Гермиона прильнула к стеклу, её дыхание оставило мутный след:

— Необычный подход. Но как это поможет в турнире?

Раздались три резких хлопка. Светлова вывела в центр Александра и Мирославу.

— Он будет драться с ней?! — Рон выпучил глаза, вцепившись в подоконник.

Русские приняли боевые стойки: ладони Александра вспыхнули желтым свечением, а Мирослава сжала кулаки, из которых поползли языки пламени.

— Они вообще без палочек! — крикнул кто-то сзади.

Толпа хлынула вниз по лестнице, сметая всё на пути. Даже Филч, ворча, поплёлся за студентами, швыряя проклятья вдогонку.

Светлова, заметив зрителей, повысила голос:

— Усложним условия. — Она щёлкнула пальцами, и между бойцами выросла стена из ледяных шипов.

Мирослава, не моргнув, метнула в Александра огненный шквал. Тот парировал желтым вихрём, превратив лёд в пар.

— Они смешивают стихии… Это очень высокий уровень! — шепнула Гермиона Гарри.

— Вот бы Снейп так преподавал! — ухмыльнулся Рон.

Александр, уворачиваясь, краем глаза заметил, как девушки из Пуффендуя заворожённо следят за ним. Мирослава фыркнула и создала огненную ловушку у него за спиной.

— Не ударь в грязь лицом перед фанатками, Алекс, — подмигнула вторая ученица Колдовстворца.

— Спасибо за поддержку, Ольга, — скорчил гримасу Алекс.

Приятели скорчили друг другу рожицы, рассмешив светловолосую девушку, наблюдавшую за ними. Среди зевак выделялся Драко, стоявший чуть поодаль.

— Сейчас твою девчонку прибьют, — тыкнул Тео его в бок.

— Заткнись, — холодно бросил Драко, не отрывая взгляда от Мирославы, чьи движения напоминали танец с элементами боя.

Поединок накалялся. Алекс и Мира сочетали рукопашные приёмы с магией: плазменные шары взрывались между ними, а из сгустков энергии материализовались мечи и щиты.

— Они трансмутируют энергию! Это уровень… — начала Гермиона.

— Я тоже хочу такие занятия! — перебил Рон.

Мира рванулась схватить Алекса за ворот, но тот растворился в дыме. Появившись сзади, он обхватил её шею локтем.

— Ты труп, — усмехнулся Алекс.

— Ты тоже, — не моргнув, ответила Мира. Зелёный кинжал из магической магмы упёрся ему в ребро.

Светлова одобрительно хлопнула. Соперники пожали руки под восторженные крики толпы.

— А она ничего… — ехидно заметил Тео.

— Заткнись, — сквозь зубы бросил Драко.

В коридоре возник силуэт Снейпа.

— Уроки отменены? Или вы решили сменить профессию? — ледяным тоном спросил он. Ученики разбежались под его взглядом.

— Ваши цирковые номера мешают учебному процессу, — обратился Снейп к Светловой.

— Грубиян, — фыркнул Алекс.

— Разные школы — разные методы, — спокойно ответила Светлова. — В душ и на завтрак.

В ванной комнате:

— Тебе здесь нравится? — спросила Ольга, плеская водой.

— Не знаю. Люди… странные, — задумчиво ответила Мира.

— Вон тот, в очках… Гарри, кажется? Симпатичный, — хихикнула Ольга.

— Грустный. Будто несёт груз, который… — начала Мира, но шум в раздевалке прервал их.

Мира вышла из ванны, обернулась полотенцем и пошла в холл. Она осторожно выглянула и увидела светловолосого парня. Того самого, который снял её с метлы. Он собирал их одежду.

— Эй, ты что делаешь? — спросила Мира.

Драко обернулся. Его зрачки были затянуты пеленой. «Вот чёрт, он зачарован» — пронеслось в голове девушки. Малфой направил на неё палочку. Взмахом руки Мира выбила оружие из его рук и, пока он отвлекался, подбежала вплотную. Она схватила ладонями его голову, пристально вглядываясь в глаза. Её зрачки растворились в серой дымке хрусталиков.

— Развейся! — жёстко произнесла она.

Пелена спала с глаз Драко. Он замер, чувствуя тепло её рук на щеках. Зрачки Миры вернулись к обычному виду, как тени, отступившие перед рассветом.

— Ты в порядке? — спросила она, не отпуская его лицо.

Драко молчал. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Мира отстранилась, щёлкнув пальцами перед его носом:

— Эй?

Полотенце на её плечах дрогнуло, начав сползать. Девушка вцепилась в рубашку Драко, толкнув его к стене. Спина парня глухо ударилась о камень. Мира прижалась так близко, что сквозь ткань он ощутил жар её кожи. Её щёки вспыхнули, как закат над озером.

— Замёрзнешь! — Драко автоматически накинул на неё мантию. Пальцы скользнули по её плечам, задержавшись на мгновение.

Мира отвернулась, сжимая края одежды:

— Не смотри!

В висках у Драко загудело. Он потянулся к полу, подхватил полотенце и, стараясь не опускать взгляд, обернул им девушку. Шея напряглась, глаза упёрлись в потолок с треснувшей лепниной.

— Не… Не смотрю, — пробормотал Драко, голос сорвался на высокой ноте.

Мира затянула полотенце туже, отступив на шаг. Тишину разрезало лишь капанье воды с потолка где-то в дальнем углу.

— Прости… Что толкнула, — она провела рукой по влажным волосам, оставляя сверкающий след.

Драко прислонился к стене, пальцы впились в шероховатый камень. Его дыхание выравнивалось медленнее, чем таяние зимнего инея на стекле.

— Да ничего, — он резко выпрямился, наткнувшись взглядом на пакет в собственных руках. Бумага шуршала, словно шепча секрет.

— Я… как вообще здесь оказался? — Драко потер виски, будто пытаясь стереть невидимые чернила.

— Тебя зачаровали, — Мира прикрыла грудь краем мокрого полотенца. Её глаза, холодные как февральское озеро, отразили его смятение.

— Что? — он сглотнул, ощутив внезапную горечь на языке.

— Заколдовали. Приказали украсть нашу одежду, — её голос дрогнул, как ветка под тяжестью снега.

Пакет с грохотом упал на скамью. Полотенце сползло, обнажив шрам на её плече — тонкую нить, похожую на замёрзший молниевый разряд. Драко резко отвернулся к запотевшему окну.

— Кому нужны эти детские игры? — прошипел он, впиваясь ногтями в ладони.

Мира провела пальцем по пакету. Огонек заплелся вокруг ткани, создавая узоры:

— Дурмстранг. Они… — губы её дрогнули, — …не принимают нас.

— Мира! Всё в порядке? — голос Ольги отразился от кафеля, как шар в пинболе.

Драко отпрыгнул, будто его хлестнули плетью. Тень от его профиля метнулась по стене, как испуганная летучая мышь.

— Да! Иду! — крикнула Мира, сунув пакет обратно в его руки. Их пальцы соприкоснулись — холод против внезапного жара.

— Выбрось в мусорку у выхода. Пусть думают, что заклятье действует. И исчезни, — её шёпот смешался со скрипом двери.

Драко кивнул, но прежде чем она скрылась за углом, схватил её за запястье. На бледной коже тут же выступили алые отметины.

— Библиотека. Восемь вечера, — он наклонился ближе, дыхание опалило её щёку. — У меня к тебе много вопросов.

Он растворился в полумраке коридора, оставив за собой шлейф запаха мяты и пергамента.

Огромный зал, заставленный стеллажами с книгами. Между деревянных полок — несколько столов с зелёными лампами. Приглушённый свет. В дальнем углу двое учеников шепчутся над свитками.

Мира входит, оглядывается. Снимает капюшон серого худи, прячет руки в карманы. Подходит к ближайшему стеллажу. Кончиками пальцев проводит по корешкам. Останавливается на толстом томе «Магические существа». Садится за стол, открывает книгу.

— Вроде не опоздала… — про себя бормочет она, листая страницы. Останавливается на главе «Водные магические существа». Наклоняется ближе к тексту, не замечая тени за спиной.

Над книгой возникают руки в чёрных манжетах. Мира вздрагивает.

— Интересно? — насмешливо спрашивает Драко, опершись о стол. Его поза нарочито расслаблена.

— Да, у вас отличная библиотека, — отвечает Мира, резко подняв голову.

Он садится на стул рядом. Мира немного сжимается.

— Итак… Почему вас задирает Дурмстранг? — слегка наклонившись вперёд, спрашивает Драко.

Мира замирает, не ожидая прямого вопроса с первых секунд. Её пальцы сжимают край книги.

— Может, для начала познакомимся? Я — Мирослава Водянова, — сделав паузу, предлагает она и уверенно протягивает руку.

Драко, не отводя взгляда от её лица, медленно пожимает её. Ладонь холодная, но хватка твёрдая.

— Драко Малфой, — сухо отвечает он.

Тишину нарушал лишь шелест страниц и приглушённый шёпот из дальнего угла. Запах старого пергамента и воска висел в воздухе, как застывшее заклинание. Их руки оставались сцепленными дольше, чем требовалось, словно время замедлилось под взглядом древних фолиантов. Напряжение между ними висело, как ненатянутая струна арфы. Мира первой отвела взгляд, высвободив ладонь, будто обожглась о невидимое пламя. Глубокий вдох — и она снова уткнулась в страницы, где чернильные буквы танцевали в луче света от лампы.

— Они задирают нас из-за происхождения, — прошептала она, проводя пальцем по строке о русалках Чёрного моря.

Драко резко откинулся на спинку стула. Его брови сошлись в резкой складке, словно клинки.

— И что с ним не так? — спросил он, нога под столом дёргалась, будто отбивала ритм невидимой барабанной дроби.

Мира перебирала уголки страниц, будто искала ответ среди водяных знаков. Бумага шуршала, как осенние листья под ногами.

— Ты полукровка? — перебил молчание Драко, его голос прозвучал резко, как удар хлыста.

Она подняла голову. В её глазах отразилось непонимание — чистое, как горный ручей.

— Что? Это как? — спросила Мира, сжимая переносицу, будто пытаясь остановить надвигающуюся головную боль.

— Полукровки — дети волшебников и маглов, — прошипел он сквозь зубы, словне само слово обжигало язык.

— В нашей стране таких нет, — покачала головой Мира. Лунный свет из высокого окна скользнул по её профилю, очертив серебристый контур.

Драко застыл. Пальцы впились в деревянные подлокотники, оставляя следы на лакированной поверхности.

— У вас волшебники и люди не заводят детей? — спросил он, сжав переносицу, будто пытаясь собрать мысли в кулак.

— Заводят, — Мира провела пальцем по краю стола, оставляя след на пыльной поверхности. — Но это обычные дети. Без способностей. В России не каждый волшебник готов связать жизнь с человеком. Только те, кто… — она замолчала, глядя на трепет пламени в лампе, — …устал от волшебного мира.

Драко перехватил её взгляд. Его нога замерла, будто прикованная невидимыми цепями.

— Что это значит? — спросил он резче, наклонившись вперёд. Тень от его фигуры накрыла книгу, словно туча.

— Союз с человеком лишает волшебника магических сил, — Мира повернулась к окну, где луна висела, как бледный щит. — Он становится… Как ты сказал? Маглом. Но который продолжает видеть волшебные существа, дома, порталы. Сила утекает, — её пальцы сомкнулись в воздухе, будто ловя невидимые песчинки, — как вода сквозь пальцы.

Парень откинулся на спинку стула, скрестив руки. Шов на его мантии напрягся, будто готовый лопнуть.

— Выходит, все ваши волшебники чистокровные? — он вытягивал слова, словне проверяя каждое на прочность.

Мира теребила рукав худи. Ткань мялась под её пальцами, образуя морщины, похожие на карту неизведанных земель.

— Не совсем, — прошептала она, и в её голосе зазвучала нота, напоминающая треск льда под ногами.

Где-то на верхнем ярусе упала книга, грохот эхом прокатился по залу. Тени на стенах вздрогнули, но не нарушили тишины, что сгустилась между ними, как туман над болотом.

Она резко перелистывает страницу, останавливаясь на иллюстрации русалки. Чернильные волны обрамляют женскую фигуру с чешуйчатым хвостом.

Мира, тыча пальцем в рисунок, говорит:

— Помимо волшебников у нас есть человекоподобные магические существа. Типа этих.

Драко подходит ближе к книге и с любопытством спрашивает:

— За что они получают проклятья?

Мира сжимает страницу книги и отвечает:

— За разное. В основном за плохие поступки. Магический мир в России основан на балансе светлой и тёмной силы.

Она перелистывает страницы до раздела «Болотник». Изображение покрытого тиной существа заставляет Драко сморщиться от отвращения.

Мира, понизив голос, произносит:

— Вот он… Мой отец.

Драко резко поднимает голову:

— Твой отец болотник?

Мира кивает, не отрывая взгляда от текста. В библиотеке пахнет старым пергаментом и лавандой. Её пальцы слегка дрожат, пока она продолжает:

— Болота — хранилища пресных вод. Некоторые из них — порталы между мирами. Болотники их охраняют.

Драко с сарказмом замечает:

— М-да, сложно его считать полноценным негодяем.

Девушка хватает его за запястье, её ногти впиваются в кожу. Её голос становится шёпотом:

— У каждого проклятого есть предназначение. В этом и ноша.

Драко выдёргивает руку, но не отводит взгляда. Он медленно говорит:

— Получается… Вы все такие.

Мира вздрагивает:

— Да. Я, Ольга и Алекс — дети волшебников и магических существ.

Тишина окутывает их. За окном пролетает сова, тень мелькает на стене, создавая причудливые узоры. Драко внезапно ухмыляется:

— Ну… Это круто. Получается, вы сильнее обычных волшебников?

Мира закусывает губу, её плечи расслабляются. Она сдавленно отвечает:

— Немного.

Драко наклоняется вперёд:

— За это они вас травят?

Мира отводит глаза:

— Нет.

Шаги в коридоре становятся всё громче. Дверь скрипит, нарушая тишину. Драко вскакивает, хватает Миру за рукав и тянет за стеллаж. Его мантия накрывает её, как плащ-невидимка, защищая от посторонних взглядов.

Драко прижимает палец к её губам:

— Тссс.

Голоса учеников Дурмстранга заполняют зал. Мира чувствует, как бьётся его сердце сквозь ткань рубашки, создавая странное ощущение близости.

Ученик 1 издалека говорит:

— Отличное место, тут никого уже нет.

Ученик 2 смеётся:

— В Хогвартсе учатся одни зубрилы.

Громкий смех учеников Дурмстранга раскатывается под сводами библиотеки. Их тени, искажённые светом люстр, пляшут на стенах, создавая зловещие силуэты.

Ученик 1 стучит кулаком по столу:

— Ты видел, что вытворяли эти русские?

Ученик 2 срывает плакат турнира:

— Да, выпендриваются перед зубрилами.

Ученик 3 вертит в руках нож с рунической гравировкой:

— Надо поставить этих зверят на место! Турнир не для таких, как они.

Ученики хором кричат:

— Да, да!»

Ученик 1, понизив голос до шёпота, озирается по сторонам:

— И что будем делать?

Ученик 2 прищуривается, его пальцы сжимают край стола:

— Нападём.

Ученик 1 вздрагивает, словно его ударили током:

— За такое Виктора могут отстранить от участия в турнире!

Ученик 2 усмехается, проводя рукой по амулету на шее:

— Балда. Не будем нападать открыто. Спровоцируем девчонку.

Ученик 3 наклоняется вперёд, его нож с рунами замер в воздухе:

— Какую из них?

— Миру, — ученик 2 проводит пальцем по горлу, и свет люстр отражается в его глазах. — Слышал, у неё новые способности, учится их контролировать. Вынудим показать звериную сущность.

Они переглядываются, и хор голосов, словно эхо, вырывается из их глоток:

— Да, да!

Ученик 2 сжимает амулет так, что костяшки белеют:

— Тогда в Хогвартсе их точно будут недолюбливать. А если она из местных кого-то зацепит — скандал.

Ученик 1 хихикает, прикрывая рот ладонью:

— Это будет международный скандал.

— Их сошлют обратно в Россию и… избавятся, — ученик 2 произносит это зловеще, будто слова обволакивают воздух ядом.

Смех обрывается, будто ножом перерезали горло. За стеллажом Мира прикрывает рот ладонью, её ногти впиваются в кожу. Шаги учеников Дурмстранга гулко отдаются в коридоре, растворяясь в тишине.

Драко внезапно хватает её за плечи, его пальцы впиваются в ткань мантии:

— О чём они говорили?

Мира молчит, взгляд прикован к трещине на каменном полу. Он встряхивает её, и её волосы рассыпаются по плечам.

— Эй! — его голос резок, как удар хлыста.

Она поднимает глаза. В его взгляде — стальная решимость, смешанная с чем-то, что она не решается назвать страхом.

— От таких, как мы, принято избавляться, — её голос срывается, словно рвётся нить. — Мы не можем жить среди людей, но и волшебники не все готовы нас принять как равных. Мы рождаемся не в счастливых семьях, а по принуждению. У нас нет близких. Мы никому не нужны.

Слеза скатывается по её щеке, оставляя блестящий след. Драко разжимает хватку, его большой палец грубо смахивает слезу, но движение неожиданно мягкое.

— От нас избавляются ещё в младенчестве, — она шепчет, и каждое слово будто режет ей горло. — А те, кому удалось спастись, прячутся. Пока способности не вырвутся наружу. Тогда избавляются и от них.

Драко отступает к стеллажу, скрестив руки. Книги позади него дрожат, будто чувствуя напряжение, витающее в воздухе.

— Ну, вы же не собираетесь это терпеть? — он приподнимает бровь, и в его тоне звучит вызов.

Мира вытирает лицо рукавом, оставляя на ткани тёмное пятно. Её голос звучит чётко, будто оттачивая каждое слово:

— Нет. Мадам Светлова борется за то, чтобы магическое сообщество нас приняло. Участие в турнире — демонстрация, что мы ничем не отличаемся.

Драко скрещивает руки на груди, и уголок его губ дёргается в саркастичной усмешке:

— У вас есть план?

Она встряхивает головой, прядь чёрных волн скользит по плечу. Её пальцы сжимают обложку книги, оставляя на ней следы от ногтей:

— Плана нет, но есть то, что считаем нужным. Нам нельзя открыто конфликтовать.

Драко кивает, его взгляд скользит к дверям, где ещё витают отголоски шагов учеников Дурмстранга. Мантия шелестит, когда он резко поворачивается:

— Расскажите ученикам Хогвартса первыми.

Он делает шаг к выходу, но замирает в дверном проёме. Свет люстр падает на его профиль, подчёркивая острые черты. Голос звучит расчётливо, словно он разыгрывает шахматную партию:

— Совет: начните с гриффиндорцев. Поттер растрогается, за ним подтянется пуффендуй. Когтевран будет наблюдать…

Мира перебивает его, выступив вперёд. Её тень на полу дрожит, повторяя движение губ:

— А слизерин?

Драко оборачивается. Ухмылка медленно расползается по его лицу, будто он только что нашёл спрятанный козырь. Подмигивает, и в этом жесте — намёк на что-то опасное и знакомое:

— У слизерина свои способы поддержки.

Дверь захлопывается с глухим стуком, и эхо разносится по пустому залу. Мира резко захлопывает книгу — изображение болотника исчезает под обложкой. Её взгляд скользит к окну, где тень совы растворяется в ночи. Она медленно идёт прочь, пальцы непроизвольно теребят край мантии.

Совет… Мысль кружится в голове, как осенний лист. Слизеринские способы — это намёк на союз или ловушку?

Воздух в библиотеке снова наполняется запахом лаванды, но теперь в нём чувствуется горьковатый привкус чернил и чего-то невысказанного.

__________________________

Ольга и Александр ждали одноклассницу. Мира вошла в комнату и вкратце рассказала о встрече со светловолосым парнем. Она дословно пересказала диалог учеников из Дурмстранга, который им удалось подслушать. Алекс был разозлён обстоятельствами.

— Это ещё нас они называют зверями? — Алекс сжал кулаки. — А сами ведут себя… Тьфу… Как подлые болотники.

Алекс и Ольга перевели взгляд на Миру.

— Не в обиду, Мир, — проговорил Алекс сдавленно.

— Да, я поняла, — кивнула Мира.

Алекс зашагал по комнате, его шаги отдавались гулко. Парень нервно теребил прядь волос.

— Как можно быть такими подлыми? — он резко остановился. — А их директор — безвольный хлыщ, который вечно из себя кого-то строит!

Глаза Алекса пожелтели, как у хищника, готового к прыжку. Ольга потянулась к нему, но он отстранился.

— Как же мне хочется им всем врезать хорошенько! — он ударил кулаком по спинке кровати. — Надоело уже сдерживаться!

Девушки обменялись тревожными взглядами. Ольга осторожно подошла сзади и обхватила Алекса руками, прижавшись щекой к его спине.

— Алекс, не злись, — прошептала она. — Они только этого и добиваются. Госпожа Светлова учила нас самообладанию. Она потратила столько сил, чтобы мы оказались здесь…

Парень замер, затем медленно разжал кулаки. Его ладони легли поверх её рук. Через мгновение они уже сидели на кроватях, склонившись над картой Хогвартса.

— Идея Миры хорошая, — уверенно сказала Ольга. — Нужно первыми рассказать о нас. Будем искренними. Даже если не примут — обижать не станут.

— А если встанут на сторону Дурмстранга? — Алекс нахмурился, его брови сошлись в резкой складке.

Мира провела пальцем по вышитому узору на покрывале, будто читая невидимые руны:

— Магический мир Англии и России слишком разный. Думаю, им не до наших проблем.

— Здесь все говорят о Тёмном Лорде, — поддержала Ольга, поправляя очки, которые сползли на кончик носа. — Да и своя «звезда» есть — Гарри Поттер. Зачем им мы?

Алекс задумчиво покусывал губу, оставляя на ней следы зубов, затем резко вскинул голову, будто его ударила мысль.

— Кстати, мне посоветовали начать именно с него, — оживилась Мира, её глаза вспыхнули в полумраке комнаты.

— А это отличная идея, — Алекс усмехнулся, щёлкая пальцами, отчего в воздухе вспыхнули крошечные искры.

— Ура! — Ольга вскочила, расплескав чай из кружки. Капля упала на карту Хогвартса, расплывшись коричневым пятном. — Они милые ребята. Начнём завтра!

Девушка с белыми прядями обняла обоих, прижав их головы к своему плечу. Через полчаса, почистив зубы палочкой с мятным порошком, друзья погасили свет. В темноте ещё долго слышался их шёпот — строили планы и смеялись над глупостями, чтобы снять напряжение, пока луна за окном не сменила сову на летучую мышь в ночном дозоре.

_________________

В общем зале Хогвартса русские волшебники расположились за дубовым столом. Ольга и Мира склонились над пергаментами, перешёптываясь о свойствах мандрагор. Алекс, отгородившись стопкой книг, вдумчиво листал «Магический кодекс Англии», изредка проводя пальцем по древним рунам на обложке.

Гарри, Рон и Гермиона ввалились в зал, едва удерживая груду учебников. Рон споткнулся о порог, и том «Травологии» шлёпнулся на пол.

— Я думал, во время турнира у нас заданий не будет! — вытер пот со лба Рон.

— Ты совсем не любишь учиться, — поднимая книгу, вздохнула Гермиона.

Рон толкнул Гарри локтем, указывая на русских. Мира прикрыла ладонью смешок, заметив их реакцию.

— Смотри, они тоже учатся! — прошептал Рон.

— Я думал, у них только эти крутые тренировки… — приподняв бровь, пробормотал Гарри.

Гермиона уже подошла к столу, любопытство горело в её глазах. Ольга отложила перо, улыбнувшись во весь рот.

— Привет. Что вы учите? — указав на пергаменты, спросила Гермиона.

— Мы… — переплетая пальцы, начала Ольга и жестом объединила себя и Миру. — Пишем доклад о магических растениях Англии. А Алекс…

Алекс поднял взгляд, встретившись с изучающим взором Гермионы. Он приподнял книгу, золотые буквы на обложке мерцали в свете люстр.

— «Магический кодекс Англии»? — с восхищением произнесла Гермиона. — Это серьёзный труд!

Рон и Гарри присоединились, устроившись на соседних стульях. Гермиона поправила прядь волос, застенчиво улыбаясь.

— Если хотите, я помогу с растениями, — предложила Гермиона.

— Да, Гермиона знает всё. Даже то, чего не спрашивают, — подмигивая, сказал Рон.

Девушка толкнула его в бок, заставив парня скривиться.

— Ау! — воскликнул Рон.

— Я Гарри, кстати, — смеясь, сказал Гарри.

— Ой, да! Это Рон Уизли… — торопливо произнесла Гермиона и махнула рукой в сторону рыжего. — …а это Гарри Поттер. Я — Гермиона Грейнджер.

Алекс протянул руку через стол. Его ладонь была покрыта шрамами от тренировок.

— Александр Волков, — представился Алекс.

Гриффиндорцы пожали руки всем троим. Ольга засмеялась, когда Рон неловко уронил чернильницу.

— Я Ольга Морозова, — сказала Ольга.

— Мирослава Водянова. Можно Мира, — кивая, произнесла Мира.

Гарри развернулся к Алексу, опершись на спинку стула.

— Алекс, у вас вчера была классная тренировка! — сказал Гарри.

— Спасибо, — скромно ответил Алекс.

— Я думал, кроме драк, у вас уроков нет, — гримасничая, произнёс Рон.

— Ох, если бы! — усмехнувшись, ответил Алекс. — Обожаю спарринги, но и лекции терпеть могу.

Девушки зашептались о мандрагорах, а парни обменивались историями о Квиддиче. Внезапно за спиной Гарри раздался насмешливый голос. Драко Малфой, сопровождаемый Крэббом и Гойлом, остановился у стола, заслонив свет.

— Что, Поттер, набрал свиту из экзотики? — играя яблоком в руке, процедил Драко.

— Отстань, Малфой! — вскочив, рявкнул Рон.

Алекс медленно поднялся, его плечи напряглись. Драко бросил яблоко Мире — она поймала его, даже не взглянув.

— Какие-то проблемы? — низким голосом спросил Алекс.

Драко проигнорировал его, уставившись на Гарри. Затем резко развернулся, швырнув через плечо:

— Никаких!

Слизеринцы удалились к дальнему столу. Гермиона с отвращением посмотрела на яблоко.

— Помой его, Мира. И лучше заклинанием, — сказала Гермиона.

— Кто это? — хмурясь, спросил Алекс.

— Драко Малфой. Слизеринец, любит потрепать нервы, — скривившись, ответил Рон.

— Почему он вас задевает? — наклонившись вперёд, поинтересовалась Ольга.

Гарри и Рон переглянулись. Гермиона сжала пергамент так, что костяшки побелели.

— Потому что я грязнокровка, — тихо проговорила Гермиона.

Русские замерли. Ольга нахмурилась, не понимая.

— Это… как понять? — спросила Ольга.

— Мои родители — маглы. Для таких, как Малфой, я — нечистокровная, — дрожащим голосом проговорила Гермиона.

Мира обняла её за плечи. Алекс резко стукнул кулаком по столу, заставив вздрогнуть Рона.

— Разве это важно? Ты волшебница! Вот что главное! — рявкнул Алекс.

В воздухе свистнула бумажная стрела, вонзившись Алексу в волосы. Он выдернул её — стрела вспыхнула и рассыпалась пеплом. Ученики Дурмстранга, сидевшие у окна, завыли, подражая волкам.

— Чего они хотят? Ты что, оборотень? — раздражённо спросил Рон.

Алекс потупился. Мира положила руку ему на плечо.

— Нет. Они пародируют его отца, — тихо сказала Мира.

— Его отец — оборотень?! — раскрыв рот, воскликнул Рон.

— Волкан! Существо из русских лесов. Проклятый хранитель территории, — торопливо пояснила Гермиона.

Алекс кивнул, с облегчением отмечая интерес в их глазах.

— Всё верно. А ты… эрудит, Гермиона, — произнёс он.

Девушка покраснела. Гарри наклонился вперёд, подпирая подбородок ладонью.

— Если его прокляли, как получился ты? — спросил Гарри.

Мира обвела взглядом зал, где свет свечей дрожал в хрустальных подсвечниках. Где-то за спиной звенела посуда, но её голос звучал чётко, будто разрезая тяжёлое молчание.

— У тех, кого через проклятье сделали магическим существом, есть свои ритуалы. Они… дают шанс на потомство, — проводя пальцем по резному краю стола, проговорила Мира.

Ольга подхватила, её пальцы нервно теребили край свитера. Белые пряди скользили по щеке, как лунные блики на воде.

— Например, Волкану из селения приводят девушку. Задабривают. Духи леса венчают их, а потом… рождается волканчик, — оживляясь, сказала Ольга.

Рон присвистнул, откинувшись на спинку стула. Гермиона резко подняла голову, уловив перемену в тоне.

— А болотникам приходится заманивать девушек на топи самим, — потухшим голосом сказала Ольга.

— И духи болот их женят? — наклонившись вперёд, спросил Рон.

Мира сжала кулаки под столом. Тень пробежала по её лицу.

— Нет. Он насилует обманутую. Забирает ребёнка… — тихо и отчётливо произнесла Мира.

Гермиона втянула воздух, будто готовясь нырнуть в ледяную воду. Гарри замер, его рука непроизвольно сжала рукав мантии.

— Если это мальчик, — сглотнув, добавила Мира.

— А если девочка? — едва слышно спросила Гермиона.

— Убивают. Вместе с матерью, — не моргнув, ответила Мира.

Гарри резко вдохнул, отодвинув чашку. Чай внутри забурлил, словно вскипел от его эмоций.

— Это жестоко, — сдавленно произнёс Гарри.

Мира резко вскинула руки, потянувшись, будто пытаясь разорвать невидимые путы. Её смех прозвучал нарочито звонко.

— Ну, вот такой магический мир в России. Испокон веков. Наследие… не из приятных, — искусственно бодро сказала Мира.

Гермиона выпрямилась, её голос дрожал, но звучал твёрдо:

— Но эти существа нужны для баланса сил.

— Верно. Они защищают магический мир от чужаков, маглов — от опасностей. А за труд берут… своеобразную плату, — стукнув кулаком по колену, сказал Алекс.

Гарри перевёл взгляд на Миру. В его зелёных глазах отражалось пламя камина, как вспышки любопытства.

— А кто твои родители? — спросил Гарри.

— Дочь болотника и ведьмы. Единственная из выживших, — прикрыв глаза, проговорила Мира.

— Прям как Гарри! — выпучив глаза, воскликнул Рон.

Мира фыркнула, а Ольга невольно провела рукой по своим белым прядям, будто проверяя, на месте ли они.

— Как тебе удалось спастись? — не отрываясь от Миры, спросил Гарри.

— Мадам Светлова забрала нас в Колдовстворец. Это… спасло, — кивнув на окно, за которым маячили башни, ответила Мира.

— Мы первые, кому дали шанс. Адаптироваться. Учиться, — гордо добавила Ольга.

Рон вдруг заёрзал, краснея. Его взгляд метнулся к Алексу, будто ища поддержки.

— А у вас… ну… Алекс не в шерсти. У Миры жабр нет… — сдавленно пробормотал Рон.

Тишина. Потом Ольга фыркнула, и смех растаял, как иней на стекле.

— Алкекс, тебе бы шерсть — стильно! — дразняще сказала Ольга.

— А тебе чешую, — подмигнув, парировал Алекс.

— Почему чешую? — нахмурясь, спросила Гермиона.

Ольга откинула волосы, белые пряди сверкнули в свете люстр.

— Моя мама была мавкой, — произнесла Ольга.

— Мы выглядим как люди, потому что оба родителя — люди. Проклятье меняет лишь облик, — проводя рукой по глазам, где зрачки вдруг сузились, как у кошки, пояснила Мира.

Алекс расстегнул манжет, показав шрам в форме когтя.

— Я мог бы обрасти шерстью, если б прошёл инициацию. Но сбежал. Потому только сила… и нюх, — сказал он.

Гарри указал на глаза Миры.

— А у тебя? — спросил он.

— Не боюсь холода. И глаза… — прищурившись, начала Мира.

— Она ими чары накладывает! А я воду чувствую. И вот это… — перебила её Ольга с ухмылкой, тряхнув головой. Белые пряди рассыпались серебром.

В этот момент к столу робко подошли ученики Пуффендуя. Скоро вокруг собралась толпа — слизеринцы с любопытством косились, когтевранцы щёлкали самопишущими перьями.

Мира скользнула взглядом к дальнему столу, где Драко делал вид, что читает. Их глаза встретились. Она беззвучно шевельнула губами: «Спасибо». Он покраснел, уронил перо, и Гойл заслонил его, хихикая.

Ученики Дурмстранга громко хлопнули дверью, но их уход утонул в общем гуле. Зал Хогвартса впервые за долгие годы звенел смехом, где русский акцент переплетался с британским.

____________________________

Величественный зал Хогвартса дрожал от гула сотен голосов. Хрустальные люстры бросали блики на чашу с синим пламенем, которое извивалось у подножия Дамблдора, словно живой зверь, запертый в клетке. Директор поднял руку, и тишина упала мгновенно, будто срезанная заклятием.

— Внимание! Сегодня мы узнаем имена тех, кому выпала честь сразиться в Турнире волшебников, — голос Дамблдора прорезал пространство.

Он взмахнул палочкой. Пламя в чаше взревело, выбросив в воздух обугленный пергамент. Дамблдор поймал его двумя пальцами, будто ловя бабочку.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — торжественно провозгласил он.

Француженки в лёгких шёлковых мантиях вскочили, осыпая Флёр искрящимся снегом из кончиков палочек. Та поклонилась, её серебристые волосы слились с магическим дождём.

Вторая записка вырвалась из пламени, оставляя за собой шлейф дыма.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — улыбнулся Дамблдор.

Пуффендуйцы ревели, как стадо золотых львов. Они подхватили Седрика на руки, его смех смешивался с треском пламени. Профессор Макгонагалл смахнула слезу, старательно поправляя очки.

Третий клочок пергамента закружился в воздухе, будто подхваченный невидимой воронкой.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — слегка нахмурившись, объявил директор.

Крам вскинул кулак, его товарищи загрохотали палочками по столам. Звук напоминал бой барабанов перед битвой.

— Чемпион Колдотворца — Александр Волков! — с любопытством произнёс Дамблдор.

Мира и Ольга вскочили синхронно, как две струны одного инструмента. Алекс кивнул мадам Светловой, а та ответила едва заметным жестом — пальцы, прижатые к сердцу.

Дамблдор уже раскрыл рот для заключительных слов, когда чаша вздрогнула. Пламя выплюнуло пятый пергамент, обожжённый по краям. Зал замер.

— Гарри… Поттер, — медленно проговорил директор.

Тишина стала осязаемой. Рон схватил Гарри за предплечье, оставив белые отпечатки пальцев на чёрной ткани. Шёпот пополз по залу:

— Он же несовершеннолетний…

— Обман…

— Смертельные задания…

— Гарри, ты как смог кинуть туда имя?! — зашипел Рон.

— Я не кидал! Это ошибка! — побледнев, выкрикнул Гарри.

Каркаров вскочил, опрокинув кубок с вином. Багровое пятно поползло по скатерти, как кровь.

— Мальчишке нет семнадцати! Это нарушение правил! — зарычал он.

— Спокойствие, господин Каркаров. Возможно, чаша дала… альтернативное решение, — холодно ответила Светлова.

Дамблдор поднял руку, и гул стих. Его голос прозвучал мягко, но железно:

— Уважаемые директора, пройдёмте в мой кабинет.

В коридоре, где тени от факелов плясали на стенах, Дамблдор остановил Гарри, положив руку ему на плечо. Его взгляд пронзил мальчика, будто пытаясь прочесть невидимые руны на душе.

— Ты уверен, что не бросал имя? — спросил директор тише шелеста страниц.

— Клянусь! — задыхаясь, вырвалось у Гарри.

Директор задержал взгляд на секунду дольше нужного, затем кивнул. Его длинные пальцы сжали плечо Поттера — жест, одновременно защитный и предостерегающий.

— Иди к друзьям. Я разберусь.

Когда Гарри вернулся в зал, Рон отстранился, будто обжёгшись. Гермиона же, напротив, схватила его за рукав, словно боясь, что чаша поглотит его прямо сейчас. Наверху, в кабинете директора, уже гремели голоса, но сквозь дубовую дверь пробивалось только:

— …смертельно опасно…

— …древняя магия…

— …кто-то хочет его смерти…

Последние дни перед первым испытанием висели в воздухе густым туманом тревоги. Чемпионы исчезали в библиотеках до рассвета, а по коридорам бродили шепоты: «Драконы… Говорят, привезли румынского хвостолома…» Гарри, бледный как мел, сидел за столом гриффиндорцев, вцепившись в кружку с остывшим какао. Рядом Гермиона лихорадочно листала «Энциклопедию огнедышащих», а Рон грыз перо, оставляя синие пятна на губах.

Внезапно дверь в зал распахнулась, впустив порыв ночного ветра. Хагрид, засыпанный снегом, махнул Гарри рукой в углу. Его глаза блестели, как у совы, выслеживающей добычу.

— Захвати мантию, Гарри. Покажу кое-что… — прошептал Хагрид, от чего задрожали его усы.

Под покровом невидимости они прокрались к опушке Запретного леса. Лунный свет выхватывал из тьмы гигантские клетки, откуда доносилось шипение, будто раскалённое железо опускали в воду. Пять драконов, каждый страшнее предыдущего. Трёхглавый монстр в центре, чешуя которого переливалась нефритовым блеском, рычал на звёзды, высекая искры из пасти.

На следующее утро Гарри, всё ещё дрожащий от увиденного, поделился новостью с друзьями. Гермиона вцепилась в край стола, оставив царапины ногтями.

— Боже, сразу драконы! Это же… — сдавленно выдохнула она.

— Тише, Гермиона! — резко оборвал её Гарри.

К столу подошли Алекс и Ольга. В руках у них дымились кружки с чаем, пахнущим полынью. Ольга аккуратно поставила стопку книг, где верхней лежал потрёпанный фолиант «Русские змеекрылы: особенности ухода».

— Мы не помешаем? — спросила Ольга, поправляя шарф с вышитыми рунами.

— Конечно нет. Садитесь, — машинально отодвигая «Энциклопедию», ответила Гермиона.

— А где Мира? — оглядываясь, спросил Гарри.

Алекс снизил голос до шёпота:

— Кормит Хорна.

Рон выпучил глаза:

— Кого?!

Алекс провёл пальцем по шраму на тыльной стороне ладони:

— Дракона. Капризный — ест только из её рук.

Рон и Гарри переглянулись. В воздухе повис запах серы, будто кто-то невидимый зажёг спичку.

Алекс наклонился ближе:

— Его привезли для разведения… Но…

Он кивнул в сторону окна, за которым маячили очертания дальнего вольера. Голос Алекса стал глухим, как стук сердца под землёй:

— Держат в секретном загоне с нашего приезда. Не для фермы.

Гарри почувствовал, как холодок пробежал по спине. Вспомнил вчерашнюю трёхголовую тень, рвущую цепи.

Гарри сдавленно спросил:

— А кто такой Хорн?

Алекс сжал кулак:

— Русский трёхглавый.

Гермиона вскрикнула:

— Они же не поддаются приручению!

Алекс с горькой усмешкой ответил:

— Ты права. Но Хорн…

Его слова прервал скрип двери. Мира, бледная, с распущенными волосами, в мантии, покрытой чёрными подпалинами, опустилась на скамью. Её руки пахли дымом и медью.

Гарри осторожно произнёс:

— Выглядишь уставшей.

Мира вытерла ладонью пот с виска:

— Хорн… Адаптация…

Её голос сорвался. В этот момент мимо прошёл Драко, подбрасывая в воздух яблоко. Зелёный плод описал дугу — Мира поймала его рефлекторно, даже не повернув головы. Малфой скрылся за дверью, оставив за собой шлейф насмешливого смеха.

Гермиона с тревогой в голосе предупредила:

— Будь осторожна с ним, Мира. От него можно ожидать чего угодно.

В Большом зале царила привычная атмосфера учебного дня. За соседними столами ученики сосредоточенно корпели над домашними заданиями. Многие девушки украдкой бросали взгляды на Алекса и перешёптывались между собой, обсуждая его.

— А ты быстро стал популярен, Алекс. Все девчонки Хогвартса только о тебе и говорят, — с лёгкой завистью произнёс Рон.

Алекс поправил волосы и обвёл взглядом всех девушек в зале, театрально поигрывая бровями. По залу прокатился шёпот восхищённых вздохов.

— Ну и павлин, — фыркнула Ольга, смяв лист бумаги и метко запустив его в сторону одноклассника.

— Эй, я-то тут при чём, что нравлюсь им? — возмущённо воскликнул Алекс.

— Да, хотел бы я такую популярность, — тяжело вздохнул Рон.

— Тебе просто нужно быть увереннее в себе. Девчонки таких любят, — ответил Алекс.

В этот момент на русского волшебника обрушился настоящий дождь из любовных записок. Каждая содержала приглашение на бал. Дочитав девятое послание, Алекс устало отложил их в сторону, наблюдая, как Рон с досадой перебирает ворох приглашений.

— Боже, столько приглашений! А я даже не знаю, кого позвать. Гарри, а ты кого позовёшь? — в отчаянии спросил Рон.

Гарри смущённо опустил глаза:

— Я ещё не думал.

Гермиона нетерпеливо спросила:

— Гарри, кто она?

Девушка буквально сгорала от любопытства. Гарри заметно покраснел.

— Не буду говорить. Вдруг откажет. Тогда я буду выглядеть глупо, — колеблясь, ответил он.

Рон продолжил:

— Даже у тебя есть план, кого позвать. А я совсем один. Алекс, а ты кого выберешь?

Алекс встал со скамейки, откашлялся и залез на стол, театрально начав:

— Дорогие, прекрасные леди!

Девушки замерли, затаив дыхание.

— Я покорён и тронут до глубины души вашей искренностью, смелостью и симпатией, — продолжил он.

Девушки ахнули в унисон.

— Я благодарен каждой, кто прислал мне записку.

Его ладонь озарилась красным светом. Он поднёс её к губам, запечатлел поцелуй и отправил сотню воздушных поцелуев всем, кто прислал ему послание.

Братья Уизли, подошедшие в этот момент к компании, были поражены увиденным.

— Франт, определённо франт! — восхищённо воскликнули Джордж и Фред.

Ольга презрительно фыркнула:

— Какой позёр.

Алекс продолжил:

— Но я не хочу ранить ваши сердца.

Девушки снова ахнули.

— Красиво! — оценили Джордж и Фред.

Алекс продолжил:

— Если я выберу одну из вас, остальные не перенесут этого. А я не смогу жить, зная, что столько восхитительных девушек страдает от моего отказа.

Ольга закатила глаза, Мира и Гарри хихикали, Рон внимательно наблюдал за Алексом, а Гермиона укоризненно качала головой.

— Благородно! — воскликнули Джордж и Фред.

Алекс продолжил:

— Так не достанусь же я никому!

Девушки ахнули. Алекс развернулся к Ольге, опустился на одно колено на столе и протянул к ней руку. Ольга закатила глаза ещё сильнее и скрестила руки на груди.

— Моя дорогая одноклассница, пойдёшь ли ты со мной на бал? — спросил он.

Рон восхищённо произнёс:

— Это так красиво!

Гермиона закатила глаза, пока девушки с завистью смотрели на Ольгу. В этот момент в зал вошёл Северус Снейп. Он стремительно приблизился к компании и, схватив Алекса за ухо, стащил его со стола.

— Ау-ау-ау! — восклицал Алекс.

Снегг строго произнёс:

— Мистер Волков, это стол, за ним едят, пишут уроки и ни в коем случае не стоят ногами. Или в Колдовстворце манерам не учат?

Студенты тихо хихикали.

Мира виновато сказала:

— Простите, пожалуйста, профессор Снейп. Записки вскружили нашему другу голову.

Девушка указала взглядом на кучу бумажек, лежащую на столе. Снйп всё ещё держал мальчишку за ухо.

— Займитесь лучше учёбой, — произнёл профессор.

Декан Слизерина отпустил ухо Волкова, после чего схватил Гарри и Рона за затылки, грубо пригнув их лица к учебникам. Под строгим взглядом профессора все студенты вмиг уткнулись в пергаменты, старательно изображая погружённость в занятия. Снейп медленно прошёлся между столами, холодным взором выискивая новых нарушителей, и лишь затем покинул зал.

— Получил, Алекс? Это тебе за твоё позёрство, — насмешливо сказала Ольга.

— Нормально он тебя потрепал, — сочувственно добавил Рон.

Алекс потирал покрасневшее ухо, повернувшись к однокласснице с преувеличенно-наивным выражением.

— Ну так что, Ольга, я рассчитываю на тебя? — спросил он.

Взгляды окружающих метались между ними. Мира, скрестив руки, не выдержала паузы.

— Ну ты и трус. Взял самоотвод, — едко произнесла она.

Самодовольная ухмылка Алекса мгновенно исчезла.

— Не обязательно было это озвучивать! — раздражённо сказал Алекс.

Он ткнул указательным пальцем в её сторону, на что девушка ответила кривлянием.

— Если я выберу одну из них, другие меня разорвут, — драматично вздохнул Алекс.

Гермиона подняла бровь:

— Поэтому ты пошёл по пути безопасности?

Девушки захихикали. Братья Уизли, уже обзаведясь спутницами, переглянулись.

— Как вы это делаете? — завистливо спросил Рон.

— Поймали момент, пока Алекс их растопил! — хором ответили Джордж и Фред.

Гарри ободряюще хлопнул Рона по плечу:

— Нам есть чему учиться.

— Я так совсем никого не успею пригласить. Гермиона, ты же девчонка, может, пойдёшь со мной на бал? — тоскливо произнёс Рон.

— Меня уже пригласили, Рон! — резко ответила Гермиона.

Её голос дрогнул от досады:

— Если бы… Если бы кто-то не мямлил и позвал меня раньше!

Схватив книги, она выбежала из зала. Гарри и Рон переглянулись.

— Интересно, кто её успел позвать? — растерянно спросил Рон.

Внезапно к Мире подлетел бумажный журавлик, плавно опустившись на её ладонь. В записке было написано: «Я хочу, чтобы ты пошла со мной на бал!»

Тут же чернила вспыхнули фиолетовым светом, превратившись в мерцающую бабочку. Та кружила вокруг её лица, оставляя за собой сияющий шлейф, прежде чем рассыпаться искрами.

— Что там? — вырвала пергамент Ольга.

— Да… Я даже не успела прочесть, — смущённо ответила Мира.

Попытавшись сменить тему, она ткнула пальцем в Алекса, который, подперев лицо руками, жалобно хлопал ресницами. Ольга закатила глаза.

— Ладно, ладно. Я пойду с тобой, позёр. Но веди себя нормально, без этой театральщины, — процедила сквозь зубы Ольга.

Алекс торжествующе схватил её руки:

— Моя богиня, спасибо, что озарили мою бренную жизнь своим согласием!

Он наклонился, чтобы поцеловать её ладонь, но Ольга дёрнула руку и отвесила ему подзатыльник.

— Дурак совсем? Тссс! — зашипела она.

Схватив сумку, она удалилась. Рон проводил её взглядом:

— Какие же девушки ранимые.

Мимо проходили Драко и Тео. Нотт ехидно щёлкнул языком:

— Эй, Волков, может, дашь мастер-класс по театральному мастерству?

Слизеринцы фыркнули. Драко, поймав взгляд Миры, едва заметно кивнул в сторону выхода.

— А что? У тебя проблемы с девушками, Нотт? — игриво спросил Алекс.

Теодор выпятил подбородок, бросая вызов.

— ПроблеМЫ с девушкаМИ у тебя. Я выбрал одну и самую лучшую! — произнёс Тео с напускной важностью.

Он горделиво удалился с Драко, оставив за собой волну смешков.

— Эй, Волков, как будет твоё представление в театре — ну, ты зови! — обернувшись, крикнул Тео.

Их смех эхом разнёсся по коридору.

— Когда же они от нас отстанут? — спросил Рон.

— Так, мне надо в душ. Увидимся на ужине, — махнув рукой в прощальном жесте, сказала Мира и выскользнула из зала.

В полумраке коридора она замедлила шаг, озираясь в поисках знакомого силуэта. Проверив туалетные комнаты и не обнаружив там Драко, Мира направилась к общежитию. Едва она свернула за угол, чья-то цепкая хватка впилась в её запястье, резко потянув за собой.

Оказавшись на лестничном пролёте, Мира упёрлась взглядом в Драко. Он стоял, прислонившись к холодной каменной стене, не выпуская её руки из своей.

— Ну что, как тебе моё желание? — спросил Драко.

Щёки девушки вспыхнули румянцем. Неловким движением она поправила выбившуюся прядь волос, заправив её за ухо.

— Если честно, я не собиралась идти на бал, — призналась Мира.

— Не заставляй меня выпрашивать согласие, как твой паясничающий одноклассник, — с усмешкой произнёс Драко.

Они рассмеялись, вспомнив театральные выходки Алекса. Драко сжал её ладонь чуть сильнее и наклонился так близко, что их взгляды слились воедино.

— Просто скажи «да», — едва слышно прошептал Драко.

Его шёпот пробежал по её коже мурашками. Мира замерла, чувствуя, как учащённый стук сердца отдаётся в висках.

— Ладно, — сдавленно ответила она.

Пальцы Драко скользнули к её затылку, мягко притягивая её ближе. Глаза девушки расширились, дыхание перехватило. Лицо парня оказалось в сантиметре от её — она различала каждую ресницу, каждый блик в его серых глазах. Неожиданно он повернул голову, и тёплое дыхание коснулось её уха:

— Тогда жду тебя в шесть у главной лестницы, — прошептал Драко.

Он отпустил её, выпрямился и игриво щёлкнул пальцем по кончику её носа. Прежде чем Мира успела что-то ответить, Драко исчез за поворотом, оставив после себя лёгкий шлейф древесного парфюма.

Облокотившись на стену, девушка закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в коленях. «Безумец», — прошептала она про себя, сдерживая улыбку. Переведя дух, Мира двинулась к своей комнате, мысленно перебирая детали предстоящего вечера.

______________________________

День испытания.

Алекс нервно поправлял манжеты в своей комнате, окружённый одноклассницами, которые суетились вокруг него. Мира подошла к парню, сидевшему на краю кровати, и резко схватила его за виски.

— Без этого я тебя не пущу! — сказала Мира.

Её пальцы впились в его кожу, а зрачки внезапно сузились до размеров булавочных головок. Алекс дёрнулся от неожиданности, но через мгновение взгляд девушки вернулся в норму.

— Ты меня слышишь? — мысленно спросила Мира.

— Да, всё ок, — мысленно ответил Алекс.

— Теперь можно не переживать, — сказала Ольга.

— И присматривай там за Гарри. Если что, я всегда на связи, — добавила Мира.

Она коснулась указательным пальцем собственного виска, как в дверь стремительно вошла директор Светлова.

— Ну что, чемпион, готов? — спросила Светлова.

Женщина небрежно взъерошила волосы Алекса, затем повернулась к Мире, оценивающе прищурившись.

— Телепатию поставили? — спросила Светлова.

— Да, мадам, — ответила Мира.

— Отлично. Нам нужно блеснуть на этом турнире, — сказала Светлова.

После паузы она добавила, понизив голос:

— И помните про просьбу профессора Дамблдора. Он очень волнуется за Гарри.

Ребята кивнули в унисон. На пороге директор обернулась, бросив напоследок:

— Увидимся на трибуне. Алекс…

Её взгляд смягчился.

— Удачи! — сказала Светлова.

Толпа студентов кипела у арены, учителя рассаживались на VIP-трибунах рядом с чиновниками Министерства магии. Девушки из Колдовстворца, перешёптываясь с гриффиндорцами, бросали восхищённые взгляды в сторону шатра чемпионов. Внутри палатки Рита Скиттер, словно коршун, кружила вокруг участников, пытаясь выудить сенсацию.

Дамблдор и Хагрид вошли с мешочком, из которого доносилось шуршание чешуи. Чемпионы поочерёдно вытягивали миниатюрных драконов: Виктору достался китайский огненный шар, Флёр — уэльский зелёный, Седрику — шведский тупорылый, Алексу — венгерский хвосторогий, а Гарри — русский трёхголовый Хорн.

— Удачи! — язвительно хлопнул Крам Поттера по плечу, прежде чем удалиться.

Гарри, бледный как мел, уставился на фигурку трёхглавого чудовища:

— Алекс, я не справлюсь…

Алекс схватил его за плечи, заставив встретиться взглядом:

— Не волнуйся!

В этот момент к ним подкралась Рита, сверкая пером:

— О чём шепчемся, мальчики? А?

— Желаем друг другу удачи, — резко ответил Алекс.

— Только ли удачи? — коварно спросила Скиттер.

Отойдя к краю шатра, Алекс мысленно вызвал Миру:

— Мира? Ты здесь?

— Да, Алекс, — мысленно ответила Мира.

— Проблема. Гарри достался Хорн. Он в панике, — мысленно сообщил Алекс.

— Чёрт… — мысленно произнесла Мира.

— Если не придумаем что-то, дракон его разорвёт — мысленно ответил Алекс.

Мира схватилась за шарф на шее, вдыхая знакомый аромат.

— Нужно передать Гарри мой шарф. Запах его успокоит, — мысленно произнесла Мира.

— Как? Здесь Скиттер каждую щель подслушивает, — мысленно ответил Алекс.

— Во время выступлений все будут отвлечены. Перемещусь к шатру, — мысленно предложила Мира.

План сработал: пока Ольга отвлекала толпу просьбами о сладостях, Мира телепортировалась к шатру чемпионов. Она тихонько окликнула Гарри. Прижав палец к его губам, она шептала:

— Хорн любит, когда его зовут по имени. — Намотав шарф на его запястье, добавила: — И сахар. Запомни!

Исчезнув прежде, чем Скиттер успела что-то заметить, Мира вернулась к Ольге, которая стояла с охапкой сладкой ваты.

На арене Алекс мастерски оглушил своего дракона левитационным заклинанием, но главное испытание ждало впереди.

Гарри вышел на арену. Воздух дрожал от зноя, исходящего от трёх пар ноздрей, из которых клубился дым с едким запахом серы. Хорн, гигантский трёхголовый дракон, вздыбился на задних лапах, сотрясая землю. Его чешуя переливалась, как расплавленное золото под лучами солнца, а шипы вдоль хребта звенели, словно стальные клинки. Левая голова рычала, средняя шипела, правая — следила за Поттером жёлтыми глазами в хищном интересе.

Толпа замерла. Где-то в первых рядах сорвался визг, заглушённый грохотом драконьего хвоста, врезавшегося в каменные барьеры.

Гарри сжал в потной ладони горсть сахара, обёрнутую в уголок Мириного шарфа. Шёлковая ткань, всё ещё хранящая тепло её кожи, обвивала его запястье, как талисман.

— Хорн… — голос Поттера дрогнул, но окреп, когда средняя голова дракона наклонилась к нему, уловив знакомый запах. — Вот, дружище… — Он бросил кристаллы сахара вправо, подальше от гнезда.

Левая и средняя головы рванули за лакомством, столкнувшись в клубке шей, но правая — та самая, что смотрела на Гарри — медленно опустилась к земле, ноздри трепетали, втягивая аромат. Поттер шагнул вперёд, протягивая ладонь с оставшимся сахаром.

— Не спеши… Всё в порядке… — прошептал Гарри.

Хорн фыркнул, высекая искры, но не атаковал. Зрители, затаив дыхание, наблюдали, как парень, дрожа от каждого выдоха дракона, крадётся к гнезду. Внезапно левая голова, закончив с сахаром, развернулась с рёвом.

Гарри выпалил заклинание, создав дымовую завесу. В облаке пепла он нырнул под брюхо Хорна, выхватывая яйцо.

— Протагонистус! — крикнул Гарри.

Крылья взметнули ураганный ветер, когда дракон, ослеплённый яростью, взвился в воздух. Но вместо атаки Хорн, кружа над ареной, выпустил в небо три огненных спирали — словно салют в честь достойного противника.

Трибуны взорвались овациями. Даже суровые лица судей смягчились. Дамблдор, пряча улыбку в седой бороде, переглянулся со Светловой, которая гордо кивнула: русский трёхголовый впервые в истории Турнира не спалил участника.

А Гарри, прижимая яйцо к груди, поймал в толпе взгляд Миры. Она помахала в ответ. Шарф девушки, обгоревший и закопчённый, болтался на запястье Поттера, как боевой шрам.

Мира шла по залитому тусклым светом факелов коридору Хогвартса, когда её внимание привлекла знакомая рыжая шевелюра. Рон сидел на резной дубовой скамье, сгорбившись над свёртком из грубой ткани. Его пальцы нервно теребили верёвку, а взгляд, устремлённый в пол, отражал тоску. Девушка присела рядом, лёгкий аромат лаванды от её платья смешался с запахом старого дерева.

— Рон, что случилось? — спросила Мира.

— Мама прислала костюм для бала, — вздохнул Рон.

— Это повод для грусти? — приподняла бровь Мира.

Парень молча развернул свёрток. Внутри лежал пиджак цвета увядшей сирени с обтрепанными рюшами, напоминавшими медузины щупальца. Жилетка, единственная достойная деталь, была тускло-золотой, но её затмевали штаны с перекошенными стрелками.

— Если примерить, возможно, будет лучше? — аккуратно коснувшись ткани, спросила Мира.

— Сомневаюсь, — хмыкнул Рон.

— Давай посмотрим? Если всё будет плохо, я обещаю помочь. Договорились? — подмигнула Мира.

— Сошьёшь мне новый костюм? — слабо улыбнулся Рон.

— Может быть, — игриво ответила Мира.

Девушка подмигнула Уизли.

— Ну ладно, — пробормотал Рон.

— Ты уже пригласил Гермиону? — спросила Мира.

Щёки Рона порозовели. Но лицо выражало печаль.

— Она уже идёт с кем-то на бал. Я до сих пор без пары, — сказал он.

— Не расстраивайся. Главное — приди к 18:00 к главной лестнице, — произнесла Мира.

Её ладонь легла на его плечо, словно передавая частичку решимости.

Вечером Мира, откинувшись в плюшевом кресле у камина в гостиной Гриффиндора, слушала споры о загадке из золотого яйца. Пламя рисовало танцующие тени на стенах, увешанных гобеленами. К ней подошёл Рон, нервно поправляя манжеты.

— Ну что, мерить пойдём? — прошептал он.

Гарри, выглянувший из-за спинки соседнего кресла, присоединился без слов — любопытство светилось в его очках.

В мужском общежитии Рон вышел из ванной, словно призрак барочного бала. Кружевное жабо съехало набок, напоминая смятую салфетку, а пиджак болтался, как мешок. Штаны, слишком широкие в бёдрах, морщинились у щиколоток.

— Ты… э-э-э… оригинален, — прикрыв рот рукой, произнёс Гарри.

— Выгляжу, как тётя Стейси после полёта на метле, — скривился Рон.

Мира, прищурившись, обошла его вокруг, останавливаясь, чтобы подтянуть ткань у плеча, оценить крой.

— Не всё так плохо. Снимай костюм. Я его заберу и немного поколдую, — повторила Мира.

— Думаешь, здесь поможет колдовство? — уточнил Гарри.

— Поможет, если знать, что делать. Какое-то время я жила в монастыре. Сестры научили меня шить. Форму нашу видели? — спросила Мира.

Парни кивнули.

— Это моя работа, — сказала она.

— Ооо, тогда я в тебе уверен, — ответил Рон.

Уизли пошёл переодеваться, а Гарри и Мира направились в общую гостиную. Помещение было заполнено учениками: одни листали книги у камина, другие спорили о деталях предстоящего бала. Воздух дрожал от возбуждённых голосов и треска горящих поленьев.

— Алекс, ты кого выбрал для бала? — обратился ученик к парню.

Парень лениво указал пальцем на Ольгу, которая, склонившись над книгой, сидела в углу на бархатной подушке.

— Я иду с Ольгой, — заявил Алекс.

Девушка подняла взгляд, и её губы дрогнули в саркастической усмешке.

— Так безопаснее, правда? — спросила Ольга.

Алекс закатил глаза, будто повторяя заученную фразу.

— Да, безопаснее. Ты видела, сколько записок? Я даже не знаю, кого выбрать! А тебя я знаю.

Ученик повернулся к Гарри:

— Гарри, а ты с кем идёшь?

— Я ещё не выбрал, если честно, — пожал плечами Гарри.

В дверях появился Рон, сжимая в руках свёрток с костюмом. Его рыжие волосы торчали в разные стороны, словно он только что вылез из вихря.

— Ты же хотел кого-то пригласить! — возмутился Рон.

— Не успел… — смущённо пробормотал Гарри.

Мира заметила, как Джинни, стоявшая у окна, украдкой поглядывала на Поттера. Свет луны серебрил её рыжие локоны, а пальцы нервно перебирали край платья.

Ученики Колдовстворца ещё полчаса болтали с гриффиндорцами, а затем направились в свою комнату. По пути, спускаясь по винтовой лестнице, они горячо обсуждали планы.

— Нам надо помочь Рону. Думаю, ему нравится Гермиона, но он сам этого до конца не осознал. Он не успел её пригласить, — шепнула Мира.

— Она же уже занята, — съёжившись, произнёс Алекс.

— Угу. Нужно узнать, кто её пригласил, — кивнула Мира.

— Я знаю. Это Крам, — невозмутимо заявила Ольга.

— Виктор позвал Герми? — вскинул брови Алекс.

— Да, — подтвердила Ольга.

Мира вздохнула:

— Блин. Застать его одного практически невозможно.

Алекс прищурился:

— А что ты задумала?

Одноклассники остановились, уставившись на Миру. Тени от факелов скользили по её лицу, подчёркивая решительный блеск в глазах.

— Зачаровать его. Чтобы он перед лицом Гермионы ушёл с другой девушкой, — сказала Мира.

Ольга сжала губы до белизны:

— Это жестоко.

Мира резко повернула голову:

— А как они с нами обращались, забыла?

Ольга скрестила руки, будто защищаясь:

— Это жестоко по отношению к Гермионе!

Мира мягче произнесла:

— Да, она расстроится. Но тут появится Рон в прекрасном костюме и поведёт подругу на бал. Хэппи-энд.

Алекс прищурился, будто оценивая шахматный ход:

— Коварно, но хитро. Осталось понять, как выманить Крама.

Пауза повисла плотным покрывалом. Сапоги Алекса отстукивали мерный ритм, когда троица шла по коридору. Внезапно он остановился, тень от его фигуры легла на стену.

— Поймаем его у раздевалок после тренировки. Я отвлеку прихвостней, а вам двоим — ловить Крама, — ударил кулаком по ладони Алекс.

— Рядом с раздевалкой есть винтовая лестница. Заманим его туда, — предложила Мира.

— Подкрадусь, обездвижу и перенесу к тебе, — сказала Ольга.

— Да. Отличный план, — твёрдо ответила Мира.

Ребята дали друг другу пять и вошли в комнату. Помещение, залитое тёплым светом плавающих свечей, пахло пергаментом и сушёными травами. На дубовом столе рядом с глобусом, показывающим реальное положение звёзд, валялись обрывки пергамента.

— Значит, завтра после тренировки. Ты уверена, что Крам пойдёт через восточный коридор? — развалившись в кресле с грифоньими ножками, спросил Алекс.

— Его команда всегда возвращается через кухни, — ответила Ольга, вертя в руках хрустальный шар, где мелькали силуэты игроков.

Мира, стоя у манекена с костюмом Рона, провела ладонью над тканью. Без единого слова бархат заструился, обретая чёткие складки, а потёртые манжеты засияли, будто новые. На груди жилета проступила вышивка — львы, сплетённые из лунных нитей.

— Эй, Мира, а если Крам сорвёт чары? — схватив яблоко из вазы, спросил Алекс.

— Заклинание держится до полуночи. Главное — успеть до начала бала, — не отрываясь от работы, ответила Мира.

— А если Гермиона всё поймёт? — постукивая ногтем по хрусталю, спросила Ольга.

Тишину разрезал треск камина. Пламя на миг позеленело — кто-то из гриффиндорцев передавал сообщение через сеть школьных очагов.

— Тогда Рону придётся проявить себя по-настоящему, — наконец обернувшись, произнесла Мира.

Она щёлкнула пальцами, и костюм плавно опустился на спинку стула. В зеркале напротив отражался уже не помятый комплект, а элегантный ансамбль, достойный принца.

_______________

Мира со свёртком шла в гостиную Гриффиндора. Коридоры Хогвартса были пусты, лишь изредка мимо проносились призраки, оставляя за собой лёгкие облачка тумана. Внезапно кто-то схватил её и потащил на лестницу. Это был Драко.

— Ты всегда меня будешь так неожиданно хватать? — спросила Мира.

— Прости. Я просто хотел узнать… — виновато опустив голову и потирая затылок, произнёс Драко.

Он нерешительно чесал затылок, избегая взгляда Миры.

— Моё приглашение в силе? — уточнил он.

Мира, не отрываясь от его глаз, ответила:

— Это у тебя надо спросить. Я на тебя не набрасывалась с глупыми подозрениями.

Драко виновато опустил глаза, его дыхание стало прерывистым.

— Я… Я хотел извиниться. Ты была права, смотреть, как дракон раздирает Поттера, не самое приятное зрелище. Я просто… — начал он.

Внезапно он ощутил тёплую ладонь девушки на своей щеке. Их взгляды встретились — в его глазах читалась искренность, в её — прощение.

— Извинения приняты, — мягко сказала Мира.

Малфой улыбнулся, впервые за долгое время искренне.

— А приглашение? — спросил он.

— В силе, — ответила Мира.

Драко протянул руку и достал из кармана небольшую коробочку, протянув её волшебнице. Внутри на бархатной подушке лежала брошь — месяц, инкрустированный разными по размеру белыми камешками. От нижнего края свисали аккуратные цепочки, а внутри месяца на цепочке красовалась маленькая звезда.

— Драко, это очень красиво, — в изумлении произнесла Мира.

Малфой закрыл коробку, взял руку девушки и положил коробочку в ладонь.

— Надень её вечером, — сказал он и коснулся губами её щеки. Прикосновение оставило лёгкий ожог на коже, но Мира не отстранилась. Драко тут же побежал по лестнице вниз, оставив её наедине с трепетом в сердце.

Она подошла к перилам и провожала Малфоя взглядом. Улыбка коснулась её губ — искренняя, неожиданная. Мира направилась к Рону, чувствуя, как в груди разливается тепло.

В гостиной Гриффиндора Рон и Гарри с нетерпением ждали девушку. Как только она вошла, друзья сразу же направились в комнату парней. Гарри нервно дёргал ногой, его мантия вздымалась от каждого движения. Из ванны послышался писк.

— Вааааууу! — высунулся из-за двери Рон.

Рыжеволосый парень влетел в комнату. Его улыбка могла осветить даже подземелья Слизерина.

— Мира, ты просто чудо! У меня нет слов! — воскликнул Рон и схватил девушку, начав кружить её.

Гарри одёрнул его:

— Рон, дай рассмотреть тебя!

Уизли поставил Миру на пол и замер, демонстрируя обновлённый костюм. От прошлого образа не осталось и следа: строгие брюки, пиджак с чёткими линиями, бабочка вместо нелепых оборок.

— Потрясающе, — обнял друга Гарри.

— Если бы не Мира, я бы со стыда сгорел, — смущённо произнёс Рон.

— Хвалите меня побольше, мне нравится, — игриво ответила Мира.

Рон вдруг замялся, потирая шею:

— Прости за наглость… А можешь посмотреть платье Джинни?

Мира кивнула. Через мгновение в комнату робко вошла младшая Уизли.

— Гарри, можно попросить тебя выйти? — спросила Мира.

Поттер покинул комнату, а Рон скрылся в ванной. Мира оценивающе осмотрела платье Джинни.

— Это ты так изменила костюм брата? — спросила Джинни.

— Да. Смотреть на тот ужас без слёз было невозможно, — ответила Мира.

Девушки рассмеялись. Мира взмахнула руками — платье заискрилось, превратившись в изящный наряд с ягодными оттенками и цветочными узорами.

Гермиона вошла в комнату и воскликнула:

— Джинни, ты выглядишь потрясающе!

Рон высунулся из ванной:

— И правда, красавица!

Джинни, покраснев, выбежала, а Гермиона схватила руки Миры:

— Как ты это делаешь?

— Не люблю палочки. Руки — надёжнее, — пожала плечами Мира.

— Она и мой костюм заколдовала! — добавил Рон.

Гермиона потянула Миру к своему шкафу, доставая розовое атласное платье. После лёгкого взмаха рукой юбка заиграла фатинными складками.

— Боже, это волшебно! — воскликнула Гермиона.

— Отменить? — спросила Мира.

— Ни за что! — ответила Гермиона.

Позже, у двери, Мира шепнула Гарри:

— Совет! Присмотрись к Джинни.

Она исчезла, оставив Поттера с внезапно участившимся сердцебиением.

_________________

Ученики Дурмстранга закончили тренировку по квиддичу. Парни переодевались в раздевалке, а русские волшебники ждали в ближайшем коридоре.

Алекс приглушённо произнёс:

— Девчонки, вам лучше скрыться.

Ольга и Мира спрятались на винтовой лестнице. Когда часть команды вышла, один из парней заметил Алекса.

Ученик язвительно сказал:

— Смотрите, зверёк на свободе!

Алекс спокойно ответил:

— Тебе что надо?

Ученик насмешливо произнёс:

— Эй, поуважительнее, животное.

Алекс, едва сдерживая улыбку, спросил:

— А то что?

Волков рванул, как спринтер со стартовой колодки — каждое движение отточено, каждый мускул подчинялся расчетливому ритму. Рюкзаки, брошенные на пол учениками, превратились в барьеры, но он перемахивал через них, будто крылатый, едва касаясь пятками кожистых лямок. Желтые глаза, светящиеся, как два полумесяца в кромешной тьме, выхватывали из полумрака щели для манёвра, а уголки губ вздымались в улыбке — дерзкой, почти безумной.

Девушки, прижавшиеся к стене, вскрикнули в унисон, когда вихрь от его бега рванул им в лица.

Ученики Дурмстранга, ещё пахнущие потом и травой с квиддичного поля, ринулись следом, но их движения были грубы, как топот троллей. Один, рыжий и широкоплечий, попытался перехватить Волкова за рукав, но тот качнулся вбок, закрутив тело в спираль — будто танцор, избегающий толпы на балу.

Ученик сорвался на крик:

— Держи его, он жук проворный!

Волков, бросив через плечо:

— Учитесь бегать, ребята! — запрыгнул на подоконник, пригнулся, чтобы пронестись под летящим в него шарфом — чья-то неудачная попытка связывающего заклятья — и, оттолкнувшись, перекувырнулся в воздухе. Средний палец, взметнувшийся в ответ на ругательства, сверкнул как дирижёрская палочка перед кульминацией симфонии.

Девушки ахнули, когда он, словно тень, растворился за поворотом, оставив преследователей спотыкаться о собственные мантии.

Крам вышел из раздевалки с товарищем:

— Что здесь происходит?

Мира шёпотом спросила Ольгу:

— Что будем делать?

Ольга решительно ответила:

— Импровизировать.

Она вышла в коридор, изображая растерянность, и подошла к Краму:

— Ребят, я, кажется, заблудилась…

Крам грубо ответил:

— Иди по коридору.

Ольга притворно обиженно сказала:

— А чего вы такие грубые?

Девушка резко хлопнула в ладоши. Парни замерли, будто под невидимым воздействием. Мира выскользнула из тени и подошла к Краму. Её глаза светились.

Ольга торопливо произнесла:

— У тебя пара минут.

Глаза девушки вспыхнули лунным блеском. Мира шёпотом сказала:

— Ты пригласил на бал Пэнси Паркинсон. Ровно в 18:00 заберёшь её у центральной лестницы. Грэйнжер ты считаешь навязчивой.

Девушка исчезла. Крам моргнул, будто очнувшись, и резко оттолкнул Ольгу.

Крам раздражённо сказал:

— Хватит фокусов!

Когда дурмстранговцы ушли, подруги встретились у лестницы.

Ольга одобрительно сказала:

— Блестяще.

Мира, ухмыляясь, сказала:

— Осталась Пэнси.

Ольга хитро сказала:

— Алекс станет отличной приманкой.

Позже, в общем зале, они наблюдали за слизеринцами. Пэнси сидела за соседним столом, погружённая в учебник.

Ольга тихо спросила:

— И какой у нас план?

Мира, пожимая плечами, ответила:

— Не знаю.

Алекс, сидевший напротив, усмехнулся. Его взгляд скользнул к Пэнси, и в глазах мелькнул знакомый озорной блеск.

Пэнси встала и направилась к выходу из зала. Свет люстр мерцал на её чёрно-зелёной мантии, отбрасывая блики на каменные стены. Ученики Колдотворца перешёптывались, провожая слизеринку взглядами.

Алекс приглушённо сказал:

— Она без вещей. Я могу пойти за ней. И заболтать.

Мира кивнула:

— Давай. Я пойду за вами через пару минут.

Коридор дышал полумраком: тусклые факелы коптили стены, а их дрожащие тени напоминали пальцы призраков, тянущихся к потолку. Алекс, прислонившись к мраморной колонне, ловил эхо шагов — лёгких, отрывистых. Пэнси вышла из туалета, поправляя кружевной манжет, и замерла, услышав шорох. Он подбежал стремительно, как ветер меж камней, и она невольно откинула голову — так близко, что разглядела золотистые искорки в его жёлтых глазах.

Алекс приглушённо, с лёгким акцентом, произнёс:

— Эй, Пэнси. Привет.

Девушка обернулась медленно, будто боялась спугнуть момент. Её брови взметнулись вверх, словно крылья чайки, но алые губы дрогнули — едва заметная улыбка прокралась сквозь маску равнодушия. Он пах дождём и чем-то острым, как грозовая магия.

Пэнси холодно ответила:

— Привет.

Алекс, прищурившись, провёл пальцем по резному узору на колонне:

— Слушай, могу я у тебя кое-что узнать?

Он указал на лавочку в нише, где паутина, словно вуаль, колыхалась в потоках воздуха. Пэнси, скрестив руки, села с преувеличенной неохотой, но кончики её туфель развернулись к нему — предательски.

Пэнси, подняв подбородок, но с трепещущими ресницами, спросила:

— Ну и что ты хотел узнать?

Алекс придвинулся так, что их колени почти соприкоснулись. Его голос стал глубже, как шёпот в полуночной библиотеке:

— Расскажи мне про Малфоя. Кто он?

Пэнси фыркнула, но щёки залил румянец. Пальцы сжали складки мантии:

— В смысле «кто он»? Драко Малфой, наследник четы Малфоев. А зачем тебе это?

Он внезапно приложил кулак к губам — жестом фокусника — и дунул. Искры, словно россыпь алмазной пыли, заплясали перед её лицом, подсвечивая рыжие пряди и бархатистую кожу.

Алекс шёпотом, заговорщицки произнёс:

— Замри.

Пэнси застыла — от заклятья и от его внезапной близости. Зрачки расширились, вбирая его образ: острые скулы, тень от ресниц на щеках, чуть приоткрытые губы. Из тени выплыла Мира, её серебристые глаза мерцали, как луна в колодце.

Мира, шепча прямо в ухо Пэнси голосом, похожим на звон хрустальных колокольчиков:

— Тебя на бал пригласил Виктор Крам. В 18:00 он будет ждать тебя у главной лестницы.

Пэнси моргнула, будто вынырнув из подводного течения, и нахмурилась, но пальцы всё ещё теребили медальон на шее — нервно, быстро. Алекс, не отодвигаясь, продолжил, будто ничего не произошло:

Алекс искренне, с лёгкой хрипотцой, спросил:

— Знаешь, он оказывает внимание моей однокласснице. Хочу узнать, хороший ли он парень?

Пэнси фыркнула, но взгляд упал на его руку, лежащую в сантиметре от её колена:

— Пфф, не смеши меня. Драко никогда в жизни не посмотрит на твоих одноклассниц.

Она встала резко, мантия взметнулась с шелестом, словно чёрные лепестки, но перед тем как исчезнуть за дверью, бросила на него взгляд — быстрый, жадный. Алекс вернулся к подругам, медленно вытирая ладонь о бедро — там, где касался её платья, остался след жасминовых духов.

Ольга, подняв бровь, игриво ткнула его локтем:

— Сработало?

Мира, перебирая пергаменты с поддельными заметками, ответила:

— Узнаем через два часа.

Они вышли в коридор, где уже витал аромат грядущего бала: воск свечей сливался с запахом роз, чьи лепестки мерцали заклинаниями. По стенам ползли золотые узоры, словно живые лозы, а из-за арок доносились звуки настраиваемых скрипок — тонкие, как паутина.

_____________________

Школа была наполнена суетой. По коридорам сновали ученики, словно стайки разноцветных птиц: девочки поправляли фатинные юбки, мальчики нервно завязывали галстуки, а в воздухе витал аромат цветочных духов и волшебной пудры. Даже портреты на стенах притихли, наблюдая за предпраздничной лихорадкой.

Зал преобразился до неузнаваемости. Ледяные скульптуры в виде фениксов и единоргов переливались под светом хрустальных люстр, а с потолка, словно волшебный дождь, падали искрящиеся снежинки, таящие, не долетая до пола. Столы, накрытые бархатными скатертями, ломились от пирогов с мясом дракона, ваз с амброзией и фонтанов шоколада. Музыка — лёгкая, как полёт совы, — переплеталась с шепотом ожидания.

У центральной лестницы Гарри и Рон казались островком спокойствия в бушующем море эмоций. Поттер в чёрном фраке с серебряными пуговицами-созвездиями нервно поправлял воротник, а Рон в своём безупречном костюме то и дело гладил манжеты, будто проверяя, не исчезли ли чары Миры.

Алекс и Ольга спускались по ступеням, вызывая шёпот восхищения.

Ольга спускалась по лестнице, словно сошедшая со страниц древних легенд. Её платье, сотканное из тысячи лунных лучей, облегало фигуру, переливаясь перламутровыми волнами. Широкие рукава, напоминающие крылья феи, были прорезаны тончайшими узорами — будто морозные кристаллы на стекле. Ткань мерцала, меняя оттенки: от серебристо-голубого до глубокого индиго, словно в ней застыла сама ночь. На запястьях сверкали манжеты, усыпанные крошечными бриллиантами, которые звенели, как звёздный ветер, при каждом движении. Юбка, короткая спереди и удлинённая сзади, струилась фатинными слоями, будто туман над озером, а каждый оборот открывал россыпь светящихся нитей — словно Млечный Путь, пойманный в ловушку ткани. В волосах, собранных заколкой-жезлом, мерцала звезда, чей свет перекликался с блёстками на её щеках — будто кто-то рассыпал по лицу осколки созвездий.

Алекс стоял рядом, будто воплощение звёздного рыцаря. Его фиолетовый бархатный пиджак, тёмный как глубина космоса, был расшит серебряными нитями, вышитыми в форме созвездий — Орион на левом плече, Кассиопея на спине. Эполет на правом плече, массивный и резной, напоминал обломок метеорита: грубые линии контрастировали с изящными цепочками, спадавшими до локтя, каждая из которых заканчивалась крошечной планетой-подвеской. Чёрная рубашка со стойкой, обтягивающая мускулистый торс, отливала стальным блеском, будто её выковали в кузнице Вальгаллы. Даже его серьги — три тонких кольца в левом ухе — казались частью загадки: при повороте головы на них вспыхивали рунические символы, светящиеся тусклым синим светом. Каждый его шаг сопровождал мягкий звон цепочек, словно сама вселенная отмечала его присутствие.

Они казались парой, сошедшей с небесного скрижаля — совершенные, недосягаемые, окутанные тайной. Даже воздух вокруг них вибрировал, будто пространство не могло смириться с тем, что такие наряды существуют в мире смертных. Ученики замирали, провожая их взглядами: одни шептались о древней магии, другие — о том, что русские волшебники привезли с собой кусочек иного измерения.

— Вау, выглядите… Блестяще, — Гарри сделал шаг вперёд.

Ольга покраснела:

— Спасибо…

— Парни, вы тоже шикарны, — самодовольно окинул взглядом друзей Алекс. Он хлопнул Рона по плечу, отчего тот чуть не поперхнулся глотком воздуха.

— Как же вкусно пахнет! Аж слюнки текут, — Ольга вдохнула аромат ванили.

Рон подмигнул:

— Только попробуй украсть торт до начала — Филч уже дежурит у стола.

Внезапно шепот стих. Джинни Уизли спускалась вниз, словно рожденная из самого света. Её платье, сшитое из сотни оттенков граната и пурпура, переливалось, как крылья феникса, возрожденного в огне. Тончайший кружевной корсет, украшенный серебряными звёздами, обнимал её стан, а юбка, состоящая из слоёв полупрозрачного газа, колыхалась с каждым шагом, создавая иллюзию танцующего пламени. Рукава-крылья из шифона, расшитые кристаллами, мерцали, как роса на паутине, рассыпая радужные блики по стенам. В рыжих волосах, уложенных в свободную волну, прятались крошечные светлячки в стеклянных капсулах — подарок Миры. Они вспыхивали в такт её шагам, будто сама природа освещала ей путь.

— Матерь Мерлин… — прошептал Симус Финниган, едва не обронив бокал сливочного пива.

Даже профессор Макгонагалл, строгая и непоколебимая, позволила себе едва заметную улыбку.

— Боже, это Джинни Уизли? — шёпотом произнёс кто-то из толпы.

Один из гриффиндорцев, прикрыв рот рукой, ответил:

— Она… как фея из сказок!

Гарри протянул руку:

— Джинни, ты прекрасна.

Его пальцы слегка дрожали, когда она приняла предложение встать рядом. Рыжие пряди Джинни коснулись его плеча, и Поттер внезапно осознал, как близко пахнет её духами — смесью персика и чего-то неуловимо волшебного.

Рон фыркнул, но с гордостью в голосе сказал:

— Только не испорть платье, пока будешь танцевать.

Джинни игриво ткнула его локтем:

— Лучше следи за своими манжетами, мистер «Я-не-умею-сидеть-спокойно».

Наверху лестницы Гермиона заметила Миру. Русская волшебница стояла в тени, окутанная дымкой от благовоний, будто призрак из старинной баллады.

Гермиона, задохнувшись, произнесла:

— Мира, ты просто…

Мира, перебив, но мягко, ответила:

— Ты сегодня невероятная красавица! Это твой вечер. Помни об этом, что бы ни случилось.

Она взяла руки Гермионы в свои — пальцы Миры были холодны, как зимний ветер, но в их прикосновении чувствовалась стальная уверенность.

Гермиона сдавленно произнесла:

— Спасибо…

Мира, поворачивая её к лестнице, ответила:

— Теперь иди.

Её шёпот прозвучал как заклинание. Воздух дрогнул, и Гермиона шагнула вперёд.

Когда Гермиона ступила на верхнюю ступень, время будто замедлило ход. Её платье, сотканное из тысячи розовых бликов и утренней росы, переливалось всеми оттенками розового — от нежно-персикового до глубокого кораллового. Корсет, словно вторая кожа, облегал её стан, расшитый кристаллами, которые мерцали, словно звёзды, пойманные в ледяную паутину. Каждый кристалл был вырезан в форме цветка, и при свете люстр они отбрасывали на стены танцующие тени, будто в зале кружилась розовая метель. Рукава-колокола, расшитые жемчужными нитями, спадали до пола, оставляя открытыми лишь кончики пальцев в перчатках из розового фатина — нежных, как лепестки пиона. Её волосы были ассиметрично уложены на правое плечо, локоны подчёркивали её шею, создавая изящный и утончённый образ. В волосах мерцали жемчужины, добавляя образу нежности и изысканности.

— Кровь Тролля… — неосознанно произнёс Рон.

Он не успел сомкнуть губы, как Гермиона начала спускаться. Каждый шаг сопровождался звоном крошечных колокольчиков, вплетённых в подол — будто сама земля пела ей под ногами. Её взгляд искал Виктора в толпе, но вместо этого встретился с Пэнси, выскочившей из тени, как ядовитая орхидея.

— Ой, извини, Грейнджер. Ты опоздала, — сладким голосом произнесла Пэнси.

Она вцепилась в руку Крама, её ноготь-коготь впился ему в предплечье. Виктор, с лицом, словно высеченным из льда, бросил Гермионе взгляд, полный ледяного безразличия.

Гермиона замерла, чувствуя, как жгучий комок подступает к горлу. Её рука, только что протянутая к Виктору, дрогнула в воздухе, когда Пэнси, хищно ухмыляясь, увлекла его за собой. В глазах Гермионы отразились огни зала — не радостные блики, а колючие осколки разбитых ожиданий. Она сжала кулаки так, что жемчужины в волосах зазвенели, будто предупреждая об опасности.

— Давай же, болван! — тихонько толкнул Рона в бок Гарри.

Рон, в костюме цвета ночного неба с вышитыми золотыми львами по лацканам, шагнул вперёд. Ткань слегка морщилась на плечах — видно, он десять раз переодевался перед зеркалом. Его рыжие волосы, обычно взъерошенные, были приглажены зельем, пахнущим мятой и тревогой.

— Я хочу пойти на бал с тобой, Гермиона, — сдавленно, но громче, чем планировал, произнёс Рон.

Гермиона обернулась. Её взгляд скользнул по его галстуку, криво завязанному поверх рубашки с перламутровыми пуговицами, потом — к глазам, широко открытым, как портал в иной мир, где нет места насмешкам.

«Он… похож на рыцаря из тех сказок, что читала в детстве», — подумала Гермиона.

Её губы дрогнули, а затем расплылись в улыбке, тёплой, как первый луч солнца после долгой зимы. Она протянула руку, и розовые перчатки мягко легли на его ладонь, шершавую от тренировок с метлой.

— Можно! — тихо, но так, что слышали даже феи в люстрах, произнесла Гермиона.

Рон, не ожидавший такого быстрого согласия, споткнулся о собственные ноги, но удержал равновесие. Его уши пылали, как угли, но он выпрямился, подражая важной осанке Перси.

Толпа зашептала:

— Грэйнджер и Уизли? Это же… они?

— А Рон то красавчик!

— Они… идеальны.

У лестницы, словно тень аристократической гордыни, возник Драко Малфой. Его костюм, сшитый из чёрного шёлка с серебряными змеиными узорами, обвивающимися вокруг пуговиц, стоил целое состояние. Воротник рубашки был поднят так высоко, что казалось, он режет ему шею, а плащ из ткани, меняющей цвет от кроваво-красного до изумрудного, струился по полу, словно жидкий металл.

— Очаровательно. Уизли наконец-то нашёл портного, который не шьёт из мешков, — голосом, полным яда и мёда, произнёс Драко. Его взгляд скользнул по платью Гермионы, задержавшись на жемчужинах в её волосах.

Гермиона шёпотом сказала Рону:

— Не обращай внимания.

Рон, притягивая её ближе, ответил:

— Легко сказать. Он пахнет, как парфюмерная лавка в Косом переулке.

Они рассмеялись, и этот звук, чистый и звонкий, заставил Драко скривить губы. На лестнице появилась Мирослава. Воздух наполнился ароматом полыни и звёздной пыли.

Платье Миры было шедевром, бросившим вызов самому понятию реальности. Оно переливалось всеми оттенками ночи: глубокий индиго у подола плавно растворялся в мерцающем сапфире на корсете, а у декольте переходил в прозрачный, как звёздный ветер, газ, усыпанный крошечными жемчужинами. Серебристые звёзды на фатиновой юбке мерцали, будто живые. Каждая звезда была вышита нитями, сплетёнными из лунного света, и при движении оставляла за собой шлейф искр, похожих на падающие метеоры. Корсет, туго стягивающий талию, напоминал кованые доспехи Валькирии — чёрное кружево с серебряными нитями, сплетёнными в руны древней защиты. На левом боку платья, точно в районе сердца, сияла брошь — подарок Драко.

— Это… колдовство высшего уровня, — прошептал кто-то из слизеринцев, но даже их насмешливые ухмылки застыли.

Головной убор Миры — ободок из лунного серебра в виде лучей разной длины — излучал холодный свет, отбрасывая на стены узоры, напоминающие древние руны. Её русые локоны, обрамлявшие лицо, казались сплетёнными из тумана, а каждый шаг заставлял звёзды на юбке вспыхивать ярче.

— Ну ничего себе! — Алекс прикрыл рукой рот.

Все были поражены невероятным образом русской волшебницы. Драко, не сводя с Миры глаз, протянул руку. Его пальцы, одетые в чёрные перчатки с вышитыми змеями, дрогнули — едва заметно, словно он боялся, что прикосновение обожжёт.

— Вы затмили даже собственные легенды, Водянова, — тихо произнёс Драко так, что слышала только она.

Мира слегка наклонила голову, положив ладонь в его руку. Драко поднёс её пальцы к губам, и его поцелуй длился дольше, чем требовал этикет. Воздух вокруг них зарядился статикой, будто перед грозой.

Когда Драко повёл Миру в зал, толпа расступилась, как Красное море перед пророком. Даже Пэнси, цеплявшаяся за Крама, отпрянула, случайно наступив на подол собственного платья. Они шли, не касаясь пола — точнее, пол расступался под ними, мрамор превращался в чёрное зеркало, отражающее их силуэты, как божеств на алтаре. Гости, давя друг друга, отступали к стенам.

— Они как… как Аид и Персефона, — прошептала Макгонагл директору Хогвартса. Дамблдор, обычно невозмутимый, приподнял брови. Его феникс Фоукс, сидевший на плече, взмахнул крыльями, и перья вспыхнули алым — приветствие равному.

Мира, шагая рядом с Драко, чувствовала, как брошь на её платье пульсирует — то ли от магии, то ли от собственного бешеного сердцебиения. Глаза Люциуса, холодные как клинки, сверлили её спину, а шёпот гостей гудел, как рой ос.

— Эй, всё хорошо? — не глядя на неё, спросил Драко.

— Не знаю. Я не понимаю, как себя вести, — ответила Мира притворно лёгким тоном.

— Забей, они просто пялятся и всё, — саркастически произнёс Драко.

Люциус, наблюдая за сыном, сжал кубок так, что стекло треснуло. Вино, цвета крови, капнуло на его мантию с горностаевым воротником.

— Этот русский сорняк опозорит наш род, — шёпотом обратился Люциус к Нарциссе.

— Или станет его спасением. Ты же видишь, как на неё смотрят, — холодно ответила Нарцисса.

Мира смотрела на Драко, её взгляд, словно серебряная нить, пронзил его привычную маску безразличия. Он почувствовал, как ладонь под перчаткой стала влажной, но не отпустил её руку. Его пальцы, обычно холодные как сталь, сжали её теплоту чуть сильнее — жест, который он сам не ожидал.

— Не волнуйся. Я просто хочу провести этот вечер с тобой. Тебе не нужно уходить от друзей, — тихо произнёс Драко, так что губы его едва шевельнулись. В его голосе, обычно отточенном до лезвия, прозвучала трещина — крошечная уступка искренности.

Мира заметила, как его взгляд скользнул к её броши, и поняла: этот вечер для него — не игра. Драко, держа тарелку с десертами, напоминал алхимика, смешивающего эликсиры. Каждое движение — расчётливое, но в уголке рта дрожала тень улыбки. Когда он протянул ей блюдо, его мизинец случайно коснулся её запястья. Искра пробежала по коже, заставив звёзды на её платье вспыхнуть ярче.

Рон, жующий трюфель, фыркнул, увидев, как Драко поправляет Мире венок.

— Смотри-ка, Малфой превратился в пажа, — прокомментировал он.

Гермиона толкнула его локтем, но Драко уже повернулся. Его глаза сузились, как у кота, готового к прыжку, но взгляд Миры остановил его. Вместо язвительной реплики он лишь поднял бокал в их сторону — жест, полный холодного шика.

Когда Дамблдор объявил танец, люстры погасли, и зал озарился светлячками, выпущенными из хрустальных шаров. Виктор Крам, ведя Пэнси, шагнул так резко, что её юбка закружилась, как ядовитый цветок. Седрик с Чжоу двигались грациозно, но все взгляды украла пара из Дурмстранга — их танец напоминал бой на клинках.

Дамблдор пригласил всех присоединиться к танцам и зал ожил новыми красками. Профессор с лёгкой улыбкой протянул руку Минерве Макгонагалл, чьё изумрудное платье зашуршало, словно листва под ветром. Их танец был полон достоинства — каждый шаг напоминал шахматный ход, точный и неоспоримый.

Снэйп, к всеобщему удивлению, резко повернулся к госпоже Светловой. Его пальцы, обычно сжатые в кулаки, дрогнули, принимая её руку с неестественной грацией. Платье директора Колдовстворца, расшитое созвездиями, мерцало в такт их движениям, будто сама Вселенная кружилась в вальсе.

Алекс и Ольга парили, как два лебедя — её перламутровое платье сливалось с его мантией цвета ночного неба. Рон и Гермиона, напротив, смеялись, спотыкаясь о собственные ноги, но их улыбки светились искреннее любого заклинания. Гарри и Джинни двигались стремительно, словно пытаясь обогнать саму музыку, а Драко с Мирой… Они казались воплощением контраста: её платье вздымалось, как грозовая туча, а его тёмный костюм поглощал свет, оставляя лишь отблески серебра на змеиных пряжках.

Когда часы пробили десять, Дамблдор с намёком на озорство в его глазах кивнул Минерве, и они исчезли через потайную дверь за статуей грифона. Снейп, бросив последний колкий взгляд на веселящихся учеников, скрылся в тени, как ночной хищник. В зале остались лишь профессор Флитвик, задорно отбивающий такт ногой, и мадам Хуч, строго следящая за тем, чтобы никто не вздумал «оседлать летающие тарелки».

Драко, выходя из уборной, наткнулся на отца в коридоре за статуей Салазара. Лунный свет падал на лицо Люциуса, делая его похожим на мраморное изваяние — прекрасное и бездушное.

— Ты ставишь меня в неудобное положение, Драко, — прозвучал голос Люциуса, холоднее зимнего ветра.

— Чем же? — Драко сжал кулаки за спиной, чтобы скрыть дрожь.

Люциус постучал тростью с змеиным набалдашником:

— Я просил внимательнее отнестись к выбору спутницы. Этот бал — не детская забава.

— Я пригласил ту, кого захотел, — резко поднял подбородок Драко.

— Желания — слабость глупцов. Мне уже шепчутся о вашем… спектакле, — прищурившись, произнёс Люциус.

— Пусть шепчутся. Мне плевать! — Драко шагнул вперёд, нарушая дистанцию.

Люциус заговорил тише, с опасной мягкостью:

— Ты решил подружиться с Поттером? Или эта русская научила тебя лизать сапоги выскочкам?

— Я сам решаю, с кем общаться! — взорвался Драко, забыв о сдержанности.

Их взгляды скрестились, как клинки. Люциус повернулся, его плащ взметнулся, словно крылья летучей мыши. Драко, тяжело дыша, вернулся в зал, где музыка заглушала мысли.

Слизеринцы, столпившиеся у окна, проводили его ледяными взглядами, но Драко прошёл мимо, будто не замечая. Он подошёл к Мире, сидевшей на краю фонтана с лимонадом, и без слов взял её за руку.

— Пойдём, я хочу тебе кое-что показать, — произнёс Драко с притворной небрежностью.

Мира подняла бровь, звёзды в её волосах мерцали:

— Куда теперь?

— Увидишь! — уже таща её за собой, ответил Драко.

Драко провёл Миру через лабиринт коридоров, где тени от факелов танцевали на стенах, словно немые стражи. Они остановились у полукруглого окна, вмонтированного в древнюю кладку. Стекло, покрытое инеем по краям, напоминало застывшее озеро. Подоконник, утопающий в бархатных подушках цвета ночи, казался островком тепла в холодной крепости.

Драко сел, откинувшись на груду тканей, и жестом пригласил Миру занять место рядом. За стеклом снег падал густыми хлопьями, словно небо рассыпало алмазную пыль.

Драко, голос приглушённый, словно шелест страниц в запретной секции библиотеки, произнёс:

— Зимой это место… как застывшее время. Снег кружится, а ты внутри — будто в хрустальном шаре, который кто-то встряхнул, чтобы подарить миру волшебство.

Мира прижала ладонь к стеклу, оставляя отпечаток:

— Да… словно мы в сердце метели, которое бьётся тише.

Её слова растворились в тишине. Драко не сводил глаз с её профиля: свет луны, пробиваясь сквозь снежную пелену, рисовал серебристые блики на её ресницах. Он изучал каждую деталь — как тень от родинки над губой дрожит при дыхании, как пульсирует жилка на шее под брошью.

— Мира… — сломав паузу, мягко произнёс он, будто боясь спугнуть.

Она обернулась, и он увидел в её глазах отражение собственной уязвимости. Его пальцы, обычно уверенные, дрогнули, касаясь её локтя.

— Ты… ты мне нравишься. Не как союзник. Не как вызов отцу. Ты, — слова вырвались у Драко вопреки воле.

Сердце Миры застучало, как крылья совы, попавшей в клетку. Рубины на её платье вспыхнули алым, выдавая волнение. Она вдохнула, собираясь с мыслями, но Драко перехватил её ладони, прижав к своей груди, где под мантией бешено билось сердце.

— И ты мне… тоже, — прошептала Мира сквозь ком в горле.

Он закрыл глаза, словно эти слова были заклинанием, растворяющим старые цепи. Но когда он открыл их снова, в её взгляде уже плескалась грусть — глубокая, как воды Чёрного озера.

Мира отвела взгляд к снежинкам, сплетающимся в узоры:

— Но через два испытания турнир закончится. Я вернусь в Россию, а ты… останешься здесь. Наши миры снова станут параллельными линиями.

— И что? Ты думаешь, я не знаю? — резко произнёс Драко, будто отрезая.

Он встал, его тень накрыла её, как плащ. Снег за окном замедлил падение, будто время затаило дыхание.

Мира сжала его пальцы, чтобы остановить дрожь:

— Мы даже не знаем, пересекутся ли наши пути снова. И… я боюсь, что если позволю себе чувствовать, то…

— …будет больно, — перебил Драко с хрипотцой в голосе.

Она кивнула, и слеза скатилась на его запястье, оставив след, словно шрам. Драко, стиснув зубы, притянул её к себе. Его объятие было жёстким, почти болезненным — будто он пытался вдавить её в себя, чтобы память о тепле осталась в костях. Лицо он уткнул в её шею, где пахло морозом и жасмином.

— Не плачь. Мы же не клялись в вечности у алтаря, — прошептал Драко в её волосы, в которых мерцали остатки звёздной пыли.

Он отстранился, взяв её лицо в ладони. Боль в его глазах смешалась с дерзкой усмешкой.

— Давай не хоронить то, что ещё дышит. Турнир, бал, эти дурацкие испытания… Пусть это будет нашим хрустальным шаром. Пока он не разбился, — лёгким тоном произнёс Драко, стирая паузу.

— А после… чистое сердце и прощание без сожалений? — спросила Мира сквозь слабую улыбку.

Он кивнул, проводя большим пальцем по её щеке, где слеза высохла, оставив солёный след. За окном метель усилилась, закрутив снежинки в воронку. Драко наклонился, и их лбы соприкоснулись — жест, более интимный, чем поцелуй.

Драко тихо, как клятва, произнёс:

— Никаких «после». Только «сейчас».

Они сидели так, пока снег не скрыл замок за белой пеленой. Где-то вдали прозвучал смех Пинки-Динки-Ду, но здесь, в их хрустальном шаре, время текло медленнее.

Луна, словно серебряный страж, замерла над замком, отбрасывая голубоватые блики на лицо Драко. Его черты, обычно острые как клинок, смягчились — тень от ресниц легла на щёку, сглаживая привычную насмешливую складку у губ. Мира, не отпуская его руки, почувствовала, как под её пальцами пульсирует жилка на его запястье — ритм сбивчивый, словно сердцебиение колибри.

— Мне нравится эта идея.

Её голос прозвучал тише шелеста снега за стеклом. Драко не ответил, лишь провёл большим пальцем по её костяшкам — жест, от которого по спине побежали искры.

Снежинки за окном кружились в безумном вальсе. Одни, цепляясь за ветви ив, превращались в хрустальные кружева, другие — разбивались о стекло, оставляя слёзы-капли. Лунный свет, пробиваясь сквозь метель, рисовал на стенах причудливые узоры: то крылья феникса, то сплетение змей.

— Здесь… время течёт иначе.

Он говорил шёпотом, но каждое слово падало весомо, как снежная глыба. Мира, повернувшись к нему, заметила, как в его зрачках отражаются не звёзды, а её собственное лицо — будто он нёс в себе её портрет, спрятанный за ледяной броней.

Мира спрыгнула с подоконника, её туфли глухо стукнули о камень. Драко последовал за ней, но прежде чем она сделала шаг, его рука вцепилась в её запястье — нежно, но с непререкаемой силой.

Драко сдавленно произнёс, будто слова рвались сквозь барьер:

— Подожди.

Он развернул её к себе. Его пальцы, холодные от прикосновения к стеклу, дрожали, скользя по её щеке. В глазах — буря, которую не скрыть даже мраком ночи.

Их губы встретились как два полярных потока — холод его сдержанности и жар её откровенности. Драко замер, будто испуганный собственной смелостью, но затем — рывок вперёд. Второй поцелуй был иным: губы его обжигали, зубы слегка задели её нижнюю губу, пальцы впились в волосы, запутавшись в звёздных шпильках.

Когда они разомкнулись, дыхание смешалось с морозным воздухом, создавая призрачный туман. Драко не отпускал её, лоб прижав к её виску. Его рука на её талии дрожала, выдавая то, что никогда не вырвалось бы вслух.

Драко хрипло произнёс с усмешкой, которая не добралась до глаз:

— Теперь у тебя есть секрет, который Слизнорт продал бы за бочку огненного виски.

Мира смеясь произнесла, но голос предательски дрогнул:

— Твой поцелуй стоит дороже.

Они шагнули в коридор, где факелы мигали, будто подмигивая. Драко, не выпуская её руки, вёл её так, словно нёс украденный артефакт. Мира украдкой ловила его взгляд — теперь в нём читалось что-то новое: не вызов, не маска, а тихая ярость против неумолимого времени.

В зале Гермиона, заметив их сплетённые пальцы, подняла бровь, но Рон, с набитым ртом трюфелей, лишь фыркнул.

— Малфой теперь, похоже, коллекционирует русские диковинки.

Драко, вместо привычной колкости, бросил на него взгляд, от которого Рон поперхнулся. Мира сжала его руку сильнее — молчаливое «не надо».

Драко тихо, наклонясь к её уху:

— Они всё равно не поймут.

Мира, глядя на танцующих, где Гарри и Джинни смеялись, запутавшись в шарфе:

— Нам и не нужно, чтобы понимали.

Когда часы пробили три, снег за окнами перестал падать. Но в углу, где они сидели, прижавшись плечами, всё ещё витал морозный аромат тайны — хрупкой, как первый лёд, и вечной, как звёзды над Хогвартсом.

Гарри сидел в углу гостиной Гриффиндора, скрестив ноги на потёртом ковре, который пах мятой и порохом от недавнего взрыва у Фреда и Джорджа. Яйцо лежало у него на коленях, будто зловещий артефакт, найденный в гробнице фараона. Каждый раз, когда он приоткрывал крышку, из щели вырывался пронзительный вой — смесь крика гарпии и скрипа ржавых петель. Поттер вздрогнул, едва не выронив яйцо, когда его желудок издал протяжное урчание, эхом отозвавшееся в тишине пустой комнаты.

Гарри потирая виски, где пульсировала головная боль:

— Надо бы перекусить… Или сжечь эту штуку в камине.

Он побрёл по коридорам, где тени от факелов плясали на стенах, словно насмехаясь над его беспомощностью. У поворота к кухням его догнал Алекс, чья широкая улыбка контрастировала с мрачными гобеленами, изображавшими плачущих троллей. Русский волшебник шёл, подбрасывая и ловя карманное зеркальце, в котором мелькали отражения несуществующих дверей.

Алекс щёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание:

— Ну что, узнал о втором задании? Или до сих пор корпишь над кошмарной колыбельной?

Гарри с гримасой, имитируя вой яйца:

— Если бы! Этот звук… будто маггловская пила режет гиппогрифа.

Они свернули в нишу с витражным окном, где лунный свет окрашивал пол в синеву. Алекс прислонился к стене, вытащив из кармана леденец в форме драконьего зуба.

Алекс разворачивая фантик с шелестом:

— Угу. Мне Ольга помогла.

Гарри приподняв бровь, в голосе нотка зависти:

— Интересно как? Она мастер расшифровки воя?

Парни фыркнули, их смех прокатился эхом по каменным сводам. Где-то вдалеке заскребла лапами Филчова кошка миссис Норрис. Алекс наклонился ближе, его дыхание пахло мятой и чем-то электрическим, словно он только что укротил молнию.

Алекс понизив голос до шёпота заговорщика:

— В каком-то смысле да. Подумай хорошо, чья кровь в ней течёт.

Гарри замер, мысленно перебирая обрывки разговоров: уроки зельеварения, где Ольга без труда дышала под водой… Её мать, строгая женщина с глазами цвета морской пучины…

Гарри вскрикнув, чуть не выронив яйцо:

— Руса…

Алекс резко прикрыл ему рот ладонью, пахнущей порохом и сосной. Где-то этажом выше грохнула дверь, и оба на мгновение застыли, будто герои детективного романа.

Алекс шипя, как раздражённая кошка:

— Чшшш! Ты хочешь, чтобы весь замок узнал?

Он отдернул руку, оставив на щеке Гарри след блестящей пудры от леденца. Поттер вытер лицо рукавом, но в глазах уже горела догадка.

Алекс водя пальцем по заиндевевшему стеклу, рисуя волну:

— Верно. А где русалки обитают?

Гарри уставился на нарисованный завиток, словно в нём был зашифрован ответ. Вспомнилось Чёрное озеро, его тёмные воды, где на дне мерцали огни загадочного города…

Гарри хлопнув себя по лбу, отчего очки съехали на кончик носа:

— В воде!

Алекс щёлкнул пальцами, и нарисованная волна ожила, заструившись по стеклу. Его улыбка стала шире, обнажив слегка заострённые клыки.

Алекс подмигнув, словно сообщник в ограблении:

— Бинго. А теперь беги к ванне, герой, пока Снейп не решил, что ты варишь зелье в неположенном месте.

Гарри почувствовал, как ладонь Алекса, тяжёлая и тёплая, на мгновение придавила его плечо, словно пытаясь вдавить в пол решимость. Когда Волков скрылся за поворотом, Поттер схватил яблоко, чей кисло-сладкий запах смешался с ароматом масляных пирожков, и двинулся прочь, его мокрые от ночной прогулки волосы прилипли ко лбу.

По пути в гостиную он машинально обходил говорящие портреты, которые ворчали сквозь сон, пока он пробирался сквозь полумрак, освещаемый лишь сиянием лунных лучей, пробивающихся сквозь ажурные решётки окон.

В гостиной Гриффиндора огонь в камине уже догорал, оставляя лишь тлеющие угли, которые вспыхивали алыми искрами, когда Гарри толкнул ногой кресло, чтобы разбудить дремлющих Рона и Гермиону. Рон, с лицом, засыпанным крошками от печенья, вздрогнул, чуть не уронив книгу, которую использовал вместо подушки, а Гермиона, с растрёпанными волосами и следами чернил на щеке, мгновенно пришла в себя, её глаза сузились в привычном выражении сосредоточенности.

Рон потягиваясь так, что затрещали суставы:

— Ну как дела с подсказкой? Небось, опять всякие ужасы вылезли?

Гарри роняя крошки пирога на ковёр, который тут же зашипел, впитывая их:

— Яйцо надо открыть в воде. Алекс намекнул, а я догадался — русалки, понимаешь?

Гермиона резко подняв голову, так что её кудри взметнулись, как взрыв волшебного порошка:

— С чего ты это взял? Ты же не нырял в Чёрное озеро посреди ночи?

Гарри показывая на мокрый подол мантии, с которого капала вода, оставляя тёмные пятна на камнях:

— Хуже. В ванной. Ночью. И да, теперь я думаю, где бы найти такое место, чтобы можно было погрузить яйцо в воду, не превратившись в ледышку.

Рон фыркнул, подбирая упавшую со стола конфету, а Гермиона закусила губу, её пальцы начали барабанить по обложке книги, словно выстукивая шифр.

Гермиона внезапно хлопнув ладонью по столу, отчего вздрогнули даже совы на потолочных балках:

— Я знаю! Ванная на пятом этаже — там огромная купель.

Гарри закатив глаза, будто вспоминая толпу первокурсников, вечно толпящихся у раковин:

— Там всегда полно народа. Особенно после тренировок по квиддичу.

Рон неожиданно оживившись, его рыжие брови поползли вверх:

— А если ночью? Когда все спят. Даже Филч к полуночи превращается в сонную летучую мышь.

Гермиона повернулась к нему, её глаза расширились, отражая пламя догорающих углей, а губы растянулись в улыбке, полной гордости.

Гермиона почти шёпотом, как будто делилась секретом вселенской важности:

— Рон, это… это отличная идея!

Гарри прищурился, наблюдая, как тень от догорающего камина пляшет на стене, рисуя причудливые узоры. Он потянулся к яблоку, откусив кусок так, что сок брызнул на мантию, оставив тёмное пятно.

Гарри перекатывая яблоко в ладони:

— Ладно. Значит, сегодня в полночь?

Рон кивнул, его рыжие волосы вспыхнули алым в отсветах углей, будто пламя внезапно ожило. Гермиона уже листала книгу заклинаний, её палец скользил по строчкам, словно выискивая подвох.

Гермиона приглушённо, не отрываясь от текста:

— Только не забудьте мантию-невидимку. И… может, взять что-нибудь против русалок? На всякий случай.

Рон фыркнул, развалившись в кресле:

— Да они же в воде! Чего им от нас надо? Может, лучше бутерброды захватим?

Гарри усмехнулся, глядя, как последняя искра в камине гаснет, оставляя комнату в синеватом свете луны. Где-то за окном пролетела сова, её крик слился с шепотом ночного ветра.

Рон покраснел до корней волос, словно его голова вот-вот загорится, и потянулся за очередным пирожком, чтобы скрыть смущение. Гарри, тем временем, уже вскакивал на ноги, его мантия развевалась, как крыло нетерпеливого филина.

Гарри хватая яйцо, которое зашипело в ответ на резкое движение:

— Тогда надо пробовать. Сейчас же!

Ночью Поттер, прижимая яйцо к груди, как новорождённого дракончика, крался по коридорам, где тени от лунного света рисовали на стенах узоры, похожие на щупальца. Ванная встретила его тишиной, нарушаемой лишь каплями, падающими с потолка в огромную купель, чья вода мерцала, словно наполненная жидким серебром.

Он разделся, дрожа не столько от холода, сколько от предвкушения, и шагнул в воду, которая обожгла кожу теплом, словно объятие гигантского кальмара. Яйцо, опущенное на дно, раскрылось с тихим щелчком, и из него хлынул свет, превратив воду в сияющий аквариум. Гарри нырнул, и его уши сразу заполнились мелодией — голоса русалок переплетались в песне, которая вибрировала в костях, как магическая вибрация.

Мы тебе шлем зов чудесный, но

Мы на земле не поем,

Ведь дан тебе один лишь только час,

Чтобы найти что скрыто у нас.

Гарри вынырнул, задыхаясь, его лёгкие горели, словно он вдохнул огненный виски. Вода стекала с волос, образуя на полу лужицу, в которой отражался его растерянный взгляд.

— И как же не дышать час под водой? Даже русалки не такие жестокие! — хрипло сказал Гарри, обращаясь к своему отражению в зеркале, искажённому паром.

Он вылез, его тело дрожало от холода и адреналина, и, накинув мантию, поплёлся обратно, по пути наступая на собственную тень, которая извивалась под ногами, как преследуемый дементор.

На следующий день, когда солнце уже поднялось над Запретным лесом, окрашивая столовую в золотистые тона, Гарри, с кругами под глазами, рассказал друзьям об услышанной песне. Рон, с набитым ртом овсянки, замер с ложкой на полпути ко рту, а Гермиона уронила книгу, которая с грохотом закрылась, будто возмущаясь невнимательностью.

— Нужно придумать способ, как не дышать под водой целый час. Иначе я не справлюсь с заданием, и меня съедят те… те существа, что там живут! — размахивая руками, как дирижёр отчаяния, воскликнул Гарри.

— На ум ничего не приходит. Но… но мы что-нибудь найдём. Встретимся вечером в библиотеке, — схватившись за виски, будто пытаясь удержать в голове лавину мыслей, проговорила Гермиона.

_____________

Библиотека Хогвартса дышала тишиной, прерываемой лишь шелестом страниц и скрипом старых стульев. Рон, развалившись на стуле с прогнувшимся сиденьем, вертел в руках перо, оставляя кляксы на пергаменте. Гермиона, уткнувшись носом в фолиант с облупившимся золотым тиснением, бормотала заклинания под нос, будто пыталась загипнотизировать текст. Гарри нервно постукивал пальцами по столу, его взгляд скользил по полкам, где тома с магическими трактатами стояли плотно, как солдаты на параде.

Рон перелистывал страницы книги, время от времени вздыхая. Гермиона склонилась над столом, окружённая стопками фолиантов. Гарри нервно теребил край пергамента, на котором были набросаны бессвязные заметки.

— И с чего нам начать? — бросил книгу на стол Рон.

— Я думаю, Рон, — не отрывая глаз от схемы жабр, сказала Гермиона.

Дверь скрипнула. В библиотеку вошли Мира и Ольга. Мира несла старую книгу в кожаном переплёте, Ольга шла следом, поправляя сумку через плечо.

— Привет, — сказала Мира, подходя к столу.

— Привет, девчонки, — поднял голову Гарри.

— Вы чего это такие озадаченные? — прислонившись к стеллажу, спросила Ольга.

— Ищем способ, как долго не дышать под водой, — потирая лоб, ответил Гарри.

Мира переглянулась с Ольгой, затем достала из сумки небольшую стеклянную банку с засушенной лягушкой внутри.

— И как успехи? — поставила банку на стол Мира.

Гермиона нахмурилась:

— Пока никак. Мои мысли крутятся около одного — жабры. Именно они помогают водным обитателям дышать. Но как они могут появиться у человека?

Мира присела на край стола:

— Я могу помочь.

Рон замер, а Гермиона настороженно сжала губы.

Мира показала на банку:

— Есть зелье, которое используют для добычи растений в болотах. Но это чёрная магия.

Гермиона резко возразила:

— Нужна жертва.

Мира кивнула:

— Да. Ритуал требует сердца лягушки.

Рон побледнел:

— И всего-то?

Мира серьёзно ответила:

— Сердце — основной ингредиент. Дух лягушки даст тебе её силу на время. Появятся жабры, плавники… и глаза, как у рыбы.

Гарри сжал руки в кулаки:

— Хватит на час?

Мира подтвердила:

— Да.

Гермиона тревожно спросила:

— Гарри, ты уверен?

Гарри твёрдо ответил:

— Пока других вариантов нет.

Мира добавила:

— Использовать зелье можно только через два дня после ритуала. И тушку нужно похоронить у воды, иначе дух лягушки останется с тобой.

Рон съёжился:

— А ты уже это делала?

Ольга спокойно сказала:

— В Колдотворце мы часто ходим на болота за ингредиентами.

Мира опустилась за стол, резким движением вырвала лист из потрёпанной тетради. Её перо заскользило по бумаге, оставляя чёткие строчки с перечнем необходимого. Возле некоторых пунктов уже красовались галочки — аккуратные, с завитками, будто Мира украшала их в минуты раздумий.

Мира протянула исписанный лист Гарри:

— Нужно найти то, что не отмечено галочками.

Гарри принял список, пальцы слегка смяли уголок пергамента. Гермиона придвинулась ближе, её тень упала на стол, где солнечный луч выхватывал слова «костяная мука» и «лунный мох».

— Большую часть из этого можно достать, но вот эфир цветков жирянки… Такое будет только у профессора Снейпа, — водя указательным пальцем по строчкам, проговорила Гермиона, ноготь оставлял едва заметную царапину на чернилах.

Гарри сжал губы, будто уже чувствуя ледяной взгляд преподавателя:

— Он вряд ли отдаст его без расспросов.

Рон, ёрзая на стуле, отчего скрипели половицы, предложил:

— А если взять незаметно на занятии?

Гермиона приподняла бровь, но в глазах мелькнула искорка азарта:

— Можно попробовать.

________________________

Кабинет зельеварения был наполнен приглушённым светом, пробивавшимся сквозь запотевшие подземные окна. Ученики, затаив дыхание, наблюдали за профессором Снейпом, который медленно скользил между столами, словно тень с острым языком. Его чёрные глаза метали молнии в сторону особенно нервно ёрзающих студентов.

— Страница 374. Зелье потери памяти, — остановившись у доски с ядовито-зелёным мелом в руке, произнёс Снейп.

Раздался одновременный шорох переворачиваемых страниц. Гермиона уже вовсю делала пометки на полях, её перо скрипело с азартом учёного. Рон беспомощно листал учебник, пытаясь найти нужный раздел по иллюстрациям.

Снейп ударил жезлом по котлу, отчего звон разнёсся по каменным стенам:

— Кто-нибудь расскажет, как оно действует?

Рука Гермионы взметнулась вверх так резко, что с её парты свалился флакон с сушёными пиявками.

Снейп сделал паузу, чтобы усилить унижение:

— Кто-нибудь ещё, кроме мисс Грейнджер?

Тишина стала такой густой, что слышалось жужжание мухи, забредшей в подземелье. Рука Гермионы дрожала, но не опускалась.

Снейп приблизился к Рону, чья шея покраснела под рыжими волосами:

— Может быть, мистер Уизли что-нибудь знает?

Рон уткнулся носом в учебник, будто надеясь, что страницы проглотят его. Его голова замоталась в отрицании, словно маятник сломанных часов.

— Печально, мистер Уизли, — с наслаждением растягивая слова, процедил Снейп. — Да, Грейнджер.

Гермиона выпалила, как заведённый механизм:

— Зелье потери памяти влияет напрямую на мозжечок. Оно будто затуманивает часть воспоминаний, не ликвидируя их полностью. От крепости зелья зависит, сколько дней забудет человек. Максимальное количество дней, воспоминания о которых затуманивает зелье — три дня в прошлом от текущего момента. К сожалению, с его помощью нельзя стереть определённые воспоминания.

Снейп замер, словно сова, уловившая шорох мыши. Его взгляд скользнул к Гарри, который старался казаться незаметным, прикрыв ладонью пузырёк с эфиром жирянки, украдкой вытащенный из шкафа во время лекции.

— Всё верно, мисс Грейнджер, — скривил губы Снейп, будто проглотил лимон. — Изучите рецепт и наберите себе ингредиентов. Вы должны чётко понимать, какое количество каждого ингредиента вы положите в котёл. Приступать к вывариванию можно только после того, как я проверю то, что вы там набрали.

Класс оживился. Ученики потянулись к полкам с банками, где в маслянистой жидкости плавали глаза тритонов. Рон, прикрывшись учебником как щитом, наклонился к Гарри.

— Может, сейчас попробовать найти этот эфир? — прошептал он, следя за Снейпом, который проверял склянки у Парвати.

— Угу, посмотрим на полках, — кивнул Гарри, краем глаза отмечая расположение шкафа с редкими ингредиентами.

Парни внимательно осматривали все полки в кабинете, их глаза скользили по рядам банок и склянок. Гермиона тоже подключилась, её взгляд был сосредоточен и решителен. Но найти эфир так и не удалось — флакон словно испарился вместе с надеждой.

После одобрения профессора все принялись вываривать зелье. У одних оно бурлило и выкипало, у других пузырилось, у третьих издавало жуткую вонь, от которой слезились глаза. Гермионе удалось сварить первоклассное зелье — его поверхность мерцала, как звёздное небо. Снейп внимательно изучил его, его нос чуть дёрнулся, улавливая аромат успеха.

— Каким образом можно проверить эффективность зелья, не применяя его на человеке? — спросил он, и класс замер.

Даже у Гермионы не было ответа — её пальцы нервно теребили манжету мантии.

— А разве это можно сделать, профессор? — робко спросила она.

— Конечно, мисс Грейнджер, — произнёс Снейп, и в его голосе прозвучала ледяная нотка. — Я удивлён, почему вы этого не знаете.

Он медленно подошёл к шкафчику у своего стола, дверцы которого украшал замок, покрытый патиной времени. Направив палочку на ржавый механизм, профессор пробормотал заклинание — воздух внезапно задрожал, словно от порыва арктического ветра. Раздался тихий щелчок, напоминающий вздох древних шестерёнок, и замок поддался. Снейп распахнул дверцу, и его длинные пальцы заскользили по полкам, отбрасывая на пол причудливые тени. Гарри, Рон и Гермиона, притворяясь занятыми своими котлами, украдкой вглядывались в глубину шкафчика. На третьей полке, среди пыльных склянок, стоял флакон с тёмно-фиолетовым стеклом — его поверхность переливалась, словно крыло экзотической бабочки. Но Снейп достал не его, а небольшую бутыль из чёрного стекла. Закрыв шкафчик, он вернулся к столу Гермионы, где зелье мерцало перламутром.

— Настойка корня пиона служит индикатором, — объяснил он, откупоривая бутылку и погружая в неё стеклянную палочку. Синяя жидкость на её кончике засветилась лунным блеском. — Если зелье сварено верно, оно не поменяет цвет. Если же в составе есть ошибка… — он провёл палочкой над котлом, и капля упала в зелье, — оно окрасится в фиолетовый.

Зелье лишь слегка задрожало, как поверхность озера от лёгкого бриза. Уголок рта Снейпа дёрнулся — едва заметно, будто тень улыбки.

— Отлично, мисс Грейнджер, — процедил он и направился к другим столам, его мантия шуршала по камням, словно шептала угрозы.

Гарри и Рон переглянулись, пока профессор склонился над котлом Драко Малфоя. Оттуда валил ядовито-жёлтый пар, напоминающий дыхание болотного тролля.

— Нам нужно достать эфир, — приглушённо проговорил Гарри, наклоняясь к Рону.

Рон сжал в руке обгоревший пергамент с рецептом, его пальцы побелели от напряжения. — Но как мы откроем этот шкаф? Он же заперт…

Снейп внезапно возник за их спинами, словно материализовавшись из самой тени. Капля синей жидкости с кончика его стеклянной палочки упала в котёл. Зелье Рона и Гарри мгновенно вспыхнуло фиолетовым — как небо перед ураганом.

— Как ожидаемо, — протянул профессор, и в его голосе зазвучало ледяное удовольствие.

Пока Снейп поворачивался к столу Пэнси Паркинсон, Гермиона, притворяясь, что поправляет волосы, незаметно швырнула в котёл парней щепотку сушёной колючки чертополоха. Жидкость взорвалась бурлением, выплёскиваясь через край и заливая стол липкой массой.

— Что вы добавили, мистер Уизли?! — резко обернулся Снейп, и его палочка уже была направлена на котёл, из которого вырвался столб фиолетовой пены. Брызги разлетелись по партам, запачкали мантии, а одна особенно наглая капля повисла на кончике крючковатого носа профессора.

— Остаётесь убирать кабинет после занятия! — прошипел он сквозь стиснутые зубы, смахивая слизь с лица.

Парни растерянно переглянулись, но их взгляды тут же устремились к Гермионе. Та, делая вид, что дрожит от страха, сунула руку в карман, где притаился флакон с нейтрализатором.

— Не благодарите, — шепнула она. В уголке её рта дрогнула едва заметная улыбка.

Гарри понял замысел подруги и едва сдержал улыбку. Когда урок закончился и Снейп удалился в подсобку, парни взяли швабры. Но едва дверь захлопнулась, они бросили уборку и рванули к шкафчику.

— И как нам его открыть? — Рон ткнул палочкой в замок, покрытый рунами.

Гарри применил заклинание «Алохомора», но искры лишь беспомощно чиркнули по металлу.

— Ты думаешь, Снейп такой идиот? — фыркнул Рон.

— Ничего другого не остаётся… — Гарри сжал палочку крепче и занёс руку для заклинания «Бомбарда».

Но дверь с грохотом распахнулась. В класс ворвалась Гермиона, её волосы растрепались от бега.

— Стой! — она перехватила руку Гарри.

Девушка подошла к шкафчику, изучая замок. Её пальцы скользнули по замысловатому узору, а губы шептали заклинание.

— Аперти этмих! — чётко произнесла она, как на экзамене.

Замок щёлкнул, будто вздохнув с облегчением. Рон ахнул и схватил флакон с эфиром жирянки, который пах мятой и грозой.

— Вам ещё полкабинета мыть, — бросила Гермиона, сунув флакон в сумку. Она выскользнула за дверь, оставив друзей с притворно-виноватыми лицами.

На лестнице Гермиона, не глядя под ноги, столкнулась с кем-то массивным. Гойл схватил её за плечо, чтобы она не упала.

— Эй, осторожнее! — пробасил он, и его тень накрыла Гермиону, как мокрая простыня. Из-за спины Гойла выступил Теодор Нотт. Его узкие глаза блеснули ехидством.

— Где твои извинения, грязнокровка? — протянул он, ковыряя палочкой в зубах, будто только что закончил есть слизней.

Гермиона стиснула зубы и потянулась за сумкой, которая съехала к стене. Её пальцы дрожали, когда она попыталась подняться, но Теодор резко пнул сумку ногой. Раздался звон бьющегося стекла — звук, от которого сжалось сердце.

— Извинения где? — Нотт наклонился так близко, что Гермиона почувствовала запах лукового супа, исходящий от его мантии. Его дыхание было тяжёлым, как грозовые тучи.

Тёмное пятно расползалось по ткани сумки, как чернильная клякса. «Только не эфир…» — пронеслось в голове Гермионы. Слёзы предательски выступили на глазах, но она вцепилась ногтями в ладонь, чтобы не дать им упасть.

— Пошли уже, — внезапно раздался голос Драко Малфоя. Он вышел из-за угла, его холодные глаза скользнули по ситуации, будто оценивая шахматную доску. Рука с силой впилась в плечо Нотта, заставив того дёрнуться.

Теодор вырвался, но скорее для вида. — Нет, пусть извинится! — буркнул он, однако в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Оставь её, Нотт. Это скучно, — прошипел Драко, словно разъярённая кошка, готовящаяся к прыжку. Резким движением он толкнул Теодора в сторону лестницы. Гойл, покорно жующий пирог, зашаркал следом, крошки осыпались на каменные ступени.

Гермиона, всё ещё сидя на полу, не сводила глаз с сумки. Её пальцы дрожали, когда она раскрыла застёжку. Среди учебников и пергаментов блестели осколки склянки — эфир жирянки исчез, оставив лишь фиолетовые подтёки, которые разъедали чернила на свитках. Капли зелья светились в полумраке, как ядовитые росы.

______________________________

Мира сидела в углу библиотеки, где свет магических фонарей сливался с золотом заката за витражными окнами. Перед ней громоздились книги: «Тайны лунных эссенций», «Ритуалы древних кельтов». Её перо царапало пергамент, выписывая пункт за пунктом, но строчки расплывались — в списке всё ещё зияла дыра вместо эфира жирянки. «Украли, разбили, и теперь…» — мысль прервалась, когда чьи-то пальцы, пахнущие сандалом и осенним ветром, закрыли ей глаза.

— Угадай, кто? — прошептал Драко, стараясь не привлечь внимание мадам Пинс.

Девушка на секунду позволила себе улыбнуться, почувствовав, как его мантия касается её плеча.

— Даже не знаю. Наверное, кто-то со светлыми волосами… и слишком дорогим одеколоном? — притворно задумчиво ответила Мира.

Он чмокнул её в щёку, оставив прохладное пятно от губ, и уселся рядом, сдвинув стопку фолиантов. Его взгляд скользнул по исписанному листу, потом к её сжатым кулакам.

— Что-то случилось? — спросил Драко, играя с её прядью волос.

— Я злюсь! — Мира швырнула перо так, что чернильница вздрогнула.

Он поднял брови, привычно ожидая бури. Мира редко теряла самообладание.

— Почему твои одноклассники такие идиоты? — выпалила она, тыча пальцем в воздух, будто протыкая невидимого Нотта.

Драко замер, его палец непроизвольно дёрнулся к карману, где лежала склянка.

— Кто-то из них тебя обидел?

Мира вздохнула, как будто выдыхая дым ярости.

— Не меня. Гермиону. Они разбили… — голос сорвался, — то, что мы добывали три недели.

Она сползла на груду книг, словно её кости превратились в желе. Пергамент с расплывшимися чернилами упал на пол.

Драко прикоснулся к её спине, где под мантией прощупывался позвонок за позвонком.

— Может, я могу помочь?

Мира смотрела куда-то сквозь стеллажи, где танцевала пыль в луче света.

— Только если умеешь делать эфир из цветков жирянки за ночь.

Она встряхнулась, резко вскочив, и принялась хлопать себя по щекам, будто пытаясь вернуть краски жизни.

— Нужно собраться! — прозвучало сквозь хлопки.

Драко схватил её запястье, чтобы остановить.

— Только не переусердствуй.

Он обнял её, вдохнув запах пергамента и её волос — лаванда и что-то горькое, как полынь. Поцеловал в макушку, оставив на столе яблоко, такое зелёное, что казалось вырезанным из изумруда.

Драко, уже от двери обернувшись, бросил:

— Не забывай, что даже волшебницы должны есть.

В коридоре у кабинета зельеварения он почти столкнулся со Снейпом, чья тень скользила по стенам, как живая.

— Профессор, — произнёс Драко с лёгким поклоном, как учил отец.

Снейп остановился, положив палец на замок кабинета:

— Да, мистер Малфой?

Голос декана напоминал шелест змеиной кожи — шипящий, но без угрозы.

— Меня мучает бессонница, — снизив тон, будто признаваясь в слабости, начал Драко. — Отец… — он сделал паузу, заставив Снейпа нахмуриться, — мы поссорились.

Снейп изучал его лицо, будто читая между строк. Драко заставил руку не дрожать, вспоминая, как Мира сжимала разбитую склянку.

— Вам нужна настойка пустырника? — после паузы спросил Снейп, доставая ключ с цепочки.

— Спасибо, профессор, — Драко позволил себе лёгкую улыбку, которую отрабатывал перед зеркалом, — но моя бессонница… другого свойства.

Замок щёлкнул. Снейп исчез в кабинете, вернувшись с флаконом, где жидкость переливалась, как расплавленный аметист.

— Две капли перед сном, — передавая склянку, но не отпуская, произнёс Снейп. — Больше — и кошмары станут вашими спутниками.

Драко спрятал флакон во внутренний карман, где лежал носовой платок с инициалами:

— Благодарю за совет.

В библиотеке Мира всё ещё сидела, уткнувшись носом в книгу. Свет фонаря рисовал золотые блики на её волосах. Драко подошёл бесшумно, как учили в Слизерине, и сжал кулаки за её спиной.

— Угадай, в какой руке? — коснувшись губами её уха, прошептал он.

Мира прикоснулась к его ладони, где сквозь тепло кожи угадывался контур склянки. Драко медленно разжал пальцы, и флакон заиграл в свете фонарей, будто пойманная звезда. Глаза девушки расширились, отражая фиолетовые блики.

Мира шёпотом, будто боясь спугнуть чудо, спросила:

— Драко… Как ты её достал?

Он молча улыбался, наблюдая, как её пальцы дрожат, обхватывая флакон. Запах жирянки — горьковатый, как дым костра — смешался с ароматом старых книг.

— Просто попросил, — Драко провёл пальцем по её запястью, где пульс бился как крыло колибри.

Она завернула эфир в шелковистую пергаментную бумагу, чей шелест напоминал шёпот листьев, и бережно убрала в сумку. Когда Мира подняла взгляд, её щёки горели, как закат над озером.

— Спасибо… Огромное, — прижимая сумку к груди, произнесла она.

Драко шагнул ближе, его тень слилась с её силуэтом.

— Принимаю благодарности только в одном виде, — наклоняясь так, что прядь волос коснулась её носа, сказал он.

Его дыхание пахло мятной жвачкой и чем-то опасным, как гроздья белладонны. Мира замерла, чувствуя, как его палец скользнул по линии подбородка.

— Ты уже закончила? — едва слышно прошептал Драко, губы в сантиметре от её уха.

— Да… Только книги расставить, — кивнула Мира, сглотнув комок волнения.

Он взял стопку фолиантов, аккуратно обходя лужи застывшего воска на полу. Мира шла следом, её пальцы скользили по корешкам, находя каждому том место — «Магическая ботаника» между «Токсикологией» и «Лунными циклами».

В глубине между стеллажами, где пыль висела как вуаль, Драко внезапно притянул её к себе. Его рука обвила талию, вторая приподняла подбородок, будто проверяя хрупкость фарфора. Поцелуй начался с лёгкого прикосновения, как крыло бабочки, но быстро превратился в бурю — губы Миры отвечали жаром, пальцы впились в его мантию, сминая шёлковую подкладку.

Он оторвался первым, дыхание сбивчивое, как после полёта на мётле.

Драко поправил воротник, где пуговица оторвалась:

— Нам пора.

У двери её спальни он задержал её за руку, его большой палец рисовал круги на внутренней стороне запястья.

— Спокойной ночи, Мира, — целуя тыльную сторону ладони, где синела вена, произнёс Драко.

Она встала на цыпочки, её губы коснулись его рта — быстро, как вспышка света, оставив послевкусие яблока и чего-то запретного.

— Спокойной ночи, Драко, — голос дрожал смехом и волнением, прозвучал уже за дверью.

Драко стоял несколько мгновений, ощущая тепло её прикосновения. Он закрыл глаза, вдыхая воздух, который всё ещё хранил аромат лаванды и полыни. Поправив мантию, он направился к своей спальне, но шаги были медленными, словно он не хотел расставаться с моментами, только что пережитыми.

________________________

Комната русских волшебников напоминала алхимическую лабораторию древних магов. На полу, усыпанном сушёными травами, лежала дубовая доска с выжженными рунами. Над спиртовой горелкой клубился пар из миниатюрного серебряного котла. Рядом на бархатной ткани аккуратно выстроились склянки — янтарные, изумрудные, кроваво-красные. Возле доски лежали ритуальные инструменты: обсидиановый нож с рукоятью из кости и молоток, покрытый странными символами.

Алекс сидел на корточках, тонким лезвием снимая кору с ветвей плакучей ивы. Стружки падали спиралями, как змеиная кожа. Ольга открыла резной ларец, откуда донёсся глухой квакающий звук.

— Выглядит всё это… колдовски, — отодвигаясь к стене, где висели сушёные летучие мыши, произнёс Рон.

— Чёрная магия не бывает уютной, Уизли, — поправив серебряный обруч на волосах, сказала Ольга.

Гермиона сжала руку Рона, чувствуя, как его ладонь вспотела.

— Доверься им, — уверенно положив меч Годрика на колени, заявил Гарри.

— Мы проводили этот ритуал двадцать раз. В России, — раскладывая пять чёрных свечей по кругу, добавила Ольга.

Она чиркнула ногтем, и свечи вспыхнули кроваво-красным пламенем. Мира наполнила котёл родниковой водой, шепча молитву на старославянском. Под её ладонью на доске проступила пентаграмма, светящаяся как лунная дорожка.

— Добровольная жертва священна, — доставая из ларца лягушку с глазами цвета нефрита, проговорила Мира.

Она угостила земноводное кузнечиками, обмазанными мёдом. Лягушка лениво проглотила угощение, даже не попытавшись прыгнуть. Когда Мира погладила её бугристую спину, на коже остался золотистый след.

— Время, — переворачивая лягушку, обнажая молочно-белое брюшко, произнёс Алекс.

Обсидиановый нож вонзился в лапки, пригвоздив жертву к доске. Гермиона отвернулась, её плечи дёрнулись. Русские волшебники работали синхронно — Мира влила в котёл эфир жирянки, заставив жидкость забурлить фиолетовым пламенем, пока Ольга скальпелем извлекала каплю крови из сердца земноводного.

— Я пожалел, что съел пудинг… — прикрывая глаза ладонью, сквозь пальцы наблюдая за ритуалом, пробормотал Рон.

Котёл задымил сизым паром, когда Мира бросила туда высушенные лепестки ночной фиалки. Алекс методично вбивал ивовые колышки, его лицо было спокойно, будто он мастерил скворечник, а не проводил тёмный обряд.

— Сердце — последний дар, — погружая руку в пар, который не обжигал, проговорила Мира.

Она аккуратно извлекла пульсирующий орган, ещё трепещущий в её ладони. Бросив его в котёл, девушка начала читать заклинание, голос дрожал как струна арфы. Ольга проколола палец серебряной иглой, капля крови упала в кипящую смесь — пламя на миг позеленело, заполнив комнату запахом гниющих лилий и болотной тины.

— Готово, — задувая свечи движением руки, заключил Алекс.

Рон облокотился на стену, его лицо приобрело оливковый оттенок.

— Я б предпочёл снова драться с пауками… — вытирая лоб, произнёс Рон.

— Приму как комплимент, — переливая зелье в хрустальный флакон, сказала Мира.

Она бережно убрала котёл и доску с останками лягушки в дубовый шкаф, чьи дверцы были испещрены защитными рунами.

— Что теперь? — разглядывая флакон, где жидкость переливалась как радуга, спросила Гермиона.

— Тьма должна выносить дитя. Через два дня зелье пробудится, — запирая шкаф тремя висячими замками, ответила Ольга.

— Как раз к третьему испытанию, — сверяясь с луной в окне, отметил Гарри.

— Стойте! Откуда у вас второй эфир? — внезапно оживившись, спросил Рон.

Мира покраснела, будто её поймали на краже печенья.

— Драко… помог, — теребя край кофты, призналась Мира.

Троица замерла, будто услышав проклятие.

— Малфой?! — хором воскликнули Гермиона, Рон и Гарри.

— Нашла подход к змею, — одобрительно хлопнув Миру по плечу, сказала Ольга.

— Видимо, ты и его приворожила, — фыркнув, но с долей восхищения, заметил Рон.

Смех разрядил напряжение. Когда гриффиндорцы уходили, Мира поймала взгляд Гермионы — в нём читалось: «Мы ещё поговорим».

___________________________

День второго испытания.

Ветер с озера рвал волосы и мантии, разнося запах мокрого тростника. Трибуны гудели как улей — слизеринцы скандировали имя Седрика, гриффиндорцы перекрикивались, пытаясь поддержать Гарри. Мира стиснула перила, её ногти впились в дерево. Рядом Драко стоял, засунув руки в карманы, будто случайный зритель.

— Чемпионы расшифровали подсказки. Теперь им предстоит доказать, что истинное понимание рождается в действии. У них… — голос Дамблдора, усиленный заклинанием, раскатился над водой. Он взмахнул палочкой, и гигантские песочные часы взмыли над озером, — один час.

Выстрел из волшебной хлопушки разрезал воздух. Крам нырнул, как торпеда, подняв фонтан брызг. Флёр последовала за ним, её серебристое одеяние мелькнуло, словно чешуя русалки.

Гарри сделал шаг вперёд — подошва скользнула по мокрому причалу.

— Активаро дуат! — сорвавшись на крик, махнув рукой с едва заметным движением запястья, крикнула Мира.

Вода сомкнулась над головой Гарри, поглотив звуки мира. Холод впился иглами в кожу, но через мгновение жар зелья разлился по венам, как расплавленный металл. Его рёбра сжались — и вдруг расправились, пропуская воду сквозь новые жабры. Пальцы, сплетённые перепонками, блестели в тусклом свете.

На трибуне:

— Надеюсь, твой герой не утонет. Будет неловко, — прислонившись к столбу, жевал жвачку с преувеличенным безразличием Драко.

— Он справится. — Мира не отводила взгляда от водной глади, где мелькали тени, но внезапно обернулась, поймав его взгляд. — А ты… когда-нибудь научишься болеть не только за своих?

Толпа взревела — Седрик вынырнул, таща за собой девушку из Когтеврана. Его имя прокатилось волной.

— Он сам полез в эту ловушку, — сквозь стиснутые зубы процедил Драко, сжимая перила так, что костяшки пальцев побелели.

Мира резко повернулась, её голос зазвенел как отточенное лезвие:

— А если бы это был ты? — Она ткнула пальцем в озеро, где вода чернела бездной. — Если бы все кричали, что ты обманщик, а ты боролся бы там… один?

Он замер. Перед глазами внезапно всплыли образы: темнота, щупальца гриндилоу, хрипящий вдох, наполняющий лёгкие ледяной водой. Глотание стало болезненным, будто в горле застрял колючий ком.

Под водой:

Вода сдавила виски, как тиски. Гарри рванул вперёд, но ноги будто превратились в свинец. Зелье гнало по жилам адреналин и страх — смесь горькая, как полынь. Его новые жабры судорожно хлопали, фильтруя ледяную влагу. Жар в груди сменился ледяным ожогом. Гарри судорожно сглотнул, ощущая, как вода заполняет новые жабры — щелевидные, пульсирующие. Его руки, покрытые иссиня-чёрной чешуёй, метались в зелёной мгле, цепляясь за водоросли. Плавники на бёдрах дёргались, как у раненой рыбы.

— Это… я? — мысленно произнёс Гарри, чувствуя, как пузыри вырываются изо рта.

Отражение в треснувшем зеркале статуи Тритона показало чужое лицо — с выпученными глазами и перепончатыми ушами. Он рванул вперёд, рассекая воду когтистыми ладонями. Водоросли цеплялись за ноги, словно руки утопленников, шепчущих проклятия.

Руины древнего города проступали сквозь ил: обломки мраморных колонн, затонувшие лодки с призрачными силуэтами гребцов. Статуя Тритона возвышалась как подводный Вальгалла, её трезубец, покрытый ракушками, указывал в чёрную бездну.

Гарри заметил Рона и Гермиону. Их тела, прикованные к каменным плитам, извивались в такт течению. Цепи оставляли кровавые полосы на запястьях Гермионы. Рон, бледный как луна, пытался зубами перегрызть верёвку.

— Мой трофей! — прорычал Крам, проносясь мимо. Вода исказила его усмешку, сделав акульи зубы похожими на частокол кинжалов.

Челюсти сомкнулись на цепи одной из пленниц. Металл лопнул с хрустом ломающихся костей. Гарри рванул к Гермионе.

— Выбирай! — Алекс появился справа. Жабры на его шее трепетали, как крылья летучей мыши, а рука указывала на Рона, чьё лицо исказил немой крик.

Гарри вонзил когти в цепь Гермионы. Чешуйки на руках вспыхнули фосфоресцирующим светом. Металл заскрипел, но не поддавался. Где-то позади Седрик метнул Редукто — взрывная волна разметала стаю гриндилоу, чьи жёлтые глаза мерцали в темноте.

С треском лопнувшее звено цепи ударило Гарри в грудь. Он отшвырнул оковы, хватая Гермиону за талию. Её тело обвисло, пузырьки воздуха вырвались изо рта.

Тень накрыла их. Гигантский гриндилоу, размером с гиппогрифа, плыл сверху. Его щупальца, усеянные ядовитыми шипами, метнулись к Гарри.

— Вверх! — мысленно крикнул Гарри, оттолкнув Гермиону к Алексу.

Он схватил обломок якоря, вонзив его в слизистое тело твари. Чёрная кровь заклубилась, превращая воду в чернильную пелену. Гриндилоу завизжало, бьющееся в агонии, подняло ил со дна. Гарри увидел последнюю пленницу. Девочка из Шармбатона, бледная как смерть, металась в цепях. Русалки окружили её, трезубцы направлены на Гарри. Их голоса зазвучали хором, как скрип умирающих скрипок:

— Один… Забери только одного…

Гарри огрызнулся шипящим гортанным звуком. Русалки отпрянули, узнав в его рычании древний язык глубинных тварей. Когти рассекли верёвки — девочка всплыла, как пробка.

Кожа Гарри побелела, жабры схлопнулись. Он забился в конвульсиях, выталкивая пленницу к свету. Алекс, наполовину вынырнув из воды, схватил его за одежду:

— Дыши, чёрт возьми!

Флёр вцепилась в Гарри мокрыми руками:

— Ты спас её… ты спас мою маленькую сестренку… — её слёзы смешивались с озёрной водой.

Голос Дамблдора прокатился над озером, заглушая ропот:

— Мистер Поттер продемонстрировал не только мастерство, но и благородство, достойное истинного волшебника!

Слизеринцы заглушили аплодисменты шиканьем. Драко, стоя в стороне, разминал ладонь — на коже остались следы от ногтей. Его взгляд скользнул к Мире, чья улыбка светилась ярче маяка.

Гарри, кашляя водой, пробормотал Гермионе, обёрнутой в полотенце:

— Я… я не успел…

Алекс швырнул ему термос с огненным виски:

— Зато ты сделал то, на что другие не способны.

Вода в озере успокоилась, скрывая в глубине обломки цепей и чёрную кровь. Где-то там, в тени статуи, гриндилоу доедало остатки верёвок — последние следы битвы, о которой будут говорить ещё долго.

Дамблдор наблюдал в окно за тренировкой учеников Колдотворца. Он внимательно следил за действиями молодых волшебников. Несмотря на юный возраст, их движения и мастерство были впечатляющими.

«Именно то, что мне нужно», — подумал профессор.

Дамблдор спустился во двор. Молодые волшебники почтительно поприветствовали его и оставили наедине с их директором.

— Мария, подготовка ваших учеников меня восхищает.

— Благодарю вас.

Светлова учтиво поклонилась коллеге.

— Хочу предложить вам прогуляться.

Альбус жестом указал в сторону теплиц. Директор Колдотворца приняла приглашение.

— Я вижу, ребятам здесь нравится.

— Да, они подружились с вашими студентами.

— Это прекрасно. Главное, чтобы Гарри ни о чём не догадался.

— Не волнуйтесь, Альбус. Они просто дети, которые искренне дружат и помогают друг другу.

Директор Хогвартса задумчиво погладил бороду.

— Надеюсь, эта дружба будет крепнуть с годами.

Профессора обменялись улыбками.

— Альбус, ты уже общался с Мирославой?

— Как раз собираюсь навестить их с Хагридом. Они скоро будут кормить дракона.

Госпожа Светлова дружески похлопала Дамблдора по ладони и одобрительно кивнула.

— Ты выбрал отличный момент.

Директор Хогвартса подошёл к загону. Внутри огороженной территории мирно трапезничал трёхглавый дракон. Лесничий и русская волшебница чистили его чешую, о чём-то оживлённо беседуя.

— Ну, как себя чувствует наш питомец?

Лесничий и девушка обернулись. Хагрид жестом дал понять, что справится сам. Мира подошла к изгороди.

— Всё прекрасно. Уже адаптировался и очень привязался к Хагриду.

— Его сложно не полюбить.

Профессор и волшебница рассмеялись.

— Мисс Водянова, могу ли я с вами побеседовать?

Девушка одобрительно кивнула.

— Мне нужна минута, чтобы снять рабочую одежду.

Волшебница поспешила избавиться от резиновых сапог, фартука и перчаток. Через мгновение она вернулась к профессору.

— Госпожа Светлова рассказала мне о вашей пробудившейся способности. Что за видения вам являются, мисс Водянова?

Мира задумчиво сомкнула пальцы.

Мира задумчиво сомкнула пальцы.

— Это… Не знаю, как объяснить… Сюжеты. Я вижу фрагменты событий из будущего. Иногда один эпизод, иногда несколько. Именно эти многомерные видения сложнее всего.

— Почему же?

— Части одного сюжета приходят в разное время… и не в хронологическом порядке. Собрать их правильно — почти головоломка.

— Удивительно. Как же вы определяете верную последовательность?

— Пока никак… Лишь когда события начинают сбываться, всё встаёт на места.

Девушка посмотрела на профессора, сжав губы.

— В одном из видений я видела вас.

— И что же там происходило?

Профессор заметил, как её взгляд стал тяжёлым, словно пронизывающим время.

— Вашу смерть.

Дамблдор медленно провёл рукой по бороде, не отводя глаз.

— И каковы обстоятельства?

Мира протянула ладонь вверх, жестом приглашая его повторить движение.

— Положите руку на мою.

Дамблдор повиновался. Едва их ладони соприкоснулись, глаза Миры вспыхнули серебристым светом. Директор Хогвартса погрузился в туманный образ: чья-то тень наводила на него палочку. «Авада Кедавра!» — прозвучал хриплый голос, знакомый, но неуловимо искажённый. Зелёный луч пронзил грудь, и тело профессора рухнуло в бездну.

Дамблдор вздрогнул, вернувшись в реальность. Свечение в глазах девушки угасло.

— Поразительно! Вы можете демонстрировать видения другим?

— Только тем, кто в них участвует. Другим показать не смогу.

Профессор изучающе склонил голову.

— Ещё я видела Гарри… Он был на кладбище, а рядом — странный волшебник.

— Почему странный?

— Его аура… Она пропитана проклятием. Ему нужен Гарри.

— Для чего?

— Не знаю. Для какого-то ритуала.

Дамблдор мысленно фиксировал каждую деталь.

— Гарри в этом видении жив?

— Пока да… Но он в ловушке. Больше ничего.

Профессор наклонился к ней, понизив голос.

— Мира, вы показывали это видение Гарри?

— Нет. Я даже не знаю, когда это случится.

— Тогда попрошу об одном…

Девушка замерла, ловя каждое слово.

— Не говорите ему об этом до конца Турнира. Обещаете?

Мира кивнула, не колеблясь.

— Этот волшебник… он крайне опасен. Между ним и Гарри — особая связь.

— Поэтому вы попросили нас присматривать за ним?

Уголки губ Дамблдора дрогнули в полуулыбке.

— Вы невероятно проницательны, мисс Водянова.

Теперь директор ясно осознавал, какая угроза нависла над самой Мирой. И какие последствия ждут её на родине, если способности станут известны.

— После Турнира мы всё расскажем Гарри. А пока — продолжайте наблюдать, как прежде. Договорились?

— Да, профессор. Можете на меня положиться.

— В этом я не сомневаюсь, юная леди. Благодарю за беседу.

Мира поклонилась и направилась к друзьям. Дамблдор же вернулся в кабинет, извлёк серебристую нить воспоминаний и отправил её в Омут Памяти. Усевшись в кресло, он закрыл глаза, мысленно собирая пазл из обрывков будущего.

День финального испытания. Алекс и Ольга отрабатывали заклинания во дворе, а Мира с утра едва стояла на ногах. Ломота в мышцах, туман в голове — будто кто-то вытягивал из неё силы. С трудом добравшись до ванной, она ухватилась за раковину. Зубная щётка грохнулась в поддон, когда зрачки девушки внезапно расширились, поглотив радужку.

Видение накрыло волной:

Гарри, бледный как мел, целился палочкой в кого-то невидимого. Его губы шептали: «Экспеллиармус!» — но тень лишь смеялась. Затем — вспышка зелёного света, и кубок, пульсирующий синим свечением. «Портал…» — эхом отозвалось в сознании.

Мира очнулась, скорчившись на кафеле. Дрожащие пальцы впились в плитку, пытаясь удержать равновесие.

____________________________

Лабиринт возвышался на заднем дворе Хогвартса, его стены из колючего боярышника шевелились, словно живой организм. Шипы, покрытые ядовитым блеском, цеплялись за одежду болельщиков, словно предупреждая об опасности.

Русские студенты подошли к месту старта вместе со Светловой. Директор Колдовстворца что-то горячо обсуждала с Дамблдором, пока Мира проверяла телепатическую связь с Алексом.

— Ты в порядке? — поинтересовался Алекс

— Сейчас лучше… Но будь осторожен. Чувствую, сегодня всё пойдёт не по плану. — в голосе девушки слышалось беспокойство.

Парень нахмурился, но кивнул.

— И не спускай глаз с Гарри. Если что — сигнал.

Она обняла его, как вдруг подбежали Рон, Гермиона и сам Поттер.

— Ну, чемпион, готов к славе? — задорно интересовался Уизли.

— Готов к адреналину!

По сигналу Дамблдора участники рванули в лабиринт. Стены смыкались за их спинами, ветви хватали за руки, будто пытаясь удержать.

Гарри влетел в очередной поворот, спотыкаясь о корни, выпирающие из земли, как костяные пальцы. Воздух гудел от магии, пропитанной гнилостным запахом сырой листвы. Колючки боярышника царапали щёки, оставляя на коже жгучие полосы, но он не останавливался — голубой отсвет манил сквозь чащу, словно маяк в кромешной тьме.

Стены лабиринта дышали, сжимаясь и разжимаясь, а ветви хлопали по спине, будто пытаясь отшлёпать нарушителя.

Он рванул вперёд, разорвав рукавом паутину, и вдруг земля под ногами провалилась. Гарри едва успел отпрыгнуть — из трещины выползли чёрные лозы, шипящие, как змеи. «Редукто!» — выдохнул он, и взрывная волна разметала преграду, осыпав его дождём щепок.

Где-то справа, за стеной из шипов, послышался топот.

Седрик? Или…

Гарри замер, прислушиваясь. Шёпот ветра сливался с чьим-то прерывистым дыханием. Сердце колотилось так громко, что он почти не слышал собственных мыслей: «Дальше. Только вперёд».

Внезапно куст перед ним расступился, открывая прямой путь к кубку. Слишком прямой.

Слишком… ловушка. Но голубой свет пульсировал, гипнотизируя. Гарри бросился вперёд, и в тот же миг земля содрогнулась — из-под корней вырвались щупальца плюща, обвивая лодыжки. Он рухнул на колени, царапая ладони о камни, но продолжал ползти, вырываясь из цепких пут.

— Кубок! — его крик сорвался в хрип, когда он увидел Седрика, выскакивающего из параллельного прохода.

Оба рванули к трофею. Ветви хлестали по лицу, шипы впивались в кожу, но боль растворилась в адреналине. Их пальцы почти одновременно сомкнулись на ручках кубка.

И мир взорвался светом. Алекс, продираясь сквозь чащу, увидел лишь вспышку света.

— Нет! — воскликнул он, осознавая, что произошло нечто непредвиденное.

Кубок исчез, оставив лишь чёрный постамент. Небо над Хогвартсом почернело, словно поглощённое тьмой. Алекс почувствовал, как воздух стал тяжёлым и напряжённым.

__________________________

Кладбище

Холодный ветер пробирался под мантию, заставляя Гарри дрожать всем телом. Его руки были скованы магическими цепями, вгрызающимися в плоть, а сам он был намертво прикован к древнему надгробию, покрытому вековым мхом. Луна, пробивающаяся сквозь кроны деревьев, отбрасывала жуткие тени, превращая каждый камень в монстра.

В нескольких шагах от него лежал Седрик — неподвижный, бледный, словно высеченный из мрамора. Его глаза были широко раскрыты, в них застыло выражение непередаваемого ужаса. А рядом, словно воплощение самого зла, корчился человек в изодранной одежде. Его длинные пальцы, покрытые струпьями, дрожали, когда он водил палочкой над бурлящим котлом.

Мерзкий запах горелой плоти наполнял воздух. Незнакомец, хрипя и кашляя, отрубал себе кисть ржавым ножом. Кровь, тёмная и вязкая, капала в зелье, превращая его в бурлящую смесь.

Гарри, едва слышно выдыхая слова, будто каждое давалось ценой невероятных усилий, хрипло произнёс:

— Кто… кто ты такой?!

Человек поднял голову. Его глаза горели лихорадочным огнём, а смех, вырвавшийся из горла, напоминал предсмертный хрип. Он поднял окровавленный нож и, не отрывая взгляда от Гарри, капнул его кровью в котёл.

Зелье забурлило, выбрасывая чёрные клубы дыма. Они скручивались в спираль, поднимаясь всё выше, пока не сформировали фигуру. Бледная кожа, словно выточенная из мрамора, красные глаза, горящие адским пламенем, змеиные ноздри…

Волан-де-морт произнёс голосом, будто лёд скользил по обнажённым нервам:

— О, мой дорогой Питер… Ты превзошёл все ожидания.

Его голос, холодный и расчётливый, пробирался под кожу, замораживая кровь в жилах. Гарри почувствовал, как ужас сковывает его тело, как страх парализует разум. Он знал — это конец. Настоящий конец.

Тёмный Лорд сделал шаг вперёд, и тени, словно живые существа, потянулись к нему, приветствуя своего повелителя.

___________________________

Хогвартс.

Древние своды замка словно затаили дыхание, наблюдая за происходящим. Серебристая дымка, похожая на призрачный туман, вырвалась из-под ног Миры и Ольги, окутав их полупрозрачным саваном. В мгновение ока магический вихрь перенес девушек к Алексу, который стоял у опустевшего постамента, с тревогой вглядываясь в пустоту.

Мира спросила срывающимся от волновения голосом, будто слова рвались сквозь ком в горле:

— Где они?! Что произошло?!

Алекс ответил сквозь стиснутые зубы, и в его интонации звенела досада:

— Исчезли вместе с кубком. Это был портал! Кто-то заранее подготовил ловушку!

Ольга, не говоря ни слова, протянула руку к постаменту. Её пальцы едва коснулись холодного камня, и по телу пробежала волна магической энергии. Остаточное свечение, едва заметное человеческому глазу, пульсировало в том месте, где только что находился кубок.

— Кто-то подменил кубок, — произнесла она твёрдо, и уверенность в её голосе звучала как стальной клинок. — Это была подстава. Мы должны вернуть его! Любой ценой!

Время словно замедлило свой бег. Трое магов взялись за руки, их пальцы переплелись в едином порыве. Древние руны на их ладонях засветились призрачным светом, готовясь к ритуалу. Белое сияние, исходящее от Миры, переплеталось с алым пламенем Ольги, создавая вокруг них ослепительный вихрь магической энергии. Их голоса, слившись в единый мощный поток, прорезали тишину, заставляя древние камни замка вибрировать в ответ на заклинание.

— ГОБЛЕТ ИГНИС АУДИ МИ! АПЕРИ ПОРТАМ! — прогремело их хором, и сила крика заставила стены содрогнуться.

Воздух затрещал, словно натянутая струна арфы, не выдержав давления магической силы. Пространство вокруг них исказилось, словно зеркало, в которое бросили камень. Сгусток чистой энергии, похожий на расплавленное стекло, вырвался из центра их треугольника.

______________________

Мрачное кладбище тонуло в чернильной тьме. Лишь редкие всполохи зелёных огней освещали жуткую сцену, когда из ниоткуда материализовались Пожиратели смерти. Они опустились на колени перед своим повелителем, их капюшоны скрывали лица, но в воздухе витал запах благоговейного страха.

Волан-де-морт возвышался над своими последователями, его взгляд скользил по коленопреклонённым фигурам с нескрываемым презрением.

Он произнёс, и его голос, словно скользящий по лезвию ножа, заставил воздух сгуститься от ненависти:

— Никто из вас не осмелился возродить меня… все эти годы… трусливые псы!

Его алые глаза, горящие как раскалённые угли, остановились на Гарри. Тёмный Лорд приблизился к юноше с грацией охотящегося хищника, длинные пальцы с чёрными ногтями приподняли прядь волос, обнажая шрам. Взгляд скользнул по лицу Поттера, наполненный холодным пренебрежением.

— Принесите мне палочку, — прошипел он, и слова обожгли пространство ледяным ветром.

В этот момент каменные объятия статуи рассыпались в прах. Гарри рухнул на влажную траву, но мгновенно вскочил на ноги. Его палочка взметнулась в защитном жесте, нацеленная прямо в грудь Волдеморта.

Их заклинания столкнулись в воздухе, породив ослепительную вспышку. Палочки схлестнулись в смертельном танце, и Гарри почувствовал, как силы покидают его. Тёмный Лорд был намного сильнее — его магия давила, словно гора, готовящаяся раздавить муравья.

«Я не могу проиграть… Не сейчас!» — пронеслось в сознании Гарри, будто последний луч надежды, пробивающийся сквозь тьму.

И вдруг… Кубок! Он пульсировал странным светом, вибрировал, словно живой. Мерцание становилось всё ярче, будто пытаясь привлечь внимание, дать ключ в этой смертельной схватке. Свет бился в такт сердцу Гарри, словно древний артефакт взывал к чему-то, что юный маг едва осмеливался вспомнить.

_________________________

Маги из Колдовстворца, изнемогая от напряжения, продолжали взывать к пропавшему кубку. Их тела дрожали от колоссального усилия, а магические ауры пульсировали, словно готовые вот-вот разорваться от перенапряжения.

Каждый мускул, каждая клеточка их тел работала на пределе возможностей. Пот струился по лицам, заливая глаза, но они не замечали этого, полностью поглощённые заклинанием. Их голоса, сначала уверенные и сильные, теперь звучали хрипло, срываясь от напряжения.

Три ослепительных столпа света, словно протыкая небесный свод, устремились ввысь. Они переливались всеми оттенками радуги, сплетаясь в причудливый узор, который завораживал и одновременно пугал своей мощью. Свет был настолько ярким, что зрители невольно зажмурились, прикрывая глаза руками.

В толпе наблюдателей пробежал шёпот изумления. Все, как один, повернули головы к этому невероятному зрелищу. Даже воздух, казалось, замер в ожидании чуда.

Светлова и Дамблдор обменялись тревожными взглядами. В их глазах читалось понимание того, какой ценой даётся этот ритуал. Директор Хогвартса слегка кивнул, признавая мастерство воспитанников Светловой, но в глубине его голубых глаз таилась тревога за исход этого опасного предприятия.

Маги продолжали выкрикивать заклинание, вкладывая в него последние крохи своих сил. Их губы едва шевелились, но слова, словно раскаты грома, разносились по территории Хогвартса.

_______________________

Внезапная волна тепла охватила Гарри. Он почувствовал, как чьи-то сильные руки обхватили его плечи, оттаскивая от смертельной схватки. Оглянувшись, он замер от изумления: перед ним стояли те, кого он считал навсегда потерянными. Джеймс и Лили Поттер, их глаза светились любовью и гордостью. Рядом с ними стояли другие жертвы Волдеморта — призрачные фигуры тех, кто отдал свои жизни в борьбе со злом.

Впереди всех стоял Седрик, его лицо было спокойным и умиротворённым. Их взгляды встретились, и Гарри прочитал в глазах друга не осуждение, а понимание.

— У нас есть лишь миг, — прозвучал голос Седрика, тихий, но твёрдый, будто ветер, пронизывающий туман. Призрачные губы не шевелились, но слова отдавались эхом в самом сердце Гарри. — Мы задержим его. Беги к кубку. Спасайся!

Призрачные фигуры начали светиться мягким, успокаивающим светом. Они образовали вокруг Волдеморта светящееся кольцо, отвлекая его внимание. Тёмный Лорд зарычал, и его рёв, полный ярости, разорвал воздух, но было уже поздно.

Гарри почувствовал, как его палочку вырывает из рук. Но вместо страха в его сердце вспыхнула надежда, острая и жгучая, как пламя феникса. Он бросился к безжизненному телу Седрика — ноги едва касались земли, будто сама магия несла его вперёд.

— Гарри! — голос Миры ворвался в сознание, треснувший, как весенний лёд, но наполненный упрямой надеждой. — Держись!

Каждый шаг приближал его к спасению. Кубок пульсировал в воздухе, излучая золотистые волны, словно маня к себе незримыми нитями. Собрав последние силы, Гарри протянул руку — и магический артефакт послушно влетел в его ладонь, обжигая кожу древней силой.

Яркая вспышка озарила пространство, ослепив даже призраков. Портал раскрылся перед ним — врата, сотканные из молний и звёздной пыли. Время остановилось, когда Гарри шагнул в мерцающую бездну, унося в кулаке не только кубок, но и память о взгляде Седрика — том самом, что говорил: «Живи за нас обоих».

________________________

Последние отзвуки заклинания растворились в воздухе. Русские волшебники, измученные до предела, разомкнули переплетённые руки и без сил рухнули на траву у постамента. Их тела содрогались от усталости, а магические ауры едва теплились. Мира лежала неподвижно, её дыхание было едва уловимым.

Алекс и Ольга метнулись к безжизненной однокласснице. Волков осторожно поднял девушку на руки, его голос дрожал, будто трепетный лист на ветру:

— Мира! Мира!

Ольга склонилась над подругой, пальцы впились в холодную землю. Её обычно бесстрастное лицо исказилось от напряжения, когда она, почти касаясь губами уха Миры, резко бросила:

— Да не ори ты так! — и тут же смягчила тон, ощутив слабый выдох подруги. — Она жива…

Собрав остатки сил, Ольга подняла левую руку вперёд, а правую прижала к щеке. Между её пальцами заклубился сгусток воды, сгущающийся в шар, что пульсировал, как второе сердце.

— Диремптус! — вырвалось из её горла, и заклинание, сорвавшись, прочертило в воздухе кровавую дугу.

Водный шар врезался в густой кустарник, превращая ветви в пепел. Волшебники, пошатываясь, выбрались из лабиринта — и застыли. Перед ними, озарённый лунным светом, стоял Гарри. В его руках безвольно повисло тело Седрика, чьи пальцы всё ещё сжимали обломок палочки, будто даже смерть не смогла разжать эту хватку.

Светлова, бледная как лунный свет на могильном камне, бросилась к своим ученикам. Трибуны, только что взорвавшиеся ликованием, вдруг замерли — тишина нависла тяжёлым саваном, прерываемая лишь шелестом плащей преподавателей.

Дамблдор возник рядом с Гарри словно призрак, его фиолетовый плащ колыхнулся от резкого движения. Взгляд скользнул по телу Седрика, и глубокие морщины на лице директора стали напоминать трещины в граните.

— Гарри… — голос Дамблдора прозвучал глухо, будто доносился из-под толщи веков, — что произошло?

Поттер всхлипнул, тыльная сторона ладони размазала слёзы по щеке, смешав их с пылью лабиринта.

— Он вернулся… — слова вырывались прерывисто, будто рваная ткань, — я видел его… своими глазами…

Длинные пальцы Дамблдора сжали плечо мальчика так крепко, что кость заныла, но в этом прикосновении была не боль, а опора.

— Я верю тебе, — прошептал он, и в этих трёх словах звенела сталь непоколебимой уверенности. — Тебе нужно отдохнуть.

Медики уже несли носилки. Гарри, шатаясь, позволил увести себя, бросая последний взгляд на Седрика — тот лежал, укрытый алым плащом, будто уснул после трудного матча. Рядом, бледнее снега, на носилках лежала Мира, её пальцы судорожно сжимали край холста, даже в беспамятстве цепляясь за жизнь.

______________________

В кабинете директора кипела напряжённая работа. Дамблдор вёл переговоры с министром магии, который прибыл в Хогвартс с чрезвычайной миссией. После того как Барти Крауч-младший под действием сыворотки правды во всём сознался, министр без колебаний вынес свой вердикт — казнь.

В светлой больничной палате, наполненной запахом целебных трав, собрались все друзья Гарри и Миры. За окном медленно клонилось к закату солнце, отбрасывая золотистые лучи на белоснежные простыни. Ребята, оправившись от потрясения и набрались сил, теперь жаждали узнать подробности произошедшего в лабиринте.

Друзья окружили кровати, обнимали раненых и засыпали их вопросами о том, что произошло в лабиринте. Алекс, Мира и Гарри обменялись многозначительными взглядами, но решили сохранить подробности в тайне. Мира заметила на тумбе у своей кровати зелёное яблоко. Девушка улыбнулась, вспоминая, кто мог его оставить.

Вечером друзья собрались в гостиной Гриффиндора, где царила атмосфера тепла и уюта. Мягкий свет свечей создавал причудливые тени на стенах, а в камине уютно потрескивал огонь.

— Ребята, — произнёс один из учеников, и его голос дрогнул, словно струна, затронутая неосторожным движением, — жаль, что вы скоро уедете…

Тяжёлая тишина повисла в воздухе, пропитанная ароматом воска и грусти. Гриффиндорцы переглядывались, их пальцы нервно теребили края мантий. Ольга резко отвернулась к окну, но все заметили, как её плечи дёрнулись от сдавленного всхлипа.

— Ну вот, — выдохнула она, с силой вытирая ладонью щёку, — надо же было об этом вспомнить…

Толпа друзей сомкнулась вокруг русских волшебников. Объятия стали теснее, слова — тише, но от этого лишь искреннее.

— У нас ещё есть пара дней, — напомнил Алекс, похлопывая по спине рыжеволосого первокурсника, чьё лицо было мокро от слёз. — Не хороните нас раньше времени.

Позже, когда свечи догорели до наплывов, трое русских волшебников направлялись через коридоры. Внезапно из тени вынырнула бледная рука, схватившая Миру за запястье.

— Малфой… — успела прошептать она, прежде чем Алекс и Ольга, обменявшись понимающим взглядом, растворились за поворотом.

Драко прижал её к холодной каменной стене, его пальцы впились в ткань мантии так, что побелели костяшки.

— Ты… — начал он, но слова застряли в горле. Вместо них последовало действие — объятие, настолько сильное, что рёбра Миры затрещали, а дыхание перехватило. Его губы коснулись её виска, горячие и дрожащие, будто он пытался вдохнуть её запах, чтобы сохранить навсегда.

— Я чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя без сознания, — голос Драко дрогнул, его пальцы осторожно коснулись её виска, будто проверяя, не мираж ли перед ним.

— Всё хорошо, Драко. Спасибо… — Мира прикрыла глаза, чувствуя, как его дыхание смешивается с её собственным. Взгляд, полный тёплой благодарности, задержался на его лице, скользнув по едва заметной дрожи в уголках его губ.

— …за то, что навещал меня.

Она вжалась в его объятия, пальцы вцепились в шелковистую ткань мантии, словно пытаясь вплести себя в каждый узор. Драко притянул её ближе, ладонь мягко легла на её спину, согревая сквозь тонкую ткань рубашки.

— Не пугай меня больше! — прошептал он, и в этом шёпоте звенела беззащитность, которую он никогда никому не показывал. Их губы встретились в нежном поцелуе, медленном и сладком, как первый снег, тающий на языке.

Шаги вдалеке заставили их вздрогнуть. Смеясь сквозь прерывистое дыхание, они побежали, сплетая пальцы в единый замок, к знакомому эркеру. Там, где когда-то Драко поправлял ей распустившуюся прядь волос под мерцанием гирлянд, теперь они сидели, прижавшись лбами. Звёзды рассыпались по небосводу, как крошечные светлячки, танцующие в честь их тайны.

Драко медленно водил пальцами по её волосам, распустившимся золотистыми волнами. Каждое прикосновение было обещанием, молитвой, признанием. Когда её дыхание стало ровным, а ресницы замерли на бледных щеках, он наклонился так близко, что губы коснулись её уха:

— Я люблю тебя… — слова растворились в тишине, но эхо их ударило в грудь горячим вихрем.

Падающая звезда прочертила небо серебряной нитью. Он зажмурился, загадывая желание, а по её щеке скатилась слезинка — хрупкая, как их последние мгновения.

— Мира… — он бережно провёл рукой по её плечу, — просыпайся. Рассвет близко.

Они шли по коридору, его рука не отпускала её талию. У двери он остановился, прижав её ладонь к своей груди, где сердце билось в бешеном ритме.

— До утра, — выдохнула она, касаясь его губ кончиками пальцев.

— До вечности, — поправил Драко, целуя её запястье. Но тень на стене уже тянулась к ним, предвещая бег времени, которое не щадит даже волшебников.

На следующий день Хогвартс погрузился в траур. В Большом зале, украшенном траурными чёрными полотнами, состоялась панихида по Седрику. Тишину нарушали лишь тихие всхлипывания и шёпот молитв. Каждый в зале чувствовал тяжесть утраты, каждый помнил улыбку этого светлого юноши.

Дамблдор поднялся на возвышение. Его голос, обычно полный тепла и доброты, сейчас звучал торжественно и строго. Он говорил о важности слушать своё сердце, о том, что даже в самой беспросветной тьме всегда найдётся место свету. Его слова эхом отражались от каменных стен, проникая в самое сердце каждого присутствующего.

Несмотря на формальную победу Гарри в Турнире Трёх Волшебников, праздничное настроение было неуместным. В глазах учеников читалась печаль, а в воздухе витало ощущение надвигающейся беды.

Позднее, в уютном кабинете директора, за чашкой ароматного чая сидели Дамблдор и Светлова. Мягкий свет свечей создавал причудливые тени на их лицах, а в камине тихо потрескивали поленья.

— Мария, мой друг из Министерства уже заявил программу обмена, — сказал Дамблдор. — На её рассмотрение уйдёт время, и, скорее всего, немало. Но я тебя уверяю, что приложу все усилия, чтобы её приняли.

— Спасибо, Альбус, — ответила Светлова. — Мои вороны утром принесли весть о том, что над топями сгущается мрак. Пока Водянов бездействует. Но это пока.

— Тёмные времена наступают в разных уголках Земли, — произнёс Альбус. — Подготовь девочек, Мария. Мне нужна будет их помощь здесь. Особенно Мирославы.

— Да, Альбус, — кивнула Светлова.

Их взгляды встретились, и в этом безмолвном диалоге читалось понимание того, что впереди их ждут тяжёлые времена. Будущее казалось неопределённым, но оба волшебника были готовы встретить любые испытания лицом к лицу.

________________

Весь Хогвартс собрался во дворе, чтобы проводить гостей. Серые облака нависали над замком, словно не желая отпускать дорогих сердцу учеников. Прощальная атмосфера витала в воздухе, смешиваясь с лёгкой грустью и надеждой на новую встречу.

Первыми попрощались сыновья Дурмстранга. Игорь Каркаров, держа спину прямо, вёл своих учеников к магическому кораблю. Студенты обернулись, их прощальные взмахи руками были полны достоинства и уважения. Корабль медленно погрузился в воды озера, и в последних лучах заката судно растворилось под водной гладью, оставив за собой лишь круги на воде.

Следующими были студентки Шармбатона. Их белоснежные крылатые кони, словно созданные из лунного света, ждали у края площади. Мадам Максим, с присущим ей величием, послала воздушный поцелуй покрасневшему Хагриду. Ученицы Шармбатона исполнили грациозный реверанс и заняли свои места в повозке. Могучие кони взмахнули крыльями, и повозка, словно перышко, поднялась в небо, вскоре растворившись в розовой дымке заката.

Третья повозка появилась на площади. Три бурых рысака, из ноздрей которых вырывался густой дым, нетерпеливо переступали копытами. Резная повозка, украшенная замысловатыми узорами, сверкала в последних лучах солнца. Такие же узоры украшали и ремни упряжи, словно древние руны, хранящие тайны Колдовстворца.

Госпожа Светлова прощалась с Макгонагалл и Дамблдором. Их объятия были крепкими и искренними, словно они прощались не на время, а навсегда. Алекс, Мира и Ольга прощались с новыми друзьями, которые обнимали их и говорили тёплые слова. Гермиона не смогла сдержать слёз, и Ольга, увидев это, тоже расплакалась, вызвав всеобщее умиление.

— Надеюсь, мы ещё увидимся? — спросил Гарри, протягивая Волкову руку.

Алекс крепко пожал её.

— Не сомневаюсь.

Русских волшебников обнимали те, кто успел стать им близкими за время пребывания в Хогвартсе. Мира, порывшись в рюкзаке, достала небольшую книжку и вложила её в руки Гермионе.

— Неважно, что произойдёт, главное — найти выход из любой ситуации, каким бы он ни был.

Девушка подмигнула подруге. Гермиона взглянула на обложку книги — «Чёрная магия» — и, спрятав её в карман, пока никто не видит, обняла подругу.

Драко стоял в стороне со своими друзьями с факультета. Его взгляд был прикован к Мире. Девушка заметила это и прикоснулась к броши, подаренной им, которая украшала её платье над сердцем. Драко улыбнулся, но в его глазах читалась невысказанная грусть.

— Он что, даже не подойдёт попрощаться? — Рон ткнул Гермиону в бок.

Она взглянула на Малфоя и впервые увидела в его глазах искренние эмоции. Драко старался держаться, но печаль лёгкой тенью лежала на его лице.

Русские волшебники заняли свои места в повозке, махая на прощание ученикам Хогвартса. Гермиона, вся в слезах, обняла Рона. Могучие копыта рысаков ударили о землю с такой силой, что земля задрожала. Кони взмыли в небо вместе с повозкой.

Драко раскрыл ладонь и выпустил бумажную бабочку. Она полетела к Мире. Девушка поймала её. Это была записка: «Я не хочу с тобой прощаться! Поэтому буду ждать нашей встречи. Столько, сколько потребуется».

Мира сложила записку и спрятала в карман. Кони, словно стрелы, мчались по небесной глади, унося повозку всё дальше и дальше. Последние лучи заходящего солнца поглотили экипаж русских волшебников, оставив после себя лишь воспоминания о встрече, которая навсегда изменила их жизни.

_________________

Жизнь в Хогвартсе постепенно возвращалась в привычное русло, но тень недавнего ужаса всё ещё витала в коридорах древнего замка. Ученики, стараясь не вспоминать о страшных событиях, погружались в повседневные заботы: они спешили на занятия, обсуждали последние новости в гостиной, готовились к предстоящим каникулам. Звон колоколов на башнях, скрип старых лестниц и весёлый гомон студентов создавали иллюзию спокойствия и безопасности.

Но не для всех эти дни были обычными. В башне директора, отделённой от внешнего мира тяжёлыми бархатными портьерами, Альбус Дамблдор проводил долгие часы за своим рабочим столом. Его проницательные голубые глаза, обычно излучающие тепло и мудрость, сейчас были полны тревоги. Директор вёл тайную переписку с друзьями и союзниками, рассылая совы во все уголки магического мира.

Перо директора летало по пергаменту, оставляя за собой следы важных сообщений. Он собирал крупицы информации, анализировал слухи и догадки, пытаясь составить полную картину планов Тёмного Лорда. В его кабинете постоянно находились карты, зашифрованные послания и древние фолианты, раскрывающие тайны тёмной магии.

По ночам Дамблдор часто выходил на башню, вглядываясь в звёздное небо. Его длинная борода колыхалась от холодного ветра, а в глазах отражалась бесконечная усталость. Он знал: надвигаются тёмные времена, и от его действий зависит судьба всего магического мира.

В коридорах замка ученики продолжали смеяться и шутить, не подозревая о той буре, что готовилась разразиться над их головами. Но тень Волдеморта уже протянулась над Хогвартсом, и только Дамблдор понимал: скоро всё изменится. Очень скоро.

Наступали тёмные времена, и эхо грядущих событий уже разносилось по древним камням замка, предвещая новые испытания и опасности.

В глубоком молчании ночи госпожа Светлова сидела за массивным письменным столом в своём кабинете. За окном царила непроглядная полуночная мгла, лишь изредка нарушаемая отблесками пламени в камине. Треск поленьев создавал приглушённый аккомпанемент её работе — директор Колдовстворца сосредоточенно подписывала кипу документов.

Внезапно тишину нарушил тихий скрип открывающегося окна. Мария подняла глаза, и её взгляд устремился в темноту. Из ночной мглы, словно тень, возник величественный чёрный ворон. Грациозно влетев в окно, он опустился на стол директора, держа в лапах запечатанный конверт с гербом Хогвартса.

— Альбус! — воскликнула Светлова, мгновенно узнав почерк друга.

Лёгким движением руки она заставила окно закрыться, а затем, не теряя времени, вскрыла конверт. Каллиграфическим почерком её коллега написал:

«Дорогая Мария!

Спешу поделиться с тобой радостными новостями. Программа обмена наконец-то утверждена! Признаюсь, пришлось изрядно потрудиться, чтобы добиться этого. В Министерстве сейчас неспокойно, как и во всей Англии.

Твой отчёт о подготовке девочек привёл меня в восторг. Они демонстрируют поразительные успехи в освоении материала. Уровень их магических способностей и навыков значительно возрос. Ты поистине великолепный наставник!

В настоящее время я вынужден часто отлучаться из школы. Это письмо я пишу не из своего директорского кабинета. К твоему сведению, должность директора Хогвартса теперь занимает Долорес Амбридж. Однако не тревожься — я уверен, что это временное явление. Как только я вернусь в школу, сразу дам знать. Трансфер по программе необходимо осуществить максимально оперативно, поэтому прошу держать девочек в готовности.

Даже в моё отсутствие Минерва будет ожидать их прибытия. Она выражает определённые сомнения относительно того, насколько разумно возлагать столь серьёзную ответственность по установке барьера на юных волшебниц.

Однако я полностью доверяю их способностям.

Прости за то, что вынужден ставить тебя в столь непростое положение. Понимаю, что необходимость действовать стремительно создаёт определённые неудобства. Но, к сожалению, у нас нет иного способа оказать взаимную поддержку. Я знаю о твоём стремлении как можно скорее обеспечить безопасность девочек.

Прошу лишь немного подождать.

С глубочайшим уважением,Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор»

Едва Мария дочитала последние строки, как письмо вспыхнуло голубоватым пламенем, оставив лишь горстку пепла на директорском столе. Погладив ворона в знак благодарности, она покинула кабинет, погруженная в глубокие раздумья о будущем своих подопечных.